Катамаран Лобачевского. Женщина. Глава 14

Глава 14

Дает мне новые сведения: на месте ямы найден отпечаток армейского ботинка 44-го размера. И ещё: собака взяла след, но только до дороги.
Сигареты «Кент», окурки и  целые сигареты около ямы …
На лопате нет отпечатка.
На бутылке тоже нет хоть и странно.
Но в общем ничего нет.
А они, придурки, сначала меня подозревали, теперь считают, что кто-то был в сговоре.
У меня нет сил возражать.
Зачем я с Зимнем заграницу не уехала? Ничего бы не было.
Лисицкий - единственный хочет их найти…я ему все больше и больше доверяю.
Он мне прямо сказал, что, даже если мы их найдём, доказать очень и очень трудно.
Я кивала, я это понимала с самого начала.
Но надо найти так, чтобы об этом никто, а самое главное - они, ничего не знали и не заметили.
Я буду их судить и казнить буду только я.
Ведь эти гады с повинной не пойдут… их надо подпереть  доказательствами, а у нас их нет.
- У нас, - потупился  Юрий, - даже спермы нету, гады все предусмотрели.
А вот это для меня было новостью: если они взяли презервативы, значит, с самого начала не хотели  убить.
Сверхпредусмотрительные.
А я не верю ….
Вот только как вспомнить место, где мы остановились…. сначала заправка Лукойл, а потом все началось ….
Я рассказала  Юре,  как и где это все было, и он ушел озадаченный.
Он пришел через день ещё более загруженный, чем когда уходил …красный, потный.
Я хотела его спросить, но он жестом прикрыл себе губы … взглянул на дверь, порывисто подошел …
Силой  приткнул коленом, приблизился и шептал:
- У моего друга Володи маму убили так, что пришлось хоронить  в закрытом гробу. И
когда их поймали, осудили, я помог ему оплатить жуткую долгую смерть. Убийцы на суде вели себя нагло и не знали, что их ждёт, что они заработали. Твоих к суду не притянешь. Доказательная база – ноль, и им огласка тоже не нужна. Они  не знают, что ты делать будешь …
- Что скажешь …
- Ну в общем они тебя искать будут, а я расставлю капканы и буду ждать, кто попадёт.
Ты им живая не нужна. Или им придётся уезжать. А я буду фотографировать всех, кто интересуется тобой, а потом тебе присылать на опознание. Через неделю тебя выпишут и тогда будет труднее тебя защищать, но легче заметить слежку …ведь у них тут могут быть знакомые. И тут не надо светиться.
Он так близко стал принимать мои дела к сердцу, что я испугалась: а вдруг он их человек…
И тогда он не поедет к заправке или скажет, что ничего не нашел. Неужели я опять за ласку приняла простое желание развести мне ноги?
И я уже чувствовала, как злодей целует грудь … как бесцеремонно пролезает языком между губ, как бесцеремонны пролезает ….
- Я нашел это место, и бутылку нашел, и сигареты, окурки, и следы ног, следы машины, и именно так, как ты говорила. 
Я почувствовала радость, что он не с ними и что что-то он нашел.
- Это неважно, но ты не рассказала мне всего. Или заплатили тебе, или запугали, а говоришь, что надо найти. 
Я хотела возразить, но Юра отмахнулся:
 - Помолчи, дай договорить. Если тебе заплатили, то в живых они всё равно тебя не оставят. И они не успокоятся. А то, что что тётку убьют, это потом уж, потом.
- Нет, -  я стала свирепеть, - как ты мог это подумать?
И наговорила столько гадостей, что вспоминать не хочется.
- Ну хорошо, хорошо, - перебил Юра меня, - тогда приношу свои извинения.
Я плакала и плакала, не могла остановиться6
- Как мне жить?
Юра сидел рядом:
- Наверное, тетка проявила какую-то самостоятельность, которая их напугала, и ещё она подумала, что ты что-то рассказала. Меня начальство каждый день трясёт, но я больше ничего не скажу.
 - Где логика? - спросила я у Юры. - Если они грозились убить тётку, а я ничего не говорила, почему не убили?
- Я у начальника тоже это спросил, а он усмехнулся, будто знает все про тебя, меня и про янтарную комнату.
- А вы? - спросила я.
- А я хочу с тобой договориться. Если вместе, вместе ищем, то ничего друг от друга не скрываем. А тётка должна писать жалобы, ходить по кабинетам, это естественно, логично. Вы будете жить, я буду наблюдать, я буду искать, а вы не будете искать. Это их успокоит.
Они за тобой - я за ними, - смущенно сказал Юра.
- За тобой, вернее, за ними, - покраснел мужчина.
«Если он встанет, он предатель». - подумалось мне.
Юра вскочил, с горячностью продолжил:
- Следить они будут, я уверен. Если на живца…
Я не дала ответить:
-  Согласна, -  и поставила точку.
Юра сел  рядом:
 - Но ты должна рассказать мне все, -  и смутился. -  Без этого я не смогу их узнать.
Опять лезет … опять узнать …, да я ничего не помню …, Наверное, я поспешила, и он залезет мне под юбку, если потребуется.
Он молчал ….долго ….
Я не думала, принимать или не принимать, я согласна. Но если он врёт и заслан, и этот спектакль нужен для того, чтобы узнать то, что знаю я…
Нет, дорогой Юрочка, я, конечно, соглашусь, но  говорить мне нечего …
И тебе знать нечего.
Юра протёр глаза – свой, свой, хорошо.
Но я не доверяю никому. 
Ты найдёшь, а я даже и не опознаю.
-Я готова стать приманкой, - сказала я, - но что я могу? Клянусь, ничего больше не помню.
Долго говорили, как обнаружить слежку и что они ни-ни…. Что рано или поздно он их вычислит и приведёт опознавать. Главное - было бы кого опознавать.
Он смотрел на  мои ноги …
Юрий Борисович, зачем вы мне помогаете? Может, он влюбился?
- У меня дети, и я не хочу, чтобы эти жили, - впервые я увидела злость в его глазах.
- Я пойду до конца, - и в голосе я впервые услышала неравнодушие.
Может, оно было раньше, но я его не слышала.
Он смотрел на ноги, он не набросился на меня. Хватит скрипеть зубами с такой силой.
Нет, он точно испытывает влечение, а иначе для чего?
Для чего он старается ?
Женщина точно знает, когда она сексуальная цель.
- Но вы мне должны что-то рассказать, я должен что-то скормить начальству
- А мы придумаем.
- Придумаем? - удивился Юрий Борисович.
- Я вспомню название деревни.
- Да вы её давно знали.
- А вот теперь вспомнила … пусть психиатры вообще пообщаются и психологи, эти дуры быстро все подтянут.
- Вам смешно, а мне нет… что-то правдоподобное… они не дураки… забыли – вспомнили, забыли-вспомнили…Они могут решить, что вы водите их за нос
- Юрий Борисович, если завтра вы станете иудеем …
- Это уже было из-за отчества.
- Ну хорошо, если  завтра вы станете маньяком, то эти две дуры всё объяснят и  приготовят ссылки, статьи … исследования английских ученых…  И чем абсурднее поведение, тем больше, тем яснее ясного … наука.  А при наборе на работу это глупость: харизматичных людей бракуют, тесты решают … прокрустово ложе…. Катастрофа…
- Но тогда ещё хуже, - опомнился Юрий Борисович,  - ведь тогда они решат, что вы можете вспомнить больше, и это ещё опаснее. Да нельзя и подумать, что они могут придумать…
Я окаменела:
- Это всё они придумали, это не вы - они сделали.
- Да-да, - смутился Юрий, - у них нет сострадания, есть только желание свои страхи за себя перевести в ваши страхи. И они будут биться за себя. А у них страх …
- Почему и мне не бояться …скажите начальству…запуталась до предела, сны страшные, страх по любому поводу, просит охрану.
- Предложу пост, - откликнулся Юрий Борисович.
- А я? А я и боюсь, - ответила я, - не смерти, а что придут и опять будут ещё…
Я вспомнила остановку за бензоколонкой:
-  И что вы нашли что-то, но им никому не сказали?
Юрий покраснел, залез в карман, вынул листок:
- Персидское, Первая Крестьянская, 105, квартира четыре. Я пустил туда стажера, самому нельзя. И ещё Андрея Грязнова во Псков отправили на пустяковые дело. И на его место капитан из другого отдела …, и я это не понимаю, вокруг меня пустота. и ещё если моё предположение верно то мы с тобой два осла которые решили перехитрить хвосты друг друга.
- Это что за предположение?
- Я что? Если у тебя в палате навели прослушку, - выдохнул Юрий и посмотрел извиняюще и испытывающе. - и ты это знаешь…
Я ?!!!! Я знаю и подставляю !!!!
- А почему они обкапывают  меня? Почему? - с недоверием продолжал Юрий.  И, упав на колени, стал осматривать кровать и тумбочку.
Он меня боится ….сумасшествие…и ещё эта прослушка …
Я испугалась сильно, глубоко, до глубины души – душила, душила злость, жгла ярость, досада за дебилов-мужиков, которые боятся хотеть, и, если и захотят, от страха клянут  себя за то, что захотели.
Юра не нашел, радостно улыбнулся, сел на пол:
- Ух, кажется, пронесло тебя!
Я убрала его кисть со своей коленки.
- Извини, Оля, я не просто что-то не так чувствую, я чувствую, что не так, я что-то не понимаю … всё не так, даже лучше, чем никак, кукольно как-то… Ладно, я пошёл, живи долго. Не бойся, всё хорошо, даже лучше, чем кажется
Возмущение и злость выстрелили из меня вместе с невозможностью этих дней со страхами и сомнениями:
- Да как они смеют тебя обвинять! Я найду и расскажу, какой ты хороший и  что ты сделал для меня … И тётка не из-за тебя повесилась, она не вынесла горя моего, что меня убивали, насиловали, она не вынесла позора!
- Она не повесилась …она не повесилась, - спокойно сказал Юра, - её повесили.
Я не поняла, переспросила, и опять не поняла, опять и опять переспросила.
- Подробно! - только и смогла выдавить  я.
- Я примерил стул. По росту не получается: не хватает 10 -15 см. Значит, мы доигрались со своей игрой в открытую.
- Да чем тётка помешала? Наоборот, жалобы, приемы у начальников…
- Да нет, просто взяли жалобы, вытащили из конверта и к трупу подкинули.
- Она живая!
-  Я говорю, извини, я говорю, что они считали бабулю трупом, а нужно им было меня отстранить. И как сделали ловко. Не они - тётка твоя меня обвиняет, вот только в жалобе… Вот только в жалобе нет про петлю, и с длиной промахнулись.
- И я, - Юра прокричал, - написал докладную записку в три адреса.
- И я напишу, - с вызовом, заговорщицки  подмигнула я.
- И напиши, очередь твоя, прошу, ведь бабушка жива. А ты как ближайшая родственница можешь написать по закону за неё жалобу против моего отстранения. Вот бумага и ручка.
- Скажу, что тетке я передала записку с описанием насильников, приметами, отпечатками на циферблате часов и на стакане. Все это я отдала- знакомому проводнику, которого знает тетка, и, если что, он отдаст этот пакет куда надо.
Я повторила то, что Юра написал мне на листке.
 - А почему ты мне это не говорила мне раньше? - возмутился Юра.
- Потому что я никому не верю.
- Пиши, - начал диктовать Юра, - Генеральному прокурору…
И два листа: какой Юра хороший и как его любила тётка. подпись, число… И подмигнул.
- А теперь главное: что бы ты мне ни рассказала теперь, всё имеет значение.
И рука стала раскручивать вокруг мясорубки.
Я начала колоться: прости, что не сказала сразу, но всё: все приметы, про отпечатки и проводника…
- Я не знаю его имени и поезда, но я знаю его в лицо.
Юра вскочил, замахал руками:
- Как же вы всё не сказали и откуда отпечатки?
Я продолжала откровенничать заученным6
- Они один стакан не заметили, а я сразу все поняла и спрятала. Тётка нашла на часах на циферблате.
- Теперь понятно, что не я был целью, а тётка. Они считали, что доказательства у неё дома. Они искали, но мне в глаза обыск не бросался, профессионалы.
Я понимала, что эти спектаклем Юра уводил от меня удар. теперь им нужна я живая или тётка.
И ещё мне кажется: тётка верила в бога, тихо, тайно, и поэтому в петлю она вряд ли бы полезла.
Главный родственник – папа, и квартиру тётки мне он отдаст, а вот бумагу официальную, думаю, заставлю подписать и ещё одну.
«Одна ты у меня, кровиночка», - тётя, конечно, говорила, но если сначала и горевала, то после того, как увидела, что я выздоравливаю, какать могу уже без боли, стала смотреть уже более практично.
«Руки-ноги есть, остальные места тоже в наличии, а головку мы тебе прочистим.
Прочистим, прочистим, уже больно много там сажи налипло». Ох, тётя, тётя, прости меня!