Зинзиверов день

 
                Зинзиверов  день
 «Бабушка, мы пойдем сегодня птичек кормить?» - спрашивает Серёжа, одной рукой чинно расправляясь с тарелкой пшенной каши с тыквой, а другой тайно скармливая под столом блинчик любимому другу, лохматому пудельку Кузе.
 
 «Обязательно пойдем. Только оденемся потеплее, ветрено сегодня. Сегодняшний день, помнишь ли, рассказывала я тебе, какой день наступает 12 ноября  каждого года?»

 «Помню, бабушка Марфа, ты мне вчера еще стих читала, про птичку синичку. Во, Синичкин день! Красивая птичка синичка, она к тебе часто прилетает, прямо на раму окна садится и клювиком в окно стучит. Ты еще сказала, что это Божья птичка, она добро на крылышках приносит».

 «Правильно, Серёжа, порадовал ты меня, что слушаешь внимательно. И к тебе синичка будет весточки от меня приносить, когда время придёт. Они, птички эти яркие, красивые, со звонкими голосами, песенки свои поют «зинь-зинь, зинь-зинвинь»,  память нашу оживляют, улыбки на лицах вызывают. Лучики Божьего света и в осенние, и в зимние дни. Хочешь, я тебе еще вчерашнее стихотворение прочитаю?»

 «Почитай, бабушка. Оно грустное немного, на сказку похоже.» Серёжа уже доел кашу и ждал, пока немного остынет чай с его любимым вишневым вареньем.
 «Хорошо, слушай, Серёженька.  Написал это стихотворение поэт русский Алексей Николаевич Плещеев, жил он давно, очень давно.

                Птичка
                Для чего, певунья птичка,
                Птичка резвая моя,
                Ты так рано прилетела
                В наши дальние края?
                Заслонили солнце тучи,
                Небо всё заволокли;
                И тростник сухой и жёлтый
                Клонит ветер до земли.
                Вот и дождик, посмотри — ка,
                Хлынул, словно из ведра;
                Скучно, холодно, как будто
                Не весенняя пора!..
                — Не для солнца, не для неба
                Прилетела я сюда;
                В камышах сухих и желтых
                Не совью себе гнезда.

                Я совью его под кровлей
                Горемыки-бедняка;
                Богом я ему в отраду
                Послана издалека.

                В час, как он, вернувшись с поля
                В хату ветхую свою,
                Ляжет, грустный, на солому,
                Песню я ему спою.

                Для него я эту песню
                Принесла из-за морей;
                Никогда ее не пела
                Для счастливых я людей.

                В ней поведаю я много
                Про иной, чудесный свет,
                Где ни бедных, ни богатых,
                Ни нужды, ни горя нет.

                Эта песня примиренье
                В грудь усталую прольет;
                И с надеждою на бога
                Бедный труженик заснет»


 Вот и славно, позавтракали,  Кузю полакомил ты, вон он как довольно почавкал блинчиком под столом»  - подсмеивалась Марфа,  весело собирались морщинки у прищуренных глаз;  Серёжа зарделся щеками и  руками схватился за свои запылавшие уши.

 «Бабушка-а…я…он так любит блинчики, я поделился…»

 «Что  поделился, молодец, а что блинчиком – плохо. Он же у нас на сухом корме специальном, что ветеринар прописал. Ему блинчик не на пользу».

 «Я понял, бабушка Марфа. Я больше не буду.  Кузю с собой возьмём в парк?»

 «Обязательно возьмем. Да вот посмотри, он уже возле двери сидит и поводок свой держит. Кузя быстрее нас собрался».

                ***

 «Смотри, Серёжа, как синицы вспорхнули от кормушки при нашем приближении. Доставай семечки, сейчас мы их в кормушку засыплем, да кусочек свиного сырого сала в уголок положим. Пусть лакомятся. Давай в сторонку отойдём, не будем синиц пугать, да и Кузю с поводка спустим. Тихо в парке, редко кто по дорожкам пройдет, день ненастный. По всему видно, синицы на крыльях зиму несут. А слышишь, как поют, с ветки на ветку по кустам перепархивая.»

 Отошли в сторонку от кормушки, Серёжа с Кузей наперегонки бегают, раскраснелся мальчик, весело ему и ветер лишь чуб теребит, из-под шапочки выбившийся. Детям любая погода в радость, каждый Божий день интересен и нов.

 А Марфа задумалась, вспомнилось ей из Тургенева:

                «Слышу я: звенит синица
                Средь желтеющих ветвей;
                Здравствуй, маленькая птица,
                Вестница осенних дней! Хоть грозит он нам ненастьем,
                Хоть зимы он нам пророк —
                Дышит благодатным счастьем
                Твой веселый голосок. В песенке твоей приветной
                Слух пленен ужели ж мой
                Лишь природы безответной
                Равнодушною игрой? Иль беспечно распевает
                И в тебе охота жить —
                Та, что людям помогает
                Смерть и жизнь переносить?»

 Небо осеннее низко висело, облака неслись быстро, думы Марфы светлели при взгляде на Сережу, отягощались памятью утренних новостей СМИ.

                «Ты сходи, послышь, сестрица,
                Что за песенку поет
                Сизобокая синица.
                Ах! поет синичка песню:
                Братец, тебе на войну!»
                Лажечников И. И., Последний Новик


 День Синицы, Зинзиверов день, поворачивал на полдень.