Кодекс конных

Автор: Флория Хоу Брюсс.
***
КОДЕКС ПОГОНЩИКА Флория Хоу Брюсс

 Удивительная охота на человека в арктических снегах — и то, как сержант Харди и Кит Морели играли в эту игру, каждый в соответствии со своим строгим кодексом.«Стой!»
Отрывистая команда прорезала скованную морозом тишину. Водитель "Северной почты" застыл как вкопанный.
Он бросил взгляд на своего напарника, сержанта Харди, и увидел, что офицер
ударил своего.Кольт 45-го калибра из кобуры.
“ Быстро вытаскиваешь, не так ли? Но я прикрою вас обоих. Убери этот
пистолет обратно в кобуру, прежде чем я досчитаю до трех, или эта порция пуль
снесет тебе голову.Голос доносился сверху. Двое мужчин, стоявших в узком ущелье,внимательно осматривали нависающие скалы, но никого не было видно.
«Один...» — безжалостный голос начал считать. «Два...»
Сержант Харди мрачно сунул пистолет в кобуру. «Победитель в
первой раздаче не всегда выигрывает игру», — бесстрастно подумал он.
  «Мне нужен почтовый мешок, — продолжал невидимый собеседник. — Положи
мешок на ту каменную полку справа и поторопись».
 Офицер внимательно прислушался к этому голосу. Он так тщательно
запомнил каждую интонацию, что сразу узнал бы его где угодно.
— Сохраняй спокойствие, Кинг. Теперь у него преимущество, — голос сержанта Харди был низким, успокаивающим, но его взгляд, жёсткий и бдительный, внимательно скользил по камням над его головой.— Должен ли я положить почту...“Да, или он снесет нам обоим головы. Теперь он тебя прикрывает”.
“Поторопись там”. Раздался нетерпеливый голос. Мужчина в своем
нетерпении перегнулся через выступающий камень, на котором он лежал. В это мгновение Харди хорошо рассмотрел лицо мужчины.
Это было молодое лицо. Не старше тридцати или около того, чисто выбрит. Черты лица были правильными, с хорошо очерченным подбородком. Мужчина быстро отпрянул, встретившись взглядом с офицером.
 Водитель неохотно положил сумку с почтой на указанную полку.
 — А теперь продолжайте путь. И помните, тропа прямо перед вами. Я вижу
«Пройдите с милю. Попробуйте вернуться, и я буду вас ждать».
«Тем не менее я ещё увижу вас». Голос Харди по-прежнему был холодным,
бесстрастным. Как будто он говорил: «Прекрасная погода для путешествия».
«Поехали, Кинг», — тихо скомандовал Харди.Тропа была чистой. Ни одно тёмное пятно не нарушало её сверкающую поверхность.
Харди то и дело оглядывался. Фигура человека, одетого в меха, стояла неподвижно. Он спустился со своего каменного насеста и теперь стоял на тропе, наблюдая за быстро движущимися собаками, санями и людьми.
 Он нетерпеливо склонился над письмом.
Харди, быстро оглянувшись, увидел эту сутулую фигуру. Мгновенно
он выпал из собачьей упряжки.
“Продолжайте идти. Сообщите в окружной штаб. Я возвращаюсь за своим человеком”.Слова пришли с выстрелом-как стремительность.
Кит Морли расправляемся с почтового мешка, уставился вперед. Наверняка есть
был только один человек с команды! И всё же след по-прежнему шёл прямо,
не прерываясь ни одним тёмным предметом, кроме человека, собак и саней.
Не веря своим глазам, он протёр их.  Человек не мог раствориться в воздухе?
Почтальон ударил кнутом, собаки помчались вперёд.  Он предпочёл бы
остался с сержантом, сражался плечом к плечу. Но офицер сказал своё слово, и оно было законом!
 * * * * *
 Харди, наполовину утонувший в сугробе, в который он упал, какое-то время лежал неподвижно.
 Наконец он осторожно поднял покрытую снегом голову в капюшоне. Он увидел мужчину, стоявшего неподвижно, затем увидел, как тот развернулся, вскарабкался по скалам, добрался до вершины и исчез.  Гибкий, как кошка, Харди вскарабкался по нависающим скалам.  Пригнувшись, как
индеец, он бесшумно ступал в мягких мокасинах, надетых поверх ботинок.
Ступая, как пума, он поспешил за Китом Морели.
«Слава богам за прекрасный день», — подумал Харди. Солнце сияло
ослепительно. Призмы из миллиона ледяных капель на кустарниках и деревьях сверкали,как драгоценные камни, ошеломляюще красивые.
 Харди осторожно пошёл по следам, оставленным мокасинами на покрытом коркой снегу.«Он направляется прямо от тропы и точно знает, куда идёт. Ни капли сомнения в его походке. Ха, он остановился здесь, чтобы надеть снегоступы».
 Снег был утоптан в круглую ямку, где мужчина сел, чтобы надеть снегоступы.
Чуть поодаль послышались пронзительные бранящиеся голоса пары
синиц. Харди удовлетворенно кивнул. Он знал, что какое-то проходящее мимо существо вспугнуло птиц. Это был их обычай давать предупреждение при этом из
их макушки дерева.След вел от скалистого плато через узкое ущелье к открытому
земли за ее пределами. Внимательно наблюдая, Харди остановился в этом ущелье, чтобы надеть паутину, затем двинулся по следу.
— Этот человек — птица; он не плетет паутину, он летает! — пробормотал офицер.  — Я и сам довольно быстр, но он быстрее.
Несколько часов он шел следом. Солнце отбрасывало багровые тени; редкий
лес становился все гуще; короткий день сменился короткими сумерками.
Харди чувствовал странную усталость, но ему не становилось холодно, хотя воздух становился резче. Стало слишком темно, чтобы различить слабый отпечаток паутины. Харди остановился, раздумывая, стоит ли разводить костер, затем пошел дальше. в поисках подходящего места для ночлега.
Впереди показалась поляна. Темно-снежные пятна вскочил
у него перед глазами. “В салоне”, - восклицал он. “Я проведу ночь”.
В течение нескольких часов странная усталость, ощущение жара; нарастающее
пульсирующая головная боль была помешана на нем.
“Что случилось со мной?” подумал он раздраженно. “Как-то я рад
быть под крышей,-ночь”.
Не было никаких желтых подмигивая глазом света в одном окне приземистого
кабина. Офицер с опаской подошел, держа в самой глубокой тени.
Видимо, в салоне никого не было.
Держа палец на спусковом крючке пистолета, он поднял засов на
тяжелой бревенчатой двери и быстро распахнул ее.
Его глаза напряженно всматривались в полумрак хижины.  Один быстрый
взгляд показал, что внутри никого нет.
Харди вошел в холодильную камеру и захлопнул за собой дверь. Он
тяжело дыша, рухнул в кресло. Внезапное ощущение
удушья охватило его. Он откинул с головы меховой капюшон,
ослабил пояс куртки, прикрывавшей его форму.
“ Последние три дня я чувствовал себя не в лучшей форме, ” пробормотал он.
С усилием взяв себя в руки, он поднялся на ноги,
осмотрел единственную комнату и примыкающий к ней дровяной сарай. Он чиркнул
спичкой по свече, вставленной в бутылку, потому что в комнате становилось темно.“ Хорошо обставленная каюта, - сказал он, оглядываясь по сторонам.
Он снова тяжело опустился в кресло, глядя перед собой встревоженными глазами.
Через некоторое время он развел огонь в большом каменном очаге.С наступлением ночи погода постепенно менялась. Налетел северный ветер с ревом.
В полудреме Харди слушал смешанные голоса ветра и огня.
сидя перед пылающим поленом. Его глаза блестели от лихорадки, которая бежала по его венам.
— Хорошо, что я наткнулся на эту хижину, — пробормотал он, с трудом ворочая языком и облизывая пересохшие, опухшие губы. — Должно быть, у меня желтуха. Завтра всё пройдёт. Должно быть!
 * * * * *
Буря усилилась. Метель завывала и кружила над приземистой хижиной. Снег
наваливался на брёвна стен, словно стремясь проникнуть внутрь, где было
тепло. Ночью послышался хруст, хруст паутины. Белая, похожая на призрак
фигура появилась во мраке, и из-под замёрзших ресниц на свет,
мерцающий в окошке хижины, где горел огонь, уставились
выжидающие глаза.Жесткие руки, нащупал защелку, и наконец выпустили ее. Ветер вымел дверь с грохотом. Харди поднял с тяжелыми веками глаза и начал подниматься, но усилия были слишком много для него. Он откинулся назад, как мешок с мукой. Кит Морели захлопнул дверь ногой.
 Безвольная рука Харди потянулась к пистолету в кобуре, но он
странно шарил в ней и не был уверен в себе. Мужчины уставились друг на друга.
 — Значит, мы оба случайно оказались в одной хижине. Поднимите руки! — Голос Харди был хриплым. Пистолет дрожал в его руке. Он казался невыносимо тяжёлым.
Морели с любопытством уставился на дрожащую руку, на опухшее, покрасневшее лицо офицера. Несмотря на огромные усилия,Харди не мог удержать пистолет. Он с грохотом упал на пол.
 Растущее изумление Кита Морели постепенно сменилось убеждённостью. Он
Кит Морели быстро подбежал к Харди, когда тот откинул голову назад. Комната наполнилась его прерывистым, поверхностным дыханием.
Кит Морели поднял офицера на руки и отнёс на койку.
«Вы больны, — воскликнул он. — Скажите мне быстро, пока вы ещё в состоянии говорить, вы не болели какой-нибудь болезнью?»
Слова проникли в сознание Харди, которое быстро затуманивалось.
— Несколько недель назад я переночевал в хижине индейца.
 — Как давно вы прививались?  Вопрос прозвучал быстро и резко.
 Харди услышал эти слова, хотя они, казалось, доносились издалека.
Он попытался ответить, но потерял сознание и не смог вымолвить ни слова.
Кит Морели быстро раздел мужчину и с тревогой посмотрел на
обнажившиеся язвы на широкой груди и под мышками.
— Оспа! — воскликнул он. — Этой зимой на севере её много.
Повернувшись к офицерскому ранцу, он открыл его и достал аптечку. Это был хорошо укомплектованный ящик, демонстрирующий тщательность, с которой
северные патрульные относятся к своему снаряжению.
«Одно можно сказать наверняка. Офицер не может взять меня в плен сейчас, а я не могу оставить его здесь умирать от небрежения. Когда владелец этой хижины
вернется, я продолжу. Но не раньше, ” мрачно сказал Морли.
С особым мастерством он регулярно омывал разгоряченное тело Харди.
Через определенные промежутки времени. Он ввел лекарство, взятое из чемоданчика, он нанес мазь на быстро увеличивающиеся высыпания.
“Какой каприз судьбы”, - пробормотал он. «Охотник повержен, и тот, на кого охотились, заботится о нём». Губы мужчины приподнялись в невесёлой улыбке, но глаза были мрачными, затравленными.
 * * * * *
 Дни тянулись медленно. Снег закрывал солнце, земля погрузилась в непроницаемый белый саван.Владелец хижины не вернулся. «Замело где-то»,
 мрачно подумал Морели, борясь за жизнь офицера. Ни один великий врач не проявлял большего интереса к работе над сложным случаем, чем Кит Морели. Он часами сидел у постели больного, слушая бессвязный бред. «Он через многое прошёл. Людям из северного патруля приходится нелегко”, - подумал слушавший мужчина.Время от времени, по прошествии нескольких дней, Морли уходил со своим ружьем, возвращаясь со свежим мясом.
Лихорадка спала, кризис миновал. “Вытащил его”, Морли
подумал он, и в его глазах вспыхнуло профессиональное удовлетворение.
Он закрыл синюю служебную книгу, принадлежавшую Харди. Книгу, которую он изучал и запоминали. Пока Харди спал, впервые за время болезни погрузившись в глубокий сон, Морели разделся.

«К счастью, мы одного роста и телосложения», — подумал он, надевая форму Харди, которую он проветрил.
Полностью облачившись в форму сержанта Харди, он был поразительно похож на
офицера фигурой. Только лицо было другим, и его частично скрывал
капюшон меховой парки.
«В этой форме я могу добраться до Монреаля без преследования. Там я смогу раздобыть другую одежду, снять деньги в банке и добраться до границы.
С этого момента и до Монреаля я — сержант Портер Харди!» Мужчина расправил плечи, поднял голову.
«Я в полной безопасности. Пройдут недели, прежде чем офицер сможет выбраться и возобновить преследование. К тому времени я буду в Штатах».
Он повернулся, подошел к кровати, постоял, глядя На тихо
спящему человеку. “Я рад, что не оставил его умирать, как собака”, - пробормотал он.“ На моей совести этого нет.
Харди повернулся, открыл глаза, в которых светился вернувшийся рассудок.
Он уставился на фигуру в форме рядом с ним. В недоумении смотрит в
его глаза, затем он медленно оглядел каюту.
“Ха, я помню. Заболела!” Он попытался сесть, но снова упал
слабо. “Я выдержал осаду”, - подумал он. “Рад видеть здесь еще одного человека из нашей службы. Как долго я болел?" - Подумал он. "Рад видеть здесь еще одного человека из службы". А что со мной не так?
Морли уставился на него. Наконец:«Ты переболел оспой. Но сейчас ты в порядке. На поправке».Харди испуганно вздохнул. Этот голос! В мире не было двух одинаковых голосов.Почему был офицер, пред ним выступая с голосом почты
разбойник, которого он преследовал? Он закрыл глаза. Слабость, несомненно, была вызвал галлюцинации. “У вас была больна три недели. Ты был очень болен, но вы не на трассе”, то это мучает голос продолжал. “ Я останусь с тобой
пока ты не сможешь встать с кровати и помочь себе сама, тогда ... Я пойду
дальше.Будь проклята эта галлюцинация! Харди резко открыл глаза. Он долго и пристально смотрел на форму. Конечно, это была его форма — на рукаве кителя была залатанная дыра, а на левой штанине — масляное пятно!
Он посмотрел мужчине в лицо.«Я вас узнал. Что вы здесь делаете? Почему не ушли?» Голос был слабым, но уверенным.
«И оставить вас умирать? Я не такой подонок», — презрительно сказал Морели.
«Значит, я обязан вам своим выздоровлением?»
 * * * * *
— Вы обязаны мне жизнью, если говорить прямо. Никто не подходил к хижине, потому что я повесил на дверь красную тряпку. Мимо прошло несколько индейцев.
 Я окликнул их издалека. Они сказали, что оспа свирепствует от залива Джеймс до озёр Атабаски. — Боже мой!— Да. И за услугу, которую я вам оказал, я забираю вашу форму, — хладнокровно продолжил Морели. — Когда вы поправитесь, вы сможете носить мою одежду.
 Мужчины молча посмотрели друг на друга.
 Он повернулся и направился к очагу, над которым висел железный котелок.
 Вскоре он вернулся.
 — Чашку хорошего крепкого бульона из карибу. Он протянул Харди чашку, приподнял и удержал его, пока тот ел.  «Теперь тебе нужно только набраться сил. Через несколько дней ты сможешь ковылять, чтобы поддерживать огонь. В дровяном сарае наполненный. Я починил на нем свой корм. Мяса там немного,
и я оставлю большую кашу, так что вам не придется готовить несколько
дней. К тому времени ты достаточно окрепнешь...
“ Ты на редкость вдумчивый ... в сложившихся обстоятельствах, ” прокомментировал Харди. - К черту вдумчивость.
Я всего лишь занимаюсь спортом... - начал Харди. - К черту вдумчивость.
“ Преступники обычно об этом не задумываются, ” сухо перебил Харди.
Морли удивленно поднял голову. Харди, который внимательно наблюдал за ним, увидел как быстро расширились его глаза, отметил прерывистое дыхание.
“Теперь вы уже достаточно говорили. И пока твой голос удивительно
сильный. Вы сможете сделать быструю поправку. Не сомневаюсь, что вы в долгу перед Конституция мужи службы. А теперь иди снова спать. Я хочу, чтобы
ты поскорее набрался сил, потому что мне не терпится уехать.
Через несколько дней он уехал. Хижина показалась Харди странно одинокой, непривычно заброшенной, когда он лежал на койке, прислушиваясь к удаляющемуся звуку хруст, хруст паутины, когда Морли вышел из хижины на тропу.
На следующее утро, прежде чем Морли выбрался из своего спального мешка,
он услышал звон колокольчиков.
Индеец, шедший с противоположной стороны, по которой он двигался, появился
на тропе. Его собаки были поджарыми и двигались медленно.
“Как поживает вредитель?” Морли спросил на языке кри.
Индеец помолчал. Его фигура поникла, плечи поникли.
“Это распространяется так же, как лесной пожар. Оно поразило Кри, на озере Уэластон. Озеро. Это уничтожает чиппевеев между Олбани и Черчиллем».
Индеец говорил с бесстрастным бронзовым лицом, но в его глазах была глубокая
меланхолия. Морели ждал, испытывая сильный страх.
«Кри оплакивают свою смерть, разыскивая кости
их мертвецы из-под обугленных хижин, потому что белые люди
сжигают все хижины, где побывал мор. Наши собаки воют
скорбно по хозяевам, чьи голоса смолкли.

“Я прошел мимо многих ловушек. Они были без наживки; в некоторых ловушки были заперты. но трапперы приходили не за уловом. Снегоступы Тропам было много солнц ”.“Откуда ты родом? Вы проезжали мимо поста на озере Ничикун?
«Я проезжал там…»  -«Много больных?» — быстро перебил Морели.
«Многие больны. Фактор, его жена и клерк откликнулись на зов Великого Духа».
Лицо Морли побелело. “Кто ухаживает за больными?”
“Священник, чьи волосы белы, как свежевыпавший снег, а походка медленная,
с тяжестью многих солнц”. Он взглянул на неподвижно белого человека.
“Я сказал”. Его голос низко пал, могилы. Длинные линии собак, переехал
медленно вниз по тропе.“Это самая страшная эпидемия, которую когда-либо знал Север”, - подумал Морли.
Это был год, когда северяне ожесточённо сражались с великим катаклизмом.
 Чума унесла тысячи жизней, прежде чем окончательно сдаться перед
героическими усилиями горстки белых мужчин и женщин.
“И отец Дюбуа, этот милый, старый, добрый святой, в одиночку борется за
пост. Переживаем, вонь, ужас какой-то! И он стар,хрупкая. Я молод, силен, имеет знания и навыки.” Мужчина смотрел через Великую отходов.
“Если я вернусь, это означает тюрьма для меня, ибо рано или поздно я буду
поймали. Когда Харди поправится, он отправится по следу. И всё же, Боже мой,
бежать, как трус! Бросить страдающее, умирающее человечество, когда я могу
предотвратить множество смертей, когда я могу помочь остановить распространение этой эпидемии.
«МакЭндрюс, его жена и клерк ушли! И отец Дюбуа, терпеливо,
с трудом ведёт свою одинокую битву. Я нужен ему, Северу нужен я. Какую услугу я мог бы оказать!
 Он смотрел в ту сторону, где находился пост Ничикун. Его битва продолжалась безмолвно. Наконец он повернулся, собрал свой рюкзак, не останавливаясь, чтобы позавтракать. Послание пульсирующего арктического неба достигло его души. С мрачным выражением лица и непоколебимым взглядом он повернулся в сторону поста Ничикун.
 * * * * *
«Я теряю время, идя пешком. Если бы я только мог запрячь сани и собак!»
 — пробормотал Морели.С рассветом пошёл снег. Быстро позавтракав, он двинулся дальше.Ветер усилился, гоня снег, словно миллионы ледяных осколков, сквозь
серую атмосферу. Ближе к полудню Морелли увидел хижину, похожую на приземистое чёрное насекомое на белом фоне. Его пульс участился, когда он увидел столб чёрного дыма, вырывающийся из трубы, и упряжку из пяти собак и сани, стоящие перед домом. Пригнувшись от ветра, который хлестал его при каждом шаге, он продолжал свой путь. При его приближении собаки завыли. Дверь распахнулась.
“Плохой день”, - лаконично заметил голос, когда он сбросил паутину и
вошел. Тепло комнаты с благодарностью обдало его. Морли просунул свои
руки сквозь ремни, выставил рюкзак за пределы хижины. Его губы
одеревенели от холода. На мгновение он не мог ни говорить, ни
видеть в ярком свете костра.“Уже собирался уходить, но я немного подожду и послушаю новости. Как там вредитель?”
Пока мужчина говорил, в маленькую хижину из деревянногодома вошла ещё одна фигура.«_Eh bien_, Жак, у тебя ещё гости?» — раздался тёплый дружелюбный голос.— Я ненадолго. Спешу. Мне нужны ваши собаки. Вызвали по срочному делу, нужно поторопиться, — тихо сказал Морели.
Он снял парку, стряхнул с неё снег и остался в форме.
— Рад встрече. Из какого вы округа и как вас зовут? Я капрал
 Инглиш, из Лосиной фабрики.
Морели развернулся. Он был так ослеплён снегом и ветром, что не заметил форму вошедшего. «Жак, он оказал нам честь. Два всадника под его крышей», — пробормотал французский охотник.  Его круглые чёрные глаза восхищённо смотрели на великолепные пропорции двух мужчин. Оба ростом по шесть футов,
широкая грудь, мощные плечи, тонкая талия.
он с сожалением потер рукой свой округлый живот.
“Я Харди, Лейк Сент-Джон”, - холодно сказал Морли, возвращая собеседнику твердый взгляд. Он повернулся к Жаку.
"Мне придется реквизировать вашу команду". - Он повернулся к Жаку. “Мне придется реквизировать вашу команду”.
“ Вы Портер Харди? - спросил я. — спросил капрал Инглиш.
 — Да, — без колебаний ответил Морели.  Он не смел колебаться!
 — Что я могу сделать?  Месье Инглиш купил мою упряжку и сани ещё до вашего приезда. — Жак в отчаянии развёл руками.
— И я их сохраню. Поднимите руки и объясните мне, почему
вы носите военную форму и выдаёте себя за
сержанта Харди! Я знаю Харди. Представьтесь. Кто вы такой?
 * * * * *
 Слова прозвучали как выстрел. Морли перевёл взгляд с пары неумолимых глаз на синий ствол пистолета Инглиша.
Движением, быстрым, как у пумы, Морели пригнулся и прыгнул на
англичанина. Удар сверху, и пистолет с грохотом упал на пол.

 Жак, широко раскрыв глаза, отошёл в угол и стал наблюдать за двумя мужчинами, которые Они схватились. Он не понял тех нескольких быстрых слов, которые произнёс Инглиш. Мужчины, обхватив друг друга руками, катались по полу,каждый искал слабину. Наконец Инглиш вырвал руку. Его огромная
ладонь обхватила горло Морели, перекрыв доступ воздуха.
 Но ненадолго. Пока они катались по полу, Морели дюйм за дюймом контролировал их движения, так что он оказался рядом с упавшим револьвером.Отчаянно вытянув руку с длинными пальцами, он коснулся рукоятки пистолета. Его грудь вздымалась от коротких вдохов, пока он пытался дышать. Раздался грохот в его барабанные перепонки, пятно крови за его ноздри.С одним длинным пальцем он нарисовал приклад ближе. Его пальцы сомкнулись вокруг нее.
Жак в своем углу зачарованно наблюдал. Он увидел, что Лицо Инглиша было отвернуто от этой вытянутой руки, и поэтому он не осознавал действий Морли.
Внезапно Инглиш почувствовал, как к его боку прижался ствол. Он повернул голову и увидел отчаяние в глазах Морели.
  Его хватка ослабла. Морели вдохнул, и это облегчило боль в его измученных
лёгких. Инглиш медленно поднялся на ноги. Морли, словно кошка, повернулся к нему, сжав палец на спусковом крючке. Не отрывая взгляда от лица офицера, Морли обратился к завороженному Жаку.
 «Я должен забрать ваших собак, но не бойтесь. Они либо будут возвращены вам,
либо я пришлю вам плату. Напишите своё имя на клочке бумаги. Затем
выйдите на улицу. Положите мой рюкзак в сани. У вас есть какое-нибудь приготовленное мясо?«_Oui, m’sieu_», — ответил Жак, сверкая глазами. Он сразу проникся симпатией к этому человеку. «Положите всё, что у вас есть, в сани. И рыбу, которую вы можете отдать собакам».
Он обратился к англичанину, когда Жак бросился выполнять его приказ.
«Если ты не закроешь эту дверь, пока я не окажусь вне пределов досягаемости, я выстрелю. И на севере нет лучшего стрелка, чем я».
Он медленно отступил к двери, поднял свою парку и переступил порог.
Дверь захлопнулась за ним.
Он вскочил в сани и лёг. Когда он закричал «Муш!», пуля из
винтовки Инглиша, ствол которой торчал из-под окна, с грохотом
пронеслась сквозь бурю.
Собаки бросились вперёд, инстинктивно направляясь к тропе в шаге от хижины.
Морели мрачно улыбнулся. «Хорошо, что я пригнулся, а то бы он меня достал».
 Снова пули полетели в убегающего человека. Снег и дождь были такими
сильными, а ветер таким сильным, что видимость была плохой даже на расстоянии нескольких ярдов. Когда они добрались до этой тропы, хижина скрылась из виду.
 Морели спрыгнул с саней, натянул на голову меховую парку и направил собак в сторону Ничикуна.
Он снова сел в длинные лёгкие сани, и свист кнута из лосиной кожи
прорезал моросящий дождь. Хорошо откормленные, в хорошей форме собаки
рванулись вперёд. Нужна была скорость. И они её обеспечат.

 * * * * *
С каждым днём силы Дейли Харди росли. Всё дольше он сидел в большом кресле перед потрескивающим огнём; затем сделал ещё несколько шагов, пока не смог дойти до двери.Его мысли постоянно возвращались к человеку, который остался с ним,помог ему пережить эту осаду.
Шли недели, и вот уже месяц прошёл с тех пор, как Морели уехал.
Погода установилась прекрасная, ясная, с ярким солнцем. Белый
мир сверкал и переливался, как море сверкающих драгоценностей. «Теперь я достаточно силён. Если бы у меня были собаки, я бы уехал неделю назад».

Харди стоял в открытой двери хижины и смотрел на окрестности. Вдалеке на тропе показалось несколько тёмных точек. Постепенно точки приобрели форму и очертания, превратившись в движущуюся упряжку собак с санями и человеком, держащим шест.
 Напротив хижины упряжка развернулась и направилась к маленькому строению.
 — Не подходите близко. Оспа! — крикнул он.
Полукровка уверенно приближался. Подойдя к хижине, он остановился.
«Я слышал тебя, но это не важно. Я просто избавился от вредителя».
Охотник поднял на Харди покрытое шрамами и оспинами лицо.
— Это моя хижина. Я был в плавании, когда меня свалила болезнь. Я отсутствовал много недель, но теперь я, Ле Массан, здоров и вернулся домой.
 — _Eh bien_, хорошо вернуться домой. Он отвязал собак, вошёл в хижину и закрыл за собой дверь.
Харди быстро объяснил, почему он оказался в хижине этого человека, и рассказал о беглеце, которого преследовал.
«Во время чумы случается много странного. Этот человек спас вам жизнь, — задумчиво сказал Ле Массан, — а теперь вы собираетесь поймать его и
посадить в тюрьму? Это странно». Он пожал плечами.
— Личные обязательства не имеют ничего общего с моим долгом.
 — _Oui?_ Я рад, что я всего лишь охотник, потому что скво, которая нашла меня, когда я был болен, и выходила меня, я на ней женюсь.  И Ле Массан благодарит его.  _Месье офицер_ не ценит свою жизнь, раз не благодарит?

Голос и манеры Ле Массана были неодобрительными. Он укоризненно посмотрел
на Харди.-“Это не так просто, как ты думаешь”, - устало сказал он. - А теперь, друг мой, мне нужны твои собаки и сани, а также снаряжение. Я заплачу тебе наличными. У меня есть валюта в моем денежном поясе.
“ И этот человек, он не забрал у вас деньги?
«Нет, он не такой — не вор». Через час Харди ушёл. Ле Массан неодобрительно наблюдал, как Харди свернул на тропинку.
«В какую сторону он пошёл? На север или на юг? Я бы склонен думать, что
на юг, возможно, к ближайшей железнодорожной станции. Но это предположение кажется таким простым — слишком простым. Поэтому я поворачиваю на север».
День был великолепным. Ясное, сверкающее солнце ослепительно сияло.
Это был переходный период между зимней тьмой и наступлением весны, когда мир приобретает неземной вид- яркое солнце давало ослепительный свет. Деревья и кустарники сверкали неописуемой красотой.
 * * * * *
Харди был на тропе несколько дней, когда начал замечать свое
затуманенное зрение. “Глаза слабые. Оспа часто оставляет ослабленным
состояние зрения”, - успокаивал он себя.
Однако на следующее утро, проснувшись, он обнаружил, что его веки склеены
густым липким веществом. На ощупь он развёл костёр,
растопил небольшое ведро снега. В течение часа он промывал свои опухшие веки,
наконец-то разделив их. Но зрение его было слабым, и он испытывал невыносимую боль пронзало его глазные яблоки.
Весь день он продолжал идти, как можно сильнее закрывая глаза от мира, который блестел, как полированная сталь. Зрение его слабело. К середине дня сгустилась темнота.«Снежная слепота!» На мгновение его охватила паника, но он быстро взял себя в руки.
«Другие люди проходили через такое и выживали», — мрачно сказал он себе.
Он сидел в санях, пока собаки бежали по продуваемому ветром льду, и напрягал слух,пытаясь уловить звук других саней или хруст снега.
«Должно быть, уже закат, — пробормотал Харди. — Лучше остановиться».
Внезапно раздался испуганный визг вожака, за которым последовал хриплый хор
воплей.  Харди отчаянно напрягал свои слепые глаза.  Резкий треск, зловещий
раскат грома, шум быстрого течения подо льдом — всё говорило об этом.  Под
ужасный рёв барахтающихся собак Харди спрыгнул с саней.  Трещины расширялись, превращаясь в сеть.  Харди почувствовал, как вода поступает под его сапоги.
Он быстро отскочил назад. «О боже, хоть бы на секунду увидеть!» — выдохнул он. Медленно, осторожно он попятился. Лед под его ногами стал твёрдым. Он
Он остановился, прислушиваясь к яростной борьбе и диким воплям упряжки, пока один за другим не стихли их голоса. Он услышал, как сани погружаются в воду.
В северных водах это не редкость — странное тёплое подводное течение, на котором образуется тонкий слой льда. Лёд обманчив на вид, но под тяжестью он внезапно и предательски ломается.
Харди продолжал идти назад, понимая, что если он повернётся, то не будет знать, в каком направлении идёт.
— Выглядит плохо, — пробормотал он. — Одеяла и припасы утонули вместе с
сани. Мне нужно двигаться, чтобы поддерживать кровообращение».
 Он устало брёл всю эту долгую ночь. К утру его мышцы
сжались до консистенции сырой воловьей кожи. Ослабленный болезнью,
он быстро терял силы. Ближе к утру он споткнулся о низкорослый заснеженный куст. Сам того не осознавая, он наполовину пересёк реку и добрался до её
лесистого берега.
Он нетерпеливо, задыхаясь, рылся в кустах, собрал их в кучу и отнёс на берег. В водонепроницаемом футляре в кармане куртки были спички. Он быстро развёл костёр,Слабое, тлеющее пламя, но его тепло было невыразимо
приятно продрогшему человеку.
Множество круглых глаз из-под насыпи и с вершины холма с любопытством и страхом наблюдали за этим огнём.
Харди не знал этого, но смерть была рядом, подстерегая его клыками и когтями. Если бы он позволил этому пламени погаснуть, серые ужасы дикой природы обрушились бы на него.
 * * * *
Старый священник поднял дрожащую руку и с опаской коснулся лица Морелли.
— Это действительно ты, сын мой? Я так часто мечтал о тебе пришёл вот так, только чтобы разбудить. Ты настоящий или это просто ещё один сон?
 Его усталые, запавшие глаза с тревогой смотрели на мужчину.
 Морели обнял его за ссутуленные плечи, прижал к себе на мгновение. — Это я, отец. И первое, что я сделаю, — уложу тебя в постель. Ты измотан. Тебе нужно отдохнуть. Я всё здесь устрою… «_Боже милостивый!_ Как часто я молился о твоём возвращении, сын мой! Бог милостив».
 Морелли прибыл в разгар эпидемии и с головой окунулся в борьбу. Днём и ночью он работал, лишь ненадолго отвлекаясь на отдых.
«Если бы только у меня была свежая вакцина!» — простонал он. Он решительно отделял здоровых от больных,старался оградить рыдающих матерей от умирающих детей,боролся за то, чтобы отцы не подходили к больным сыновьям.
«Сын мой, тебе нужно отдохнуть. Ты так усердно работаешь», — с тревогой сказал старый священник.
«Разве солдат отдыхает посреди боя, отец?» Когда враг отступит, когда он будет разбит, тогда я отдохну”, - серьезно сказал Морли.
Какое-то время колокол в часовне звонил ежедневно. Постепенно, с меньшими интервалами, пока не прошла неделя без смертей.
“Мы справились с этим, отец!” В глазах Морли засиял ликующий огонек, но
его лицо осунулось и побледнело от усталости.
Прошла неделя без новых случаев. Выздоравливающие набирались сил.
«В Посту теперь почти нечего делать, отец. У меня есть время навестить
несколько хижин в лесу. Там могут быть больные».
В одной из хижин он нашёл мёртвое тело. Хижина была сожжена.
Ближе к вечеру он увидел пламя костра.
«Какой-то путник. Лучше проверить», — подумал он.
Его паутина почти не издавала звуков, когда он приближался, но чуткое ухо Харди услышало слабый хруст. «Помогите», — позвал он.
Хотя голос был хриплым, Морели узнал его. Он замер на месте.
следы, неподвижно, едва дыша, застыв от изумления.
Спрятавшись за большим деревом, Морели наблюдал, как Харди нерешительно
шагает вперёд, и увидел, как он врезается в дерево. Изумление охватило наблюдавшего за ним человека.Темнело, но ещё было достаточно светло, чтобы видеть деревья и кусты.
«Слепой! Слишком рано вышел из хижины. И какая же он ищейка! Он
выследил меня почти до самой почты!»
Быстро обдумал, спланировал. Он переплелся с офицером.
“Ха, вот ты где”, - воскликнул слепой. “Думал, ты ушел. Мне
нужна помощь. Снежная слепота.”
Морели уставился на опухшие веки, слипшиеся над невидящими глазами. Он схватил Харди за руку. Хриплым гортанным голосом он произнёс несколько слов на языке кри. «Ты индеец? Тогда отведи меня в свою хижину. На меня опустилась слепота солнца на снегу».
 «Я отведу тебя в свою хижину», — проворчал он на языке кри. Харди вздохнул с облегчением.
Морли, которого знали и которым восхищались как великим шаманом среди
кри из Северного Квебека, знал, что может положиться на Мигиси.
Когда индеец услышал приближающихся мужчин, он распахнул дверь.  Морли
покачал головой и предостерегающе указал на Харди.
Он провёл офицера в тёплую комнату, освещённую свечами.
В воздухе витал аромат жареного оленины.
— Ха, как приятно пахнет, — воскликнул Харди.
Поманив Мигиси, Морели вышел из хижины, и индеец последовал за ним.
Осторожно понизив голос, он сказал индейцу:
— Я привёл к тебе этого человека.  Он ослеп от снега. Я нашла его на
берега след. Но я не хочу, чтобы он слышал мой голос. Он думает, что индеец
нашли его, ибо я говорил с ним в Кри. Пусть он думает, что в хижине никого нет кроме него и тебя. Мигиси понимает?  Индеец кивнул.
«Смотри, как я забочусь о его глазах. Когда я уйду с восходящим солнцем,
ты продолжишь лечение, пока свет снова не проникнет в его глаза.
«Если к третьему солнцу он не сможет видеть, приходи ко мне. Позаботься о нём, Мигизи.В награду ты получишь двухфунтовую банку табака».
 * * * * *
 Мигизи бесшумно готовил ужин, ступая в мокасинах.
«Мигиси, позаботься теперь о своих глазах», — проворчал индеец. В течение часа он наблюдал, как Морели накладывает снег на куски мешковины,
которые он стерилизовал долгим кипячением.
С рассветом Морели ушёл и направился в штаб.
«Он не покинет хижину, пока его глаза полностью не избавятся от
воспаления. Он понимает, что это слишком опасно для его зрения, и, каким бы нетерпеливым он ни был, он знает, что слепой человек не может служить». — подумал Морели.
«У меня есть неделя. Но я должен уйти до этого. Я не буду рисковать,
потому что он первым делом отправится в штаб». Боже! Горькое восклицание прозвучало как выстрел. «Как всё обернулось не так, как я планировал! И всё из-за меня. Если бы я не прятался, если бы Харди не Если бы вы видели моё лицо, когда я остановил почтовую карету, всё было бы хорошо.
«Меня бы никогда не заподозрили, я мог бы вернуться на почту, как и планировал. Всё пошло наперекосяк из-за этой оплошности. Кроме того, я не знал, что с курьером поедет конный полицейский».
В воздухе постоянно слышался стук топоров и пил. Конные полицейские
Посты деловито рубили брёвна, строили новые хижины, делали новые столы,
стулья и койки. Посты выходили из недельного кошмара.
 Утром третьего дня после того, как Мигиси нашёл Харди, он пришёл в
Пост и разыскал Морели.«Глаза белого человека пронзил свет. Сегодня утром он
мог меня видеть».
 Морли повернулся к полкам с припасами, взял жестянку с табаком и отдал её ожидавшему индейцу. Когда индеец ушёл, Морли быстро направился к хижине старого священника.
 «Я должен уехать сегодня вечером. Мне тяжело уходить, но ты можешь присмотреть за выздоравливающим, а со дня на день здесь появится новый управляющий. Наш мокасиновый телеграф доставил весть о смерти МакЭндрюса, его жены и клерка на главные посты. Они, без сомнения, уже давно уведомили компанию.— Отец, я уезжаю сегодня вечером. Я… — Морели замолчал. Было трудно лгать, глядя в эти добрые, любящие глаза.
 Снаружи на снегу захрустела паутина. Кто-то остановился, чтобы убрать паутину, а затем постучал в дверь хижины.
 Старый священник поспешил к двери и распахнул её. Мужчина в дверях посмотрел поверх седой головы прямо в глаза Морели.
— Мы снова встретились, — сказал он. Голос его звучал резко, жёстко.
 Морли перевёл взгляд с дула пистолета на глаза сержанта Харди!
 * * * * *
— Я арестовываю вас за ограбление почтового отделения. Руки вверх! — резкий голос сержанта Харди нарушил тишину.
— Арест... почтовое отделение... что вы имеете в виду? — запнулся старый священник. Он повернулся к Харди. — Кто вы? — прошептал он.
— Я сержант Харди из конной полиции. Я был с Джимом Кингом, почтальоном
, когда этот человек остановил нас. Голос Харди смягчился, когда он посмотрел
в пораженные глаза старого священника.
“Несомненно, здесь какая-то ошибка. Это доктор Кит Морли...”
“Никакой ошибки, отец. Посмотри на него. Спроси его, если это необходимо”.
“ Сын мой, ты грабитель почты? Во имя всего святого, почему?
“Я бы и сам хотел это знать”, - сухо прокомментировал Харди.
“Расскажите нам”. Снова этот полушепчущий голос отца Дюбуа.
“В почте было кое-что, что я должен был получить”. Голос Морли понизился.
 “Я пересек страну, чтобы перехватить это. Я намеревался получить то, что
Я хотел, и вернуться сюда.
«Всё прошло бы так, как я и планировал, если бы сержант Харди не
оказался в тот момент рядом с водителем. Он увидел моё лицо. Тогда я
понял, что мне придётся покинуть страну. Я собирался это сделать, но
судьба распорядилась иначе».
“Мадам, вас так долго не было”. Отец Дюбуа остановился в замешательстве.
“Поднялась метель. Сержант и я, мы оба укрылись в одном
кабина. Он был болен--с вредителями. Я оставался с ним, пока он был
для выздоравливающих”.“Он спас мне жизнь, отец”. Впервые за все время повествования Морли Харди заговорил. Морли изучал покрасневшие веки офицера.
- Зрение к вам быстро вернулось, - сказал он, - но вы должны быть осторожны с
вашими глазами.Харди недоверчиво уставился на него. Как этот человек узнал о его недавней слепоте?“Откуда вы знаете, что я был слеп?” Быстро спросил Харди.“ Я не собирался упоминать об этом. Это вырвалось неожиданно, но это был я. тот, кто нашел тебя у костра в твоем лагере и привел в хижину индейца. Я говорил с вами на языке кри” чтобы вы не узнали мой голос.
“ Еще одно обязательство, Морли. Кажется, я по уши у вас в долгу.
Мужчины молча смотрели друг на друга.
“Ты продолжишь свой рассказ?” Там было странное качество в
Голос Харди. — Почему вы вернулись сюда, если планировали иначе?

 — Я встретил на тропе индейца. Он рассказал мне о смерти фактори и его жены. Я понял, что нужен. Я знал, что отец Дюбуа борется с этим
один. Я должен был вернуться.
Харди мрачно кивнул. Все трое сидели молча. Через некоторое время Морли сказал:“ Вы получили мешок с почтой, сержант? Надеюсь, он был в хорошем состоянии?Харди непонимающе уставился на Морли.
“ Что вы имеете в виду? ” рявкнул он.
“ Почему, вы, конечно же, вернулись за мешком? Это было недалеко от хижины, в которой мы остановились. Теперь настала очередь Морели говорить резко. Он недоверчиво уставился на Харди. — Ты ведь прочитал мою записку?
 — Какую записку?
 — Записку, которую я положил в карман куртки. Той, что на тебе.

 Харди сунул руку глубоко в карман. В углу лежал маленький сложенный листок.
листок бумаги. Он не заметил его раньше. Он вытащил его, тупо взглянул на.
Вслух он прочитал: “Я получил то, что хотел. Ты найдешь почтовый мешок вон в том ущелье  там, где я остановил тебя и водителя, я насыпал камней
 чтобы защитить расщелину.
В комнате воцарилась тишина. Через некоторое время: “Что ты взял из мешка?”
— спросил Харди.
«Письмо. В остальном я не интересовался почтой. Я собирался положить его туда, где его в конце концов найдут. Конечно, моя угроза пистолетом была всего лишь блефом. Я бы не стал стрелять...»
— Чьё письмо вы так рисковали получить? — быстро спросил Харди.
 — Фактора МакЭндрюса. Мне _нужно_ было его получить. — Объясните, Морели.
 — Я объясню в штабе, — медленно сказал он.
 Отец дю Буа положил дрожащую руку на плечо Харди.
 — Сержант, прошу вас, не забирайте этого человека. Вы можете освободить его, если захотите. Вы не просто представитель закона. Вы и есть закон.
 Вы, облечённый властью суда, можете создать здесь свой собственный суд,
судить и освободить этого человека.
 Харди молчал, тревожно глядя в умоляющие глаза священника.
“Так много болезней. Всем людям нужен врач. Безусловно, он
нужен. Не забирайте его”.
“Отец, это не то дело, в котором я мог бы выступать в качестве судьи”. Голос Харди был тихим. “Я понимаю все, что вы говорите. И я также осознаю свой долг перед моим заключенным. И все же, отец, ты, который не стал бы выдавать исповедь, не можешь просить меня нарушить кодекс Всадников? Я не могу принимать во внимание свои личные пожелания.  Кит Морели поднялся на ноги.
 — Я готов, сержант.  И, кстати, ваша форма в моей каюте.  Вы, несомненно, хотите её надеть?  Она была проветрена и обработана.  Ты зайди в магазин и купи пару очень темных очков для своих глаз. Ты должна быть осторожна.
Харди засиял от восхищения. Черт возьми, но ему нравился этот человек. Без раболепия, без мольбы о пощаде. Голос холодный и ровный.
Морли повернулся. Руки священника молча сжали его.
“Когда ты будешь заперт между темными стенами, наберись мужества, сын мой. Всегда мои молитвы с тобой, и я буду ждать твоего возвращения.
Нежный голос дрогнул.Двое мужчин направились к двери. Затуманенными глазами священник прислушивался к удаляющемуся хрусту их паутины.
 * * * * *
“ Кажется, вы перегибаете палку, защищая дело этого человека, сержант.
Инспектор Маккензи пристально посмотрел в серьезное лицо Харди.
“ Я всего лишь представил вам подробный отчет, сэр. Добавлю только, что этот
заключенный спас мне жизнь. По-моему, дважды. Я также сообщил о том, что я
слышал о нем. Я наводил справки на каждом посту по пути сюда.
сюда. Я расспросил людей, которые его знают. Все его уважают.
«Он отдал три года своей жизни Северу без вознаграждения. Его
заслуги неоценимы, ведь вы знаете, сэр, мы не можем получить и половины
врачи, которые нам нужны здесь. Он уничтожил вредителя в Ничикуне. На
других постах он все еще свирепствует. И Джим Кинг, водитель, тоже мертв.”
Инспектор сидел молча. “Введите вашего заключенного”, - сказал он наконец.
Харди отдал честь и покинул помещение инспектора. Морли поднял измученные глаза, вопросительно.
“Он готов принять тебя. И, доктор Морели, я хочу сказать вам, что мне жаль.
Чёрт возьми, мне жаль. Я бы хотел, чтобы я мог...
— Я понимаю, сержант. Голос был низким, напряжённым.
Инспектор Маккензи пристально посмотрел на мужчину, стоявшего перед ним.
— Что вы хотите сказать? — резко спросил он.
— Мне нужно было получить это письмо.— Почему? — рявкнул инспектор.
 — Вы что, не читали?  Я отдал его сержанту.
 — Сначала я хочу услышать вашу версию.  Потом я прочту.
 — Мы с МакЭндрюсом сильно поссорились.  Он обвинил меня в слишком дружеских отношениях с полукровкой из «Пост».  Обвинение было ложным.
Девушка была мне только благодарна за то, что я вытащил её из лап
пневмонии. Кто-то вызвал подозрения у МакЭндрюса, и он был упрям.
Не хотел меня слушать или верить мне.
«Мы с его дочерью Элис помолвлены. Она проводит зиму в Квебеке, и мы должны были пожениться по её возвращении.«Он написал ей, рассказав, каким человеком, по его мнению, я был, и велел ей немедленно разорвать нашу помолвку.
 Она из тех девушек, которые безоговорочно верят своему отцу.  Думает, что он не может ошибаться.  Она верна и предана ему.  Он настоял на том, чтобы я прочитал его письмо, несомненно, чтобы убедить меня, что  Элис безвозвратно потеряна для меня.  И она действительно была бы потеряна. Она бы никогда меня не послушала, — Морели сделал паузу.
 — Я знал, что письмо отправили с той почтой. Я решил получить его. И я
получил его.Маккензи невольно кивнул. Неужели к нему вернулись воспоминания о его собственной пылкой юности? Юности, которая готова на многое ради любимого человека?
 «Я собирался немедленно вернуться в «Пост». Моего недолгого отсутствия никто бы не заметил, потому что я часто хожу в лес, где, как сообщалось, была эпидемия. Примерно через неделю я собирался отправиться в Квебек и убедить Элис выйти за меня там замуж. Думаю, она бы согласилась, потому что мы любим друг друга». Тогда мы бы вернулись на Почтовую станцию. Потому что моя работа здесь, на Севере, которую я люблю».  Морели замолчал.“Кажется, это был акт ... э ... Провидение за то, что Элис никогда не Макэндрюса
получил это письмо. Ее отец и мать умерла, бедная девочка нуждается
человек, которого она любит,” Харди решился. Он продолжал с опаской поглядывать на инспектора, как он говорил. Маккензи уставился на него сержант неподвижно, потом взял Макэндрюса по письмо. Он читал вдумчиво, его густые брови сдвигаются, его лица серьезные. Надежды Морли рухнули. В этом
каменном лице не было ни мягкости, ни сочувствия.
Быть запертым в тюрьме, когда чума все еще свирепствовала! Когда он был так сильно нужен! И Элис, одинокая в своей тяжелой утрате... Он громко застонал.
Лицо Харди было угрюмым, когда он смотрел на Маккензи.
«Закон признает смягчающие обстоятельства». Говорил Маккензи.
«Я считаю, что имею право закрыть это дело. Вы свободны, доктор Морли».
Он встал и протянул руку. Глаза инспектора Маккензи блеснули, когда он
посмотрел на своего сержанта.

 КОНЕЦ