Они идут

Форесту Гампу посвящается


Дорога Оттуда Туда. По ней идут двое. Пешком. Не торопясь.
Один высокий, худой как спичка. Руки его длинны и заканчиваются длинными пальцами, увенчанными длинными ногтями. Длина вообще характеризует этого человека. Нос его тоже длинен, длинны и ресницы. Длина его каштанового цвета с проседью волос соответствует образу. Ну а ступни –небольшого размера лыжи. Голос его высок, а звуки из него исходят округло длинные. Глаза с раскосинкой, светло болотного цвета.
Другой же не примечателен ничем. Роста, веса, телосложения обыкновенного. Не лыс, не волосат; не смугл, не бледен; не басист, не фальцетист. Но шагает бодро, заметно, слегка припружинивая.
Одежда их проста и местами несвежа. Но можно сказать, что одеты они всё же со вкусом. То есть при взгляде со стороны ощущения аляповатости или внутреннего неудобства от того, что вы на них посмотрели, не возникает.
Из поклажи с собой у них заплечные сумки – большие, но не лишённые элегантности. Если бы у вас была возможность их тщательно рассмотреть, то эргономичность этих, с позволения сказать, аксессуаров вы бы оценили и, может быть, даже захотели себе приобрести такие же.
Идут они иногда совсем вдвоём, а иногда – не совсем. Разные живые существа почему-либо составляли им компанию на определённых отрезках пути. И пахнущие рыбой вперемешку со стружкой бобры, и грустные лицом ослы, и пугливые лани, и меняющие цвет словно дискотечные прожекторы хамелеоны, и спешащие лицом и телом курьеры, и сосредоточенно смотрящие по сторонам ягодники-грибники, и чеканящие до скрежета зубовного шаг солдаты, и станционные бабушки с горячей едой-холодным питьём наперевес, и профессиональные ходуны-походники, полые снаряжением и байками, и очень похожие на них в смысле баек рыболовы-охотники, обвешанные орудиями своего труда, и…да кто только ни прибивался к ним по дороге.
Иногда еда приходит к ним сама. Иногда они приходят к еде. Сама еда приходит к ним либо в виде тех самых станционных бабушек, либо в виде животных, которые пытаются перейти дорогу в неположенном месте. Во втором случае путники используют заострённые палки, которые немногим ранее они вытачивали на ходу из подобранных на пути обломков ветвей и прочих подходящих материалов. Идти за едой тоже можно двумя способами. Иногда они позволяют себе немного сойти с дороги в окружающую её природу, при наличии таковой, естественно. Там они собирают ягоды-грибы-орехи. С грибами, правда, сложнее – их надо накапливать, чтобы пожарить перед сном или на привале, а потом уже есть. Иногда же они останавливаются в какой-нибудь придорожной едальне. Бывает, что деньги у них водятся – некоторые деловые люди использовали их в качестве ходячей рекламы чего-то (без)полезного. Бывает же, что их кормят бесплатно – либо по доброте, либо в счёт интересных дорожных историй на развлечение хозяев и присутствующей публики, либо в счёт будущей ходячей рекламы, ведь владельцы едален тоже люди, не лишённые деловитости.
По дороге они разговаривают. Разговаривают они со встречными, с временными попутчиками, с людьми в разного рода униформе. С последними, правда, только односложно, отвечая на их вопросы. Разговаривают они между собой. Обсуждают природу-погоду, людей-зверей, слухи-новости, пережитое-старости. Разговаривают они и сами с собой. Ну тут уж каждый во что горазд. Правда, в этом случае речь их становится мало разборчивой и смысл трудно уловим стороннему наблюдателю.
Как-то один ушлый человечишко, видать, изобретатель-внедрятель подарил им специальные чехлы на заплечные мешки. Чехлы эти были покрыты светоулавливающим материалом. В них также были встроены проводочки. С их помощью можно было заряжать разные устройства, например, дающие доступ во всемирную паутину. И когда устройства эти посредством солнца через проводочки заряжались, паутина давала им ещё пищу для размышлений-обсуждений.
Бывает, разговор вдруг обрывается. И они подолгу идут молча.
И вот однажды…
Однажды они пришли.