Пониматели

Посвящается Янси,
Которая работает в хайтеке, всех понимает и несет на себе всю огромную китайскую семью,
И из которой вышла бы самая лучшая летчица на свете. 
_

Когда я училась летать, то встретила очень много разных людей, в том числе инструкторов. Многие из них копируют или играют одного и того же персонажа - бывалого человека, радушно принимающего новых пилотов, который видит людей насквозь и научит кого угодно (между прочим, не всегда это правда).
Изначальная личность этого человека мне неизвестна, но мне удалось, вслед за ними, ее описать и вставить в рассказ. В конце концов, придуманные люди должны как-то воплощаться. 


ПОНИМАТЕЛИ

...И тут опять пришлось выравнивать самолет.
- Ты слишком часто дергаешь ручку. Ну пойми… - тут он хотел удержаться от умеренно неприличной шутки, но опять что-то такое вышло — причина твоей...ммм... ярости в том, что ты постоянно дергаешь ручку. Ты же не мальчик. Ты очень большой мужик. Веди ее плавно.
Почему-то в этот раз сработало. Арчер, человек действительно большой, легко поставил ручку на 23, повторил все пункты из списка, развернулся и заложил крутой поворот. Перед глазами поплыли горы.
- Осторожно, не наклоняй больше 45 градусов — Арчер молча поправил крен. - А теперь выровняй обратно. - самолет выровнялся, как по ниточке. - Вот! Вот так вот надо тут летать! 
Когда они приземлились, доехали до клуба и принялись закатывать самолет на место, Арчер начал выразительно молчать. В этом случае нужно было срочно заводить разговор, чтобы дело не кончилось приступом самоедства, и поэтому он спросил:
- У тебя был очень удачный день. Что, с девушкой познакомился? 
- Нет… - улыбнулся огромный парень, похожий на медведя. - Можно сказать и так. Это все Джун. Джун все понимает.

Теперь замолчать пришлось ему. «Все понимает» случайно не говорят.
Не самые обычные новости требуют хотя бы пары секунд на осознание. Выходит, оба его постоянных студента — из «этих». Вот так повезло.
- Ну, поздравляю! - он бы похлопал Арчера по спине, но давно уже не те времена. - Давай книжку, встретимся в кабинете через десять минут.

Он ожидал, что Арчер опять забудет  дома летную книжку, ручку и все остальное, но все лежало где положено. Интересно, подумал он, ручка тоже будет черная? А копия прав будет в бумажном кармашке, прицепленном к самой книжке? «Эти» часто подхватывали привычки друг друга.
Теперь эта книжка была почти точь-в-точь как книжка Джун. Ручка была черная. Он снял с нее колпачок (спасибо, хоть не со следами зубов) и записал час с четвертью чистого времени.
Арчер вошел, улыбаясь, что с ним случалось не часто.

- Вот слетаешь соло и будешь вообще ходить по облакам — пообещал он этому медведю, подписываясь. - На тебе пару параграфов заданий в почту. И не удержался спросить: - Джун уже ждет?
- Ждет! - просиял Арчер. - Она сейчас приедет. Четыре с половиной минуты, и еще припарковаться.
По спине прошел сквозняк. Действительно, подумал он, «эти» всегда знают, когда кто из них приедет. Хотя нет худа без добра. Джун тоже звезд с неба не хватает, а теперь  подхватит чью-нибудь уверенность, и у нее все пойдет гораздо, гораздо быстрее…

Так, что у нас на этой неделе? - он залез в телефон и полистал ежедневник. Она… она китаянка, одинокая, работает в хай-теке. Арчер отсюда, из Сан-Хосе, черт его знает, чем занят, но постоянно сам себя ругает на все корки... Фьююють… Новый парень, очень просил называть его Серега, это какое-то уменьшительное. Сейчас их всего трое. Им всем где-то по сорок пять лет. Очень поздние пилоты.
 Джун, подготовка к соло. Арчер, пока обычный, ровный полет. Джун. Опять Джун. Арчер. Джун. Арчер.

Дома у сестры было спокойнее, чем дома у себя. Собаки выбежали к калитке, виляя хвостами и заливаясь во всю глотку. Сестра видела в окно кухни, как он идет, и помахала ему рукой.
Днем можно было бы тут и отдохнуть, но сначала работа, потом еще работа, в перерыве доктор, до того приятель позвонил, не виделись десять лет… Он завалился на диван и был немедленно атакован собаками. Отдав им должное, он утрамбовал одну в диван, на вторую положил ноги и рассмеялся. Надо было что-нибудь выпить, но сегодня доктор уже сказал «нет». Руки машинально открыли лаптоп. Ну, значит, еще поработаем.
Наваждение никуда не девалось. Он много где успел побывать за свою длинную жизнь, он не всегда учил летать перезрелых студентов сорока с лишним лет. Но, где бы он ни оказывался, рано или поздно всегда ему попадались … эти. «Эти», которые друг друга отлично понимают.  Просто, скажем так, отлично понимают. А других слов для такого “понимания” пока нет. 

Это какая-то песня с припевом, думал он. Вот наш аэропорт. На каждого отличного студента три средненьких. Знаю я их. Один не ходит. Второй не учится. Просто вот не учится, и все. Еще одна платит огромные деньги за каждый полет, но инструкции так и не открыла. «Я не буду. Я не могу. У меня дела. У меня работа. У меня то, у меня се». Отменяют занятия в последний момент. А теперь вдруг надеются, что их спасут их особенности.
Да ну — крутилось  в голове. Особенности — это же не суперсила. Спросите любого гея, любого круглого отличника, да хоть аутиста спросите. Особенности — это дополнительные сложности. А тут люди нашли своих, и сразу столько энтузиазма, будто они долго болели и сейчас у них все пройдет. Но ведь если вы не можете делать дело — это не болезнь! Это в вас, дорогие мои, страх, или лень, или беспомощность говорит. Сходите к психологу или надавайте себе по заднице, но работайте. А они, видишь, общаться начали, как безумные, и тратят на это до хрена времени вместо того, чтобы почитать учебник. Черт знает что такое...

- Да они все то ли больные, то ли ненормальные — сказал он за ужином.
- Ну почему?
- А потому, что это неестественно! - он даже стукнул ладонью по столу. - Ну смотри! Я же это все не первый раз вижу. Работаешь ты, к примеру, в компании, где производят полупроводники. У тебя есть сколько-то подчиненных. У тебя есть проект. Люди работают по плану. И тут появляется человек, который портит все! Потому что он не умеет работать, но все его слушают!

Сестра наколола на вилку кусочек лимона.
- А что? Разве это так выглядит?
- Ну смотри, некоторые начинают у него собираться, а потом их вообще не оторвешь друг от друга! Потом просто сидят в столовой в кружок, когда перерыв! А потом расходятся по местам, и  начинается. Такое впечатление, что они просто мысли друг друга читают. - Он рассеянно повертел в руках стакан. - Спасибо, что не мои. Я б вообще таких увольнял отовсюду к чертовой матери. Потому что работать надо, а не тайные ходы в работе искать.

- Так они же мысли не читают и тайных ходов не ищут! - не согласилась сестра. - Они учатся! Просто очень быстро. И они же после этого, наверное, и вместе работают быстрее?
- Ну, да, разве что у меня вот настроение портится… Так кому нужно, к черту, настроение, если людям даже разговаривать не надо, чтобы вместе начать делать одно и то же дело! И делают его не как я сказал, не как написано, а так, как им одновременно, всем сразу, в голову пришло! Это же неуправляемо!
- Но ведь они больше не заваливают все подряд, как ты говорил? Они будут тебе задавать хорошие вопросы, ходить и платить. И чего тебе надо тогда? Может, им так и надо?
- Не заваливают — вынужденно признал он. - Но ты не представляешь, как это бесит. Они на нас смотрят так, как будто я - пустое место. Как будто мы все там пустое место!..

Она молчала, вспоминая свои споры с его сыном. Они как раз так и заканчивались. «Я что, пустое место?» Да, тетушку не всегда хочется слушать, правда? Тетушка иногда пустое место. Папе вот не возразишь, а тетушке сколько угодно!

- Что ты смеешься?
- Почувствуй себя мной — наконец сказала она.
- В нашем племени положено друг друга поддерживать.
Он обнял сестру за плечи. Она аккуратно отстранилась.
- Хоть бы ты в этом что-то понимал.

Сэм отлично совмещал обязанности уборщика и заправщика, но достойно сопротивлялся аэропорту уже пять лет и всегда говорил, что летать не собирается, а поди ж ты. С утра Сэм поймал его между туалетом и комнатой симуляторов и стеснительно спросил, есть ли у него в расписании свободное место. Мест не было, но Сэм отправился к Виджаю, у которого на визитке была красивая надпись «превращаю людей в пилотов». Виджай непонимающе посмотрел на него и перенаправил к Рону, к которому попадали все новички. Рон согласился.
После первых занятий Арчер и Сэм торчали на задворках и курили настоящий табак, и, глядя на это, хотелось тряхнуть стариной. Но он отлично знал, что тут подходить не надо.
Это все очень раздражало.

Он никогда ни с кем особенно не церемонился, особенно с теми, кому уже лет по сорок и кто не хватает с неба звезд, а тратит три-четыре года на лицензию чисто для себя. Он знал, что студенты приходят и уходят, и уже лет двадцать не злился на опоздания, пропуски, отмены в последний момент и неумелое одинаковое вранье. Но последний месяц все они ходили, как на работу, платили вовремя и читали материалы на отлично, казалось бы, чего еще хотеть?.. И, значит, теперь ему приходилось видеть … «этих»… постоянно.

Он шел к механикам и остановился. За углом было слышно, как в коридоре у женского туалета плачет девушка и говорит собеседнику задушенным шепотом: «о..он кончился… Он совсем к-кончился»… Да. Если вломиться невовремя, тоже пропадет полтора часа, а ты навеки будешь обязан вытирать девушкам сопли. Что, что у нее там кончилось? Контракт? Сахар в сахарнице?
Он понял, что придется обходить через ангар, но, развернувшись, услышал басовитый ответ собеседника: «ну ты же видишь, у него больше не получается. Давай признаем, что… ».
«У него» больше не получается, ишь ты. М-м... Стоп. Похоже, что это была Джун. Как хорошо, что она летала до, а не после! В таком состоянии вообще летать не надо. Обсуждает с чужим мужиком личные дела, боже ты мой... Кто скончался-то?



Редкий выходной прошел дома.
- Ну как эти, твои? - спросила жена. Жена всегда была в курсе.
- Не говори «мои», а?
- Мне просто интересно. Они в основном студенты или студентки?
- Больше девочек, чем мальчиков. Но мальчики тоже вполне обычные. Я вообще вначале думал, что это какие-то штучки для девочек, но нет.   
- Если бы такие особенности оказались специальной штучкой для девочек, об этом бы давно все писали. Ты же видишь, сколько сейчас новостей в области психологии? Каждый день что-то интересное, а вот такого нигде в новостях нет. 

Она только что вернулась домой из Мексики и разбирала накопившуюся почту, сидя в кресле. Столик был завален конвертами, под которыми тихо светился и вспыхивал экран телефона — кто-то ей писал без перерыва сообщения то в фейсбук, то в другие мессенджеры. Непонятно было, как можно поддерживать отношения с таким количеством подруг. Непонятно было, как ее не раздражает ни то, ни это. Сейчас она доделает одно дело и спокойно примется за другое. 

- Собак накормили?
- Накормили.
- Давай тогда не об этих. 
- Давай. Но ты помнишь, у тебя на работе был такой Макс?
- Да, помню. Черт — он помешал угли в камине — смотри, получается, три самых ходовых русских имени в Америке: Дэн, Макс и Алекс! Куда пропали все Иваны?
Она засмеялась.
- Ну вот, он же тебе говорил, что, если бы все были , как «эти», то везде настал бы прямо-таки золотой век! А ты ему сказал, что хватит, это похоже на коммунизм, а он почему-то обиделся.

После странного инцидента в коридоре Джун исчезла на месяц, и в аэроклубе появилась Приянка. Приянка никогда не пыталась его ничем впечатлить.  Он давно не видел такой милой и умной девушки, просто мечта, что надо, то и делает. Это было полное совершенство, если сравнивать с Джун. Но одновременно с Приянкой появилась Гаятри, а Гаятри была крупной властной индийской теткой в годах. Он замучался давать ей азы. Вполне уверенная Приянка совершенно терялась, как только видела ее в коридоре. Стоило им двоим записаться на соседнее время - ползанятия пиши пропало. И почему люди так устроены, боже мой. Почему все люди не могут просто делать, что им говорят?..

...Сэм, все-таки Сэм: теория. Арчер. Сэм. Арчер.
Серега, подготовка к соло. Приехал на занятия на пустом 18-колесном грузовике, не подумал, как ставить будет, занятие отменяю.

Приянка, с восторгом хватающаяся за контролки. Арчер, надо написать ему тест для соло. Сэм, теория. Гаятри, теория, два раза в неделю по два часа, просит объяснить все лично. Серега, который внезапно привел приятеля на теорию. Приянка, которая с трудом дышит, а потом храбро выполняет поворот. Арчер, подготовка к кросс-кантри, Арчер, который больше не страдает от каждого неправильного действия. Сэм, которого тошнит на высоте. Арчер. Сэм. Арчер. Сэм. Арчер.   

Он гулял с собакой. На улице, у ворот соседнего парка, целовались два молодых парня. Он обходил такие пары с тех пор, как им все разрешили, хотя в его молодости жизнь была посложнее.
Через пару шагов перспектива сдвинулась, и оказалось, что парни вовсе не целуются, а заняты чем-то еще. Один положил руки другому на плечи и смотрел ему в глаза. Оба выглядели совершенно погруженными друг в друга.

Опять эти... Твою мать, ну что можно таким образом кому-то объяснить? Зачем?.. Можно этого не делать хотя бы на улице, в конце концов?!.
- Тьфу, черт… - раздраженно сказал он и повернул направо, сильно потянув собаку за поводок. Собака заскулила.

Месяц прошел без происшествий.
- Ты уже хочешь сдавать письменный экзамен?
Он совсем не ожидал такого от Сэма. Может быть, от Арчера, оба в последнее время подтянулись.   Но обычно человек раскачивается минимум месяцев восемь. Наверное, он все эти годы просто читал учебники. Или... или нет?
- Я просто все понял — сказал Сэм, сидя на краешке стула и пристально глядя на него. - Мне тут кое с чем помогли. По-моему, на занятиях вас все устраивало.
- Тебе очень надо прямо сейчас?
- Давайте оно будет так, как нам… Мне надо. Если вас что-то смущает, просто дайте мне предварительный тест. У вас же есть такие?
«Как нам надо»… Вот всегда этим кончается, а ты выруливай. Самое смешное, что студенты-то будут все отлично знать. Только потом у него могут быть последствия.

- Ты что, так быстро все прочитал, что не знаешь, что их нужно три? А все остальное у тебя случайно не такое же? Давай проверим. Посчитай мне, пожалуйста, коэффициент подъемной силы для…
...Сэм, письменный тест? Сэм, погоди, сначала тест для соло. Серега, письменный тест. Приянка, очень быстрый прогресс, не ожидал, только стесняется ужасно. Гаятри, письменный тест, очень быстро сдала, господи, я вымотался ей объяснять, что лишних вопросов не бывает. Приянка, тесты для соло, как же так быстро. Арчер, наконец соло. Очень прилично слетал. Арчер, письменный тест. Арчер, устный экзамен. Подготовка к последнему экзамену. Арчер... экзамен. 

Он стоял сбоку от дорожки, качал на локте сумку и смотрел вверх. Старая «Сессна» со студентом и чужим неприятным человеком внутри медленно катилась мимо, направлясь к полосе тридцать один. Сказать по правде, он не особенно переживал. Внутри это каждый раз ощущалось как огромное облегчение. У всех бывает по-разному, но, когда студент наконец сдает, и сдает не тебе - любой инструктор волнуется и чувствует, что проверяют его самого. Конечно, там сидишь не ты и летишь не ты. Но, когда приземлится «Сессна», в ее кабине будут два полноправных летчика, а не один. И это сделал ты.            
Через пятнадцать минут он подошел к зданию клуба, сел за столик снаружи, достал из сумки термос с кофе и попытался отделаться от ощущения, что что-то происходит не так. Через час с небольшим он пришел обратно и увидел, как «Сессна» садится — мягко и легко, как будто ее опускала невидимая рука. Он встретил их обоих у парковочного места, на всякий случай приготовившись забирать Арчера в кабинет прямо с поля, но на вопрос «как прошло» экзаменатор ответил сразу же.
- Ну, отлично! Значит, действительно все хорошо — сказал он - и можно пойти поздравить нас обоих.

Арчер распахнул дверь, и все они были там.
Все, кого он здесь знал, стояли неподвижно, уставившись в одну точку – в окно. Было такое впечатление, что никто очень долго не шевелился. Полная комната манекенов, застывших в тишине и страшном напряжении — Приянка, Сэм, Арчер, Серега.
Механик. Техничка. Святые мощи, что тут делают остальные?.. Тут добрая половина комнаты не из «этих», а все равно стоят и смотрят…  Сосредотачиваются.      
Арчер, до того на удивление расслабленный и уверенный, медленно вышел вперед и тоже замер. Это выглядело очень глупо, как ожившая картина, но вместе с тем почему-то естественно, как будто совершался ритуал. Вокруг них медленно смыкалось пугающее кольцо чужого внимания.

- Хватит нас рассматривать — сказал экзаменатор, пытаясь понять, в чем розыгрыш. - Видите, он отлично слетал.
«Отлично?..»
 Ладно, потом спрошу… Напряженный блеск остановившихся глаз, глядящих в никуда.
- Ну что, где ваш поздравительный плакат?

Повинуясь какому-то инстинктивному порыву, он взял коллегу за руку и повел к двери. Кто-то хихикнул в оживающей толпе.
- Это… это взаимопомощь — сказал он экзаменатору на улице. Всегда надо говорить правду, даже если адресат ее никогда не поймет, и на том спасибо. - Все очень переживали. Дайте им прийти в себя. Его тут все любят, особенно девушки, вы видели? Подождите пару минут, только подождите, и мы войдем обратно...

Джун вернулась из Гонконга, и жизнь у «этих» пошла еще быстрее. Наверное, Джун как-то влияет на это дело, думал он.   Теперь она сама все успевала вовремя, чего от нее обычно было не дождаться — это было примерно так же трудно, как раньше дождаться уверенности от Арчера. 
...Приянка, устный экзамен, отлично. Сэм, устный экзамен, отлично!.. Серега, ужасное, но соло, просто поспешил. Серега, устный экзамен. Гаятри, соло. Джун — соло!.. Отличное!.. И Джун, устный экзамен... Который она почему-то не сдала. 



Он не мог себе объяснить, почему. Сейчас он понимал, что Джун любила отвечать на каверзные вопросы и умела проходить интервью. Она много лет работала в инженерной компании и уж точно копила всю нужную информацию в голове — самостоятельно усвоенную, а не заемную. Джун была всегда достаточно уверена в себе, чтобы вообще не просить помощи. Даже у своих. Ну, у «этих».

Раньше он бы, честно говоря, и не взялся за студентку, которой так сильно что-то мешает дойти до конца. Но теперь ему хотелось верить, что дело стоит всех его усилий.
Они сидели в кабинете и считали загрузку самолета.      
- Ты что, не сможешь привести голову в порядок, когда к тебе придет другой инструктор, не я? Или тебе не помогают?
- П-помогают.
- Это же просто человек вроде меня. Ты уже хорошо летаешь. Тебе же нужно будет сдавать последний экзамен. Там ведь тоже будет еще один незнакомый человек? Вредный человек?.. А если его бояться, то как же не бояться всего остального?

- Мн-не кажется, да, дело в этом. Чужой человек - это н-не я, не вы, не они и не работа — осторожно сформулировала Джун. От такого ему стало несколько не по себе. - Я могу допустить серьезную ошибку. Они… З-за год я очень… очень привыкла, что м-мы здесь все вместе. Мы  т-теперь как с-семья. Все время в-вместе.
«Все вместе», боже ты мой… И это женщина, которая самостоятельно уехала из Китая в никуда, а на первое рабочее собеседование шла пешком два часа по незнакомому городу. А тут какой-то мелкий аэропорт. С другой стороны, кто ее знает. 
- А они не могут тебе помочь все вместе?

Джун посмотрела на него так, как будто он спросил, какой фирмы у нее белье.
 - Самое г-главное, что вам надо знать — это… - она потеребила угол страницы. - Люди п-путаются. Если что-нибудь случается, нас можно поддержать, н-но ведь не всегда. У меня уже пару месяцев о..очень путаются мысли, когда я н-не в привычной обстановке. Я их всех сам-ма запутаю.

Он вспомнил инцидент в коридоре. Черт его знает, что там случилось. Конечно, можно было бы напомнить ей о «непривычной обстановке», в которую летчики попадают каждые пять секунд полета, но задача уже была поставлена, и надо было что-то с этим делать.

- Мысли путаются… Да, я бы и сам вот так помог, но, видишь, я не могу, я не такой — сказал он. - Это нужно делать по-другому. Твои… люди могут тебя поддержать, они могут тебе подкинуть все нужное знание, но, если у тебя путаются мысли, а ты летишь, тебе надо привести их в порядок самой. Давай попробуем. Люди летают одни, одни, понимаешь? Давай попробуем с этим что-нибудь сделать.

- А что делаете в этом случае вы? - очень вежливо спросила Джун.
- Я… - он задумался. - Ну, мне как-то тоже не очень хотелось бы делиться этим всем, да? Что я делаю… Я очень давно научился. Я уже не объясню.  Я хотел бы тебе показать другие способы успокоиться. Вроде правильного дыхания.
 
Она внимательно на него посмотрела.
- А в-вы попробуйте это п-пережить.

- Пережить? - он засмеялся. - Извини, Джун, ты чего-то не понимаешь.
- Тогда с-сядьте и представьте, как это работает — твердо сказала она. - Просто-о представьте, как это работает. Я п-пойму.
- Ха! И что мне делать?  Извини, я просто не смогу показать наглядно. Если очень нужно, давай я тебе потом об этом напишу, но показать не получится. У нас кончилось время, мы с тобой встречаемся в пятницу в три.
Она молча сунула в сумку таблицы, он встал, и тут пол ушел у них из под-ног.

Если бы он мог в этот момент думать, его мысли бы заняли три страницы текста мелким шрифтом, но на самом деле все всегда проще. Сначала ты внутри, и время идет медленно-медленно, но ты и не запоминаешь, что ты делал. Раз, и ты оказываешься снаружи, за дверью, держа за руку студентку, на плече у тебя сумка, под мышкой куртка, и вы на парковке, в двадцати метрах от здания, где треснуло стекло и провалился кусок потолка. Через ту половину стекла, которая не обвалилась, видно твое кресло, засыпанное штукатуркой.
- Это землетрясение? - спрашивает твоя студентка.
Глупый вопрос. Поэтому не надо на него отвечать. Ты подавляешь порыв броситься внутрь, потому что за оградой с другой стороны здания, где целые самолеты, но есть оборванные растяжки, ты видишь всех, кто выскочил. И думаешь - слава богу.
А потом ты видишь, что у всех у них вещи с собой. На одном и том же плече сумка или рюкзак.
А потом у них у всех твое выражение лица.

Он хотел побежать, но подумал «они побегут за мной» - и ноги будто приросли к земле. На парковке заливалась сигнализация. Джун тоже встала столбом, и хотелось сунуть руку в сумку проверить, не потерялся ли его собственный ключ, но если они все… все полезут в сумки искать ключи..

- Джун, что это было? Джун! За мной повторили десять человек?.. Просто потому, что ты меня так поняла?..
- Вас это пугает?
- Джун! Я не такой!
- Вас это п-пугает?
- Мало ли что человека пугает. Человек должен в это время что-то делать. Джун, зачем ты сделала именно так?..
- Они все живы. Вы вид-дите? Мы все делаем так, к-как нам надо.
«Как им надо»...

- Господи, ну что это такое. Все продолжалось от силы три минуты, и за эти три минуты... А я что, подопытный кролик? Что именно ты обо мне поняла? Джун! Что?
- Я просто знаю, к-как вы реагируете — она развела руками. - Я теперь в-все об этом знаю.  Нам будет о-очень полезно.
- Джун, это уже слишком — взорвался он. - Нормальные люди не… Не…
- Что - не?
-  Они так не делают! Как можно делиться другим человеком?..

Она зажала рукой рот.
- Я что, сайт с инструкцией? - вырвалось у него. - Может, ты еще и видишь, что у меня в голове? С кем я живу? Какие таблетки я принимаю?
Он уставился в ошеломленные глаза Джун, но она уже взяла себя в руки.  Ему стало стыдно. Действительно, зачем он так на нее…  И, тем более — только что случилось землетрясение…
Сигнализация орала. Соседнее дерево покосилось и начало медленно клониться на перекошенную решетку. Скоро его вывернет с корнями.

- Я ничего в вас н-не видела — сказала она с вызовом и вытерла руку об сумку. - Мне н-не надо даже вас рассм-матривать. Усп-покойтесь. Беспокоиться н-нехорошо. Я просто теперь отлично, отлично вас п-понимаю.
А потом достала ключ, пошла к машине, села и уехала, не дожидаясь окончания хаоса или второго толчка, благо, не было трещин в асфальте и всем повезло.



Три самолета одновременно вышли из-за горы и выстроились треугольником. Он наблюдал их движение, возвращаясь из Монтерея через Сан-Мартин. Самое интересное в таком поведении пилотов было то, что на это никак невозможно было повлиять.
Он слышал в наушниках, как башня жонглирует прилетающими и отправляющимися, но не слышал ни одной команды, когда двое одновременно поднялись на высоту около трех тысяч, а третий около пяти, и через полминуты скользнул обратно. Одновременные развороты, молчаливый вальс или танго, одновременные подъемы и спуски на одинаковом расстоянии друг от друга. Очень мало движений.  Главное — вместе. Главное — молча. Предел мечтаний студента, который мало что знает о совместных полетах, построениях и приемах пилотажа.
Ничего, завтра их кто-нибудь научит и объяснит, что так нельзя делать в одной минуте от города. Просто это буду не я.
Фронт облаков сдвинулся ближе. 
- 39956, возвращайтесь — сказал Анхел в наушниках.
Сессна - NB39956, Мэри, повернула и двинулась к аэропорту.  “Мэри»… подумал он. Секунду назад он не знал, что там есть какая-то Мэри. 
Двое остальных продолжали молча играть.

В здании было темно. Немного отдохнув и не дождавшись очередного опоздавшего, он вышел из кабинета и увидел, как его новенькие летчики втроем о чем-то болтают, сидя на диване. Обернувшись на звук шагов, они взглянули на него одновременно , и он остановился, потому что «вместе» - это вам не поодиночке. 
Все трое смотрели на него разными, но все равно одинаковыми глазами. Нет, четверо, новый уборщик в углу тоже обернулся. Совершенно одинаковое выражение лиц опять не на шутку его удивило. и он вспомнил, что говорила техничка. «Одинаково ходят». Если они еще и встанут одновременно, то одновременно и заговорят.

- Мы не очень … не очень хотели вас тут напугать — сказали они, перебивая друг друга. Фраза вышла очень искренней и очень дурацкой. - Диспетчер теперь не очень сердится… Нас встретили… Анхел не очень сердится?
- Хотели, но не очень? - спросил он, не допуская до себя внезапный укол страха. Тоже мне, дети зловещей Кремниевой долины. Мидвичское гнездо кукушки. Никаких пугающих случаев тут нет. Одни эмоции. А эмоции… 
Все делают не так, как сказали.
А так, как им хочется.

А потом они начнут массово нарушать все правила! Он на секунду почувствовал себя очень плохо. Наделал, понимаете ли, пилотов. 
- Хотели — хихикнула Приянка. - Но не очень — сказал Арчер. - Да — повторила незнакомая ему Мэри, не его Мэри. - Это у вас тут весело. Мы же ничего пока не нарушали? Я все очень тщательно проверила. Я бы еще раз так полетала.
Уже сев в машину и заводя мотор, он сообразил, что Мэри ему не представлялась, но теперь он знает ее фамилию.

...Спина болит. Почка шалит. Вчера записался делать очки. Очки стоят как моя годичная страховка на самолет три года назад. Жену надо везти на диализ, я пометил это время в расписании как нерабочее, и тут же три звон ка с просьбой записаться. У лошади соседа новый  ветеринар что-то нашел, на выходных никуда не поедем кататься. Плохо работает бойлер. Телефон служил верой и правдой пять лет, теперь нужен новый, придется опять выбирать. Эта дура, которая не летает уже второй год, встретила меня у банка и смотрела на меня говорящим взглядом. Вечером расслаблюсь, посмотрю старого Джеймса Бонда. Мы все хотели им быть. Надо не забыть оплатить членство в клубе.
Страховка на машину. Страховка на дом. Страховка на лодку. Сын в колледже. 
Мне кажется, я сейчас засну. Пойду прогуляю собак.   

Арчер уехал в Канкун, но Джун грустила недолго. “Эти” не такие уж и беспомощные и всегда что-нибудь придумают. Поэтому скоро в клубе появился Адам.
Адам был из Израиля, что вызвало у всех некоторые трудности. Он понимал - в молодости ему самому вообще было трудно признать, что на свете существует Израиль. Но Адам даже не скрывал, что он из этих.
 Видно было, как он сел в машину и сразу поехал в сторону магазинов, а вернулся с пакетом. Почему-то казалось, что Джун послала его за… за личными вещами, и на это было очень неловко смотреть.



Лес под крыльями был просто огромным.
Кондор был огромный и рыжий. Его освещало солнце, и Приянка с удовольствием наблюдала, как он описывает круги внизу, на фоне темно-зеленого леса. Она приноровилась к точке, сбавила скорость и постаралась не терять высоту. Может быть, если закладывать круги побольше, но под таким же углом, можно будет поглядеть подольше и понять, куда он летит?
Птицы — это вообще-то просто. Проще только собаки и дельфины. Только надо быть поосторожнее. Контакт со стаей чаек плохо кончился для Гаятри.

Кондор не казался очень примитивным, он был гораздо умнее чайки. Почти не было ветра, и Приянка почти неслышно и  очень быстро плыла в воздухе, немножко жалея о том, что самолет такой мощный и большой. Ведь кондор размером почти с маленькую «Сессну-152». Может быть, стоит подумать о том, чтобы освоить самый маленький самолет, а не самый большой?

Кондор целую минуту парил, не исчезая и не приземляясь. Его крылья почти не двигались и казались рыжим прямоугольником. Приянка не смогла подавить любопытство и начала медленно спускаться по широкой спирали, не теряя его из виду. Она попыталась представить себе, что может думать эта птица. Что он там ищет? Добычу? Другого кондора? Или просто играет, катаясь на восходящем потоке?
Она заметила, что кондор начал медленно подниматься, в то время как она спускалась, и почувствовала мягкий толчок у основания черепа, как будто кто-то подложил руку ей под голову.  Кондор закладывал очень широкую восходящую спираль, противоположную ее спуску.
Выше, чем еще тысячу футов, он, наверное, не может — подумала Приянка. Или может? Ну, я туда не спущусь.

Они встретились на высоте двух тысяч, когда он плавно двигался вверх, а она — все еще вниз. Для нее это был предел. Собираясь вернуться на безопасную высоту, она аккуратно двинула ручку вверх и плавно подняла нос, но сначала разглядела огромную парящую птицу на безопасном для птицы расстоянии -  широкие бурые, как будто выгоревшие на солнце, крылья, поджатую длинную шею, громадный клюв и глаза.
Ей показалось, что кондор подмигивает. 

...Между студентом и студентом бывает перерыв на обед, но идти в кафе не хочется. Хочется достать из сумки контейнер с супом, пойти к техникам и сунуть его в микроволновку.
Адам улетел. Адам до чертиков гордый. Адам, конечно, уважает всех, меня, техничку, Рона, Виджая и Сэма, и очень, прямо очень уважает Джун, но он недавно как совершеннолетний, он никогда не уходит от разговоров и не может со всеми не спорить по поводу своего Израиля. Джун целую неделю не приходит, но потом Адам возвращается. Все вместе садятся в большую машину Гаятри и уезжают в кафе.
Ненавижу все эти секреты, хотя, вроде бы, мне не должно быть до них дела, но это все просто лезет в уши и невозможно контролировать, невозможно!.. Хоть бы не делали такого в обычное время - если все закручивается днем, то мне, получается, пообедать некогда. 

...Это какая-то песня с припевом. Собак надо привить. У жены диализ двадцать седьмого. Сын пишет из колледжа, плата за квартиру поднимается на десять процентов. Серега сдал экзамен, а летом получит американский паспорт с именем «Серега». Приянка уезжает в Аризону, хорошая какая, купит себе новый самолет. Одна знакомая женщина больше сюда не ходит, слава богу, я бы еще дверь гвоздями забил для верности, но FAA не разрешит. У сестры новый щенок, укусил меня за руку, мелкий еще, а знает, чего люди стоят. Друг написал в почту, пригласил на лето на озеро  Шаста. Я никуда не уеду, я смотрю рынок, может быть, продадим этот дом, и поеду жить в Мексику на пару лет. Там океан теплее, буду плавать по утрам, да. А еще полетим на неделе в Салинас на фестиваль старинных машин, вот и мотивация для тех, кто расслабился, заодно пусть Сэм там порадуется.

Всю ночь ему снились «эти» . Их была большая толпа. Он видел этот сон в деталях — будто бы он приземлился, но почему-то - перед зданием аэроклуба, туда, где обычно стоял вертолет, и вся толпа, взявшись за руки, окружила это место, а он вылез на крыло и останавливается. Как будто они смотрели на него и молчали.
Он пытался им что-то сказать, обрадовать, но они просто смотрели на него и молчали. Странное дело — так долго молчать.

Утром он обнаружил Джун, потерянно сидящую на диване в клубе. Вместо того, чтобы вертеть в руках журнал или искать себя в расписании, она просто смотрела в пространство.

- Так-так-так… - с прежней уверенностью сказал он. - Ты уже летала?
- Н-нет — сказала Джун. - Вы знаете.
Надо было что-то сказать.
- Что случилось? Почему ты тут? - Господи, я же зарекался влезать во все эти дела. Это какая-то песня с припевом. Раз влезешь, потом не вылезешь. - Почему вы не можете просто спокойно заниматься делом, раз вы все вместе? У вас же сейчас так все хорошо получается!..
- Мы не будем ничего делать в-все вместе. Я знаю, что вы на это рассч-читывали. Просто н-не рассчитывайте. Арчер к-кончился .
- Да в чем дело? Он же получил свою карточку. Он опять уехал, что ли? Что от него зависело?
- Я.

Пришлось замолчать.
- Я его учила. Он не уехал и н-не умер… - сказала Джун. - он … п-перестал понимать. Ему не н-надо. Вы знаете, чт-то т-такое «перестать»? Я т-теперь видеть н-не могу их всех. Мне больше н-некого эт-тому учить.
- Что?
- М-мне больше некого учить.       
- Но ведь есть и другие люди?.. 
Джун не плакала. Она просто сидела, прямая, как солдатик, и смотрела ему в глаза. Помимо воли он сосредоточился на деталях. Тяжелые веки, узкие брови. Почти коричневого цвета губы. Жесткие черные волосы были аккуратно подстрижены. Он очень ясно почувствовал, насколько она меньше и легче его и насколько он тяжелее и старше. 

И тут он вспомнил, что когда-то очень давно, когда ему было лет тринадцать, а то и меньше, он иногда чувствовал что-то, о чем потом старался забыть. Что-то такое, что настоящие парни откровенно презирают, то, чего до нужного возраста просто не было в природе — а потом было, но все меньше, все дальше, потому что не было ни нужных людей, ни нужных слов. И он уже готов был дать словам место, но тут и без слов все оказалось на местах. 
Он даже сел рядом и осторожно взял ее за руку, чего никогда себе не позволял, особенно со студентками.    - Эй… 
Джун отстранилась и посмотрела на него своими черными глазами.
- Вы не понимаете.
Он молчал.
- Вы же не понимаете?.. - молча спросила она.
- Да ну - ответил он так же молча.
Она не отрывала взгляда. 

- Он не последний человек, которого можно научить, Джун — молча сказал он и вложил в это всю свою уверенность — всю уверенность, весь опыт человека шестидесяти четырех лет. - Это не последний такой человек. Не последний! Я не могу быть этим человеком. Но ты посмотри на этих людей. Они теперь тебя знают, а ведь ты была совсем одна! Они доверяют тебе! Каждый из них младше тебя. Каждый из них хочет, чтобы ему все объяснили.
Она облегченно вздохнула.
- Да.

И, пока ее отпускало, он подумал - может быть, есть какие-то вещи, которые сам себе не скажешь. В этом и дело... Их тебе должен сказать - другой. Тот, которого ты видишь как на ладони, когда понимаешь, что все правда. И тогда ты наконец сможешь понять, что с тобой. И тогда море по колено. И тогда можно встать и пойти. 
- А я вас когда-нибудь пойму, Джун? - молча спросил он. - Я когда-нибудь все это пойму?
Она кивнула.      
- Мы разберемся — сказал он. - Я знаю. Мы-то всегда со всем разбираемся.