Выбери, меня... из цикла лики любви

   
    Раскатистая трель звонка нарушила послеобеденную тишину двора. Полотенце, в руках Дениса, замелькало быстрее, собирая влагу с обнаженного тела:
- Мама! – приоткрыв дверь ванной, крикнул он в сторону кухни, - я из душа, еще не одет, выйди, пожалуйста!
- У меня руки в тесте, долго мыть! Управляйся сам!
Денис буквально впрыгнул в попавшиеся под руку шорты, пальцами пригладил влажные волосы и поспешил к калитке. Второй звонок был длиннее:
- Уже иду! – отозвался он, резко распахивая калитку. За воротами стояла
девушка, миниатюрная, светловолосая. Увидев Дениса, отшатнулась. В ореховых глазах удивление и страх! Денис собрался извиниться перед девушкой за столь стремительное появление, по всей видимости, напугавшее ее, но не успел. Незнакомка шагнула ему навстречу, с побледневших губ слетело едва слышное:
- Женя!
Она коснулась ладонью  правой щеки Дениса, тонкие пальцы двинулись и уверенно нашли выпуклую родинку на виске, надежно скрытую волосами. О наличии этой родинки знали два человека: он и его мать. А теперь, по-видимому, был и кто-то третий, кто был уверен, что она там есть.
- Денис Шмелев, - отрекомендовался он, с тревогой вглядываясь в побледневшее лицо девушки, готовой упасть в обморок:
- Тихо! Дышим глубже, - уговаривал, поддерживая под локоть, - сейчас мы войдем в дом, попьем водички, и вы мне все расскажете! Договорились?
Девушка кивнула головой, соглашаясь, принимая от Дениса помощь.

   В доме было прохладно, он усадил гостью на диван, поспешил на кухню за водой. Мать, молитвенно сложив руки, с надеждой смотрела на сына:
- Нет, мама! Не начинай! Я не знаю эту девушку, - в голосе сквозило плохо скрытое недовольство.
С одной стороны, ее, как мать, можно было понять: сыну тридцать два года, а семьи нет! Раздражало его другое, желание матери видеть в каждой женщине, появившейся рядом с ним, претендентку на его руку и сердце. Не встретил он ту, единственную!

      Девушка сидела, прикрыв глаза, в той же позе, в которой он ее оставил. Услышав звук его шагов, выпрямилась, попыталась подняться:
- Сидите, отдыхайте, - остановил ее попытку Денис, протягивая ей стакан,- сейчас, выпейте воды и расскажите, что вас привело в мой дом и что во мне такого страшного? Вы ведь готовились упасть в обморок! И сейчас смотрите на меня, как на привидение.
Девушка виновато улыбнулась, поискала глазами сумочку, найдя, открыла, достала небольшую фотографию. Фото, черно-белое, видимо, любительское, слегка пожелтело, выцвело.
Денис взял протянутую ему фотографию, всмотрелся и удивленно поднял брови:
- Как к вам попала моя фотография? Не помню, чтобы я кому-то дарил ее! Это ведь, класс девятый?
Повернул обратной стороной: видно, что фото было приклеено к чему-то, а затем сорвано. Надпись: «невесте от жениха». Кто-то старательно пытался стереть ее, но чернила, впитавшись, все равно проступали, выдавая чью-то тайну.
— Это Женя Вологдин. – заговорила девушка, - а фото я украла с доски почета в Троицкой средней школе. У нас там фото отличников выставляли. У вас с Женей только цвет глаз разный, а остальное, как видите, под копирку! Даже родинка. У Жени глаза были темно-синие. – Голос девушки дрогнул, выдавая близкие слезы, - а у вас, Денис, черные.
- Были?
- Женя погиб три года назад. Собственно, я и пришла просить вас об оградке на его могилу. В конторе ритуальных услуг мне показали фото ваших работ, мне они понравились. Адрес дали там же.
Если у вас нет потерявшегося брата или близких родственников, то это сходство так и останется для меня неразрешимой загадкой!
- Да, задали вы мне задачку! Со множеством неизвестных. – Давай,
 на «ты»" и … Денис вопросительно посмотрел на незнакомку.
- Саша, - назвалась она, догадавшись, что он хочет узнать ее имя.
- Саша, давай, пока я буду вспоминать своих потерянных родственников, ты мне расскажешь свою историю. О Жене.  Это можно?
Саша кивнула, соглашаясь.

        Мне было десять лет. Зима в тот год выдалась серьезная: даже днем морозы держались крепкие. Я, катаясь, задержалась на горке, возвращалась домой уже в сумерках. Варежки, пальтишко были мокрыми, ноги, в застывших ботинках, окоченели. Чтобы согреться, я побежала, на бегу соображая, какую бы отговорку придумать для мамы, чтобы избежать наказания.  Она у меня строгая может и на неделю запретить ходить на горку!
     На обочине дороги сидела большая собака, белая масть, почти сливалась со снегом, когда я ее заметила, отступать было уже поздно. Собака сидела спокойно, не проявляя агрессии, но стоило мне сделать шаг вперед, она тут же поднималась, готовая познакомиться со мной поближе. Я стояла, не шевелясь, помнила, что собаки нападают на убегающих. Стояла долго: собака смотрела на меня, а я мерзла и боялась. Оставалось только заплакать. Насмешливый голос, раздавшийся за моей спиной, заставил вздрогнуть:
- Мелкая, ты что-то потеряла? Стоишь битый час, беги домой, замерзнешь!
Старшеклассник, я видела его в школе, но кто он не знала. Молча, указала пальцем на собаку. Парень засмеялся:
- Пальма?! Добрейшее существо! Она никого не трогает.
- Тогда зачем она на меня смотрит и не уходит?
- Ты ее боишься, а собаки страх чувствуют! Ей приятно осознавать, что она сильнее тебя. Давай, руку, провожу. Снимай варежки, они мокрые насквозь! Пальцы отморозишь!
Взял мои холодные ладошки в свои, теплые, и растер, согревая:
- Я Жека, знаешь меня?
- Люди Жеками не бывают!
- А кто бывает? – продолжая греть мои ладошки, засмеялся парень.
- Кутенки, - прямодушно выдала я ему.
- Ну, тогда Евгений, годится?
- Это старые дядьки, - забраковала я очередной вариант.
- Если и Женя не понравится, то ходить мне без имени!
Было в нем столько тепла и какого-то мальчишеского озорства, что я, не выдержав, рассмеялась:
- Ты Аллы Викторовны дочка? И зовут?
- Саша.
- Если девочка, значит Шура?
- Саша, я сказала!
- Ну, чего ты насупилась? Саша, значит, Саша. Пойдем, провожу тебя, а то еще какой-нибудь бабайка встретится!

    Если бы мне какая-то из подруг призналась, что влюбилась в десять лет, я бы от души посмеялась над ней. Но мне стало не до смеха, когда мыслей о Жене в моей голове стало слишком много. Я наблюдала когда-то, как к кусочку магнита притягиваются металлические частицы, из песка. Так все, что касалось Жени, в одночасье, стало интересным для меня. Женя оказался таким же своеобразным магнитом, навстречу которому я стремилась, где бы он ни находился! Что должно было случиться со мной, чтобы я, стеснительная девочка, каждый день искала с ним встречи? В последствии я часто задавала себе вопрос: почему я влюбилась именно в этого взрослого мальчика? Ответ могло бы дать мое сердце, если бы я спросила его! Наверно, оно бы мне ответило, что ему не нужны причины, чтобы выбрать кого полюбить, и отдать ему себя без остатка. Оно, как и я тогда, вряд ли думало, что за этот выбор придется расплатиться!

     На следующий день Женя, подошел ко мне в школе, достал из рюкзака мои варежки:
- Случайно в свой карман положил, - протягивая мне варежки, улыбнулся он, - дома не влетело?
- Обошлось. Мама еще не знает, что варежки пропали.
- Ладно, побегу. Сегодня с третьей школой в волейбол играем, приходи болеть!
Я по крупицам собирала его внезапное появление в моей жизни, стала его тенью, с наличием которой, хоть и не охотно, смирилась его мужская компания. Женя не стеснялся моего присутствия рядом с собой, защищал от едких выпадов в мою сторону. Когда его близкий друг Генка назвал меня рудиментарным органом, имея в виду хвост, с которым, хоть и редко, может родиться человек, Женя поставил другу условие:
- Сашка мне, как сестра, принимаешь меня, значит считайся и с ней!
И Генка согласился, но звать меня Женькиным хвостиком не перестал.

      Я была бессменным болельщиком на всех играх в футбол, Женя - вратарь школьной команды. Пока шла игра, я охраняла его куртку или футболку, которые пахли Женей. Летом, когда вся ватага отправлялась на речку купаться я занимала почетное место на раме велосипеда, руки Жени, крепко державшие руль, обнимали меня, я чувствовала его дыхание рядом, душа пела свою хвалебную песнь первой любви! Мне казалось, что так будет всегда.
Неприятный звоночек прозвенел осенью. Я возвращалась из школы уставшая, на соседской лавочке увидела двух старушек: одна знакомая баба Зина, вторую я не знала. Учтиво поздоровалась с обеими:
- Ты что такая заморенная, Саш? – подала свой голос баба Зина, - голодная поди?
- Нет, нас в школе кормят обедами, - возразила я, готовясь идти дальше.
-  Кто у вас там кашеварит? Верка Вологдина?
- Да, Вера Викторовна, - подтвердила я.
- Викторовна! - Передразнила меня баба Зина и отвернулась, потеряв ко мне интерес. Спешила поделиться с товаркой всем, что знала о матери Жени. Я остановилась послушать.
От бабы Зины я узнала, что мать родила Женю в девках, от залетного молодца, который поматросил ее и бросил. А она за собственную глупость платит до сих пор, тянет лямку, поднимая пацана одна.
 
    Моя мама акушер-гинеколог, я хотела спросить у матери о достоверности услышанного, но потом передумала. Набравшись смелости спросила Женю, где его отец, на что он спокойно ответил:
- Не знаю, Саш, он бросил маму еще до моего рождения.
- Ты злишься на него Жень?
- Зачем? Тратить эмоции на человека, которому ты не нужен? Я маму люблю.

     В одиннадцатый класс пришла новая девушка Лариса Зорина. Красивая и беззаботная. Я не знаю причину, почему она поселилась у престарелой бабушки, где ее родители и есть ли они. Но, с ее появлением, в Женином классе, все начало меняться и не в лучшую сторону. Красотой новенькой был покорен весь мужской коллектив одиннадцатого класса. А она остановила свой выбор на моем Жене. Сколько стычек было между бывшими друзьями, некрасивых разборок. Лариса, как опытный режиссер, плела кружево флирта, намекая, обещая, стравливала друзей между собой. Женя, не сразу, но стал меньше общаться и со мной. Рядом с ним мое место заняла Лариса. Виноватой в Женином отчуждении была она. По крайней мере, так считала я.
Однажды весной я пришла в место, где обычно собиралась наша компания. Жени среди ребят не было. Я спросила о нем у Генки, на что тот зло ответил:
- Ты, что совсем дура? Не понимаешь? Сосется с Лариской твой ненаглядный Женечка!
- Как сосется? – не поняла я.
- Целуется! Взасос! - Рявкнул Генка, - Включи уже мозг, мелочь! Не бегай ты за ним, не унижайся! У них с Лариской по - крупному завязано!
«Врет, - решила я, - пока не услышу это от Жени, не поверю!»

      Случай, убедиться в этом, представился летом, на речке. Я пришла одна, Женя с компанией был уже там.  Ладную фигуру любимого я заметила сразу, он лежал на животе, голову прикрывало полотенце, Женя, искупавшись, загорал. Я постелила свой коврик рядом. Разделась. Обмакнула палец в песок, стала выводить на его спине буквы, раньше мне это нравилось и позволялось, поэтому нарваться на недовольство я не опасалась.
Спустя мгновение, Женя, приподнял голову, недовольно произнес:
- Кончай, Сань, щекотно! Что ты там царапаешь?
- Пишу, что я тебя люблю!
- Я тебя тоже, только дай, позагорать спокойно!
- Значит, ты двоих любишь, меня и Лариску? Кого больше?
- Тебя конечно! Ты же мой хвостик, часть меня!
-Тогда, почему ты Лариску целуешь, а меня нет?
Женя поднялся, сел рядом, посмотрел на меня будто на что-то, решаясь:
- Как бы тебе это доходчиво объяснить, Сань? У человека, мужчины, может быть в течение жизни несколько жен, если он того захочет, то есть жену или мужа можно поменять. Это один вид любви. Но есть люди, которых заменить невозможно, они, как часть твоей души. Душа человеку дается один раз. Вот ты и есть для меня та самая часть, которую я люблю, как самого себя и заменить мне тебя некем!
Лариса моя женщина… ну, ты понимаешь разницу? Если сейчас нет, то после поймешь, как подрастешь.
- Я хочу, как Лариска, - прошептала я.
-Не вовремя мы с тобой встретились, Саш! Пока ты вырастешь – я успею состариться! Все у тебя в жизни будет! Ты только потерпи, не торопи события!
- Ты женишься на Лариске?
- Если дождется, то, как порядочный человек, да.

     Я проплакала всю ночь. Нет ничего мучительнее пытки – оставаться другом тому, кого любишь. Я была в его глазах мелкой, ребенком, которому и был отведен  ледяной трон, без взаимного тепла, объятий и поцелуев! Жгла обида: как он мог позволить себе уйти к другой?!  Почему не выбрал меня? Невозможно потерять то, что никогда не было твоим. Эту истину я поняла много позже.  Полюбив, я сама, решила, что Женя мой, присвоила его, не спрашивая его согласия! Я любила Женю первой любовью, а он, просто, не запрещал мне греться у его огня. Может, он и прав: встретились мы не вовремя…

      Вскоре мы уехали из Троицкого в далекий Казахстан, где жили родители моего отца. Умерла бабушка, а дед не захотел менять место жительства. Это родина отца, и он решился на переезд. Солнечный город Алма-Ата мне понравился.  Я окончила школу, поступила в мединститут, чтобы стать педиатром. Пошла по маминым стопам: она помогает детям появляться на свет, а я буду их лечить. Остается год, и моя мечта исполнится.
 
      С Женей я связь не поддерживала. Не хотелось, быть на вторых ролях: рвать душу, тешить себя напрасной надеждой. Он тоже, казалось, не стремился к общению.
В Троицком у мамы осталась близкая подруга, моя крестная, они обменивались редкими письмами.  В одном из писем крестная сообщала маме, что Женя, после армии, женился на Ларисе. Они были у кого-то в гостях, где Лариса взялась флиртовать с одним из гостей. Женя приревновал, началась драка.
Женю ударили по голове, он впал в кому. Умер в больнице, не приходя в сознание. Мать Жени, не вынесла горя, попала в психиатрическую лечебницу. Год спустя ее забрала сестра к себе, в Иркутск. Лариса уехала из поселка искать новое счастье через полгода после похорон мужа.
Могила Жени оказалась в запустении.
Мама долго не говорила мне о том, что Женя, умер, боялась, что сорвусь, брошу учебу. Мне стольких душевных сил стоила эта разлука. А тут смерть любимого, примирившая собой все обиды и разногласия!
По этой причине я снова здесь, в Троицком, чтобы отдать дань памяти любимому человеку. И неожиданная встреча с тобой, таким похожим, на утраченную любовь, вплоть до родинки! Я даже не знаю, как на это реагировать! Думаю, ты сможешь понять мое состояние.

Саша замолчала, молчал и Денис, хотя в его голове уже сложился свой план действий:
- Саш, ты можешь мне оставить фото Жени буквально до завтра?  Тебе есть, где остановиться в городе?
- Нет, я успею вернуться в Троицкое. Здесь ведь недалеко, всего сорок километров. Как насчет оградки, возьмешься?
- Запиши мне адрес, где ты остановилась. Я завтра утром приеду, сходим на кладбище, прикинем объем работ. А сейчас, пойдем пить чай с пирожками!

   Проводив Сашу, Денис направился в мастерскую: место, где он творил, отводил душу в любимой работе. И думал. Эта мастерская – любимое детище его отца Шмелева Ивана Александровича. После смерти отца, мастерская стала и для него местом уединения. Отец всю жизнь работал на военном заводе, в сварочном цеху. Ювелир своего дела, хотя металл, с которым он работал, не считался драгоценным.  Мастер-наставник. Сколько мальчишек, присланных из ПТУ, сделал он настоящими мастерами!  Сейчас Денис работает на том же заводе, продолжает дело отца, если у него когда-то родится сын, возможно родится и династия…

     То, чем сейчас занимается Денис в своей мастерской – это, скорее хобби, для души. Ему, как сказочному Даниле-мастеру, который хотел оживить уральский камень-малахит, хочется оживить металл. Оградки для могил — это так, маленький приработок, за который он берется не для всех желающих.  Мысли вернулись к фотографии, которая сейчас лежала на его столе, как загадка Сфинкса, ответ на которую существовал. Но где?
В мире живут двойники, похожие в основных чертах — это доказано. Но копии, вплоть до родинки? Для этого должен быть один оригинал, с которого эти копии сняты! Значит, отец? Добрый, отзывчивый, человек, умеющий отвечать за свои поступки и держать данное слово.
Денис усмехнулся: выходит, что он мало знает о жизни своих родителей. Только фасад. Наверно, существует на изнанке родительских отношений узел, о который он сегодня споткнулся! За ответом нужно идти к матери…

    Ужинали вдвоем, мать и сын, стул, на котором сидел отец, последние три года пустовал. Отец и умер, за ужином, на этом же самом стуле. Остановилось сердце. Устало и остановилось. Хотя, шестьдесят лет не большой срок, живут и дольше.
Мать, как всегда, подкладывала в тарелку Дениса самые аппетитные кусочки рыбы, а он ел, не глядя в тарелку, не чувствуя вкуса: «Как начать такой неприятный, но такой необходимый разговор?»
Когда в чашки был разлит чай, он решился. Сходил в свою комнату, вернулся с фотографией, которую положил на стол перед матерью:
- Что скажешь, мам?
Мать, прищурив глаза, посмотрела на фото, улыбнулась:
- Тебе здесь лет пятнадцать, не больше! Где ты нашел этот снимок?
- Это не я, мама! У меня никогда не было такой рубашки и таких синих глаз, такие были у папы!  Этот мальчик больше меня похож на отца. А в остальном мы копии. Как это можно, мама?!
На лицо матери набежала тень:
- Это она принесла разлад в наш дом? - спросила, намекая на визит Саши. -Недаром у меня на сердце было неспокойно. Чужая птица залетает в дом к несчастью!
- Саша не знала нашу семью и у нее не было намерения обличить нас в чем-то. Просто пришла заказать оградку на могилу любимого человека и, как мне кажется, моего неизвестного брата. Или я ошибаюсь? Если можешь, разуверь меня, мама!
- Ты думаешь так просто выворачивать перед детьми грязное белье?  Я всегда хотела, чтобы ты рос в любви, воспитывался на добрых примерах. Любил отца! А тот, его проступок, этому не способствовал, он мог отвернуть тебя от папы, а это для меня равносильно смерти! И мы похоронили это в прошлом. Да, видно, Богу нужно было, чтобы ты об этом узнал.

      Тебе, когда это произошло, было два года. Отец всегда был отличным мастером. Какая-то партийная шишка, в Троицком, строила дом, обратилась к директору завода прислать хорошего сварщика, тот рекомендовал отца. Требовалось сварить что-то для дома: то ли крыльцо, то ли лестницу. Командировка от завода на десять дней. Работал, жил на частной квартире у кого-то из местных. Все было организовано для него и оплачено! Я удивлялась, когда Ване потребовалось несколько раз ездить в Троицкое, якобы обнаруживались какие-то недоделки. А, где-то через год, она приехала с ребенком на руках, его сельская пассия! Дома была я, тоже с тобой на руках. Я, как могла, доходчиво объяснила этой нахалке, на что она может рассчитывать, пригрозила, если она не прекратит шантажировать моего мужа ребенком, то его заберут у нее в детдом. Больше она не появлялась. С твоим отцом у меня был непростой разговор. Я его поставила перед выбором: или я с тобой, или поселянка со своим байстрюком! Я забуду о его предательстве, если он не будет пытаться жить на две семьи. Отец твой выбрал нас. Я знала, что он никогда не нарушит обещанное!
- Не нарушил, - согласился Денис, - и лишил меня единственного брата! Мам, а тебе не кажется странным, что папа и Женя ушли из жизни в один год?

      Они, молча, стояли у заросшей бурьяном могилы, только табличка на железном кресте указывала, что здесь упокоен Вологдин Евгений Викторович, Жека, Женя с синими добрыми глазами. Женщина, стоявшая у его могилы, была та, которую он не выбрал своей спутницей, а мужчина - его единокровный брат, с которым не довелось встретиться при жизни. Их боль, умноженная на два, делала безысходность еще безысходнее, горечь невыплаканных слез жгла глаза, заставляя увлажняться ресницы. Плечи девушки мелко дрожали, выдавая рвущиеся наружу рыдания, руки мужчины обняли ее, оберегая, чтобы никогда больше не отпускать...