17. НУЗ Хроники

 Часть вторая 17 Глава.  Начало октября    


1.
 
    Учредители и младшие партнеры ООО «Гранит» Виктор Геннадьевич Сергиенко и  Роман Игоревич Хальзов ближе  к обеду пришли в офис своей  компании. Они ждали  третьего  соучредителя и одновременно генерального директора компании Островского Михаила Самуиловича. Михаил не появлялся в офисе уже более недели. Его отсутствие сильно  тревожило партнеров. Между собой они обсуждали вариант смены генерального директора. 
       Хальзов считал, что генеральным директором надо сделать Татьяну, жену Михаила.  В существующих условиях она единственная  могла обеспечить компанию заказами, и получение  денег.  Если будут деньги, значит  ничего не    придется менять в их уютной сытой жизни. Хальзов - высокий худощавый  тридцатипятилетний мужчина, во внешности проглядывали  татарские корни, женат, имел дочку 12 лет. Дальневосточник в  пятом поколении, предки переселились на Амур с Волги более ста лет назад. После окончания с отличием торгового института во Владивостоке несколько лет числился менеджером в банке, принадлежащем родственникам. Затем его пристроили на хлебную должность в новой коммерческой компании, которая, вроде, занималась геологическими изысканиями и добывала полезные ископаемые, где он  валял дурака несколько лет в роли коммерческого директора, пока компания не пришла  в полный упадок. За годы сытого безделья на фоне общего развала привык к такой жизни и обленился. То, что изучал в институте, забыл, ничего нового за прошедшие годы не выучил и не освоил. Менять привычный образ жизни не хотел, в надежде, что родня его не забудет и приличную должность ему подберут. Роман Игоревич отличался спокойным, сговорчивым  нравом. С детства избегал насилия, но при случае мог постоять за себя. Склонности к аферам не имел, но в составе компании, когда Михаил принимал на себя и риски, и ответственность, был согласен немножко нарушить закон для получения, небольшой личной выгоды. Например, не платить налоги, продать документы вместо реального товара. Очень любил молодых ярких женщин, но никогда не задумывался о разводе с женой. Спиртное употреблял по праздникам, очень умеренно. Был  крайне недоволен и возражал  против всего, что делал третий учредитель компании Виктор Геннадьевич Сергиенко, который также не хотел даже думать о каких-то переменах.         
      Виктор Геннадьевич знал, что Татьяна все изменит в компании, если её возглавит. Она требовала от мужа перемен и сама не раз обещала провести  их. Не  раз  грозила ему в глаза,  что   заставит  его работать или выгонит?  Чего он не желал допускать даже в теории, так это подчиняться бабе. Нет! Это невозможно! Её мужа он с трудом, со скрипом зубов терпел много лет, но баб признавал только в койке. Он  был самым молодым в их компании. Отличался  крайне вспыльчивым, агрессивным, злобным и злопамятным характером. Убежденный холостяк, не любил детей. Начинал грязно ругаться при одном упоминании  о возможности их появления. Маленького роста, 165 сантиметров, хилого телосложения, был  убежден, что  все женщины должны мечтать попасть к нему в койку. Страдал от  всевозможных комплексов  неполноценности, был недоволен всем на свете. Где-то добыл самодельный однозарядный  пистолет, стреляющий малокалиберными патронами. Всюду таскал его с собой, постоянно демонстрировал, чистил, собирал и разбирал. В ствол всегда был загнан патрон, а конструкция не предусматривала наличие предохранителя. Был совершенно лишен чувства юмора, особенно в отношении себя. Доставал всех, рассказывая бородатые анекдоты. Короче, «любимец публики и душа компании». В довершение, был фантастически ленив.               
      Их офис пустовал третий месяц. Секретарша, бухгалтер и уборщица были давно уволены. Фирма встала из-за отсутствия заказов. Нет заказов - нет денег, нет денег - нет зарплат ни у наемных работников, ни у учредителей. Когда создавали компанию в 90-е годы,  все обязанности и ответственность легли на Михаила, но и львиная доля доходов доставалась ему. Акционеры Роман и Виктор, ни за что не отвечали и получали небольшие деньги. Хватало на карманные расходы или ресторан. Это длилось много лет. Им платили за то, что имели нужных и полезных в перспективе родственников. Минимум усилий -  и в кармане есть тонкая пачка банкнот от ООО «Гранит». Плюс, приличная добавка, которая то и дело появлялась в кармане, когда приплачивали за то, что они помогали получить кредит у мамы  банкира, или у дяди чиновника подписать нужную бумагу, например, с разрешением поставить гараж под домом, по-родственному, без долгих хождений по инстанциям. Все привыкли к этому. Доходов, как всегда и у  всех, было маловато, но на достойную жизнь,  принятую   в Дальневосточной  провинции 90-х  годов хватало.
           Кризис в компании назревал давно,  но первый тревожный звонок прозвучал для них год назад, когда тесть и отец Михаила, ровесники и полковники. почти одновременно, одним приказом, были уволены, и ушли в отставку по возрасту. С их уходом армия перестала отдавать «Граниту» самые жирные заказы. В итоге, резко снизились доходы акционеров. Затем в управлении, где они базировались и получали большую часть заказов, без особой прибыли, но постоянно, сменился главный инженер. У него тут же появились свои люди, стремившиеся стать поставщиками инертных строительных материалов. Доходы упали почти до ноля. И наконец, что добило их окончательно, развод Михаила с женой Татьяной. Ей, в конце концов, надоели постоянные измены  с хамством мужа.  Да и ребенок подрос. Новый  главный инженер, красавец и гуляка Виктор  Епифанов, и  Татьяна Островская закрутили на глазах управления  публичный роман. Татьяна, не то чтобы собиралась своего кабеля заменить  приблудным.  Но крутила служебный роман к радости трудового коллектива на глазах десятков людей. Скандал вышел большой. Статус публичных любовников во временном союзе без обязательств полностью утраивал их обоих. Михаил был вынужден делать вид, что ничего не знает и не видит. Как выяснилось, на Татьяне, как на главном геологе управления, лежала половина заказов, которые она, при полной поддержке главного инженера, стала сама распределять за очень приличные деньги по конкурентам «Гранита», что сделало её финансово независимой от бывшего мужа.  Жидкий ручеек денег перестал к ним попадать. И встало вообще все.
        У троицы  акционеров был еще один источник дохода - продажа Бронепоезда. Это было личное гениальное открытие Островского. Его Ноу-Хау. Железного  монстра  многократно продавали и покупали. Реальный поезд за последние десятилетия ни разу не покидал железнодорожного тупика. Перед продажей очередной потенциальной жертве мошенничества, через друзей подсовывали инсайдерскую информацию о потенциальных  покупателях бронепоезда за границей. Создавалась иллюзия, что можно почти даром купить дефицит и тут же его перепродать по тройной цене. Деньги от продажи приятели получали и делили между собой. Бронепоезд, как стоял полвека на станции Зима, так и продолжал не спеша ржаветь на путях. Когда новый хозяин пытался вывести монстра со станции и завладеть им, то выяснялось, что куча металлолома на колесах действительно продана частным лицам с согласия МНС и Министерства обороны РФ, все законно, никакого мошенничества. Продажа оформлена в МО, как продажа излишков устаревшего оборудования в народное хозяйство. Правда, при продаже появилось несколько посредников, но в целом, все было совершенно законно. Вскоре после продажи оказывалось, что колесные пары продолжали принадлежать МПС РФ, не снятые с антиквариата пулеметы «Максим» вместе с зенитками, хотя и со снятыми затворами,  продолжали числиться за Министерством обороны.  Кроме того, был маленький должок, в виде неоплаты длительного хранения и охраны негабаритного частного товара на станции. Пока монстр числился за военными, МПС этот вопрос не поднимало, ну, а частнику накрутили по максимальному тарифу. С момента покупки прошло полгода, и потенциальный покупатель на Ближнем Востоке или Африке к этому времени либо уже был свергнут, либо конфликт утихал сам собой. Чернокожие или смуглые дипломаты, которые вели переговоры, исчезали. Толи вернулись на родину, толи  спрятались  в общежитии университета имени Париса Лумумбы, сменив номера телефонов. Они  успешно и безнаказанно проворачивали эту акцию много лет, зарабатывая неплохие деньги. Но, как говорится, сколько веревочке не виться, концу быть. Еще через полгода несчастный покупатель оказывался в долгах, как в шелках, перед МПС и всеми прочими хищными паразитами, присосавшимися к железной дороге, и обещавшими все решить за небольшие деньги. Покупатель умолял Михаила и его приятелей все отыграть в обратную сторону за разумную комиссию. Эту просьбу Островский удовлетворял, после чего начинал искать следующую жертву в соседнем регионе.
     Очередной раз они попытались продать компании ООО «Спринт» бронепоезд на консервации времен второй мировой. Компанию создали при отраслевом НИИ. Директором в ней был немолодой  кандидат экономических наук Валдис Витольд Янович, у которого два сына служили в милиции, младший брат числился в ФСБ, одна невестка была помощником прокурора города, вторая федеральным районным  судьей. Династию силовиков заложил их дед. Бывший латышский стрелок в июле 1918 года примкнул к большевикам, служил им верой и правдой почти полвека. Из рядовых он быстро вырос до оперативного сотрудника питерского ВЧК. Правда, в 37 году чуть было не попал под расстрел за личное знакомство и связь с Троцким. Но вывернулся и был вынужден перебраться на Дальний Восток со всей семьей, не как враг народа, а как начальник областного управления НКВД. Умер в возрасте 72 лет в звании генерал-лейтенанта КГБ СССР в отставке с такими связями и влиянием в органах, что можно только позавидовать. Его сын, принявший эстафету, окончил войну в сорок пятом генералом СМЕРШа и продолжал служить социалистической родине до 90 годов в высоких чинах на Лубянке. Воспитание старшего внука дед упустил. Оболтус подался в науку. Зато младший внучок и правнуки порадовали старика, правильно оценили открывающиеся возможности, приняли правила новой жизни при диком капитализме и продолжили династию.
       Дело по попытке мошенничества милиция возбудила по первой устной жалобе ученого на ближайшем семейном обеде. Семья экономиста была дружной. Все, что произошло дальше, легко представить. Акционерам предложили заплатить ученому  5 000 000 рублей отступного. Спустя три дня, троица акционеров «Гранита» заплатила  наложенную на них контрибуцию. На её выплату ушли все имевшиеся у них запасы и накопления. Сутки, проведенные в КПЗ, сильно остудили прыть трех приятелей. На собрании они установили виновника провала. Им оказался Виктор Сергиенко, самый молодой и самый дерзкий. Он поленился проверить, кто такие родственники директора ООО «Спринт». Соврал, что все вымерли, остались только дальние родственники – колхозники.  Подельники постановили, что виновник провала возместит им все потери.  В любом случае,  после этого залета  акционеры решили прекратить такой рискованный бизнес в обозримом будущем. Но вот жить на редкие доходы от услуг с кредитами и подписанием документов у чиновников было невозможно, а других ресурсов у «Гранита» не осталось.
       Младшие партнеры, стараясь не попадаться на глаза Татьяне и сотрудникам  строительного управления, которые могли рассказать об их появлении, закрылись в офисе. Как обычно ругались, спорили, кто виноват в их финансовом крахе, главное, что делать дальше. Надеялись услышать телефонный звонок от заказчиков, но телефон молчал. Они  пришли к выводу, что генеральный директор исчез окончательно,  бросив их на произвол судьбы, на растерзание бывшей жене.
             В конце рабочего дня, когда в небольшой комнате, где размещался офис, было так накурено, что хоть топор вешай, появился генеральный директор. Обычно модно и стильно одетый Михаил, чисто выбритый с одеколоном, был пару дней не брит, в спортивном костюме,  несвежем и помятом, как будто все время, пока отсутствовал, он провел в КПЗ, о чем все акционеры помнили очень хорошо. С большой дорожной сумкой на плече, набитой вещами. Компаньоны засыпали его вопросами и упреками. Михаил,  молча выслушал компаньонов. Дождавшись, когда те выпустили пар, заговорил:
           - Я ездил в Китай, в город Далянь. Там вел переговоры с китайцами, северными корейцами, казахами и русскими, живущими в  Гонконге. Я нашел новый бизнес, в котором мы можем принять участие, как младшие партнеры.
          -То есть, мы будем под желтожопыми  работать. Мне это не нравится,-  отрезал Сергиенко.               
          - Витя, лучше под китайцами, чем на паперти с протянутой рукой и голым задом стоять! -  резко проговорил Михаил.
           -Что делать надо? - спросил более  разумный Хальзов.
           - Если коротко, потому что в полном варианте утонем в деталях, задач перед нами будет три. Первая основная. По сути, чистая логистика. Мы едем на конкретные заводы или склады, получаем на них заказанное оборудование. Проверяем по документам его комплектность. Упаковываем по всем международным правилам в новые ящики. Если оборудование  ржавое, чистим  его от ржавчины, красим по новой.  При необходимости  что-то меняем.  Все это грузим на  железно  дорожные   платформы или в фуры, если вес и габариты позволяют.  Все это перегоняем в Казахстан или Киргизию. Там все опять перегружаем на китайские платформы  и отправляем от своего имени в  город Урумчи в КНР.  Там все передаем по описи покупателю или  если так решит  наш наниматель, все пойдет дальше  по Китаю до Даляня или  в Гонконг. Конечный получатель Северная Корея.
               -Зачем так сложно и дорого? - спросил Роман Хальзов, - 700 км южнее нас, в Приморском крае, есть железнодорожная станция Хасан с пограничным переходом в КНДР. Вот самый  разумный путь!
               - И да, и нет. Пхеньян под санкциями и ООН, и США. В Корею запрещено продавать почти все, американцы за этим внимательно следят. Если наши заводы продадут что-то более сложное, чем мотыги, будет большой международный скандал. России он не нужен. Поэтому самый короткий путь не всегда самый выгодный и разумный. Кроме того,  становимся никому не нужны. Мы торговая прокладка.
          - Понятно,-  сказал Сергиенко, – А что за две другие задачи?
          - Подглядывать за конкурентами нашего нанимателя в России. Пока никто не знает, что мы на него работаем. Вредим им и компрометируем.
            - А кто наш наниматель? Или это тайна? – спросил Виктор. – Присматривать - значит шпионить?  Вообще-то мне кажется это незаконно! Кроме того, мы не умеем.
             - Тайн тут нет, наш наниматель - гонконгская компания со 100-процентным русским капиталом «КиД», со штаб-квартирой в Гонконге, на острове Лама. Наш куратор - Петр Дорошенко. Насчет шпионажа. Это означает постоянно делать то, что ты не захотел делать, когда мы работали с компанией «Спринт». А научиться можно всему.
             - Ты сказал, задач три, рассказал про две. С ними все примерно понятно. Но самое главное, сколько нам будут платить за эту работу?
             - Третья задача - по мере необходимости прокачивать через наши счета отдельные платежи.  Но сначала мы должны доказать на деле, что мы на что-то годимся. У нанимателя нехилые связи в России. У него есть информация о нашем провале при  работе со «Спринтом» и о наших успехах в других аналогичных случаях. Именно благодаря этому, обратились к нам. Если мы согласны, то завтра приступаем к конкретной задаче. После её  решения мы начинаем торг по вопросу о цене. Согласны?
           - Расскажи о проверке на вшивость,- подал голос Хальзов, которого интенсивными кивками головы поддержал Сергиенко.
            - Нам повело получить этот заказ,  потому что я знаком с персональным врагом нанимателя, когда-то учились в одной группе в университете. Древний знакомый из прошлой жизни. Мы давно не виделись, но подойти к нему я могу без труда. Его зовут Вишневецкий Евгений Александрович. Житель нашего города, женат, последние  годы живет в Гонконге. Сейчас занимается арбитражами, разной торговлей с Китаем, финансовые операции и много еще чего. Он обул нашего нанимателя на 10 миллионов зелени. Через неделю этот человек приедет в Москву. Нам скажут, в какой именно гостинице он остановится. Наша задача - близко сойтись с клиентом. Водка, кабаки, девочки, наркотики, азартные игры на халяву. Надо выяснить у него, с кем он связан в Москве. Надо подбросить наркотики или подложить под него несовершеннолетнюю проститутку и сдать милиции, а потом отмазать. Или еще что-то в том же роде, чтобы  потом его можно было держать на коротком поводке.  Если получится, то продать ему тот бронепоезд, что остался от продажи «Спринту», вся выручка наша. Понял, Рома? А ты Витя?
         - Понял, что дело грязное. Все это стоит очень дорого. Подняться шанс есть, но и шею свернуть вполне реально. Можно попробовать.
         - Аванс нам дали?  Или за свои? Если за свои, то я  категорически против! - вступил в разговор Виктор.
         - Если мы согласны, дадут аванс. 50 000 зеленых - аванс, и столько же, если справимся, - сказал Михаил. - Если будет нужна помощь людьми, техникой, или мы превысим смету, расходы возместят. Но все, что выше сметы, надо обосновать и  отчитаться. 
          - Подожди, Миша, не гони гусей, -  опять заговорил Хальзов.- Провокация - это прекрасно. Но мы чужаки в столице, никого не знаем.  Попробовать   можно, Выполнить заказ реально,  но давать гарантии заказчику нельзя. Тут игра просматривается большая, мы имеем все шансы облажаться и влететь на бабки. Кроме того, надо найти наркотики и подходящую девочку, чтобы пошла до конца, а не просто срубила 10 000 долларов. У неё неизбежно будет сутенер, ему тоже надо платить. Кроме того, милиция, которая должна приехать вовремя куда надо, и сделать все, что надо. Все исполнимо, но денег потребует раз в пять больше. А продажа бронепоезда? Мы месяц назад не смогли продать его ученому лоху. Что будет с твоим другом не понятно. Если он  отжал у нашего заказчика десять миллионов зелени, то он очень богат.  Значит силен и опытен. Как продать ему бронепоезд я не представляю. Где вот так срочно, без подготовки найти двух черномазых дипломатов? Нужна страна - покупатель железного монстра, чтобы там была война, и существовала развитая сеть железных дорог. Если перед нами стоит задача влезть в его дела и выяснить его связи в Москве, все подставы и провокации должны идти не от нас. Иначе нас выкинут из его дела.  Мы ничего не узнаем. Либо выясняем его связи, либо делаем ему подставы. Все сразу не получается. Притом, предложение с бронепоездом надо отложить до лучших времен. По  бизнесу надо искать что-то другое. И, самое главное, заказчик предложил очень мало средств на реализацию проекта!
            Михаил слушал приятеля, с трудом скрывая раздражение, Роман очень быстро и точно просчитал объем затрат на исполнение требований мужика из Гонконга.  С нанимателя он взял на этот заказ в 10 раз большую сумму, чем сказал партнерам. Михаил надеялся, что оголодавшие от безденежья, они схватятся  за любую работу. После чего провалят дело, он возложит на них ответственность за провал  и отберет их доли в совместном бизнесе в  погашение убытков. Таким способом избавится от соучредителей,  и сам будет заниматься новым интересным бизнесом по торговле с Северной Кореей. А со временем, может быть, сможет избавиться и от нанимателя из Гонконга и сам встанет во главе дела. 
        - Согласен, Рома, со всеми твоими сомнениями. Надо решать, подписываемся под этим проектом или нет, - прекратил обсуждения Михаил, выложив на стол две пачки  долларов по 10 000  долларов в каждой.
       - 5 000 - подъемные каждому, семьям и на жизнь. По пять штук - командировочные, проезд, гостиница. Вылетаем послезавтра. И думайте, ребята, если бронепоезд не прокатывает, что предложить Вишневецкому. Я в деле, мои деньги уже у меня. Решайте до утра. В среду я улетаю в столицу, - сказал соратникам Михаил, забирая со стола пачки долларов и пряча их в необъемную дорожную сумку.

            2.

Холл гостиницы «Академическая» в Москве украшали большие стеклянные зеркала, настоящие, а не китайская пластиковая пародия. В них критически рассматривал себя Евгений  Вишневецкий, оценивая свой внешний вид перед визитом в бар. Обдумывал, не будет ли проблем с дресс кодом. Не было ни настроения, ни сил скандалить и ругаться с кем бы то ни было. Впрочем, в мятом спортивном костюме и свитере выглядел он плохо, не переодевался после перелета из Гонконга в Москву. Бросил сумку с вещами в номере и сразу поехал на переговоры. 
- Евгений,  добрый день.  Сколько лет не виделись! Слышал, ты нехило поднялся. Все по кранам  и дымовым трубам лазишь? Как вообще дела, как сын? Он у тебя, кажется,  журналист. Как Ирина, по-прежнему с ней? Ты поразительно последователен и постоянен, а мы с Татьяной в прошлом году разошлись.
Перед Вишневецким стоял худощавый человек, примерно одного с ним роста и возраста, в дорогом костюме тройка, белоснежной рубашке без галстука, с модными в конце прошлого века усиками ниточкой над верхней губой в стиле гангстеров  в США  начала 20 века. Руку украшали часы. Огромная гайка, толи настоящая Швейцария, толи подлинная  продукция с улицы Ямболу в Пекине. Сначала он не узнал человека, обратившегося к нему. Присмотревшись внимательно, понял, что перед ним стоял Михаил  Самуилович Островский.               
  - Привет, привет, слышал что-то про ваш развод,- ответил Вишневецкий.  Они были знакомы лет тридцать, вместе изучали геологию в университете. Не виделись четверть века, хотя и жили в одном небольшом городе. Близкими друзьями они не были. Учились в одной группе, симпатизировали друг другу. Оба были евреями со славянской внешностью, гордились своей национальностью и везде кричали об этом. Одно это сближало их. Плюс склонность к авантюрам. Его жену Татьяну он также знал много лет. Она была их однокурсницей, училась, как и они, на геолога. Евгений хорошо помнил  их бурный роман в конце прошлого века. Евгению общаться со старым  приятелем совершенно не хотелось. Он вошел в холл гостиницы, где его поймал приятель,  направляясь в бар, расслабиться в приятной обстановке с рюмкой  хорошего коньяка, при тихой  ненавязчивой музыке, в окружении людей, которых он не знал, а они его. Общаться с Михаилом, заниматься бесконечным хвастовством и распускать  павлиний хвост совершенно не хотелось, как и слушать его. Ему было все рано, почему он не желает заниматься сексом с женщиной, которую приятель когда-то страстно любил, и в какую стерву она  превратилась с его подачи за последние  годы. У него сегодня прошли тяжелые, ответственные и очень важные переговоры с московскими партнерами.  Хотелось выпить грамм триста коньяка под нехитрый салат. Для этого напарник ему не нужен.  В голове был сумбур и неразбериха, он еще не отошел после десятичасового перелета из Гонконга в Москву с парой посадок и сменой  восьми часовых поясов. В столицу он прилетел в шесть утра и к девяти вечера хотел лишь одного - выпить коньяка и лечь спать. Эта встреча его раздражала и настораживала. Обычно он останавливался, когда бывал в Москве, в «Измайлово», в корпусе бета. Стандартный типовой отстойник, одно достоинство - рядом прекрасный парк, где всегда можно отдохнуть на природе, расслабиться. Что он остановится в «Академической», он сам узнал  только рано утром в Шереметьево. Гостиницу для него заказал Марковцев, с учетом  своего личного интереса. Она располагалась в километре от дома, в котором он жил, к тому же, была рядом с его общественной приемной. Не надо тратить много времени на поездки для встреч и ведения переговоров. За последние годы он провел в гостиницах самого разного класса в десятках стран мира 75% своего времени, перестал сравнивать их между собой и обращать внимание на мелкие неудобства, в каждой свои. Были и любимые, «Холидей Инн» на третьем кольце в Пекине, «Интерконтиненталь» старый в Гонконге, «Юнхай» Харбине, маленький, почти домашний отель на пятьдесят мест. Были любимые места, в Израиле и в Турции, во Вьетнаме и Камбодже. «Академическая» - заурядная тройка в столице, встреча в ней не могла быть подготовлена заранее. Иначе надо признать, что её подготовил друг и  партнер Вишневецкого Марковцев. За последние два года их связало такое  количество  совместных дел и тайн, что ждать провокаций и подстав было немыслимо. И в тоже время Вишневецкого  не покидало ощущение, что их встреча  с Островским произошла не случайно. Своей интуиции Евгений доверял. Не безоговорочно, но всегда учитывал, планируя свои действия. Возникал вопрос, имеет место подход лично к нему, или щупают его партнеров. Интуиция била тревогу все сильнее. Что-то неосознанное вокруг него настораживало. Поведение Михаила, его появление - это понятно, было еще что-то, что беспокоило. Не обращая внимание на назойливое жужжание  комара по имени Островский, голова сама собой начала анализировать ситуацию, ,. «Черт бы это все побрал! Если есть вариант, что интерес проявляют к москвичам, то мне придется идти на встречу, иначе ничего не выяснишь». Думал Евгений, автоматически вспоминая всех своих многочисленных недоброжелателей.               
- Пошли, отметим встречу, здесь отличный ресторан, познакомлю со своими партнерами, а потом девочки. Здесь они первоклассные!- наседал на него старый приятель.
- Извини, Миша, очень устал, прилетел рано утром и сразу на переговоры. Весь день торговались. Ничего не хочу, еще пару стопок и спать. Про шлюх даже думать не хочу. Давай на завтра отложим. Сегодня я пас, -  отказался  Вишневецкий. Сразу посылать приятеля «по старой трассе» не стал, хотя очень хотелось. Вдруг человек встретился случайно и искренне рад встрече. Вот такой он идиот! Иногда такие попадаются и  сегодня, не все вымерли вместе с совком. Обижать человека без повода нельзя.
Назойливый комар продолжал звенеть над ухом:               
- Женька, не валяй дурака, ты не прав, будут девочки и массаж. Они тебя поставят на ноги за час. Поехали гулять. Там и отдохнешь. Кстати, ты чем занят? Говорят, ты в Китае завис? Как там идут дела? Я делаю бизнес на Ближнем Востоке, там фантастические возможности.               
- Нет,  Миша, устал, спать хочу, девочек пользуй сам. Ты в хорошей форме. Вот завтра давай часиков в 18 встретимся в холле гостиницы. Посидим спокойно, поговорим не спеша. А сейчас на посошок и в постель. Глаза слипаются. Евгений двинулся к бару. Михаил встал на его пути, продолжая что-то говорить. В паре метров от одногруппника стояла хорошенькая девочка, по виду ей было от 14 до 20, с такой боевой раскраской на лице, что индейцы племени сиу лопнули бы от зависти. У стены, вроде как отдельно,  стояла вторая девчонка, выдержанная в национально русском стиле. На первый взгляд, с натуральной косой ниже копчика, а может и накладной, попробуй этих баб разбери, пока не разденешь. Девочки привлекали внимание издали, но обе были не во вкусе Евгения. Первая, стройная худощавая блондинка, имела рост с каблуками под 190 см, осиную талию и попу, размером больше, чем у него, что наводило на мысль об имплантах. Бюст надо уменьшить с пятого номера, хотя бы до второго. Он очень любил миниатюрных женщин и не любил женщин с грудью в стиле свиноматок. В юности ему запали в душу стихи Франсуа Вийона с описанием и сравнением женской груди. Точка зрения бандита-поэта стала для него эталоном. Древний французский поэт ничего не знал о силиконе и имплантах   в  женской груди, но суть высказал точно. Хотя, возможно, у него были очень большие ладони. История об этом умалчивает. На вкус Евгения, женская грудь должна умещаться в ладони. Сало, смешанное с силиконом, не должно свисать по сторонам руки и, как бы, сочиться между пальцами. Есть и немало любителей женского силикона. Их полное право любить синтетику. Но он-то тут причем? Русский стиль с косой до пят ему вообще не нравился, он предпочитал женщин с изрядной долей восточной крови. Вторая девчонка была из серии пышечек, 165 см роста, вся такая мягкая и округлая. За счет юного возраста пока  это было неплохо, но перспектив в выбранной профессии, с его точки зрения, у девочки не было. Если говорить честно с самим собой, девочки были неплохие, на твердую четверку. Молодая телятина обычно нежнее и вкуснее говядины. Были бы силы и настроение, можно передать свое подержанное, с жирком тело в умелые девичьи руки. Но интуиция во весь голос кричала «СТОЯТЬ!», да и сил совершенно не было. Если   съесть пачку виагры, может он на что-то и сгодится, но девочки средненькие, зачем без крайней нужды травить организм конскими дозами химии?  На пороге бара, вспомнив про бутылку коньяка, которая ждала его в номере, развернулся, не предупреждая Островского, и   двинулся к лифту.
Уже ожидая лифт, Евгений спросил приятеля, который, как зомби, развернулся и тоже вошел в лифт:
- Миша, ты надолго в Москве? – спросил Евгений из вежливости, как бы сглаживая  резкость своего поведения               
-  Сижу уже неделю и еще дней десять буду здесь. А что?  Когда ты домой?               
- Я к тому, если завтра задержусь, у меня сложные переговоры, сможем мы встретиться в другой раз или нет? Я планирую вернуться из Китая в Россию ближе к китайскому празднику весны, в феврале. В Гонконг к Ирине поеду, наверное, дня через три-четыре. Потому и спрашиваю, сколько ты пробудешь в Москве.               
-  Думаю, завтра все решим, - без энтузиазма ответил Островский. Он был очень расстроен. Что-то пошло не так, как он планировал. – Жень, помню, рассказывали, что  тебя пару лет назад посадили. Чем там все кончилось?               
  - Было такое грязно дело. В тюрьме очень плохо, попасть туда и врагу не пожелаю. Все кончилось, по сути, легким испугом, приобретением большого жизненного опыта и потерей полугода жизни, проведенной за решеткой. Кучи бабок тоже, как небывало. Паршивое место. Не рекомендую.
И уже про себя Евгений подумал: «Миша, зря ты форсируешь ситуацию и пытаешься психологически давить, вогнать меня в смущение, слабо тебе. Говорить гадости можно, когда ты силен, а не потому что зол из-за своих же ошибок. И вообще, чего ты ко мне лезешь? Получается, ты за мной либо следил, пока я встречался с Марковцевым, либо шесть чесов ждал меня в холле. Ты здесь явно не просто так! Откуда такая любовь  ко мне? Раньше я её как- то не замечал». Пока ждал лифт и поднимался наверх, в его голова пронеслось всё, что он знал об  Островском.  Слышал  от  общих  знакомых  о нем за последние годы. Из воспоминаний получалось, что друг Миша стал крупным мошенником на ниве военного строительства, тесно связанным военными заказами по семейным каналам, в том числе и с возведением нового космодрома в их регионе. Космодром - это серьезно, здесь финансовый поток будет мощнее того, что оседлали его  московские друзья. Будучи сам активным мошенником, Евгений  к коллегам по преступному  цеху относился терпимо и с пониманием, но доступ к своему бизнесу  деньгам конкурентов пресекал жестко и незамедлительно. Поднявшись в свой номер и отделавшись от назойливого приятеля, который жаждал зайти в гости и продолжить общение,  Вишневецкий задумался. Ему предстояло решить, что делать дальше. Перед ним стояла альтернатива: пустить ситуацию на самотек, выслушать Михаила, понять его цели и тогда решать. В такой позиции был один недостаток - внимательный наблюдатель очень многое мог понять и просчитать, изучив его связи в Москве. Главное другое, кто это затеял, оплатил и организовал их встречу. Надо отвечать, и ответ должен быть резким и жестким, чтобы отбить любому охоту совать свой длинный нос в их дела. А делать это накануне  предстоящих событий сильно не хотелось. В свете начала нового бизнеса необходимо расчистить поле вокруг от любопытных. Если Михаил мошенник-одиночка или возглавляет небольшую группу лиц - это одна ситуация. На неё можно плюнуть, отказавшись сотрудничать, и забыть обо всем. Намного опаснее, если готовится подход к московским чиновникам через меня. В этом раскладе нужно действовать еще быстрее и жестче. Самый плохой вариант. Если все затеяли московские друзья, зачем - это вопрос второй, Марковцев - мужик нормальный, подставлять меня просто так не должен. Но не исключено, что я мешаю кому-то лично, и друзья решили пожертвовать мной для пользы общего дела. Да и знаю я очень много, слишком много. Со страха перед тем, что знаю? Тоже вариант, его надо проверять. Не должны, но, как вариант, возможно. Есть недобитая группа Волкова и Дорошенко. Не исключено, что объединились враги по арбитражам. Тот же друг Ху разобрался,  кто именно его обобрал. Вот и приготовил ответку.  Нельзя сбрасывать со счетов и старого учителя  Ван Бао Цина. Короче, врагов хватает с избытком. Каждого надо проверять. Для этого требуется получить массу информации, для сбора информации нужны специалисты. Проблема имеет место быть и ее надо решать. Пути решения известны. Осталось только действовать. Специалисты  есть в Гонконге,  на Дальнем Востоке и в Киеве. Это мягкие решения. Работать со строителями, задействованными при исполнении  гособорон  заказа нельзя, тут недолго и до шпионажа доиграться. То есть придется опять использовать милиционеров Пропеллера и сотрудников ЧОПа «Снайпер». Жесткие решения нежелательны, но они на Киеве. Мне нужен Смехов, но его выход на сцену произойдет несколько позже. Сейчас срочно потребуется Роман. Необходима в Москве Ирина, без неё мне плохо, не с кем слова сказать, посоветоваться. Короче, сейчас 22 по Москве, на востоке, в Гонконге, 5 часов утра. Звонить нельзя, рано, можно только через семь часов. Через 15-20 часов  нужные люди будут в самолетах, и еще через десять часов приземлятся в Шереметьево. Завтра, к концу рабочего дня, приступят к работе.  К их приезду надо арендовать три автомашины  и снять номера в гостинице. Пусть штабной номер будет в этой гостинице. На этом размышления Евгения о сути происходящего были прерваны. Раздался звонок,  ожил стационарный телефон в номере. Рука сама собой потянулась к трубке. Подумал минуту, а кто это может быть? Только сутенер местных проституток.
           - Пошли они на фиг со своим массажем и досугом, не буду отвечать. Меня нет, я сплю!
В дверь начали вежливо стучать, вернее, скрестись. Евгений разозлился, посторонние шумы сбили мысль и нарушили  логику рассуждений.
           - Ребята, вы меня достали, сейчас открою и из меня так и попрет провинциальный хам! - Надевать грязные носки или искать чистую пару не хотелось, лень! Остался сидеть в кресле  со стаканом коньяка. Суета под дверью продолжалась. Пару раз дернули  за ручку, дверь не открылась, запоры были качественными. Перестали дергать и скромно скрестись. Начали громко стучать. Через десяток ударов престали стучать, неожиданно раздался звонок в дверь.               
- Это уже перебор! - Вишневецкий медленно зверел, перед глазами начали всплывать силуэты кровавых мальчиков, верный предвестник хорошей драки. Звонки и стук прекратились. Завибрировал сотовый. Звонить могла Ирина, Марковцев, Бернштейн, друг молодости Михаил, с которым он расстался полчаса назад. Без энтузиазма достал аппарат и уставился на него. На минуту показалось, что звонит Ирины.  Он решительно нажал кнопку «Ответить». Вместо голоса любимой женщины услышал противный похотливый тенорок Островского:               
- Женька, ты куда делся? Я к тебе в номер уже час прорваться не могу. Открывай. У меня такие девочки, закачаешься! За пятнадцать минут  мертвеца в форму приведут. Они уже у тебя под дверью…               
- Так это ты, гад ползучий, мне спать мешаешь? Да пошел ты, пидор, на х… со своими ****ями! Да чтоб они больше никогда тебе не давали! Да чтоб ты сифон на фоне  СПИДа  на них поймал! – Евгений в этот момент очень хорошо вспомнил свою бабушку Аиду, еврейку в десяти поколениях из Мариуполя, и структуру построения еврейских проклятий, принятых в конце 19 века и перенесенных ей в конец 20. Используя  традиции еврейских женщин, проклинающих без повторов и нецензурных оборотов, поток  брани можно было продолжать 30-40 минут! Так долго Евгений не выдерживал, но 10 минут ему хватало, чтобы привести своих оппонентов в полное недоумение богатым словарным запасом. - Да чтоб у тебя было в доме семь комнат, в каждой комнате по семь кроватей. Чтоб у тебя была лихорадка, и тебя била лихоманка  семь дней.  И чтоб тебя неделю кидало с кровати на кровать из комнаты в комнату. Чтобы у тебя остался один зуб и тот  для зубной боли.                – Евгений, ты что так разошелся, открывай, у меня три бутылки Мадам Клико и великое английское коллекционное виски. Пара красавиц с нетерпением ждет, когда ты их осчастливишь!               
- Урод гребаный! Заруби себе на своем жидовском носу навсегда, если я сказал нет, это означает  нет! И не морочь мне более голову. – После этих слов он отключил телефон.    Разговор на повышенных тонах с другом молодости его взбодрил, сон как рукой сняло. Было обидно, что кроме Островского его никто не слышал и не мог оценить его тираду.   Слегка успокоившись, вспомнил, что надо вызвать сюда Ирину, охранников, Смехова и решить, что делать с вызовом Романа. Глянув на часы, понял, что звонить все еще рано, решил не спешить, утро вечера  мудрее. В семь утра по Москве или в 12-00  по  Гонконгу Ирина ответила на третий сигнал вызова спокойным тоном:               
- Слушаю тебя, Женя.                - Ира, привет! Как у вас дела, новости есть?               
- Что сучилось?                - Тебе не хочется слетать в Москву на недельку? Очень по тебе соскучился.               
- Проблемы с москвичами?               
- Пока неясно, прилетишь, все расскажу. Столичные  шлюхи осадили в номере. Без тебя долго не выдержу.               
- Если очень хочется, давай, только не надо об этом кричать на каждом углу. Когда лететь?               
- В 22-55 по пекинскому времени, через 12  часов, прямой рейс на Москву. Заказывай бизнес-класс и утром будешь у меня. Захвати с собой Смехова со всеми регалиями из министерства здравоохранения и наших морских пехотинцев Сергея и Виктора, пусть они летят по паспортам Португалии.               
-Ты все-таки сцепился с московскими чиновниками. Людей Игоря уже вызвал?               
- Солнышко, ты ошибаешься, Тихонов здесь не нужен. Пока!  Он  не справится, москвичей очень много! Патронов не хватит. Свяжись с Семой и Седых, пусть завтра отправят в Москву Романа, надо работать в гостинице, будут нужны все его костюмы, корочки и все его заготовки.               
- Смехов будет задавать вопросы, он боится ехать в Россию.               
- Скажи, что начинается работа по смене его личности. 
После разговора с женой Евгений мысленно вернулся к сегодняшнему вечеру. Получается,  ко мне ломились не любительницы и их сутенеры. Это был друг Миша, может он заделался в Москве сутенером. Ладно, это шутка, но зачем он все это делал. Возможно, под меня хотели положить малолетку, с последующим налетом милиции и уголовным делом по совращению несовершеннолетней и изнасилованием. Хотя, это маловероятно. Ведь тогда будет столько проблем, что с меня ничего не возьмешь.  Я, скорее всего, рвану в аэропорт и покину Россию. Затем начну мстить авторам этой провокации. Главное при этом варианте - его трудно остановить в обмен на то, что они хотят с меня иметь.  Более  реальный вариант  - съемка порнофильма с угрозой все передать Ирине. Это неприятно, но не смертельно. Если Миша что-то такое или похожее готовил, то следы должны остаться в архиве полиции. Там, возможно, найдется и источник информации, через который готовилась эта акция.

3.      

Ближе к обеду Евгений окончательно проснулся. Настроение было приподнятое, как будто накануне он сделал что-то хорошее, но что именно, вспомнить не мог. Такое с ним иногда случалось после обильной выпивки на сон грядущий, да еще и в состоянии сильной усталости. Не смотря на то, что кровать была плохая, матрас в буграх и очень жесткий, на ночную побудку для звонка к Ирине, Евгений вполне выспался и чувствовал себя бодрым и свежим. Попытался вспомнить события вчерашнего дня, но кроме отдельных моментов почти ничего не помнил. Вчерашний кошмарный перелет в Москву, непонятный, резко прерванный разговор с Марковцевым, отличный коньяк, бутылку которого Александр сунул в его пакет с маленькими бутербродами, если ему захочется выпить и закусить ночью, в качестве моральной компенсации за скомканный разговор – это он помнил хорошо. Спасибо Саше, вечером ему действительно очень сильно захотелось выпить. Вспомнил початую бутылку на письменном столе, за которым он в одиночестве употребил коньяк, закусывая канапе. Следов похмельного синдрома он не ощущал совершенно. Вспомнил ночной разговор с Ириной, как попросил её немедленно приехать из Гонконга к нему в Москву, с кучей людей в придачу. Теперь он спрашивал себя, а на кой черт ему все это понабилось? Попытаться думать, опираясь на аналогии. Ирина - любимая женщина, это бесспорный факт, исходная точка размышлений, он ей звонил. То, что он очень любит жену и всегда ей рад он помнил хорошо. Но зачем вместе со свитой? На кой черт они срочно ему понадобились? Зачем ему нужны Смехов и два здоровых мужика? Тут он вспомнил встречу с Островским, с парой очень соблазнительных, приятных на вид малолеток в боевой раскраске индейцев Сиу на тропе войны. Двое приятелей Михаила с очень подленькими улыбочками, не сводивших сальных глаз с девчонок, которые по утрам, наспех смыв с лиц боевую раскраску, облачившись в школьную форму, старались не опоздать на первый урок в школе или элитной гимназии, если судить по месту ночной работы. Друзья  Михаила переводили злые, завистливые взгляд с него на школьниц. Он отчетливо вспомнил, как эти парни вчера разозлили его, не сказав ни слова. При том, что он на девчонок не претендовал. Сейчас, вспоминая прошедший вечер, в памяти всплыло, что вчера его насторожил наряд полицейских в форме в фойе отеля, в дополнение к трем секьюрити гостиницы. Будь сейчас зима или просто холодно, все понятно, сотрудники сошли с маршрута и греются. Проходи в отеле международный симпозиум светил мировой науки, о чем бы всех предупреждали большие плакаты и транспаранты, тогда усиление охраны явление нормальное.  Кроме того, вместе с нарядом крутилась пара сотрудников в штатском. Все силовики были без верней одежды. Стоп! Именно это вызвало тревогу - они в отель зашли не случайно. Что они из органов, сомнений не было, вопрос в другом, откуда именно. Судя по покрою и состоянию костюмов, они  не  работники МВД, это  ФСБ.  Контрразведка смотрится дороже. Наличие людей в штатском окончательно встревожило  Евгения. За тридцать лет, что ходил по краю, он выработал у себя способность  чувствовать взгляды и безошибочно фиксировать, откуда они прилетели.  Очень точно  вычислял источник их появления. Это называется чуйкой.  Вчера он поймал на себе взгляды людей в штатском, всеми фибрами души почувствовал, что смотрящие на него люди говорят о нем, вычленив его в группе людей, ожидающих прихода лифта. Это заставило его включить мозги. Сейчас, утром, выспавшись и хорошо отдохнув, когда полиция  покинула отель, вспомнил девочек. Поразился силе своей воли и степени любви к жене. Восстановил порядок проклятий, которые  вчера адресовал однокласснику. Вспомнил несколько ошибок и оговорок, наконец, понял отчего ему было так  хорошо утром. Он обожал  говорить правду людям  в глаза, вне зависимости от их положения в обществе, и всегда делом (кулаком) был готов ответить за свои слова. Столь грубую форму он применял нечасто. Большинство его знакомых,  зная его странную, хамскую привычку резать правду матку в глаза,  помноженную на готовность к драке насмерть, старались сами не лезть на рожон и не дразнить Бешеного Бегемота. Это была его кличка,  с  юности  которой он в душе гордился. Тем более, что сам он, без провокации со стороны, к людям не лез. Был сверх меры терпим к чужим недостаткам и ошибкам. Но те, кто совал свое грязное рыло в его шайку и тянулся к его пайке, получал немедленный ответ.  Отвечал он всегда публично, не обращая внимания на окружающих. Жестко, в крайне грубой, часто оскорбительной форме. Он старался не использовать публично не нормативную лексику, оскорбить противника без мата легче, чем накрыв того матом. Русский язык очень богат.                Евгений разобрал багаж, нетронутый вчера. Оделся, спустился на ресепшн. Уточнил возможность аренды нужных машин в нужных количествах, заплатил наличными аванс,  не взяв, чека. Молодой человек, принимая деньги, остался их общением очень доволен.  Заверил Евгения, что в нужное время машины будут ждать пассажиров на стоянке гостиницы. Давая менеджеру хорошие чаевые,  Евгений задал вопрос, как в столице и, в частности, в их «клоповнике», обстоят дела с девочками, и пожаловался, что вчера вечером не смог договориться, как минимум, с тремя  ночными бабочками. Менеджер его заверил, что по части проституции столица, как и во всем остальном, впереди планеты всей. Гостиница «Академическая» занимает одно из первых мест в городе в этом вопросе, а их ночные бабочки лучшие в Москве и самые продвинутые. Более того, шоферами в арендованном транспорте, по желанию дорогого гостя, могут быль женщины.  Из эскорта, любого внешнего вида, типа и расы, готовые к работе в любом месте и времени суток, могут общаться  на трех десятках языков, а в промежутках между занятиями по исполнению сексуальных капризов клиента, могут быть гидами по столице и пригородам. Вчера вечером дорогому гостю просто не повезло, вчера ночью полиция проводила облаву на проституток. Но это бывает крайне редко, их всегда об этом предупреждают заранее.                Евгений поблагодарил молодого человека, попросил его найти и передать ему, само собой не бесплатно, данные о трех гостях отеля. Когда въехали? Есть ли  предварительный заказ, чья была бронь, или они просто пришли самоходом. Как платят, когда планируют уехать. Молодой прохиндей собрался, было, изображать оскорбленную невинность, но заметив, что ладонь Вишневецкого закрывает купюру достоинством пять тысяч рублей, передумал кокетничать и, услужливо улыбаясь, сказал:                - Нет проблем! Надо подождать пять минут. - Поставив на свою стойку  табличку «Технический перерыв», ушел за стойку регистрации.  Через десять минут Евгений все,  что просил, получил в распечатанном  виде. Поднялся в номер довольный результатом,  начал подробно изучать добытые сведения.  Парнишка передал ему, что господа Островский, Хальзов и Сергиенко поселились в двух стандартных номерах и одном люксе гостиницы «Академическая» вчера в 18 часов московского времени. Островский занял номер люкс. Номер был забронирован от имени Кварторно Эксплуатационного Управления Восточного Военного округа. Заявка поступила вчера в 16 часов московского времени. Молодой менеджер из пункта проката автомашин оказался очень сообразительным и пять тысяч рублей отрабатывал на совесть. Вместе с копиями паспортов приложил копии счетов за телефонные переговоры, которые велись со стационарных телефонов, расположенных в номерах. Все платежи были сделаны наличными, обратные билеты на Дальний Восток пока не заказывали, машин на прокат не брали. Еще раз осмыслил вчерашний вечер в свете информации, полученной от менеджера, Евгений понял, что очень многое надо проверять и перепроверять, начиная с бронирования номеров гостиницы, и кончая, как и по каким каналам на Дальний Восток ушла информация из секретариата Государственной Думы, в каком именно отеле надо  селить Островского. Он сильно разозлился и решил, что много задолжал другу юности, понимая, что вчера чудом не попал в медовую западню. Первым порывом было очень сильное желание позвонить в Киев, пригласить в Москву Красного Полковника  с бригадой его парней. Схватить друга Мишу с его приятелями, вывести в пригородный лес в районе полей фильтрации. В уютном местечке у трех круглых лесных озер допросить компанию и умертвить их мучительным способом, каким именно, решил определить позднее.                Это уютное местечко он присмотрел десять лет назад. Когда нужно было работать в Высшем Арбитражном Суде  РФ, он  часто ездил в  Москву.  В ту далекую эпоху они с Сёмой хорошо знали друг друга,  но работали по отдельности, еще не срослись в одну структуру. С тех пор, бывая в Москве, выбирал полдня и ездил в Выхино, проверял, не добрался ли город до тех прекрасных уединенных мест. Выпив рюмку коньяка, вернул себе хорошее  расположение духа. Набрал номер сотового телефона Филимонова, автоответчик проинформировал, что владелец сейчас на заседании правительства страны и поэтому ответить не может. Далее непродуктивная беседа с автоответчиком, насколько  его звонок важен и нужен, и т.д., и т.п. Александр Иванович вчера предупредил его, что должен быть на утреннем заседании Думы. Звонить Майе в банк не хотелось, до разговора с её мужчинами он не знал, какую занимать позицию. С ней он общался по телефону постоянно, отношения сложились отличные, деловые. Для организации работы финансового отдела фонда ему постоянно приходилось у нее консультироваться. Приедет Смехов, появится лишний рычаг управления и источник информации, вот тогда можно говорить, а пока рано. Только сейчас понял, зачем ему понадобился в Москве Смехов. Евгений выпил еще стопку. Вспомнил, как Саша с Павлом, люди очень серьезные, занятые государственными  делами, по два раза в день звонили к нему в Гонконг и просили, требовали его срочного нахождения в Москве. Сам себя спросил:                - Ну и какого, спрашивается, хрена, вы меня с истерикой срочно выдернули из  Китая в Москву? Так как вопрос носил чисто риторический характер, задав его самому себе и не зная ответа, упокоился. Было уже начало второго, завтрак давно закончился, обед, скорее всего, тоже. Хотелось есть. Канапе закончились на третьей стопке коньяка с утра. Решил пойти в бар, который приметил вчера, попить грейпфрутового сока и чего-нибудь перекусить. Выходя из номера, подключил стационарный телефон, выключенный ночью. Он тут же очнулся от молчания и зазвонил. Вишневецкий злорадно усмехнулся, не реагируя на сигнал вызова, покинул номер, очень довольный собой. В баре было уютно,   тихо, не раздражая, звучала музыка, которую слушал бармен. Заказал три больших стакана сока, который, якобы, только утром выдавили из фруктов. Попросил выдавить еще, так как три стакана ему не хватило. Сел у окна, наслаждаясь соком и видом складывающейся дорожной пробки на перекрестке. Размышлял, кто именно заказал Островскому  вчерашнюю провокацию. Не имея дополнительно информации, пришел к выводу, что это могли делать, как минимум, шесть разных человек. Их он всех еще вчера  перебрал, но решения не нашел. Скорее всего, кто-то знающий его очень плохо, наблюдающий за ним эпизодически. Сам Михаил, как заказчик, практически исключен. Они не виделись десятки лет. Евгений, при всем своем  сволочизме,  ему по мозолям не ходил и не обижал. Выступить исполнителем заказа за деньги, это всегда   пожалуйста. Миша на это был готов. Чтобы вычислить инициатора и, соответственно, главного своего  врага, придется общаться с Островским  и его приятелями, чего ему очень не хотелось, во всяком случае, сегодня. В бар вошли три новых постояльца и решительно направились к нему.                – Женя!  Полдня не могу тебя найти и дозвониться! Начал беспокоиться, не заболел ли? Ты очень странно вчера себя вел.                – Не дождешься!  - огрызнулся Вишневецкий.                – Ты почему на звонки не отвечаешь?- продолжал восстанавливать дружеский тон Островский.                –  В сотовом   тебя заблокировал.  Телефон в номере отключил, чтобы всякие пидоры  спать не мешали. - Спокойно ответил Евгений. Бармен принес четыре стакана со светло- коричневым напитком, налитым на два пальца, и ведерко колотого льда. Заказ сделал Хальзов. Что его зовут Роман Игоревич, Евгений вспомнил с трудом. Он  подтолкнул стаканы своим партнерам, четвертый предложил Евгению. Отпил глоток, блаженно улыбнулся и сказал:                -Угощайтесь, Евгений,  это лучший виски, который есть в этом отеле. Он действительно неплохой.                – Спасибо, Игорь! Может быть виски действительно хороший, но я не пью англо-саксонскую самогонку. Впрочем, как и отечественную, - ответил Евгений и приложился к стакану сока. Жутко захотелось хорошего коньяка, который был выпит в номере еще утром.
Виктор Геннадьевич  Сергиенко, самый молодой и самый горячий из троицы, был сильно перевозбужден с утра, слегка  подшофе, готов был вступить в словесное единоборство с Евгением и в прямом и переносном смысле. От начала драки его останавливало только отсутствие у него стреляющей авторучки - не рискнул вести её в самолете, был в Москве без оружия, и ощущал себя голым.                - Господин Вишневецкий, вы второй день пытаетесь нас оскорбить и унизить, публично плюете на все жесты доброй воли с нашей стороны! Вы нас не уважаете! Вы не хотите с нами работать? Вы человек с судимостью за мошенничество и тюремным сроком за это, с сомнительным прошлым и очень подозрительным настоящим, отвергаете руку дружеской помощи порядочных, приличных людей? – молодой наглец замолчал и пил виски. Так по делу и столь откровенно, совсем в его стиле, Евгения давно не макали в собственное   дерьмо. Хотелось придушить наглеца, но не за то, что  открыто      высказал о нем правду, а за участие в ночной провокации.
- Виктор, вы, в целом, правы, описывая меня. Я действительно вас не уважаю, хотя лично вы дерзостью пидераста заслуживаете признания. Ваша тройка действительно пока не судима, но к порядочным людям не относится. Вчера вы трое попытались подставить меня, знакомого человека, не причинившего ранее вам вреда, под полицейскую облаву с малолеткой. Это относится к подлости, за   это одно,  таких как, вы сук  положено давить и топить в сортирах, как метко заметил наш президент. Такие дружеские руки надо обрубать по локоть, чтобы рукоблудить было нечем. Но исполнение этой части кары я рассмотрю несколько позже. Вы, молодой человек, правы и в другом, с вами работать мне неинтересно, и я не собираюсь этого делать.                Михаил, в отличие от партнеров, первым точно понял, когда, в какой момент, и в чем он ошибся, и от этого понимания его пробил холодный пот. Он осознал, что за эту ошибку придется дорого заплатить. Его драгоценная жизнь висела на волоске. Мысли  Островского неслись, перепрыгивая с одного на другое, с сумасшедшей скоростью. Все надо вернуть назад, исправить собственную глупость. Необходимо вымолить, купить прощение у приятеля, Совершенно не важно, как и от кого Вишневецкий узнал об облаве. Он еще пока не знает и, надеюсь, никогда не узнает, что облаву заказали друзья  Дорошенко, по его, Михаила, просьбе. Непонятно, почему он вчера остановился перед  входом в бар, повернул к лифту и не попал в западню. Важно, что он точно знает, что его пытались поймать в  медовую ловушку, и что в этом замешан он, Островский. В деталях Евгений разбираться не будет, ему важна суть. Это не полиция с судом и присяжными, ему улики не нужны. Надо отдать Дорошенко и весь его бизнес Вишневецкому, тогда, может быть,  он станет ему нужен. В этом случае  его может быть, не тронут. Накануне вылета  Москву он связался с Петром и рассказал ему о планах подготовки подставы и попросил помощи в организации работы в  Москве. Дорошенко пообещал помочь. Предупредил, что его одноклассник контролирует черных всего  Дальневосточного  региона. Михаил понял, что это значит, и что злить  приятеля нельзя. Ответ будет жестким,  неинтеллигентным, к чему привык Островский, продавая бронепоезда ученым. Он ошибся в тактике и стратегии, допустил главную ошибку, имел глупость попасться на этом, не завершив  успешно  начатую провокацию. Теперь  ни полиция, ни проститутки, ни их сутенеры, ни гостиничный персонал  денег не вернут. Как он будет за них отчитываться, его проблема, Но это все потом. Михаил подал условный сигнал соучредителям, они, демонстрируя оскорблённую невинность, отсели в противоположный  конец бара с бутылкой виски. Одноклассники остались за столом вдвоем, Евгений с соком, Михаил с виски, который долил в его стакан бармен.                - Миша, я так и не понял, вы что, с хрена сорвались? Теперь я обязан вам всем троим  собственноручно кишки выпустить, в бетон закатать живьем, иначе меня люди не поймут? - спокойно, не зло, даже с ленцой поинтересовался Евгений. Островский поймал откровенно скучающий взгляд старого приятеля,  понял, что им  приговор  вынесен приятелем.  Но никто не собирается спешить с   его исполнением.  Их всех вместе или по одному, при удобном случае, между делом, просто передавят. Лучшее, что можно в этой ситуации сделать, говорить правду и попытаться на нее купить себе жизнь. Только правду, по схеме «вопрос - ответ», не считая, выгодно это или нет, не думая и ничего не планируя. Все остальное только ухудшит положение. Не дай Бог сейчас рассердить Вишневецкого.                – Женя, я был не прав, мои  придурки вообще не при делах. Я крупно влетел по деньгам. Мне предложили работу, очень перспективную. Компрометация тебя была условием получения этой работы, кроме того, за тебя очень хорошо заплатили,  - выпалил Михаил.                – Любопытно, и сколько я стою?- спросил Вишневецкий, сильно удивленный откровенностью Островского. Он ждал, что Михаил  традиционно  начнет врать, изворачиваться, но только не сразу говорить правду.                - Триста тысяч зелеными. Сто пятьдесят аванс и столько же по готовности, - промямлил Островский.                - Я думал, что стою не меньше миллиона, - расстроился Евгений.                - Так это же не за убийство. Требовалось, чтобы тебя задержала полиция, а потом мы бы тебя отмазали. А ты в благодарность поделился бы ценной  информацией.
- Вот же сука. У меня семь лет с отсрочкой исполнения по суду. Тут бы мне конец пришел. Не зря я не хотел выходить в суд и тянул время. Сёма, получается, ошибался. Сидеть мне за границей без заездов в Россию. Сёмка все равно молодец, договорился с судьей, чтобы она не прописала в приговоре процедуру постоянно ходить отмечаться в полиции, -подумал Вишневецкий, а вслух спросил:                - Кто же это такой щедрый?                - Мне тебя заказали в гонконгской компании. Начальник - Петр Дорошенко, его заместитель - Андрей Клепкин. У них же и работа была для нас, - сказал Островский.                - Все это очень интересно. Я много лет знаком с Дорошенко и Клепкиным, - задумался Евгений, и вдруг, как будто что-то вспомнил, спросил:
- А что за работу вам предложили?                - Работа очень интересная, главное  прибыльная - поставка на экспорт российской машиностроительной продукции. Мы получили бы адреса и должны были ехать на названные заводы писать контракты на покупку нужных станков, чтобы затем все отправлять в КНР через Казахстан. Когда соберем весь груз, проверить комплектацию. Платежи идут помимо нас, - не спеша рассказывал Михаил.                - Кто конечный получатель грузов? - задал очередной вопрос Евгений.
- Корея, - ответил Михаил.
- Северная?                - Да – подтвердил Островский.                - Какая сумма контрактов на данный момент на Северную Корею?                - Точную сумму не знаю. Примерно, в пределах ста миллионов долларов. Петр говорил, сумма все время увеличивается, - объяснил Островский. Ему все время казалось, что Евгений намного больше, чем он, знает о сделке с Кореей, а в разговоре Вишневецкий его просто проверял. Евгений допил сок и сделал знак бармену повторить заказ. Михаилу принесли виски и еще порцию льда, старый весь растаял.  Он с некоторым удивлением спросил:               
- Правда, не пьешь виски? Как это можно, все бизнесмены пьют и любят виски.                - Терпеть не могу эту самогонку, ну, а кому нравится, их проблема,- заметил Евгений и спросил:                - Если ты меня не подставишь, работы у Петра тебе не видать, как своих ушей. Так я понял или нет?                - Да, это так!                - Отлично!- сказал Вишневецкий, - то есть, если ты получил от него недостоверные  данные и потому провалил задание, то вина его, а не твоя. Согласен?                - Да, наверное так.- согласился Островский.                –Значит, ты не виноват, что не подставил мне шлюх, если я прибыл с Ириной, вопреки переданным тебе сведениям.                -Но Ирины нет  она в Китае!- возразил Михаил.                - Она отсыпается в номере с дороги, плохо себя чувствует после перелета. Но завтра будет в лучшей форме!                - Петр будет все проверять! Искать, кто ошибся и дал ему неверную информацию, - опять возразил Михаил.                - Ну и прекрасно, пусть проверяет. Ирина уже в пути, едет в аэропорт и вылетает сюда. Завтра в шесть утра у неё посадка в Домодедово,- сказал Евгений.                - Не знаю, кто тебя предупредил. Но значит, так тому и быть! У меня к тебе еще одна просьба. Мой куратор из министерства геологии требует, чтобы я ему нашел первоклассного специалиста по работе в Китае. Будь добр, пойдем со мной в министерство. Выслушай  босса, скажи свое мнение и все. Может быть, услышишь что-то интересное.  Ну что тебе стоит? - умолял Островский, он уже предал прошлого нанимателя и понял, что интересной работы с Кореей не будет.  Она  как  плата  за его жизнь  теперь  будет работой  Вишневецкого.  Надо вернуться к разработке строительных материалов,  чтобы  было, что есть  завтра.                – Ладно, сходим, - машинально согласился Вишневецкий, думая о Дорошенко, Никонове и Корее.