Огненный столп

Автор: Рэй Брэдбери.
***
«КОЛОСС»

 Автор: Рэй Брэдбери

 Мы не можем рассказать вам, что это за история
 . Мы просто не можем представить ее так, как представляем
 другие истории. Для этого она слишком грандиозна.
 Мы очень рады - и горды - поделиться им с вами.

 [Примечание редактора: этот текст был создан на основе
 «Планетных историй» за лето 1948 года.
 Тщательное исследование не выявило никаких доказательств того, что
 авторские права США на эту публикацию были продлены.]


 Он вышел из-под земли, полный ненависти. Ненависть была его отцом, ненависть была его
матерью.

 Было приятно снова ходить. Было приятно выпрыгнуть из-под земли,
выпрямиться, размять затекшие руки и попытаться сделать глубокий вдох!

Он _попытался_. Он закричал.

Он не мог дышать. Он закрыл лицо руками и попытался
дышать. Это было невозможно. Он шёл по земле, он вышел из
земли. Но он был мёртв. Он не мог дышать. Он мог набирать воздух в
рот и с трудом проталкивать его в горло, напрягая давно бездействующие
мышцы, дико, дико! И с этим маленьким количеством воздуха он
мог кричать и плакать! Он хотел плакать, но не мог заставить себя
плакать. Всё, что он знал, — это то, что он стоял прямо, он был мёртв, он не должен был ходить! Он не мог дышать, но всё же стоял.

 Все запахи мира были вокруг него. В отчаянии он попытался
Почувствуй запахи осени. Осень сжигала землю дотла.
 По всей стране лежали руины лета; бескрайние леса пылали,
стволы падали на голые, безлистных деревьев стволы. Дым от
пожаров был густым, синим и невидимым.

 Он стоял на кладбище, ненавидя. Он шёл по миру, но не чувствовал
его вкуса и запаха. Он слышал, да. Ветер свистел в его только что открывшихся ушах. Но он был мёртв. Несмотря на то, что он шёл, он знал, что мёртв, и не должен многого ожидать ни от себя, ни от этого ненавистного живого мира.

Он прикоснулся к надгробию над своей пустой могилой. Он снова знал своё имя. Надгробие было хорошо вырезано.

УИЛЬЯМ ЛЭНТРИ

Вот что было написано на надгробии.

Его пальцы дрожали на холодной каменной поверхности.

РОДИЛСЯ В 1898 — УМЕР В 1933

Родился _снова_...?

В каком году? Он уставился в небо на полуночные осенние звёзды, медленно плывущие по ветреной черноте. Он читал в этих звёздах историю
веков. Вот Орион, вот Аурига! А где
Телец? _Там!_

 Он прищурился. Его губы произнесли год:

"2349."

Нечётное число. Как в школьном задании. Раньше говорили, что человек не может
постичь число больше ста. После этого всё стало таким чертовски
абстрактным, что не было смысла считать. Это был 2349 год! Цифра,
сумма. И вот он здесь, человек, который лежал в своём ненавистном тёмном гробу,
ненавидящий, что его хоронят, ненавидящий живых людей наверху, которые жили, жили
и жили, ненавидящий их на протяжении всех веков, до сегодняшнего дня, когда, рождённый
из ненависти, он стоял у своей свежевырытой могилы, в воздухе, возможно,
стоял запах сырой земли, но он его не чувствовал!

«Я, — сказал он, обращаясь к тополю, который раскачивался на ветру, —
анахронизм». Он слегка улыбнулся.

 * * * * *

 Он посмотрел на кладбище. Оно было холодным и пустым. Все камни
были выворочены и сложены, как плоские кирпичи, один на другой, в дальнем углу у кованой железной ограды. Это продолжалось
две бесконечные недели. В своём глубоком тайном гробу он слышал
бессердечное, дикое шевеление, когда люди долбили землю
холодными лопатами, разрывали гробы и уносили иссохшие древние
Тела, которые нужно было сжечь. Извиваясь от страха в своём гробу, он ждал,
когда они придут за ним.

Сегодня они пришли к его гробу. Но — поздно. Они выкопали его почти до крышки. Пять часов, пора заканчивать. Домой на ужин. Рабочие ушли. Завтра они закончат работу, сказали они, надевая пальто.

На опустевшем кладбище воцарилась тишина.

Осторожно, тихо, с мягким шуршанием дёрна крышка гроба
поднялась.

Уильям Лэнтри стоял, дрожа, на последнем кладбище на Земле.

«Помнишь?» — спросил он себя, глядя на голую землю. «Помнишь те
истории о последнем человеке на Земле? Те истории о людях,
бродивших в одиночестве по руинам? Что ж, ты, Уильям Лэнтри, — это продолжение старой истории.
 Ты это _знаешь? Ты — последний _мёртвый_ человек во всём этом проклятом
мире!»

Мёртвых людей больше не было. Нигде на земле не было ни одного мёртвого
человека. Невозможно? Лэнтри не улыбнулся. Нет, совсем
не невозможно в этот глупый, стерильный, лишённый воображения,
антисептический век очищений и научных методов! Люди умирали, о боже, да.
Но — мёртвые люди? Трупы? Их не существовало!

Что _происходит_ с мёртвыми людьми?

Кладбище находилось на холме. Уильям Лэнтри шёл сквозь тёмную
пылающую ночь, пока не добрался до края кладбища и не посмотрел
вниз на новый город Салем. Он был весь в огнях, весь в цветах.
Ракеты прорезали небо, направляясь во все далёкие порты
Земли.

В его могиле новое насилие этого будущего мира проникло в Уильяма Лэнтри и
пропитало его. Он купался в нём годами. Он знал о нём всё, как ненавидящий мёртвый человек.

Самое главное, он знал, что эти глупцы делают с мёртвыми.

Он поднял глаза. В центре города массивный каменный палец
указывал на звёзды. Он был триста футов в высоту и пятьдесят футов в
диаметре. Перед ним был широкий вход и подъездная дорога.

Теоретически, подумал Уильям Лэнтри, в городе есть умирающий
человек. Через мгновение он умрёт. Что произойдёт? Не успел он
остыть, как ему предъявляют свидетельство, оформленное, как положено, его родственники
усаживают его в «жука» и быстро везут в

крематорий!

Этот функциональный палец, этот Огненный Столп, указывающий на звёзды.
Сжигатель. Функциональное, ужасное название. Но правда есть правда в этом
будущем мире.

Как полено, ваш мистер Мёртвый Человек брошен в печь.

_Флюм!_

Уильям Лэнтри посмотрел на вершину гигантского пистолета, направленного на
звёзды. Из вершины поднимался небольшой дымок.

Вот куда попадают твои мёртвые люди.

"Береги себя, Уильям Лэнтри," — пробормотал он. "Ты последний,
редкий экземпляр, последний мёртвый человек. Все остальные кладбища
на земле были взорваны. Это последнее кладбище, и ты
последний мертвец из прошлого. Эти люди не верят в то, что рядом с ними могут быть мертвецы, а тем более ходячие мертвецы. Всё, что нельзя использовать, сгорает, как спичка. И суеверия вместе с ним!"

Он посмотрел на город. «Ладно, — спокойно подумал он. — Я ненавижу тебя. Ты ненавидишь меня, или ненавидел бы, если бы знал о моём существовании». Ты не веришь в
такие вещи, как вампиры или призраки. Ты кричишь, что это ярлыки без референций!
Ты фыркаешь. Ладно, фыркай! Честно говоря, я и в _тебя_ не верю!
Ты мне _не нравишься_! Ты и твои Испепелители.

Он задрожал. Как же это было близко. День за днём они вытаскивали
других мертвецов и сжигали их, как хворост. Указ
был разослан по всему миру. Он слышал, как рабочие,
копавшие могилы, переговаривались между собой!

"По-моему, это хорошая идея — убирать кладбища," — сказал один из них.

"Наверное," — ответил другой. «Ужасный обычай. Представляешь? Похороны, я имею в виду! Нездорово! Все эти микробы!»

«Как-то стыдно. Романтично, в каком-то смысле. Я имею в виду, что только это кладбище оставалось нетронутым все эти столетия. Остальные кладбища были расчищены, в каком году, Джим?»

«Думаю, около 2260 года. Да, это было в 2260 году, почти сто лет назад. Но какой-то комитет в Салеме взъерепенился и сказал: «Послушайте, давайте оставим только одно кладбище, чтобы оно напоминало нам о варварских обычаях». И правительство почесало затылок, подумало и сказало: «Хорошо. Пусть будет в Салеме». Но все остальные кладбища, понимаете, все!

«И они ушли», — сказал Джим.

"Конечно, они выкапывали их с помощью огня, паровых лопат и
ракет-очистителей. Если они знали, что человек похоронен на коровьем пастбище, они
выкапывали его! Они их эвакуировали. По-моему, это жестоко.

«Не хочу показаться старомодным, но всё же каждый год сюда приезжало много туристов, просто чтобы посмотреть, как выглядит настоящее кладбище».

«Верно. За последние три года нас посетили почти миллион человек. Хороший доход. Но... приказ правительства есть приказ. Правительство говорит, что больше не будет смертей, так что мы её вычистим! Вот так.
 Передай мне лопату, Билл».

 * * * * *

Уильям Лэнтри стоял на осеннем ветру на холме. Было приятно снова
идти, чувствовать ветер и слышать, как шуршат листья, словно мыши
на дороге впереди него. Было приятно видеть, как холодные звёзды
почти сдувает ветром.

 Было даже приятно снова испытать страх.

 Потому что теперь страх охватил его, и он не мог от него избавиться. Сам факт того, что он шёл, делал его врагом. И во всём мире не было другого
друга, другого мертвеца, к которому можно было бы обратиться за помощью или утешением. Весь мелодраматичный мир живых восстал
против Уильяма Лэнтри. Весь мир, не верящий в вампиров, сжигающий тела, уничтожающий кладбища, восстал против человека в тёмном
костюм темной осенней Хилл. Он протянул его бледные холодные руки в
городского освещения. Ты вытащил надгробья, как зубы, от
дворе, - подумал он. Теперь я найду какой-нибудь способ превратить ваши проклятые
Мусоросжигательные заводы в руины. Я снова буду создавать мертвецов, и я
при этом заведу друзей. Я не могу быть одиноким. Я должен
начать заводить друзей очень скоро. Сегодня вечером.

«Война объявлена», — сказал он и рассмеялся. Это было довольно глупо — один человек
объявляет войну всему миру.

 Мир не ответил. Ракета прочертила небо.
пламя, как в мусоросжигательной печи, взлетает на воздух.

Шаги. Лэнтри поспешил к краю кладбища. Копатели,
возвращаются, чтобы закончить свою работу? Нет. Просто кто-то, мужчина, шел
мимо.

Когда мужчина поравнялся с воротами кладбища, Лэнтри быстро вышел.
"Добрый вечер", - сказал мужчина, улыбаясь.

Лэнтри ударил мужчину по лицу. Тот упал. Лэнтри спокойно наклонился и нанёс мужчине смертельный удар по шее тыльной стороной
ладони.

 Оттащив тело в тень, он раздел его и переоделся. Негоже, чтобы кто-то разгуливал по этому будущему
мир в древней одежде. Он нашёл в кармане пиджака мужчины маленький складной нож; не очень большой, но достаточный, если знать, как с ним обращаться. Он знал, как.

 Он закатил тело в одну из уже вскрытых и эксгумированных
могил. Через минуту он забросал его землёй, чтобы скрыть. Шансов на то, что его найдут, было мало. Они бы не стали копать одну и ту же могилу дважды.

Он поправил свой новый свободный металлический костюм. Хорошо, хорошо.

С ненавистью в сердце Уильям Лэнтри отправился в город, чтобы сразиться с
Землёй.


 II

Мусоросжигательный завод был открыт. Он никогда не закрывался. Там был широкий вход,
освещённый скрытой подсветкой, посадочная площадка для вертолёта и
подъездная дорога для жуков. Сам город затихал после очередного
дня работы динамо-машины. Освещение тускнело, и единственным
тихим, освещённым местом в городе теперь был мусоросжигательный
завод. Боже, какое практичное название, какое неромантичное.

Уильям Лэнтри вошёл в широкую, хорошо освещённую дверь. На самом деле это был вход,
потому что там не было дверей, которые нужно открывать или закрывать. Люди могли входить и выходить
летом и зимой, внутри всегда было тепло. Тепло от камина
Они с шелестом поднимались по высокому круглому дымоходу туда, где вентиляторы, пропеллеры и воздушные струи разгоняли серый пепел на расстояние в десять миль по небу.

Здесь было тепло, как в пекарне. Полы в коридорах были покрыты резиновым паркетом. Можно было не шуметь, даже если бы захотел. Где-то играла музыка. Это была вовсе не музыка смерти, а
музыка жизни и того, как солнце жило внутри Испепелителя, или, по крайней мере,
брата солнца. Можно было слышать, как пламя колыхалось внутри
тяжёлой кирпичной стены.

Уильям Лэнтри спустился по пандусу. Позади он услышал шёпот и
Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как жук остановился у входа. Зазвонил
колокольчик. Музыка, словно по сигналу, взмыла ввысь. В ней была
радость.

 Из жука, открывшегося сзади, вышли слуги с золотым
ящиком. Он был шесть футов в длину, и на нём были символы солнца. Из другого жука вышли родственники человека в ящике
и последовали за тем, как служители уносили золотую шкатулку по пандусу к
подобию алтаря. Сбоку от алтаря были слова: "МЫ, КОТОРЫЕ БЫЛИ
РОЖДЕНЫ СОЛНЦЕМ, ВОЗВРАЩАЕМСЯ К СОЛНЦУ". Золотая шкатулка была помещена на
алтарь, музыка взмыла ввысь, Страж этого места произнесла
всего несколько слов, затем служители подняли золотую шкатулку, ушли.
прикрепил к прозрачной стене предохранитель, тоже прозрачный, и открыл его.
Коробка была вставлена в стеклянную щель. Мгновение спустя внутренний замок
открылся, коробка была впрыснута внутрь дымохода и мгновенно исчезла
в быстром пламени.

Обслуживающий персонал ушел. Родственники, не говоря ни слова, развернулись и
вышли. Играла музыка.

Уильям Лэнтри подошёл к стеклянному шлюзу. Он заглянул внутрь.
стена у огромного, пылающего, никогда не прекращающегося сердца Мусоросжигательной печи. Она
горела ровно, без малейшего всплеска, мирно напевая себе под нос. Это
был настолько твердая, что она была, как золотая река течет вверх из земли
к небу. Все, что помещается в реке поплыла вверх,исчез.
Лэнтри снова ощутил свою беспричинную ненависть к этому существу, к этому монстру, очищающий огонь.
Рядом с ним стоял человек. - Могу я вам помочь, сэр?
- Чем? Лэнтри резко обернулся. - Что вы сказали?
- Могу я быть чем-то полезен?
- Я... то есть... - Лэнтри быстро взглянул на пандус и дверь. Его
руки по бокам задрожали. "Я никогда раньше здесь не был".
"Никогда?" Дежурный был удивлен.
Лэнтри понял, что сказал не то. Но это было сказано,
тем не менее. "Я имею в виду", - сказал он. "Не совсем. Я имею в виду, когда ты ребенок, ты почему-то не обращаешь внимания. Сегодня вечером я вдруг понял,что на самом деле не знаю, что такое Крематорий.
Смотритель улыбнулся. «Мы никогда ничего не знаем, не так ли? Я буду рад
показать вам всё вокруг». -«О нет. Неважно. Это... это чудесное место».
«Да, это так». Смотритель гордился этим. — Я думаю, это один из лучших в
мире."Я ..." Лэнтри чувствовал, что должен объяснить. "У меня не было много
родственники умирают на меня, так как я был ребенком. На самом деле, нет. Итак, вы видите, что я не был здесь много лет.
"Понятно". Лицо Служащего, казалось, несколько омрачилось.
"Что я сейчас сказал", - подумал Лэнтри. Что, во имя Господа, не так?
Что я сделал? Если я не буду осторожен, то попаду прямо в эту проклятую огненную ловушку. Что не так с лицом этого парня? Кажется, он рассматривает меня пристальнее, чем обычно.
— Вы ведь не из тех, кто только что вернулся с Марса? — спросил дежурный.
"Нет. Почему вы спрашиваете?"
"Неважно". Служащий направился к выходу. "Если вы хотите что-нибудь узнать
, просто спросите меня".
"Только одно", - сказал Лэнтри.- "Что это?" -"Это".--
Лэнтри нанес ему ошеломляющий удар по шее.

Он наблюдал за оператором огнемета опытным взглядом. Теперь, с обвисшим телом на руках, он коснулся кнопки, открывающей тёплый внешний замок, поместил тело внутрь, услышал, как зазвучала музыка, и увидел, что внутренний
замок открылся. Тело вылетело в реку огня. Музыка смягчилась.
"Молодец, Лэнтри, молодец".
 * * * * *
Мгновение спустя в комнату вошёл ещё один санитар. Лэнтри застыл с выражением радостного возбуждения на лице. Санитар огляделся, словно ожидая кого-то увидеть, затем подошёл к Лэнтри. — Я могу вам помочь?
— Просто смотрю, — сказал Лэнтри.
 — Довольно поздно для просмотра, — сказал санитар.— Я не мог уснуть.
Это тоже был неправильный ответ. В этом мире все спали. Ни у кого не было бессонницы. Если бы она была, вы бы просто включили гипноизлучатель, и через шестьдесят секунд уже храпели бы. О, он был просто _набит_ неправильными ответами.ответы. Сначала он совершил роковую ошибку, сказав, что никогда раньше не был в мусоросжигательном заводе, хотя прекрасно знал, что всех детей привозили сюда на экскурсии каждый год, начиная с четырёхлетнего
возраста, чтобы внушить им мысль о чистой огненной смерти и
мусоросжигательном заводе. Смерть была ярким огнём, смерть была теплом и солнцем. Это не было чем-то тёмным, мрачным. Это было важно для их образования. И он, бледный безмозглый дурак, тут же выпалил своё
невежество. И ещё эта бледность. Он посмотрел на свои руки и
с возрастающим ужасом понял, что бледный человек тоже был несуществующие в
этот мир. Они бы заподозрили его бледность. Вот почему первым
дежурный спросил: "Вы один из тех людей, недавно вернувшихся из
Марс? Здесь и сейчас этот новый Служащий был чист и сиял, как медный грош.
его щеки горели здоровьем и энергией. Лэнтри спрятал свои бледные руки
в карманах. Но он был полностью осведомлен о том, что Дежурный
обыскивал его лицо.- Я хочу сказать, - сказал Лэнтри. - Я не хотел спать. Я хотел подумать."Минуту назад здесь проводилась служба?" - спросил Служитель,
оглядываясь по сторонам."Я не знаю, я только что вошел".
"Мне показалось, я слышал, как открылся и закрылся противопожарный шлюз".
"Я не знаю", - сказал Лэнтри.Мужчина нажал кнопку на стене. "Андерсон?"
Ответил голос. "Да"."Найди для меня Сола, ладно?"
"Я позвоню в коридоры". Пауза. "Не могу его найти".
"Спасибо". Дежурный был озадачен. Он начал делать небольшие
принюхивающиеся движения носом. - Ты... чувствуешь какой-нибудь запах?
Лэнтри принюхался. - Нет. Почему?— Я что-то чувствую.
Лэнтри достал из кармана нож. Он ждал.
"Я помню, как однажды, когда я был ребёнком, — сказал мужчина. — Мы нашли корову.Она лежала мёртвой в поле. Она пролежал там два дня под палящим солнцем. Вот что это за запах. Интересно, откуда он?
— О, я знаю, откуда он, — тихо сказал Лэнтри. Он протянул руку.
"Вот."— Что?— Я, конечно."Вы?""Мертвы несколько сотен лет"
"Вы странный шутник". Дежурный был озадачен.
"Очень". Лэнтри достал нож. "Ты знаешь, что это?""Нож"."Ты когда-нибудь еще применяешь ножи к людям?""Что ты имеешь в виду?"
— Я имею в виду — убивать их ножами, пистолетами или ядом?
 — Ты и впрямь странный шутник! — мужчина неловко хихикнул.
— Я убью тебя, — сказал Лэнтри.  — Никто никого не убивает, — сказал мужчина.
 — Больше не убивает. Но раньше убивали. — Я знаю, что убивали.
 — Это будет первое убийство за триста лет. Я только что убил твоего друга. Я просто затолкал его в пожарный люк.
Это замечание возымело желаемый эффект. Оно настолько ошеломило мужчину, настолько потрясло его своей нелогичностью, что Лэнтри успел подойти к нему. Он приставил нож к груди мужчины. «Я собираюсь тебя убить».
«Это глупо», — оцепенело сказал мужчина. "Люди так не поступают".
- Вот так, - сказал Лэнтри. - Видишь?
Нож вонзился в грудь. Мужчина мгновение смотрел на него.
Лэнтри подхватил падающее тело.


 III

Салем дымовых взорвалась в шесть утра. Большой пожар дымохода
разлетелась на десять тысяч частей и швырнул себя на землю и
в небе и в домах спят люди. Был огонь
и звук, больше огня, чем осенью, когда горят холмы.

Уильям Лэнтри был в пяти милях от места взрыва. Он
увидел, как город охватило пламя. И он
Он покачал головой, слегка рассмеялся и хлопнул в ладоши.

Относительно просто. Вы ходили и убивали людей, которые не верили в убийство, а слышали о нём лишь как о каком-то забытом обычае древних варварских народов. Вы вошли в диспетчерскую мусоросжигательного завода и
спросили: «Как вы управляете этим мусоросжигательным заводом?»
Диспетчер ответил вам, потому что в этом мире будущего все говорили
правду, никто не лгал, не было причин лгать, не было опасности
лгать _во вред_. В мире был только один преступник, и никто ещё не
знал о его существовании.

О, это была невероятно красивая установка. Контролёр рассказал ему, как работает мусоросжигательный завод, какие манометры контролируют поток горячих газов, поднимающихся по дымоходу, какие рычаги регулируются или перенастраиваются. Они с Лэнтри хорошо поговорили. Это был простой свободный мир. Люди доверяли друг другу. Мгновение спустя Лэнтри воткнул нож в человека,
который управлял процессом, и настроил манометры на перегрузку,
которая должна была произойти через полчаса, а затем, насвистывая,
вышел из зала мусоросжигательного завода.

Теперь даже небо затянуло огромным чёрным облаком взрыва.

"Это только первый", - сказал Лэнтри, глядя в небо. "Я уничтожу
всех остальных прежде, чем они даже заподозрят, что в их обществе свободно разгуливает неэтичный человек
. Они не могут объяснить такую переменную, как я.
Я за пределами их понимания. Я непостижим, невозможен,
следовательно, я не существую. Боже мой, я могу убить сотни тысяч из них, прежде чем они поймут, что в мире снова орудует убийца. Каждый раз я могу обставить всё как несчастный случай. Эта идея настолько грандиозна, что в неё трудно поверить!

Город сгорел дотла. Он долго сидел под деревом, пока
Утром. Затем он нашёл пещеру в холмах и забрался в неё, чтобы поспать.

 * * * * *

Он проснулся на закате от внезапного сна о пожаре. Он увидел, как его толкают в дымоход, как пламя разрезает его на части, сжигая дотла. Он
сел на пол пещеры, смеясь над собой. У него появилась идея.

Он спустился в город и зашёл в телефонную будку. Он набрал номер.
ОПЕРАТОР. "Соедините меня с полицейским управлением", - сказал он.

"Прошу прощения?" переспросил оператор.

Он попробовал снова. "Правоохранительные органы", - сказал он.

"Я соединю вас с Центром контроля за соблюдением мира", - сказала она, наконец.

Небольшой страх начал тикать внутри него, как крошечные часики. Предположим, что
оператор распознал термин "Полицейское управление" как анахронизм, записал
его номер аудиозаписи и послал кого-то расследовать? Нет, она не
сделать это. Почему она должна подозревать? Параноики были в этот несуществующий
цивилизация.

"Да, мир контролем", - сказал он.

Кайф. Ответил мужской голос. «Отдел по контролю за соблюдением мира. Говорит Стивенс».

«Передайте мне информацию об убийстве», — сказал Лэнтри, улыбаясь.

"О _чём_?"

«Кто расследует убийства?»

«Прошу прощения, о чём вы говорите?»

— Неверный номер, — Лантри повесил трубку, посмеиваясь. Боже мой, не было такой
вещи, как отдел по расследованию убийств. Не было убийств,
поэтому им не нужны были детективы. Идеально, идеально!

 Раздался звонок. Лантри помедлил, затем ответил.

"Алло, — сказал голос в трубке. — Кто вы такие?"

"Только что ушел человек, который звонил", - сказал Лэнтри и снова повесил трубку.

Он побежал. Они узнают его голос и, возможно, пошлют кого-нибудь
проверить. Люди не лгут. _ он_ только что солгал. Они знали его голос.
Он солгал. Любому, кто солгал, нужен психиатр. Они придут
чтобы забрать его и выяснить, почему он лжёт. По какой-то другой причине. Они
не подозревали его ни в чём другом. Поэтому он должен бежать.

 О, как же осторожно он должен действовать с этого момента. Он ничего не знал об этом
мире, об этом странном прямолинейном, правдивом, этичном мире. Если ты просто выглядишь бледным, тебя подозревают. Если ты просто не спишь по ночам, тебя подозревают.
Если вы не мылись и от вас пахло, как от дохлой коровы, вас подозревали.
В чём угодно.

Он должен был пойти в библиотеку. Но это тоже было опасно. Какие библиотеки были сегодня? Там были книги или катушки с плёнкой?
кто проецировал книги на экран? Или у людей были библиотеки дома?
таким образом, отпадала необходимость содержать большие основные библиотеки?

Он решил рискнуть. Использование архаичных терминов вполне могло вызвать у него подозрения.
но сейчас было очень важно узнать все, что можно.
узнать об этом грязном мире, в который он снова пришел. Он остановил на улице
мужчину. "В какую сторону к библиотеке?"

Мужчина не удивился. — Два квартала на восток, один квартал на север.

— Спасибо.

Вот и всё.

Через несколько минут он вошёл в библиотеку.

— Чем я могу вам помочь?

Он посмотрел на библиотекаря. Могу я вам помочь, могу я вам помочь. Что за
мир полезных людей! "Я бы хотел "иметь" Эдгара Аллана По".
Он тщательно подобрал глагол. Он не сказал "читать". Он слишком боялся
что книги устарели, что книгопечатание само по себе было утраченным искусством. Может быть, все «книги» сегодня были бы в форме полностью прорисованных трёхмерных
фильмов. Как, чёрт возьми, можно было бы снять фильм о Сократе, Шопенгауэре, Ницше и Фрейде?

"Как, вы сказали, его звали?"

"Эдгар Аллан По."

"В наших архивах нет такого автора."

"Не могли бы вы проверить?"

Она проверила. «О, да. На карточке есть красная пометка. Он был одним из авторов «Великого сожжения» 2265 года».

 «Как невежливо с моей стороны».

 «Всё в порядке», — сказала она. «Вы много о нём слышали?»

 «У него были интересные варварские представления о смерти», — сказал Лэнтри.

— Ужасные, — сказала она, сморщив нос. — Отвратительные.

— Да. Отвратительные. На самом деле, отвратительные. Хорошо, что он сгорел. Нечистый.
 Кстати, у вас есть что-нибудь из Лавкрафта?

— Это книга о сексе?

Лэнтри расхохотался. — Нет-нет. — Это мужчина.

Она просмотрела папку. — Он тоже был сожжён. Вместе с По.

— Полагаю, это относится и к Макену, и к человеку по имени Дерлет, и к тому, кто
называется Амброуз Бирс?

— Да. — Она закрыла картотечный шкаф. — Всё сгорело. И скатертью дорога. — Она
посмотрела на него с любопытством. — Готова поспорить, вы только что вернулись с Марса.

— Почему вы так говорите?

«Вчера здесь был ещё один исследователь. Он только что совершил прыжок на Марс и вернулся. Он тоже интересовался литературой о сверхъестественном. Кажется, на Марсе действительно есть «гробницы».»

«Что такое «гробницы»?» — Лэнтри учился держать рот на замке.

"Ну, знаете, те штуки, в которых когда-то хоронили людей».

«Варварский обычай. Ужасно!»

 «Не так ли? Что ж, вид марсианских гробниц пробудил любопытство у этого молодого исследователя. Он пришёл и спросил, есть ли у нас кто-нибудь из тех авторов, о которых вы упомянули. Конечно, у нас нет ни одной их книги». Она посмотрела на его бледное лицо. "Вы один из марсианских ракетчиков,
не так ли?"

"Да", - сказал он. "На днях вернулся на корабль".

"Другого молодого человека звали Берк".

"Конечно. Берк! Мой хороший друг!"

"Извините, я не могу вам помочь. Вам лучше сделать себе витаминные инъекции и
посидеть под ультрафиолетовой лампой. Вы ужасно выглядите, мистер ----?

— Лантри. Я буду хорошо себя вести. Большое тебе спасибо. Увидимся в канун Дня всех святых!

— А ты умница, — рассмеялась она. — Если бы был канун Дня всех святых,
я бы согласилась на свидание.

— Но его тоже сожгли, — сказал он.

"О, они все сожгли", - сказала она. "Спокойной ночи".

"Спокойной ночи". И он вышел.

 * * * * *

О, как тщательно он балансировал в этом мире! Как какой-то
темный гироскоп, вращающийся без малейшего шума, очень тихий человек. Когда
он шел по восьмичасовой вечерней улице, он заметил с
Особый интерес представляло то, что вокруг не было необычно большого количества
огней. На каждом углу горели обычные уличные фонари, но сами кварталы
были слабо освещены. Неужели эти замечательные люди не _боялись темноты_? Невероятная чушь!
 _Все_ боялись темноты. _Даже он_ сам боялся в детстве. Это было так же естественно, как есть.

Мимо пронёсся маленький мальчик, за ним бежали ещё шестеро. Они
кричали, вопили и катались по тёмной прохладной октябрьской лужайке, по
листьям. Лэнтри смотрел на них несколько минут, прежде чем обратиться к себе
одному из маленьких мальчиков, который на мгновение остановился, чтобы перевести дух,
набрав воздуха в свои маленькие лёгкие, как мальчик, который дует, чтобы
наполнить проколотый бумажный пакет.

"Ну-ка, давай," — сказал Лэнтри. "Ты себя загонишь."

"Конечно," — сказал мальчик.

— Не могли бы вы сказать мне, — спросил мужчина, — почему в
середине кварталов нет уличных фонарей?

— Почему? — спросил мальчик.

— Я учитель, и я решил проверить ваши знания, — сказал Лэнтри.

— Ну, — сказал мальчик, — в центре квартала не нужно освещение, вот почему.

— Но становится довольно темно, — сказал Лэнтри.


— И что? — спросил мальчик.

"Ты не боишься?" - спросил Лэнтри.

"Чего?" - спросил мальчик.

"Темноты", - сказал Лэнтри.

"Хо-хо", - сказал мальчик. "А почему я должен бояться?"

"Ну, - сказал Лэнтри. "Это черное, это темное. И в конце концов, уличные фонари были изобретены, чтобы развеять тьму и страх.

«Это глупо. Уличные фонари были созданы для того, чтобы вы могли видеть, куда идёте. Кроме этого, больше ничего нет».

«Вы упускаете суть, — сказал Лэнтри. — Вы хотите сказать, что просидели бы всю ночь посреди пустыря и не боялись?»

— Чего?

— Чего, чего, чего, дурочка! Тьмы!

— Хо-хо.

— Ты бы пошёл в горы и остался там на всю ночь в темноте?

 — Конечно.

 — Ты бы остался один в заброшенном доме?

 — Конечно.

 — И не боялся бы?

 — Конечно.

 — Ты лжец!

"Не смей называть меня мерзкие имена!" - крикнул мальчик. Лжец был неправильным
существительное, действительно. Казалось бы, худшее, что вы могли бы назвать человеком.

Лэнтри был чертовски зол на маленького монстра. - Смотрите, - он
настаивал. "Посмотри в мои глаза...."

Мальчик посмотрел.

Лэнтри слегка оскалил зубы. Он вытянул руки, изображая когти. Он ухмылялся, жестикулировал и морщил лицо.
ужасная маска ужаса.

"Хо-хо, — сказал мальчик. — Ты смешной."

"Что ты сказал?"

"Ты смешной. Сделай это снова. Эй, ребята, идите сюда! Этот человек делает забавные вещи!"

"Не обращай внимания."

"Сделайте это снова, сэр."

— Неважно, неважно. Спокойной ночи! — Лэнтри убежал.

 — Спокойной ночи, сэр. И берегитесь темноты, сэр! — крикнул мальчик.

 * * * * *

 Из всей этой глупости, из всей этой мерзкой, отвратительной, ползучей, безмозглой
глупости! Он никогда в жизни не видел ничего подобного! Воспитывать детей, не обладая ни каплей воображения! Где же было
Что толку в том, чтобы быть детьми, если ты ничего не воображаешь?

Он перестал бежать. Он замедлил шаг и впервые начал
оглядываться по сторонам. Он провёл рукой по лицу, прикусил палец
и обнаружил, что стоит посреди квартала и чувствует себя неуютно. Он подошёл к углу улицы, где горел фонарь. — Так-то лучше, — сказал он, протягивая руки, как человек, протягивающий их к открытому теплому огню.

 Он прислушался.  Не было слышно ничего, кроме ночного стрекота сверчков.  Где-то вдалеке раздался приглушённый хлопок, когда в небе пролетела ракета.
Это был звук, который мог бы издавать фонарик, если бы им осторожно водили в тёмном воздухе.

 Он прислушался к себе и впервые понял, что в нём такого особенного.  В нём не было ни звука.  Не было слышно, как работают его ноздри и лёгкие.  Его лёгкие не поглощали и не выделяли кислород или углекислый газ; они не двигались.  Волоски в его ноздрях не дрожали от тёплого воздуха. Этот слабый мурлычущий шёпот дыхания не звучал у него в носу. Странно. Забавно. Шум, который ты никогда не слышал, пока был жив, дыхание, которое питало твоё тело, и всё же, став мёртвым, ты так скучал по нему!

Единственный раз, когда ты слышал это, — это когда бодрствовал глубокой ночью без сновидений, просыпался, прислушивался и слышал, как сначала твой нос втягивает и мягко выталкивает воздух, а затем глухой, низкий, тусклый красный грохот крови в твоих висках, в барабанных перепонках, в горле, в ноющих запястьях, в тёплых чреслах, в груди. Все эти маленькие ритмы исчезли. Ритм запястья исчез, пульс в горле исчез, вибрация в груди исчезла. Звук крови, поднимающейся вверх, вокруг и сквозь, поднимающейся вверх, вокруг и сквозь. Теперь это было похоже на
звучание статуи.

И все же он жил. Или, скорее, перемещался. И как это было сделано,
помимо научных объяснений, теорий, сомнений?

Одним, и только одним.

Ненавистью.

Ненависть была кровью в нем, она поднималась, опускалась вокруг и насквозь, поднималась, опускалась
вокруг и насквозь. В нем было сердце, не бьющееся, правда, но теплое.
Он был... кем? Негодование. Зависть. Они сказали, что он больше не может лежать
в своём гробу на кладбище. Он _хотел_ этого. У него никогда не было
особого желания вставать и ходить. Все эти столетия ему было достаточно
лежать в глубоком ящике и чувствовать, но _не ощущать_
тиканье миллионов часов, которые насекомые заводят в земле, движения
червей, словно множество глубоких мыслей в почве.

Но потом они пришли и сказали: «Выйди вон и иди в печь!» И
это худшее, что вы можете сказать любому человеку.  Вы не можете указывать ему, что делать.  Если вы скажете, что вы мертвы, он захочет не быть мёртвым. Если вы скажете, что вампиров не существует, то, клянусь богом, этот человек попытается стать одним из них просто из вредности. Если вы скажете, что мёртвый не может ходить, он проверит свои конечности. Если вы скажете, что убийств больше не происходит, он совершит его.
это произошло. Он был _воплощением_ всего невозможного. Они породили его своими отвратительными обычаями и невежеством. О, как же они ошибались. Им нужно было показать. Он _покажет_ им! Солнце — _хорошо_, как и _ночь_, в темноте нет ничего плохого, — _говорили они.

 «Тьма — это ужас», — беззвучно кричал он, глядя на маленькие домики. Она _предназначена_ для контраста. Вы должны бояться, слышите! Так всегда было в этом мире. Вы, разрушители Эдгара Аллана По и Лавкрафта,
вы, сжигающие хэллоуинские маски и уничтожающие
Тыквенные фонари-фонарики! Я сделаю ночь такой, какой она была _когда-то, —
тем, против чего человек построил все свои города с фонарями и своих многочисленных
детей!

 Словно в ответ на это, низко пролетела ракета, оставляя за собой длинный
косой шлейф пламени. Лэнтри вздрогнул и отпрянул.


 IV

До маленького городка Сайенс-Порт было всего десять миль. Он добрался туда на рассвете. Но даже это было нехорошо. В четыре часа утра рядом с ним остановился серебристый «жук».

"Привет," — сказал мужчина внутри.

"Привет," — устало ответил Лэнтри.

— Почему ты идёшь пешком? — спросил мужчина.

 — Я иду в Научный порт.

 — Почему ты не едешь?

 — Мне _нравится_ ходить пешком.

 — _Никто_ не любит ходить пешком. Ты болен? Тебя подвезти?

 — Спасибо, но я люблю ходить пешком.

Мужчина помедлил, затем закрыл дверцу жука. «Спокойной ночи».

 Когда жук скрылся за холмом, Лэнтри ушёл в ближайший лес. Мир, полный неуклюжих людей, которые помогают друг другу. Боже, да ты даже _идти_ не можешь, чтобы тебя не обвинили в болезни. Это означало только одно. Он больше не должен идти, он должен ехать. Ему следовало принять предложение того парня.

Остаток ночи он провёл достаточно далеко от шоссе, чтобы, если мимо пролетит жук, успеть скрыться в подлеске. На рассвете он забрался в сухую канаву и закрыл глаза.

 * * * * *

_Сон был прекрасен, как снежная снежинка._

_Он увидел кладбище, где пролежал глубоким и спелым столетиями. Он услышал ранние утренние шаги рабочих.
они возвращались, чтобы закончить свою работу._

_ "Ты не мог бы передать мне лопату, Джим?"_

_ "Держи"._

_"Подожди минутку, подожди минутку!"_

_"В чем дело?"_

_"Послушай. Мы ведь не закончили вчера вечером, не так ли?"_

_"Нет."_

_"Там был ещё один гроб, не так ли?"_

_"Да."_

_"Ну вот он, и он открыт!"_

_"Ты не в ту дырку попал."_

_"Что написано на надгробии?"_

_"Лэнтри. Уильям Лэнтри."_

_"Это он, это он! Ушёл!"_

_"Что с ним могло случиться?"_

_"Откуда я знаю. Тело было здесь прошлой ночью."_

_"Мы не можем быть уверены, мы не смотрели."_

_"Боже, люди не хоронят пустые гробы. Он был в своём ящике. А теперь его
там нет."_

_"Может, этот ящик был пустым."_

— Чепуха. Чувствуешь этот запах? Он точно был здесь._

_Пауза._

_"Никто бы не взял тело, не так ли?"_

_"Зачем?"_

_"Из любопытства, наверное."_

_"Не будь смешным. Люди просто так не воруют. Никто не ворует."_

_"Что ж, тогда есть только одно решение."_

_"И?"_

_"Он встал и ушёл."_

_Пауза. В тёмном сне Лэнтри ожидал услышать смех. Но его не было. Вместо этого голос могильщика после задумчивой паузы сказал: "Да. Именно так. Он встал и ушёл."_

— Об этом интересно подумать, — сказал другой. _

_— Не так ли?_

_Молчание._

 * * * * *

Лэнтри проснулся. Всё это было сном, но, боже, каким реалистичным. Как странно вели себя эти двое. Но не неестественно, о нет. Именно так, как и следовало ожидать от людей будущего. Людей будущего. Лэнтри криво ухмыльнулся. Для вас это было анахронизмом. Это _и было_ будущим. Это происходило _сейчас_. Это было не через 300 лет, а сейчас, не тогда и не в какое-то другое время. Это был не двадцатый
век. О, как спокойно те двое мужчин во сне сказали: «Он встал и ушёл».
«— Интересно подумать». «— Не так ли?»
Ни разу не дрогнувшими голосами. Они даже не оглянулись через плечо.
У них не дрогнули лопаты в руках. Но, конечно, для
их совершенно честных, логичных умов существовало только одно объяснение;
конечно, никто не _stolen_ труп. "_Nobody_ ворует". Труп
просто встал и ушел. Труп был единственным, кто мог
_possibly_ переместить труп. По нескольким небрежным, медленным словам могильщиков Лэнтри понял, о чём они думают. Этот человек сотни лет пролежал в анабиозе, не будучи по-настоящему мёртвым.
лет. Сотрясение о, активность, привез его обратно.

Все слышали об этих маленьких зеленых жаб, которые запечатлены
веками внутрь грязи, камней или льда пирожки, жив, жив ой! И как
когда ученые вырезали их и разогрели в своих руках, как шарики,
маленькие жабы запрыгали, резвились и заморгали. Тогда это
было только логично, что могильщики думают об Уильяме Лэнтри подобным образом
.

Но что, если различные части будут собраны воедино в ближайшие день-два? Если исчезнувшее тело и разрушенный, взорвавшийся мусоросжигательный завод
Связаны ли они? Что, если этот парень по имени Бёрк, который вернулся с Марса бледным,
снова пришёл в библиотеку и сказал молодой женщине, что ему нужны
какие-то книги, а она ответила: «О, ваш друг Лэнтри был здесь на днях».
И он бы спросил: «Какой Лэнтри?» — Я не знаю никого с таким именем. — И она бы сказала: «О, он _солгал_». А люди в то время не лгали. Так что всё это формировалось и объединялось, деталь за деталью, кусочек за кусочком. Бледный мужчина, который был бледен и не должен был быть бледным, солгал, а люди не лгут, и мужчина, идущий по одинокой просёлочной дороге, шёл, а люди больше не ходят пешком.
и тело пропало с кладбища, и крематорий взорвался, и и и —

Они придут за ним. Они найдут его. Его будет легко найти. Он шёл. Он лгал. Он был бледен. Они найдут его, схватят и засунут в открытый люк ближайшего крематория, и это будет ваш мистер Уильям Лэнтри, как в День независимости!

[Иллюстрация: _Они придут за ним. Они найдут его._]

Оставалось только одно, что нужно было сделать эффективно и до конца. Он
резко вскочил. Его губы были растянуты в широкой улыбке, а тёмные глаза
Он вспыхнул, и дрожь и жар охватили его. Он должен
убивать, и убивать, и убивать, и убивать, и убивать. Он должен превратить своих врагов в
друзей, в таких же людей, как он сам, которые ходят, но не должны ходить, которые
бледны в стране розовых оттенков. Он должен убивать, а потом убивать, а потом
снова убивать. Он должен создавать тела, мёртвых людей и трупы. Он должен уничтожать
Печь за Печью, Дымоход за Дымоходом, Горелку за Горелкой, Печь за Печью. Взрыв за взрывом. Смерть за смертью. Затем, когда все мусоросжигательные заводы были разрушены, а наспех построенные морги переполнены,
Тела людей, разорванные взрывом, затем он начнёт заводить друзей, привлекая мёртвых на свою сторону.

Прежде чем они выследят, найдут и убьют его, они должны быть убиты сами.  Пока что он был в безопасности.  Он мог убивать, а они не стали бы убивать в ответ.  Люди просто так не убивают.  Это был его запас прочности.  Он выбрался из заброшенной канализации и встал на дороге.

Он достал нож из кармана и окликнул следующего жука.

 * * * * *

 Это было похоже на Четвертое июля! Самая большая из этих проклятых петард
всё. Мусоросжигательный завод Научного порта раскололся пополам и развалился на части.
 Он взорвался тысячей мелких взрывов, которые закончились одним большим. Он
упал на город, разрушил дома и сжёг деревья. Он разбудил людей, а
через мгновение снова погрузил их в сон, навсегда.

 Уильям Лэнтри, сидя в чужом жуке, лениво настроился на
радиостанцию. В результате обрушения мусоросжигательного завода погибло
около четырёхсот человек. Многие оказались заперты в разрушенных домах,
других убило обломками.лежащий металл. Временный морг был оборудован по адресу...

 Был указан адрес.

 Лэнтри записал его в блокнот карандашом.

 Он мог бы продолжать в том же духе, подумал он, от города к городу, от страны к стране, уничтожая «Горшки», «Столпы Огня», пока не разрушится весь этот великолепный каркас из пламени и прижигания. Он сделал справедливую оценку: при каждом взрыве в среднем погибало пятьсот человек. Ты
могла бы быстро заработать сто тысяч.

 Он нажал на педаль газа. Улыбаясь, он поехал по тёмным улицам города.

 * * * * *

Городской коронер реквизировал старый склад. С полуночи
до четырех часов утра серые жуки с шипением летали по блестящим от дождя улицам
повернули, и тела были разложены на холодном бетоне
полы были накрыты белыми простынями. Это был непрерывный поток до
примерно до половины пятого, затем он прекратился. Там было около двухсот тел.
Там были белые и холодные.

Тела оставили в покое; никто не остался, чтобы позаботиться о них. Не было смысла ухаживать за мёртвыми; это была бесполезная процедура; мёртвые могли сами о себе позаботиться.

Около пяти часов, когда на востоке забрезжил рассвет, появилась первая струйка воды
прибыли родственники, чтобы опознать своих сыновей, или отцов, или
матерей, или дядей. Люди быстро вошли на склад,
провели опознание и быстро вышли. К шести часам, когда
небо на востоке еще посветлело, эта струйка тоже прошла.

Уильям Лэнтри пересек широкую мокрую улицу и вошел в здание склада
.

В одной руке он держал кусок синего мела.

Он прошёл мимо коронера, который стоял в дверях и разговаривал с двумя
другие. "... отвезите тела на Мусоросжигательный завод в Меллин-Тауне,
завтра ...." Голоса стихли.

Лэнтри двинулся, его шаги отдавались слабым эхом от холодного бетона. Волна
Необъяснимого облегчения нахлынула на него, когда он шел среди закутанных в саван фигур.
Он был среди своих. И ... лучше этого, клянусь Богом! он _создал_
это! Он сделал их мертвыми! Он обеспечил себе огромное количество лежачих друзей!

Следил ли за ним коронер? Лэнтри повернул голову. Нет. На складе
было спокойно и тихо, и в это тёмное утро он был погружён в тень. Коронер был
теперь он шел прочь, через улицу, со своими двумя сопровождающими; "жук"
остановился на другой стороне улицы, и коронер направлялся к нему
поговорить с тем, кто был в "жуке".

Уильям Лэнтри стоял, и сделал пентаграмму голубым мелом на полу
каждый из органов. Он двигался быстро, стремительно, без единого звука, без
мигать. Через несколько минут, время от времени поглядывая наверх, чтобы проверить, не
занялся ли коронер чем-нибудь ещё, он обвёл мелом пол вокруг сотни тел.
Он выпрямился и положил мел в карман.

Теперь всем хорошим людям пора прийти на помощь своей партии, сейчас
Настало время всем хорошим людям прийти на помощь своей партии,
настало время всем хорошим людям прийти на помощь своей партии,
настало время...

 Лежа в земле, на протяжении веков он впитывал в себя процессы и мысли
уходящих народов и уходящих времён, медленно, как глубоко погружённая в воду губка. Из какого-то глубинного воспоминания о смерти в нём
теперь, по иронии судьбы, снова и снова стучала чёрная пишущая машинка,
печатая ровные чёрные строчки уместных слов:

Настало время всем хорошим людям, для всех хороших людей прийти на помощь
--

Уильяму Лэнтри.

_ Другие слова_--

Встань, любовь моя, и уходи--

Быстрая бурая лисица перепрыгнула через... _Перефразируйте это._ Быстрое воскресшее тело перепрыгнуло через опрокинутый Крематорий...

 Лазарь, выйди из гробницы...

 Он знал нужные слова. Ему нужно было только произнести их так, как они произносились на протяжении веков. Ему нужно было только взмахнуть руками и произнести слова, тёмные слова, которые заставили бы эти тела задрожать, подняться и пойти!

А когда они встанут, он проведёт их через город, они
убьют других, а остальные встанут и пойдут. К концу дня
с ним будут идти тысячи хороших друзей. А что насчёт
наивные, живые люди этого года, этого дня, этого часа? Они были бы
совершенно не готовы к этому. Они потерпели бы поражение, потому что
они не ожидали бы войны любого рода. Они не поверишь
возможно, все закончится раньше, чем они могли убедить себя
что такое нелогично, что может произойти.

Он поднял руки. Губы его шевелились. Он произнес эти слова. Он начал нараспев, шёпотом, а затем повысил голос. Он повторял слова снова и снова. Его глаза были плотно закрыты. Его тело раскачивалось. Он говорил всё быстрее и быстрее. Он начал продвигаться вперёд между телами.
Мрачные слова слетали с его губ. Он был очарован собственными формулами. Он наклонился и нарисовал на бетоне новые синие символы, как
давно умершие колдуны, улыбаясь, уверенный в себе. Вот-вот, сейчас,
первая дрожь в неподвижных телах, вот-вот, сейчас, восхождение,
поднятие холодных!

 Он поднял руки. Он кивнул. Он говорил, говорил,
говорил. Он жестикулировал. Он громко разговаривал, переступая через тела, его глаза горели,
его тело напряглось. "Сейчас же!" - яростно крикнул он. "Встаньте все!"

Ничего не произошло.

- Встань! - закричал он с ужасной мукой в голосе.

Простыни белыми голубоватыми складками лежали на безмолвных телах.

«Услышьте меня и действуйте!» — кричал он.

Вдалеке, на улице, прожужжал жук.

Снова, снова, снова он кричал, умолял.  Он подходил к каждому телу и
просил у него особой жестокой милости.  Ответа не было. Он дико метался
между ровными белыми рядами, размахивая руками, снова и снова наклоняясь,
чтобы начертить синие символы!

Лэнтри был очень бледен. Он облизнул губы. «Ну же, вставай, — сказал он.
  — Они всегда так делали, тысячу лет. Когда ты делаешь
знак — вот так! — и произносишь слово — вот так! — они всегда встают! Почему бы тебе не встать сейчас, почему
— Только не ты! Ну же, ну же, пока они не вернулись!

Склад погрузился в тень. Повсюду были стальные балки. Под крышей не было слышно ни звука, кроме бреда
одинокого человека.

Лэнтри остановился.

Сквозь широкие двери склада он увидел последние
холодные утренние звёзды.

Это был 2349 год.

Его взгляд похолодел, а руки опустились. Он не двигался.

 * * * * *

Когда-то люди вздрагивали, когда слышали шум ветра за
домом, когда-то люди поднимали распятия и волчий аконит и верили в
ходячие мертвецы, летучие мыши и скачущие белые волки. И пока они
верили, так долго существовали мертвые, летучие мыши, скачущие волки.
Разум породил их и сделал реальностью.

Но....

Он посмотрел на тела, накрытые белыми простынями.

_теси_ люди не верили.

Они никогда не верили. Они никогда не поверят. Они никогда
не представляли, что мертвые могут ходить. Мёртвые поднимались по дымоходам в пламени.
Они никогда не слышали о суевериях, никогда не дрожали, не содрогались и не сомневались в темноте. Ходячие мертвецы не могли существовать, это было нелогично. В конце концов, на дворе был 2349 год!

Поэтому эти люди не могли подняться, не могли снова пойти. Они были
мёртвыми, неподвижными и холодными. Ничто, ни мел, ни проклятия, ни суеверия,
не могло заставить их подняться и пойти. Они были мертвы и _знали_, что
они мертвы!

 Он был один.

В мире были живые люди, которые двигались и водили жуков, и
пили тихие напитки в маленьких, тускло освещённых барах у просёлочных дорог, и
целовали женщин и много говорили, каждый день и каждый час.

Но он не был живым.

Трение давало ему то немногое тепло, которым он обладал.

Сейчас на этом складе было двести мёртвых людей.
холодный пол. Первые мертвецы за сто лет, которым
позволили побыть трупами лишний час или больше. Первый не
сразу сунули в печь и развели так нравится
фосфор.

Он должен быть счастлив с ними, среди них.

У него не было.

Они были совершенно мертвые. Они не знали и не верили в ходьбу.
однажды сердце остановилось и успокоилось само. Они были мертвее, чем когда-либо.

 Он действительно был один, более одинок, чем когда-либо.  Он чувствовал, как холод одиночества проникает в его грудь, тихо удушая его.

Уильям Лэнтри внезапно обернулся и ахнул.

Пока он стоял там, кто-то вошёл на склад. Высокий мужчина с седыми волосами, в лёгком коричневом пальто и без шляпы. Неизвестно, как долго этот мужчина находился поблизости.

Не было причин оставаться здесь. Лэнтри повернулся и медленно пошёл прочь. Он поспешно взглянул на проходившего мимо мужчину, и мужчина с седыми волосами с любопытством посмотрел на него в ответ. Слышал ли он? Проклятия, мольбы, крики? Подозревал ли он? Лэнтри
замедлил шаг. Видел ли этот мужчина, как он рисовал синие мелом линии? Но
Тогда, может быть, он воспримет их как символы древнего суеверия?
Наверное, нет.

Дойдя до двери, Лэнтри остановился. На мгновение ему захотелось
только одного — лечь и снова стать холодным, по-настоящему мёртвым, чтобы его
бесшумно отнесли по улице к какому-нибудь далёкому горящему дымоходу и
превратили в пепел и шепчущий огонь. Если бы он действительно был один и не было бы возможности собрать армию для своего дела, то что тогда служило бы ему причиной продолжать? Убийства? Да, он бы убил ещё несколько тысяч. Но этого было недостаточно. Ты можешь убить лишь определённое количество людей, прежде чем они тебя погубят.

Он посмотрел на холодное небо.

Ракета прочертила чёрное небо, оставляя за собой огненный след.

Среди миллиона звёзд красным горел Марс.

Марс. Библиотека. Библиотекарь. Разговоры. Возвращающиеся ракетчики. Могилы.

Лэнтри чуть не закричал. Он сдержал руку, которой так хотелось
поднять её в небо и коснуться Марса. Прекрасной красной звезды на
небе. Добрая звезда, подарившая ему внезапную новую надежду. Если бы у него было живое сердце,
сейчас оно бы бешено колотилось, он бы обливался потом,
его пульс был бы неровным, а на глазах стояли бы слёзы!

Он отправится туда, где когда-либо запускались ракеты в космос. Он
отправится на Марс, так или иначе. Он отправится к марсианским гробницам.
Там, там, клянусь Богом, были тела, он поставил бы на это свою последнюю ненависть
это то, что поднимется, будет ходить и работать с ним! Их культура была древней
культура, сильно отличающаяся от Земной, по образцу египетской,
если то, что сказал библиотекарь, было правдой. А египтяне — каким горнилом тёмных суеверий и ночных кошмаров была их культура! Значит, это был Марс. Прекрасный Марс!

 Но он не должен привлекать к себе внимания. Он должен действовать осторожно.
Он хотел убежать, да, уйти, но это было бы худшим
можно двигаться он мог сделать. Мужчина с белыми волосами смотрел
в Лэнтри время от времени, в прихожей. Их было слишком много
люди. Если что-нибудь случится, он будет в меньшинстве. Пока что он
сражался только с _ одним_ человеком за раз.

Лэнтри заставил себя остановиться и постоять на ступеньках перед
складом. Мужчина с седыми волосами тоже поднялся на ступеньки и
встал, глядя в небо. Казалось, он вот-вот заговорит. Он пошарил в карманах, достал пачку сигарет.


 V

Они вместе стояли возле морга, высокий розовый седовласый мужчина
и Лэнтри, засунув руки в карманы. Ночь была прохладная, с
белой оболочкой луны, которая освещала дом здесь, дорогу там и
дальше, части реки.

- Сигарету? Мужчина предложил Лэнтри одну.

"Спасибо".

Они закурили вместе. Мужчина взглянул на рот Лэнтри. «Прохладная ночь».

«Прохладная».

Они переступили с ноги на ногу. «Ужасный несчастный случай».

«Ужасный».

«Так много погибших».

«Так много».

Лэнтри почувствовал себя каким-то хрупким грузом на весах.
Казалось, что другой мужчина не смотрит на него, а скорее прислушивается
и присматривается к нему. Здесь было какое-то лёгкое равновесие,
которое вызывало сильный дискомфорт. Ему хотелось отодвинуться и выйти из-под
этого балансирующего, взвешивающего взгляда. Высокий седовласый мужчина
сказал: «Меня зовут МакКлюр».

«У вас были друзья внутри?» — спросил Лэнтри.

"Нет. Случайное знакомство. Ужасный несчастный случай".

"Ужасно".

Они уравновешивали друг друга. Жук цыкнул на дороге со своими
семнадцать шины тихо кружась. Луна показывала маленький городок дальше.
вон там, в черных холмах.

- Послушайте, - сказал человек по имени Макклюр.

- Да.

— Не могли бы вы ответить мне на один вопрос?

— Буду рад. — Он нащупал нож в кармане пиджака, готовый к действию.

— Вас зовут Лэнтри? — наконец спросил мужчина.

— Да.

— Уильям Лэнтри?

— Да.

— Значит, вы тот человек, который вышел с салемского кладбища позавчера, не так ли?

 — Да.

 — Боже мой, я рад с вами познакомиться, Лэнтри! Мы пытались найти вас последние двадцать четыре часа!

 Мужчина схватил его за руку, пожал её, похлопал по спине.

— Что, что? — сказал Лэнтри.

 — Господи, парень, зачем ты убежал? Ты понимаешь, что это за случай? Мы хотим с тобой поговорить!

Макклюр сиял улыбкой. Еще одно рукопожатие, еще одна пощечина. "Я
так и думал, что это ты!"

Этот человек сумасшедший, подумал Лэнтри. Абсолютно сумасшедший. Вот я опрокинул его
мусоросжигательные заводы, убил людей, а он пожимает мне руку. Безумный, безумный!

"Ты не пройдешь со мной в Холл?" - сказал мужчина, беря его за локоть.

- В ч-каком зале? Лэнтри отступил назад.

- В Научном зале, конечно. Не каждый год к нам обращаются с настоящим случаем
анабиоза. У мелких животных - да, но у человека - вряд ли!
Ты кончишь?

- Что за представление? - свирепо спросил Лэнтри. - Что за разговоры?

"Мой дорогой друг, что вы имеете в виду?" мужчина был ошеломлен.

"Неважно. Это единственная причина, по которой вы хотите меня видеть?"

"Какая еще может быть причина, мистер Лэнтри? Вы не знаете, как рад
Я рад вас видеть!" Он почти сделал небольшой танец. "Я подозревал. Когда мы
были там вместе. Ты так бледна и все. А потом то, как ты
курил сигарету, что-то в этом роде, и многое другое,
всё подсознательно. Но это ты, не так ли, это _ты_!

 «Это я. Уильям Лэнтри». Сухо.

"Дружище! Пойдём!"

 * * * * *

Жук быстро двигался по рассветным улицам. МакКлюр говорил
быстро.

 Лэнтри сидел, слушал и был поражён. Этот дурак МакКлюр
разыгрывал перед ним свои карты! Этот глупый учёный или кто-то ещё
воспринимал его не как подозрительный багаж, а как убийцу. О
нет! Совсем наоборот! Его рассматривали только как объект
ожидания! Совсем не как опасного человека. Вовсе нет!

«Конечно», — воскликнул МакКлюр, ухмыляясь. «Ты не знал, куда пойти, к кому обратиться. Для тебя всё это было совершенно невероятно».

«Да».

«Я чувствовал, что сегодня вечером ты будешь в морге», — сказал МакКлюр.
счастливо.

- О? - напрягся Лэнтри.

- Да. Не могу этого объяснить. Но вы, как бы это сказать? Древние американцы?
У вас были забавные представления о смерти. И ты так долго был среди мертвых, что я
почувствовал, что тебя притянет назад авария, морг и все такое. Это
не очень логично. Глупо, на самом деле. Это просто чувство. Ненавижу чувства,
но оно было. Я пришла, наверное, ты бы назвал это интуицией, да?

"Можно и так сказать."

"И вот ты здесь!"

"И вот я здесь," — сказал Лэнтри.

"Ты голодна?"

— Я поел.

 — Как ты добрался?

 — Автостопом.

 — Ты что?

"Люди подвозили меня по дороге".

"Замечательно".

"Полагаю, это звучит именно так". Он посмотрел на проплывающие мимо дома. "Итак,
это эпоха космических путешествий, не так ли?"

"О, мы путешествуем на Марс уже около сорока лет".

"Потрясающе. А те большие воронки, те башни в центре каждого города?

"Это они. Вы разве не слышали? Испепелители. О, конечно, в ваше время их не было. С ними
связано несколько неудач. Взрыв в Салеме и один здесь, и все за сорок восемь часов. Вы
выглядели так, будто собирались что-то сказать; что это?

— Я тут подумал, — сказал Лэнтри. — Как же мне повезло, что я выбрался из своего гроба. Меня вполне могли бросить в один из ваших мусоросжигательных печей и сжечь.

 — Это было бы ужасно, не так ли?

 — Именно.

 Лэнтри поиграл с переключателями на приборной панели. Он не полетит на Марс.
Его планы изменились. Если этот глупец просто отказался признать акт насилия,
когда наткнулся на него, то пусть остаётся глупцом. Если они
не связали два взрыва с человеком из гробницы, то всё в порядке. Пусть
продолжают обманывать себя. Если они не могут себе этого представить
кто-то злой, мерзкий и кровожадный, да помогут ему небеса. Он удовлетворенно потер
руки. Нет, пока тебе не светит путешествие на Марс,
Парень Лэнтри. Сначала мы посмотрим, что можно сделать расточку изнутри.
Много времени. В печи можно и подождать лишнюю неделю или около того. Есть
чтобы быть нежным, ты знаешь. Любой более близкие взрывы могут вызвать
пульсация мысли.

МакКлюр что-то бессвязно бормотал.

"Конечно, вас не обязательно осматривать прямо сейчас. Вам нужно отдохнуть. Я размещу вас у себя."

"Спасибо. Я не в настроении, чтобы меня ощупывали и тягали. Через неделю или около того будет достаточно времени."

Они подъехали к дому и выбрались из машины.

"Вы, конечно, захотите поспать."

"Я спал веками. Буду рад бодрствовать. Я совсем не устал."

"Хорошо." МакКлюр впустил их в дом. Он направился к бару с напитками.
"Выпьем, чтобы взбодриться."

— Выпейте, — сказал Лэнтри. — Я выпью позже. Я просто хочу присесть.

 — Конечно, присаживайтесь. — МакКлюр налил себе выпить. Он оглядел комнату, посмотрел на Лэнтри, на мгновение замер с бокалом в руке, склонил голову набок и прикусил язык. Затем он
пожал плечами и размешал напиток. Он медленно подошел к стулу и сел,
тихо потягивая напиток. Казалось, он к чему-то прислушивался.
"На столе сигареты", - сказал он.

"Спасибо". Лэнтри взял одну и зажег ее и закурил. Он не говорил
в течение некоторого времени.

Лэнтри мысли, я беру это все слишком легко. Может, мне стоит убить его и сбежать. Пока что он единственный, кто меня нашёл. Возможно, это ловушка. Возможно, мы просто сидим здесь и ждём полицию. Или кого там они используют вместо полиции в наши дни. Он посмотрел на МакКлюра.
Нет. Они ждали не полицию. Они ждали чего-то другого.

МакКлюр молчал. Он смотрел на лицо Лэнтри и на его руки. Он долго и спокойно смотрел на грудь Лэнтри. Он отпил из своего бокала. Он посмотрел на ноги Лэнтри.

Наконец он спросил: «Где ты взял одежду?»

«Я попросил у кого-то одежду, и они дали мне эти вещи. Чертовски мило с их стороны».

«Ты поймёшь, что в этом мире так и бывает. Тебе нужно только попросить».

МакКлюр снова замолчал. Его глаза двигались. Только глаза и ничего больше.
Раз или два он поднял свой бокал.

Где-то вдалеке тикали маленькие часы.

"Расскажите мне о себе, мистер Лэнтри."

"Нечего особо рассказывать."

"Вы скромничаете."

"Едва ли. Вы знаете о прошлом. Я ничего не знаю о будущем, или,
точнее, о сегодняшнем и позавчерашнем дне. Вы не учат в
гроб".

МакКлюр не говорить. Он вдруг наклонилась вперед в своем кресле, а затем
откинулся на спинку стула и покачал головой.

Они никогда не заподозрят меня, - подумал Лэнтри. Они не суеверные,
они просто _can't_ верю в ходячий труп. Поэтому, я буду
безопасный. Я буду продолжать откладывать медосмотр. Они вежливые. Они
Они не заставят меня. Потом я разберусь с этим, чтобы попасть на Марс. После этого займусь
гробницами, когда придёт время, и планом. Боже, как просто. Какие
наивные эти люди.

 * * * * *

 МакКлюр сидел в другом конце комнаты пять минут. Его охватил холод. Краска очень медленно сходила с его лица, как видно.
цвет лекарства исчезает, когда нажимаешь на колбу в верхней части
капельницы. Он наклонился вперед, ничего не говоря, и предложила другой
сигареты в Лэнтри.

"Спасибо". Лэнтри взял его. МакКлюр сели глубоко назад в своем кресле,
он положил ноги одна на другую. Он не смотрел на Лэнтри, но
всё же каким-то образом смотрел. Ощущение взвешивания и балансирования вернулось.
 МакКлюр был похож на высокого худого хозяина гончих, прислушивающегося к чему-то,
чего не слышат другие. Есть маленькие серебряные свистки, в которые можно
дуть, и их слышат только собаки. МакКлюр, казалось, напряжённо прислушивался,
чутко ловя этот невидимый свист, прислушиваясь глазами,
полуоткрытым сухим ртом и ноздрями, которые болели от
дыма.

Лэнтри затягивался сигаретой, затягивался сигаретой, затягивался сигаретой.
сигарету, и, как и много раз, задул, задул, задул. МакКлюр
был похож на поджарую рыжеволосую гончую, которая все слушала и слушала,
скользко отводя глаза в сторону, с опасением в руке, которая
был настолько микроскопическим, что его можно было только ощутить, как ощущают
невидимый свист, какой-то частью мозга, более глубокой, чем глаза,
ноздря или ухо. МакКлюр был весь из себя химик, сплошные антенны.

В комнате было так тихо, что сигаретный дым издавал какой-то невидимый
шум, поднимаясь к потолку. МакКлюр был термометром, химическим
Весы, гончая, прислушивающаяся к лаю, лакмусовая бумажка, усики — всё это.
Лэнтри не двигался. Возможно, это чувство пройдёт. Оно уже проходило. МакКлюр тоже долго не двигался, а потом, не говоря ни слова,
кивнул на графин с хересом, и Лэнтри так же молча отказался. Они
сидели, глядя друг на друга, но не встречаясь взглядами, снова и снова, снова и
снова.

МакКлюр медленно выпрямился. Лэнтри увидел, как бледнеют эти худые щёки, как сжимается рука, держащая бокал с хересом, и как в глазах
наконец-то появляется осознание, которое останется с ним навсегда.

Лэнтри не двигался. Он не мог. Всё это было настолько захватывающим, что он хотел только смотреть и слушать, что будет дальше.
С этого момента шоу вела МакКлюр.

МакКлюр сказала: «Сначала я подумала, что это самый прекрасный психоз, который я когда-либо видела. Я имею в виду вас. Я подумал, что он убедил себя, Лэнтри убедил себя, он совсем спятил, он сказал себе, что должен делать все эти мелочи. МакКлюр говорил как во сне, продолжал говорить и не останавливался.

 Я сказал себе, что он нарочно не дышит через нос. Я
Я наблюдал за твоими ноздрями, Лэнтри. За последний час ни один волосок в твоих ноздрях ни разу
не дрогнул. Этого было недостаточно. Я зафиксировал этот факт.
 Этого было недостаточно. Я сказал, что он дышит ртом нарочно.
 А потом я дал тебе сигарету, и ты затягивался и выдыхал, затягивался и выдыхал. Ничто не выходило у тебя из носа. Я сказал себе: «Ну что ж, всё в порядке. Он не вдыхает. Это ужасно, это подозрительно? Всё
во рту, всё во рту. А потом я посмотрел на твою грудь. Я
наблюдал. Она не поднималась и не опускалась, она ничего не делала. Он убеждён
«Он сам себя убедил в этом, — сказал я себе. — Он убедил себя во всём этом.
 Он не двигает грудью, разве что медленно, когда думает, что ты не
смотришь. Вот что я сказал себе».

 Слова продолжали звучать в тишине комнаты, без пауз, как во сне.
«А потом я предложил вам выпить, но вы не пьёте, и я подумал: «Он не пьёт», — подумал я. Разве это ужасно? И я всё это время наблюдал за вами. Лэнтри затаил дыхание, он обманывает себя. Но теперь, да, теперь я всё прекрасно понимаю. Теперь я знаю всё как есть. Знаете, откуда я это знаю? Я не слышу дыхания в комнате.
Я жду и ничего не слышу. Не бьётся сердце, не вздымается грудь.
 В комнате так тихо. Чушь, можно было бы сказать, но я знаю. В
пекарне я знаю. Есть разница. Вы входите в комнату, где на
кровати лежит человек, и сразу понимаете, посмотрит ли он на вас и
заговорит ли с вами или никогда больше не заговорит. Смейтесь,
если хотите, но это можно понять. Это что-то подсознательное. Это свист, который слышит собака, но не слышит человек. Это тиканье часов, которое длится так долго, что его уже не замечаешь. Что-то есть в комнате, когда человек
живет в ней. Чего-то нет в комнате, когда в ней лежит мертвый человек.

 * * * * *

МакКлюр на мгновение закрыл глаза. Он поставил свой бокал с шерри. Он подождал
мгновение. Он взял сигарету, затянулся и положил ее обратно
на черный поднос.

- Я один в этой комнате, - сказал он.

Лэнтри не пошевелился.

«Ты мёртв», — сказал МакКлюр. «Мой разум этого не знает. Это не
разумное существо. Это нечто чувственное и подсознательное. Сначала я подумал, что этот человек _думает_, что он мёртв, воскрес из мёртвых,
вампир. Разве это не логично? Разве любой человек, похороненный столько же
веков назад, воспитанный в суеверной, невежественной культуре, не думал бы так же
о себе, однажды восставшем из могилы? Да, это логично. Этот человек
загипнотизировал себя и приспособил функции своего организма таким образом, чтобы они
никоим образом не мешали его самообману, его великой паранойе.
Он управляет своим дыханием. Он говорит себе: "Я не слышу своего дыхания,
следовательно, я мертв". Его внутренний голос подавляет звук дыхания.
Он не позволяет себе есть или пить. Вероятно, он
Он делает это во сне, частью своего разума, скрывая свидетельства этой человечности от своего заблуждающегося разума в другое время».

МакКлюр закончил: «Я был неправ. Вы не безумны. Вы не обманываете себя. И меня тоже. Всё это очень нелогично и — должен признать — почти пугающе. Вам приятно думать, что вы меня пугаете? У меня нет ярлыка для вас». Вы очень странный человек, Лэнтри.
Я рад, что познакомился с вами. Это действительно будет интересный отчёт.

"Что плохого в том, что я мёртв?" — спросил Лэнтри. "Это преступление?"

"Вы должны признать, что это очень необычно."

— Но разве это преступление? — спросил Лэнтри.

 — У нас нет ни преступления, ни уголовного суда. Мы хотим, естественно, изучить вас,
чтобы понять, как вы появились. Это похоже на химическую реакцию,
которая в одну минуту инертна, а в следующую — живая клетка. Кто может сказать,
где что с чем произошло. Вы — эта невозможность. Этого достаточно,
чтобы свести человека с ума.

— Меня отпустят, когда вы закончите меня лапать?

— Вас не будут держать. Если вы не хотите, чтобы вас осматривали, вас не будут осматривать. Но я надеюсь, что вы поможете нам, предложив свои услуги.

— Я могу, — сказал Лэнтри.

"Но скажите мне", - попросил Макклюр. "Что вы делали в морге?"

"Ничего".

"Я слышал, как вы разговаривали, когда я вошел".

"Мне было просто любопытно".

- Вы лжете. Это очень плохо, мистер Лэнтри. Правда намного лучше.
Дело в том, что вы мертвы и, будучи единственным в своём роде, были одиноки. Поэтому вы убивали людей, чтобы было с кем поговорить.

— И что из этого следует?

МакКлюр рассмеялся. — Логика, мой дорогой друг. Как только я понял, что вы действительно мертвы, то есть, как вы это называете, вампир (глупое слово!), я сразу же связал вас с взрывами в Инквизиторе. До этого
не было причин связывать вас. Но как только всё встало на свои места, тот факт, что вы были мертвы, позволил легко догадаться о вашем одиночестве, ненависти, зависти, обо всех этих жалких мотивах ходячего трупа. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы увидеть, как Инквизиторы сгорели дотла, а затем подумать о вас среди тел в морге, ищущих помощи, ищущих друзей и таких же людей, как вы, с которыми можно было бы работать.

«Ты слишком чертовски умён!» Лэнтри вскочил со стула. Он был уже на полпути к МакКлюру, когда тот перевернулся и откатился в сторону, бросив
графин с хересом. С огромным отчаянием Лэнтри понял, что, как проклятый идиот, он упустил свой единственный шанс убить МакКлюра.
 Он должен был сделать это раньше. Это было единственное оружие Лэнтри, его
запасной вариант. Если люди в обществе никогда не _убивали_ друг друга, они никогда не _подозревали_ друг друга. Вы могли подойти к любому из них и убить его.

— «Вернись сюда!» Лэнтри бросил нож.

МакКлюр спрятался за стулом. Мысль о бегстве, о защите, о
борьбе была для него в новинку. Он понимал, что нужно делать, но не знал как.
еще немного удачи на стороне, Лэнтри, если Лэнтри хотел использовать его.

"О, нет", - сказал Макклюр, держась за стул между собой и
продвижение человека. "Ты хочешь убить меня. Это странно, но это правда. Я не могу
этого понять. Ты хочешь порезать меня этим ножом или что-то в этом роде.
и я должен помешать тебе совершить такую странную вещь.

"Я _will_ убью тебя!" Лэнтри позволил этому вырваться. Он проклял себя. Это
было худшее, что можно было сказать.

Лэнтри перегнулся через стул, вцепившись в Макклюра.

Макклюр был очень логичен. «Если ты меня убьёшь, тебе от этого не будет никакой пользы. Ты
_ знай_ это. Они боролись и держали друг друга в дикой, опрокидывающейся борьбе.
перетасовка. Столы опрокинулись, разбросав предметы. "Ты помнишь, что
произошло в морге?"

"Мне все равно!" - завопил Лэнтри.

"Ты же не воскрешал _ этих_ мертвых, не так ли?"

"Мне все равно!" - закричал Лэнтри.

"Послушайте, — рассудительно сказал МакКлюр. — Таких, как вы, больше никогда не будет, в этом нет смысла.

"Тогда я уничтожу вас всех, всех до единого! — закричал Лэнтри.

"И что потом? Вы всё равно будете одни, без таких, как вы.

"Я отправлюсь на Марс. Там есть гробницы. Я найду таких же, как я!

"Нет", - сказал Макклюр. "Исполнительный указ вступил в силу вчера. У всех
из могил забирают тела. Они будут сожжены на
следующей неделе".

Они упали вместе на пол. Лэнтри взял его в руки Макклур
горло.

"Пожалуйста", - сказал Макклюр. — Видишь ли, ты _умрёшь_.

— Что ты имеешь в виду? — закричал Лэнтри.

— Как только ты убьёшь всех нас и останешься один, ты умрёшь! Ненависть
умрёт. Эта ненависть — вот что движет тобой, _ничего больше_! Эта зависть движет тобой.
Ничего больше! Ты неизбежно умрёшь. Ты не бессмертен. Ты даже не жив, ты всего лишь движущаяся ненависть.

"Мне все равно!" - закричал Лэнтри и начал душить мужчину, бил его кулаками по голове
склонившись над беззащитным телом. МакКлюр посмотрел
на него умирающими глазами.

Открылась входная дверь. Вошли двое мужчин.

"Послушайте, - сказал один из них. "Что происходит? Новая игра?"

Лэнтри отскочил назад и бросился бежать.

"Да, новая игра!" - сказал Макклюр, с трудом поднимаясь. "Поймай его, и ты выиграешь!"

Двое мужчин поймали Лэнтри. "Мы победим", - сказали они.

"Отпусти меня!" Лэнтри лупили, бить их по лицам, привлеченным
кровь.

— Держите его крепче! — крикнул МакКлюр.

Они держали его.

"Жестокая игра, что ли?" - сказал один из них. "Что нам теперь делать?"

 * * * * *

"Жук" зашипел по сверкающей дороге. С неба лил дождь, и
ветер трепал темно-зеленые мокрые деревья. В "битле", положив руки
на руль, Макклюр что-то говорил. Его голос был susurrant, а
шепот, гипнотическая штука. Двое других мужчин сидели на заднем сиденье.
 Лэнтри сидел, или, скорее, лежал, на переднем сиденье, откинув голову назад, с полуоткрытыми глазами, на его щеках отражался зелёный свет приборной панели. Его рот был расслаблен. Он молчал.

МакКлюр говорил спокойно и логично о жизни и движении, о
смерти и неподвижности, о солнце и великом солнечном Испепелителе,
о пустынном кладбище, о ненависти и о том, как ненависть живёт и заставляет
глиняного человека жить и двигаться, и о том, как всё это нелогично, всё это нелогично,
всё это нелогично. Один был мёртв, был мёртв, был мёртв, вот и всё, вот и всё, вот и всё.
 Никто не пытался быть другим. Машина шуршала по дороге.
Дождь мягко стучал по лобовому стеклу. Мужчины на заднем сиденье
тихо переговаривались. Куда они направлялись? Конечно, в мусоросжигательный завод.
Конечно. Сигаретный дым медленно поднимался вверх, завиваясь и переплетаясь
в серые петли и спирали. Один из них был мёртв, и он должен был это принять.

 Лэнтри не двигался. Он был марионеткой, у которой перерезали нити.

 В его сердце и глазах, похожих на два угля, тлеющих,
горевший, угасающий, была лишь крошечная искорка ненависти. «Я — По», — подумал он. Я — всё, что осталось от Эдгара Аллана По, и
Я — всё, что осталось от Амброуза Бирса, и всё, что осталось от
человека по имени Лавкрафт. Я — серая ночная летучая мышь с острыми зубами, и
я — квадратный чёрный монстр-монолит. Я — Осирис, Ваал и Сет. Я
Я — Некрономикон, Книга Мёртвых. Я — дом Ашеров,
обращающийся в пламя. Я — Красная Смерть. Я — человек, замурованный в катакомбах с бочонком амонтильядо... Я — танцующий скелет.
  Я — гроб, саван, молния, отражающаяся в окне старого дома. Я — осеннее пустое дерево, я — хлопающая, распахивающаяся ставня. Я — пожелтевший том, который переворачивает когтистая рука. Я — орган, на котором играют на чердаке в полночь. Я — маска, маска-череп за дубом в последний день октября. Я — ядовитое яблоко, качающееся в кадке с водой
детские носики, которые можно ущипнуть, детские зубки, которые можно пощелкать... Я — чёрная свеча,
зажжённая перед перевёрнутым крестом. Я — крышка гроба, простыня с глазами,
шаг на чёрной лестнице. Я — Дансени и Макен, и я —
Легенда о Сонной Лощине. Я — Обезьянья Лапа, и я — Призрачный
Рикша. Я — Кот и Канарейка, Горилла, Летучая Мышь. Я — призрак отца Гамлета на стене замка.

Всё это — я.  И теперь эти последние вещи будут сожжены.
Пока я жил, они всё ещё жили.  Пока я двигался, ненавидел и существовал,
_они_ всё ещё существуют. Я — _всё_ , что их помнит. Я — все они,
что _всё ещё_ продолжается и _не_ продолжится после сегодняшнего вечера. Сегодня вечером все
мы, По, Бирс и отец Гамлета, сгорим вместе. Они сложат из нас большую кучу и сожгут, как на костре, как в день Гая
Фокса, с бензином, факелами, криками и всем остальным!

И какой же плач мы поднимем. Мир будет очищен от нас, но
уходя, мы будем говорить: о, каков этот мир, очищенный от страха,
где тёмное воображение из тёмных времён, трепет и
предвкушение, напряжение старого октября, ушедшего навсегда, больше никогда не возвращающегося,
сровненного с землёй, разбитого и сожжённого людьми-ракетами, людьми-печками, уничтоженного и стёртого с лица земли, чтобы его заменили двери, которые открываются и закрываются, и свет, который включается и выключается без страха. Если бы только вы могли вспомнить, как когда-то жили _мы_, что для нас значил Хэллоуин, что значил По, и как мы наслаждались мрачной жутью. Ещё по одной рюмке, дорогие друзья, «Амонтильядо», перед сожжением. Всё это, всё, существует только в одном последнем мозге на Земле. Целый мир умирает сегодня ночью. Ещё по одной рюмке, пожалуйста.

— Вот мы и на месте, — сказал МакКлюр.

 * * * * *

 Мусоросжигательный завод был ярко освещён.  Где-то рядом играла тихая музыка.
 МакКлюр вышел из «жука» и обошёл его с другой стороны.  Он открыл
дверь.  Лэнтри просто лежал там.  Разговоры и логические рассуждения
постепенно лишили его сил. Теперь он был не более чем куском воска с
тлеющим огоньком в глазах. Этот будущий мир, то, как люди _разговаривали_ с тобой,
как логично они рассуждали о твоей жизни. Они не поверили бы в него. Сила их неверия сковала его. Он не мог пошевелить руками
или его ноги. Он мог только бессвязно бормотать, холодея, и его глаза мерцали.

 МакКлюр и двое других помогли ему выйти из машины, положили в
золотую коробку и покатили на тележке в тёплый, освещённый
интерьер здания.
Я — Эдгар Аллан По, я — Амброуз Бирс, я — Хэллоуин, я —
гроб, саван, обезьянья лапа, призрак, вампир...
"Да, да," тихо сказал МакКлюр, стоя над ним. "Я знаю. Я знаю."
Стол скользил. Стены раскачивались над ним и вокруг него, играла музыка. Вы мертвы, вы логически мертвы.
Я — Ашер, я — Водоворот, я — рукопись, найденная в бутылке, я —
Провал, и я — Маятник, я — Доносчивое Сердце, я — Ворон,
никогда больше, никогда больше.
"Да," — сказал МакКлюр, когда они тихо шли. "Я знаю."
"Я в катакомбах," — крикнул Лэнтри.
— Да, катакомбы, — сказал человек, который шёл над ним.
 — Я прикован к стене, и здесь нет бутылки «Амонтильядо».
— слабо вскрикнул Лэнтри, закрыв глаза.
 — Да, — сказал кто-то. Почувствовалось движение. Пламя открыло дверь.
 — Теперь кто-то замазывает цементом камеру, закрывая меня!
— Да, я _знаю_. — шёпот.Золотой ящик скользнул в огненный замок.
"Меня замуровывают! Очень хорошая шутка! Давайте уйдём!" Дикий
крик и громкий смех."Мы знаем, мы понимаем..."
Внутренний огненный замок открылся. Золотой гроб вспыхнул пламенем.
_"Ради всего святого, Монтрезор! Ради всего святого!"_
*****************