Осознанная необходимость Гл. 17

Глава 17

Лето подходило к концу. Хлопотное, грустное и счастливое. За Линой приехал Александр и они вернулись в Южногорск. Операция на глаза была отложена на год. Лера радостная от наступивших изменений в облике и характере матери, летала на крылах влюблённости к Мареку. Она вернулась из своего города, куда ездила помогать Роме и его маме, в Москву, жила в квартире Валерия, поступила на подготовительные курсы в институт. Лерка подружилась с Машей. Часто бывая в её центре, она решила непременно стать психологом. Скоро мы с ней поедем в Ростов, где ей предстоит встретиться и познакомиться со своей ростовской роднёй. Потом мы встретимся с Наташей и Николасом, Линой, Александром и Валерием в Краснодаре, куда нас вызывают, как свидетелей, там будет рассматриваться громкое дело об убийствах в Южногорске.
Мареку удалось съездить во Франкфурт-на-Майне и познакомиться со своим отцом. Лера рассказывала, что, делясь о встрече с ним, у Марека блестели глаза от слёз.
– Представляете, он вселился в гостиницу и несколько дней не решался спросить об отце у служащих. Хотя общаться ему с ними было намного легче, чем в своё время Ольге. Марек хорошо знает английский. И вообще, он у меня талантливый!
***
Германия. Франкфурт-на-Майне.
Увидев несколько раз в холле пристально смотревшего на него молодого человека, Марек – старший подошёл к нему и попросил разрешения присесть рядом.
– Вы не англичанин, хотя говорите по-английски, – скорее определил, чем спросил он молодого человека.
– Ещё в совершенстве я владею русским, – как можно безразличней ответил ему Марек – младший.
– Значит вы из России, – как-то грустно заметил пожилой, уже седой человек.
– Даже из Москвы. Вы же смотрели в компьютере журнал поступлений и вам, наверняка, знакомо моё имя.
Марек – старший, положил ладонь на колено сына, останавливая его от поспешных выводов.
– Да, я заметил, и как тебя зовут, и поинтересовался датой твоего рождения. Кое - что, предположив, я сделал для себя вывод, что у меня в России может быть такой же сын. А теперь я уверен, что твою маму зовут Ольга.
Марек – младший молчал, потому, что его горло сковала железная спазма. А Марек – старший, опустив свои локти на колени, закрыл лицо ладонями.
Они, молча, так и сидели некоторое время. Два взрослых человека, похожие друг на друга неуловимыми чертами лица, пока старший из мужчин не предложил пройтись по городу.
– Счастливей дней, чем те, которые мы провели вместе с Олей, у меня не было. Зная её жизнь, могу быть уверенным, что у неё тоже. Два месяца счастья. Когда я вернулся и не застал Ольгу, думал, что жизнь остановилась. Эльза мне пыталась что-то объяснить, поверь, я её не слушал. Я метался от своего дома, думая, что Оля, вдруг там появится, до Варшавы. Я ходил по рынкам, вокзалам несколько месяцев, надеясь на встречу с ней. Безрассудство. Мы не обменялись вовремя адресами, боясь разлуки, но уготовили этим себе душевную многолетнюю пытку. Я не мог найти её и в России, однажды поехав в Москву. Потом я запил. Эльза долго вытаскивала меня из этой пропасти, видно это и чувство вины предо мной намного укоротили её жизнь. А Оля была счастлива? – немного помолчав, спросил он.
– Я думаю, она тебе скажет сама об этом, когда вы встретитесь. Но с человеком, которого я считал своим отцом, они жили в разных квартирах. Не разводились, я так думаю, из-за меня.
– Кто он?
– Он предприниматель. Был.
– Он умер?
– Нет.
– Он обижал тебя.
– Нет, что ты! Он был внимательным отцом. Я не могу на него жаловаться. Не имею права. Он многое сделал для меня. Но не будем о нём говорить сейчас, – увидев удивление в глазах отца, Марек смущённо продолжил, – он лишился рассудка. Сейчас находится в психиатрической больнице и скорее всего, из неё уже никогда не выйдет.
– Ты наведываешь его?
– Да, – ответил парень, только для того, чтобы прекратить этот разговор и уйти от объяснений, почему и как он туда попал.
***
Жизнь стала входить в свою колею, когда прозвучал звонок из Южногорска от Лины.
– Марго, Александр и Николас не хотели, что вы об этом знали, но я что-то очень переживаю. Наташа пропала.
– Как пропала? Когда?
– Она поставила свой дом на продажу. Ей позвонили, покупатели. Она договорилась о встрече, уехала и пропала.
– Лина, ты не волнуйся, я завтра буду у вас. Самолётом.
– Ой, влетит мне от Сашки.

Сидеть дома и каждую минуту ждать телефонного звонка из Южногорска, не по мне. Разве я вынесу такое бездействие. Уж лучше полететь к Лине и переживать события вместе. Вдруг понадобится моя помощь?
– Или мой дельный совет, – потешила я своё самолюбие, сидя в салоне самолёта.
Ах, этот одурманивающий воздух приморских городов! Вобрав в лёгкие кислород, смешанный с йодом и разнообразием зрелых фруктов, я взяла такси до Южногорска. По дороге мне стали известны все последние городские события, но о недавней пропаже женщины я не услышала ни слова.
В доме у Николаса стояла напряжённая тишина.
– Я просил, умолял её не ездить никуда без меня, хотя бы до суда. Она же главный свидетель, многие из этой мэровской шайки-лейки бродят по городу, как привидения. От них всего можно ожидать, говорил он мне, нервно закуривая сигарету.
Я понимала состояние мужчины, тяжело, когда любимый человек в опасности, а ты ничем не можешь ему помочь. А тут ты даже не знаешь, где он может находиться. На всякий случай я подробно расспросила Николоса в чём Наташа могла поехать на встречу, во сколько и на какой машине.
Мы просмотрели её не большой, привезённый к нему гардероб, и определили, что на ней был лёгкий серый брючный костюм, белый топ и длинный чёрный шифоновый шарф. Она обязательно накидывала его голову или шею. И выехала она на своём белом «Мерседесе» кабриолете.
– Машина дорогая, – заметила я.
– Да, она не новая, но в отличном состоянии. В нашем городке такая, точно одна. Андроникос подарил Наташе на юбилей, но она на ней не ездила, из-за их игры с Эскулапом.
– А Эскулапа взяли?
– Да, сидит, ждёт суда.
– Ты считаешь, что её похитил кто-то из сообщников арестованных?
– Скорее всего, так. Скоро суд. Им не нужен такой свидетель.
– Ты предполагаешь, кто это может быть?
– Тут на кого пальцем покажи, любой может навредить.
– Кто именно?
– Да та же жена мэра. Жила безбедно. Из загранки не вылезала, можно сказать там и жила, на собственной вилле. Деньги им большие капали. По мимо разворованных бюджетных сколько взяток брали. За любое строительство, участок земли. Да мало ли за что? А за распространение наркоты? А за провоз тряпочного конвоя? Один Назар ему столько платил, а он умудрялся ещё и его обворовывать, разбавляя наркоту. На этого мэра Андроникос  столько нарыл, что ему никак не отвертеться. Так, что его жена или кто-то из его свиты вполне могли организовать похищение Наташи.
– А Эскулап?
– И этот кадр тоже платил мэру, хотя сейчас говорит, что расплачивался с ним дисками с ужасами и проведением вечеринок на этих адских съёмках. А у самого приличный счёт в одном из зарубежных банков, да и драпать собрался не с пустыми руками. А жёны, дочери остальных участников просмотра? Они все свои  кормушки потеряли.
– Послушай, а может это месть не этих богатых дамочек, а рангом пониже. Вы Асин круг общения проверяли? Там был ещё кто-то из обслуги?
– Контуженный этот парень. Но он полностью отмороженный, бывший боец из какой-то местной группировки. У него ни родных, ни близких. Был-то робот, роботом, Эскулап пичкал его какими-то лекарствами, только сейчас он вообще овощ. Другие замечены не были.
– И что, так и снимали с одними и теми же исполнителями? Ася и этот отмороженный и их никто не заменял?
– Надо бы просмотреть это кино подробней. Но все диски конфискованы. А мы никого больше не замечали. Да даже если бы по дискам хотели определить, то мало что получилось бы. Они маски на лица натягивали. Артисты чёртовы.
– Ты в больнице, в клинике Эскулапа был?
– Был, и заметил, что за мной ведут негласное наблюдение. Не знаю с чем это связано. А когда я сообщил о пропаже Наташи, заявление приняли, но вызвал меня один чин и предупредил, чтобы поиски я доверил им, а сам ждал известий и не рыпался.
– Понятно. Надеюсь здесь в доме, у тебя прослушки нет?
– В доме нет, Саня проверял. Он у нас дока по этим штуковинам. Но сейчас аппаратура такая, что могут слушать на расстоянии.
– Да пусть слушают. Николас, мне придётся уехать в Ростов, там меня Лера ждёт, а оттуда я её повезу в Краснодар на суд. Очень надеюсь, что до этого времени Наташа найдётся.
Решив для себя, что и Николасу не обязательно знать о моём присутствии в городе, попрощавшись с ним, я поехала к обескураженной моим скорым отъездом Лине.  Забрав у неё, свою дорожную сумку, я двинулась на автовокзал и взяла билет на ближайший рейс до Ростова-на-Дону. В толпе снующих курортников, откуда-то появившихся цыганят, снующих между ними, тяжело различить неопытному глазу слежку за собой. Но я смотрю детективы по телеку! Иногда.
Как заправская шпионка, я  прошлась по залам вокзала, купив несколько сканвордов. Вскоре я заметила одного молодого черноволосого парня, который постоянно попадал в поле моего внимательного зрения. А вот у него, видно не находилось свободного времени для просмотра детективов. Когда автобус дёрнулся, я увидела его у входа в здание автовокзала.
– Интересно он цыган, тогда, может, хотел в сумке моей похозяйничать. А если он грек, тогда следак? Ну, да, смуглых парней здесь каждый второй, а фантазия у меня богатая, – успокоила я себя.
Автобус отъехал от вокзала, когда я попросила недоумённого водителя остановить машину. Отдав ему свой билет, я сошла на шоссе, остановила попутку и поехала прямиком  в посёлок Прибрежный к недавней квартиросдатчице, предварительно позвонив ей по своей второй симке.
– Как я вам рада, – радостно встретила она меня, – вот вам ключи от квартиры, гаража и машины. Да, а вот пакет с вашими париками, которые вы мне подарили. Может, опять они вам нужны будут.
Прошлый раз, мы с Женькой, чтобы оправдать наличие париков, придумали, что я актриса и постоянно примериваю на себе роли, дабы не терять время на отдыхе. Получилось, поверила. Получив оплату за две недели, хозяйка ушла, оставив меня наедине  со своими мыслями. Но вскоре собрав их в кучку, я решила, что надо начать поиск Наташи с обнаружения Асиных подруг или сожительниц, не знаешь, как и назвать их. Утром следующего дня я решила поехать в клинику, где консультировал Эскулап.
Уже около двух часов, я слонялась в сквере около клиники. Мне никак не удавалось придумать способ завести знакомство с кем-то из служащих.
– Видно  способ один, сойти с катушек и попасть сюда на законных основаниях, – решила я и купила мороженое у скучающей недалеко от скамейки, которую я заняла, продавщицы.
– Смотрю, всё сидите, ждёте, – с претензией на продолжение беседы, обратилась она ко мне, – не идёт?
– Кто не идёт? – я не поняла вопроса.
– Кавалер, говорю, что не идёт? – она положила руки на переносной прилавок с мороженным, и прилегла на них. Видно, что жара и скука разморили женщину.
– Не говорите, –  ответила я, и собралась вернуться на свою скамейку.
– Да вы туточки садитесь, здесь хоть сквознячок, какой никакой, а то жара замучила.
Я присела  рядом с продавщицей.
– Курортный роман? – с интересом спросила она меня.
– Да ну, их, – ответила я, не зная, что придумать в ответ.
– А чего нукаешь? На курорте святое дело дать себе волю. Замужем?
– Не-а! – ответила я, доедая сладость.
– Ну, так в самый раз развеяться. Молодая ещё тихориться. Я бывалочи вспомню себя помоложе, самой завидно становится.
– Да я как-то не по этой части.
– Не по этой? Да ну тебя! Я тебе так скажу, по тебе не сказать, что ты не по этой части. Я уж на таких  насмотрелась.
Продавщица оживилась, выпрямилась на своём стуле.
– У нас во дворе жила одна бабёнка. Кстати здесь недалеко работала. Видала, вон там за забором больничка имеется для психнутых. Вот она там и работала медсестрой. Хотя с виду на медбрата смахивала, – а ходила к ней вся такая, вся из себя, нормальная. Мы-то сначала и не поняли. Дружат девки и ладно. А потом молодёжь наша – скороспелки все, сидят в интернете сутками, объяснила непонимающим, что у них за дружба такая. Это ж надо такое! Вот раньше у нас такого безобразия не было. Нет, ты же тоже при Советах жила, скажи, разве могло в наше время такое быть? Да ни в жизнь!
– Да, да, вы правы,  – я хотела спросить у неё, как выглядела подруга Аси, а по описанию своей соседки и места её работы, я поняла, что она рассказывает именно о ней, но она не дала мне и рта открыть.
– А теперь меня на эту точку поставили. В ту смену я работала, ба! Смотрю, идёт она! Представляешь?
Но вдруг продавщица примолкла. Поджала губки и глазами стала показывать мне на проходящую мимо нас моложавую женщину лет ближе к сорока.
– О! Смотри, смотри, пошла, это ж я тебе о ней рассказывала. Каждый день ходит. Работает тоже здесь.
– Вы о ком? Об Аси? – удивилась я.
– А ты, что тоже её знаешь? Нет, Аську арестовали. Её подружка пошла. О, смотри, идёт, вышагивает. А Аську, говорят, посадили. Она…– продавщица хотела мне в подробностях рассказать о соседке, но я соскочила с лавочки и пошла следом за приятельницей Аси.
– Мама родная, что делается? –  услышала я вслед, – и эта следом за этой! А ещё порядочной прикидывалась! В Союзе она жила! Нет, ну это ж надо такое! Возраст имеет, а всё туда же!
Асина подруга загорелая, с обыкновенным, не претендующим на неземную красоту лицом, с хорошо сложенной фигурой медленно шла по аллее. Я двигалась за ней следом, не зная, как к ней обратиться и о чём мне надо её расспросить. Доведя женщину до ворот общего двора, я решила, что на первый раз, достаточно будет знать место её проживания.  Зоя, так звали подругу Аси, зашла в свой дом и быстро подошла к окну. Сквозь закрытую плотную штору, укрывающую комнату от палящего солнца, она наблюдала за женщиной курортницей, которая  несколько минут топталась около входа в общий двор, пока не вошла в него. То, что женщина была приезжей, ей это было не сложно определить.
– Уже другую за мной приставили. Что им всем надо от меня? Может и правда, они все из полиции? Да нет. Если бы она была из полиции, то меня бы вызвали в отделение или пришли бы на работу с расспросами. Нет, это не полиция. Здесь что-то другое.
Я мельком осмотрела двор. Обыкновенный южный дворик с множеством дверей, занавешенных лёгкими шторками от насекомых, лавочками, цветниками. В какую из квартир вошла женщина, разве угадаешь? Не захотев привлекать к себе внимания, я поспешила на автобус до Прибрежного. Заскочив в автобус, я не заметила, как за мной вошла Зоя, успевшая изменить свой наряд.
Всю дорогу  я думала, могла ли эта женщина заманить Наташу в ловушку. Николас говорил, что она пошла на встречу с семейной парой. Может она и есть та женщина, которая звонила Наташе и договаривалась о встрече? Тогда кто мужчина? Вот и надо выяснить этот вопрос. Скоро, выйдя из автобуса, я пошла на полудикий пляж, который мы облюбовали ещё с Женькой. Он совсем немноголюдный. Можно сказать пустынный, потому, что здесь купаются только местные, которым не нужны блага цивилизации в виде ларьков с продуктами, раздевалок и разного другого. Спустившись к пляжу, покрытому не привозным песком, а гладкой галькой, я скинула с себя сарафан и вошла в прохладу моря. Разгорячённое тело обожгло прохладной солёной водой, но вскоре привыкнув к воде, тело обволокло сладостной негой и я, перевернувшись на спину, отдалась воле волн. Спать мне совсем не хотелось, и я через солнцезащитные очки наблюдала за берегом, боясь потерять его из виду.
Пляж был почти пустым. Не считая нескольких ребятишек, плескающихся у берега, двоих мужчин, поджаривающих свои пивные животики на солнце и нескольких женщин, одна из которых медленно плыла параллейно моему курсу.
Тут я вспомнила, что плохо плаваю. Если можно назвать это плаванием, то собаки могут посмеяться над моим умением. У них это получается лучше меня. Уверенно себя я чувствую, только тогда, когда предполагаю под собой присутствие дна и вижу рядом берег. Но когда, я не обнаруживаю под собой тверди, то запросто могу камушком уйти в морскую пучину.
Почувствовав, что меня  уносит течением от берега, я перевернулась на грудь, проверив ногой на месте ли дно и чтобы не рисковать, тихим собачьим ходом хотела подплыть к берегу, как вдруг кто-то схватил меня за лодыжку и потащил в море, подальше от берега. Я захлебнулась и естественно стала тонуть. Но тут этот «кто-то» схватил меня за волосы и вытащил мою голову на воздух, видимо дать подышать.
Плюясь и брыкаясь, я всё-таки заметила, что меня решила утопить Аськина подруга.
Решив сначала узнать у неё, за что она меня топит, я схватила её за плечи.
– Тебе чего надо? – еле произнесла я.
– А тебе? – ответила она мне, – что вы всё ходите, следите за мной?
– Предупреждаю, я плавать не умею, – решила я её предупредить.
– Отлично! Тогда тебе конец, – ответила бесчувственная дама.
– Чего тебе надо и кто за тобой ходит, – я стала повторяться.
– Ты следишь за мной, вчера была другая,  – ответила она, периодически опуская мою голову в волны.
– Ты Аськина подружка? – я старалась крепче держать её за плечи, но она, услышав вопрос, отпустила мои волосы и стала отдирать мои руки от себя.
– Я так и знала! – воскликнула она, устав от борьбы и так отшвырнула меня от себя, что я, осталась одна, на приличном от неё расстоянии.
Я так отчаянно била воду руками, что море, видно обидевшись, решило оставить меня на поверхности, а не забрать к себе на постоянное место жительство.
– Идиотка, я сейчас утону, – только и могла я прокричать.
Женщина, видно решила не брать на себя лишний грех, подплыла ко мне, – держись, – сказала она и, держась за неё одной рукой, каким-то образом мне удалось достичь спасительной суши.
– Правильно, только так можно научить плавать, – одобрил наши действия мужчина с бумажкой на носу, – знаете, раньше на лодке выплывали в море и бросали не умеющих плавать. Жить захочешь, поплывёшь, – сказал он, медленно входя в море.
Мы, уставшие от борьбы, сели на гальку и пытались привести своё дыхание в норму. Я спросила её первой.
– Так для чего ты меня решила затащить на дно?
– Надоело всё. Всё ходите, вынюхиваете. Ты же не из полиции?
– Почему ты решила, что я не из полиции? А если оттуда?
– Так вызвали бы к себе, на работу пришли бы.
– Не переживай, всё ещё впереди. Ася успела натворить дел. А ты, что не помогала ей?
– Да не верю я этим слухам. Ася мухи не обидит. Вы, если мы другие, не такие, как все, так на нас можете всё повесить. А чем я, например, от тебя отличаюсь?
– Это Ася-то мух не обижала? И что кино вы вместе не снимали?
– Какое ещё кино?
– Где твоя Ася детей убивала, девчонок несмышлёных.
– Нет, не может быть такого, – женщина побледнела и как-то осунулась.
– Как тебя зовут?
– Зоя, – еле проговорила она.
– Так вот, Зоя. Твоя подруга не выйдет из тюрьмы, а я за тобой ходила, не по её душу. Тебе имя такое – Наташа, ни о чём не говорит?
– А, эта жена убитого полицейского? Ну, да она нравилась Асе, у неё к ней был принципиальный интерес.
– Ох, ты боже мой. Зоя, а в вашей компании ещё была такая, похожая на Асю?
– Какая такая? И в какой компании?
– Не придирайся к словам, лучше со мной нормально поговори, чем будешь потом всё в подробностях рассказывать мужикам в отделе.
– Я ничего не скрываю. В последнее время, я сердилась на Асю, потому, что мы редко виделись на работе, а домой к себе она давно меня не приглашала. А потом, когда ушла работать в дом к этой Наташе, меня вообще стала избегать.
– И ты затаила зло на Наташу и решила отомстить ей за арест Аси?
– Вот только не надо этих штучек. Ничего я не хотела.
– Ну, да, а меня решила утопить просто так.
– Если бы решила, то утопила бы, но не на глазах у всех. Я не сумасшедшая, как ваша Наташа. И вообще меня легко проверить. Я никуда не хожу в последнее время. Только дом – работа, вот весь мой маршрут. А что с этой Наташей? Убили?
– Типун тебе на язык, пропал человек. Так ты говоришь, за тобой кто-то ходил помимо меня? Описать сможешь?
– Обыкновенная молодая девушка. Брюнетка. Губы подкачены, но в меру. Грудь, кажется тоже.
– Что из ваших?
– Что значит из наших?
– Не обижайся. Может, всё-таки вспомнишь ещё что?
– Нечего мне вспоминать, я друзей не имею, подруг не завожу.
– Возьми мой номер телефона, на всякий случай. Если что, позвони.
– Ничего не хочу больше слышать, знать, – Зоя встала, забрала мою визитку, свои вещи и медленно пошла с пляжа.
Подружка Аси никакого отношения к похищению Наташи не имеет, – сказала я грустно сама себе, думая о потерянной судьбе ещё одной женщины.
И неприятно и грустно мне было после беседы с ней. Судьбы разные. Кто-то карабкается на обрыв, чтобы выше взлететь, а кто-то, чтобы глубже прыгнуть головой в омут. Каждый принимает для себя решение сам.