Часть 1 Сновидения в храме Глава 1

 
    Вечером третьего дня после своего прибытия в Вавилон Медий отправился в храм Ваал-Мардука. Он хотел задержаться в городе на пару месяцев, чтобы проконтролировать работу мастерских, которые по его поручению основал здесь управляющий. На предпоследней стоянке своего путешествия Медий написал своему брату Клеомену, который служил в войске Александра, что будет ждать его в Вавилоне. Он был удивлен, что не получил ответа. Управляющий передал Медию слова незнакомого офицера, что Клеомен якобы считается пропавшим без вести. Сообщение не только привело Медия в замешательство, оно буквально сразило его. Младшего брата он не видел с момента начала войны с Персией. Клеомен довольно часто ему писал. Из его писем, в которых он сообщал о завоеваниях Александра, можно было понять, что Клеомен стал настоящим мужчиной. Медий жил ожиданием предстоящей встречи, но беспокойство за судьбу брата омрачало радость. На следующее утро банщик рассказал ему о храмовых снах, содержание которых толковали маги при храме. Их пророчества были известны далеко за пределами Вавилона. Медий молча выслушал его и ночью отдал приказ отправляться в храм.
       Ветер раздувал темно-синие занавески паланкина. Это был теплый и мягкий ветер – предвестник сухого знойного лета. Он целыми днями развевал пески пустыни и приносил с собой чистый, бесцветный аромат, который напоминал запах земли, нераспустившихся цветов и ключевой воды. Медий приоткрыл занавеску, чтобы ветер мог свободно ласкать его лицо. Уличную тьму освещало яркое пламя смоляных факелов, которые располагались перед воротами и крепились на зубцах крепостной стены. Пешеходы, попадавшиеся навстречу носилкам, жмурились от слепящего света. Среди светлых лиц греков, македонцев и персов Медий различал черных эфиопов и бледно-желтых финикийцев, арабов и индусов. Некоторые прохожие, грубо оттесняемые носилками к стенам домов, грозили ему вслед сжатыми кулаками, но Медий не понимал их язык и уж тем более ругательства на чужом языке.
    Когда паланкин приблизился к воротам внутренней городской стены, расположенной перед храмом, дорогу ему загородила ревущая толпа. Грек и перс, поощряемые одобрительными возгласами зрителей, лупили друг друга кулаками. Грека, ставшего победителем, приветствовали громкими аплодисментами. Это был молодой мужчина с растрепанными светлыми волосами. Его лоб пересекала кровоточащая рана. Он высокомерно отвернулся от лежащего перед ним на земле перса и подошел к паланкину.
- Ты, кажется, тоже грек, господин, – сказал он – не сердись, если я задержу тебя.
- Какое отношение имеет Греция к этой драке? – поинтересовался Медий.
- Этот потешный перс утверждал, что вавилонские священники запретили царю въезд в город, - пояснил молодой грек, все еще пребывая в состоянии возбуждения; его лицо, темно-красное от света горящих смоляных факелов, пылало от негодования, глаза сверкали, рот исказила язвительная усмешка.
-Я сказал этому потомку паршивого верблюда, что нет на свете такого живого существа, которое смогло бы запретить что-либо Александру. Он происходит от богов и героев, он сам бог, и он войдет в Вавилон даже, если кому-либо это не по нраву. Это я и доказывал тумаками этой квакающей лягушке! Разве я не прав, господин?
 - К сожалению, есть греки, которые думают иначе, чем ты. Они не могут забыть, что Александр их победил, и даже некоторые персы сожалеют об этом поражении. Было бы слишком утомительно, если бы ты стал наставлять их всех на путь истинный кулаками.
   Медий кивнул рабам, чтобы они продолжили путь. Воодушевление было ему неприятно, оно искажало лица, разрушало разум, оно было предвестником безумия, но ведь даже Александр, который хотел завоевать мир, был подвержен этой болезни. Медий был полон решимости не дать сбить себя с толку личностью Александра. Он хотел направить свой план сообразно своей воле. Чем ближе был храм, тем слабее становился шум улиц. Медием овладело глубокое безразличие, под которым скрывалось ожидание сна и его толкование.
    Эсагила, святилище Ваал-Мардука, лежала перед бесформенной многоэтажной башней, символом города: ее третий этаж исчезал в темноте ночи. На древней стене время и завоеватели оставили свои следы. Медий отпустил рабов и вошел в преддверье храма, через растрескавшуюся крышу которого заглядывал тонкий серп луны. У входа его встречало изображение дракона Сирруша. Это было священное животное: мифическое существо с телом змеи, лапами пантеры и головой хищной птицы. Из боковых ворот вышел служка священника. Он поприветствовал посетителя, спросил о цели визита и повел по внешней лестнице к открытой террасе, которая располагалась над помещением храма. Медий вышел на балюстраду и посмотрел вниз. Два ряда тяжелых колонн, украшенных орнаментом, поддерживали свод алтаря. Дым жертвенного огня и тяжелые клубы ладана серым шлейфом обволакивали золотой алтарь и длиннобородых священников. В центре храма верующие на коленях благоговейно молились золотому изображению бога на главном алтаре. В углу гремела музыка: звуки медных чаш и колокольчиков, становившиеся все громче, сопровождались печальными и жалобными звуками флейты. Внезапно музыка смолкла. В тот же самый момент погасли огни на алтаре, золотое изображение бога погрузилось в темноту. Молящиеся, погруженные в состояние транса и опьяненные благовониями, встали и, шатаясь, стали искать выход.
- Выбери место, господин, пока тебя не опередили другие, посоветовал служка священника, который молча стоял рядом с Медием.
    На кушетках, расположенных на террасе, лежали верующие в ожидании сна. Некоторые казались спящими, некоторые восхищенно улыбались, другие хрипели и отмахивались руками, как если бы хотели защититься от кошмаров своих снов. Священник, сидевший на корточках на лестничной площадке, затянул монотонную песню.