Нац. особенности строительства дома в деревне

Сценарий философско-приключенческого фильма
«Национальные особенности строительства дома в деревне»
Copyright (С) Алексей Владимирович Горшков, 2010 г.

***

Предупреждение от автора. В сценарии все имена и события вымышленные, совпадения случайные, а вымышлены они на тёплой печке в одиноком доме в занесённом снегом уральском Катаве в недельный буран с морозом минус пятьдесят за много лет до сего дня.


Кадр 1. «ШИРОКА СТРАНА МОЯ РОДНАЯ»

Эпиграф: «У каждого народа есть свои, особенные, приёмы охоты и рыбалки, наилучшим образом соответствующие природным условиям среды их жизни».
(Кэтрин ван Саутерн. Этнография. Учебник)

Планета Земля, близится двадцать пятое июля 2010 года. Урал, который, согласно корифею геополитики товарищу Маяковскому, опорный край державы. Сердце Урала – Горнозаводская зона, здесь куётся миру – мир, здесь наши мужики держат небо на каменных руках. Играет музыка «Там, за облаками».  Таёжный распадок между хребтами, за Каслями – городом мастеров, за Вишевогорском – где добывают всю таблицу Менделеева и даже то, о чём сам Менделеев только догадывался, за Озёрском – где куют мирный атом в каждый дом, за Снежинском – где делают ядрёны и термоядерные бомбы и так спасают мир от войны. Запрятанная богом от суеты сует мира сего простая русская деревня.

Вдруг играет музыка Свиридова, «Тройка»: далеко-далеко от деревни приближается к ней по Свердловскому тракту на скорости 120 (у водителя есть веские причины в этом году не разгонять её до обычных 140) легковушка. В ней двое.
Лазурное небо. По сторонам волшебным розово-фиолетовым светом сияет иван-чай в рост человека, да не просто, а по макушку и с ручками. Стоят живые, заброшенные и новые дома, растут яблони и цветёт картошка … Стрижи летают, кузнечикам лень стрекотать: белое солнце сошло с ума и сушит речки и малые озерца. К примеру, там, где мы раньше купались по уши – ровное дно, хоть пляши с дурной радости, потому что река-то пересохла. Мы – это инженер-физик, вузовский старшой преп и впридачу школьный учитель Фёдор, 42 года; частный бизнесмен и йог Евгений, 41 год; ас автомеханики, йоги и рукопашного боя и притом философ Юрий, за 40; и его родственница, заместитель бога по вождению автомобиля Лена, за 30, мама троих детей и йогиня. Здесь Юра купил дом с гектаром земли и здесь будет жить его счастливая семья – жена и дочь, в перспективе – ещё больше.

Мы здесь сегодня и завтра для того, чтобы смахнуть доисторические сарайчики и так расчистить место для въезда трактора и строительства нового дома на месте старого.

Играет медитационная музыка Дойтера, Китаро и индийских композиторов. Ей подпевают стрижи в небесах.

Кадр 2. ИЗБА

Эпиграф: «Богат не тот, у кого много денег,
а тот, кому их достаточно.»
(Один замечательный человек)

Деньги – не цель, а одно из многих средств. Нельзя сказать, что изба сия полуразуршена. Она крепка, и танки наши быстры, и стальная дверь никем не взломана. Музыку наигрывает комп-ноутбук, вода есть в колодце, водки … нет. Это хорошо.

Есть яблочный сок утренней выжимки (сам выжимал, 3 литра), арбуз (пудовый), яблоки (мешок), и всякое разное поесть и … пиво. Пиво – это плохо.

В этой избе происходили ранее волнующие душу события. Несколько лет тому назад, ещё когда дочь Юры едва обозначила в мамином животе своё присутствие в мире, разбирая ещё более доисторические сарайчики и зажигая из них пионерские костры, сажая картошку по всем правилам агрономическо-кулинарной науки, мы вели днём и ночью беседы на классические русские темы. Как-то: о Вселенной, о смысле жизни, о текущей жизни, кто виноват и что делать, о поэзии и философии, о любви и ненависти, о прекрасном, высоком и бескрайнем – короче, о нас всех и обо всём, что нас волнует.

Сосновый лес недвижен. Играет музыка Дебюсси «Облака» (в аранжировке учеников Скрябина на СИНТИ-100).

Мы перегрузили превосходные новые доски куда надо, мы снесли часть рухляди в будущий пионерский костёр, мы начали пилить и разносить по брёвнышку последний сарайчик (есть экстремальный спорт – забраться на его крышу  по стеночке и попытаться не провалиться вовнутрь. Это непросто, но мы в тельняшках).

На гектаре процветает двухметровая крапива и разнотравье.

Какая-то добрая душа в прошлом году выкопала последние кусты смородины и малины. Поймать и закопать бы. Ну, или выпороть вицей, а ещё смешнее – крапивой.

Будет въезд – будет трактор. Будет трактор – будет сад-огород и стройматериалы. Руки и ум у Юры есть такие, что дай боже всякому, значит, у Юры всё будет. Для того мы и здесь. Долго мы собирались, раздолбаи чёртовы …

Играет музыка Дойтера. Колышется тысячелистник на пригорке.

Кадр 3. РУССКИЕ ЛЮДИ

Эпиграф: «Каждый мужчина обязан, по меньшей мере,
построить дом, посадить дерево и родить сына и дочь».
(Русский народный обычай)

Мы любим работать с пользой, любим и отдыхать не без пользы. Мы вообще любим жизнь, как  дон Румата, то есть во всех её благих проявлениях. Юрий и Виктория родили дочь: красавице и умнице уже 4 годика, экран компа подарил и нам остальным радость от чудесного факта жизни этой  девочки, чьё имя, в переводе с санскрита, означает «Указывающая путь Солнцу». Так получилось – имя собирались дать совсем другое, но в телефон (а мы все под богом ходим) вошло одно слово, а вышло чуть-чуть другое … и это оказалось к лучшему, и это неспроста. «И увидел я, что это хорошо» …

Озёрск – город непростой, житьё там – не малина. Играет музыка «Пусть взрывы в Неваде звучали и нашей грозили судьбе…». В Союзе в городе ядерной саламандры жили значительно лучше среднего. А при Боре Ельцине и ельциноидах … обойдёмся без выражений, и так всё ясно. Кто-то (преимущественно еврейцы; о них, как обычно, речь мимоходом тоже заходила, и, как обычно, больше нескольких секунд они не удостоились) свалил за бугор и процветает, кто-то (преимущественно блатва, пидоры и, секретный термин Лены, пидорги) куёт башли в зондеркоманде при НАТО, банках и приватизаторах, кто-то (малодушные) опустился, запил и сгнил, кто-то (пидорги, см. выше, и убогие) стонет и не способен своими руками сделать ничего, ну а самые правильные окопались на земле родной, хотя и  заняты преимущественно не своим истинным делом, а всякой хренью. Люди с высшим техническим образованием водят такси и грузовики и воскрешают автомобили из мёртвых, физтехи тратят время жизни не на свои научные открытия и эпохальные изобретения, а на обучение студентов и школьников не вполне разумному, не вполне доброму и не вполне вечному, копание картошки и ремстроймонтажснабсбыт. Поймать бы Чубайса и этих двух, как их там … хоббитов блин наших … и вицей, их, вицей солёной, а ещё смешнее – закопать.

Играет музыка Китаро.

Мы отдыхаем от трудов праведных, едим, пьём (кто чего. Вот Фёдор решил пить соки и квас, остальные квасят, то есть пьют квас и другие напитки).
Зной спадает, дует ласковый ветерок, колышет деревья.

Кадр 4. ГЛАВНОЕ В ЖИЗНИ

Эпиграф: «Смысл жизни может быть лишь в том,
за что не жаль её отдать.»
(Евгений Дмитриевич Сереженко)

В прошлый раз мы говорили в основном о вечном – о том, как мир устроен, о любви, о прошлом и будущем, о добре и зле и о … главном. А в этот раз 70% времени ушло на … автомобили. Остальное – о мире и о духе во всех их гранях и объёмах, о заботах и проблемах, и о … главном. Оно у всех по-разному видится. На первый взгляд. А присмотреться – не скажу за всех людей сразу, но у нас – оно оказывается, по существу, сходным или даже совпадающим …

Сначала о первом взгляде. (Играет музыка Бетховена «Так судьба стучится в дверь».) На первый взгляд я её почти не заметил: на глазах были чёрные очки и невозмутимость до степени превосходства, аки божие над смертными. Любимая тема – автомобили, она может профессионально говорить обо всём в автомобилях часами с суперавтомехаником  Юрием и может оставить в хвосте своих познаний и опыта многих «специалистов автосервиса». Главное проглядывает через эту внешнюю суету быта не сразу. Диагностика – первая заповедь практика. А вторая – устранить немедленно.
Вот Фёдор как-то не понравился опытному глазу Юрия и Лены, и не зря. «– Алёна, посмотри-ка на этого человека. Заметила? – Заметила. – Будем исправлять? – Ну да.» В смысле, работа со студентами и детьми сгибает спину достаточно высокому мужчине … Меньше минуты ушло у йога и йогини на исправление того, что они считают чакрами и энергетическими каналами, а материалист Фёдор – костями и нервами. Хрустнули эти кости … одна, другая … пятая … меньше минуты, и Фёдор почувствовал, что он расправился и вырос, готов летать, потому что душа стремится … Исчезла и до сих пор не беспокоит донимавшая его месяца два дикая боль в руке, к которой он сдуру собрался уже привыкать. Риск – дело благородное. Чакры, пронизанные энергетическими каналами (оно же – кости позвоночника и шеи, пронизанные нервами), встали на свои места, наверняка лишив городских «костоправов» нескольких тысяч рэ.

Мы рассказали друг другу о своих детях, о радостях и трудностях жизни.
Беседа – как море-океан. Оно бескрайнее и вечное …
Играет музыка Дойтера. Шелестят травы, гудят осы .

Кадр 5. «ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ В РУССКИХ СЕЛЕНЬЯХ»

Эпиграф: «Нас учили, что в повести следует выделить одного-двух главных персонажей, рассматривая остальных как второстепенных. Но что делать, если второстепенных персонажей здесь нет?! Разве что я сам ... ну и ну.»

Автомобили – её страсть, а трудящийся алтарю от алтаря и питается. Она может за секунды определить в чужой машине неисправность и дать самый дешёвый и надёжный рецепт её устранения. Это её хлеб. Она любит водить на скорости 120-140, она может на скорости 90 переодеть чулки, подняв обе ноги (очень, очень неплохие) на приборный щиток (дабы превзойти свою подругу, которая может переодеть чулки по одной ноге). Фёдор вспомнил, что про неё рассказывали ему раньше, что она рулила и босыми ногами … «не хочу этого видеть – я хочу, чтобы она жила. Да.» Он вдруг поймал себя на мысли о том, что очень хочет, чтобы она была всегда жива-здорова. Зацепило. Зацепила его она чем-то, не пойми чем.

Фёдор вспомнил женщину (самую крутую в мире), с которой они 20 лет тому назад так же сдуру залезли на тоже одинокую и крутую скалу близ Мисхора в Крыму (на которую какие-то шутники затащили при Сталине маленького железобетонного пионера с горном). На высоте нескольких этажей, счастливые высотой, вдруг поняли, что подняться вертикально легко – теперь думай, как спуститься, посмотрели друг другу в глаза и … рассмеялись! Хорошо, что Фёдор запоминал путь наверх по вертикальной стене – спускался вслепую, нашаривая своей ногой запомненную им очередную ямку в известняковом монолите (отдых в Крыму даёт советскому студенту хорошую память), а потом ставил туда же её ногу … ах, какая сильная и стройная нога ... Потом, уже ночью, по каменной полочке шириной в пол-ступни лазили над декабрьским морем на высоте пятиэтажного дома и на охраняемый военный объект – маяк с зелёным, как свежий тополиный лист (а вы ведь читали «Поднятую целину»?), лучом. Потом впервые поцеловались … впервые в жизни целовался Фёдор. Через два года она изменила. Это бывает. А ещё через два года женился на ком попало, хоть то и золотой медалистке и Ленинской стипендиатке. Ещё через 6 лет развелись …

Фёдор почему-то не столько слушал автотрёп (потому что «мы … не разбираемся в лошадях. Зато мы знатоки боевых верблюдов», как сказано у Стругацких), сколько смотрел. На её губы, на её грудь, глаза и ноги, на всю её вместе взятую и на всё её по отдельности. Почти всё. И загар у неё хорош, ни мало, ни много – в самый раз, золотисто-розовая бронза, как у древних критян и славян. «– Если бы она не курила и не пила пива, позвал бы её замуж»,  – поймал себя на мысли Фёдор, – «эй, эй, что это я, рванул с места в карьер, а с чего взял, что я ей вообще нравлюсь? И диссер ещё не защитил, хотя двум женщинам их диссертации сделать помог, живут сейчас как кумы королю, а ты даже не доцент ещё», – осадил себя Фёдор и покраснел, – «ты ж не знаешь, как ей в любви признаться и даже не знаешь, любишь ли её или это у тебя тяжкое расстройство мужского сознания, острый спермотоксикоз. А если пошлёт?», – лихорадило сознание у Фёдора. Дабы прочистить упомянутое сознание, Фёдор с усилием отвёл глаза, взял косу и отправился во двор косить крапиву.

Крапива была хороша! Небо оставалось лазурным, где-то гудели осы, Фёдор косил, тело радовалось крестьянскому труду, трава безысходно падала ряд за рядом, перед Фёдором стоял динамический образ Лены, гудели и  кусали комарики, он пришлёпнул нескольких, получив от них как будто электрический удар … не комарики то были. Слава богу, что не в глаз и не в губу. Из кучи позабытых сухих стеблей лопуха, как истребители с авианосца, но непрерывно, как в кино, взлетал рой ос. «– Их много, зато мы в тельняшках», – Фёдор героически продолжал косить и научился отмахиваться и ускользать, уже не убивая ос на себе, – «но они мелкие. Пусть живут», – и Фёдор ушёл отдохнуть, дивясь героизму маленьких живых существ, готовых отдать свою жизнь ради защиты родного гнезда.
И на пороге дома он вдруг снова увидел глаза Лены и снова осознал усиление упомянутого токсикоза или, чем чёрт не шутит, влюблённости в почти незнакомую женщину. «– Лучше молчи, Фёдор» – но не выдержал и повёл пропаганду трезвости и отказа от курения. Тема про жизнь приняла новый, интересный для всех без исключения, оборот. Пчёлы пчёлами или как их там, а проблемы друг друга решать как-то надо, если ты можешь их решить.

Постепенно беседующие осознали, что на столе как-то необычно мало водки. Выяснив, у кого сегодня в кармане самые «дешёвые» права, сели в его машину и поехали в посёлок Маук. Понятное дело, ехали очень осторожно – грунтовка не бетонка – скорость всего лишь 60, ну 70, лишь иногда 80. Запаслись водкой, вином, пивом и соками, легли на обратный путь. Водитель пытался закурить, зажигалка как-то не срабатывала. Разговору на скорости 90 как-то стали мешать лупящие по бортам и стёклам ветки, Фёдор, отведя глаза от Лены на дорогу, заметил, что траектория машины как-то отклонилась от надлежащей, как пишут в древних летописях, «семо и овамо», женские ценные указания, перешедшие в крик «На дорогу смотри!!!», и машина пошла на свободный полёт с насыпи в чащу не то кустарника, не то деревьев. Женский крик прервался. Цветы иван-чая вдоль дорог стоят. «И тишина …»
В лесу лежал автомобиль, в нём царила тишина и неподвижность.
Над дорогой и лесом поднималось пыльное облако. Только пыль. И тишина …
Пить и курить – здоровью вредить.

У нас хорошие леса.

Дороги тоже неплохие. Они есть, но их относительно мало, потому что страна у нас большая, не Гондурас какой.

А ведь Евгений с Фёдором, когда жили-то и ездили по Свердловскому и Уфимскому трактам, то уж со скоростью 120-140 на простой Ладе-110. А Юрий любил выжимать стрелку спидометра до упора. И Лена любила жизнь во всех её …

А теперь осталась тишина…

Губит людей не водка – губит людей любое спиртное, выпитое перед поездкой за водкой. И курение.

А тайга у нас большая, молчаливая.

Как море в штиль. На авианосцах посадку самолётов заканчивают ловушкой-сетью.
Хорошие у нас леса. Да. В самый раз. Несколько метров вглубь непроходимой чащи сработали. Ремни тоже. Все живы.

Корпус не помят. Царапины автомеханику не проблема. Мигалку нашли. Мы срыли острый угол насыпи, а проезжие брателло с водителем а-ля Гарри Поттер вытянули тросом на дорогу, мы засыпали обратно насыпь – ГАИшники не успели проехать, вся операция заняла минуты. Облако пыли продолжало оседать белой, как дневное солнце, пылью …

А ведь получается, что Лена спасла наши жизни. Глазастая девчонка, вовремя закричала и дала команду водителю.

Играет музыка Китаро.

Я смотрю на неё. Не на музыку, нет.

Кадр 6. «БЕСЕДЫ ПРИ ЯСНОЙ ЛУНЕ»

А нет здесь эпиграфа.
Нету. Не жди, мимо иди.

А на небе – Луна и звёзды. Беседа при ясной луне – один из русских национальных видов спорта. Бескорыстных и беззлобных.  Слово за слово, течёт река жизни, смывая к чёрту грязь и обнажая редкие сверкающие камушки.

Фёдор и Лена идут на горку, поросшую тысячелистником, посмотреть на Луну и взошедший давно уже Юпитер. Фёдор показывает ей звёзды на небе. А вокруг тишина. А в избе продолжается, как река, беседа. Играет музыка Рыбникова «Как будто по ступенькам, всё выше и вперёд …» Жаль, что звёзды заканчиваются на небе так рано и приходится вернуться в избу.

Играет музыка Дойтера.

Постепенно люди укладываются спать в разные углы – кто в избе, кто в палатке, кто в машинах. Пахнет детством, пахнет летом тысячелистник. Фёдор верит в чудо, верит почти до рассвета.

Она не пришла.

Все давно уже спят.

Фёдора рассвет застигает первым. Его палатка стоит на горке, открытой первым лучам Солнца. Он думает. Он почти сходит с ума оттого, что не может решить всё сразу. Он тихо идёт в избу – умыться, побриться, поесть чего ...  А она спит. Он видит её случайно обнажившееся во сне плечо. И понимает, что если останется ещё на день, то скажет или сделает какую-нибудь глупость, которой потом сам будет не рад. «– Собрать свои манатки и сбежать … не панацея, но тайм-аут», – лихорадит сознание Фёдора.

«А в горах по утрам туман …»

Кадр 6. УХОД В ПУСТЫНЮ

Эпиграф: «Дорога без конца.
Дорога без начала и конца».
(Из песни)

Посмотрите на карту. Это моя Родина, поэтому я не заблужусь здесь нигде, даже на всём её размахе в дюжину тысяч километров в одну лишь длину. Вот здесь, в этой точке, идёт по дороге просветлённый Фёдор. Сегодня у него день рождения. Это бывает. У каждого. Почти.

Иван-чай светит розово-фиолетовым. «Арджуна идёт с юга». На север, на озеро Аракуль (двадцать вёрст бешеному коню не крюк) – обещал одной очень хорошей женщине узнать, как там в этом году. Там всё хорошо, не считая помёрзшей, очевидно, в майские заморозки, черники. Там сияет розовым Шихан, там тёплая и чистая вода, там тишина и плеск волн. Включает часики, время – уже день. Часики (мобила) вдруг совсем некстати, через автомат рассылки, поздравляют его с днём рождения (связники, если вы не совсем идиоты, прекратите это раз и навсегда на всех службах связи). Это бывает.

Бог с ней, с мобилою, глупая железяка, запрограммированная не особо умными людьми. Аки ангелы, начинают звонить люди …

Ангелы – это, если верить энциклопедиям мифологии, бесплотные духи, вестники о добре и зле, являются к праведникам и, не реже, ко грешникам. По гречески «агнелос» – это «глас», а глас народа, как известно, глас божий. (Играет музыка «Куда уходит детство?...») Ангелы бывают разные. Бывают ангелы родом из детства. Вышедшие замуж, ставшие чужими жёнами. Ангелы очень заняты, но найдут минуту позвонить, дать укрепление душе твоей. Или ответить на звонок в трудную минуту, дать часть своей силы для отражения невзгод. Звонит добрый ангел по имени Надежда. Сама звонит, как будто чувствует. Надежда, понимаешь?

Слава богу, не звонит чёрный коварный ангел, который угробил отца и сестру Фёдора и которому Фёдор отдал 6 лет своей жизни. Он звонит в других случаях.

Фёдор звонит ангелу по имени Рая. Он знаком с ней с детского сада, и всякое там бывало. Там он в неё и влюбился. А она в него – нет. И это бывает. В старших классах они снова оказались вместе, и не влюбиться по уши в самую красивую девушку в школе он не мог, и все это видели, … а она в него – не влюбилась. И это бывает. «И это пройдёт», – как написано на кольце Соломона. И это действительно прошло. Она вышла замуж (не за Фёдора), родила сына, потом муж умер, Фёдор помог ей, чем мог. И она его полюбила. И они почти поженились, но только почти … через три года после встречи она стала возвращаться гораздо позже, чем сама обещала, а однажды сказала, что больше не вернётся. И не вернулась. И изменяла. И он изменял. И она не звонит. Но сегодня произошло почти чудо – она ответила, поздравила … ответила, что замужем уже, и давно, подробностей (чуда не произошло) – никаких. Тоска. Эх, родная моя, пантера Багира и снежная барсиха-ирбис, добрый ты ангел или злой? Играет музыка Евгения Дога «Мой ласковый и нежный зверь». А что есть добро и что есть зло?! … Тоска. Тоска, как бескрайний вал цунами, накатывает на берег, заслоняя собой небо. «Она уже никогда не выйдет за меня замуж. Что бы я ни сделал в жизни – не дождусь, не выйдет она уже за меня никогда», – думает Фёдор. Это бывает. Он, видите ли, думает. Иногда. Играет безысходная музыка «Осень отгуляла, откружилась в старом парке городском».
Тоска. Но звонит добрый сорокалетний ангел по имени Елена (это не та Лена, что там, в спрятанной богом в тайгу деревне – Лена спит ещё, спи пока), она всегда решительна, пряма и могуча, как дивизия, и её слова (а я могу ответить, задавленный валом тоски, лишь да/нет, а что сверх того, то от лукавого) действенны, как залп батареи «Катюш». Играет гимн «Вставай, страна огромная!» Дымятся развалины бастионов тоски, пыль клубится чёрным грибом, уползая куда-то вбок.

Для зачистки местности от отдельных окопавшихся в подземных бункерах злодеев является со своего высокого белого облака добрый и чистый, как утренняя роса, двадцатилетний ангел по имени Анна, Аня, Анечка. Фёдор спрашивает её, как же ему жить дальше … Она думает. Она умная девушка (лучшая, любимая моя ученица … все мы друг для друга в чём-то учители, в чём-то ученики … ) и необыкновенно красивая. В жизни не видел красивее, добрее и чище душою. Она чемпионка России по математике и фотомодель на первые страницы дорогих и приличных журналов. Фотографии портят её образ, её надо видеть живьём, и это необходимая составляющая счастья. Чьего-то счастья. Она станет чьим-то счастьем в действительной жизни. А для меня она останется навсегда небожительницей, радугой над чистыми лесами и озёрами. Играет музыка Рыбникова «Кто тебя выдумал, звёздная страна?» Анечка, Аня, Анна Валерьевна, умница моя, поразмыслив, даёт правильные советы. Тоски больше нет.
Фёдор поднимается с зелёной травы. Над ним лазурное, пронзительно-голубое в зените, небо Урала. Он теперь знает, что делать. И где. Он направляется в пустыню, то есть в большой индустриальный город … (Вокруг дороги золотятся пшеница и подсолнухи. Играет музыка «Русское поле».) Там у него простые незамысловатые дела – писать научные статьи и диссер, чертёжить чертежи, железить железяки, клепать болванку, пахать и сеять, помогать матери поливать сад и собирать урожай, доказывать свои теоремы. Вкалывать, как негр в Заполярье, делать и текучку, и «нетленку».

И спать. Одному. Сегодня он уснул. Играет музыка Рыбникова на слова Рабиндраната Тагора, «Ветер ли старое имя развеял? …». Ни одна женщина пока ещё не согласилась слушать соловьёв в майском его ночном саду и дышать цветущими пионами в июне (была у него жена от 15 до 10 лет тому назад, ей это было совсем не нужно, ей было нужно совсем не это и совсем не там). А ведь 25 июля соловьёв не слышно. У них уже семья, дети …

Это бывает.

 «Будет новый день …»

Новый день обязательно будет.

Пусть вечно играет музыка разных авторов, которую мы так любим. Любим, понимаете? Любим!

Конец фильма.

(2010)