Листочки

Это близкая грозящая беда -
Расставание друг с другом навсегда....
Это то, что разрывает нам сердца -
Ожиданье одинокого конца.
                Автор неизвестен
               

     Старик  проснулся поздно, сквозь щели в шторах уже пробивалось солнце. Потянулся во всю оставшуюся силу, суставы хрустнули. По привычке подрыгал руками и ногами, сделал, как всегда, несколько китайских упражнений, предназначенных именно для таких стариков, и вылез из постели. В полумраке взял халат и наощупь нашел на нам петельку-вешалку, чтобы понять, где лицо, а где изнанка. Надев халат, старик отправился в ванную.   
     Проходя по коридору старик старался на смотреть в столовую, где стояло старое кожаное кресло, ее любимое кресло, в котором она обычно сидела с мобильником в руке. Теперь оно пустовало, и его вид  всегда отдавался болью в душе. Порой в голове вдруг вспыхивала спасительная мысль: она просто вышла и скоро вернется. Но через мгновение он возвращался в жестокую реальность. Ее уже давно не было с ним, но боль не утихала. Жизнь старика теряла смысл, мир кругом обесцветился, стал серым, как его тоска. Хотя внешне все выглядело не так уж плохо. Его быт, питание, уборка — все было налажено.
     Организм у старика оказался довольно крепким и обеспечил ему это долголетие, о котором он и не помышлял. Его родители умерли на восьмом десятке, а он уже почти лет на двадцать старше, и двигается довольно прилично, и во рту у него с левой стороны сохранилось еще немного собственных зубов. Сверстников у старика почти не осталось, пустота  вокруг становилась все более гнетущей, несмотря на наличие большого количества отпрысков. Но у них у всех своя жизнь. Нет, они его уважают, возможно, даже любят, заботливы, не забывают. Звонят, спрашивают о здоровье, поздравляют с праздниками — кто из любви, кто из вежливости, кто из чувства долга. Да старик и сам не любил никогда долго трепаться по телефону, считал телефон просто средством получения и  передачи информации.
     А ее телефон, старик помнит, звонил постоянно, она всем была нужна. Ее любили мужчины, женщины, дети, собаки. На стене висит много ее фотографий, на них везде она довольно молода, красива. Даже после шестидесяти она еще была хороша собой. А старику дороже те ее фотографии, которых нет на стене, они хранятся в его телефоне. Они сделаны значительно позже, когда его любовь к ней стала еще крепче, еще нежней. Они прожили вместе долгую интересную жизнь, и она так никогда и не утратила своей привлекательности.
     А теперь старик ощущал себя во власти пустоты, она проникала внутрь его. Он потерял интерес ко всему, что когда-то интересовало - к политике, к творчеству, к людям. Иногда он читал стихи, которые когда-то сам написал, и удивлялся им. Временами брал старые любимые книги, их чтение на время отвлекало старика от грустных мыслей. Иногда удовольствие могла доставить знакомая музыка. Конечно, больше всего старика радовало общение с уже взрослыми внучатами и подрастающими правнуками и правнучками. Но разве можно сравнить эту радость с той, которая была, когда он обнимал ее, прижимался и замирал от счастья.
     Снова и снова старик думал о бессмысленности такого долголетия. Он опять рассматривал любимое лицо на фотографии и, помня о своем неверии, уговаривал себя: нет, все-таки я агностик, не знаю определенно, вдруг там что-то существует,  вдруг возможна еще какая-то другая жизнь. Это на миг давало ему надежду снова встретиться с ней.
                ***

     «Это на миг давало ему надежду снова встретиться с ней», так заканчивалась эта рукопись. Небольшая рукопись, всего пара листочков. Автор задумчиво разглядывал эти листочки, они все были испещрены следами его долгой правки, вставками, многое было зачеркнуто. Он давно работал с этим текстом и никак не мог его закончить. И сам себя спрашивал: зачем я все это пишу? Зачем именно сейчас, пока никто еще не умер, пока мы вместе? И понимал в глубине души, что все это страх, который им давно владеет. Он с ужасом думает, вдруг она уйдет первой и он останется один. Она сама нередко заводит разговор на эту тему, начинает "когда меня не будет...", а он всегда просит прекратить рвать ему душу. Он снова посмотрел на свою рукопись. Вспомнил одного в прошлом довольно известного советского поэта, бывшего футуриста, сегодня его мало кто помнит. Этот поэт выдал целый венок сонетов на смерть своей любимой жены. А в военные годы другой советский поэт  написал трагическую поэму «Сын», когда потерял единственного сына на фронте, и даже получил за нее сталинскую премию. Он задумался, вспомнился ему еще необычный старый польский фильм «Все на продажу». Все-таки это не правильно, думал он, когда творческие люди используют свои  личные переживания для сочинительства и делают свое сокровенное доступным для посторонних, для совершенно незнакомых чужих людей. Нет, такие вещи незачем публиковать. И вдруг подумал: а ведь в моем возрасте в любой момент может придти кирдык;  что, если вдруг близкие найдут эти листочки и захотят напечатать? Он приклеил к рукописи желтую бумажку, на которой отчетливо написал: НЕ ПУБЛИКОВАТЬ! И подписал, и дату поставил. Ну вот, теперь все в порядке, успокоил он себя. Нужно только спрятать это от нее, чтобы не расстраивать. И он засунул листочки в какую-то книгу в шкафу.
                ***

     Она сидела, как обычно, в своем любимом кресле и размышляла. Она недавно прочитала эту рукопись, нашла ее совершенно случайно. В связи с каким-то недомоганием решила залезть в старую медицинскую энциклопедию, вытащила из шкафа тяжелый том, изданный еще в советское время, и обнаружила в нем какие-то листочки. Посмотрела на них, узнала его почерк, стала читать и поразилась. Изучала эти листочки очень внимательно, даже то, что было  зачеркнуто. Она осталась довольна. Убедилась еще раз, как сильно он ее любит. И приятно, что называет себя стариком, но ее ни разу не назвал старухой. И молодец, что не хочет публиковать это.
     Только одним она была недовольна. Прочитала в зачеркнутых строчках, что она, якобы, завершила свой земной путь в любимом сером свитере. Нет,подумала она, этот старый свитер выглядит уже не очень красиво. Она вдруг вспомнила чьи-то строки: жить можно как угодно, но умереть нужно как джентльмен. Да, сказала она себе, если Всевышний существует, то это, наверное, все-таки мужчина, и ему должно быть приятно встретиться с ней. Поэтому к встрече нужно подготовиться. Она обдумает все, выберет подходящий наряд и оставит письменное распоряжение. В этом вопросе на близких не стоит полагаться, ведь у нее вкус все-таки получше, чем у мужа, а уж про дочек и говорить нечего.