Начало удивительного

                (предыдущее http://proza.ru/2024/11/12/1242)


Мораун наклонялся, пробовал траву на вкус и отбрасывал, либо протягивал сказителю:
- Держи! Потом скажу, что делать.
Так они бродили среди кустарника, пока у сказителя не набралась большая охапка растений. Тогда Мораун принялся искать ручей. Найдя, показал, что траву следует промыть и сложить на чистое место. После уселся и сказал:
- Ешь!
Сказитель не поверил ушам:
- Эти лопухи, сныть и прочее?
- Да, - кивнул Мораун, - Живот набьёшь, отступит голод. От них ничего кроме пользы не будет. Раз другого пока нет. Только ешь медленно, хорошо пережёвывай прежде, чем проглотить. Чем дольше жуёшь, тем более сыт будешь. Запомни это для случав, когда еды мало или она не та, что хотелось бы.
И сам удивился: откуда он это помнит? Неужто приходилось? Наверно. В прошлой жизни. Сейчас-то он не живёт.

Сказитель покрутил головой, но последовал совету. Выбирать не приходилось.
Но сначала он спросил:
- Ты точно не будешь?
Мораун покачал головой в ответ. Вместо еды он улёгся, подложив руки под голову и с усмешкой наблюдая, как сказитель ест, почему-то повернувшись к нему спиной, словно боясь, что отнимут.
Когда тот закончил и запил водой из ладоней, то услышал от него:
- Теперь ты мне должен сказание. За то, что накормил тебя.
Сказитель впервые улыбнулся и сказал:
- Ладно. Будет тебе сказание. О чём или о ком желаешь?
- О Великом Невидимом Господине.
Сказитель вздрогнул:
- Откуда ты знаешь о Нём?
- Как-нибудь в другой раз, хорошо? Слышал о Нём?
Сказитель хмыкнул.
- Кто же о Нём… не слышал.
- Вот и расскажи.
- Под домру?
- Я бы не привлекал чужого внимания. И лучше говори потише.
- Что ж… Вот тебе

Сказание о великом невидимом господине

или изгнание из рая.


Рассказывают, некогда в одной из земель жили совсем не так, как сейчас: не зная, что нас ждёт и для чего живём.
А происходило это «не так» потому, что в той земле всем заправлял волшебник Аум. И едва появлялся на свет новый человек, как его родители получали от волшебника свиток, в котором излагалась дальнейшая судьба новорожденного.
Таким образом, каждый знал, что его ждёт, с кем соединит судьбу, что станет с детьми и сколько ему суждено. Все следовали этому, а если что и не нравилось, то разводили руками: «Судьба! Ничего не поделаешь…»
За этот уклад и покровительство люди ежедневно благодарили Аума.

Редко, но в семье ж не без урода, потому встречались те, кто, явно утратив разум, пытался пойти наперекор изложенному в свитке. С такими соответственно и поступали.  Изгонять означало обрекать на гибель, а кормить, держа взаперти, пустой рот было накладно, да и в свитке ни у кого не сказано… Поэтому неизлечимым, жалея, давали питьё, после которого те не просыпались. Ну, разве не милосердно то было для не нашедших себя в этой жизни?
И жизнь текла дальше без них.

Чтобы соседние народы, у которых Аума не было, не смогли помешать счастью его земли, на границах росли и множились высокие крепостные стены, подпиравшие небеса. Поэтому работа у народа всегда была.
Не одно поколение сменилось при данных порядках, неустанно кланяясь и молясь волшебнику за дарованное знание. Аум же неизменно улыбался в ответ, благословляя.

Всё как будто бы шло хорошо, но настало время, вместившее в себя множество несчастий. В свитках о них не сообщалось. Слышим становился ропот, который жрецы, как слуги Аума, решились донести до господина.
Пав наземь пред лицом его, служители ожидали позволения передать разговоры в народе.
Аум не дал им раскрыть рта:
- Легко следовать и повиноваться, когда кругом хорошо.  Велика ль цена подобному повиновению? Лишь испытаниями проверяется вера. Ступайте с этим известием!

- За что испытания, когда мы вели себя, как надо? – удивились одни.
- Не иначе, вмешалась Иная Сила, с которой Аум ничего не в состоянии поделать, - шептались другие.
А так как напасти продолжались, то люди, привыкшие покоряться судьбе, принялись вопрошать:
- Не стоит ли признать эту Силу, чтоб прекратить наши несчастья?
И чем дальше, тем больше становилось тех, кого раньше нарекли бы безумцами, поступив соответственно. Но это возможно, когда безумцев единицы, а попробуй сделать, когда за ними идёт народ…

Ауму по-прежнему служили молебны – в надежде, а вдруг его возьмёт? – но волшебник больше не улыбался, что было истолковано не в его пользу.
Передавали даже, будто, когда Аума никто не видел, он выглядел мрачным и качал головой.

Наконец, терпение людское иссякло. Повсюду только и слышалось: «Власть его кончилась! Нужно искать нового господина… поклонимся ему всем миром… своих он карать не станет».
И прежде, чем толпы пришли к святилищу Аума, жрецы увидели, как волшебник, перебирая ногами в воздухе, словно шагая, выбрался из своего храма и, поднимаясь всё выше, исчез за облаками.

Его служители ещё некоторое время скрывали это, то ли надеясь на возвращение, то ли боясь за свою судьбу. Но когда толпы ворвались внутрь, то один жрец возопил, указывая на собратьев по храму:
- Они не давали мне сказать правду!
Толпа заинтересовалась, схватив указанных служителей. Жрец продолжил:
- Аум покинул нас! Помолимся новому господину, великому невидимому!
И пал на колени, а за ним и весь народ.

Невидимый повелитель оказался непредсказуем, кровожаден, верша ужасы, в основном, нашими руками. Зато выяснилось, что с его жрецами можно договариваться… Когда ж они не помогали, то расправлялись уже с ними, ведь становилось очевидно, что служители перестали быть их господину угодны.
С тех пор и в этом краю стали жить, как везде: не зная, чего ждать и для чего живём.

А так хочется знать, что нас ожидает… тогда не надо принимать трудных решений, ошибаясь,  неся за них ответственность…  Хотя немногим подобное по вкусу.  Но было же сказано, кто они и как поступать с такими… Многим сегодня жаль, что та земля не выдержала испытаний, почему Аум людей и покинул. Отчего испытания лишь продолжаются…
Разве я не прав? Или ты числа тех немногих?..

Таким вопросом сказитель закончил эту историю.

После он лукаво взглянул на Морауна, с которым они пока даже именами не обменялись, и улёгся на траву, ожидая реакции слушателя. А тот молчал. Долго молчал, прикрыв глаза, будто уснул. Сказителю стало обидно. Похоже, он зря старался. Этот почти мертвец не слышал его сказ!
И он повернулся на бок, пристроив сумку под голову.

Но он ошибался. Мораун всё слышал и не спал. Он думал.   

Мораун даже повторил про себя слова из сказания про Великого Невидимого:
«Невидимый повелитель оказался непредсказуем, кровожаден, верша ужасы, в основном, нашими руками. Зато выяснилось, что с его жрецами можно договариваться… Когда ж они не помогали, то расправлялись уже с ними, ведь становилось очевидно, что служители перестали быть их господину угодны.
С тех пор и в этом краю стали жить, как везде: не зная, чего ждать и для чего живём».

А ещё он спросил в конце: из числа ли я немногих, что не любят свою судьбу, предпочитая решать за неё, хотя это чревато. А я, видимо, именно из таких, раз меня наказывает Тот же самый Невидимый. Не часть ли его замысла это сказание? Ведь Он заявил мне, что я узнаю: за что мучаюсь. За строптивость? Похоже. Но только ли? Сомнительно.
Но как этот сказитель решился назвать Невидимого «кровожадным, вершащим ужасы нашими руками»? Нет, фраза устроена хитро, её можно понять так, словно иронию к сказанному. Мол, сами вершим ужас, а говорим: «Судьбаа…» или это Он задумал». Выкрутится сказитель, если что. А он – та ещё штучка!
Однако что с ним не так? А вот что: я не слышу его судьбу… Странно. Не беседует с моей, сама молчит. Почему? Или я утратил эту способность?
Но он же сказал, что жрецы Невидимого – обманщики! Ведь с ними можно договариваться, задобрив. Хотя судьбу-то не обманешь, и жрецы должны это знать, как никто другой. Просто пользуются положением, надеясь, что пронесёт. Что ждёт их за это? Что-то не встречал ни одного жреца, наказанного, как я.

Волшебник Аум… Не слыхал о таком. Это ж надо, каждому выдавать свиток его судьбы и ни шага в сторону! Тех же, кто не желал следовать предписанному, усыпляли. Но… тогда чем этот Аум отличался от карающего Невидимого? Только способом управления. Может быть, тот, кто прежде назывался Аумом, просто стал именоваться иначе? Неплохой трюк.
Но говорить это вслух нельзя. И вообще, я не слышал его крамольного сказания, спал. Всё-таки что-то не так с этим сказителем. Не подослан ли он ко мне Невидимым? Для проверки. А если…
У Морауна от этого предположения похолодела спина.
А если слова того кастрата из треугольного дома верны? И встречать я буду лишь самого себя, о котором не помню? Неужели я был этим сказителем…  и придумал эту историю. Тогда понятно, почему Невидимый мне мстит. Но моё предположение, что Он же и Аум, не лучше самого сказания, а ещё худшая ересь!
Ничего себе положение…

Как бы избавиться от сказителя? Но если он – я, то не избавишься. Что же делать?
Но причём тут великаны, рыцари и короли, и драконы? Видимо, это предстоит узнать. М-да, попал я.

И куда мне теперь идти с этим «сказителем», который я? Так мне возвращают память? Надо всё же поговорить с ним.

Мораун открыл глаза и посмотрел туда, где спал его спутник. Того… не было!
Мораун резко сел от этого открытия, поводя взглядом по округе. Не хватало только, чтобы сказитель удрал и настучал на него, например, что встретил богохульника и мертвеца в придачу. Ведь за это получают награду. Бежать надо!
Мораун вскочил и подошёл к месту, где ел и спал незнакомец, не назвавший своего имени и не спросивший о том же его.
Там его ждало новое открытие: подсохшая трава, которую незнакомец якобы съел.
Вот почему он сел ко мне спиной… чтоб я не видел, как прячет её за пазуху!
Значит, он или не был голоден, или, как и я, не нуждался в пище. Или… был плодом моего воображения. Если он – это я в прошлом.
Мораун потряс головой, словно не веря себе. Не сходит ли он с ума?

Он выпрямился и пошёл в гору. Бежать! Кто бы ни был исчезнувший, бежать!

Он шёл долго, опять не разбирая, куда глаза глядят, главное, подальше отсюда.

Остановившись, оглядевшись и прислушавшись, Мораун выбрал дерево, откуда открывался лучший обзор, и на которое было легче забраться, и, подпрыгнув, полез вверх.
То, что открылось его взору – ужаснуло безысходностью. Он видел вновь красную реку и безжизненную долину. Не было пока лишь шествия мертвецов.

Мораун не стал ждать их второго пришествия, слетел вниз и побежал опять прочь.

Внизу он зацепился за корень или камень и, так и не поняв этого, покатился по склону, и катился, пока не провалился куда-то внутрь на что-то мягкое.
Он лежал, словно оглушённый, в полной тишине и темноте.
«В нору я, что ли, попал или… берлогу?!» - родилась мысль в его голове, мысль, заставившая его вскочить, ударившись головой о, похоже, деревянное перекрытие.
Как же я сюда попал, если сверху закрыто? Не люк ли то был? А теперь он захлопнулся… Я – в западне.
И услышал голос:
- Ползи вперёд! Поговорим.
Голос был странным, не мужским и не женским, а… каким-то бесполым, что ли, механическим.
Мораун не знал, что делать и не двигался.
- Ладно, - согласился безжизненный голос, - можно поговорить и здесь.
- Кто ты? – решился спросить Мораун, не узнав собственного голоса.
- Тот, кто может помочь тебе, Мораун.
Никто не знал его имени, кроме Невидимого, и уже целую вечность не обращался к нему по имени. Даже сказителю он не представился. Откуда этот Голос (как назвал его про себя Мораун) мог знать его имя? Опять шутки Невидимого?
- Нет, - ответил на его мысли, показывая, что слышит их, Голос, - Невидимый – мой соперник. И твой мучитель. А это значит… что мы можем союзничать.
Мораун медленно, но приходил в себя. И потому позволил себе шутку:
- Так это ты от Невидимого здесь прячешься?
Намекая, что, мол, могуч тот, набиваясь ему, тоже скрывающемуся от Невидимого, в союзники.
- Можно смеяться? – тем же ровным, механическим голосом прозвучало в ответ. 
- А ты умеешь? – стал уже дерзить Мораун. Он подумал, что если его тут убьют, то и мучения прекратятся. Назло Невидимому, явно желавшему их продолжения вечно.
- Не убью, - ответил Голос, а Мораун отметил, что отвечал он не на слова, а на его мысль.
- Зачем мне тебя убивать? Интереснее тогда будет посмотреть на твои мучения, если продолжишь говорить непочтительно, выпустив тебя отсюда.
Тогда Мораун спросил:
- Почему? Хочешь продолжения моих страданий? Тогда ты – союзник Невидимого.
Пока ему проще было говорить вслух.
Голос недолго помолчал, а потом спросил:
- Знаешь, что означает твоё имя?
Мораун молчал, не зная.
- Не знаешь, - подтвердил Голос, - и не узнаешь, разве что от меня.
А зачем мне это знать, что это изменит? – подумал Мораун.
- Со временем узнаешь и тогда это и изменит многое, - услышал он, - К тому же, это – не имя твоё, а прозвище.
- А ты не ошибаешься, Голос? Для меня давно не существует времени, как и смерти. Я не ем, не сплю, а лишь скитаюсь по мирам. Сейчас вот занесло сюда и не ведаю, как выбраться.
- Я тебя не стану удерживать. Просто тебе некуда идти – везде продолжение твоих мучений, сам это знаешь. Но не я тебе эти мучения причиняю. 
- А чем ты докажешь, что не Невидимый на самом деле? Его, как и тебя не видно.
Голос помолчал и уже чуть с иными обертонами, набрав металл, сказал:
- Если я покажусь тебе – будет достаточно?
- Наверно…
- Но знай, это зрелище тебя не обрадует. Более того, узрев меня, ты поймёшь: почему Невидимый никому не показывается. Не передумал? Иллюзии не хочешь сохранить, как многие?
- Нет, я готов.
- Ну, что ж… пеняй на себя. Только проползи несколько шагов и встань.
Что Мораун и проделал.

И в тот же момент вспыхнул свет, отчего Мораун поневоле зажмурился. Потом он приоткрыл глаза и поначалу ничего, кроме белого света не увидел. Потом, приглядевшись, стал различать светло-серые контуры огромного существа, проступавшие в свете. Существо было столь велико, что Морауну пришлось задрать голову, и всё равно лица великана он рассмотреть не мог. Существо не было человеком, это он понял. На нём была не одежда, а что-то иное. Не чешуя, не тонкий хитон, а словно прозрачная ткань облегала его контуры. Контуры, которые он не знал с кем сравнить… И тут Мораун понял, что напоминает обладатель Голоса. Он напомнил огромные статуи неведомых существ, которые некогда видел  снаружи одного из храмов во время своих странствий. Тогда его поразило отсутствие у этих «богов»… лиц!
Вспомнив сейчас об этом, он пристальнее вгляделся в обладателя металлического голоса и понял, что лица у того… нет. «Как у тех мертвецов в долине…» - с ужасом подумал он и похолодел.
Свет погас.
- Ну, что, зрелище тебя не обрадовало? Я прав? – сказал тот же металлический голос.
Мораун не мог заставить себя вымолвить ни слова.
- Теперь понимаешь, почему твой Невидимый Господин никому не показывается?
- Так он тоже… - оборвал фразу в страхе Мораун.
Ответом было металлическое «Да».
- Но почему тогда вы враждуете?
- А вы, люди, почему?
Мораун понял, что сказал глупость и опустил голову.

Тишину снова нарушил металлический голос:
- Разница в том, что мы с ним бессмертны и неуязвимы, в том числе, друг для друга.
«Но тогда какой смысл…» - подумал Мораун.
- А ты подумай… - предложил Голос.
- Хорошо, - сказал Мораун, - предположим, я стану выступать на твоей стороне. У меня и выбора иного нет. Но что я смогу сделать?
- Прежде всего, ты получишь от меня защиту, став незримым для Невидимого, как ты его называешь. Это его озадачит и разозлит. Он, конечно, заподозрит, что это – моих рук дело, как у вас говорят, но сделать ничего не сможет. И, пока ты будешь на моей стороне, защита тебе будет гарантирована.
- И что я за это должен делать?
- То, что скажу. Я наделю тебя за это возможностями, о которых ты и мечтать не мог.

Мораун помолчал и признался:
- Я своенравен.
- Знаю. Я тоже.
- Могу взбрыкнуть, - продолжил Мораун.
- Потеряешь защиту. Когда захочешь взбрыкнуть настолько, что это станет сильнее тебя, обратись ко мне сначала. Поговорим. Может, пойму. И тогда это не станет изменой, создавшей тебе уже двух врагов…
Морауну ничего не оставалось, как сказать: «Согласен».

               (продолжение http://proza.ru/2024/11/14/1407)