Ускользающая свобода

 

                Игра в демона, описание:
 
            Игра осуществляется в тёмное время суток на ограниченном
            пространстве. Из общего числа игроков, путём жребия выбирается демон
             преследователь. Участники игры разбегаются и прячутся на территории
            игровой местности, после чего, демон начинает на них охотиться.
            Настигая своих жертв, демон обращает  их в себе подобных. Игра
             считается
            завершённой, когда все игроки переходят на сторону демона.






                Глава 1






  На столе командующего городским гарнизоном подполковника Зайкина, под шум генераторов из соседних помещений, вращался магнитный маятник созвездие. В актовом зале городской администрации проходило экстренное собрание созванное представителями действующей власти. Обсуждали чрезвычайную ситуацию связанную с подошедшими к охраняемому городские кварталы периметру, переселенцами.  Блуждающие по необъятной стране люди, час назад оповестили о своём появлении и попросили убежище. Создатель электрического заграждения и комендант города майор Поворотный, ранее доложил командующему гарнизоном о сложившейся ситуации . На основе этой информации и было созвано собрание. Сперва со своего места, по праву главного, к присутствующим обратился явно взволнованный подполковник Зайкин:
- Граждане, прежде чем принять какое либо решение в сложившейся ситуации, я хочу выслушать предложения наших гражданских выборных депутатов, которые представляют интересы города.
Участники собрания, в некоторой степени осознавая свою ответственность в принятии будущих решений, нервно заёрзали на стульях,  стали переглядываться. Но были и отдельные личности, которым по сути было всё равно - впускать чужих или не впускать. К примеру: полная дама с удивительно спокойным лицом из образовательной сферы, блаженно нашёптывала на ухо нечто приятное своему молоденькому тощему соседу из транспортного ведомства, игнорируя обращение главкома. По залу собрания пронёсся ропот, неожиданно  переросший в спор между  двумя чиновниками продовольственной конторы, быстро  прерванный наконец громким замечанием градоначальника - человека пожилого и физически крепкого, очень давно занимавшего свой пост, ещё с до военных лет, многими известного в гражданской иерархии до апокалиптического пространства, сумевшего удержаться так долго во власти несмотря на все былые чистки в чиновничьем аппарате.
- Господа, перестаньте шуметь! - памятной силой своего бывалого авторитета начал он, обращаясь в частности к гражданским лицам, жестикулируя мясистой ладонью перед своей широкой грудью, перевидавшей на своём веку тысячу галстуков и пиджаков, а сейчас облачённую в мягкий свитер с горлом защитного цвета. - Прошу соблюдать уважение к собранию, - настоятельно рекомендовал городничий. - Определитесь в порядок очереди и говорите по одному, пожалуйста.
- Товарищ подполковник, - начал боязливым тоном, скромный и сдержанный гражданин с другого края стола, представившись - выборным депутатом Лунёвым от коммунального хозяйства. - В пяти километрах от периметра находится техникум с учебным корпусом и общежитием. Пришедших можно будет разместить пока в нём, а мы, нашими возможными средствами поможем им обустроиться со временем.
- Хорошо, Лунёв, мы рассмотрим ваше предложение, - отвечал быстро и без какой либо заинтересованности командующий, направляя вымученный взгляд на градоначальника.
 - Пётр Алексеевич, расскажите нам, что у вас по продовольствию на сегодняшний день? - Мэр Трошкин отвечал не поднимая глаз, еле слышно постукивая по столу массивным кулаком:
- У нас нет припасов для людей за периметром, Лев Васильевич. Их там больше сотни, понимаете?
- Даже на первую неделю? - просительным голосом
торговался главком, выделывая на безнадёжно добром лице страдальческую мину.
  Зайкину было уже за шестьдесят. Взирая на него, трудно было понять, как этот человек не только оказался в армии вообще, но каким образом сумел продержаться  в В.С. тридцать пять лет, с его то мягким до безобразия характером, и вот этим вот - выражением  улыбчивого персонажа добряка из детского мультфильма про дружбу.
  А было это так: после военной академии, судьба таскала его по гарнизонам большой родины, пристраивая в штабах различных частей. В разгар войны, будучи майором, он попал в прифронтовую зону, а затем оказался и на передовой; участвовал в боевых действиях, был награждён и возведён в ранг подполковника. Катастрофа ударов вынудила его принять командование полком. С несколькими десятками единиц бронетехники и артиллерии, под вязким куполом дыма и пепла в окутавшей всё на свете едкой пыли, поднявшейся на тысячи метров над земной поверхностью и затмившей на долгие месяцы лучи солнца, его колонна продвигалась на юго-восток, по пути обходя сожжённые города и гигантские воронки оставленные баллистическими ракетами врага. Неподалёку от водного канала соединяющего вместе две великие реки, к ним примкнула разведывательная рота майора Поворотного. Люди майора являлись истинными профессионалами своего ремесла, видевшими врага в лицо, часто ходившие на прорывы, умеющими убивать.
- Нету, даже на первые три дня, - точно ножом отрезал градоначальник.
- Что же нам делать? Они так просто никуда не уйдут, - запаниковал один из выборных, от волнения приподнимаясь на стуле. Вновь послышался нарастающий гудёжь голосов гражданских лиц. Военные тоже нервничали, но хранили молчание.
- Лев Васильевич, разрешите обратиться? - раздался среди суеты уверенный голос майора Поворотного.
- Да-да, пожалуйста, Артём Евгеньевич, - в растерянности отвечал  подполковник. Комендант города поднялся и требовательным тоном призвал всех к вниманию. После того, как голоса умолкли, он начал содержательно и последовательно, распределяя одно за другим:
- Итак, предлагаю народному собранию чательно обдумать схему карантина для предстоящего приёма. Первый пункт для вхождения на территорию города -  это принятие группы численностью из двадцати - тридцати человек, не более. В первую очередь будем отдавать предпочтение семьям с детьми,  детям сиротам и подросткам , а так же полезным для нас специалистам. Требование к переселенцам однозначные и безусловные. Всякий входящий обязан сдать любое своё оружие имеющееся при нём. Второй пункт - строгий медицинский контроль подразумевающий разделение входящих по половому признаку с последующей изоляцией в карантин. Наш медицинский персонал должен будет обследовать и по возможности выявлять опасные болезни. Для этих целей, прямо сейчас, предлагаю приступить к формированию карантинной зоны с необходимыми условиями. Настаиваю особенно на том, чтобы на каждого пришедшего составлялись документы: договоры под роспись о полном подчинении всем городским уставам, в будущем дающим путёвку на предоставление гражданства, питания  и трудоустройства. Кто согласен с моей схемой условий принятия новых людей, прошу голосовать. - Внимательно выслушавшие заседатели, единогласно одобрили мудрые правила коменданта. Главнокомандующий гарнизоном с облегчением вздохнул на некоторое время.



   Спустя час армейский броневик "Атлет" в составе трёх человек подъехал ко рву за которым в ста метрах находился ограждающий периметр состоящий из трёх линий колючей проволоки под напряжением, отделившей городские кварталы от степного пространства. Вдоль внутреннего ряда ограждения по выбитой в грунте дороге курсировали патрули. Перед выходом из броневика двух парламентёров, майор Поворотный инструктировал лейтенанта из своей старой роты:
- Запоминай внимательно! Подойдёшь к колючке, предложишь наши условия. Если согласятся на них, пусть готовят группу из двадцати человек на досмотр. Если откажутся, ровно повторишь условия. Станут нервничать, молча отходите назад ко рву, не поворачиваясь к ним спиной, но и провоцировать их на действия тоже не особо старайтесь. Когда же поймёшь, что действий не избежать, падайте на землю оба разом, это будет знак для пулемётчиков. Тебе всё ясно?
- Да, Бор, - напряжённо подтвердил лейтенант, назвав позывной своего командира.
- Только не накручивай Сканер, - по дружески хлопнул сослуживца Поворотный, - на вас защита и чутьё у тебя волчье, сразу определишь настрой. В крайнем варианте, пулемётные расчёты в случаи агрессии рассеют этот сброд по степи.
 Пересекая железный мост через ров, лейтенант взглянул на стрелков сидевших в траншейном укрытии. Один из них жестом пожелал доброго пути. Пройдя половину дороги в полумраке тусклого дня, парламентёры включили фонари на касках и стали различать в снопах серебристого света за колючкой, кучкующиеся лица пришлых.
- Пока буду говорить, непрерывно гляди по сторонам, подмечай любые движения! - твердил Сканер на ходу - обращаясь к своему помощнику.
Тридцать, двадцать пять, пятнадцать, десять, пять шагов до первого ряда ограждения. Впереди уже слышен сумбурный гул недовольных людских голосов.
- День добрый. Могу я поговорить со старшим или иным вашим представителем? - начал Сканер не так уверенно, как бы ему хотелось. Разрозненные и особенно выдающиеся бранью голоса с той стороны на некоторое время стихли, но всеобщий гул остался неизменным. И вдруг возник грубый окрик из серой массы:
 - Для кого добрый, а для нас не очень, начальник, хе-хе! Жрать хочется, аж живот раздувает.
 Из общего гула вырвался истеричны женский смех, резко перешедший в завывание какой то сумасшедшей. 
 - Да заткнись ты уже сука гнилая! - некто цыкнул из мужиков в ответ на безумье стенающей, негодуя от дикого раздражения.
 - Мы все тут представители изгои, молодой человек, - обобщил уставшим голосом некий интеллигентный старик с грязным шарфом на лице, который защищал его дыхание от оседающей сверху пыли. У кого то - кого наблюдал лейтенант в ближней толпе, сквозь колючую проволоку, лица до глаз так же были закрыты тканью. Одеты они были во что попало: бушлаты, пальто, балоневые плащи лишь бы спастись от ночного холода, так-как всю дорогу  ночевали в степи. Укутанных в тряпьё женщин, что прибывали в их бродячем числе, едва можно было отличить от мужского пола по одежде.  За спинами отдельных людей виднелись вещевые мешки, стволы ружей. Сканер предельно точно озвучил пришедшим свои условия, воспринятые чужаками недолгим затишьем. Затем сквозь густую массу толпы протиснулись несколько экипированных и хорошо вооружённых карабинами крепких мужчин. На головах у них были плотные спортивные шапочки с эмблемой ели - окольцованной красным обручем. Один из них - очень большой на вид человек, с обезьянним лицом, подошёл совсем близко к крайнему ряду ограждения и демонстративно поднял руки над широкими плечами.
- Командир, забор у вас настоящий? - прокричал раскатистым голосом уродливый гоблин. В  глазах его Сканер уловил дьявольскую усмешку. Лейтенант молчал, выжидающе наблюдая за действиями активного незнакомца. Не получив ответа, тот неожиданно резко обернулся назад, мгновенно выхватил из  толпы скрюченного болезнью чахлого человека, не задумываясь швырнул его на проволоку. Бедняга, едва простонав, судорожно затрясся и через мгновения безжизненно обвис на проволоки. Помощник лейтенанта мгновенно  вскинул автомат, спустил предохранитель на один щелчок. В толпе волной поднялось гулкое волнение.
- Спокойно ребята! - с идиотским восторгом воскликнул убийца. - Обойдёмся без стрельбы, уверяю вас! Что вы в самом деле такие нервные? - при этих словах глаза гоблина буквально сияли от удовольствия нарастающей опасности, а с губ не сходила садистская улыбка. - Я, просто проверил ваш забор на прочность и всё. Слушайте, а откуда у вас столько электричества в это паршивое время? - с диким энтузиазмом восхищённого подростка продолжал свой демонический монолог здоровый мужик с выпуклым лбом и вытянутой, как у обезьяны челюстью, возбуждённо расхаживая туда-сюда вдоль проволоки.
- Ты, не за что убил человека, - резким тоном выговорил наконец лейтенант, преодолевая комок в горле. Скуластый здоровяк заслонил глаза ладонью, закрываясь от серебристого луча исходящего от каски офицера. - Да перейди ты уже на ближний свет, командир, глаза слепит, гадом буду. - Гоблин взглянул на несчастного погибшего, сморщившись, легко ответил: "Да он сам меня об этом твердил по дороге сюда: Баал помоги мне, у самого духу не хватает, клянусь тебе командир!"
- Просил тебя кинуть его на проволоку? - молвил натянутым голосом лейтенант, ощущая издевательский тон гоблина.
- Ну да! Не веришь, спроси у них, - махнул головой жуткий незнакомец в сторону толпы. И в подтверждении своих слов, психопат обернулся к стоящим за спиной пришлым людям, разного пола и возраста, прокричал им: " Просил доходяга избавить его от мучений?"
- Просил, просил! - раздались ответные возгласы с разных сторон. - Он мучился долго, но оказался слабым, чтобы с собой покончить, - кричали словно по заученному сценарию всё те же голоса, подтверждая слова своего лидера. Психопат  удовлетворённый общественной поддержкой, демонстративно развёл руками.
- Вот видишь, командир, насильно никого не убиваю. - Теперь в его физиономии офицер заметил страшную улыбку неосознающего норму человека. В этом здоровяке пряталось что-то жуткое - удачно маскирующееся под мнимую справедливость и порядочность. Сканеру стало неприятно с ним общаться. Следуя служебной инструкции, лейтенант опять повторил свои условия для входа в город. Психопат терпеливо выслушал их, пялясь в загаженное грязью небо, словно в ожидании оттуда благодатной манны.
- Мы не согласны! - прокричал обезьяний отпрыск торжествующе громко, явно переигрывая свою значимую роль в этом спектакле, как дирижёр махая руками перед своим оркестром, молниеносно находя солидарность  нескольких десятков голосов в толпе. Его экипированные приятели нагло улыбались, поправляя на плечах карабины.
- Видишь ли командир, все мы с некоторых пор являемся дружной общиной, - перешёл Баал к пояснению своей позиции, - по пути странствия к нам примыкали бедствующие люди, в нашем обществе уверовавшие в целостность и защищённость от плотного взаимодействия друг с другом. Мы - братья и сёстры по несчастью пришли искать помощи, а ты, хочешь расчленить наш сформировавшийся организм на части, оторвав себе нужное и полезное. Не бывать этому! - по ораторски эмоционально обосновал он отказ, взяв роль проповедника ведущего свой многострадальный  народ через вечные терни в эдемский сад.
- Ну что ж, мне надо возвращаться и доложить командованию ваше окончательное решение, - объявил лейтенант, подавая знак к отходу своему помощнику. Они стали пятиться назад, следуя инструкции, и при этом вызывая смех и презрение чужаков.
- Иди, иди командир, докладывай. Можешь не бояться, в спину не стреляем! - напутствовал им уродливый главарь.







 
                *******







 По окончанию рабочего дня слесари ремонтного предприятия спешили к зданию конторы. А там, от самых входных дверей до окошка выдачи недельной нормы продуктов уже выстроилась внушительная очередь. Утомлённые повседневностью многие уныло глядели в пустоту и, в силу своего характера, погружались кто в  апатию, а кто в призрачные фантазии. Впрочем, некоторые из них  -  неисправимые оптимисты и вечные весельчаки, мал по малу поднимали хорошее настроение себе и окружающим. Стоять в очереди за продуктами пришлось около часа, чтобы получить причитающуюся норму, часть из которой нужно было обязательно снести в схрон для пополнения дорожных припасов в преддверии длительного похода. Поэтому, Клим и занял место в людской веренице.
 

 Дорога по которой он следовал домой, вплотную примыкала к заброшенному щебневому заводу. По пути его обгоняли спешащие к уюту и семьям прохожие. Автомобилей практически не было. В отсутствии электрического света, все улицы были темны, и редко у кого в руках оказывался ламповый или светодиодный фонарь. Данные предметы перешли в разряд непозволительной роскоши и обладать ими могли редкие люди. Чтобы сократить свой путь, мужчина всегда пересекал территорию заброшенного предприятия покрытого вековой цементной пылью, брёл среди   строительного мусора. Пробираясь по вытоптанной тропинке среди кирпича и бетона, Клим поравнялся с серыми корпусами заводских зданий, словно посечённых от стрельбы. Здесь он  приостановился и поднял вверх голову, чтобы посмотреть на выделявшуюся на коричневом фоне неба одинокую башню, в окошке которой горел настоящий электрический свет. На самом верху находился военный объект связи. И вдруг совсем близко послышался женский голос:
- Идрис, Идрис, кс-кс-кс.. Где ты есть негодник?
Клим бегло осмотрел захламлённое пространство, но сразу никого не заметил.
- Идрис, кс-кс-кс! - снова раздался голос за кучами мусора. В сухой траве, что-то зашуршало, двигаясь перпендикулярно тропинки. Клим замер в ожидании движущегося объекта. На дорожку вышел всего лишь котёнок.
- Он здесь! - прокричал мужчина, и вскоре увидел бредущий ему на встречу женский силуэт с керосиновым фонарём. Незнакомка остановилась в десяти шагах как будто не решаясь приблизиться, и снова позвала своего питомца:
- Идрис, немедленно возвращайся домой! - Котёнок принюхиваясь, задрал хвост. Клим попробовал взять его на руки, и тот доверчиво согласился, обнюхивая куртку и выпуская тонкие коготки из лапок. Хозяйка животного вынужденно подошла ближе,  поздоровавшись она соединила свои руки впереди, стала ждать пока неизвестный прохожий отпустит её котёнка.
 Пламя керосинового фонаря слабо мерцало под стеклом колбы. Сперва Климу показалось, что перед ним худощавая девочка подросток. Одета она была в широкие штаны напоминающие разрезанную между ног юбку и безразмерный жакет снятый с чужого плеча,  висевшей на ней как на вешалке. Мужская шляпа на голове доходила до самых глаз, визуально делая её ниже ростом. Нижнюю половину лица скрывала повязка защищающая дыхание от оседающей пыли.
- Возьми, - проговорил Клим, протягивая котёнка. Она приняла из рук мужчины своего беглеца, поблагодарила.
- Он всё время убегает от меня, поросёнок. Хоть совсем не выпускай на улицу, - жалилась хозяйка, ласково отчитывая питомца. По выражению тона и голоса, Клим осознал, что перед ним вовсе не  подросток,  как он ошибочно предполагал недавно, а молодая девушка.
- Вы живёте, где-то по близости? - спросил мужчина.
- Да, в третьем доме от завода, - отвечала она, поглаживая пригревшегося Идриса. - Здесь много пустующих домов, - добавила незнакомка, как бы между прочем  оглядываясь назад.
- Не очень приглядный район, - согласился Клим. - Всему виной щебень. До войны, пыль от дробильной техники покрывала улицы и целые кварталы. Люди старались не селиться здесь, дома продавались за бесценок. - Кратко описал историю места мужчина.
- А вы  давно тут живёте?
- Пару десятилетий, - улыбнулся он.
- А я оказалась здесь во время первой эвакуации, когда ещё военные не вошли в город и не построили свой периметр.
- Теперь они всюду, - усмехнулся Клим, показывая вверх на окошко башни в которой разместили радиолокационный маяк с красной сигнальной лампой на мачте, предупреждающей летательные аппараты о высоком строении. - Только в воздухе давно уже ничего не летает, кроме пыли, - со вздохом передал  собственные мысли мужчина.
- Ага , - подтвердила девушка подняв вверх голову. Возникшая после этого пауза подталкивала их к расставанию, но незнакомка помедлив, вдруг спросила:"Где вы трудитесь?"
- На ремонтной базе. Восстанавливаю разные механизмы.
- А я социальный работник и волонтёр, Римма, - произнесла она с выражением энтузиазма, протянув ему узкую ладонь с холодными пальцами. Так они познакомились, и мужчине пришлось свернуть с тропы, чтобы ненавязчиво проводить её к дому.
 

 Снаружи, её незаметный флигель мало чем напоминал жилое строение. Он казался заброшенным, как и соседние с ним. На фасаде у окон торчали голые деревья с засохшими ещё весной почками, как результат нарушения фотосинтеза и долгого отсутствия нормального светового дня. Поржавевшая калитка скрипнула на петлях, Клим вошёл  во двор. - Вы живёте одна? - поинтересовался он перед самой дверью.
- Да. Мне удобно принимать гостей, если вы об этом.. - В одной руке она держала котёнка, а другой провернула ключом в замочной скважине. В сенях было пыльно, стояли скопом раскрытые мешки с мелкими дровами."По видимому она собирала их в округе, - решил про себя Клим." За промежуточной дверью в прихожей мерцала приглушённая на фитиле лампа. Комнату обогревала стальная печь примостившаяся в правом углу. Во флигеле, конечно, были ещё комнаты, но они скорее всего оставались нежилыми из-за того, что туда не доходило тепло. Комната, где ютилась Римма состояла из необходимых предметов мебели: шкафчика, стола, стула, маленького комодика и аккуратной кровати, покрытой серым покрывалом, из под которого выглядывало местами сшитое из разноцветных лоскутов стёганое одеяло. Римма прибавила свет керосиновой лампы, и пламя фитиля резко скакнуло в стеклянной колбе, закоптив её мгновенно. - Ну что же это такое, а?! Сколько уже пользуюсь ей, а всё никак не могу привыкнуть, - в досаде сетовала девушка. После она со вздохом стянула с лица шёлковый шарфик повязку, сняла верхнюю одежду. Клим тоже снял респиратор, всунул его в карман куртки. Теперь они могли полностью рассмотреть лица друг-друга.
- Хотите чаю? - спросила хозяйка. Гость с удовольствием согласился, осматривая окрашенную в красноватые тона прихожею. На окнах висели зелёные занавески. Шкафчик и комод задрапированные под старину, имели на своей поверхности рисунки цветов и бабочек. Вымыв руки, Римма поставила на плиту чайник, прошлась до кровати, сняла с настенной полки жестяную баночку.
- У меня только цветочный, - с сожалением вымолвила девушка, словно оправдываясь перед ним за отсутствие ассортимента.
- О-о, ничего страшного. В наше время  и это уже роскошь, - успокоил он её. В ожидании кипятка, Римма как будто стесняясь его или своего жилища, скромно присела на койке, сжав вместе колени, положила на них тонкие руки. Гость искоса изучал внешность хозяйки. Не смотря на радиацию, волосы её были густы, сколотые в небрежный хвост на затылке; высокий лоб, нос прямой, глаза светлые. Задумавшись она глядела в пол, а он на неё, не зная о чём заговорить. От части она имела какую то привлекательность, но казалась слишком худой и болезненной. Между ними на вскидку, наверное было лет пятнадцать, если не более. Стул под ним неожиданно скрипнул и, при этом звуке девушка подняла на гостя свои симпатичные глаза. А он спонтанно спросил её:"Где вы находились во время ударов?"
- В бомбоубежище.
- Вам повезло.
- Несомненно. Напротив школы, где я раньше преподавала в начальных классах, через улицу находилось военное представительство. Всех учителей направили туда, а детей эвакуировали на автобусах и автомобилях.
- Сколько же вы просидели под землёй?
- Предполагалось несколько часов, а оказалось больше недели.
- А потом?
 Римма вздохнула, с ненужным для себя усилием сжала тоненькими пальцами костлявые колени, скоро поднялась с места и отправилась снимать вскипевший чайник. И пока заваривала чай всё время молчала.
- Вам трудно об этом говорить? - возобновил он разговор.
- Нет. Я никого не теряла. То есть, мне хочется так думать, что папа с мамой живы. Не знаю как, но я чувствую их живыми. Они находятся в таком месте - далеко от городов и стратегических объектов. В общем, во мне дышит божественная надежда, понимаете.
- Это хорошо, - произнёс мужчина, с удовольствием вдыхая с паром из чашки, ароматы полевых соцветий, с ностальгией вспоминая ясное небо и лучистое солнце.

- Когда мы вышли наружу, то увидели мрак и тишину, - приступила к продолжению своего рассказа девушка. - Ни одного движения в большом пространстве, а ещё - странное тепло - неуютное и пугающее, словно находишься на дне гигантского котла, начинающего остывать после большой варки. Как только глаза привыкли к мраку по среди дня и стали различать очертания сохранившихся домов, ломанных деревьев, кто-то невнятно пробубнил через противогаз, показывая пальцем в землю. Под нашими ногами, при каждой поступи, приходила в движение тёмно-серая масса пепла. Служащий из ведомства приказал всем нам не делать резких и быстрых шагов, объясняя своё предостережение тем, что пепел радиоактивен и опасен.
- Хороший чай, - признался гость. Римма задумчиво кивнула головой и вдруг спохватилась, сняла с полки стеклянную вазочку с конфетами.
- Угощайтесь.
- Я не люблю сладкое, - отверг её карамельки мужчина.
- Врёте, - улыбнулась она. - Сладкое любят почти все. Вы меня не объедите, если попробуете, - настаивала она, подвигая к нему вазочку.
- Хорошо, - согласился он. - Тогда я тоже угощу вас и вы не откажитесь! - После своих слов мужчина раскрыл рюкзак, извлёк из него рыбную консерву, мясную тушёнку, упаковку с макаронами и твёрдый ком завёрнутый в бумагу.
- Надо же! - воскликнула девушка, увидев кусковой сахар. - Я не пробовала его лет десять, наверное. Прабабушка любила им лакомиться, когда я была совсем ребёнком. Где она его покупала, ума не приложу! - удивлялась Римма, хорошея на глазах от приятных воспоминаний.
- Такой только во время войны делают, - пошутил Клим, отбивая ей пару кусочков.








                *******






 В администрации города на втором этаже в нескольких окнах по прежнему горел свет вырабатываемый генераторами. Электричество с подземной станции использовали только в стратегических целях. На улице у входа стояли часовые. Ещё трое солдат грелись от костра у железного корыта, вокруг которого лежали кучки пилиных веток. Внутри штаба решалась судьба осевших у периметра беженцев. На неофициальном совете присутствовали четверо офицеров. После короткого ужина они перешли в пустой кабинет обставленный простой мебелью, закурили.
- Нужно было всё-таки пригласить мэра, - виноватым тоном заметил подполковник Зайкин. (Вечно он старался быть для всех добрым.)
- Да толку с него, чтобы был? Всё равно ничего не решает. Вся официальная и практическая власть находится в наших руках, - бросил ему майор Поворотный.
- Зато через него мы проводим связь с общественностью, а это непременно важно для всех, - напомнил командующий. - Комендант скривился на его возражения, и незамедлительно перешёл к докладу по теме чужаков.
- Лев Васильевич, я предельно ясно уже доложил вам, во главе так называемых беженцев стоит психически неадекватный лидер с горсткой своих приятелей. Они по видимому являются элитой кочующего сброда. Остальные представляют собой стадо бредущих овец. Я не берусь утверждать, что все они безмозглые адепты. Есть среди них и здравомыслящие люди с волей и характером, критически воспринимающие свою ситуацию. Но, что они могут - разрозненные и одинокие? А страх, которым они скованы под влиянием толпы и властью пастухов, высасывает у них силу для самостоятельных решений.
- Что же они не могут объединиться и отойти от этой банды? - спросил майор Голенев, старый штабист и соратник подполковника Зайкина. Поворотный скептически усмехнулся, посмотрел снисходительно на штабиста, ответил поговоркой старого сатирика:
- Хороших людей много, но плохие лучше объединяются, товарищ майор.
- Это почему же? - не унимался Голенев, прищурившись хитрым взглядом, глубоко внутри понимая смысл сказанного, но упорно не желая принимать очевидное из уст своего тайного оппонента. Поворотный задержал на нём испытывающий взгляд , перешёл к разъяснению:
- Власть отрицательных лиц имеет разрушительную силу ведущую массы к неминуемой гибели. Однако в самом начале она более эффективна среди населения, потому-что крепнет за счёт страхов маскирующихся под благовидные предлоги к тем или иным действиям. Человек смертен, а страх смерти - это неудобное, но влиятельное божество на земной тверди.
- А кроме вашей философии, какие меры мы сможем принять по сдерживанию в ответ на их провокации? - задал свой вопрос четвёртый офицер в звании артиллерийского капитана. Он был другом коменданта, и в сложных ситуациях поддерживал его линию.
- Сейчас объясню, - сказал майор Поворотный. Для этого вернёмся к исходной черте. Утром пришлые подошли к городу и попросили убежище. Мы, как принимающая сторона предъявили им свои условия. Они от этих условий отказались, и ответными действиями решились на провокации. Как думаете для чего?
- Чтобы спровоцировать нас на крайние меры и самоутвердиться в своей безнаказанности, - произнёс капитан Мишин.
- Вот именно! Пришлые пытаются навязать нам террористические методы давления. Так было в старом мире. И они до сих пор используют изжившие себя аргументы, не понимая главного - старый мир рассыпался на выживающие осколки. Единой цивилизации больше не существует практически, и за периметром стоят уже не наши люди. Каждый такой островок, как наш город, ещё является гарантом цивилизованности с гражданскими законами поддерживающими общий справедливый  порядок сохранившегося общества. Всё, что находится на внешней стороне - дикая степь, которую нам предстоит осваивать заново, как это делали наши предки двадцать пять веков назад, если мы сможем сами выжить и выработать автономную стратегию.
 - Вы подвели к тому, что те несчастные, ведомые бандитской группой, совсем не являются народом нашей многострадальной страны? - задал свой провокационный вопрос майор Голенев.
- Я исхожу из реальных обстоятельств. В данной ситуации не считаю, - резким тоном подтвердил майор Поворотный.
- Во-о-от как?! - изумился Голенев.
- А вы как хотели? - неожиданно взревел Поворотный, выказывая свою враждебность и нетерпение. - Может выйдете наружу и отделите зёрна от плевен?
- Не надо повышать голос, - едко огрызнулся майор Голенев. - Что ж вы, собираетесь стрелять по гражданским людям из окопов?
- Вы ещё скажите, что эти люди безоружные, - парировал Поворотный.
- Большинство из них - да. И когда вы откроете огонь, остановить кровопролитие станет уже невозможным. Вы не можете предвидеть на что они способны в будущем, поэтому не нужно нагнетать ситуацию. И прежде всего стоит попытаться наладить контакты с желающими договариваться, найдите этих людей в среде общей толпы.
- Будите снова тянуть время и ожидать удара, - презрительно скривился комендант города. Голенев захотел быстро возразить, но Поворотный не дал раскрыть ему рта, окатив своего давнишнего оппонента напором обвинительной речи:
- Вот из-за таких как вы - человеколюбивых, нерешительных гуманистов, мы не успели вовремя активировать кнопки возмездия. Враг опередил нас на несколько секунд, и этого стало достаточно, чтобы сотворить вот это, - указал он пальцем в окно. - А знаете почему? Враг всегда шёл впереди нас на пол шага, никогда не гнушаясь в средствах и идеологических методах, не зацикливаясь попусту на благородстве, постоянно экспериментируя.
- Артём Евгеньевич, успокойтесь пожалуйста, - вмешался наконец подполковник Зайкин. - Обойдёмся без обвинений. Ну что вы в самом деле? - Поворотный с вызовом взглянул на командующего, однако нашёл силы сдержаться и остановиться. Прежде чем покинуть большой кабинет, он окончил свою речь афоризмом:
- События случаются только однажды. После них наступают последствия, в которых мы с вами прибываем..








                *******







 Попрощавшись с новой знакомой, Клим поспешая отправился в восточную часть города, в место с густой растительностью образовавшуюся из смеси различных деревьев с преобладающим большинством  фруктовых видов. Когда-то давно тут процветали сады, потом они оказались ненужными, и с годами, постепенно заросли сорными побегами. В этом районе города находилась плодородная низина в пойме реки, почва была здесь жирная и урожайная. Здесь особенно преобладали участки частного сектора с богатыми усадьбами.  Сквозь эту безлиственную чащу, на расстоянии двух километров, просматривались огни периметра с мерцающими красными лампами на ближнем горизонте. Клим постучался в дверь притаившегося в зарослях дома, ему открыл абсолютно лысый и худой человек. Они поприветствовали друг-друга рукопожатием, молча прошли во внутрь в тёплую комнату, полностью заставленную как на складе лишней мебелью. Тепло в комнате исходило от большой печи наскоро выложенной из кирпича и занимавшей чуть ли ни четверть жилого пространства. На потёртом диване, за столом, сидела  женщина средних лет с кругловатым лицом, коротко стриженная. Её некогда привлекательные черты с годами загрубели. Неминуемый возраст и тяжёлые жизненные обстоятельства оставили свои отпечатки на  коже и облике в целом. Но все они не были бы так заметны, если бы не угрожающий шрам на нижней губе оставленный много лет назад от зубов бешеной собаки.
- Клим, привет, - произнесла она, на секунду оторвав взор карих глаз от старого журнала, который  просматривала под светом керосиновой лампы. - Привет, Маша, - отвечал Клим, присаживаясь в стоявшее рядом кресло. Хозяин дома - лысый человек, запер изнутри дверь и явился в комнату следом за гостем.
- Прокоп, у тебя в коридоре мертвечиной несёт, - сказал Клим морщась и посматривая на друга.
 - Рыба протухла, засолить не успел вовремя, - оправдываясь за вонь, проворчал Прокоп. Военные тратят всю энергию на обеспечение периметра. Хоть бы немного кинули напруги на холодильники.
- Периметр охраняет нас от внешнего мира, - не без иронии напомнила Маша, начав паковать принесённые с собой медикаменты по полиэтиленовым пакетикам с задвижными замочками. - Кто нибудь слышал о людях за забором? Ходят слухи, что их там две  сотни человек, - сказал лысый хозяин по имени Прокоп.
- И что решили вояки: принимать их или нет? - поинтересовался Клим. Маша пожала плечами, и немного обдумав, произнесла:                - Городу нужны разные специалисты, скорее всего кого-то возьмут.
- Что они будут есть эти специалисты? Мы же тут только потребляем, и ничего не производим, - напомнил о беспощадной реальности Клим. Неожиданно, Прокоп несколько странно вздохнул, заругался шёпотом и начал пятиться назад, ища руками какую нибудь опору. Клим быстро подскочил на помощь другу, как раз в тот момент, когда тот уже начал падать. Вместе с Машей они усадили ослабшего приступом лучевой болезни товарища на диван. Всегда бледное лицо мужчины за мгновения покрылось синюшными пятнами, на лбу выступили капли пота. Маша скрупулёзно тёрла Прокопу виски, поднося к носу пузырёк с нашатырём. Однако ему ничего не помогало. Глаза его застыли на одной точке - на посудном шкафу, как будто там - среди тарелок и кружек, больше никем не видимая,  проявилась заветная истина всей его жизни. Стараясь сохранять самообладание, он, как рыба выброшенная на берег  раскрывал рот, жадно хватал тёплый воздух комнаты, но весь его облик, точно в зеркале буквально отражал маячившую рядом смерть. Маша сделала ему укол в предплечье. Не прошло и минуты, как он начал приходить в себя, с изумлением осматриваясь. Слабым голосом, стыдясь происшедшего, благодарил  спасительницу.
- Клим, я не смогу пойти с тобой сегодня, - виновато вымолвил мужчина, чуть погодя, несмотря на некоторое облегчение, он ощущал слабость в ногах, и потому наверное решил не рисковать.
- Не переживай, сам отнесу, он не тяжёлый, - вспомнил Клим про рюкзак с припасами, который нужно было переправить по подземному ходу за город в тайный схрон.
- Спасибо дружище, - отвечал Прокоп, вытирая платком рельефный лоб и лысину.
    После ужина они обсудили завтрашний день. Именно завтра у них должно было осуществиться намерение покинуть пределы города. Каждый из них где нибудь трудился, и соответственно рабочие дни оканчивались у всех по разному. Договорились встретиться у ангаров в 21:30. Но добираться туда нужно было по одиночке. Перед уходом домой, Маша помогла прибраться, пока Прокоп выполаскивал на кухне посуду. Пожелав ему доброй ночи женщина задержалась у зеркала  с расчёской.
- Я иду с тобой, - заявила она напористым тоном обращаясь к Климу, когда тот поправлял лямки рюкзака у себя на плечах.
- Разве ты не устала?
- Не больше тебя, - грубо отвечала женщина, указывая на клок вычесанных своих волос оставшихся на зубьях щётки.
- Вот это - думаешь легко!? Скоро я стану похожей на него, понимаешь, - зло прошептала женщина кивнув в строну кухни, где возился  с посудой Прокоп. Она вообще часто была груба и вульгарна, не выносила жалости в свой адрес. Совершая нервные рывки расчёской, Маша точно специально выдирала свои волосы, и Климу казалось, что вот сейчас она не выдержит гнёта психической тяжести у себя на сердце и сорвётся на плачь, а после - истерику. Но он ошибался. У неё даже голос не дрожал. И может лишь в самой глубине проявлялись нотки бессилия и скрытого отчаяния, вот насколько ему казалось она была сильна характером. Клим просто отвёл глаза в сторону.








                *******





 

 Бубнящим людским гомоном набралось некогда пустое пространство среди мёртвых трав и плоских камней на глинистой, сухой почве. Коричневым депрессивным куполом висело над головой невероятное небо - такое далёкое от реальности, что было непостижимым для умов бродяг расположившихся лагерем неподалёку от электрического периметра. Пришлые по установившейся привычке кучковались малыми группами объединяющимися по типу общих взглядов и интересов у слабо горящих костров под страшным небом. Там и тут были слышны смешанные голоса: мужчин, женщин, детей с неожиданно возникающими среди гомона возгласами или руганью. На привалах они вместе кормились, используя скудные продукты из дорожных мешков и помогали друг-другу в трудные моменты. За одним из таких костров сидели несколько молчаливых мужчин погружённые в свои мысли. На их угрюмых лицах скакали красноватые блики пламени. Древесный дым костра приятно смешивался с запахом варившейся каши. Но чувство голода на сей раз, подёрнутое необычайным волнением, несколько притуплялось иными переживаниями назревшими в недавнее время.
 - Так как же случилось с Турлуком, Ректор, неуж то он и впрямь спятил и полез на проволоку? - тихонько расспрашивал молодой парень по имени Яр старшего товарища, при этом не забывая оглядываться по сторонам на ближайших соседей, зная, что среди них могут находиться шпионы Баала.
 - Не полез, а спровоцировал вояку на броневике, и тот выстрелил короткой очередью, - чуть слышно отвечал пожилой мужчина по прозвищу Ректор, вороша клиновой веткой раскалённые угли костра.
 - Торчок хренов! Окончательно спятил от этой дури, что обменивал на харч у Рукавицы, - с презрительным злорадством отозвался Яр. ( Турлук был доверенным человеком Баала, поэтому его никто в компании терпеть не мог. Его гибель принесла облегчение всем присутствующим.) Вскоре каша была готова, и следивший за её приготовлением спокойный и добрый на вид человек с пышной бородой с прозвищем Бутер, начал раскладывать порции по пластмассовым мискам.
 - Что будем делать дальше? - шёпотом проговорил тощий мужичок с хищным носом и острыми глазами, то и дело подкашливающий, по прозвищу Коклюш. Когда он останавливал на ком то свой взгляд, то непременно вызывал раздражение либо подозрительность.
 - Нужно избавляться от ведуна и его апостолов, - сквозь зубы процедил, безмятежно взирающий на переливающийся огоньками пепел, человек с каменным лицом по прозвищу Монолит.
 - Ха, голыми руками против карабинов? - язвительно заерепенился Коклюш.
 Монолит проигнорировал высказывание тощего, встретившись с одобрительным взглядом Ректора, и помешивая в миске горячую кашу сообщил всем уверенным тоном,  чтобы никто не спал в ожидании сигнала.
 После ужина к костру заговорщиков подошли вооружённые люди из элиты ведуна. Они стали полукольцом и старший из них повелевающим голосом спросил:"Где ружьё Турлука?"
Ректор пожал плечами: - Там же и валяется, где его убили, начальник. Нам не положено брать в руки огнестрел. Одна из главных заповедей ведуна!
 - Баал не верит в твою басню с Турлуком. Если мы узнаем от кого либо, что ты нас обманул или кто-то из твоей кодлы прячет ружьё, пёс Баала выест ваши внутренности. И ещё, Баал распорядился передать всем общинникам: завтра утром снимаемся в путь. Ваша пятёрка потащит одну из телег!



 Когда лагерь начал дремать, и выставленные часовые время от времени перекликались между собой, чтобы не уснуть, ибо уснувшего неминуемо постигала   ужасная кара - ему выкалывали глаза и изгоняли одного в степь, Ректор и Монолит уселись на пригорке откуда был хороший обзор с мерцающими кострами и кучками примостившихся вокруг них несчастных людей: уставших, больных, наполненных страхом. В их гуще, как проклятие зияла палатка ведуна Баала, рядом с ней пара телег со скарбом. Слева в ста шагах еле видимой паутиной тянулся городской периметр с яркими электрическими огнями красноватого оттенка. За периметром находился другой мир, в котором можно было обрести новую жизнь, только избавившись от старой.
 - Виктор Николаевич, может не пойдём на поклон к городу, а просто захватим власть в общине? - обратился Монолит к Ректору. Пожилой профессор ответил не сразу, всматриваясь в массу городских построек - кучно сереющих коробками в гуще обнажённых деревьев. Возможно он осмысливал сказанное, подозревая при этом - что приятель по несчастью скорее всего шутит.
 - И, что потом, Митя? - отозвался он. - Новая бандитская иерархия? Управление стадом с помощью кнута и каши? Нам придётся быть жестокими и коварными, чтобы перестроить маленькое царство Баала на свой лад. К тому же пара десятков адептов этого психа объявит нам войну. Нет, Митя, наша задача уничтожить лидера и его элиту, внести хаос в общественное мнение, и люди сами поднимут головы и поймут, что им дальше делать.
 - Эх, Виктор Николаевич, ты вот в университете преподавал, а главного в жизни не знаешь. - Ректор поглядел на собеседника с удивлением. А Монолит задрал голову вверх, выискивал глазами среди сплошной коричневой мглы, хоть кусочек чистого неба, а с ним, быть может и одинокую звезду, которая показала бы ему путь в незримое будущее.
 - Нам при любой власти будет плохо, если мы не будем стоять у руля! - проговорил загадочно Монолит. И Ректор усмотрел в его философском изречении плавающую истину. За тем Ректор выкопал в грунте запаянный  полиэтиленовый свёрток с двумя пистолетами макарова и двумя гранатами ргд - 5.
 - Военные передали, - сказал он, обдувая пыль со свёртка. Монолит покосился по сторонам, с опаской всматриваясь в скрюченные от усталости силуэты часовых.               




                Глава 2





  Каждую среду на неделе, кроме праздничных дней, в ремонтном предприятии проходило коллективное собрание. На нём подводили разные итоги и планировали дальнейшую работу. После краткого отчёта мастеров и инженеров, начальник предприятия пригласил на трибуну двух военных представителей описавших ситуацию с защитной жизнедеятельностью гарнизона, сетуя на недостачу продовольственного обеспечения и горючего топлива. С трибуны выступал офицер в звании старшего лейтенанта. Говорил простым и понятным для всех слогом, ясным голосом, к которому не надо было прислушиваться:
- Мужчины, обращаюсь к вашей совести и чести! Подошёл момент, когда вам следует немедленно пересмотреть свои гражданские принципы и присоединиться к вооружённым силам гарнизона. Вы спросите - для чего это нужно и против кого будем воевать? Отвечу честно и справедливо! Наша стратегия состоит в выживании и оборонном жизнеобеспечении города приютившего многих из нас благодаря стечению обстоятельств и сохранившихся в нём ресурсов, которые мы обязаны ни только распределять среди своих граждан, но и стараться приумножить. Именно для достижения этой цели, командование в лице подполковника Зайкина формирует поисковые роты, ряды которых будут пополняться добровольцами. Всякому вступившему гарантируется ежедневная выдача продуктов консервантов включающих: овощи, фрукты, муку, сахар, соль, а так же недельную выдачу бензина для генераторов и вещевое обмундирование. Ко всему этому - право на владение личным оружием и законное его ношение.
В зале, среди заинтересованного большинства раздался ропот, переросший в гул смешанных голосов. Оратор на трибуне дал минуту на перемалывание народных эмоций, а затем попросил всех успокоиться. Из массы рабочих появились поднятые руки. Старлей поочерёдно указывал пальцем на желающих задавать вопросы. Пара из них запомнились особенно:
- Мы будем совершать вооружённые рейды на другие города? - спросил стеснительным тоном молодой человек  в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет.
- Мы будем бороться за выживание своих семей и близких, товарищ будущий солдат! - отвечал старлей, указывая пальцем на следующего с поднятой рукой.
- Нам придётся оставить свою работу? - выкрикнул парень по-старше.
- Не сразу. Сперва вы обучите новых граждан пополнивших вчера городское население. После того, как их главарь отверг условия входа через карантин, часть из них взбунтовалась. Между ними произошли столкновения с применением огнестрельного оружия, в результате которых победило здравомыслящее большинство. Небольшую группу пропустили сегодня утром, а остальным предложили разместиться пока  на территории бывшего вуза в нескольких километрах отсюда, - описал ночные новости офицер. - Через пару недель они заменят вас за станками, а вы - пополните привилегированные места в армии. Старлей позволил высказаться ещё трём желающим, ответил на беспокоящие их вопросы, нетерпеливо постучал рукой по трибуне:
- Достаточно рассуждений. Времени на раздумья тоже мало. Попрошу осознанно сделать свой выбор, и рекомендую, всем решившимся вступить в добровольцы, в течении рабочего дня подходить к моим помощникам для оформления контракта.

 

 День на работе шёл своим чередом, отсчитывая привычные ни чем не запоминающиеся часы, с которыми незримо ускользала драгоценная жизнь. Вернуть её или замедлить уже нельзя было никакими средствами и способами. В предвкушении долгожданного вечера Клим представлял себе, что уже будущей ночью непредсказуемая даль раскинется перед ними в своей пугающей неизвестности. Сегодня вместе с товарищами он выйдет на волю возле грота, где около месяца они прятали съестные припасы и одежду. В глубине сердца Клим переживал возрастающее волнение. Он думал: "Если их обнаружат во время пересечения кордона из проволоки, то неминуемо убьют. Никто не станет  задерживать и разбираться." Он даже сумел ощутить, вонзающиеся в плоть пули. Если стрелки будут меткие, всё пролетит за несколько мгновений, тьма проглотит его жалкое сознание и он просто исчезнет. В обстоятельствах похуже ему потребуется настоящее мужество нескольких минут, чтобы сдохнуть достойно без слёз и соплей, с ненавистью и отвращением, именно это казалось ему тяжелейшим испытанием воли. Но оставаться в городе и ждать пока командование вынудит его вступить в свои ряды - он не хотел, не желая убивать кого то по приказу думающего за него другого человека наделённого властью. Мужчина задумчиво раскрутил деталь, автоматически проверил её на наличие коррозийных повреждений, и вдруг испытал непреодолимое желание закурить. Древний никотиновый демон запечатлел жгучее клеймо в его памяти на долгие годы.  Сегодня напряжённый мозг как никогда раньше искал расслабление, вспоминая пороки молодости. Клим не курил лет двенадцать. Он пережил без сигарет эпидемию и самые страшные моменты своей жизни, когда на веки прощался с родными людьми. Он выдержал адские бомбы и жизнь под куполом пыли. Что же помогло ему быть таким твёрдым и несгибаемым? Во всяком случаи не любовь и вера в лучшие времена, как твердят мыслители оптимисты. В своём багаже Клим не носил ничего из перечисленного мудрецами. Так же, он не искал благ и не стремился к лучшему, прибывая в замкнутой атмосфере извращённого комфорта. В его тайной келье висели две иконы: эгоизм и равнодушие. Может быть на них возлагал он свои надежды, видя перед глазами многоликую волшебницу предстающую перед ним: то матерью, то женой, то ребёнком. Временами её милый луч пробивался в его стылый мир и манил  к неведомым горизонтам, за которыми находилось светлое место из  нелепых детских воспоминаний, навеянных инфантилизмом. Где-то там, слишком давно он потерял нечто невообразимое и ценное, без чего не мог быть здесь. На этот раз дремлющий демон не оставил шанса к сопротивлению, и, чтобы не привлекать внимания коллег к своей персоне, и показывать им свою слабость - что он внезапно закурил,  Клим сходил в другой цех, взял пару сигарет, и уже на улице затянувшись горьким дымом, испытал щекочущий эффект в горле и головокружение. Он даже пошатнулся назад, но шершавая стена предприятия стала надёжной опорой. Где то выше желудка возник тошнотворный импульс, через несколько мгновений исчез. Никотин добрался до мозга и был принят по назначению, как забытое удовольствие. Странный восторг отчаяния потревожил загнанные в клетку эмоции. Клим внезапно улыбнулся, вспомнив блистательную фразу, которой не изменял многие лета, но потом нарушил собственное правило из-за банального страха. Судьба ведущая его за руку посмеялась над ним в тот день, когда он осознал, что не сможет выжить в одиночестве, и поэтому - человеку нужен человек. А девиз:что знают двое, то известно и свинье, работал не корректно. Впрочем путников себе он не выбирал. Они оказались случайными людьми обиженными судьбой и потерявшими всё в этом мире. Он мог поручиться за них, ибо знал, что они не смогут предать его из корыстных интересов. В их жизни не осталось ни одного светлого момента, за который они могли бы зацепиться ради выгодой альтернативы. Прокоп лишился всех своих близких во время взрывов и сам хватанул дозу облучения, но чудом спасся из зоны критического поражения местности. Он был вывезен вместе с другими нужными людьми, потому-что имел отношения к оборонной промышленности. Фактически, его привезли в этот город медленно умирать. Радиация была и здесь, просто её никто старался не замечать, а она незаметно оседала им на головы вместе с пылью и пеплом поднятыми в атмосферу ядерными зарядами. Маша объявилась в городе за пару месяцев до того, как опрокинулся мир. Она освободилась из колонии, где отбывала срок за убийство гражданского мужа, оказавшегося причастным к смерти её ребёнка. Изуродованная в детстве бешенным псом, получившая психологическую травму на всю оставшуюся жизнь, она всё время скрывала свой жуткий шрам за шёлковой повязкой. Разочарованная в каких либо отношениях, оставалась недоверчивой к окружающим и озлобленной на свою жизнь, ненавидела мужчин, которые пытались настроить её на романтический лад, жёстко пресекала все их попытки. Клим познакомился с Прокопом на юбилее общего знакомого. Пообщавшись они обнаружили дружескую симпатию. По большему счёту их объединили книги. Клим любил художественную литературу. Прокоп увлекался научными исследованиями, геологией, археологией.  А вместе им было интересно рассуждать и делиться впечатлениями от разных тем, которые они смаковали в деталях при встречах. Прокоп был грамотнее и старше своего нового товарища. Он умел последовательно передавать свои мысли, а Клим являлся хорошим слушателем, не перебивающим по пустякам и умеющим задавать интересные вопросы. Однажды выпив изрядно, Прокоп сильно разоткровенничался, признавшись в том, что он ужасно болен."Я не хотел бы сдохнуть в этом городе. Я тут, как в тюрьме, понимаешь меня, дружище" - поведал он однажды, и Клим запомнил эти фразы, не придав им серьёзного значения, приняв за пьяные слова уставшего от жизни больного  человека. Но несколько позже напомнил о них невзначай своему другу, проверив его реакцию, пытаясь выяснить серьёзность настроя. День ото дня Прокопу становилось хуже, нужны были лекарства отпускавшиеся по талонам. Прокоп экономил на таблетках, чтобы растянуть на месяц. Однажды он потерял сознание на улице и Клим присутствующий при этом сильно запаниковал, побежал к ближней аптеке, умоляя аптекаршу спасти умирающего человека. Женщина не отказала в помощи, а вскоре стала принимать непосредственное участие в судьбе спасённого. Таким образом они познакомились с Машей.
 

 Примерно в 17:20 к месту отдыха рабочих, где находились ящики с инструментами, подошёл цеховой мастер. Перекинувшись словами с бригадиром, он подошёл к Климу:
- Тебя, вояка ожидает в моём кабинете.
- По поводу?
- В связи с твоим отказом вступать в ряды добровольцев, - не удержался от язвительной улыбки мастер. Клим кивнул головой и направился к умывальнику. Через пару минут, настроенный психологически к разговору, Клим постучался в дверь, вошёл здороваясь. Военный на приветствие не ответил. Даже не поднял головы, внимательно рассматривая на столе какие то бумаги. Клим обратил внимание на погоны вставки прикреплённые к плечам камуфлированного кителя. Это был майор, лет пятидесяти пяти с бритой головой, невысокого роста, но плотный и крепкого телосложения.
- Присаживайся, чего гвоздём торчишь, - бросил военный пренебрежительным голосом, не отрывая глаз от бумаг. Клим опустился на один из стульев.
- Фамилия и должность? - потребовал офицер, воткнувшись наконец пронзительным взглядом в рабочего.
- Слесарь Боков, - отвечал Клим.
- Угу, - покачал майор головой, вонзаясь глубже жёстким взглядом, изображая из себя экстрасенса. Клим наоборот расслабился, но глаз своих не отводил. Зрительная дуэль продолжалась множество секунд и начала перерастать в странность. Странным показалось Климу и лицо майора с высыпавшимися от облучения бровями. Майор с фронтовым позывным Бор, захлопнул с силой папку с бумагами, бросил её на стол и откинулся на спинку офисного кресла.
 
 Бор начал свою карьеру в эпоху всеобщего бардака, когда пьянящий ветер извращённой свободы выдувал последние мозги из голов жаждущих вселенских перемен, а правитель алкоголик исполнял за океаном присядку под струны балалайки. Будучи молодым лейтенантом Артём Поворотный успел покреститься в первой "К" войне, был ранен, и по ранению списан в пограничную часть в курортном городке на побережье южного моря. Там он служил в запасном батальоне в звании старшего лейтенанта и в должности ротного офицера по воспитательной части, работал с личным составом срочного призыва. В выходные дни подрабатывал охранником в ночном клубе на набережной. После расформирования батальона в конце уходящего века, ему пришлось оставить армию и искать трудоустройства в гражданской сфере. Вместе с другими отставниками из воинского братства, бывшие офицеры организовали в региональном городишке, в арендованном помещении, столярный цех. Работали в основном по заказам частных лиц , денег не особо хватало. Начались семейные недопонимания. У тогдашнего старлея Поворотного была уже жена и ребёнок. Бор не опустил рук, не покорился обстоятельствам; он позиционировал себя сильным человеком, и вскоре опять вернулся в профессию в качестве солдата удачи. Бесконечные контракты помогли наладить финансовую сторону его жизни, но семейные узы не выдержали испытаний разлукой.

- На срочной службе в армии служил? - спросил резко майор.
- Конечно, - подтвердил Клим.
- Почему конечно? - презрительно переспросил майор. - Сколько вас таких бегало в ту пору уклонистов - косарей?
- Я ни от кого не бегал, - пренебрежительным тоном гордо отвечал мужчина.
- Это мы ещё проверим. Почему отказался от добровольного вступления в вооружённые силы гарнизона?
- По убеждениям.
- Каким?
- Не могу позволить себе не думая выполнять чьи то приказы.
- Ты, наверное, мнишь себя самым грамотным в этом городе?
- Не мои слова.
 Майор покачал головой. - Я призову тебя по необходимости без твоего согласия, для защиты общих интересов. Как тебе такая формулировка?
- Ваше право. Вы представитель власти, - смирительным голосом отозвался Клим. Майор Поворотный поднялся с кресла, всунул руки в карманы штанов, прошёлся у окна, потом до двери. Возвращаясь обратно к столу, он неожиданно остановился по среди кабинета и произнёс:
 - Назови свои принципы, Боков, которых ты придерживаешься в этой жизни. - Клим посмотрел на майора долгим взглядом и ответил не сразу.
- Я не преследую никаких выгод, ни во что не вмешиваюсь, никого не трогаю.
- Неподходящий ответ в твоей ситуации. Он не убережёт тебя от других не менее навязчивых вопросов, - криво усмехнулся офицер. - Я не верю тебе! Видишь ли Боков, нормальный человек всегда преследует личные выгоды и заботится о близких людях. Может ты хочешь заверить меня в обратном? Тогда, стоит ли мне думать, что ты ненормальный? Вообще у нас на повестки ближайшего времени имеются более важные проблемы. А ты - чуждый организм в консолидирующемся обществе. Время индивидуалистов прошло. Ты не способен сражаться за общие интересы, и не можешь стать полноценным гражданином нашего города. Война ещё долго будет длиться на этой земле, и она затронет каждого без исключения, поверь мне. Можешь расстаться с напрасными иллюзиями. Тебе не удастся спрятаться за спинами твоих товарищей. У тебя ведь есть на этом свете друзья, Боков? - неожиданно повысил тон майор Поворотный, приподнявшись с места, и как коршун расставил крепкие руки на поверхности стола.
- Нет, - твёрдым голосом отвечал Клим, не отводя прямого взгляда от лица офицера.
- Хорошо блефуешь. А полудохлый инженер Инин с военного завода, у которого вы собираетесь вечерами вместе с аптекаршей Лушниковой? Что вы там обсуждаете в троём? Может собрать вас всех в комендатуре на очной ставке и с пристрастием расспросить?
 Клим напрягся и сжал зубы, но по прежнему не отводил своего прямого взгляда. Надо было выиграть время и понять, что знает военный. В тоже время, ни в коем случаи нельзя проявить смятение и уж тем более страх. Если подобное случится, матёрый офицер ухватится за нить и начнёт тянуть её на себя, вытаскивая наружу разные догадки связанные с тайной приготовления к побегу. - Мы не нарушаем законы комендантского часа, какие к нам могут претензии? - преодолевая внутреннее  волнение вымолвил мужчина, решив на прямую выяснить, что припасено на них у майора.
 Но на плече у Поворотного сработала рация по которой слышался шуршащий,  докладывающий голос какого то исполнителя из военной среды. Майор отвлёкся от темы, повёл быстрый диалог с докладчиком. Когда диалог был завершён, Поворотный внимательно посмотрел на рабочего, и прищурившись сказал: " Что то мне подсказывает, что мы с тобой ещё встретимся."









                *******


               
            

   

  Встреча у ангаров должна была состояться не позже десяти вечера. Попасться на глаза патрулю - означало быть задержанным до восьми утра с последующими выяснениями причин. Клим покинул территорию ремонтного предприятия примерно в 19 часов. Вместо того, чтобы по скорее добраться до дома привычным маршрутом, он, как заяц петлял по чужому району,  играя в шпиона, чтобы выяснить - следят за ним или нет. К счастью преследователей не оказалось. Клим повернул на свою улицу, и через некоторое время оказался у двора,  отворил калитку, прошёл мимо большого дома в котором не жил с конца прошлой зимы, с момента катастрофы. Дом отапливался с помощью газового оборудования, а после гигантских взрывов о газе можно было забыть на долгие десятилетия вперёд. Дорожка из бетонных плит вела через двор к маленькому флигелю. У самой стены он заметил словно прилипший к ней человеческий силуэт, вздрогнул от неожиданности и замер на месте.
- Это я, - заговорил силуэт знакомым женским голосом, отделился от стены, приблизился к мужчине.
- Римма!? - удивлённо произнёс Клим.
- Да. Мне пришлось.., - молвила девушка с тихим разочарованием.
- Что случилось с тобой? Как ты меня нашла здесь? - из-за волнения перешёл он на "ты" пользуясь своим старшинством.
- Вы сами назвали свой адрес, тогда за чаем, не помните? У меня память хорошая с детства.
- Не помню, - признался мужчина.
- Я пропала. Не знаю, что делать, - с отчаянием взмолилась она прижимая к себе руки.
- Да что произошло с тобой, можешь объяснить? - подступил он к ней, всматриваясь в лицо, глаза её были в слезах. - Вот что, давай зайдём в дом и ты мне всё расскажешь по порядку, - настоял он. - Девушка с радостью согласилась.
 
Устроившись в тёплой комнате, они не стали зажигать лампу, так им казалось комфортнее в этот вечер. Согревшись немного Римма поведала ему свою трагическую историю о парне с которым недавно начала встречаться. Первое время у них было не плохо, до тех пор, пока она не заметила странности в его поведении. Оказывается он был пристрастен к наркотикам. Несколько дней держался , чтобы произвести на неё впечатление, а тут, друзья угостили, и вся его нормальность покатилась к чёрту. Они поссорились при выяснении отношений. Но парень почему то решил, что секс сможет сгладить разногласия между ними, и решил взять её силой. Она сопротивлялась ему, и это ещё сильнее воспалило его похоть. Тогда в порыве злости, она ударила его стеклянной кружкой по голове и попала в висок. Парень прервал насилие, необычно отяжелел и затих.

- Я его убила, понимаете! - всхлипывала она, заливаясь слезами. Клим глядел на неё во мраке, пытался размышлять. - Хуже всего, что он оказался военным, и мне теперь грозит жестокое наказание! - с горя убивалась она, закрывая ладонями лицо.
- Когда это случилось и где? - спросил Клим тяжёлым голосом.
- У меня, после обеда. Он сейчас там лежит.
- Ты дверь за собой закрыла, когда ушла?
- Да, - уверенно отвечала девушка. Мужчина перевёл взгляд на её сумку, потом на неё. Теперь она была одета обычно: пальто, шапка.
- А как же котёнок? - спросил Клим отвлечённо.
- Я не смогла его с собой взять, он снова убежал, - тихо заплакала она.
- А что в сумке? - продолжал допытываться Клим.
- Тёплые вещи. Утром пойду сдаваться. Я подумала: возможно придётся сидеть в сырых подвалах какое то время...
- А что же сразу не пошла сдаваться? - неожиданно для самого себя спросил мужчина. Она вытерла мокрое лицо платком, отвечала:
- Сперва была шокирована, а потом струсила. А после вспомнила о вас. Захотела провести с вами ночь. Вы же один...? - После она умолкла на некоторое время, шмыгая носом, сняла верхнюю одежду. Волосы её ни чем не скреплённые рассыпались по плечам. Римма предстала перед ним в каком то нарядном платье источающим еле уловимый аромат сладких духов.
- Я сама так захотела! - вызывающе прошептала девушка, вскинув подбородок и тряхнув волосами. Мужчина почувствовал, как щёки его загорелись огнём. И следом за этим на губах возникла нервная улыбка вылившаяся в непроизвольный смешок.
- Вам смешно? - обиженно уставилась на него Римма, отступив назад.
- Нет. Так получилось.. Просто есть другой вариант, - с облегчением произнёс он, попросив её присесть обратно на стул.







                *******






  В карантинном здании бывшей двухэтажной гостиницы разместили около тридцати человек беженцев. Среди них, в результате проверки данных, выявили  специалистов в области строение управляемых летательных средств. За двадцать минут до общего отбоя и наступления комендантского часа, в холл нижнего этажа вызвали трёх граждан: конструктора и двух его ассистентов. Внизу их ожидали офицеры: капитан Ластиков и лейтенант Гладких. Оба военных отвечали за исправность и модернизацию мобильных средств находившихся в распоряжении гарнизона.
- Руслан Исмаилович? - обратился капитан Ластиков к конструктору.
- Он самый, - бодро подтвердил Дамиров. Ассистенты: парень и женщина озабоченно поглядывали на офицеров.
- Вам и вашим людям придётся проехать с нами для консультативной работы на месте.



Микроавтобус следовал уже по пустынным зимним улицам, направляясь к месту нахождения автомобильной базы. Подъезжая к сваренным из лоскутов металла воротам, бывшие бродяги стали очевидцами малого островка рухнувшей одиннадцать месяцев назад цивилизации. На бетонных столбах светили ярким светом диодные лампы и мерцали красными точками на объективе камеры наружного наблюдения. Ворота разъехались, пропуская во внутрь микроавтобус. На площадке хорошо освещённого двора автомобильной базы, стояли гражданские и военные машины на колёсном ходу. Вдоль здания конторы перемещались люди в военной форме, некоторые с оружием. Приехавшая группа двинулась к перестроенному гаражному отсеку, где когда то ремонтировались грузовики. Капитан Ластиков раскрыл дверь, пригласил войти. В гараже стояли два совсем новых летательных модуля вертикального подъёма, МВП - ЭВ с двумя параллельными винтами на крыше. Увидев свои  экспериментальные модели учёные расслабились, поняв причину срочного выезда.
- Руслан Исмаилович, я задам несколько вопросов по теме запуска данных воздушных средств передвижения, а вы, ответите на них понятливо и по возможности кратко. - Конструктор утвердительно кивнул головой. Капитан подвёл группу ближе к аппаратам . - Прежде всего нам важно знать, могут ли эти штуки нормально летать без наземных корректировок? - спросил Ластиков у Дамирова.
- Конечно могут. Они прекрасно обходятся без навигационного контроля с земли. Всё равно, что управляешь автомобилем. У них имеются фары горизонтального освещения и нижние посадочные огни, два ярких прожектора для исследования местности с высоты. По приборам можно определять встречные либо находящиеся вокруг движущиеся объекты. Устанавливаешь коридор полёта и в путь.
- Пределы подъёма на высоту?
- Полторы тысячи метров. Но предназначались они для сравнительно малых высот, от тридцати до трёхсот метров, чтобы осуществлять манёвренные действия, не создавая помех для большой авиации, - пояснил конструктор Дамиров.
- Это маленькие вертолёты? - спросил лейтенант Гладких, пробуя пальцами корпус модуля.
- Похожи в миниатюре. Только работают намного тише вертолётов, - сказал парень ассистент из группы учёных.
- Почему? - спросил лейтенант.
- Потому-что в них исключили двигатель внутреннего сгорания.
- За счёт чего же они летают?
- За счёт вот этого, - с явной гордостью отвечал ассистент, вытащив из кармана пальчиковую батарейку. Возникла пауза, после которой капитан Ластиков выразил своё удовлетворение услышанным и сказал: "Хорошо. У нас есть чем их заряжать. Во всяком случаи в нынешних реалиях в отсутствии других идей, они актуальны и незаменимы. Мы должны найти с воздуха и ликвидировать угрозу за периметром. Вы обучите двух наших пилотов управлять ими."





                *******





 Выйдя из дома Клим поглядел на свои старые наручные часы - он были полностью механическими, несколько лет тому назад подвергшиеся серьёзному ремонту у хорошего часовщика, теперь шли исправно, нужно было только не забывая, вовремя совершать завод шестерёнок, желательно в одно и тоже время. Как правило, мужчина подводил их вечером. Остановившись у входной двери с ключом в руке, Клим неожиданно для себя осознал, что данный предмет сейчас стал абсолютно бесполезным. "Сюда они больше никогда не вернутся, вообще никогда - подумал он." И эта мысль заставила его содрогнуться внутри.
- Что-то ни так? - тихо спросила Римма, находясь рядом и ожидая его.
- Всё так, - сухо отвечал Клим, бросая ключ на землю у порога. Он придирчиво взглянул на свою спутницу, просчитывая в голове маршрут. - Пойдём вдоль реки, там есть протоптанная дорожка, - буркнул он с недовольством. Римма покорно топала за ним словно верная собачонка за своим хозяином, не разговаривая, потому-что он запретил (болтать в дороге). Когда он останавливался вдруг, временами прислушиваясь к лаю собак или отдалённым голосам, девушка заискивающе заглядывала ему в лицо, терпеливо ожидая его жеста двигаться дальше. Так они добрались до конца города. Река здесь уходила на север, а им надо было следовать к югу по широкому оврагу, склоны которого состояли из песчанника; по дну пролегала грунтовая дорога. - Это опасное место, и нам лучше идти вон за теми кустами, - предупредил Клим спутницу, указывая на тянущуюся по противоположной стороне оврага мелкую растительность. Спотыкаясь на кочках в переплетённой сухой траве, они пробирались дальше по направлению к заброшенному заводу находившемуся на возвышенности. На торцовом склоне оканчивающегося оврага находилась рощица клёнов и тополей, сплошь загаженная бытовым мусором. Именно в ней дожидались Прокоп с Машей. С появлением нового лица в их тайной компании у ожидавших возникло сильное изумление. Поздоровавшись они недоумённо молчали несколько секунд. За тем, Клим коротко представил Римму, и сообщил, что она идёт тоже.
- Что это значит, объяснись?! - строго выразила свой протест Маша, не обращая внимания на девушку.
- Я всё объясню за периметром, - невозмутимо отозвался Клим, делая вид, что совсем не замечает её требующего немедленного внимания вопросительного взгляда.
- Зачем ты её с собой взял? - резким тоном, демонстративно повышая голос более допустимого в конспиративных условиях, повторила Маша не сходя с места. Другие участники похода уже тихонько двинулись вперёд друг за другом, не желая участвовать в конфликте.
- У неё серьёзные обстоятельства. Узнаешь подробности на той стороне, сквозь зубы, бросил ей Клим.
- Ты нарушаешь собственные правила под которые мы все подстраиваемся! Вскоре мы не сможем тебе доверять, - злобно огрызнулась женщина.
   

 Бетонная труба зарытая под землю пол столетия назад имела внутренний диаметр: тысячу пятьсот миллиметров. Она пролегала вдоль старого завода и выходила наружу за пределами города в нескольких сотен метров от начального входа, куда только что заползли путники.  Другой её конец за городом, был предусмотрительно взорван военными, чтобы избежать проникновения из вне. Однако во время долгого исследования трубы, Клим обнаружил ближе к завалу произошедшему в результате взрыва, лопнувший кусок в верхней части в форме вытянутого треугольника. Бетонный кусок достаточно провис, чтобы его - приложив определённые усилия двух ночей, можно было расковырять монтировкой. Песчаный  грунт потревоженный взрывной волной немедленно осыпался следом, как только кусок свалился на дно трубы. В образовавшийся лаз мог протиснуться человек. Клим постарался замаскировать лаз снаружи ветками деревьев. Каждый раз при выходе, их надо было отодвигать в сторону, а потом вновь задвигать. Снаружи при чательном исследовании местности, лаз могли обнаружить военные разведчики, если бы возник прецедент. С появлением чужих у периметра опасность обнаружения стала наиболее вероятной.
 По трубе перемещались очень медленно, в основном ползком - на четвереньках. Первым направлялся Прокоп, уставая из-за прогрессирующей болезни, каждые два десятка метров он садился и приводил своё сбивающееся дыхание в норму. За ним следовала Римма, потом Клим и Маша. У лаза порешили немного передохнуть; сидели скрючившись в неудобном цилиндрическом пространстве. А когда выбрались наружу, с великим облегчением выпрямили спины, кое кто сладко потягивался от удовольствия снова встать на ноги. Клим посмотрел на свои часы. Они показывали без пяти минут одиннадцатого.
- Здесь нельзя долго находиться, могут обнаружить прожектором со смотровой вышки, - предостерёг Клим друзей, увлекая их за собой ниже по склону косогора. И только потом, скрываемые густой растительностью старого кустарника, беглецы наконец могли расслабиться - расположившись в пойме высохшего ручья, хлебнули из своих бутылок. Приложив ладони к холодной и сухой земле, Клим испытал тревогу, будто просочившуюся через земные трещины оставленные засушливым летом, и вместе с ней неожиданно почувствовал бессмысленность своего вечного стремления к ускользающей свободе. От данного ощущения у него защемило сердце, словно  во внутрь загнали острую занозу; тупая боль разлилась по рёбрам. В одном из тайников его памяти была надёжно спрятана цветная картинка, на которой существовала в неизменном виде красочная поляна, окружённая холмами и охваченная полумесяцем дико растущих деревьев, в их тени бежал шумный ручей, а за ним, под сенью дубов виднелся маленький домик с жестяной крышей. Клим не был на той поляне много-много лет, но продолжал верить, что она сохранилась хотя бы от части. Пусть домик из его воспоминаний уже развалился, а былые могучие деревья умерли - дав молодую поросль. Он даже был согласен на исчезновения самого ручья питавшего влагой заветное место, лишь бы оставалась надежда увидеть знакомый рельеф и окунуться в атмосферу прожитого времени. Но тревога выползающая  из трещин холодной и сухой  земли сквозила безысходностью. Он естественно понимал, что его сакральное место давно утратило жизненную силу и выглядит примерно так же, как и всё остальное. Но вместе они смогут отстроить развалившийся домик и приспособиться к мерзкой реальности. Однако заглянувшая в душу губительная сущность достаточно успела поколебать его путеводную звезду бессмыслием. Переключаясь на злободневные мысли, он вспомнил о своём обещании поведать историю примкнувшей к ним девушки, но Римма захотела сделать это сама лично. Когда она рассказывала, все с вниманием слушали, и от чего то никто при этом рассказе не глядел ей в глаза. Неожиданно повеял еле заметный ветерок - быть может один из первых после катастрофы. Порядком забытое природное явление приятно удивило каждого.
- Ой смотрите, - произнесла Римма выставив свою ладонь. С неба опускались серые снежинки, но они, конечно не имели ничего общего со снегом.
- Это пепел, - сказал Прокоп, растирая пальцами серые хлопья.
- Почему он стал падать? - спросила Маша.
- Там за куполом гари по прежнему циркулируют ветра, некоторые из них находят поры в слоях пыли, и через них попадают сюда, - высказал свою догадку Прокоп.


 Возле грота они чательно осмотрелись. Вокруг всё так же царило мёртвое безмолвие. Когда мужчины присвечивая себе припасёнными фонариками скрылись под сводами скалы, для того, чтобы извлечь из тайника припасы, между ожидающими дамами повисло наряжённое молчание давившее на обеих. И не смотря на жёсткий характер и неприступность Маши, как собеседника, Римма не побоялась быть смешной в её глазах, заговорила первой, озвучивая беспокоящие свои мысли: - Никак не могу избавиться от чувства вины, что в вашей группе я буду незапланированным ртом. - Маша бросила на неё раздражённый взгляд, но ответила равнодушным голосом:
 - Неважно. Запасы не вечные. Кто знает, как мы их станем пополнять.
- Вы не верите в будущее?
- Перестань выкать, - злобно огрызнулась Маша. Римма потупившись замолчала. А Маша, приложив кисти рук к своим вискам, застыла на некоторое время в таком положении.
- Что с вам..тобой? - с беспокойством спросила Римма не решаясь приблизиться.
- Головные боли. С каждым разом противнее, - сдержанно описала симптом недомогания женщина. - Ты прости за грубость, но это моё естественное состояние, притворяться не умею.
- Я смогу приспособиться, - заявила девушка.
- Ты серьёзно? - обернулась к ней Маша.
- Ну да..
Маша нервно рассмеялась: - Да мы все умрём в этом походе, неужели не понимаешь! Между ними снова возникло молчание. Только Римма глядела на собеседницу теперь с недоумением и грустью.
 Приготовленные для дальнего пути спортивные сумки и рюкзаки были разложены на земле, Маша пересчитала их количество. Всего оказалось шестнадцать штук. Сумки казались небольшими, но упакованные плотно необходимыми средствами, которые могли понадобиться в дороге. В довершении к припасам, Прокоп достал по запчастям велосипед из того же тайника, а Клим начал его собирать - сперва наладил руль, потом, перевернув раму вверх ногами, начал прикручивать колёса. По окончании сборки велосипед превратился в транспортное средство для передвижения. Прокоп предусмотрительно проверил упругость шин. - Не спустили, - довольно пробормотал мужчина. Маша с Риммой принялись связывать между собой верёвками и ремнями сумки  по парам, таким образом, чтобы их можно было развесить все на велосипеде - малые на руле, по больше на раме и багажнике. У себя на плечах оставили только свои личные вещи, которые каждый нёс сам.
  Уходили по дну оврага  на юг. Кругом простиралось безжизненное пространство наполненное вязким коричневым смогом висевшим между землёй и выпачканным небом. Всюду торчали сухие травы и растения, под которыми иногда встречались грызуны. Примерно после двух часов пути, с тремя привалами, на левом склоне подъёма в коричневой мгле показалась ферма. До неё было рукой подать - триста метров не более.
- Может взглянём, что там, - наивно предположила Римма, вызвав тут же на удивлением всем, в первый раз, незлобную реакцию Маши.
- Господи, какая же ты глупая ещё! - с изумлением фыркнула на неё женщина.
- Не стоит подходить близко к строениям о которых мы ничего не знаем, бог ведает, что в них притаилось, - интеллигентно подоспел с объяснением Прокоп. И вдруг на фоне их шуршащих в траве шагов, позади раздался резкий свист, а потом и топот несущегося зверя. Все разом остановились в тревоге и насторожились. Из темноты выскочил большой жилистый пёс, не обращая никакого внимания на людей, он, тяжёлыми прыжками промчался мимо, а потом, неожиданно резко затормозил, остановившись на пути их следования, проще говоря - преградил им дорогу. Прокоп позволил себе заговорить со зверем, но тот свирепо рыкнул и сделал несколько предупредительных шагов на встречу. Теперь путники смогли рассмотреть его. Это был довольно крупный, по видимому сероватого оттенка бандог, достигающий высоты около восьмидесяти сантиметров в холке. Зверь занял боевую позицию, приготовившись к броску.
- Не трогай его, умоляю тебя, - с ужасом прошептала Маша и в первые затряслась от страха.
- Войцель, кого ты тут нашёл?! - послышался из далека протяжный мужской голос и приближающиеся шаги. Из темноты возник силуэт высокого и огромного незнакомца экипированного по военному, только форма его была не зелёно-пятнистая, а какая-то тёмная, за спиной у мужика торчало дуло карабина. Завидев четырёх странников с велосипедом, он чуть постоял в отдалении, как будто обдумывая, но после подошёл ближе и снова молча уставился. Римма первая поздоровалась с ним, но в ответ получила молчание.
- Я не знаю вас ребята! - с удивлением произнёс здоровяк.
- Извините, это ваша собака? Вы можете её убрать, чтобы мы прошли? - очень робко и вежливо обратилась к нему Римма. Но незнакомец молча проигнорировал её просьбу. Вместо слов, он, с очень уверенным видом начал приближаться к каждому по очерёдности, грубо нарушая личное пространство, внимательно вглядывался в лица, точно был обделён зрением. В его внешности просматривалось несомненное уродство. Череп его, облачённый в лыжную шапку с эмблемой дерева обведённой кружком, был похож на обезьяний с сильно нависающим низким лбом, под которым зияли глубокими дырами большие глазницы. А на вытянутой и выпяченной вперёд нижней челюсти, еле умещался натянутый респиратор. В глубоко впалых глазах, Клим уловил нечто звериное - схожее с сущностью его пса. (От него веяло опасностью).
- Откуда вы идёте? - спросил незнакомец.
- Мы ушли из города этой ночью, - отвечал ему Прокоп, не считая нужным врать.
- Из города?! - переспросил здоровяк с карабином. - Удивительное дело! Все стремятся попасть в город, а вы из него удрали, - усмехнулся он.
- У нас были свои причины, - как всегда с недовольством высказалась Маша, не переставая с ужасом поглядывать в сторону бандога. Незнакомец неожиданно резко сменил настроение и казалось добродушно заулыбался: - Да вы не расстраивайтесь, я ведь пытаюсь мыслить логически. Меня с детства так учили. Однако в жизни случаются разные обстоятельства и некоторые из них противятся логическим свойствам, сам сталкивался не раз.
- А вы охотитесь по ночам? - спросила Римма  заискивающим голосом, стараясь казаться беспечной и дружелюбной, чательно скрывая своё естественное состояние наполненное выжидательным волнением и тревогой, как и у всех.
- Охочусь! С едой в нынешнее время совсем плохо, вот и приходиться выходить на ночную охоту, - улыбнулся незнакомец.
- А как вас зовут? - продолжала расспрашивать Римма.
- Да, меня больше гонят, чем зовут, - резко он поменял тембр своего голоса, а вместе с ним и добродушие, которое источал буквально несколько секунд ранее. - Моё имя Баал.
- Баал? - переспросила удивлённо девушка. - Так это прозвище, а настоящее имя? - не унималась Римма. Маша незаметно взяла её руку и одёрнула.
- Знаешь, мне нравится твоя непосредственность, милая, она облегчает понимание, - строго пошутил Баал. - А куда вы направляетесь? - кивнул он в сторону навьюченного сумками велосипеда.
- На юг, - отвечал Клим, разминая вспотевшие ладони сжимавшие резиновые наконечники руля.
- Значит в никуда, - подытожил Баал качая головой. - Не могу отказать себе в удовольствии пригласить утомившихся путешественников погостить на моей вилле. Она расположена во-о-он там - на вершине холма, - указал он пальцем в сторону блеклой фермы.
- Вы уж извините нас уважаемый Баал, но мы не можем принять ваше радушное приглашение, и тем более стеснять вас своим присутствием, - произнёс Прокоп.
- Пустяки, никакого стеснения вы не принесёте в мой быт, а даже наоборот скрасите его. Вилла большая и места хватит всем. У меня есть ванная и горячая вода, ваши дамы испытают невероятное удовольствие, поверьте. Но а лично для вас - благородная выпивка!
- Нам действительно нужно идти, как вы не поймёте? - настаивал на своём Прокоп.
- Нужно, так иди, - злобно бросил охотник, кивая на тропинку охраняемую псом.
 Прокоп застыл в изумлении, услышал позади себя предупреждающий шёпот Клима: - Замолчи, он не отпустит нас просто так... - Словосочетание -  просто так, очевидно сильно подействовало на колеблющееся сознание Прокопа так сильно, что в следующие несколько мгновений случилось невероятное и неожиданное для многих событие. Всем известный своей рассудительностью и миролюбием, всегда уравновешенный Прокоп выхватил из кармана пистолет, но выстрелить у него конечно же не получилось. Пёс мгновенно среагировал на резкое движение чужого и атаковал его молниеносно. Бандогу хватило одного прыжка, чтобы свалить слабого человека на землю и уцепиться зубами в горло. Прокоп хрипел и дёргался, тщетно пытаясь оттолкнуть от себя тяжёлого зверя, а тот только яростнее сжимал свои челюсти. От представшего зрелища, и в виду давней своей детской травмы, в тихом ужасе, Маша внезапно испытала сильный спазм в горле и онемение плоти. Женщина даже утратила способность кричать. Как немая открывала рот и безвольно пятилась назад в шоковом бессилии, не чувствуя ног - рухнула на землю. Лишь реакция Риммы оказалась самой нормальной. Девушка с воплями бросилась на пса и стала колотить его по жилистому телу, но тот не отвлекался на слабые раздражители. Клим опомнился спустя какие то секунды показавшиеся ему очень долгими, ринулся в сторону охотника. Баал резко вскинул карабин, навёл на него ствол.
- Да убери свою собаку! - закричал отчаянно Клим, остановившись на пол пути.
- С удовольствием, - отозвался Баал спокойным голосом, отозвал пса, сперва играючи, а затем в жёстком приказном порядке. Войцель бросил полуживую жертву и занял свою старую позицию на тропинке. - Надеюсь у тебя нет стрелялок в кармане? - спросил охотник обращаясь к мужчине; подойдя вплотную к Климу  он обыскал его одежду, и убедившись в своей безопасности, с чувством высоко достоинства приблизился к месту расправы. Клим боковым зрением поглядывая на зорко следившего за общей картиной пса. Прокоп лежал снопом не двигаясь, тяжело дышал, горло его обильно кровоточило, изо рта исходили глухие стоны. Римма сидела рядышком, как могла успокаивала несчастного, приговаривая ласковые глупости абсолютно ненужные пострадавшему. Обессиленная событием Маша находилась на прежнем месте в затяжном шоке, с диким ужасом глядела на происходящее не в силах пошевелиться.
- Ай-яй-яй, что натворил! - с фальшивым сочувствием, издеваясь, проговорил Баал - обращаясь к четвероногому другу.
- У нас есть бинты и лекарства, - вскрикнул Клим и попытался отыскать взглядом рюкзак с аптечкой, но тут же был остановлен охотником-психопатом:
- Я бы не советовал тебе рыпаться, иначе ляжешь рядом с ним.
- Его можно спасти, - возразил Клим, не обращая на внимание на угрозы.
- Ты шутишь? - язвительно бросил изумлённый Баал. - Войцель перегрыз ему глотку, ваш друг умирает. - И ночной охотник не целясь выстрелил раненному в голову, навсегда оборвав его судорожные потуги отдышаться. Римма громко ахнула, прижав ладони к лицу, А затем закричала: "Боже мой, боже мой!" Маша беспомощно извергла из себя только животный стон, из глаз её ручьями лились слёзы. Среди немого кошмара и громкого плача Риммы, Клим на мгновения впал в ступор, отрешившись от происходящей действительности. В его ушах возник тошнотворный нарастающий звон, который становился всё громче и громче, потом внезапно разорвался - наполнив окружающее пространство вакуумной глухотой. И в этой самой глухоте, под импровизированным в его сознании подполом гулко шевельнулось древнее существо. Поднатужившись оно с грохотом проломило дыру и вырвалось наружу.
 "Ну что ж давай обсудим коли хочешь", - заявил древний дух (подвала).
 "Где я допустил ошибку?" - мысленно спросил у него Клим.
 "Пока нигде, но ты должен быть готовым нанести удар вовремя."
 "В этом ублюдке сто тридцать килограммов живого веса, плюс оружие; против моих шестидесяти у меня нет шансов.."
 "Ты же знаешь прекрасно, любой человек представляющий угрозу и силу, состоит из того же мяса и костей, что и другие, а по жилам его течёт привычная кровь. Нет ничего невозможного, главное не сглупи и дожидайся момента."
 "Принять его правила?"
 "Конечно, иначе у тебя точно не будет ни одного шанса."
 "Не могу себе простить, что спровоцировал Прокопа на отчаянный поступок."
 "Вздор. Ты не можешь отвечать за поступки других людей."
 "Почему ты помогаешь мне теперь, а до этого момента вредил моей жизни?"
 "Потому-что я, грубо выражаясь, твой паразит, а ты - мой носитель. Если ты умрёшь, мне будет проблематично начинать всё заново, ха-ха-ха.."



 Баал наклонился, поднял с земли забытый в суматохе всеми валявшийся пистолет Прокопа, извлёк из его рукояти совершенно пустую обойму.
- Ну надо же, а, додумался пустой пушкой размахивать! - воскликнул удивлённо психопат. - Ваш мёртвый друг вдвойне чокнутый герой, вы кажется об этом и не догадывались. - Баал обвёл присутствующих внимательным взором, усмехаясь дополнил: - Но герои долго не живут, уверяю вас, а слава к ним приходит чаще всего посмертно.
- Отпустите нас, пожалуйста! Мы же ни чем вам не навредили, - взмолилась к его возможному состраданию успокоившаяся после плача Римма.
- Да я бы может и отпустил бы, родная, но вот мой друг не сможет оценить по достоинству благородный поступок. А я очень дорожу его преданностью, - отвечал с некой досадой Баал, кивая в сторону пса.
- Господи, но перестаньте вы уже издеваться над нами! Вы же можете приказать ему освободить путь!?
- Приказать оставить добычу? - неожиданно резко разозлился возмущённый Баал. - Вы, никогда не знали радости и триумфа охоты, потому и являетесь потенциальными жертвами! В природе всё очень просто, разве вас не учили в школе? Да как вы не понимаете:  преследование добычи возбуждает многообразие различных утраченных нами ощущений. В период эволюционных изменений вы напрочь это утеряли,  спрятавшись за заборами и стенами, превратившись в слабых и зависимых существ. Я не желаю примыкать к вашему стаду! - В воцарившейся тишине его фразы звучали зловещим роком. В стремительном выпаде, охотник схватил Клима за грудки, приподнял над землёй, и как следует встряхнул:
- Ну, что скажешь дружок!? Твоя идея была покинуть город? - злорадно вопрошал он, всматриваясь в лицо уродливыми глазницами. - Я слышу, как от тебя тянет ветром бесконечной дороги! Этот запах не спутаешь ни с чем, поверь моему слову! - Баал отбросил мужчину, подступил к девушке, по звериному обнюхивая её волосы. Римма насколько могла отстранялась от него. - Ты пахнешь молоком, - буркнул вскользь психопат и направился к сидящей на траве Маше; склонившись он обнюхал её тоже, как следует рассмотрел на её лице шрам, а потом выразил своё брезгливое замечание:
- От неё воняет страхом. Она просто пропитана им, как лежачий больной своими испражнениями. Ненавижу этот запах! Он сравним с разлагающейся падалью - портит хороший вкус. Может мы от неё избавимся? - неожиданно обратился психопат к Климу с таким тоном, словно речь шла о ненужной веще.
- Нет, - громко отверг тот преодолевая перемкнувший горло сухой ком.
- Нет? А-а, ну я понимаю, она твоя единомышленница. Вы вместе проделали определённый путь, поэтому ты скорее всего испытываешь угрызения совести. Но вина нехорошее чувство, она не даёт двигаться дальше, замедляя жизненные процессы.
- Да откуда тебе знать, что хорошее, а что плохое? Твой мир ограничен лишь одной охотой, - злобно отреагировал Клим.
- А вот и неверно, и я тебе это докажу, дружок, - удивительно спокойно отвечал Баал. - А сейчас, - продолжил он, - у тебя есть десять минут, чтобы придумать, как ты собираешься её тащить. Ровно через десять минут я отправлю её к вашему общему другу. Мне, она совсем не нравится, потому-что поражена своим страхом. Рано или поздно он разрушит её изнутри, как неизлечимая зараза. Как не крути, а исход один, вопрос лишь во времени. Но ты ведь мужчина, а значит обязан о ней позаботиться, потому-что она доверилась твоему плану. - Окончив свой монолог, Баал напевая, что-то, взобрался на вершину и прокричал от туда: "Десять минут."






                Глава 3




   Кое как уговорив Машу не сдаваться и не умирать здесь напрасно, Клим не с первого раза с помощью Риммы усадил её на багажник велосипеда и велел держаться за сидение как можно крепче. За тем Римма взялась рулить, а Клим подталкивал велосипед сзади; так они и взбирались на вершину каменистого склона под пристальным взглядом молчаливого истукана Баала наблюдающего сверху за их усилиями. Пёс тем временем, терпеливо следовал за пленниками, фыркал временами от попадающей в ноздри травы, не на секунду не забывая об ответственности перед своим хозяином. Когда они наконец дотолкали велосипед до самого верха и остановились, чтобы отдышаться, Баал с восторгом озвучил интересное по его мнению наблюдение: - Надо же как плотно связывает  судьба значение отдельных предметов с жизнями некоторых людей. Если бы ни этот примитивный вид транспорта, лежать бы ей сейчас внизу с дыркой в голове.
- Не беспокойся, мы бы всё равно её понесли, - едко огрызнулась запыхавшаяся Римма. Наклонившись вперёд, она держалась за руль в надежде не свалиться на землю от усталости. - Как вариант, - согласился снисходительно Баал. - Нам туда, - указал он пальцем на фермерское строение и пошёл вперёд не оборачиваясь. Каждый новый шаг приближал неудачливых путников к неминуемому заточению и последующей гибели, в этом можно было не сомневаться. "Неужели ничего нельзя предпринять, пока мы ещё не в клетке? - отчаянно рвался из груди немой, умоляющий голос." Но внутренний демон молчал, от чего то не желая вмешиваться и умножать несчастье. Через десяток минут ходьбы, пленники находились уже перед двором на площадке. Возле забора стояли заброшенные автомобили покрытые толстым слоем нетронутой пыли. "Странно, что психопат ими не воспользовался - подумал Клим." Сельское домовладение было огорожено металлическим профилем. Баал подошёл к калитке, отворил её со словами:
- Ну вот мы и дома!
У Клима защемило сердце, как у приговорённого к смерти. Он в последний раз оглянулся на степь, прощаясь с ней навсегда; путь его был прерван вероломным случаем. Фермерский дом из красного кирпича находился в шагах тридцати от калитки, в глубине ухоженного двора. К его крыльцу устремлялась асфальтированная дорожка,  по бокам которой справа торчали засохшие виноградники, а слева - заброшенные грядки поливного огорода. Баал поднялся по ступенькам крыльца, всунул ключ в замочную скважину, повернул замок два раза.
- Друзья, прошу всех ко мне в гости! - произнёс Баал торжественным и излишне любезным тоном, пропитанным насквозь особенным издевательством по отношению к пленникам. И, когда Римма с Климом помогали Маше слезть с багажника велосипеда, то услышали его предупреждающий голос уже из коридора:
- Обязательно снимите свою обувь! В гостиной персидский ковёр.
Комната названная гостиной без преувеличений соответствовала заданным критериям. Она была просторной, с высоким потолком, имела четыре окна, через которые открывался вид на задний двор с деревьями. Мебели в ней было немного, только та, что предназначалась для отдыха и удобства времяпровождения: диван и пара кресел вокруг столика для напитков. Баал приказал всем троим разместиться на диване, а сам опустился в одно из кресел. Пёс его улёгся на хвалёном ковре неподалёку от прохода. В ночном полумраке, в тревожной атмосфере неизвестности и ожидании очередного безумства со стороны психопата, наступила пауза.
- Этот брошенный, но прекрасно сохранившийся дом я унаследовал случайно, пару ночей назад, мне он понравился: чистый, вместительный, - выразил новый хозяин свои впечатления о жилище, проделав руками удовлетворительный жест.
- Ну что вы такие кислые, не пойму? Вам не нравится моё гостеприимство? - рассерженным голосом обратился Баал к сидевшим как на иголках путникам. Притаившиеся на диване, они проявили какие то движения, словно показывая психопату, что до сих пор живы и слушают его. Баал, внезапно громко хлопнул три раза в ладоши, и Климу показалось, что этим сигналом, монстр перешёл к очередному сюжету своего дьявольского представления; мужчина не ошибся в догадке.
Из глубины дома послышались торопливые человеческие шаги, и вскоре из дверного проёма смежной комнаты вынырнуло тощее существо женского пола в коротеньком сарафане. Это создание мгновенно опустилось на коленки, и далее, с невероятной ловкостью подбежало на четвереньках к креслу психопата. Она, как кошка стала тереться у его ног, облизывала ему грязные руки и заглядывала по собачьи в глаза, при этом ни капли не обращая внимание на присутствующих людей, как будто их тут и не было вовсе. Эта гнусная сцена вызвала шок и возмущение в умах свидетелей. В их сознании картина увиденного не находила себе места; её некуда был притулить даже на время, чтобы потом как то объяснить самим себе о её присутствии, настолько мерзким было её внешнее проявление, не считая внутренней сути, о которой они пока ещё не знали. Увивающаяся возле ног Баала девушка вызывала отвращение и брезгливость. И странно, что до окончания её действий, никто из них троих так и  не смог отвести своего взгляда.
- Ну ладно, ладно, Сильвия, - молвил Баал, гладя девицу по голове, щипля пальцами её щёки. ( У него было необыкновенное пристрастие называть своих "питомцев" иностранными именами.) - Зажги свечи и приготовь нам вина, - распорядился хозяин. Получив указание, девушка немедленно уползла прочь, оставив после себя в умах зрителей впечатление униженного человеческого достоинства. Она вернулась в гостиную спустя минуты, привычным для человека способом - шагом, принеся с собой поднос в виде морской плоской ракушки, на котором стояли зажжённые парафиновые свечи, белое вино, с бокалами из рифлёного тёмного стекла. Поставив поднос на стол она взглянула на хозяина, и тот указал ей пальцем вниз. Сильвия послушно опустилась на пол возле стола, поджав под себя босые ноги. Баал откупорил бутылку, стал наливать вино по бокалам, неожиданно прорычал угрожающим голосом:
- Никаких тостов и чоканий, предупреждаю!
- Как на похоронах? - невесело сострил Клим, протягивая руку за бокалом. Маша напрочь отказалась от вина. Римма сделала пару глотков, чтобы промочить пересохшее горло.
- С детства ненавижу эти церемонии из-за родителей. Они были конченными алкоголиками, пили всякую дрянь, которая горела, и при этом провозглашали разные тосты, от которых меня воротило до поры - до времени, пока я не отправил их всех  в ад.
Баал неспешно опустошил свой бокал и поднёс его к огню свечки. Рассматривая рифлёный сосуд над слабым огоньком, он задумчиво процитировал вслух свои мысли:
- Однако же, у бывших хозяев имелся определённый вкус к посуде. - В глубоких глазницах психопата при плохом свете трудно было разглядеть выражение его скрывающихся, под козырьком выступающего лба, глаз, а уж о настроении меняющемся   каждые пятнадцать минут, вообще невозможно было судить наверняка.
"Какого хрена ты молчишь, идиот?", - наконец заявил о себе внутренний демон. -"С ним нужно говорить, неужели ты не понимаешь? Иначе он сочтёт вас за таких же животных, которые обитают в его доме. Ты ведь не видел ещё всех..?"
- Да, что с вами такое, ребята?! - раздражённо спросил Баал, хлопнув тяжёлой ладонью по столу. Бокалы подпрыгнули и зазвенели. Маша вздрогнула. Клим напрягся, нащупав пальцы женщины, в знак единства и защиты, он сжал их в своей руке.
- Я вижу на ваших харях скрытое осуждение моих поступков! - взревел Баал. - Думаю, нам нужно в этом разобраться немедленно.
- Ты убил своих родителей, - выпалил Клим не своим, каким то бездушным голосом с металлическим оттенком, самоотверженно переступив черту их коллективно страха, позволив себе откровенную жесткость в адрес пленителя. Баал отрицательно помотал головой и ответил сравнительно спокойно, чем ожидалось:
- Я их освободил от недуга и зависимости. В какой то мере даже проявил неосознанную гуманность в своём поступке, хотя тогда мной управляли эмоции, стыжусь. С годами я от них избавился путём обесценивания жизненных приоритетов. Ну скажи мне дружок, пожалуйста, какой дьявольской логике следовали мои предки - выродив меня на свет, чтобы потом замучить до смерти? - Клим решил промолчать, вовсе не собираясь защищать его мёртвых родителей. Мужчине было на них наплевать. Теперь, важно было сохранить осторожность и не сломать согнутую до предела палку.
"Пусть говорит пока, не перебивай",- посоветовал внутренний демон. И Баал продолжил в той же поре с философским наитием:
- Или мой пёс оказался не прав, когда бросился на вашего друга, защищая меня от пули? Войцель не знал, что у горемыки нет в обойме патронов. Сомневаюсь, что об этом знал сам стрелок, - усмехнулся психопат. За тем он налил ещё вина и протянул бокал девушке сидевшей у его ног: - Держи Сильвия, пей до дна. - Она исполнила как он хотел, и хозяин играючи взъерошил её волосы.
- Молодец девочка! - В ответ, имитируя кошку, она демонстративно потёрлась о его  ногу.
- Что вы собираетесь с нами делать? - набравшись смелости спросила Римма.
- Есть, - запросто отвечал Баал развалившись в кресле. Сильвия обняла ноги хозяина, положив свою голову ему на колени. Баал начал её гладить, перебирая огромными пальцами пряди волос. Его ответное выражение непохожее на шутку возымело негативный эффект. Римма испытала ужас. Маша отрешённо глядела в окно за спиной монстра, мысленно прощаясь с миром, думая только об одном: "сегодня ночью он посадит их в подвал, и они умрут там медленной и мучительной смертью."
- Вы едите людей? - дрогнувшим голосом переспросила Римма.
- По нынешнем временам, наверное придётся, - засмеялся Баал, чем и разрядил гнетущую атмосферу дичайшего опасения. - На самом деле мне нужна новая семья. Прежние люди предали и покинули меня, остались верными: Войцель и Сильвия.
- Семья не строится по принуждению, - заметил с осторожностью Клим.
- А я не собираюсь никого принуждать! К примеру Сильвия любит меня без принуждения.
- Я в этом сильно сомневаюсь, - парировал Клим.
- Тебе нужно избавиться от излишней подозрительности и научиться доверять близким созданиям, - лицемерно рекомендовал Баал. - Всё будет по справедливости, уверяю вас. Сегодня вы отдохнёте у меня, а завтра мы сыграем в игру. Победитель возьмёт часть причитающейся ему провизии и отправится своей дорогой. Проигравший станет частью моей новой семьи. - Баал хлопнул в ладоши. - Берите свою немощную подругу и отправляйтесь за Сильвией. Она проведёт вас в комнату для гостей. А Войцель сопроводит, по дороге обеспечивая порядок и дисциплину. Ванную вы не заслужили своим дурным поведением на кануне!
 Взгромоздив на спину Машу с отрешёнными от жизни глазами, Клим согнувшись под тяжестью ноши, поспешая направился за рабыней Баала. За ним шла Римма, и замыкал вереницу добросовестный пёс. Сильвия провела их через весь дом к другому выходу  во внутренний двор с разными постройками, среди которых особенно выделялось новое здание в виде барака без окон, выстроенное из цементного блока. Отворив железные двери помещения, Сильвия присела в реверансе, приглашая их войти. Пленники  впервые услышали здесь её наигранный голос. "Кошка умеет говорить, - подумал Клим." Скрепя зубами он повиновался. Ибо присутствие пса - убийцы и наличие больной на руках - отбрасывало все порывы к противодействию. Железная дверь закрылась за ними. Сильвия задвинула засов с внешней стороны. Оказавшись в полной темноте, они какое то время замерли на одном месте, пока Маша настойчивым похлопыванием  по плечу не потребовала Клима опустить её на пол. Усадив женщину у стены на что-то мягкое обтянутое полиэтиленом, о который он споткнулся во мраке, мужчина облегчённо выпрямился. Глаза его потихоньку стали привыкать к темноте, и он начал различать контуры пустого помещения, на бетонном полу которого у стены лежали пластами маты строительного утеплителя. Клим попытался заговорить с Машей, справляясь о её самочувствии. Но она отстранила его рукой, давая ему понять, чтобы он оставил её в покое и ушёл дальше. Усевшись вдвоём с Риммой, он молчал, отчаянно анализируя последние события произошедшей беды, пока не понял, что ничего за ранее избежать было нельзя. Римму по видимому угнетало его продолжительное  молчание, и она заговорила первой:
- О чём ты думаешь, так настойчиво?
- Хм.., - промычал он.
- Я слышу как мечутся твои мысли, - полушёпотом заметила она.
- Ну надо же, а! А больше ничего ты не слышишь? - оборвал он её сердито. Девушка боязливо придвинулась к нему и притихла, словно не решаясь совершить очередной поступок, который она задумала.
- Я знаю, что мы находимся в плохом положении, но у нас остаются шансы жить, - продолжила она неуверенным голосом.
- Конечно остаются - стать домашними животными психопата. Ты видела эту Сильвию!?  Она ловко имитирует животные повадки. Интересно, чем он её дрессировал? Я не заметил в ней страха и подавленности.
- Я думаю, эта девочка изначально была не в порядке. А он воспользовался её отклонениями, чтобы развить извращённое поведение, - предположила Римма.
- Ты хочешь сказать, что она не в себе, а он ищет себе подобных, чтобы возложить на них своё доверие?
- От части, да. Но я подозреваю - ей самой нравится унижаться. Этим способом она удовлетворяет свои отклонения и одновременно находит защиту в пространстве, где ей самой не выжить.
- Ну и дичь! Откуда у тебя такие познания?
- У меня был факультатив психологии.
- Понятно.
- Интересно, что за игру он нам предложит завтра? - размышляла в слух Римма, незаметно прислонив свою голову к плечу мужчины. А её тонкая и холодная кисть с длинными пальцами мгновенно проскользнула к его тёплым рукам. Клим непроизвольно согрел её в своих ладонях. - Какая разница, мне всё равно не везёт в играх, надежды нет никакой, - с досадой ответил он, слегка взволнованный нарастающим теплом и запахом волос девушки. Неожиданно осознал, что не нарочно гладит её пальцы, а она плотнее, вроде бы невзначай прижималась к нему. И он чувствовал как её лихорадит, то ли от переживаний, то ли от холода. И вдруг он ощутил в паху первый импульс заставивший его насторожиться и испытать сердцебиение. Вспыхнувшее желание было ни к месту и ни ко времени. Он попытался его подавить, но оно сделалось невыносимым. "Какие же мы разные в нашей физиологии. Не можем спокойно посидеть рядом друг с другом, - подумал он с раздражением." Отстранился от девушки и резко поднялся на ноги, делая вид, что разминает уставшую спину.
- Что-то случилось? - спросила Римма разочарованным голосом. Он подметил эти нотки и засомневался:"неужели она действительно пыталась..."
- Ничего, - бросил он сухо, прошёлся вдоль барака. Видимость в тёмном пространстве значительно улучшилась - глаза окончательно адаптировались во мраке. Клим обошёл помещение по периметру, задержался у места, где отдыхал Маша, прислушался: спит она или нет. Женщина перевернулась на другой бок, давая ему понять, что не спит. Да кто бы смог спать!? Взирая на неё он тяжело вздохнул, испытал приступ угрызений совести за то что фактически втянул её в этот ад. Теперь в виду нервного потрясения она не могла не ходить, не разговаривать. Ему захотелось задрать голову и взвыть по волчьи от безысходности. Да, что с того   толку."Ещё два часа тому назад мы были свободными и по своему счастливыми, а теперь, - терзал он себя воспоминаниями, оборачиваясь к точке невозврата."
 "Так будет не всегда, - процедил сквозь зубы демон из глубины подсознания."
 "Разве тебе можно верить, - с иронией мысленно отозвался Клим."
 "А на кой хрен, мне врать тебе? У меня нет собственных тайн и своих интересов. Я пользуюсь твоими, - заявил демон на полном серьёзе и исчез."
 Клим вернулся к Римме, молча опустился на прежнее место.
- Расскажи, что нибудь о себе, - попросила девушка, кутаясь в пальто. Мужчина перебрал в памяти истории, с отвращением понял , что ни одна из них не годится для повествования.
- Давай лучше ты, - предложил он упавшим голосом.
- Хорошо, - с готовностью согласилась девушка, снова подбираясь к нему....