Глава Тридцать Четвёртая.
Ничего не понимаю. Трасса в идеальном состоянии, а свернули с неё, и полный...
Каких-то несчастных 300 фитов, а такое впечатление, что тебя поместили в центрифугу. Похоже, что дорогу по улице Торговой не ремонтировали с середины прошлого века.
Попрощавшись с Бубновым, я стал у железных ворот голубого цвета с надписью Торговая, 17.
У входа , с кадкой с пальмой, припаркованный чёрный внедорожник. Во дворе возвышался добротный кирпичный 2-хэтажный дом. Чуть в стороне, на улице играли дети. Из-за ворот доносился какой-то размеренный звук.
Мне нужен был тайм-аут. В прошлом году у меня была командировка в Москву. Я вырвался на сутки в Питер, и повидался с дядей, тётей и двоюродными братом и сестрой. Тогда я не смог вырваться сюда. Сейчас просто удачно совпало.
Я вошёл через незапертую калитку.
Звук доносился справа, из помещения, похожего на мастерскую. Я вошёл внутрь. Лысый человек в голубой майке и синих спортивных брюках, стоя ко мне спиной, работал рубанком.
- Здравствуйте, дядя Коля! – произнёс я.
Человек обернулся, бросил на меня взгляд.
- Здарова, Сева!
И продолжил своё занятие.
Ноль эмоций! Как будто последний раз виделись вчера, а не 16 лет назад.
Что-то сегодня мне никого не удаётся застать врасплох или удивить.
Дядя Коля отложил рубанок, предварительно высыпав из него стружку.
- Почему не предупредил о приезде?
Я неопределённо пожал плечами.
- Возмужал. Любовался твоими фотографиями на «Одноклассниках».
Это была единственная форма связи , которую мы поддерживали друг с другом все эти годы. Четыре раза в год. Мы поздравляли друг друга с днём рождения, 9-ого мая и Новым годом. Плюс оценки под фотографиями с редкими комментариями.
По фотографиям я видел, что дядя Коля чуть постарел, появились новые морщины и живот. Но, рассматривая его сейчас, я отметил, что выглядит он хорошо и гораздо лучше, чем на фотографиях. Он с моим отцом одногодки, ему сейчас 65.
- Пошли. Дом тебе покажу.
Когда мы вышли на террасу, дядя Коля крикнул кому-то в сад:
- Мадина, у нас гости!
К нам вышла миловидная смуглая брюнетка в светлом платке и длинном просторном платье в серую полоску.
Улыбнувшись, она поздоровалась со мной.
- Знакомьтесь: это Сева, а это моя жена Мадина...Накрой нам на воздухе, а я пока гостю дом покажу.
Она кивнула, и принялась хлопотать на летней кухне, где стоял длинный деревянный стол.
Дядя Коля с гордостью показывал мне свой дом, построенный по его проекту.
На первом этаже находились просторная кухня, гостиная и небольшая комната с компьютерным столом, креслом, сейфом и аквариумом. Как сказал хозяин дома, это его кабинет.
На втором этаже размещались ванная комната с туалетом, и две спальни. В одной из них меня поразил ковёр на стене, на котором висело разнообразное холодное оружие. В другой спальне на стенах было много фотографий в рамках. На одной из них был запечатлён групповой снимок: в парадной форме , на фоне здания УВД , стояли милиционеры. Снимку было лет тридцать, не меньше. Вглядываясь в лица, я узнал отца. У нас дома, в Таллинне, тоже был такой снимок. И тем не менее, холодок пробежал у меня по спине.
- Это на День милиции мы сфотографировались 82-й год. Тогда осень в Таллинне выдалась на редкость тёплой.
Я кивнул.
- А потом в «Олимпии» отмечали.
Я обернулся.
- Родители предпочитали кухню в ресторане гостиницы «Виру».
Дядя Коля усмехнулся.
- А мы с Олей любили поужинать в «Глории».
Я знал, что его первая жена, Ольга, внезапно скончалась от инсульта в Москве в 99-м году.
В начале нулевых, подполковник в отставке, Николай Иванович Латышев, переехал в Сочи.
Я посмотрел на другую фотографию, на которой был изображён парень в военной форме, принимающий присягу.
- А это Анзор, мой пасынок. В армии служит. У Мадины муж погиб в 2007-м. А в 2010-м мы сошлись. Хороший парень. Ну, а мои меня уже дедом давно сделали. Юрка в Питере живёт с семьёй, у него дочка, а Максим в Москве. У него двое сыновей. Он тоже в полиции служит. Капитан.
В 1992-м, после распада СССР, дядя Коля , будучи подполковником МВД, переехал с семьёй в Москву.
- Пойдём отобедаем на воздухе. Дождя больше не будет сегодня.
Мы спустились в летнюю кухню.
На столе стояли графин с вином, белый хлеб, овощной салат, жареная курица, дымящаяся жареная картошка и две бутылки минеральной воды. Я обратил внимание, что стол накрыт на двоих.
- А ваша жена не будет обедать с нами?
Дядя Коля, переодевшись в джинсовую рубашку, отрицательно покачал головой.
- Чёрт, - спохватился я. – Презент.
Я достал водку.
- О, «Голубые озёра», - одобрительно сказал дядя Коля, рассматривая красивую бутылку из голубого стекла с синей этикеткой. – Хорошая водка. Жаль, что нагрелась. Давай выпьем домашнего виноградного. Мадина сама делала.
- За встречу!
Мы выпили, закусили.
- Ну, рассказывай, как житьё-бытьё за океаном? Не жалеешь, что из полиции ушёл?
Я пожал плечами.
- Как у всех. Работаю в страховой компании в отделе специальных расследований. Страховых мошенников ловим. В отделе почти все бывшие полицейские работают. Знание русского пригодилось. В прошлом году в командировке в Москве был. В Питер успел съездить , родных повидал.
- У дяди был?
Я кивнул.
- Сколько ты у них прожил тогда?
Дядя Коля наполнил стаканы.
- С конца 94-ого по ноябрь 98-ого. Потом, в начале декабря, поехал на турнир в США.
- Долго легализовался?
Дядя Коля выпил , погладил пышные седые усы.
- Нет. Я контракт подписал. Выступал какое-то время. Даже рабочую визу получил. Я потом задумался: ну, не век же мне в октагоне драться. Оформил фиктивный брак с американкой, спустя пять лет получил гражданство. Отучился в полицейской академии полгода. Пять лет в полиции проработал. Начинал простым патрульным, дорос до детектива. Это, как у вас младший офицер. А в страховой компании льготы те же, и зарплата повыше, да и работа непыльная.
Я вспомнил Капустина, и невольно усмехнулся.
- Что с губой-то?
- Ерунда. В ванной поскользнулся.
- Отец гордился твоими успехами в боксе.
Я кивнул.
- Знаете, дядя Коля, они мне почти каждую ночь снятся. И отец, и мама, и брат. До сих пор не отпускает. Ужас.
Я выпил. «Хорошее вино. Успокаивает».
- Ты татуировки сделал в Америке?
- Что? – не понял я.
- Ну, татуировки, - дядя Коля показал на плечо. – Там же модно у вас. У нас, правда, тоже. Что не попадя, колят.
Я улыбнулся.
- Нет, не сделал. Отец говорил, что с такими приметами легче преступника найти.
- А ты, что же, собрался закон преступить?
- Нет, но так...на всякий случай.
- Давай за твоих родителей, Сева. И за брата. Помянем.
Не чокаясь, мы выпили.
Я положил себе в тарелку ещё мяса.
- На родину не тянет?
- Куда? В Эстонию?
Дядя Коля отмахнулся.
- Да нет! В Россию. Всё-таки ты в Питере 4 года прожил в семье твоего дяди.
Прожевав, я ответил:
- Я им благодарен конечно. Мне ведь 14 было, когда...когда этот ужас случился. А у дяди Саши с моим отцом не самые близкие отношения были, хоть и родные братья. И всё-таки взяли меня к себе. У них 4-х комнатная квартира была. Но своих же двое детей, да и времена какие. Середина 90-х. Дядя Саша инженером работал, его жена, тётя Лена, английский в университете преподавала. Зарплаты маленькие, ещё и задерживались. Нет, они порядочные люди. Деньги от продажи квартиры в Таллинне мне на счёт положили. Мне потом они пригодились. У нас квартира в хорошем районе была, рядом с силикатным заводом. Помните?
- Помню. Нет уже силикатного завода. Магазины, Торговый центр Ярве Кэскае.
- Ясно. Но всё равно как-то было мне неуютно у них. Российское гражданство получил. Правда, паспорт так ни разу не продлил.
- А я в этом году пенсию оформил, - усмехнувшись в усы, произнёс дядя Коля.
- Эстонскую?
Он поморщился.
- Да куда там! У меня в трудовой книжке одна отметка – МВД. Какое там гражданство, оккупанты мы!
Дядя Коля рассмеялся.
- Российскую пенсию оформил. Продали квартиру, уехали в Россию. Я в Москве работал. Помогли знакомые. В милиции. Но так...бумажки перекладывал. Потом сюда переехал, начальником службы безопасности банка работал. Вот, - дядя Коля окинул взглядом дом. – Дом построил. У тебя в Нью Йорке свой дом?
- Свой.
- Больше моего?
- Нет, меньше.
- Вот видишь. Я родился и столько лет прожил в Советском Союзе, в Эстонии, а старость тут встречаю, в России. Корни. И хорошо мне, комфортно. Дома я здесь. А тебе комфортно там?
- Вполне.
Дядя Коля вздохнул.
- Значит, не тянет. Понятно.
Я выпил воды.
- Я думаю, я бы не смог тут жить.
- Почему?
Я пожал плечами.
- Не знаю. Родной русский язык – это ещё не всё. Ценности, может, другие. Я ведь на работе по-английски говорю и думаю.
- Да брось!
Дядя Коля стукнул ладонью по столу.
- Ценности-шменности. Старая пластинка. Ругают нас за то, что в России коррупция, ненастоящая демократия, свободы слова нет. А у самих-то что? Сноуден сбежал из Американского рая. Вот скажи, Сева, Сноуден для тебя, гражданина Америки, кто?
- Предатель.
- А что так? Он же за свободу слова, против контроля спецслужбами рядовых граждан.
- А он заявил, что в АНБ, когда устраивался работать, уже решил предать огласки все секреты этого ведомства. Значит, предатель. И между прочим, в Америке есть люди, которые поддерживают его. Сам видел некоторых. Вопящие девицы, писающие кипятком в восторге от его поступка.
- Понятно. Вот о борьбе с коррупцией много говорят. Это у вас там в Америке человек попался на взятке – и всё! Тюрьма, волчий билет, не имени, ни репутации. А у нас посадят на три года, глядишь, а он через пять лет где-то опять всплывает на хлебной должности. И это не потому, что мы жалостливые такие, а потому что рука руку моет. И так со времён царя Гороха. Вот, пойдём я тебя кое-что покажу.
Дядя Коля пошёл к воротам. Покачиваясь, я последовал за ним. Разморило меня. Наверно с непривычки домашнее вино в голову ударило.
- Видишь через дорогу дом из красного кирпича?
Напротив дома дяди Коли стоял трёхэтажный особняк с декоративными башнями на крыше.
- Вижу.
- Догадайся с трёх раз, кто его хозяин.
- Бизнесмен?
- Нет!
- Ну, не знаю...может чиновник?
- Нет! Чиновник бы дорогу на нашей улице к своему дому отремонтировал, да газ всем бы провёл.
- Ну, не знаю, дядя Коля. Сдаюсь!
- Это дом нашего лесничего, Серёги Слепченко. Понимаешь?
Дядя Коля назидательно поднял указательный палец.
- Видишь, как у нас лесничие живут!
****
Продолжение: http://proza.ru/2024/11/12/561
Чайные Домики. Глава Тридцать Четвёртая
© Copyright: Геннадий Стальнич, 2024
Свидетельство о публикации №224111200558
Свидетельство о публикации №224111200558
Рецензии
В этой главе мы пытаемся заглянуть через щёлочку в прошлое Севы, но глава заканчивается раньше, чем мы успеваем что-то разглядеть, а следующая глава, увы, недоступна, по причине "модерации". :(
Мария Мерлот 03.09.2025 08:11 • Заявить о нарушении
Мария Мерлот 03.09.2025 08:11 • Заявить о нарушении
Глава Тридцать Пятая.
Мы вернулись к столу. Пока мы отходили, Мадина наполнила опустевший графин.
- Запомни, Сева: есть две мировых химеры. Это американская мечта и русская национальная идея.
Я рассмеялся.
- Американцы сейчас наступают на те же грабли, что и Советский Союз. Стоило кому-то в Африке или ещё где-то заявить, что мы строим социализм, и мы тут же тратили кучу денег на братскую помощь. Причём знали, что эти деньги никогда нам не вернут. Так и Американцы. Где-то кто-то вякнет, что мы строим демократию, и тут же вы суёте свой нос, причём не зная ни традиций, ни истории, ни культуры той страны. А потом вам же и плюют в спину.
- У нас кто-то из политиков сказал, что Америку ругают в двух случаях: когда она куда-то вмешивается, и когда не вмешивается.
- Правильно сказал, - кивнул дядя Коля и разлил вино по стаканам. – Ты закусывай. Или не нравится?
- Нравится. Мясо очень вкусное.
- А ты думал. У нас свои куры и утки. Не только сад с огородом.
В подтверждении его слов, на террасу, кудахча, выбежали две курицы.
- Только у СССР запас прочности оказался слабее, чем у Америки. Транжирили деньги куда не попадя, вот и просрали страну. Да и Прибалтику с Западной Украиной переварить не смогли. Нас там не ждали, Сева. Я в Эстонии родился и прожил почти 50 лет. Они нас всегда оккупантами считали. А всё-таки, не считаться с Россией – это всё равно, что слона в посудной лавке не замечать. Мы после распада Союза, много чего потеряли. Ну, ладно Крым, - Хрущёв когда передал его Украине, правильно сделал. Там голод был, а хохлы и пресную воду дали, и продукты, и кучу санаториев и пансионатов понастроили. Но Севастополь с какого перепугу отдали?! Он же городом государственного подчинения был! Город Славы русских моряков. Калининград же немцам не отдали. Платим за транзит литовцам. Также и со Севастополем должно было быть. Платили бы за транзит груза, а город и военная база были бы наши. А так, это мина замедленного действия. И для Украины – в первую очередь...Чего молчишь?
- Слушаю.
- Слушай-слушай. В Союзе идеология была драная. Потому, что с действительностью расходилась. Особенно, начиная с 70-х. «Советский народ – исторически сложившаяся общность». Ага, хрен вам! Не сложилась, как у вас в Америке. Как там говорят, плавильный котёл?
Я кивнул.
- А у нас не выплавилась.
- У нас сейчас по-другому говорят, дядя Коля. Не плавильный котёл, а салат. И каждая национальность привносит свой ингредиент, свою перчинку в американскую нацию. В этом и уникальность: вроде государство молодое, а нация сформировалась из национальностей, имеющих многовековые культуры. Немцы, китайцы, итальянцы, испанцы, евреи, русские...
- Ты как-то мудрёно говоришь, Сева. Насколько я знаю, у вас много чёрных сидит на пособиях , ножки свесили и работать не хотят.
- Есть такое, - нехотя согласился я.
- А иждивенчество до добра не доведёт. Мы, русские, в Союзе себя старшим братом называли. А другие и привыкли за наш счёт жить. А надо было так: дружба дружбой, а табачок врозь. И недовольных всех надо было выпускать из страны. Вот, как сейчас: не нравится – езжай в свою Америку, Европу, Австралию, да хоть в Антарктиду. А к нам пускай едут те, кто заработать хочет. Вон сколько у нас работает таджиков, узбеков, киргизов, молдаван, украинцев. И не только в Сочи перед Олимпиадой, а по всей стране. А почему? Потому, что у нас условия создали. У нас жизнь лучше. А после провала в Ванкувере, мы победим на нашей Олимпиаде. И проведём её на высшем уровне, вот увидишь, - неожиданно добавил дядя Коля.
Подошла Мадина. Наклонившись к мужу, что-то прошептала на ухо. Дядя Коля энергично закивал головой.
- Да-да, обязательно.
- Может, ещё картошечки? – спросила она у меня.
- Нет-нет, спасибо, я наелся.
Мадина ушла в дом.
- У вас на Западе всё никак не могут понять «русский феномен». Говорят, что русские спесивы и имеют рабскую психологию. Дурачьё. Ни то, и не другое. Просто мы не любим, когда нам указывают и когда нас учат уму-разуму. Нас хвалить надо! Причём, без меры. Вот тогда мы и открываем душу. Гитлер напал на нашу страну, изнасилованную большевиками. Сколько народу пересажали в 30-х, сколько расстреляли, сколько в лагерях погибло. Столыпин не успел свою реформу провести, не пошли мы по пути американского фермерства, всё цеплялось крестьянство за «общину». Потом большевики устроили им извращённую модель «общины» в виде колхозов. Так Адольф Алоизович думал, что СССР – это колосс на глиняных ногах, рухнет Союз, как карточный домик. А получил Священную Отечественную с русскими солдатами, кидающимися под немецкие танки с гранатами и криком «За Родину! За Сталина!». Страна замордована была, а почти никто не встретил немцев с хлебом и солью. Да что там Гитлер, для этого спятившего ефрейтора все славяне были людьми низшего сорта. Наполеон! И тот ничего не понял. Нёс освобождение российским крепостным, думал, что так все и кинутся свергать монархию и устанавливать республику в Российской империи. Как бы не так! Потому, что мы привыкли сами, сами творить свою историю. Без указок из вне. И так уж сложилось, что мы, россияне, тяготеем к авторитарной форме правления. Нам сильный монарх нужен. Просвещённый монарх, но на современный лад. А если у руля слабый, нерешительный человек, как Николай Второй или Горбачёв – всё летит к чёртовой матери...Чего молчишь?
- Думаю. Наверно, поэтому сейчас в России говорят «Сталина на вас нет»?
- Глупости. Дураки говорят, которые ничего не понимают, и не знают. Сталин – это продукт своего времени, историческая личность. Не любил он русских, не уважал. Но знал! Знал наш народ. Льстил, хвалил, говорил о величии русского народа. И насиловал. Большевики говорили, «кто был ничем, тот станет всем». А Сталин усовершенствовал: «Кто был всем, тот станет никем». Сегодня ты нарком, а завтра, в лучшем случае, в лагере лес валишь. Не зарывались поэтому люди, боялись воровать.Почистил в 30-х Иосиф Виссарионович, кроме всего прочего, номенклатуру, а в 50-х не успел – номенклатура огрызнулась, и сама его зачистила. И преемника не оставил. А у нас в России проблема с преемственностью власти. Каждый следующий лидер обсирает предыдущего. А говорить, что «Сталина на вас нет» - это не уважать свой народ. Значит, получается, признать, что работаем мы только из-под палки. А мы, чтобы не говорили, работать умеем и любим. Главное, с пониманием отнестись, с доверием. А иногда и подстроиться, если нужно.
- Тогда предлагаю тост за взаимопонимание.
Мы выпили.
Геннадий Стальнич 03.09.2025 14:04 Заявить о нарушении
Мы вернулись к столу. Пока мы отходили, Мадина наполнила опустевший графин.
- Запомни, Сева: есть две мировых химеры. Это американская мечта и русская национальная идея.
Я рассмеялся.
- Американцы сейчас наступают на те же грабли, что и Советский Союз. Стоило кому-то в Африке или ещё где-то заявить, что мы строим социализм, и мы тут же тратили кучу денег на братскую помощь. Причём знали, что эти деньги никогда нам не вернут. Так и Американцы. Где-то кто-то вякнет, что мы строим демократию, и тут же вы суёте свой нос, причём не зная ни традиций, ни истории, ни культуры той страны. А потом вам же и плюют в спину.
- У нас кто-то из политиков сказал, что Америку ругают в двух случаях: когда она куда-то вмешивается, и когда не вмешивается.
- Правильно сказал, - кивнул дядя Коля и разлил вино по стаканам. – Ты закусывай. Или не нравится?
- Нравится. Мясо очень вкусное.
- А ты думал. У нас свои куры и утки. Не только сад с огородом.
В подтверждении его слов, на террасу, кудахча, выбежали две курицы.
- Только у СССР запас прочности оказался слабее, чем у Америки. Транжирили деньги куда не попадя, вот и просрали страну. Да и Прибалтику с Западной Украиной переварить не смогли. Нас там не ждали, Сева. Я в Эстонии родился и прожил почти 50 лет. Они нас всегда оккупантами считали. А всё-таки, не считаться с Россией – это всё равно, что слона в посудной лавке не замечать. Мы после распада Союза, много чего потеряли. Ну, ладно Крым, - Хрущёв когда передал его Украине, правильно сделал. Там голод был, а хохлы и пресную воду дали, и продукты, и кучу санаториев и пансионатов понастроили. Но Севастополь с какого перепугу отдали?! Он же городом государственного подчинения был! Город Славы русских моряков. Калининград же немцам не отдали. Платим за транзит литовцам. Также и со Севастополем должно было быть. Платили бы за транзит груза, а город и военная база были бы наши. А так, это мина замедленного действия. И для Украины – в первую очередь...Чего молчишь?
- Слушаю.
- Слушай-слушай. В Союзе идеология была драная. Потому, что с действительностью расходилась. Особенно, начиная с 70-х. «Советский народ – исторически сложившаяся общность». Ага, хрен вам! Не сложилась, как у вас в Америке. Как там говорят, плавильный котёл?
Я кивнул.
- А у нас не выплавилась.
- У нас сейчас по-другому говорят, дядя Коля. Не плавильный котёл, а салат. И каждая национальность привносит свой ингредиент, свою перчинку в американскую нацию. В этом и уникальность: вроде государство молодое, а нация сформировалась из национальностей, имеющих многовековые культуры. Немцы, китайцы, итальянцы, испанцы, евреи, русские...
- Ты как-то мудрёно говоришь, Сева. Насколько я знаю, у вас много чёрных сидит на пособиях , ножки свесили и работать не хотят.
- Есть такое, - нехотя согласился я.
- А иждивенчество до добра не доведёт. Мы, русские, в Союзе себя старшим братом называли. А другие и привыкли за наш счёт жить. А надо было так: дружба дружбой, а табачок врозь. И недовольных всех надо было выпускать из страны. Вот, как сейчас: не нравится – езжай в свою Америку, Европу, Австралию, да хоть в Антарктиду. А к нам пускай едут те, кто заработать хочет. Вон сколько у нас работает таджиков, узбеков, киргизов, молдаван, украинцев. И не только в Сочи перед Олимпиадой, а по всей стране. А почему? Потому, что у нас условия создали. У нас жизнь лучше. А после провала в Ванкувере, мы победим на нашей Олимпиаде. И проведём её на высшем уровне, вот увидишь, - неожиданно добавил дядя Коля.
Подошла Мадина. Наклонившись к мужу, что-то прошептала на ухо. Дядя Коля энергично закивал головой.
- Да-да, обязательно.
- Может, ещё картошечки? – спросила она у меня.
- Нет-нет, спасибо, я наелся.
Мадина ушла в дом.
- У вас на Западе всё никак не могут понять «русский феномен». Говорят, что русские спесивы и имеют рабскую психологию. Дурачьё. Ни то, и не другое. Просто мы не любим, когда нам указывают и когда нас учат уму-разуму. Нас хвалить надо! Причём, без меры. Вот тогда мы и открываем душу. Гитлер напал на нашу страну, изнасилованную большевиками. Сколько народу пересажали в 30-х, сколько расстреляли, сколько в лагерях погибло. Столыпин не успел свою реформу провести, не пошли мы по пути американского фермерства, всё цеплялось крестьянство за «общину». Потом большевики устроили им извращённую модель «общины» в виде колхозов. Так Адольф Алоизович думал, что СССР – это колосс на глиняных ногах, рухнет Союз, как карточный домик. А получил Священную Отечественную с русскими солдатами, кидающимися под немецкие танки с гранатами и криком «За Родину! За Сталина!». Страна замордована была, а почти никто не встретил немцев с хлебом и солью. Да что там Гитлер, для этого спятившего ефрейтора все славяне были людьми низшего сорта. Наполеон! И тот ничего не понял. Нёс освобождение российским крепостным, думал, что так все и кинутся свергать монархию и устанавливать республику в Российской империи. Как бы не так! Потому, что мы привыкли сами, сами творить свою историю. Без указок из вне. И так уж сложилось, что мы, россияне, тяготеем к авторитарной форме правления. Нам сильный монарх нужен. Просвещённый монарх, но на современный лад. А если у руля слабый, нерешительный человек, как Николай Второй или Горбачёв – всё летит к чёртовой матери...Чего молчишь?
- Думаю. Наверно, поэтому сейчас в России говорят «Сталина на вас нет»?
- Глупости. Дураки говорят, которые ничего не понимают, и не знают. Сталин – это продукт своего времени, историческая личность. Не любил он русских, не уважал. Но знал! Знал наш народ. Льстил, хвалил, говорил о величии русского народа. И насиловал. Большевики говорили, «кто был ничем, тот станет всем». А Сталин усовершенствовал: «Кто был всем, тот станет никем». Сегодня ты нарком, а завтра, в лучшем случае, в лагере лес валишь. Не зарывались поэтому люди, боялись воровать.Почистил в 30-х Иосиф Виссарионович, кроме всего прочего, номенклатуру, а в 50-х не успел – номенклатура огрызнулась, и сама его зачистила. И преемника не оставил. А у нас в России проблема с преемственностью власти. Каждый следующий лидер обсирает предыдущего. А говорить, что «Сталина на вас нет» - это не уважать свой народ. Значит, получается, признать, что работаем мы только из-под палки. А мы, чтобы не говорили, работать умеем и любим. Главное, с пониманием отнестись, с доверием. А иногда и подстроиться, если нужно.
- Тогда предлагаю тост за взаимопонимание.
Мы выпили.
Геннадий Стальнич 03.09.2025 14:04 Заявить о нарушении
- Дядя Коля, а мой отец тоже...подстраивался?
Дядя Коля посмотрел на меня исподлобья.
- Я этого не говорил. Подполковник Геннадий Семёнович Обухов никогда взяток не брал. Но с пониманием к различным ситуациям относился.
Мы помолчали.
- Знаешь, Сева, почему многие до сих пор тепло вспоминают Советский Союз? А потому, что жили они хорошо и спокойно. Времени свободного было много, общались, ходили в гости друг к другу. И почти все примерно одинаково жили. Вот Серёга, сосед мой, лесничий, не мог бы отгрохать себе такие хоромы. Потому что пришли бы к нему из ОБХСС, и задали вопрос: а на какие шиши? У меня сосед был по даче, в Кизе, дальнобойщик, Володя Кравцов. Золотой мужик, мастер. Мог отремонтировать любую вещь. Никогда в помощи не отказывал. Жена у него, Татьяна, хороший человек, ни дня не работала. Дом, семья – полная чаша. Детей достойных воспитал, все при деле. У старшего сына бизнес в порту, дочь свой салон стрижки собак и кошек имеет, а младший сын лучший стилист в Эстонии. После развала Союза, он сам транспортную компанию создал, три трейлера у него было. Так он тоже Советский Союз любил вспоминать. Он же от «Совавто» грузы в Европу возил. Так он за зарплатой в бухгалтерию месяцами не заходил. С каждого рейса 30-50 тысяч рублей привозил. К нему в напарники все шофера просились. Первый детский костюмчик в Таллинне у его сына появился, первый видеомагнитофон - у Вовы Кравцова. И никто его не трогал. А почему? Потому, что не зарывался. Раз – это не имел дела с наркотиками, оружием и ювелиркой, два – знал, с кем делиться. И это в Советское время. Поэтому он и вспоминает с теплом Союз. И с гражданством им подфартило. У него жена карело-финка. Вместе с соседкой, эстонкой, пошли на какой-то митинг в 90-м в Таллинне. Им там дали подписать какие-то зелёные бумажки, типа кто присутствовал на митинге. Его жена и подписала и за себя, и за Володю, который в тот момент в рейсе был. Им копии отдали. А спустя время, оказалось, что подписала она петицию о предоставлении Эстонии независимости. После развала Союза, по копиям этих бумажек, им и предоставили гражданство.
Дядя Коля вздохнул.
- А дружить умели в то время. Ты уж поверь мне на слово. И союзники настоящие были.
- Какой-то российский император сказал: «У России есть только два союзника: Армия и Флот».
- Ну, и дурак. Ущербное высказывание. Но имеет под собой основание, Сева. Когда нужно привести всех в чувство, сплотить и объединить народ, проще всего внушить людям, что страна стоит на коленях, что её надо поднять, и что вокруг одни враги. И рассчитывать в этом случае приходится только на себя. Понимаешь, о чём я, Сева?
Я кивнул.
- Думаю, что понимаю.
- Хорошо. А чувство гордости никто не отменял. Был у нас в Эстонии такой премьер министр Эдгар Сависаар. Так уже не будучи премьером, он так прокомментировал какое-то антироссийское решение эстонского правительства, после чего Россия отказалась от услуг таллиннского морского порта: «Мы в очередной раз доказали всему миру, что Эстония – это маленькая, но гордая и независимая страна ...с голой жопой».
Я улыбнулся..
- Дядя Коля, вы что-нибудь слышали об убийстве девушек в Сочи в последние три года? Вроде маньяк орудует.
- Краем уха слышал. А что?
- Нет, ничего. Просто спросил.
- Это как-то связано с твоей командировкой?
- Нет.
- Сложное дело?
- Хм...Если одним словом, то чертовщина.
Я посмотрел на садящийся красный шар солнца. Темнело на глазах.
- Мне пора, дядя Коля.
Он кивнул.
Мадина принесла мне трёхлитровую пластиковую бутыль с каким-то салатом и солениями.
- Возьмите с собой. Я сама солила.
- Возьми-возьми, - попросил дядя Коля. – Это армянское блюдо – турша. Мадина умеет его готовить.
Я рассмеялся.
- Чего ты?
- Я тут одну поэтессу слушал. У неё фамилия Туршанова.
Мадина и дядя Коля переглянулись.
- Где это ты её слушал?
- Случайно. В Лазаревском, в Центре Национальных Культур.
- Да она всех заколебала своими стихами. В местных газетах её публикуют. И, кстати, за глаза её называют Туршой.
Мы втроём рассмеялись.
- Я тебе такси вызвал. Сейчас приедет. Костик.
- Мадина, большое спасибо. Всё было очень вкусно.
- Пожалуйста.
Мадина пошла убирать со стола. Дядя Коля облокотился левым боком к каркасу ворот.
- Я так и не спросил тебя: ты женат?
Я отрицательно покачал головой.
- Почему?
- Не знаю. Мне кажется, что я никогда не женюсь. Груз прошлого не отпускает.
- Ну, хоть кто-то у тебя есть?
- Периодически, - уклончиво ответил я.
Почему-то я представил Марину.
- Всех хороших невест уже разобрали.
- Брось. Тридцать три года для Америки – это не возраст.
- А мне одному хорошо.
Дядя Коля вздохнул.
- Одному нельзя, Сева. Одному всегда холодно.
- У меня собака есть.
- Это не то. Тем более, что рано или поздно тебе предстоит пережить её.
Дядя Коля повернулся и начал поправлять ветвь винограда.
- Дядя Коля, а всё-таки, кто потопил «Эстонию»?
Он замер. Я даже почувствовал его напряжение.
Дядя Коля обернулся ко мне, и пристально посмотрел в глаза.
- Сева...Оставь эту тему. Им уже ничем не поможешь.
Подъехало такси. Мы попрощались.
Сидя в такси, я вспомнил слова Капустина:
- Можно открыть дверь, которую потом вы сами не сможете закрыть.
*****
Геннадий Стальнич 03.09.2025 14:04 Заявить о нарушении
Дядя Коля посмотрел на меня исподлобья.
- Я этого не говорил. Подполковник Геннадий Семёнович Обухов никогда взяток не брал. Но с пониманием к различным ситуациям относился.
Мы помолчали.
- Знаешь, Сева, почему многие до сих пор тепло вспоминают Советский Союз? А потому, что жили они хорошо и спокойно. Времени свободного было много, общались, ходили в гости друг к другу. И почти все примерно одинаково жили. Вот Серёга, сосед мой, лесничий, не мог бы отгрохать себе такие хоромы. Потому что пришли бы к нему из ОБХСС, и задали вопрос: а на какие шиши? У меня сосед был по даче, в Кизе, дальнобойщик, Володя Кравцов. Золотой мужик, мастер. Мог отремонтировать любую вещь. Никогда в помощи не отказывал. Жена у него, Татьяна, хороший человек, ни дня не работала. Дом, семья – полная чаша. Детей достойных воспитал, все при деле. У старшего сына бизнес в порту, дочь свой салон стрижки собак и кошек имеет, а младший сын лучший стилист в Эстонии. После развала Союза, он сам транспортную компанию создал, три трейлера у него было. Так он тоже Советский Союз любил вспоминать. Он же от «Совавто» грузы в Европу возил. Так он за зарплатой в бухгалтерию месяцами не заходил. С каждого рейса 30-50 тысяч рублей привозил. К нему в напарники все шофера просились. Первый детский костюмчик в Таллинне у его сына появился, первый видеомагнитофон - у Вовы Кравцова. И никто его не трогал. А почему? Потому, что не зарывался. Раз – это не имел дела с наркотиками, оружием и ювелиркой, два – знал, с кем делиться. И это в Советское время. Поэтому он и вспоминает с теплом Союз. И с гражданством им подфартило. У него жена карело-финка. Вместе с соседкой, эстонкой, пошли на какой-то митинг в 90-м в Таллинне. Им там дали подписать какие-то зелёные бумажки, типа кто присутствовал на митинге. Его жена и подписала и за себя, и за Володю, который в тот момент в рейсе был. Им копии отдали. А спустя время, оказалось, что подписала она петицию о предоставлении Эстонии независимости. После развала Союза, по копиям этих бумажек, им и предоставили гражданство.
Дядя Коля вздохнул.
- А дружить умели в то время. Ты уж поверь мне на слово. И союзники настоящие были.
- Какой-то российский император сказал: «У России есть только два союзника: Армия и Флот».
- Ну, и дурак. Ущербное высказывание. Но имеет под собой основание, Сева. Когда нужно привести всех в чувство, сплотить и объединить народ, проще всего внушить людям, что страна стоит на коленях, что её надо поднять, и что вокруг одни враги. И рассчитывать в этом случае приходится только на себя. Понимаешь, о чём я, Сева?
Я кивнул.
- Думаю, что понимаю.
- Хорошо. А чувство гордости никто не отменял. Был у нас в Эстонии такой премьер министр Эдгар Сависаар. Так уже не будучи премьером, он так прокомментировал какое-то антироссийское решение эстонского правительства, после чего Россия отказалась от услуг таллиннского морского порта: «Мы в очередной раз доказали всему миру, что Эстония – это маленькая, но гордая и независимая страна ...с голой жопой».
Я улыбнулся..
- Дядя Коля, вы что-нибудь слышали об убийстве девушек в Сочи в последние три года? Вроде маньяк орудует.
- Краем уха слышал. А что?
- Нет, ничего. Просто спросил.
- Это как-то связано с твоей командировкой?
- Нет.
- Сложное дело?
- Хм...Если одним словом, то чертовщина.
Я посмотрел на садящийся красный шар солнца. Темнело на глазах.
- Мне пора, дядя Коля.
Он кивнул.
Мадина принесла мне трёхлитровую пластиковую бутыль с каким-то салатом и солениями.
- Возьмите с собой. Я сама солила.
- Возьми-возьми, - попросил дядя Коля. – Это армянское блюдо – турша. Мадина умеет его готовить.
Я рассмеялся.
- Чего ты?
- Я тут одну поэтессу слушал. У неё фамилия Туршанова.
Мадина и дядя Коля переглянулись.
- Где это ты её слушал?
- Случайно. В Лазаревском, в Центре Национальных Культур.
- Да она всех заколебала своими стихами. В местных газетах её публикуют. И, кстати, за глаза её называют Туршой.
Мы втроём рассмеялись.
- Я тебе такси вызвал. Сейчас приедет. Костик.
- Мадина, большое спасибо. Всё было очень вкусно.
- Пожалуйста.
Мадина пошла убирать со стола. Дядя Коля облокотился левым боком к каркасу ворот.
- Я так и не спросил тебя: ты женат?
Я отрицательно покачал головой.
- Почему?
- Не знаю. Мне кажется, что я никогда не женюсь. Груз прошлого не отпускает.
- Ну, хоть кто-то у тебя есть?
- Периодически, - уклончиво ответил я.
Почему-то я представил Марину.
- Всех хороших невест уже разобрали.
- Брось. Тридцать три года для Америки – это не возраст.
- А мне одному хорошо.
Дядя Коля вздохнул.
- Одному нельзя, Сева. Одному всегда холодно.
- У меня собака есть.
- Это не то. Тем более, что рано или поздно тебе предстоит пережить её.
Дядя Коля повернулся и начал поправлять ветвь винограда.
- Дядя Коля, а всё-таки, кто потопил «Эстонию»?
Он замер. Я даже почувствовал его напряжение.
Дядя Коля обернулся ко мне, и пристально посмотрел в глаза.
- Сева...Оставь эту тему. Им уже ничем не поможешь.
Подъехало такси. Мы попрощались.
Сидя в такси, я вспомнил слова Капустина:
- Можно открыть дверь, которую потом вы сами не сможете закрыть.
*****
Геннадий Стальнич 03.09.2025 14:04 Заявить о нарушении
Да, Мария, события прошлого, иногда предоставляют возможность осмыслить мотивы поведения героя в настоящем.
Спасибо за Вашу рецензию.
С Уважением,
Геннадий Стальнич 03.09.2025 15:51 Заявить о нарушении
Спасибо за Вашу рецензию.
С Уважением,
Геннадий Стальнич 03.09.2025 15:51 Заявить о нарушении
Хорошо посидели с дядей Колей!
И источник ночных кошмаров теперь понятен.
Мария Мерлот 04.09.2025 07:21 Заявить о нарушении
И источник ночных кошмаров теперь понятен.
Мария Мерлот 04.09.2025 07:21 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 54 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.