Осознанная необходимость Гл. 16

Глава 16

До глубокой ночи мы находились в квартире Ольги и Геры, где нас по очереди опрашивали сотрудники полиции. Лера позвонила Роме в Южногорск. Он вместе с мамой находился в больнице.
– Лерка ты прости, что всё так вышло, – еле говорил Рома, – я не мог вынести того, как он бьёт маму, а я ничем не могу ей помочь. Ты же знаешь, у неё больное сердце, а этот сумасшедший сильно её избивал. Мама сейчас в очень тяжёлом состоянии. Проклятые ноги!
– Ну и как Ромка? – спросила я Леру, когда она отключила мобильный телефон.
– Ему легче, у него только лицо пострадало, а вот его мама в тяжёлом состоянии. Один он без неё не справится. А его больше не могут держать в больнице. Я вернусь в Южногорск. Роме нужна моя помощь.
– Давай всё это обсудим, когда нам всем разрешат покинуть эту квартиру, – успокоила я её.
Ольга оказалась приветливой доброй женщиной. После окончания всех формальностей с полицией она всех нас собрала у себя с просьбой подробней рассказать о произошедшем. Марек не выходил из своей комнаты, и даже Лера не смогла его уговорить посидеть с нами за большим круглым столом, накрытым к вечернему чаю.
Мы сами сначала не всё понимали, но сложив все факты воедино, сложилась вполне ясная картина жизни Юры и участие в ней Геры. Оля, опустив голову, плакала.
– Моя мама умерла, когда мне исполнилось шестнадцать. Как раз в разгар Перестройки. Пришлось рано повзрослеть. Отец вышел из очередной отсидки. Намучилась мама с ним. Бил он её очень. Бил, да пил. Меня, правда, никогда не трогал. Только мне от этого радости никакой не было. Хорошо, что вскоре посадили его. Я к тому времени на рынок в «Лужниках» пристроилась к одной женщине, Любаше. Повезло, помогла она мне очень, жалела меня. И присматривала, чтобы не приставали ко мне ушлые ребята, а потом, как говорится, от греха подальше, помогла с загранпаспортом и стала меня в Польшу посылать за товаром.
Через несколько лет, я уже свою точку имела на рынке. Для работы нужна была машина. Вот мне и посоветовали из Германии автомобиль пригнать. Познакомили с двумя парнями. Они уже несколько машин по заказу пригоняли. В России покупатель закажет, они предоплату возьмут, на неё и купят автомобиль. А вторую половину, получают после передачи автомобиля и документов покупателю. Конечно, можно было и им сделать заказ, но решила сэкономить. Подумала, всё равно в Польшу надо ехать за товаром, вот на своей машине и затарюсь. Дело выгодное. И машину продать можно и товар в ней привезти. Собрались и поехали. Но видно примелькались мои знакомые уже и в Польше и в Германии. Вычислили их братки местные.
Остановились мы около одной частной польской гостиницы недалеко от границы Германии. Вернее подъезжали к ней, в этой гостинице ребята всегда останавливались. Но надо было такому случиться, что у меня мотор заглох. Троса не оказалось. Ребята меня оставили на дороге, а сами в гостиницу помчались за помощью. Только слышу с той стороны, куда поехали, выстрелы. Испугалась я. Стемнело. Вокруг лес. Думаю, раз вычислили, значит, знают, что следом я еду. Подумала и решила дёру дать. В сумочку деньги и документы мои и на машину закинула и в лес. Бежала, сколько могла, пока не наткнулась в забор какой-то усадьбы.
***
Польша. 1992 г.
От продолжительного бега Ольга очень устала. Увидев свет фонарей, она из последних сил добралась до небольшой усадьбы. В окне дома горел свет. Боясь шуметь, она осторожно перебралась через ограждение усадьбы и постучалась в окно, в которое выглянул молодой мужчина. Увидев её, он молча потянул Ольгу за руку, затянув её в дом, и быстро захлопнул  дверь.
– Матка Бозка, русская? – спросил её мужчина.
– Да. Спрячьте меня, пожалуйста, – Ольга поняла, что он понимает русский язык, – за мной, наверное, гонятся.
– Наверное, или точно? Для че`го? – Оля достала документы на автомобиль и протянула их мужчине. 
– Понятно. Убери, –  посмотрев документы, он вернул их и сказал, – иди в ванную, там халат моей сестры. Все вещи спрячь в стиральную машинку.
Ольга наугад пошла в ванную, открыла, показавшуюся ей подходящую дверь и обомлела. В небольшой комнатке сидела огромных размеров собака. Из уголка её пасти свисала длинная тягучая слюна.
– Что ты, что ты! Ванна дальше, – мужчина быстро захлопнул дверь комнаты с собакой.
Проводив Ольгу, он молча, вывел собаку во двор и закрыл за собой дверь. Она послушно села на пороге дома. Мужчина прошёл в другую комнату и вынес ружьё. Проверив его, загнал в дула два патрона и поставил ружьё около входной двери.
Уставшая Ольга уже лежала в постели в комнате сестры мужчины, когда услышала громкий и грозный лай собаки. Она, со злым рыком и глухим лаем бегала вдоль забора, не давая возможность кому-либо пройти на участок.
– Да здесь её точно нет, собака разорвала бы её на части, – послышалась польская речь.
Потом, кто-то ругнулся по-русски, и преследователи побежали к другому дому. Но радоваться было рано. Кто-то стал отчаянно стучать по калитке, вызывая хозяина дома. Видно, бандиты шли назад после обхода соседних домов. Опять громко залаяла собака. Оля испугано выглянула из комнаты.
– Не переживайте, ложитесь. Сейчас они уйдут.
Хозяин взял ружьё, вышел на веранду и два раза выстрелил в воздух.
Наутро мужчина пригласил Ольгу к завтраку. Он разлил кофе из фарфорового кофейника в красивую чашку. Предложил сливки из сотейника. На свежий с хрустящей корочкой хлеб намазал сливочное масло тонким слоем, сверху положил сыр и ветчину с листочком свежего салата и всю эту конструкцию предложил Оле. Они молча ели, лишь улыбаясь друг другу. Ольга смущалась.
Первый раз её окружала такая обстановка. Не богатая, но светлая красивая кухня. Не то, что было у неё дома. Пока была жива мама, дома можно было видеть бедненький, они с ней перебивались с копейки на копейку, но уют. Но как вернулся из заключения отец, от маминого уюта не осталось и следа. Вечные попойки с грязными неадекватными собутыльниками превратили квартиру в бомжатник. Как Оля не старалась, более, менее чисто в квартире было, пока она была дома. Но, когда приезжала из вояжей не знала, за что браться, чтобы привести квартиру хотя бы в относительный порядок.
Поблагодарив хозяина за завтрак, Оля встала и хотела собрать посуду со стола, но мужчина её остановил.
– Подождите. Ещё чашечку кофе и  давайте, наконец, познакомимся, – он встал, протянул Ольге руку и представился, – Марек.
– Ольга.
– Очень приятно, пани, – Марек поцеловал руку Оле, чем привёл её в полное смущение.
– Что вы намерены дальше делать?
– Мне надо добраться до Варшавы, а там поеду поездом домой, в Москву. В Варшаве у меня знакомые, они смогут достать мне билеты до Москвы.
– Не думаю, что так будет правильно. Эти люди и там смогут вас вычислить. Они вас в Варшаве будут ждать. Им нужны документы на автомобиль. Хотя не проблема сделать новые, но они будут фальшивые и это для них дополнительная трата. А у вас настоящие документы, германские.
– Что же мне теперь делать?
– Вот что Ольга. Вам надо где-то переждать. Они покрутятся и успокоятся.
Вас, наверное, дома ждут муж, дети?
– Что вы! Я и замужем не была.
– Если хотите, я предлагаю вам вернуться в Германию. Не удивляйтесь. У нас с сестрой под Франкфуртом-на-Майне маленькая гостиница и магазинчик при ней. Там они вас точно не найдут. Отсюда очень далеко. Поживёте у нас неделю, другую, а домой поедите прямо из Берлина. Я вам помогу.
– Неудобно. И кто меня обратно в Германию пропустит?
– Не переживайте со мной пропустят.
Ольга испугано смотрела на Марека и боялась дать положительный ответ. Россия кишит бритоголовыми мальчиками, в Польше положение не лучше, в Германии такой сумбур, благодаря начавшемуся объединению, там тоже не всё спокойно. А тут он ей предлагает уехать так далеко.
– Может сутенёр? Продаст за три копейки, а я потом не вырвусь из плена. Девчонки дорогой такое рассказывают, пока до Москвы в поезде доедешь, таких страхов наслушаешься, – про себя размышляла Оля.
– Я вас не принуждаю. Хотите, я довезу вас до Варшавы. Но вдруг, ваши друзья описали вас этим парням? Хотя, скорее всего их уже и в живых нет, – словно прочитал её мысли Марек.
Но, не став больше убеждать девушку, Марек попросил её не выглядывать в окна, тем более открывать дверь, а сам побежал на пробежку, прихватив с собой пса.
– Мы с Джерри в это время каждый день бегаем до магазина и обратно.
Оля хотела пройтись по одноэтажному, современной постройки дому. Она каждый раз, когда приезжала в Варшаву, останавливалась у знакомой Любаши, Халины, та за доллары сдавала ей маленькую комнатку в двухкомнатной квартире в кирпичной пятиэтажке. У нас такие дома называют «хрущёвками» и разрешала тоже за деньги звонить в Москву по телефону. Ольга любила пани Халину и всегда ей привозила подарки для неё и её внуков. Да и Халина относилась к Оле по-матерински. Ругалась, когда Ольга, стесняясь, того, что Халя кормит её горячим обедом, заходила после своих походов по рынкам в социальную столовую.
– То, нельзя кушать! То, только для пьяных! 
А Ольге казалось, что там и вкусно, дёшево и порции такие большие.
Ольга всегда скучала по Хале, как бы скучала по своей любимой тётушке или бабушке. У неё не было никого из родных, был только один не самый лучший отец.
Ольга всегда вспоминала со смехом, как Халя долго не могла понять, что такое коммунальная квартира. Рассказывая о своей жизни, она поделилась воспоминаниями детства, когда они с мамой жили в коммуналке. Это потом маме от завода дали «блочную двушку». А тогда в их квартире с большим длинным коридором проживало пять семей и все с детьми.
– Как одна ванная? На всех? А туалет? Почти на двадцать человек один?
Халя с большим удивление слушала рассказы Ольги о жизни в коммунальной квартире, но так и не смогла до конца понять, как можно делить одну кухню с двумя колченогими газовыми плитами и двумя раковинами на пять семей. Как включать, выключать свой свет в ванной и туалете, составлять график дежурств по уборке общих мест пользования и больших стирок. Стоять в очереди в единственную ванную и туалет. И много чего удивительного было в этих рассказах о совместной жизни разных, чужих людей. Но больше всего Халину поражало и удивляло совместное проведение праздников, семейных торжеств, грусть и печаль, когда пришлось разъехаться всем по новым квартирам.
У Хали в квартире было тоже всё не так, как у Оли. Но и ничего такого, чтобы её обстановка сильно отличалась от средне советского быта. Такой же телевизор, стенка, ковры, диваны. Только чисто и уютно, чего не удавалось создать Оле из-за своего постоянно пьяного, вечно с кем-то дерущегося и обязательно в их квартире, отца.
А дом Марека был современным. Необычная обстановка в гостиной. Кухня, уставленная всякими электроприборами, машинками для резания колбасы, хлеба и того, чего Оля не могла представить, куда и зачем можно это применить. Она не успела обследовать кухню, как услышала шаги по каменной дорожке, ведущей на веранду. За окном с красивыми жалюзи, послышался голос незнакомого мужчины. Оля быстро присела на пол.
Мужчина внимательно всматривался в окно, пытаясь разглядеть, кто находится в доме. Опять послышались шаги. Видно к незнакомцу подошёл ещё один человек.
– Да, нет там никого, погнали отсюда. А то вернётся хозяин со своим зверем.
Парни ещё некоторое время толкались бы перед окнами, которые выходили на длинную широкую веранду, но вдруг послышался голос соседа.
– День добже, пан Марек!
– Всё, влипли! Погнали, нет её здесь.
Дальше Оля слышала стук убегающих ног, крик Марека, сдерживающего на поводке Джерри. Звук открываемой двери.
– Ольга с вами всё хорошо?
Он поднял всё ещё сидевшую испуганную девушку с пола.
– Всё, Ольга! С сегодняшнего дня, ты слушаешь только меня.
Почему-то Оля поверила этому молодому мужчине. Его строгий взгляд и решительность в голосе, придали ей уверенность, в том, что Марек сможет постоять и защитить её.
– А, что в лоб, что по лбу, не похож Марек на сутенёра,  – подумала она, – а вдруг ребята проболтали адрес Халины, а без её помощи мне не вернуться в Москву.
Следующим утром, сообщив соседу о своём отъезде, Оля поняла, что тот присматривает за собакой и домом в отсутствие хозяина Марек, погрузив саквояж с вещами, направил автомобиль в сторону немецкой границы.
На границе Марек вышел с паспортом Ольги и скрылся в помещении таможенников. Вышел оттуда с двумя мужчинами. Таможенник и пограничник, так определила их она. О чём-то оживлённо беседуя, они проводили Марека к машине, где сидела Оля, и вежливо с ней поздоровавшись, стали нахваливать новый на вид, весь сверкающий белый «Мерседес». Тепло, попрощавшись с ними, Марек въехал на территорию Германии. Он проделал то же самое и на этом пункте, только с той разницей, что вышел из помещения с одним мужчиной. Так же, после разговора с ним, пожав крепко друг другу руки, они попрощались.
Промчавшись через сумбурный, многолюдный от нахлынувших приезжих, шумный, после присоединения Берлин, и проскочив гэдээровские дороги, автомобиль оказался на автобане. От скорости у Ольги закладывало уши. Она смешно закрывала ладонями лицо, умоляя Марека не гнать так быстро.
– Нельзя, это автобан. Меня оштрафуют за маленькую скорость. Здесь кругом камеры.
Вот это больше всего поражала Ольгу. Штраф за небольшую скорость! Но больше всего её поразила красота вокруг. На зелёных от пышной зелени холмах выглядывали маленькие посёлки, своими красными, оранжевыми крышами, напоминающие грибы в густых лесных зарослях. Острые шпили замков горели огнём, отражая лучи солнца.
На стоянке, где служащие заправляли, мыли и пылесосили автомобиль, они с Мареком прошли в уютное кафе. Пока Марек расплачивался в кассе за услуги и ходил по небольшому магазинчику, Оля рассматривала его, словно видела впервые. Старше её на шесть лет, не красавец, но с волевыми чертами лица, спортивной фигурой, он всё больше и больше нравился ей. Дорогой Марек, узнав о жизни Оли, рассказал, как оказался в Германии.
Его старшая сестра давно вышла замуж за швейцарца, проживающего в ФРГ, но он скончался от инфаркта. Марек закончил в своё время экономический факультет Плехановки в Москве. Отсюда хорошее знание русского языка. И жена у него была русская. И когда сестра пригласила тогда только что женившегося брата к себе в помощь в управлении наследством, жена очень любила его. Но уже вскоре нашла американца и после развода, укатила с ним в Штаты. А он, чтобы отвлечься от такой травмы, ударился в работу. Да так, что прикупил ещё магазин, и ещё кое, что. В общем, всё хорошо, кроме того, что он перестал доверять женским словам о любви чистой и непорочной, а русским красоткам тем более.
– Разве не так, что у вас всегда на первом месте благополучие? Времена тургеневских барышень прошли, я понимаю. Но на генном уровне должно же что-то остаться: благородство, честность, искренность?
– Могу тебе сказать только одно – тебе не повезло, и ты озлобился. Женись на соотечественнице или немке, может тогда у тебя мнение о русских изменится. А потом, любить, это не только вовремя борщи варить.
– А ты умеешь? – спросил её Марек, улыбаясь.
– Что ты имеешь в виду любить или варить?
– И то и другое.
– Особенно варить. С пампушками? А как же, – всю оставшуюся дорогу они смеялись, шутили,  и ей казалось, что Марек смотрит на неё больше, чем с симпатией.
Вскоре они въехали во Франкфурт-на-Майне.  Высотки из затемнённого стекла при въезде в город, отражали заходящее солнце. Оля, не переставая задавала Мареку вопросы. Они остановились около какого-то учреждения Марек, взяв барсетку, вошёл в здание, оставив Олю со своими грустными размышлениями.
– Это счастье не про меня, – так она подумала тогда.
***
Россия. Москва
Мы слушали рассказ Оли и видели, как она волновалась, растревожив свои  воспоминания.
– Вскоре я убедилась, что это счастье, точно не про меня. Сестра нас встретила настороженно. Она взрослая женщина и сразу поняла, что между мной и Мареком не просто симпатия. Я не раз замечала, как она замолкала при виде меня, как ругался с ней Марек. Пролетел, как один день месяц нашего знакомства. Мы очень привязались друг к другу, но как это и бывает, однажды, он уехал на несколько дней в Швейцарию по делам, а со мной «по душам» поговорила Эльза. Она кричала по-польски. Но слова «курва» и другие, мне были знакомы. Она сунула мне деньги на дорогу и на перекладных сначала на электричке до Берлина, а оттуда уже на  нашем составе заплатив бригадиру поезда, я добралась вся зарёванная и убитая до Москвы. Ещё много раз мне пришлось посещать Варшаву. Но счастливые встречи влюблённых, бывают только в кино. Марек не объявлялся, да и не мог объявиться. Он не знал даже моей фамилии, не то, что адреса. Вскоре, я узнала, что жду ребёнка.
Любаша посоветовала присмотреться к моему одинокому соседу, который недавно вернулся из Штатов. И мы как-то быстро стали жить с Герой, работать вместе.  Свой                настоящий срок беременности я скрыла от Геры. Потом убийство отца. А после похорон, я сделала ремонт квартиры и Гера посоветовал продать её и переехать к нему. После свадьбы и рождения сына мы некоторое время жили вместе. Но у Геры открылась деловая хватка и вскоре мы, продав его квартиру, купили две в этом престижном районе, в современном доме. Думали, сначала, что вторая квартира останется сыну, но поняли, что нам отдельно жить лучше, чем вести совместное хозяйство. Я переехала в эту квартиру, Гера приобрёл для меня салон красоты, так и жили. Марека он любил по-своему. Баловал его, настоял на дальнейшем обучении.
– Оля, а со своим Мареком тебе так и не удалось больше встретиться? – спросила я.
– Удалось, – она вздохнула, – я долго себя сдерживала. Но несколько лет назад, я поехала во Франкфурт. Даже поселилась в его гостинице. Мне удалось узнать, что Эльза давно умерла. И Марека видела. Он меня не узнал. Да я и не пыталась быть узнанной. Изменился, конечно, возраст берёт своё. Но больше о нём я ничего не узнала. Немецкий не понимаю. Да и зачем?
– Как это зачем? Мне интересно, какой мой отец, – Марек вышел из своего укрытия и обнял Ольгу за плечи, – может и ему будет интересно встретиться со мной?
–  Ты уже взрослый сын, волен поступатьтак, как сам считаешь. А вот мне как жить дальше? Как пережить то, что отец мой был убийцей, а муж оказался убийцей отца.
Я не знала, как успокоить бедную женщину. Не всё нам дано знать, но, видно, всё ниспосланное нам судьбой мы обязаны пережить.