Заповеди

Эндрю настолько устал за последнюю неделю, что уже точно решил поехать в свой загородный домик. Он был начальником большого отдела в одной из самых известных фирм штата и получал немыслимую зарплату по его мнению. Его счет в банке увеличивался как какая-нибудь телесная опухоль. Но то, что он себе позволял, просто чуть-чуть приостанавливала ее, а потом набиралась опять. Он уже не раз задумывался, может ему начать какой-нибудь свой бизнес? Но видимо к этому у него не было ни знаний, ни данных.
Интересно, а верил ли он в Бога? На этот вопрос ему трудно было ответить. Да, он прошел крещение и всю католическую структуру познания мира до своего совершеннолетия, но все это было под надзором его мамы, а та верила в Бога просто слепо. Странно, но это ему не передалось, он видел все, как оно есть, и зрение у него было отменное. Зато он знал Библию и Евангелие почти что наизусть, спасибо маме и католической церкви. Что ему еще запомнилось, это мелодии Баха исполнявшиеся на органе в церкви и то не часто. Он просто покидал этот мир, и его тело вообще теряло вес и устойчивость. Однажды слушая его новую сонату, он потерял равновесие и просто упал со скамьи, благо рядом была мать и привела Эндрю в чувство. Вот, это было все, что связывало его с Богом. Странно, почему он сейчас об этом задумался... Был обычный летний день, но где-то там уже скапливались тучки. – Быстрее на природу, - вдруг очнулся он. – Пока еще не пошел дождь.
Он быстро собрался, спустился вниз и на стоянке своего дома сел в машину. Она была хороша, он сам выбирал ее очень долго. Это была Субару, четыре привода для легковой, да ей цены не было. Вскоре он уже выехал из города и мчался по бесконечному шоссе. Но то, что он увидел перед собой на горизонте, заставило его задуматься, там было все черным черно.
- Похоже даже на смерч, - подумал он. – Может пока не поздно развернуться?
Но он уже свернул на проселочную дорогу, а издалека виднелся его домик. Подъехав, он быстро вылез из машины, зачехлил ее и вошел в дом.
На всякий случай он снял замок с подвальной двери и вообще открыл ее. Дело в том, что ураганов, торнадо и смерчей в этой зоне было много, причем в любое время года. Одни были потише, после других иногда приходилось реставрировать дом. – Как карта ляжет, - любил повторять он, хотя сам в карты не играл. Но сейчас настроение у него было хмурым. – Авось обойдется. – Подумал он и решил выйти посмотреть.
Это была самая большая глупость, какую он мог в этот момент себе позволить. Очутившись снаружи, он уже не видел ничего, серая земляная пыль просто забивала ему глаза и нос. Видимо в данный момент он находился в самом эпицентре большого торнадо, ничего не видя и не слыша. Единственно, что он сделал, так это прикрыл рукавов нос и глаза. Но это не помогло. Уже через секунды его просто потянуло вверх, и он, барахтаясь как в воде, поднимался все выше и выше.
Эндрю не помнил, сколько это продолжалось, может секунд двадцать, а то и больше, но неожиданно все вокруг затихло. Он оказался в овальном пространстве как в комнате, стены которой напоминали густой туман. Только посредине было светло и уютно. Но тут он вздрогнул, увидев сидящего напротив его в воздухе старца. Тот как будто появился только что из ничего.
- Меня зовут Велеем, - сказал тот и кивнул своей пышной бородой. – Извини, но придется со мной поговорить.
- Это почему же? Удивился Эндрю.
- Сынок, - слегка усмехнулся он, - ты находишься на облаках, вернее внутри их. Да, смерч поднял тебя до этого порога, но от тебя зависит, что будет дальше. – Он вздохнул.
- И что будет дальше? – С интересом спросил Эндрю.
- Есть три варианта, - задумчиво сказал тот, - первый, это я возвращаю тебя на землю, но сам знаешь, упасть с такой высоты это смерть. Мне легко сделать это, облака под тобой разверзнутся, и ты полетишь вниз, только без парашюта.
- Очень перспективно, - сказал с сарказмом Эндрю. – Но есть же и другие выходы?
- Да, второй. Я открываю тебя пространство вверху и катапультирую тебя во врата Господня. То есть, естественно ты уже будешь мертв, живыми там никто не представляется.
- Еще лучше. Хрен редьки не слаще. Старик, давай быстрее, я жду третьего, надеюсь, ты мне предоставишь какой-нибудь цивильный выход кроме смерти. Хотя, как я понял, я и так нахожусь между жизнью и смертью.
- Ты правильно пока все понял, сын мой, - задумался тот. – Но сначала нам надо серьезно поговорить. Пусть этот разговор займет хоть неопределенное количество времени. Ты готов к такому?
- Конечно. Мне это дает хоть какие-то шансы выжить. Хотелось бы коротко...
- А это будет зависеть от тебя, сынок, и как честен ты будешь со мной в разговорах.
- Уффф, - Эндрю смахнул пот со лба, - я буду честен как агнец, обещаю.
- Да? – Почему-то удивился Велеем. – Все так говорят, но мало кто делает.
- Не волнуйся старец, я свое слов сдержу.
- Посмотрим. – Эндрю уселся в воздухе поудобнее. Только сейчас он заметил, что сам сидит, но не на чем. Стулья или кресла были или воображаемыми, или невидимыми. – Начнем прямо с тебя, с твоих грехов. – Пробормотал старец. – Много? – Он посмотрел на Эндрю.
- Чего? Грехов? – Удивился он. – По мне более славного представителя человечества не найти.
- А вот в этом мы сейчас убедимся. – Улыбнулся старец. – Ты хоть знаешь, что называется грехами? Пока что мы остановимся для начала на заповедях.
- В Библии все написано, а я ее знаю почти наизусть.
- Великолепно. Тогда и начнем. Что там первое?
- Не убий. Если мне память не изменяет. Ха-ха, вот тут вы попались, я никого в жизни не убил. – Эндрю расплылся в слащавой улыбке. – И даже не думал делать этого.  – Он хитро посмотрел на старика.
- Дело в том, сын мой, что Библия написана очень давно.  Давай рассмотрим, как они, заповеди, работают и влияют на нашу жизнь в современном мире. 
- Да хоть как! – Рассмеялся Эндрю. – Если никого не убил, то чист как стеклышко.
- А разве ты никогда не ходил на охоту?
- Было, - задумался Эндрю, - как-то раз меня пригласили сослуживцы и дали ружье. По-моему, я подстрелил какую-то косулю. Но та выбежала на поляну прямо передо мной, промахнуться было сложно. И что?
- Но вот тебе и убийство. В заповеди не указано, что убить нельзя только человека. Скажу более, чтобы построить этот дом тебе когда-то достался участок. Что на нем было?
- Деревья естественно, которые, кстати, я сам и вырубил.
- То есть к косуле, ты убил еще и кучу деревьев? – Грустно посмотрел тот на Эндрю. - Чем уж они были виноваты? Да и косуля... Тебе что, есть больше нечего было? Живот подводил?
- Нет, - поник Эндрю. - Только не надо инсинуировать, так можно дойти, что нельзя убить ни комара, ни мухи.
- Но последние тебе доставляют неприятности. А что сделала тебе косуля и невинные красивые деревья? – Он даже заглянул тому в глаза. – Это чистое убийство, которое не смягчишь ничем. Согласен? 
- Ладно, - вдруг согласился Эндрю. – Вопрос философский, но предположим, пусть, по-вашему. Да, я убийца. Но посмотрите на других...
- Нет, мы ведем разговор только о тебе. Короче ты признался, что нарушил первую заповедь. Давай не будем спорить и вернемся к дальнейшим.
- Но их же много?
- Ничего, у нас есть время, или ты хочешь, чтобы я открыл ход вниз или наверх?
- Нет, пожалуйста. – Взмолился Эндрю. – Лучше продолжим.
- Ладно, - согласился тот, - перейдем к прелюбодеяниям. Ты был женат?
- Ну и что? Был, конечно, сейчас мне уже сорок, моей дочери скоро исполнится шестнадцать. Но мы официально развелись.
- И что, будучи женатым, ты ни с кем не спал кроме своей жены? Эта заповедь напоминает о важности брака и верности. Только не юли, особенно со мной.
- Да! – Схватился за голову Эндрю. – Было и не раз, но они сами соблазняли меня. Моя секретарша, соседка по отделу, да и просто соседка по квартире. К сожалению, эти связи продолжаются и сейчас.
- Не вали с больной головы на здоровую, - усмехнулся старик. – Было и все. Вторая заповедь тоже была нарушена.
- Пусть так, - махнул рукой Эндрю. – Давайте лучше дальше. Что там идет третьим? Не укради? Но тут вы меня не поймаете. Никогда не был вором и не украл ни цента из магазина. Тут уж меня не поймать. – И он довольный рассмеялся.
- Не скажи, - улыбнулся старик. – Сколько было договорено на суде во время развода ты должен был платить алименты своей дочери?
- Ну, двадцать процентов от зарплаты. Устная договоренность.
- А платишь лишь как максимум десятую часть, пользуясь тем, что та не знает, сколько ты получаешь денег в конверте. Что же происходит, ты воруешь деньги, предназначенные своей же дочери? – Он пытливо посмотрел на Эндрю.
- Ловко же вы подвели, - грустно усмехнулся Эндрю. – Это не воровство, а может сокрытие или что-то наподобие. Знаете, сколько у нас людей скрывают свои доходы?
- Я все прекрасно знаю. Только не увиливай, это чистое воровство и даже не у государства, а у своей дочери. И давай покончим с этим. Перейдем к следующему вопросу. Чти отца твоего и мать твою. – Он посмотрел на Эндрю, но тот похоже совсем скис.
- Они оба умерли, а я даже не приехал к ним на похороны. Да и не навещал их много лет, они жили в другом штате. – У него на глазах выступили слезы. – Согласен. Этот грех чисто мой. Давайте дальше.
- Возлюби ближнего твоего, как самого себя. Любишь ли ты хотя бы тех людей, которых видишь каждый день? Коллеги и начальство по работе, соседи например...
- Да за что же их любить? Они хуже меня в десять раз, а грехов в сто раз больше и тяжелее. – Он даже развел руками.
- Короче, ты сам ответил на этот вопрос. Грех за тобой и не надо рассказывать то, что я и так знаю. Будешь ты их любить, вот увидишь, и они тебя полюбят. Следуем дальше. Что насчет не лжесвидетельствуй? Вспомни, как ты вел себя на бракоразводном процессе, и какие свидетельства давал, положив руку на библию. А ведь половина была простой ложью.
- Ну, вы просто не понимаете. Суд это особое дело. Если бы я не защищался, или как вы утверждаете, не лжесвидетельствовал, то жена оставила бы меня ни с чем. А жить на улице я не привык, и бомжевать тоже. У меня просто не было другого выхода. – Лоб Эндрю покрылся потом. – Надеюсь это все грехи? Вы у меня выпили все соки.
- Не все, но основные. И ты не обошел стороной ни единого греха. Так что же мне с тобой делать? – Он серьезно задумался. - Скажи мне, ты очень хочешь жить?
- А что там сверху? – Задал вопрос Эндрю. – Если меня туда?
- Чистилище, а что ты хотел? Будешь искупать свои грехи. Только не пугайся, там, таких как ты, тьма тьмущая, душа твоя получит свой домик, а когда придет время, то вселится в кого ты захочешь.
- То есть я не попаду в Ад?
- В нем ты живешь. Зачем тебя еще больше наказывать. Просто будет  время обдумать все как следует и подобрать новое тело, в которое ты вселишься.
- А как же моя сегодняшняя жизнь?
- Будешь умирать, все, что ты сделал хорошего, зачтется. О плохом забудь, это твой опыт, его надо пройти каждому. Я просто надеюсь, что в будущей жизни ты проявишь себя как настоящий христианин.
- Но я не хочу умирать сейчас, - взмолился Эндрю. – Может, я успею хоть что-то изменить? Пожалуйста, не убивайте меня...
- Вообще-то, мы сейчас говорили о заповедях, а что ты знаешь о семи грехах?
- А что, есть какая-то разница? – Удивился Эндрю. Может, напомните?
- Конечно. – Ответил старик, вот они все семь: Похоть. Чревоугодие. Жадность. Лень. Гнев. Зависть и Гордыня.
- Но они же сильно отличаются от заповедей.
- Надо соблюдать и заповеди, и не брать на душу грехов. Кстати, как у тебя с ними?
- Ну, с похотью мы уже разобрались. Я все понял и все исправлю. Чревоугодие это не ко мне. У меня минимальные запросы и как видите я далеко не толстый. Жадность тоже. Лень бывает только с утра, когда надо рано вставать, хотя я ленюсь даже сделать уборку в квартире. Наверное, здесь что-то есть, но я все понял и исправлю. Гнев? Тоже не ко мне, я человек спокойный, предпочитаю просто уйти, чем вообще с кем-либо ругаться. Зависть? Наверное, чуточку есть к тем, кто живет лучше и побогаче меня, хотя я им тоже не особо завидую. Гордыню можно тоже опустить. Что заработал, то и имею. Просто особо-то и гордиться нечем. Вот в принципе и все. Так-то в этой части у меня мало что есть. А остальное я исправлю, как и заповеди.
- Это мне уже больше нравится, - заключил тот. – Ладно, оставлю тебя доживать, но запомни, я всегда буду с тобой.
Эндрю бросился и попытался поцеловать руку Велеема, но она была такая же, как и облака, которые их окружали.
- Живи, - небрежно сказал тот, - пока не придет твое время. А насчет грехов, я бы подумал и сделал выводы. Чем меньше грехов в этой жизни, тем меньше их в будущей. Подумай.
Внезапно откуда-то появилась опять окутывающая всего Эндрю пыль, но на этот раз он почувствовал, что спускается вниз. Наконец он стал на ноги, но так как дул сильный ветер, он с трудом протиснулся в дверь своего дома. Там он просто упал на диван и глубоко дышал чистым воздухом.
А уже через час он попытался открыть дверь, чтобы посмотреть, что там происходило. Она открылась легко, и он вышел на порог. Черные тучи были уже примерно в километре от него и Эндрю облегченно вздохнул. К счастью все было цело, только повалило пару плодовых деревьев. Он нашел лопату и пошел восстанавливать единственный ущерб от урагана.
Прикопав их опять, он полил деревья и вернулся в дом. Странно, но оставшиеся следы разговора с неким старцем Велеем оставили в его голове значимый и твердый след. – Ничего, - вздохнул он, - теперь буду жить по всем библейским законам, а то глядишь и на небеса, только уже навсегда.
В принципе, делать ему было нечего, на всем, что находилось вне дома, лежала толстая земляная пыль. Глянув в окно, он увидел присыпанную этой же пылью красивую вытянувшуюся розочку и взяв ножницы, пошел за ней. Но дойдя и стоя вплотную, в его голове откуда-то взялась мысль: - Если я ее срежу, то просто убью цветок, - и руки сами опустились. Он лишь покачал ее туда-сюда, чтобы пыль слетела, и та сразу же засияла своим прекрасным колоритом.
- Может, я перегибаю палку? – Вдруг подумал он. – Получается что, даже цветы нельзя срезать? Тогда и по траве ходить нельзя, хотя я ее просто прижимаю к земле своими шагами, но не убиваю.
Хлопнув на своей щеке комара, он тоже задумался, но вспомнил слова старца, что комары и мухи мешают ему жить, то есть их можно убивать. Почему-то ему полегчало.
Помыв руки, Эндрю решил вернуться домой. – Через неделю вечер очистит от пыли всю землю и крышу дома, короче все. Вот тогда я и приеду опять.
Он поставил сумку обратно в багажник и сел за руль. Небо было чистым как никогда.
Домой он доехал спокойно, без приключений, видимо ураган ушел из зоны видимости, но в городе лежало много поваленных деревьев. Оставив машину на стоянке возле дома, он поднялся к себе в квартиру.
- Да уж! – Воскликнул он, почесав затылок, - не квартира, а какой-то бардак. Просто лень было прибираться. Ну, ничего, лень это грех, а с сегодняшнего дня никаких грехов и нарушений всех заповедей. Кстати, - пришло ему в голову, - надо распечатать и повесить большими буквами список на стене. Все, что я соблюдаю, обведу красным, а над тем, что нет, надо срочно работать. Старик хоть и похож на привидение, но разговор состоялся, и он не шутил. А на тот свет мне действительно еще рановато.
Он пообедал и первым делом занялся уборкой. Провозившись часа три, он с удовольствием оглядел квартиру, где все блестело. Потом усевшись за компьютер, он сделал список всех заповедей и грехов, увеличил буквы и послал на распечатку. Забрав из принтера лист, он проглядел его, взял красный фломастер и стал обводить то, что он считал к нему не относилось. После этого он оглядел свое творение и радостно заметил, что красного цвета было намного больше. – Не такой уж я грешник, - с удовольствием подумал он про себя. Оставалось немного.
- Сначала я покончу с заповедями, - подумал он, - а уж потом перейду на грехи. Кое-что даже повторяется. – Он надолго задумался. – Не убивай, с этим ясно. Никакой охоты или вырубки деревьев, даже цветы срезать не буду. Наоборот, на месте вырубленных деревьев на участке посажу много новых, плодовых. Так восполню и вырубку, да и себе останется больше фруктов. – Он потер руками.
- Пойдем дальше, - вслух сказал он. – Не прелюбодействуй. Да уж, тут есть над чем поработать. Прекращу все отношения со своей секретаршей Лизой, с соседкой Хелен и с Анни из соседнего отдела. Хотя одну можно оставить, заповедь же не значит, что я должен стать евнухом. Кого из троих оставить? Наверное, Анни, она не замужем, так что это будет выглядеть как жених и невеста, или просто как очень близкие друзья. Но с этим я буду разбираться в понедельник на работе.
Неожиданно раздался звонок в дверь, на пороге стояла Хелен, его соседка. Она смело вошла в его квартиру без приглашения и сразу же скинула домашний халат.
- Подожди! – Бросился он к ней и поднял халат. – Нам надо о многом поговорить. – Одевай.
- Эндрю, что с тобой сегодня? – Удивилась та, но халат надела обратно. – И что за разговор?
- Давай сядем, - показал он на диван. – Короче, - опустив глаза, сказал он, когда оба уже сидели рядом, - наши отношения прекращаем. Я знаю твоего мужа, он очень хороший друг, и так как он все время в командировках, мы с тобой просто наставляем ему рога. Я больше не хочу этого. – Наконец Эндрю поднял глаза.
- Что, нашел себе другую? – Ехидно спросила Хелен. – Так и скажи. Но я согласна даже на это, спи с двумя или даже с тремя. Но наши отношения длятся уже столько времени. Неужели ты из-за моего мужа Гарри решил порвать со мной? Нет, здесь что-то другое. – И она впилась в него взглядом.
- Пойми, я стал другим человеком, и то, что я позволял себе раньше, я не могу позволить сейчас. Короче, больше я Гарри рога ставить не буду, и ты забудь обо мне. – Последнее он сказал твердым голосом.
- Ну и ладно, - покраснела немного Хелен и подскочила. – Думаешь не найду другого соседа? Даже не сомневайся. Праведник нашелся. – Она покрутила пальцем у виска. - Гарри, видите ли, ему жалко. А меня нет? Пошел ты! – И она рванула к двери, после чего хлопнула ей так, что звук разнесся по всему подъезду.
- Сумасшедшая, - облегченно сказал вслух Эндрю. – Ну вот, видишь старик, я иду правильным путем. А в понедельник я покончу с Лизой. Останется одна Анни, но она не в счет. Может даже и такое случиться, что я на ней женюсь. – Он откинулся на диване, а уже через пять минут сидел со списком опять.
- Не кради. – Прочитал он. – Что же, покончим и с этим. А заодно и с лжесвидетельством. – Он потянулся за телефоном и набрал номер своей бывшей жены, Сандры. Она была дома и удивилась звонку, созванивались они редко, иногда лишь звонила она, чтобы Эндрю повлиял на свою дочь, у той как раз был переходной возраст.
- Что-то случилось, Эндрю? – Спросила Сандра вместо приветствия.
- Нам надо поговорить, - сказал тот. – Нет, встречаться не  обязательно, можно и по телефону.
- Тогда говори быстрее, ты меня уже заинтриговал.
- В общем, так, - вздохнул он, - нам начали выдавать премии в конвертах, и я решил, чтобы было по-честному, платить Дженни, нашей дочке, пятую часть с премий тоже. Да, и еще. Мне хотелось как-то загладить перед ней вину. Ну, то, что мы редко видимся, да и за развод. Что бы она хотела из чего-нибудь дорогого, чего ты ей купить не в состоянии?
- Эндрю, - охнула Сандра, - скажи мне честно, у тебя нашли рак? Ты собираешься умирать? Поэтому ты вдруг вспомнил о нас?
- Глупости, - рассмеялся он. – Не дождетесь. Так что насчет дорогого подарка на шестнадцатилетие?
- Нет, какой-то ты сегодня не такой. А подарок? У нее их в уме тысячи, но самый недостижимый для меня, это хотя бы маленькая подержанная машина. Кстати, она уже даже собирается сдавать на права.
- Что же, - ухмыльнулся Эндрю, - пусть будет так, подарю я ей, только небольшую, но новую.
- Как ты сегодня милосерден! – Воскликнула Сандра.
- И еще, прости меня за те глупости, которые я наговорил тебе тогда на суде, многое было просто выдумкой. Сможешь это сделать?
- Тогда и ты прости меня за то же. Мы оба виноваты. Лично я тебя уже простила. А ты меня?
- Абсолютно. – Сказал он серьезным голосом.
- Спасибо, милый. Только мне все кажется, что с тобой что-то произошло. Ты даже никогда не говорил со мной таким дружественным тоном. Может, расскажешь?
- Просто я меняю свою жизнь, стараясь искупить свои грехи. Но тебе этого не понять Ты не была на моем месте. – Вдруг он заткнулся.
- На каком?
- Все уже прошло, надо быть добрее к людям. Вот я и стараюсь.
- Поняла, ты мне так ничего не расскажешь, пока сам не созреешь.
- Пока что на этом все, - улыбнулся Эндрю. – Со следующего месяца ты будешь получать больше алиментов на Дженни, и как раз я куплю ей машину. Не веришь? Только я поставлю одно условие. Алименты с зарплаты автоматически по суду поступают на твой счет. А вот в конверте... Присылай ко мне Дженни за этими неучтенными деньгами, я хоть раз в месяц буду ее видеть.
- Нет, почему же. Спасибо дорогой. А вечером я поговорю с дочерью.
- Тогда пока. – И он отключился.
Он еще долго сидел и думал о прошедшем разговоре, и как ни странно, на сердце у него становилось теплее.
Вечер он провел за компьютером, но в конце опять достал лист с заповедями и грехами. Следующий пункт гласил: - Почитай отца и мать свою. – Ему вдруг стало нестерпимо грустно, даже больно за то, что он даже не приехал к ним на похороны. Хоронили обычные люди, соседи, друзья. А кроме него и родни у них уже никого не осталось. Естественно, их дом остался ему в наследство, и он быстро продал его, немного уступив цену.
- Завтра воскресенье, - вдруг подумал он. – Да, я оказался по отношению к ним последней сволочью. И завтра я постараюсь, хоть и поздно, но как-то искупить этот свой очевидный грех. 
Эндрю раньше пошел спать и проснулся рано утром, когда солнце еще не встало. Найдя семейный альбом, он выбрал две фотографии: отца и матери и положил их в карман пиджака. Сев в машину, он поехал в аэропорт. Билеты туда, куда он летел, были, а уже через час Эндрю вышел из аэропорта другого штата и просто взял такси на стоянке. В небольшом городке, до которого ехали целых три часа, он попросил, чтобы его подвезли сначала к цветочному магазину, а потом к кладбищу. Рассчитавшись с таксистом, он сразу же направился в контору, где сидел пожилой мужчина. Назвав полное имя отца и матери, он всунул ему в карман банкноту. Это подействовало, и мужчина быстро забрался видимо в учетную книгу.
- Идемте, - сказал он. – Они захоронены рядом.
Они долго плутали по разным могилам, пока не остановились. Перед Эндрю были две простенькие могилки с закопанными деревянными крестами, на которых значились имена его родителей. Все выглядело очень бедно и просто.
- Я хотел бы заказать обоим по гранитному памятнику с именами и небольшой фотографией. – Посмотрел он на мужчину и положил к крестам цветы.
- Вам это влетит в хорошую сумму, - просто сказал тот. – Идемте назад, и я вам покажу расценки.
Они вернулись. Цена на гранитные памятники да еще с фотографиями зашкаливала.
- Я делаю заказ. – Без сомнений согласился Эндрю.
- Тогда расплатитесь. Все будет готово примерно через месяц, можете приехать и посмотреть.
- Обязательно. – Он вытащил пачку денег и мужчина все пересчитал, а затем кивнул. Больше Эндрю здесь делать было нечего. Он взял копию платежа, поблагодарил мужчину и быстро поймал такси. А еще через три часа он уже сидел в аэропорту столицы штата и ждал своего рейса.
Домой он вернулся только к вечеру и сразу же первым делом обвел заповедь *Почитай отца и мать* красным фломастером и задумался. А что он мог им еще сделать, если оба умерли разницей в неделю? - Нет, хоть это, по крайней мере, их могилки всегда будут ухожены, и я буду к ним приезжать раз в год. – Грустно подумал он.
Потом он взял в руки лист с заповедями и грехами и увидел, что, по крайней мере, с заповедями осталась последняя, но, наверное, самая трудная. *Люби ближнего своего как самого себя*. – Интересно, - подумал он, - а люблю ли я себя действительно? Наверное, да, ведь все делаю для себя. И на работе, и дома. И как же мне полюбить всех тех, кто меня окружает? – Скорее всего, это касалось работы. – Ведь добрая половина персонала его отдела любили больше себя, чем работу. Среди них была куча лентяев, которые только просиживали на стульях ожидая конца рабочего дня. Он никогда не выписывал никому из них никаких премий. Их получали всего несколько человек из отдела, которые полностью отдавались делу и которых Эндрю ценил больше всех. 
Наконец поужинав, он отправился спать.
Назавтра он был на работе как всегда вовремя, чего нельзя было сказать о некоторых его сотрудниках, они всегда хронически опаздывали, пусть хоть на полчаса. Поздоровавшись со всеми, он дал каждому указания и отправился прямиком в отдел кадров. На удивление начальника, Эндрю попросил дела всех своих двадцати двух работников, а когда тот ему положил папки на стол, он уселся и стал внимательно изучать каждую. Он посвятил этому делу все время до обеда. Перед ним лежали семь папок так сказать его любимчиков и пятнадцать тех, кого можно было бы спокойно увольнять. В его отделе эти семь человек всегда получали полную премию и были этим не только довольны, но и старались еще больше. Кстати, у Эндрю не было заместителя, хотя такая должность имелась, и видимо любой из этой семерки претендовал или мечтал когда-нибудь занять это место.
Наконец он опять задумался. – Люби ближнего своего, - шепотом пробормотал он. - Из оставшихся пятнадцати лишь трое были холостяками, остальные имели семьи и детей. Женщин и мужчин в отделе было половина на половину, и опаздывали в основном мамаши.
- Да уж, - подумал он, - хорошо мне говорить, холостяку, а ведь у почти половины семьи и дети, их же надо кормить. Оклады в его отделе были как и впрочем во всей фирме, небольшими и Эндрю впервые удивился, как они, эти работники с семьями на них выживают. Потом он вспомнил, что большинство его работников называли его за спиной *Скупой*.
Был как раз конец месяца и за пару дней он должен был подготовить список кандидатов на премии. Он взял лист бумаги, написал фамилии каждого и напротив семерых хорошо работающих сотрудников написал сто процентов. Об остальных он задумался, когда рука невольно написала двенадцати из списка премию в пятьдесят процентов. Оставались трое холостых, но и им он вписал по десять процентов. – Пусть радуются, - подумал он, - деньги то идут от фирмы, не из его кармана, так чего же их жалеть? – Удовлетворенный, он вернул папки, зашел к себе в кабинет и после отправился на обед. А вечером к нему в кабинет зашла секретарша, она сразу же закрыла дверь на ключ и начала спускать юбку.
- Прекрати! – Эндрю даже испугался своего грозного голоса. – И вообще забудь о том, что между нами было. – Эффект был однозначный, секретарша вылетела от него пулей, а вскоре захлопнула дверь в приемной. 
Назавтра он передал список в отдел заработной платы, а уже через час был вызван его начальником. Они крепко пожали друг другу руки и уселись.
- Эндрю, - начал тот, - с чего бы это ты так расщедрился? Абсолютно всем выписал премии. Я понимаю, что есть и по пятьдесят, и по десять процентов, но ты же этого никогда не делал. Неужели с прошедшего месяца у тебя все дружно заработали как надо, без опозданий и нареканий?
- Послушай, Стив, - улыбнулся Эндрю, - тебе что, жалко?
- Ты уж меня извини, но я экономлю на фонде заработной платы, за это наш отдел так же получает премии...
- Все получают? – Перебил Стива Эндрю.
- Ну, все, - кивнул головой тот, - кто насколько наработал.
- Видишь, а для меня тебя жаба душит, чтобы получили все, я и так экономлю на премиях как могу. А вообще, считай это экспериментом, может в следующем месяце все вернется обратно. Ну что, по рукам?
- Ладно. – Кивнул Стив и встал. Следом поднялся Эндрю, пожал ему руку и направился в свой отдел. Проходя мимо Лизы, своей секретарши, он поманил ее к себе.
Та зашла как всегда, закрыв дверь на ключ, и подошла к шефу.
- Я уже подумала над тем, что вчера у вас просто не было настроения. Я научилась понимать мужчин. Надеюсь, что сегодня я смогу сделать вам что-либо приятное. – Заворковала она и приподняла юбку.
- Вот что, дорогая, - он одернул юбку обратно, - с сегодняшнего дня все между нами кончено. Только не спрашивай почему. Я так решил. Так что иди, работай и забудь, что у нас когда-то что-то было. – Он показал ей рукой на дверь.
- Что-то с вами случилось, - недовольно пробормотала та и направилась к двери. Эндрю облегченно вздохнул. – Ну вот и еще одна похоть исчезла, все на душе легче. – Подумал он.
После обеда он вдруг начал вызывать каждого своего работника к себе в кабинет. Весь отдел переполошился. Что бы это значило? Не сокращение ли?
Но нет, он просто вспоминал дела и расспрашивал о семейной жизни. Причем говорил он по дружески, некоторых спрашивал, как ему работа, у других, почему приходится опаздывать и так далее. Спрашивал он без всяких упреков, наоборот, даже улыбался и внимательно слушал говорящего не перебивая. Когда разговор был окончен, он желал каждому всего хорошего и отправлял на место. Тут же появлялся другой. Все прошли такое собеседование только к вечеру, а выходящих из его кабинета уже ждали другие, с любопытством расспрашивая, что это было. Да уж, задал он загадку всем без исключения.
После работы он спустился к машине, где его уже ждала Анни из другого отдела. Встречались они уже давно, и сразу же поехали к нему. Сначала она приготовила на скорую руку ужин, они поели и сели на диван.
- Как прошел день? – С любопытством спросила она. – Поговаривают, что ты вызывал каждого из сотрудников и устраивал им головомойки. Что это на тебя нашло?
- Как быстро у нас все распространяется, - лишь рассмеялся Эндрю. – Да еще и по испорченному телефону. Вызывал, да, но лишь для того чтобы просто поговорить по душам.
- Но ведь раньше ты этого не делал?
- Тоже верно, - кивнул он, - когда-нибудь неплохо узнать поближе тех с кем ты работаешь. И ты знаешь, они мне все понравились до одного, с их проблемами и недостатками. Все они люди, а с людьми надо вести себя по-людски.
- Эй, Эндрю, я тебя не узнаю. – Любопытство Анни нарастало. – И твоя любимица Лиза тоже прошла собеседование, только при закрытых дверях?
- Эх, женщины, ревность вас не красит. Скажу честно, у меня с моей секретаршей ничего нет и не будет. Хочешь, верь, хочешь, нет.
- Верю я тебе, верю, но для этого что-то должно было случиться. Кстати, сегодня ты абсолютно не пахнешь ее духами.
- Я же тебе сказал. И ни с кем у меня ничего нет кроме тебя, заруби это у себя на носу.
- Тогда чего же ждать, пошли в спальню? – Улыбнулась она.
А уже через час он вез ее к ней домой, та снимала небольшую квартирку не так далеко. Перед расставанием Анни вдруг очень крепко его поцеловала. – Таким ты мне нравишься еще больше, - улыбнулась она и побежала к подъезду.
Эндрю вернулся и прежде всего, обвел фломастером Прелюбодеяние, с этим, как он считал, было покончено навсегда. Кстати он обвел это слово дважды, и в заповедях, и в грехах. – Одним выстрелом сразу двух зайцев, - подумал он. Кстати, а ведь если смотреть по человечески, то мне сегодня понравились все из моего отдела, я даже их полюбил. Нет, не с привычной точки зрения этого слова, а просто они стали мне намного ближе. Это хорошо, что я подал на премию каждому.
Назавтра, придя на работу, он сухо поздоровался с Лизой и прошел в свой кабинет. Сегодня был день зарплаты, и каждый по очереди уходил к кассе. Перед обедом к нему попросилась Джулия, одна из его подопечных. Когда Лиза ее пропустила и та вошла, у нее были круглые глаза.
- Эндрю, - удивленно сказала она, - извините что отвлекаю. Просто хотелось узнать, это не ошибка что мне впервые начислили премию?
- У тебя же трое детей, - улыбнулся он. – Надеюсь, ты нуждаешься в деньгах?
- Еще как! – Воскликнула она. – Двое ходят в школу, а один еще в садик. Такие расходы! Мы с мужем экономим, на чем только можно. Значит это, правда? Вы уж меня извините, что я постоянно опаздываю, пока пристроишь своих детей, а там и автобусы забитые ходят, некоторые не останавливаются. Но я постараюсь вставать теперь раньше, чтобы успевать вовремя, поверьте мне.
- Верю, конечно. – Улыбнулся Эндрю. – Время покажет.
- Тогда я пойду? Позвоню мужу, чтобы его обрадовать.
- Идите.
Но после ухода Джулии к нему зашли еще несколько человек с таким же вопросом и всем он ответил утвердительно. А когда он вернулся с обеда и вошел в отдел, все ему вдруг захлопали в ладоши. Он прошел в свой кабинет и немного расчувствовался. – Как мало надо для таких аплодисментов! – Вздохнул он. – Впервые мне кто-то аплодировал, если не считать первой свадьбы.
Он почувствовал, что его обволакивает какая-то гордыня, но быстро вспомнил, что это один из грехов. – Ничего я собственно и не сделал, - успокоил он себя, - просто выписал каждому премию. И нечего гордиться этим.
Вечером после работы он не встретил Анни возле машины. Так уж было заведено, когда у нее были какие-то дела, она не ехала с ним, а направлялась прямо домой на автобусе.
Уже будучи в квартире, он опять взял знакомый лист бумаги в руки и обвел  Люби Ближнего Своего. Ему казалось, что он сегодня совершил хороший поступок и как бы объединился со своим коллективом, стараясь понять каждого. Над Гордынею он долго думал. Ведь он и, правда гордился, что своим трудом добился места начальника отдела и теперь был шефом для более двадцати человек. Захотел – выписал премию, не захотел – нет.
- Надо от этого как-то избавляться, - подумал он. – Будто я семи пядей во лбу. Таких как я тысячи в городе и все гордятся? Ну и пусть. А я сбавлю обороты, вернее постараюсь это сделать.
Он опять взял листок. В принципе, все заповеди он начал соблюдать и сделал не один шаг для этого. – Можно их отбросить, - подумал он, - они все уже обведены красным. Главное не забывать. А сейчас глянем, что у нас из грехов осталось. Ну, с Гордыней понятно, надо еще работать. А вот Жадность. Разве у меня такой грех есть? – Он задумался. – По-моему, в этом случае я отделался легким испугом. Я не жадный. Хотя... В нашем подъезде есть кошка, которая недавно окотилась, по-моему, у нее пять котят, я видела как одна старушка из подъезда, пенсионерка, их подкармливала. А мне что жалко мелкую купюру на кошачий корм? Вот когда поеду в магазин на днях, куплю им целый мешок, я ведь не жадный. – Поразмыслив над этим, больше случаев жадности он у себя не нашел и облегченно вздохнул. Гнев. Ну, это точно не ко мне, я ведь абсолютно спокойный. В гневе бываю крайне редко, но на всякий случай надо себя проконтролировать.
Он устал думать и размышлять, встал, налил себе рюмочку коньяка и выпил. Но потом листок опять к себе притянул, он уже разглядывал дальше. Гнев он быстро обвел красным фломастером.
Дальше шла Зависть. – А вот это вопрос хитрый, - прикусил он слегка губу. – Завидую ли я кому-то? А разве нет? Например, на работе тем, кто стоит выше меня, они получают в три раза больше, у них крутые машины, а у некоторых даже яхты. И деньгами сорят налево и направо. Чем не зависть? Да, но мне же своего всегда хватает... Хотя, я бы с удовольствием поднялся вверх по карьерной лестнице и как можно выше. Нет, с этим надо кончать. Если и поднимусь, вернее, поднимут, то без всякого подхалимства. Значит, просто заслужил. Но тогда гордыня замучает. Вот нестыковка. Нет уж, пусть я так и останусь на своем месте, ну их этих богачей. Себе спокойнее. Однако рука у него не поднялась пока обвести Зависть, видимо в душе ее частички все же присутствовали. Зато он с удовольствием обвел Чревоугодие. – От этого у меня даже запаха нет. Ем что попадется, вернее, что сготовлю или сделает Анни. Даже любимого блюда нет. – Он с удовольствием рассмеялся и обвел красным это слово. Последним в списке оставалось Уныние.
Тут Эндрю и приуныл. – Ладно, - согласился он, - что есть, то есть. Жил он одиноко и это чувство часто его охватывало. Собственно говоря, друзей-то у него и не было, так, коллеги по работе. Иногда он разбавлял уныние присутствием Хелен, но теперь он ее фактически выгнал, как и порвал с Лизой. Значит, приступы уныния будут его одолевать еще сильнее. Нет, на работе он никогда не унывал, даже в черные дни, поэтому его тоже продвинули, наверное. А вот с личной жизнью... – Ему почему-то стало жалко себя, и он сидел, закрыв глаза.
- Жениться! – Вдруг пришло ему в голову, и он даже подскочил. – Конечно на Анни, та не откажет. Хватит коротать время несколькими вечерами в неделю. Неужели сделать ей предложение? – Идея была шокирующая. Ведь после развода с Сандрой он дал себе обет больше никогда не жениться. Ну и что? А если появятся дети? Хотя бы один. Тогда с женой и ребенком унывать ему не придется. – Мысль была ошеломляющая.
– Это что получается, что по воле того старика Велеема я вынужден жениться? – Сопротивлялся его мозг. 
– Зато уныние как рукой снимет. – Отзывалось сердце.
– И вообще, - продолжал мозг, - может, и не было никакого старика? Просто смерч поднял тебя очень высоко, и ты потерял сознание, вот в твоем воображении и появился тот старик. Тебе не кажется, что слишком странно, что он очень много про тебя знал? Это твоя память сработала и вытащила наверх все прошедшие события. А про заповеди и грехи ты сам прекрасно знал из Библии и Евангелия. Уж в этом твоя мать постаралась. А потом тот же смерч вернул тебя обратно и поставил на ноги уже нормальным человеком. Такое же может быть?
- Может, - невольно согласился Эндрю. – Но зачем рисковать? Тем более, что на кону стоит моя жизнь. Да и правильно все написано и в заповедях, и в грехах. Разве плохо быть безгрешным человеком? Нет уж, пусть будет как есть, я и себя чувствую как бы чище, светлее.
- Ну, смотри, - сдался мозг, а на сердце стало теплее. 
Все последующие дни Эндрю обдумывал, сделать ли предложение Анни. Они еще раз побывали у него. Она работала в соседнем отделе простым инженером, соответственно и оклад у нее был минимальный для этой категории. Да и за квартирку уходило много денег.
- На что она вообще живет? – Подумал впервые он, глядя на нее. Ему даже стало жалко девушку, ведь живя вместе, она бы не платила не за какую аренду, а у него бы напрочь ушло иногда возникающее уныние. Да и в квартире все всегда было бы убрано, а уж про кухню он вообще не зарекался. – Живи, не хочу! – Представил он себя растолстевшим мужчиной, сидящим на диване с любимой и любящей женой, а может даже и с сыном или дочкой. Но на этот раз он ей ничего не сказал, а потом отвез, как всегда домой. Дело было в решительности, а он видимо еще не совсем созрел для таких важных решений.
А на днях к нему забежала его очень повзрослевшая дочь, и он с ней пил чай и долго разговаривал. Наконец он просто передал ей конверт с деньгами и та, попрощавшись, ушла.
- Ну вот, - подумал он, - жизнь возвращается на свои круги, только они новые.
Но назавтра его ждал приказ о сокращении штатов на двадцать процентов, то есть он должен был сократить из отдела четыре человека как минимум. Он оторопел и долго держал документ в руках. – Они там что, с ума сошли что ли? – Он кинул листик на стол. – Или это месть за премию? Поди, угадай. Фигу вам, а не сокращение, постою за каждого! – Он даже вскочил из-за стола. Да, впервые он был в таком гневе. – Это же надо! – Схватился за голову он.  – В других отделах штаты раздуты до нельзя, а у меня нет даже заместителя.
Правда потом он утихомирился и вдруг вспомнил грех: Гнев. Нет, таким способом делать дела было нельзя, и он долго глубоко дышал, пока абсолютно не пришел в себя. Тут-то его и вызвали к начальству. Шел он уверенно, но глубоко вдыхал воздух всей грудью.
У своего шефа он оказывается был один. Тот коротко объяснил ему ситуацию и то, что приказ был спущен с самого верха. – Ничего не могу поделать, - как-то искренне сказал тот, - сам знаю, что очень трудно, но приказы даже не на войне надо выполнять.
Эндрю начал спорить, то есть высказывать аргументы, что ни один из его отдела не может быть уволен. Он так яростно объяснял, что его шеф просто физически усадил его на место и сказал:
- Ладно, одного ты выторговал, остались трое. Но больше меня ни о чем не проси. Фамилии должны быть сегодня на столе.
Эндрю вернулся в отдел. Он был как выжатый лимон и, конечно же, заметил, как на него все смотрели. Как потом оказалось, сокращения были во всех отделах и весть о них уже распространилась повсюду. Но он заметил их взгляды, в них была надежда. Естественно, раньше он уволил бы лишь тех, кто всегда опаздывал и слабо справлялся со своими обязанностями. Но сейчас его подход поменялся. Он внутренне жалел всех семейных, и рука написала в списке на увольнение единственных трех одиноких сотрудников. Он еще долго смотрел на лист бумаги, но потом поднялся и понес его к начальству.
В этот вечер Анни уже стояла и ждала его у машины с какими-то коробками. Подойдя ближе, он увидел ее заплаканное лицо.
- Что случилось? – Встревожено спросил он.
- Сократили. – Она опять начала плакать.
- Поехали. – Он уже оценил ситуацию.
Уже будучи в квартире, Анни успела успокоиться. Они уселись на диване.
- Вот что мне теперь делать? Конец квартире, которую я снимала, да и на что я буду жить...
- Ты – молодая, я помогу тебе найти работу, составим анкету и зашлем во все фирмы твоего профиля. Надеюсь, тебя быстро возьмут на новое место.
- Хорошо тебе говорить, - вздохнула она. – А если не возьмут?
- Что-нибудь придумаем, - бодрым голосом сказал Эндрю.
- Нет, конечно, небольшие запасы я успела отложить, но на что мне их хватит? На месяц, не больше.
Наконец она совсем успокоилась и пошла на кухню. Позже они поужинали и направились в спальню. А уже через час он отвез ее домой и помог поднять коробки. Вернувшись, он сразу лег спать.
Странно, но в эту ночь ему снился сон, будто он опять сидел в облаках со старцем и тот ему что-то говорил. Будто он должен помочь ближнему, ведь тот находится в унынии, а это грех. И то, что он может это сделать.
- Но как? – Проснулся утром Эндрю. – Если бы я был шишкой повыше, то пристроил бы ее к себе в отдел, или в какой-нибудь другой.
Весь день он думал только об Анни и том странном сне, который не давал ему спокойно спать ночью. – Что же хотел мне сказать тот старик?
Лишь следующей ночью он, подскочив в кровати в поту.
- Дурак! – Сказал он вслух. – Я же готовился сделать ей предложение и если она его примет, то решится ее квартирный вопрос, мы поженимся, и будем жить вместе в моей, вернее уже нашей квартире, добропорядочной семьей... – Эта мысль не давала спать ему до утра, и на работу он пришел не выспавшийся, но в хорошем настроении. Отъехав с работы на полчаса, он вернулся с двумя красивыми колечками. Сегодня по идее Анни должна была ждать его возле машины.
Так оно и случилось. Пока они ехали, девушка грустно рассказывала в каких фирмах она сегодня была.
- Но штаты везде укомплектованы, - в конце вздохнула она.
- Зря ты так, - сказал Эндрю, - сейчас век интернета, так все каблуки собьешь. Давай ты сегодня останешься у меня, и мы с тобой направим твою анкету в десять, нет, в сто разных фирм. Я думаю, что результат не заставит нас ждать.
- Ты даже оставишь меня у себя дома? – Радостно спросила она.
- И не только, - ухмыльнулся Эндрю.
Уже, будучи в квартире, поужинав, он решил не тянуть и просто предложил Анни выйти за него замуж, и преподнес ей колечко. Та бросилась ему на шею и оба долго целовались.
- Конечно же, я принимаю твое предложение, - чуть ли со слезами на глазах ответила она и надела второе кольцо на палец Эндрю.
- А теперь за работу, - строго сказал он. – Для другого у нас есть целая ночь. Кстати, надеюсь, что ты переедешь ко мне, не правда ли?
- Хоть сейчас! – Расцвела она.
Сидя у компьютера, они нашли по поисковику ровно сто больших и малых фирм и заслали им анкету Анни. Было уже заполночь, когда оба пошли спать.
Прошла неделя и шесть разных фирм позвали Анни на собеседование.
- Вот видишь, - улыбался Эндрю. – Уж из шести хоть одна тебя возьмет. Характеристика у тебя отменная.
- Не загадывай заранее, - осторожно вставила девушка.
Они уже подали заявление на бракосочетание, но регистрировали лишь через месяц. Время было сполна, особенно у Анни. Два дня она ходила на собеседования и наконец, ей позвонили целых две фирмы. Она сходила в обе и вечером вместе с Эндрю решалась, куда же все-таки ей пойти. Оклады были маленькими и почти одинаковыми.
- Иди в ту, что покрупнее. Там меньше шансов на сокращение и больше на продвижение. – Посоветовал Эндрю.
- Тогда выберем *Алекс*. Известная фирма. Да и в отделе кадров ко мне очень хорошо отнеслись.
- Значит решено. Кстати, пока еще не поздно, поехали за твоими вещами, надеюсь, ты их уже приготовила?
- Давно стоят, - улыбнулась Анни. – Просто не верится...
Туда и обратно у них заняло полтора часа, но сейчас Анни уже раскладывала в освобожденный для нее отдельный шкаф свои вещи.
Эта ночь была слаще любой другой.
Месяц пролетел быстро. Жених и невеста большинство времени посвящали приготовлению к свадьбе. Ее решили отпраздновать в одном скромном кафе, пригласив лишь самых близких, а так же родителей Анни, которые жили в другом штате. Приглашения были розданы и высланы, все было готово.
В указанный день Эндрю с Анни расписались, а вечером уже танцевали на свадьбе. Все прошло как нельзя лучше, да и подарков было много. Уже будучи дома, они их рассматривали, хотя в основном это были конверты с деньгами.
- Милый, - сказала она, - теперь мы богатые. Как же нам отметить наше супружество?
- Хочешь какой-нибудь круиз? – Загадочно улыбаясь, спросил он. – Так я уже купил билеты. Если нет, я просто сдам путевки.
- Да, но как же с работой? Я только устроилась, и то приходилось отпрашиваться не один раз.
- Да уж, - задумался он. – Наверное, я сдам путевки, а когда у нас будут отпуска, мы купим другие. А то ты опять останешься без работы.
На этом они и порешили.
Жизнь пошла своим чередом, а в один день гинеколог Анни подтвердил, что она беременна. Это было какое-то чудо, и Эндрю с трудом в это поверил, ведь он уже был в возрасте, хотя его жена отставала от него на десять с лишним лет. В ее возрасте еще можно было спокойно рожать, и Анни родила сына.
Жизнь протекла быстро. У Эндрю уже были внуки, но когда  ему было уже под девяноста, у него обнаружили рак последней степени. Жить оставалось совсем мало. Нет, смерти он не боялся, а вот потерять свою до сих пор любимую Анни, сына и внуков, это было не то что болезненно, а просто невыносимо. Его жена проводила все последние дни рядом с ним, и сын с внуками часто приезжали, только в их глазах он чувствовал почти потухший фитилек. Да, они все знали, но навещали обязательно.
Но в один день фитилек действительно потух, как бы этого не хотелось. Последняя его мысль была такой: - Я перестал грешить, надеюсь, что Господь Бог зачтет мне все, что я исправил.

Очнувшись, он протер глаза. Увидеть того же старца было крайне удивительно, он даже вспомнил его имя, Велеем. Только на этот раз они сидели не в облаках, а прямо в воздухе, но очень высоко над землей. Сидели так же, без стульев.
- Помнишь меня? – Хитро спросил Велеем, - но ты молодец. Столько лет еще прожил, а все благодаря чему? – Он посмотрел на Эндрю. – Грехам. Ты сделал правильный вывод, и все годы, пока мы не виделись, ты жил почти безгрешной жизнью, за что тебе и воздалось. Мужики умирают рано, а тебе в этом году исполнилось бы девяноста. Не чудо ли? 
- Послушай, старец, так это все? Или меня еще можно вернуть назад, хотя бы лет на десять. У меня жена там осталась, сын и внуки. А?
- Ишь ты, - ухмыльнулся тот, - ты должен был вознестись еще тогда, когда тебя унес вихрь, торнадо. Скажи мне спасибо, что я тебя тогда отпустил и поверил в тебя. И все вам земным мало! Ладно, как и у всех, у тебя есть сорок дней, чтобы побыть с родными. Только про свою оболочку забудь, она там и в нее ты уже никогда не вселишься, а так, как невидимка можешь летать, где хочешь, или просто перемещаться. Хочешь к своим – иди, но не забудь, что через сорок дней мы с тобой опять встретимся.
- Скажи, - спросил Эндрю, - а почему именно ты приставлен ко мне? Ты меня тогда спас, да и сейчас помогаешь.
- Просто я твой ангел-хранитель, - спокойно ответил Велеем.
В одно мгновение старик исчез, а у Эндрю даже дух захватило, так высоко над землей он еще не был, разве только в самолете. Первым делом он осмотрел себя, но ничего не увидел. – Странно, - подумал он, - это что получается? Я что, просто дух? Да еще и невидимый?
В этот момент произошло непредвиденное, Эндрю просто остолбенел в воздухе. Внезапно включилась память как кинолента и перед ним пошла вся его жизнь, только с конца на начало. Странное дело, но все хорошее как бы откладывалось в одну сторону, а плохое в другую. Эта странная процедура заняла, наверное, не меньше часа, пока он не услышал свой первый новорожденный крик.
Наверное, около получаса он отходил от прошедшей процедуры, пока не подумал, что ему сейчас делать и куда направляться. На душе стало тяжело, но его тянуло к нему домой, и наконец, он туда и направился. Как он нашел свой дом? Какие-то незримые нити, идущие от Анни и его сына, помогли ему прибыть именно туда, куда надо. Но что он увидел?
В доме стоял гроб, и вокруг находились люди. Он смотрел как бы свысока, находясь почти под потолком. И в том гробу лежал он, Эндрю! Над ним склонилась Анни в черной одежде и таком же платке. Нет, она не вздрагивала, значит, не плакала, видимо все слезы были уже выплаканы заранее. Что сжалось в Эндрю и он спустился и обнял свою жену.
- Анни, милая, - проговорил он, - не убивайся. Я в хороших руках, и чем раньше ты меня отпустишь, тем мне будет спокойнее.
Странно, но та видимо не почувствовала его объятий и даже не шелохнулась.
- Надо же, - с досадой подумал Эндрю, - оказывается в том состоянии, в каком я нахожусь сейчас, нельзя ни обнять, ни сказать, тебя никто не услышит, не то, что увидит. Боже, меньше всего я хотел бы видеть, как по мне кто-то убивался. Ну, умер человек, все же там будем.
Все последующее время он находился в комнате, где стоял гроб. И чем больше приходило людей с ним прощаться, тем больше его тянуло остаться здесь же.
Но прошла ночь, но Эндрю не спал. Вернее, он лежал на кровати рядом с Анни, но как виделось, та даже не ощутила этого, да и спала она изредка, часто просыпаясь и снова плача.
А назавтра были похороны. Это была жесть! Анни чуть не рухнула за ним, вернее его телом в гробу, в могилу. Ее поддержал сын. Но когда все закончилось, она так и осталась сидеть в обнимку с временным крестом. Не зная почему, но Эндрю не мог ее бросить, и все время сидел рядом.
Наконец сын забрал ее с кладбища и привез домой, там уже ждали знакомые и соседи. Был готов большой длинный стол и еды хватало на всех. Начались тосты. Эндрю был в шоке, каких только лестных слов о нем не говорили! Он чувствовал себя неудобно, но примостился поближе к Анни. После каждого тоста та плакала не переставая.
В конце Эндрю вспомнил, что через сорок дней, или уже меньше, он будет где-то там на небесах. Честно говоря, его сердце разрывалось от плача его жены, она как бы не отпускала его, и он старался прижаться к ней как можно ближе, чтобы успокоить. Наконец гости разошлись и разъехались, даже сын не задержался, хотя спросил у матери, может ему остаться?
И вот они остались наедине, вернее в доме была только Анни, сам Эндрю был уже духом или душой и естественно не был видим. Анни достала большой семейный альбом и начала его рассматривать. Опять хлынули слезы, но что только не говорил Эндрю, как ее не успокаивал, она просто рыдала и слезы капали на фотографии где они были вместе. 
Так продолжалось несколько дней, Анни рыдала и лишь когда слезы высыхали, ездила к нему на могилку. А в один день она пошла в банк и взяла ссуду, после чего направилась на кладбище. Переговорив с главным, она заказала ему памятник, на что Эндрю просто влетал в ее голову и кричал, как угорелый, чтобы она этого не делала. – Мне и здесь хорошо, а там лежит просто моя оболочка. – Вбивал он ей в голову, но до Анни нельзя было достучаться.
Так продолжалось все сорок дней, и Эндрю не уставал находиться рядом с Анни и не прекращал убеждать ее в том, что она должна успокоиться и постараться забыть его, а вместо этого начать новую жизнь, хоть с другим мужчиной, хоть без, но отдавая свою любовь хотя бы сыну и внукам.
На сорок дней все собрались опять, правда тостов было мало, все просто ели и пили. И тут неожиданно у него возникли в голове слова:
- Прощайся, ты уже должен быть здесь, куда тебе и надо. Оторвись от мирской суеты и двигайся, куда тебе положено.
Эндрю не удивился, ведь голос был Велеема, он не мог спутать.
- Но моя жена меня не отпускает, - печально сказал тот. – Что я могу сделать?
- Придет время, и все забывается. – Просто сказал он. – Я не могу держать тебя больше. Иди ко мне, не упрямься.
Душа Эндрю разрывалась на части, он просто чувствовал, что если он сейчас уйдет, то уже больше никогда не увидит ни Анни, ни сына и внуков. Положение было критическим. Надо было что-то выбирать.
- Помоги мне, - наконец решился он, обращаясь к Вилеему и смотря на небо. – Я не в силах что-нибудь решать. Хочешь забирать – забирай, только у меня уже нет никаких сил. – Не зная как, в его душе появились слезы.
В тот же момент, появился какой-то вихрь, и как он не упирался, его уносило все дальше и дальше от поверхности Земли, пока перед ним не вспыхнул яркий свет. Вот это уже действительно был конец. А может и начало или повторение чего-то нового?