Бегство от витрины

    Зима. Поезд приближался к железнодорожной станции «Свердловск». Раннее утро перестроечного периода общественного строя советского народа.
    У окна девятого вагона сидела Мария Степановна и смотрела в небольшую проталину на стекле окна разрисованного причудливыми узорами январского мороза.
    Мария Степановна женщина пожилая, полная. Выражение беспокойства не покидало ее лица. Ехала она издалека, из небольшого городка Зернограда Ростовской области, навестить дочь. Ее сокровище - дочь, увез зять в далекую Западную Сибирь в город Югорск. Не могла она себе представить жизнь людей в тайге, в сорокоградусные морозы с бесконечно длинными полярными ночами. Смотрела она через проталину в окне вагона на бесконечные снежные просторы, на деревья, заснеженные сухим белым снегом, на провода, тянувшиеся вдоль дороги. Сердце е; билось в тревоге.
    Мария Степановна от рождения никуда из города Зернограда не выезжала. Семья была благочестива. Красный угол занимала старинная икона Иисуса, обложенная декоративными цветами. Перед иконой горела лампадка. Иисус задумчиво и тревожно смотрел вглубь комнаты. В Зернограде окончила школу. Окончила институт. Стала преподавателем русского языка. Вышла замуж. Ее любимая дочь училась на отлично, В Ростове-на-Дону окончила мединститут, и надо же! ей уехать в далекую Сибирь. Увлек ее любимый сибиряк на «край света», в глубокие снега и сильные морозы, и таежные просторы, . . , глухие места. «Как она там бедненькая! Господи, Иисусе Христе, сыне божий помилуй их грешных» - произносила душа Марии Степановны молитву Христову.
    Появилась  проводница вагона, высокая молодая женщина. Шла по проходу плацкартного вагона  и  монотонно  повторяла:  «Конечная, Свердловск! . . . .  Конечная,  Свердловск»! . . . .».
    Плацкартный вагон моментально ожил, зашумел как рой пчел в улике. Все, словно соревновались - кто быстрей оденет теплую одежду. Мешая друг другу и сопровождая свою речь извинениями и «приятными» словами: «Что толкаешься, охренел(а) что ли!». Можно услышать и более ласковые слова: « . . .  Да пошла! . . . на «огород за корешки подержаться»». И другие слова более убедительные. Этот шум создавали большинство молодых и пожилых женщин, которые взяли на себя новые функции самоопределяющихся предпринимателей, или малый бизнес без регистрации в налоговой инспекции, или с регистрацией «ИП» и «ООО». Бойкие и свободные в действиях, они снимали с верхних багажных полок большие сумки (размером и весом сопоставимым с предпринимателями), загромождая проходы вагона. Некоторые по проходу, переступая через сумки, мешки и ящики, тащили на спине свой багаж к выходу вагона. Недалеко от Марии Степановны молодая, упитанная предпринимательница, удерживая пожилого мужчину с ящиком на плечах, ожесточенно кричала ему в лицо: «Куда, козел, прешься! Хрусталь турецкую мне подавишь! Осторожней переставляй свои кривые «костыли»!
    Мария Степановна суетливо одевала свою любимую шубу из искусственного меха белого цвета с черными бесформенными пятнами. Мария Степановна смотрела на беспорядочную суету в вагоне. Лицо выражало волнение.
    За действиями Марии Степановны наблюдал ее сват, с еле заметной улыбкой на лице. Он сопровождал Марию Степановну в этом далеком путешествии, и наконец обратился к ней:
    - Мария Степановна, не волнуйтесь и не спешите. Это конечная железнодорожная станция. Выйти из вагона успеем. Следующий наш поезд Свердловск-Приобье отправляется через пять часов.
    Поезд остановился на первом перроне. Мария Степановна, с помощью свата Геннадия Ильича, осторожно и неуклюже сошла с вагона на перрон словно на иную планету.
    - Господи, как я устала. - проговорила она ни к кому не обращаясь.
    - Успеем отдохнуть. У нас впереди пять часов свободного времени. - Откликнулся Геннадий Ильич и добавил, - пойдемте, вещи поставим в автоматические камеры хранения и налегке пойдем в зал ожидания отдыхать.
    - А вещи, сват, не пропадут?
    - У нас нет ценностей, за которыми бы охотилось жулье. Камеры хранения надежные, с цифровыми замками. Вещи останутся в сохранности.
    В зале ожидания щелканье электромеханических табло расписаний поездов, голоса людей, запахи багажа, ларьков, продуктов, звуки сирен поездов, полоуборочных машин и запахи различных духов с запахами дорожной одежды образовали множество шума и запаха.
    Нашлись свободные места скамеек в зале ожидания. Геннадий Ильич поудобнее уселся на скамейке и прикрыл глаза. Мария Степановна поправила под собой полы шубы и беспокойно озиралась по сторонам, периодически помещая руку под шубу проверяя целостность денег в женском потайном месте. Пугали ее громкоговорители, когда они громко щелкали и громкий, резкий голос оповещал прибытие или отправление пассажирских поездов. Она вздрагивала, оглядывалась и крестилась, и тихо обращалась к богу.
    Геннадий Ильич через полузакрытые веки наблюдал за всем происходящим. Он боялся упустить из виду Марию Степановну. Ведь уйдет погулять и заблудится. Попробуй ее потом найти в этом шумном вихре человеческих душ.
    После очередного громкого объявления прибытия поезда Мария Степановна встала, проверила сохранность своих денег, и стала осматривать зал ожидания.
    - Мария Степановна, вы куда хотите пойти, - обратился к ней сват.
    - Хочу пройтись, ноги затекли.
    - Мария Степановна, если пройдете через зал, - Геннадий Ильич показал рукой направление куда надо идти, - там увидите туалетные комнаты. Только не заблудитесь.
    Геннадий Ильич тайно пошел сопровождать сваху. Наблюдать в толпе людей было не сложно. Шуба заметно выделялась среди снующих пассажиров. Выйдя из туалетной комнаты Мария Степановна вошла в зал где располагались билетные кассы и множество ларьков. Женское любопытство взяло верх, и она пошла вдоль ларьков рассматривая товар близорукими глазами.
    Остановилась Мария Степановна у стеклянной витрины, стоящей на черном постаменте. Вверху располагался плакат, написанный красной краской.  На плакате написано слово - «Эрос».  На трех стеклянных полках лежали незнакомые изделия с загадочными названиями. Из глубокого кармана шубы Мария Степановна достала очки. Приладила их к слабеющим глазам и, приблизив лицо к витрине, стала читать: кольца, пробка, стимулятор, массажёр, вибратор, фаллоимитатор, насадка . . .  «Что же это такое?» - в сознании возник вопрос. Взгляд остановился на предмете, стоящем вертикально в эрегированном состоянии: культа многих древних языческих религий, символизирующий мужское плодородие и начала новой жизни. В просторечье этот предмет обозначают тремя буквами, имеющие двухзначные порядковые номера в русском алфавите - «23 21 11». Изделие выполнено с достоверной точностью по форме и по цвету. К Марии Степановны подошла молодая женщина с ярко выраженным макияжем и длинной, дымящей сигаретой в губах:
    -  Чем интересуетесь? - спросила она, - У нас большой выбор. Покупаете один Эрос, второй даем в подарок.
    Мария Степановна повернула голову и увидела насмешливо улыбающееся лицо. Она осмотрелась кругом, и ей показалось, что все над ней смеются. Огонь стыда окрасил ее лицо розовым пламенем. Непреодолимое желание уйти от насмешки погнало ее прочь от этой постыдной витрины - насмешки над самой сакральной тайной продолжения жизни на земле. Мария Степановна пошла, почти побежала прочь, от этой витрины, не задумываясь в каком направлении. «Эрос, . . . . Эрос, что это? или кто это? Как это слово связано с теми постыдными игрушками, показанными в стеклянной витрине»? - билась в голове мысль. Мария Степановна много читала и долго преподавала. Любила классическую литературу. «Анна Каренина» - ее любимый роман. Над советскими изданиями стихов Пушкина, Лермонтова, Есенина просиживала ночами, склонив голову. В юном возрасте знакомилась с древней культурой.  Наконец в памяти, из истории древнего мира, появился ответ: «Эрос или Эрот - один из группы детей Афродиты и Ареса, греческий крылатый бог любви и желаний». Мария Степановна была сторонница Божественной любви. Вспомнила она и свою любовь к мужу и к своим двум детям. «Господи, Иисусе Христе, сыне божий . . . . ,  » - начала читать Иисусову молитву, еле заметно шевеля губами, и не закончила молитву. Побоялась обидеть бога. В ее памяти возникла ее домашняя икона Иисуса Христа с задумчивым и тревожным взглядом.
     Совсем рядом что-то щелкнуло, и громкий голос из электронного рупора закричал: «Граждане, приглашаю на экскурсию в божий Храм на крови. Автобусом туда и обратно. Длительность экскурсии полтора часа».
    От громкого голоса Мария Степановна остановилась. Вокруг рядами стояли ларьки. Она поняла, что очутилась в незнакомом месте. Поверх ларьков, вдалеке, надпись на высоком здании - Гостиница.  За спиной слышны были гудки поездов. У прохожей пожилой женщины она спросила:
    - Женщина, что это за место?
    - Привокзальная площадь! Вокзал в эту сторону, - показала рукой направление к зданию  вокзалу.
    Мария Степановна растерялась. Найти в таком большом вокзальном здании Геннадия Ильича представлялось невозможным. «Господи помоги» - тихо прошептала она. Господь ее услышал Она увидела, как сквозь толпу людей к ней приближается Геннадий Ильич и поспешила к нему навстречу.
    - Мария Степановна, нам надо идти за вещами. Скоро наш поезд подойдет на четвертую платформу, - сообщил Геннадий Ильич. - Пойдемте, не отставайте.
    Мария Степановна с облегченно вздохнула, и послушно засеменила за сватом. Проходя мимо стеклянной витрины мельком на не взглянула и перекрестилась.