Славный путь. От конюха до прокурора. Н. Чекин

                Редактор   13 нояб. 24 г.

Да, именно так назвал свои воспоминания Николай Михайлович Чекин, который прошёл этот удивительный путь. Я бы только добавил, что  -  сквозь годы и пламя Великой Отечественной войны.

Его мемуары, хоть и небольшие по объёму, но наполненные яркими образами, выделяются среди  устных и письменных свидетельств следователей и прокуроров, прошедших   то суровое горнило.

Наше знакомство состоялось в одной из моих  командировок. Меня, только что назначенного в областную прокуратуру, отправили с  проверкой в отдалённый Чернышковский район. Там работал прокурор Николай Чекин.

Страна праздновала 60-летие Великого Октября, и все были в приподнятом настроении. Однако вскоре после этого события Союз распался.

Мои коллеги рассказали, что этот трудолюбивый и скромный человек ранее занимал должность в райкоме КПСС. Однако вместо того, чтобы продолжить успешную и хорошо оплачиваемую партийную карьеру, он решил перейти в прокуратуру, где стал заниматься расследованием  уголовных дел и борьбой с различными правонарушениями. Почему?

В то время, когда партия коммунистов обладала абсолютной властью, это было непривычно и даже  поразительно. 
 
  Приехал я в этот сельский район из Волгограда на стареньком автобусе. Мы познакомились. Как-то сказал ему, что на школьных каникулах выпасал верхом табун лошадей в колхозе. Кони были непослушными и постоянно пытались прорваться по балке к зелёным хлебным полям, несмотря на мой длинный кнут.

На его лице расцвела улыбка, и он с гордостью  упомянул, что в годы войны, будучи  мальчишкой, ухаживал за лошадьми в кавалерийских частях Красной армии. Этот  любопытный эпизод остался в моей памяти.

Уезжал я  довольный его многоплановой и принципиальной работой, о чем подписали мы  докладную   на имя прокурора области В.П. Шарахина.
Здесь же  встретился я с Анатолием Поляковым,  моим ровесником, который  занимал  должность следователя в райпрокуратуре. Примечательно, что  тут     он  познакомился с симпатичной студенткой-практиканткой Ритой. Она стала его женой и одарила сыном и доченькой.

С тех пор  дружба наша продолжалась  много-много лет.

Поляков, талантливый юрист от бога, эрудит и с детства увлекающийся живописью, особенно  написанием ярких портретов, займёт после меня должность прокурора  Дзержинского района Волгограда, а затем прокурора в городе-спутнике Волжском.  Он часто с теплотой вспоминал своего старшего наставника Николая Михайловича.

Вместе с Анатолием мы заходили к приветливому заместителю прокурора области В.Т. Швецову, чтобы посоветоваться  по  служебным вопросам. Все  были заядлыми книголюбами и любителями старины. Поэтому обсуждение  заумных уголовных и гражданских дел  переходило в мир книжных новинок и красочных альбомов художников-передвижников.

    Потомственный казак Швецов, с удовольствием показывал нам свою старинную шашку. Раскуривал трубку, выдавал  две-три забавных байки и со свистом рассекал  воздух в  кабинете,  показывая мастерство владения  этим оружием.

О, как  мы  бурно спорили о стихах и песнях Владимира Высоцкого, которые  тогда гремели по всей стране! Или же обсуждали хлесткие сочинения Валентина Пикуля, который не  занимался в архивах, но написал множество исторических романов. Включая нашумевший «Нечистую силу» о Григории Распутине,  фаворите семьи императора Николая Второго.

Как же по-разному складываются судьбы  и годы людей, несмотря на их выдающийся ум, талант и положение в обществе!

Анатолий Иванович Поляков посвятил свою жизнь службе в  органах  прокуратуры нашей области. Его неизменным принципом было: «Место преступнику — в тюрьме,  невзирая, кто он есть».  Возможно, поэтому вечером на него напали неизвестные в подъезде жилого дома.

Он почти 30 лет проработал в прокуратуре, после чего вышёл на пенсию и вскоре ушел из жизни. Я был очень удивлён, ведь он никогда не жаловался на здоровье, не курил и не злоупотреблял спиртным. Всегда подтянутый, одетый с иголочки,  был организован  как в делах, так и в мыслях. Любил книги, ценил юмор и увлекался  игрой в  шахматы и бильярд. 

Часто говорил мне, посмеиваясь в свои аккуратные усики, что его история жизни ещё далеко не окончена. И вот, внезапно, я потерял друга, который был чутким и понимающим, внимательно относился к моим вопросам.

Когда  прихожу  я на Центральное городское кладбище в дни траура и поминовения, то всегда прохожу по главной аллее к его могиле, как и к другим местам, где  покоятся мои коллеги. Вспоминаю их с теплотой и благодарностью.
 
С чёрного гранитного памятника на меня смотрит Анатолий, изображённый в форме, и улыбается. И я отвечаю ему улыбкой, как в дни нашей увлекательной молодости.

Рита, чтобы быть рядом с мужем, даже после его ухода, выбрала работу архивиста на том же Центральном кладбище.

Удивительно, что могилы моего сверстника А.Полякова и фронтовика В.Швецова расположены рядом на большом Центральном кладбище. Это может быть как случайностью, так и закономерностью их судеб. Кажется, что даже смерть не может разлучить настоящих друзей, наставников и тех, кто продолжает их дело.

 Так проходит жизнь, и с каждым днём всё меньше остается рядом  с нами близких и дорогих сердцу людей. Лишь их емкие фотографии, запечатлённые в альбомах и на каменных обелисках, а самое главное — в нашей памяти, напоминают нам о них...

Однако  отвлекся  я от своего героя. С тех давних пор мы с Николаем Михайловичем Чекиным стали хорошими друзьями. Его перевели в областную прокуратуру, куда брали не абы кого, а сотрудников, закалённых в районном «передовом фронте» по борьбе с правонарушениями.

Он был человеком рассудительным, опытным и скромным. Мы не раз обсуждали с ним сложные служебные и моральные вопросы, поскольку он занимал должность секретаря нашей партийной организации, не освобождающую его от рабочих обязанностей.

Все коллеги искренне уважали его, несмотря на разницу в интеллекте, возрасте и амбициях. Нас объединяла общая цель — борьба с нарушениями закона и несправедливостью.

Николай Михайлович, уже пожилой человек, ушёл на пенсию. Однако он не терял бодрости духа. Заботился о больной жене и очень переживал из-за ранней кончины сына, который, как и отец, посвятил  жизнь  борьбе с нечистью, только в уголовном розыске.

 Наши дружеские отношения продолжались, мы созванивались. В 2000 году он передал мне воспоминания, отпечатанные им на старенькой пишущей машинке.

Его записи настолько уникальны и полны художественных образов, что я решил опубликовать их в первозданном виде, без каких-либо изменений и литературной обработки. Лишь изредка  делаю небольшие паузы, чтобы объяснить некоторые исторические детали.

ВОЙНА, ЛОШАДИ И ПОДРОСТКИ.

Итак, вспоминает Николай Михайлович.
«Накануне 55-летия Победы над фашистской Германией считаю необходимым поделиться своими впечатлениями о заветной мечте стать детективом и о трудовой деятельности в годы Великой Отечественной войны.

Моя трудовая деятельность началась еще в 1940 году, то есть еще до начала войны.
Ростовская область, где я тогда жил, была охвачена патриотическим движением по созданию для Красной Армии конной армии Дона. За успевающими школьниками закреплялись фондовые лошади, которых следовало готовить для Красной кавалерии, кормить, поить, чистить, купать, скакать верхом.

С началом войны работы у нас прибавилось. Все для фронта, все для Победы, под таким девизом организовывалась работа советских людей, в том числе детей и стариков. Всеобщая трудовая повинность имела силу закона со строжайшими санкциями за уклонение от работы.

В декабре 1941 года, когда немцы подошли к Ростову-на-Дону, мы подростки, как бы перешли в разряд взрослых.
За физически здоровыми подростками стали закреплять определенное количество лошадей под роспись, нам вручили мобилизационные предписания, поставили на красноармейское довольствие, т.е. перевели на военное положение и потребовали готовить для фронта строевых и гужевых лошадей. Приучать их к уздечке, седлу, хомуту, другой сбруе, а также некоторым строевым командам.

Все часы после уроков в школе нам приходилось находиться у лошадей, иногда и в ночное время, в связи с возложенной на нас ответственностью за их состоянием.
Обучать лошадей работа не из легких. Сесть верхом на неука, зануздать, набросить хомут или седло не каждому дано. Особенно это трудно в зимнее время. Летом вода помогает. Загонишь их в реку, подплывешь и начнешь зануздывать, садиться верхом и т.д. Буйство и норов лошади гасится водой. Несколько таких загонов и лошадь привыкает к уздечке и седлу.

А осенью и зимой трудности возрастали, а объем работы доходил обучать в месяц до 10 лошадей-двухлеток. Научить их стоять и ходить строем, бегать мелкой и крупной рысью, ложиться при необходимости и выполнять другие строевые команды. Мы старались все делать во имя Победы. Готовить достойных скакунов.

Фронтовики хорошо отзывались о наших дончаках. Помню, в январе 1942 года очередную партию от нас принимал донской казак Куркин П.В.
Через месяц в газете мы с гордостью прочитали прославляющие нас слова «С красным знаменем на груди Куркин мчится впереди!». Это сообщалось о нашем подарке фронту, о дончаках, несущих смелых кавалеристов на позиции врага».

Скажу вам, читатель, что в то время имя Парамона Куркина, героя Первой Мировой и Гражданской войны, гремело на донских просторах.

В начале Великой Отечественной войны он организовал добровольческий казачий отряд и командовал сабельным эскадроном 39-го гвардейского кавалерийского полка. Под его руководством бойцы успешно форсировали реки и участвовали в  рейдах  в составе конно-механизированных групп.

Куркин, награждённый орденами и медалями, стал прототипом героев произведений Константина Симонова и Алексея Толстого.

Николай Чекин продолжает делиться воспоминаниями о том времени:

«Смелый всадник на хорошо обученной лошади, это большой успех в бою. Лошадь, она понятливое животное. Доброму хозяину всегда отвечает добром. Поймет его настроение, жесты и голос. Но бывают и норовистые лошади, буйно реагирующие на отдельные действия в отношении них. Отказывающие выполнять команды.

Была у нас одна такая двухлетка по имени Майка. Полюбила она ветеринарного фельдшера, девушку по имени Мила. Вместе они показывали рекорды на скачках. Неоднократно завоевывали первые призы, показывая отличное время в гонках. За взаимную привязанность их в шутку прозвали «Милмайка».

Однако быстроногую Майку в действующую армию отправлять нельзя было из-за не восприятия ею всадника с обнаженной шашкой в руке. Сколько ветфельдшер Мила не приучала Майку к участию в рубке лозы на быстром скаку, Майка не воспринимала, приходила в возбуждение, становилась на дыбы, пытаясь сбросить жокея, храпела и не двигалась с места.
Все наши усилия приучить Майку к этому виду боевой подготовки оказались тщетными. Решено было Майку готовит в обоз.
Кстати, ветфельдшер Мила в это время добровольцем уходила на фронт.
Проводы Милы на фронт совпали с отправкой последней партии скакунов в армию. Так как немцы уже подходили к нашему городу Морозовску.

В назначенный день на ипподроме выстроились кавалеристы, держа под уздцы принятых от нас лошадей. С ними в строю стояла и ветфельдшер Мила, держа под уздцы жеребца-дончака.

Мы стояли в стороне с невостребованной сотней лошадей. Среди которых находилась и Майка.

Вот тут-то и произошло невероятное, заставившее присутствующих убедиться, что лошади все понимают и даже разговаривают с людьми на своем языке.

Никто не заметил, как Майка ушла из табуна и тихонько подошла к Миле. Полизала ей руки, потерлась шеей о бок Милы, пристально посмотрела в лицо своей любимице и тихонько заржала.

В мгновенье ока Мила вскочила на Майку верхом, выхватила шашку и высоко подняв ее над головой, галопом помчалась к тренажеру для рубки лоз. Тяжелая шашка в легкой, но тренированной руке Милы как бритва срезала стоящие справа и слева тростниковые лозы.

А Майка при этом не только не проявляла своего норова, наоборот, как бы способствовала Миле разить мнимого врага, быстро отворачивая голову в противоположенную от удара шашкой сторону.
После искрометной скачки с рубкой лоз Мила уже не разлучалась с Майкой.
На фронт Мила и Майка (Милмайка) уходили вместе.

После проводов, ночью немцы сильно бомбили г. Морозовск.

  Две тяжелые бомбы попалив нашу конюшню, но мы с оставшимися лошадьми, вместе с отступающими частями Красной Армии были далеко за городом, двигаясь на восток.  Мы бросились бежать в степь. Немцы преследовали нас, бомбили, обстреливали.От разрывов тяжелых бомб земля содрогалась. кругом свистели осколки, слышались стоны раненых.
Я получил ранения в в ногу, руку,грудь и в голову, ослеп".

  О выживании  израненного и ослепшего 12-летнего паренька Коли Чекина  мне  стало известно  спустя  70 лет после той трагедии. Благодаря Марии Валерьевны Чекиной,  внучке Николая Михайловича,  эта информация появились в 2012 году в одной из волгоградских газет.

        Вот что рассказывается  в ней о не павшем духом мальчишке. Время  то было  жесткое,  и  только жилистые  и выносливые  выживали, а слабые телом и духом  сникали и не могли выстоять.

                Окончание  здесь http://proza.ru/2024/06/15/1302

На фото. Старший советник юстиции Н.М. Чекин.
Прокуратура Волгоградской области. 2000 г.