Год 1993-й, апрель

Время было такое, что удивляться не приходилось ничему. Вот и в том же «Светоче» мы достраивали здание начальной школы, постепенно приходя к выводу, что совсем не учеников примет она в свои стены. Как уже было замечено выше, рядом находилась школа восьмилетняя, правда, построенная давно и требовавшая ремонта, который я, по мере наших возможностей пообещал сделать. Она располагалась рядом со станцией и теперь как бы в стороне от вновь построенного посёлка. Но, если организовать подвоз детей, то до неё всё равно рукой подать.  А строящемуся зданию предстояла уже поистине новая жизнь – стать местом размещения пограничной заставы.
Апрель всё равно был началом весны и новых идей. Шла приватизация жилья, набиравшая темпы, росла плата за его найм и долги по ней, росла и стоимость жилья, до этого, вроде, как и не имевшего своей стоимости. Пришло понимание, что, если этот процесс пустить на самотёк, то потерь будет больше, чем приобретений. Надо вовлекать в управление домом и тех, кто по старинке пользуется квартирами, и тех, кто приобрёл, и тех, кто снимает. И мы объявили о проведении смотра-конкурса на звание «Дом образцового благоустройства и санитарной культуры».
Поскольку вопрос о неизбежности обустройства на новом месте пограничных структур довлел над всеми, кто так или иначе к этому причастен, к прибытию ещё одной воинской части тоже надо было срочно подготовиться. Повторять с ним ошибки с выводом пограничного отряда не хотелось никому. Из всех возможных вариантов выбрали самый подходящий. Рядом с городом размещалась производственная база «Сельпромкорма». Были такие организации, созданные в своё время в рамках реализации продовольственной программы Советского Союза. А их основной задачей значилось производство гранулированных кормов. Базу не спящие по ночам люди уже начинали растаскивать потихоньку, и пустить сюда новых хозяев выходило вдвойне полезным делом.
Правда, на первых порах наряду с активным участием стройбата в объектах на границе им нужно сначала самим обустроиться на новом месте и к зиме обзавестись хотя бы казармами и нормальной столовой.
И не успели солдаты расставить палатки и обосноваться в них, как деревня Шелино начала тут же фигурировать в милицейских сводках, причём, совсем не по вине пограничников. Их отцы-командиры первыми забили тревогу, когда часть стала подвергаться регулярному нашествию «ночных бабочек». Увы, но согласно протоколам, которыми заканчивался каждый рейд милиции в Шелино, это явление было признаком серьёзной болезни общественного уклада тех лет, не говоря уже о личной морали и нравственности. Туда «летели» не только те, для кого это и впрямь было профессией, не только из неблагополучных семей, но и из вполне приличных. Увы, встречались и школьницы. И всем им в вину можно было поставить только одно: незаконное нахождение на территории воинской части. 
***
А мне предстояла командировка в Москву. Латвия ввела визовый режим для граждан России, и по инициативе нашего МИДа прошли российско-латвийские консультации на этот счёт. Тем более, что подходы двух стран различались почти диаметрально противоположно: российская сторона предлагала как можно больше упрощений, особенно для людей, живущих на приграничных территориях, латвийская сторона, в свою очередь, как можно больше усложнений и предварительных условий. Мне было поручено представлять на этих слушаниях Псковскую область и выступить с основным сообщением от имени органов местного самоуправления приграничных районов. Здесь впервые для меня прозвучало словосочетание «Мадридская конвенция». Так сокращенно именовали европейское соглашение о приграничном сотрудничестве сообществ и властей, подписанное в Мадриде в 1980 году.
Этот день, проведённый в новой для меня обстановке в особняке для переговоров МИДа, ознаменовался двумя очень важными знакомствами: с главным таможенником России и дипломатом, курировавшим в МИДе новые прибалтийские республики. Мы не просто смогли пообщаться, мои новые знакомые сами предложили не выпадать из их поля зрения и при необходимости располагать ими.
Время это в чём-то и впрямь выглядело чуть непривычно и несло на себе налёт какой-то авантюры, непредсказуемости. Казалось бы, где председатель Государственного таможенного комитета России Круглов, и где глава Администрации Пыталовского района, но с того памятного дня, если возникала необходимость сверить свои действия с федеральным взглядом на эти вещи, получить грамотный совет я снимал телефонную трубку и набирал номер его приёмной. Мне достаточно было назвать себя и, если Анатолий Сергеевич был на месте и не занят, секретарь соединяла с ним. В случае занятости в этот момент, перезванивала сама позже и никогда не было случая, чтобы она забыла это сделать.
А в лице Сергея Эдуардовича Приходько, ставшего чуть позже заместителем руководителя Европейского департамента МИДа, я вообще приобрёл и наставника, и поводыря по этим откровенно новым для меня лабиринтам проблем. Он не только с готовностью откликался на мои телефонные звонки, но и, если возникала необходимость подробного разговора, всегда находил время для этого. Тогда я собирался и ехал на Смоленскую площадь. Благодаря ему я получил возможность участвовать в наиболее важных мероприятиях, касавшихся Латвии и приграничного сотрудничества, в том числе и в международных на государственном уровне.
Из общения с ними, из рассказов об опыте европейских стран я вынес, в числе прочего, пока ещё первое зерно новой, на первый взгляд тоже сумасбродной идеи, но сама жизнь диктовала необходимость поиска подходов, адекватных ситуаций и оставляла лазейки для их воплощения на практике.
***
Когда в приёмной появлялись незапланированные посетители, помощник просто докладывала по внутреннему телефону, но в этот раз, упреждая их появление, сама зашла в кабинет.
-Что мне делать: там к вам просятся какие-то очень странные люди в белых одеждах. Так обычно в кино изображают путешествующих по пустыне средневековых паломников.
- Кто тут только уже не перебывал, полагаю, опасаться нам нечего.
Из двоих вошедших женщина, сразу давшая понять, что она главная в этом дуэте, отрекомендовалась как Мария Дэви Христос.
Из краткой ознакомительной беседы я узнал, что они представляют новую и самую правильную религию «Белое братство», возникшую в 1990 году в Донецке, когда Бог в очередной раз сошёл на землю в образе заступницы, утешительницы и мессии и воплотился в ней. И в этот момент она из бывшей комсомольской активистки Марии Цвигун перевоплотилась и стала одновременно живым воплощением Бога-отца, Бога-сына, и одновременно матерью и невестой Иисуса Христа. Сейчас же они, возвращаясь из Латвии, сделали краткую остановку у нас в пограничном городке, поскольку их главная цель – это проведение в Киеве съезда своих сторонников из бывших республик Союза, поскольку осенью этого года всех ожидает конец света. Они хотели бы заручиться моим согласием, а лучше одобрением, на проведение массового мероприятия с целью привлечения новых сторонников в «Белое братство».
Само по себе сектантство не было для меня новостью и некий опыт работы и общения с ними уже имелся, а потому я постарался как можно тактичнее и убедительнее уговорить их просто поехать дальше, ссылаясь не только на мои личные убеждения, но и на то, что в большинстве своём, открыто или не очень, но жители района исповедуют и являются сторонниками  традиционного православия, а с учётом нынешнего  приграничного положения района их активность у нас тем более не выглядит уместной. Так или иначе, но мы расстались относительно мирно, правда, увесистая папка с изложением нового учения так и оставлена была на моём столе с присовокуплением большого портрета самой Марии Цвигун уже в образе Марии Дэви Христос. Впрочем, её адепты успели-таки внести некую сумятицу в повседневную жизнь провинции, прогулявшись в таком виде по улицам провинциального городка, заглядывая в организации и магазины и останавливая случайных прохожих. Успели они за короткое время и расклеить по городу плакаты, и раздать на улице листовки, пугая доверчивых людей обещаниями скорого конца света.
 Не знаю, появились ли у братства свои последователи у нас в районе, но ничему не стоит удивляться: в те годы почва в головах многих людей была настолько благодатной, что на ней могли прижиться и такие, и другие семена. И, к сожалению, даже давали всходы и ростки, судя даже по экзотическим сектам, не говоря уже о традиционных для других стран.