Чёрный цвет солнца. часть 5

               
                Глава 1.

                Экватор.

             Джейк, конечно, не был на все сто уверен, но почему то ему очень казалось, что любому не африканцу, было бы всё же странно видеть, то что проплывало перед его взором. Может быть бразилец, житель Фавел, или индусы из трущоб Бомбея, не очень бы удивились, но для Джейка это был культурный шок. Да, Украина, бедная страна. Гляньте на сёла. Ужас! Нищета, грязь, бухло, безнадёга. Да, и Одесса, несмотря на то что фасад подновлён немного, внутрь во дворы зайди - всё рушится и грязь. Но тут! Тут всё было мало того, что грязно, мало того уныло, всё было...по рас****яйски. Другого слова не подберёшь. Всё расхрыстано, расхлябано, разбросано. Люди тоже выглядели под стать обстановке – расхлябанные, оборванные, расхрыстанные, унылые, хмурые. Только дети улыбаются и приветственно машут руками.
         Вдоль дороги, как выехали из города, тянулись одинаковой неухоженностью посёлки, магазинчики, кафешки, базарчики, домики. Среди людей мелькали коровы, козы, ослы, собаки, овцы. Все животные тоже были угрюмые, нахмуренные, с очень отсутствующим и безучастным взглядом. Коровы очень худые, грязные, практически без вымени, с огромными рогами.  Наверно рога, это то, что ценно в корове в Кении. У овец шерсть, как много-много связанных воедино, и развешанных по овце, собачьих сухих какашек. Тележки по типу арба, с одним или двумя впряжёнными ослами, это очень нормально. Извозчики, в позе цирковых наездников, стоят с поводьями водной руке и с кнутом в другой, и нещадно лупят ослиную спину, извлекая скоростной максимум.   Ещё удивляло наличие всякого люда вдоль дороги. И неважно, есть ли домики рядом или нет. Люди сидели, лежали, спали вдоль дороги. Группками и поодиночке. О чём-то спорящие мужчины, сосредоточенно читающие газеты мужчины, в кружок сбившись играющие в карты мужчины, галдящие женщины с привязанными детьми за спинами. Удивляло много просто спящих на земле мужчин. Им что, делать нечего?
И дети. Дети везде. Детей на много больше, чем взрослых. У одной половозрелой ячейки общества, как правило 4-5-6 детей. Это норма. Дети, пасущие коров и овец, дети, висящие за спинами мамаш, привязанные в цветастые тряпки, дети, ползающие прям по земле, в грязи, голые, что-то жующие и грызущие, плачущие, дерущиеся и грязные, грязные, грязные. У африканских женщин есть давняя традиция – привычка, детей на спине привязанными носить. Берётся кусок материи, детёныш забрасывается на спину, куском материи привязывают к спине, и вперёд. Одна голова торчит. И так вот с детьми, мамаши пропалывают кукурузу своими извечными мотыгами, а малышня колбасится за спиной. И спит, не замечает неудобств. И мама его так же спала на спине, и мама мамы, и так далее. И наверно от этого и попа с веками трансформировалась вот в такую, какая у них есть. Чтоб ребёнок не сползал. Кружку с пивом поставить можно! И Джейк живо, в деталях себе эту картину представил.
         Джейк заговорил о детях, о их количестве, о их счастливом и светлом детстве. Щукин рассказал историю, о том, как так получается, что у них много детей. Какое-то время назад, на один сельхоз район Кении, напали дожди. И лили 7 месяцев, почти не переставая. Результат дождей - беда, нет урожая в поле, но зато каждая способная забеременеть особь женского пола, забеременела. Так целыми же днями в помещении, дождь льёт, делать нечего и вот... А они тут народ охочий до утех плотских.
         Еду на джипе по Африке. Само словосочетание можно смаковать сколько угодно долго, настолько необычно, некаждодневно и приятно оно звучало. Африка... Щукин параллельно рассказывал про окрестности. Дорога шла в гору, док пояснил, что сейчас взберёмся на верх и откроется обалденный вид! Когда-то давным-давно, в этом месте произошёл мега-разрыв земной коры, и образовалась мега-трещина. Она начинается (или заканчивается) где-то в Аравии, образовав Красное море, и идёт пересекая Африку. Джейк живенько, в 3D изображении, представил себе эту картину сверху. Представлялось внушительно. Вокруг было всё зелёное, множество разнокалиберных огородов и нарезок полей. Земля была красной. Росла в основном кукуруза. Как оказалось, в Кении это основной продукт питания. Едят её во всех видах, в основном жарят на углях, и варят. Как жарят, Джейк видел в Найроби. Стоит чувак или чувиха, перед ним маленькая такая печка с углями, сверху решётка и на ней лежат очищенные початки. И жарятся. А над всем этим, машет картонкой продавец, переворачивает, не даёт подгореть. Выглядело аппетитно. И стоит копейки. Джейк спросил как-то Киру, пробовала ли она? Кира сказала, что очень твёрдое, и ещё её потом два дня гадило не переставая. Но самое распространённое блюдо в Кении из кукурузы – это угали. Как именно оно готовится, Джейк пока не видел, Щукин в двух словах поведал, что это. Кукурузу измельчают в муку, мешают с тёплой водой, делают однородную массу и едят. А чтоб вообще было понятно, привёл пример с мамалыгой. Что мол, это то же самое в принципе. Джейк один раз в жизни видел мамалыгу, но никогда не пробовал. Да и желания собственно и не было. Не понятно почему, но Джейк относился предвзято к блюду с таким названием. Мамалыга. Странные ассоциации вызывает.   
       И тут Джейк увидел зебр. Просто зебры. Обыденно ходят вдоль дороги. Всё произошло так быстро, так прозаично и буднично, что стало очень обидно. Казалось, это же что-то фантастическое!! Зебры, по саванне, вперемешку с газелями, как в телевизоре. А тут ходят вдоль дороги, щиплют скудную травку и жуют полиэтиленовые пакеты.   
Полиэтилена и правда было много вокруг. Джейк уже видел это в Найроби, идти есть что-нибудь, а потом съев, тут же где шёл или стоял, выбросить то, во что еда была завернута.  И на сколько Джейк мог это понимать это норма. И кукуруза. Вернее, пористые скелетики-початки. Многие местные жители, идущие, сидящие, лежащие, очень любят жареную кукурузу. Она здесь очень популярна. Джейк попытался представить, что же так поглощаемо народом, ну например в Украине, как тут эта жареная кукуруза. И пришел к выводу – только пиво! Пиво в Украине так же много пьют, как и в Кении едят жареную кукурузу, пожалуй. Только с одним маленьким отличием – в Украине бутылки из-под пива не валяются так массово, как тут початки. Они везде! Это бросалось в глаза. Школьники, студенты, спешащие на работу клерки, сидящие на завалинке дорожные рабочие, чувак в джипе БМВ с часами за миллион – все едят эту жареную кукурузу. И держат початки, как мороженое на палочке. Со стороны сразу так и кажется, идет кто-то и ест мороженое на палочке. И как результат – вся Кения завалена кукурузными огрызками. Понятие мусорка – отсутствует как идеологически ненужное.
А вы говорите, зебры. И как не обидно было Джейку-путешественнику это осознавать, но стоит признать – зебры, это ослы раскрашенные. Где осел в данном случае рассматривается как биологический вид, как таковой. Но только выглядят плотнее и перепуганные. Конечно же в зоопарках Джейк много раз видел зебр, но почему-то никогда не замечал этого. А тут осел обыкновенный, обыденный, только размалеванный в грязно-серо-белую полоску. И ходят так же обычно вдоль дороги, не сильно обращая внимания на поток машин. Джейк невольно вспомнил слова Гришковца, как он рассказывал про Лувр, глядя на Джаконду:
- Чувствуй же что-нибудь! Это же Она! Настоящая! Настоящее не бывает!
   Так и тут, зебра же. Наверное, многие чудеса так и происходят, тихо, незаметно вроде, обыденно. Пока не осознаешь...
Проезжали какой-то поселок. На протяжении всего поселка на дороге было натыкано очень много «лежачих полицейских». Через каждые несколько сот метров. И это были чудовищные препятствия, огромные, приходилось почти полностью останавливаться. Ну если ты, конечно, не хочешь, чтоб твоя машина (вместе с тобой) не взлетела, а потом неизвестно, как приземлилась. Как Джейк уже успел удостовериться, только наверно это, ну может еще танк или граната, может заставить кенийского водителя сбросить скорость. Пешеходы – не существуют. Велосипед, мотоцикл - не существуют. Наличие переполненной маршрутки или автобуса за спиной кенийского водителя – это не повод ехать медленно или аккуратно. Прут как в последний день. Как в последний раз. Но другие слова не отображают происходящего. Как спят вдоль дороги с самым серьезным видом, так и гоняют. Как будто нет ничего важнее в этот момент, чем обогнать, протиснуться, пролезть, подрезать. Ведь всё равно первым же не будешь. В сплошном потоке нет первых, он непрерывен. Джейку улицы Найроби представились как в документальных фильмах о теле человека, где демонстрируют кровяной поток и в нем сильно увеличенные кровяные тельца. Вены – это улицы. Кровяные тельца – это машины. Вот как в этом потоке, хаотично постоянно сталкиваясь, мчатся эти разные по назначению плюшки, ограниченные руслом, так и движение машин в Найроби. Каждый лезет, всовывается, протискивается. Повторюсь КАЖДЫЙ! Особенно на перекрестках – это просто какое-то стихийное бедствие. Все со всех сторон одновременно приехали, заперли друг друга, подперли настолько плотно со всех сторон и оп! Великолепнейшая, бестолковейшая, трудноразруливаемая пробка! Всё настолько плотно, прижимаются донельзя, и вперед невозможно ехать. И назад тем более. И всё, приехали...
На протяжении поселка люди извлекли свою выгоду от приостанавливающихся машин. Они набрасываются со всех сторон и всовывают, впихивают, стучат в окно, предлагают всякие неожиданные штуки, типа нарубанного на куски чищенного сахарного тростника, навесные замки, вариации почищенных-нарезанных фруктов, кукуруза на палочке конечно, местные сделанные из автомобильных шин, сандалии, (черные и практически вечные), бусы и браслеты из бисера, йогурт в бутылках со странными, очень яркими этикетками.
       На обочине, в метрах пяти от асфальта, вдоль дороги сидели бабуины. Это был восторг! Они по-домашнему, группками и по одиночке, сидели и пялились на людей и автомобили. Щукин поспешно прикрыл окно и посоветовал Джейку сделать так же.
 - Они же не просто так тут сидят, увидят открытое окно, особенно заднее, с места прыгают и уже в салоне. Наглые как дьяволы. Хватают, что первое увидят, и назад. Попробуй у них потом отбери. Сволочи.
   Джейк смотрел на Щукина и не переставал удивляться, выглядел он очень располагающе, говорил красиво, смотреть и слушать было приятно, но Джейк начинал понимать, что за внешней привлекательностью находиться умный и очень циничный человек. Удивительно, но Джейку это очень нравилось.
  И бабуины понравились. Они деловито сидели вдоль дороги, поодиночке, группами, мамаши с детьми. И эти дети бабуинчики, очень похожи на человеческих, только более ловкие и жизнеспособные, с шерсткой и хвостом.
    Выехав на верх, вид действительно открылся обалденный. Казалось, что смотришь на огромный кратер, хотя это была трещина в земной коре. Немного слева, вдалеке было озеро. Вид и правда очень впечатлял. Африка… Африка… Не ходите дети в Африку гулять. Почему нет? Джейк катил по Африке и ему это нравилось. Подумаешь напугали, побили. Значит было за что. Живой же. А дальше что? Африка!
    Дорога проходила в нескольких километрах от озера. Озеро было большим и казалось розовым.
 — Это озеро Найваша. А розовое, потому что фламинго. – пояснил Щукин.
  Перед отъездом, в Одессе, Джейк смотрел документалку о Кении, где показывали это озеро. Вот оно. Таки происходит.
    Что не показали в документалке, так это наличие целого города теплиц вдоль озера. Такого количества теплиц, так же, как и бабуинов вдоль дороги, Джейк видел впервые.
— Это цветы в основном. Очень старый и прибыльный бизнес. Принадлежал англичанам, после революции местному царьку отошло. Воду берут из озера. Все сливают в озеро. В озере воды сейчас в три-четыре раза меньше, и та наполовину из гербецидов-пестецидов состоит. В принципе тоже сволочи.
   Ехали, ехали на обочине щит. На щите нарисован желтый континент Африка, посредине перечёркнут синей полосой и цифра 0. Это же экватор! Нулевой меридиан! Джейк прислушался к ощущениям. Ничего кардинально не произошло, только появилось осознание, что прям сейчас, Джейк Купер пересёк экватор.
    По дороге ещё видел антилоп, журавлей с прикольными коронами на головах, много зебр. Ещё раз пересекли экватор, видать он не такой прямой как представлялся раньше. Остановили вооруженные автоматами полицейские и предъявили, что Щукин не пристегнут. Это была правда. Док с совершенно скучающим видом безумно уставшего человека, недолго поотвечал на суахили на вопросы и их отпустили. Когда тронулись, Щукин повернулся к Джейку, лучезарно улыбнулся и поехали дальше.
  Дальше был город Эльдоред и ужин в китайском ресторане, где хозяин китаец просто складывался пополам от радости нас видеть. Были вкуснейшие креветки великаны, похожие на загнутых, белых с красными прожилками, толстых гусениц. В сочетании с испанским белым это было обалденно.
   Засыпал Джейк долго, день всё же выдался необычным. Завтра виделось неопределенно. Скорее даже не виделось совсем. На завтра будет Кагамега. Это город, где живёт доктор Абрам. У Щукина оказались какие-то дела, и он предложил Джейку в одиночку прокатиться на маршрутке до Кагамеги. По словам Щукина, это была вообще фигня. Тут сел, там вышел, госпиталь недалеко от автостанции, нашёл Абрама, он мужик нормальный, разберётесь. 

               
                Глава 2.
       
                Город Кагамега.

     Утром Щукин привёз невыспавшегося Джейка в безумное место. Местная автостанция. В Кении вести себя громко, как успел заметить Джейк, нормально. Но чтоб было настолько нормально! Десятки всякого вида микро и макроавтобусов. Автобусы раскрашены в яркие цвета, с бахромой и занавесками, обклеены лицами ганста реперов с пистолетами, в золотых зубах, цепях и перстнях. Грохотала музыка из каждого транспортного средства. Экипаж автобуса состоит из водителя и кондуктора. Но есть ещё и зазывала. Это совершенно гуттаперчевые и самые шумные люди. Они постоянно что-то выкрикивали, махали руками, хватали за руки и пытались запихнуть прохожих в любую из маршруток. За каждого пассажира им полагалась копеечка от экипажа, и они старались во всю. Благо Щукин дал в сопровождение какого-то чувака, он привёл и усадил в нужную маршрутку.
 То, что Щукин называл фигнёй, оказалось очень непростым испытанием для впечатлительного Джейка. Отъехав немного от города, дорога взяла и закончилась. Да, да! В прямом смысле. Когда-то видимо тут была дорога и даже фрагменты асфальта сохранились. Сложилось ощущение, что эту дорогу каждую ночь приводят в негодность взрывами. Воронка на воронке. И бойкий водила (а не бойких водил в Кении отродясь не было), такое вытворял между этими выбоинами! То, что двенадцать человек за его спиной, отчаянно бьются головами, локтями, коленями, лицами о жесткую поверхность маршрутки и друг о друга, не волновало совсем. Он мчал быстрее всех доставить в Какамегу. И всё это под оглушительный рэп. По всему салону были развешаны небольшие колонки, из которых безостановочно рубил рэп на вариации непонятных языках.
    На автовокзале, Джейк спросил беременную девушку где находиться госпиталь, рассудив что беременная должна знать.
    Госпиталь и правда оказался недалеко. Это было радикально синего цвета, двухэтажное, баракообразное здание с общим балконом по периметру. Джейк зашел в здание, не зная к кому обратиться просто пошёл по коридору. По лестнице со второго этажа спускались двое мужчин в белых халатах. Один из них увидев Джейка приветственно помахал рукой, улыбнулся и пошёл на встречу.
   - Ты уже приехал! Очень хорошо. У меня сейчас кесарево, идём покажу, где переодеться. Как доехал? Всё хорошо? – это и был доктор Абрам. Невысокий, опрятно одетый среди всего пёстрого разнообразия, с располагающей, доброй улыбкой. Джейк мгновенно почувствовал симпатию и доверие к этому человеку, и пошёл с ним смотреть что показывают. Удивляться происходящему впервые, становилось нормой.
    Перед операционной небольшой гардероб, где ему выдали комплект медицинской пижамы, халат и белые резиновые сапоги. Медсестра объяснила, что вход в операционную только в сапогах.
    В коридоре было большое зеркало и Джейк глянул на себя со стороны. Непривычное отражение ему улыбнулось. Ну чтож, кесарево так кесарево. Вперёд.
 Операционная всегда действует завораживающе, а тут вообще выглядело всё сюрреалистично. Анестезиолог вколол обезболивание в позвоночник пациентке, зашёл Абрам, и операция началась. Вот так просто, сходу. Минут 40 назад Джейк ещё энергично бодал соседей в гремящей маршрутке, а сейчас уже операция началась. Всё правда. Всё не репетиция. Черновиков нет, всё на чистовую.
   Абрам не привлекал  Джейка к действию операции, и всё время шутил, приговаривая «правильно я говорю? верно?». Говорил на нескольких языках, с персоналом на своем, незаметно переходя на русский и обратно. Всё время смеялся, подмигивал и переспрашивал «правильно говорю? верно ведь?». В это время его руки послойно разрезали ткани на животе пациентке, зажимал сосуды, не торопясь пробираясь к матке. Несмотря на внешнюю беззаботность и шутки, видно было что это серьёзный профессионал, повидавший и отпустивший немало в своей, необычной жизни. Джейк представил, что и с умирающими он наверно так же весел и приветлив. И тут неожиданно, Абрам, как фокусник из шляпы кролика, достал из женщины ребёнка за ножки! Чудо! Только что нас тут было шесть человек, хлоп и семь! Всё ясно, что именно для этого тут все и собрались, но для Джейка это было чрезмерно волнительно. Человеческий детёныш. Дайте, дайте посмотреть. Мальчик. И он не был чёрным! Он был очень светлым, где молока больше, чем кофе. Джейк взял его в руки. В руках лежал офигевший от произошедшего, маленький комочек протоплазмы, который никогда и не узнает, что в свои первые минуты жизни, его держал вообще непонятно как сюда попавший, Джейк Купер.
  - Я тебя благословляю, живи, будь, расти, постарайся стать мудрым, удачи тебе человечек – Джейк преисполнившись моментом горячо шептал ребёнку всякие хорошести.
  По дороге возле госпиталя проехал грузовик, и Джейк увидел, что облако красной пыли после грузовика, медленно заплывает через открытые окна в операционную. Да, окна в операционной были приоткрыты, ибо кондиционера нет, а так сквознячок и не жарко. Джейк указал на это Абраму, копошащемуся по локти в животе у женщины. Тот глянул, рассмеялся и сказал:
  - А, ерунда. Тропическая хирургия. Бог дал, Бог взял.
    После операции Абрам устроил обход больных по палатам. Госпиталь был небольшой, но вот больных было много. Они лежали на циновках между кроватями, в коридоре вдоль стен, капельницы, запах, у всех напряженные, скорбные лица. Одежда была пёстрой, у женщин прорезаны мочки ушей и свисают как дождевые черви. У многих пожилых женщин лица украшены орнаментом из шрамов. Такие вот пожизненные украшения, которые наносят девочкам в детстве взрослые садисты, придавая всякие узоры. Смыть их можно только с лицом.
  — Это было её второе кесарево? – решил спросить о только что прошедшей операции, Джейк.
 - Третье вроде.
- У нее трое детей?
- Шестеро. Последние три через кесарево. Я ей вырезал сегодня всё, матку, придатки, хватить ей уже рожать подумалось, шестеро достаточно. Правильно я говорю, верно ведь?
Джейк не знал верно это или нет, но думал, что шестеро детей это много. Пусть их вырастит и воспитает. 
   Абрам был само обаяние. Он смеялся и шутил, похлопывая больных по плечу или колену, параллельно рассказывая Джейку, что за проблема у человека и как они её лечат. Наблюдать за ним было удовольствием. Абрам любил жизнь, любил свою работу, делал её искренне насколько мог в его ситуации. И получалось у него это душевно.
 После обхода зашли на кухню, в огромных алюминиевых чанах варилась какая-то еда. Абрам представил Джейка, все по очереди подошли и поздоровались за руку. Джейк односложно отвечал на приветствия, толком ничего не понимая, но улыбался так искренне, что охранница засмущалась.
Их усадили за стол и подали что-то на одной тарелке. Оно было похоже на среднее между картошкой и морковью, но светло-фиолетового цвета.
— Это если на русском, сладкий картофель. Вкусно, не бойся. – пояснил Абрам.
Сказать, что это было вкусно, Джейк не мог, но это было съедобно и сытно. Так же необычно, но интересно, как и всё происходящее сегодня. А всего два часа дня!
  После обеда пошли в смотровую, где на столе лежала послеоперационная, загноившаяся женщина. Джейк умело и с удовольствием принял участие в выкачке гноя из разреза и перевязке. Следующим был аборт. Абрам предложил Джейку взять на себя роль анестезиолога, и они вдвоём провели манипуляцию прерывания беременности. Джейк находился у головы пациентки, а Абрам шуровал медицинской кочергой внутри девушки, второй раз за день борясь с перенаселением планеты.
  Потом был упавший со столба электрик с огромной раной на голове и Джейк зашивал это, удивляясь какая твёрдая может быть человеческая кожа.
     Домой шли пешком. Абрам сказал, что у него две машины и водитель, но он любит ходить пешком. Очень многие здоровались с Абрамом, видно было что его знают.
   Дом был последним в улице, и за домом через метров пятьсот, начинался лес, наполненный первобытными звуками. Большой участок, двухэтажный дом, сад из пальм и фруктовых деревьев. Кругом цветы, разной причудливости кактусы и цветущие кустарники. По двору бегали разномастные пять или шесть приветливых собак.
  Ужинали на террасе, какая-то женщина принесла еду и исчезла.
  - Какие твои планы на ближайшее будущее? – спросил Абрам
  - Думал пожить, где ни будь в Кении, поработать, где смогу пригодиться. Думаю, мне полезно это будет.
  - Хочешь у меня в госпитале поработать? Мне понравилось, как ты сегодня справлялся. Документы я улажу, можешь выходить когда захочешь. Жить можешь у меня, дом большой. Кстати, завтра мой сын из Канады прилетает, он биолог, у него в нашем лесу небольшая хижина биостанция, где он проводит какие-то свои наблюдения. Уверен с радостью тебя возьмёт в джунгли на несколько дней. Ты не спешишь? 
   Засыпал Джейк долго. Вот это день! Думалось о многом и сразу. Что работать и жить тут он рад и конечно согласен.  Возможно, это и называется изменить путь, переступить с одной тропинки на другую. Но как известно, все тропинки ведут либо в кусты, либо через кусты. Будущее не видно за кустами, но по тропинкам шагать, переступать с одной на другую при необходимости можно и наверно нужно. Оказывается, можно и так жить. Работать в госпитале в маленьком городке посредине Африки. Занятым под завязку интереснейшей и полезной работой. Ездить в джунгли с канадским биологом что-то там наблюдать. Жить в этом доме, который напоминает декорацию для бразильского сериала, красиво и зелено. Жить жизнью, где каждодневность как новая серия, утром началось, лёг спать прервалась, чтоб завтра начаться своей новой непредсказуемостью.