Фредрик Браун. Бабулин день рождения

Бабулин день рождения
(Совместно с Л. Козлова)

Гальперины были очень дружной семьей. Уэйд Смит, один из двух приглашённых не-Гальпериных, сам одинокий как перст в поле, завидовал сплочённости ее членов, но огонь его зависти еле теплился, благодаря мягко сиявшему в руке бокалу.

Бабушка Гальпериных отмечала свою восьмидесятую годовщину. Каждый, кроме Смита и ещё одного приглашенного, либо был Гальпериным по рождению, либо носил эту фамилию. Бабушка вырастила троих сыновей и дочь. Все они присутствовали на дне рождения, к тому же сыновья пришли с жёнами. То есть, включая бабушку, уже восемь Гальпериных. Плюс, четверо внуков, один даже с супругой, — итого тринадцать. Тринадцать Гальпериных, насчитал Смит, если же прибавить его самого и ещё одного не-Гальперина по фамилии Кросс, то получится пятнадцать взрослых. Было ещё трое Гальпериных-правнуков, но их уже загнали в кровати — каждого в своё время, сообразно возрасту.

До чего же приятные люди, с теплотой подумал Смит. Правда теперь, когда дети спят и алкоголь течёт рекой, вечеринка стала, на его вкус, шумновата. Пьют все, даже бабушка, восседающая в своём троноподобном кресле, приговорила уже два бокала хереса и начала третий.

Такая милая и жизнерадостная старушка, но при этом, определённо, глава семьи. Правит ими пряником в железной руке, думал Смит. Пословицы от выпитого путались в голове.

Сам Смит пришёл сюда потому, что его пригласил Билл Гальперин, один из сыновей бабушки, чьим поверенным и другом он был. Второго чужака, то ли Джина, то ли Джена Кросса, привёл кто-то из третьего поколения Гальпериных.

Сейчас Кросс как раз общался на противоположном конце комнаты с Хэнком Гальпериным, внезапно разговор перешёл на повышенные тона. Смит понадеялся, что обойдется без неприятностей: жаль было портить столь славную вечеринку дракой или хотя бы ссорой. Но тут Хэнк врезал Кроссу кулаком в челюсть. Тот упал навзничь, с громким «хрясь!» ударившись головой о каменный угол камина. и больше не подавал признаков жизни. Хэнк подбежал к нему, встал на колени и, прикоснувшись к телу, побледнел.

— Мёртв, — вставая, объявил он севшим голосом. – Чёрт, я не хотел… просто он сказал…

С лица бабушки слетела улыбка.

— Генри, он первый начал. Я видела, — голос её звучал резко и сердито. — Мы все видели, верно?

На последней фразе она повернулась к Уэйду Смиту и хмуро посмотрела на выжившего чужака.

Смит смущённо поежился:

— Я... миссис Гальперин, я не видел начала.

— Всё вы прекрасно видели, — фыркнула она. — Мистер Смит, вы смотрели прямо на них.

Не успел Уэйд Смит ответить, как Хэнк Гальперин вмешался:

— Чёрт, бабуля, мне так жаль, но и это не решение. Проблема серьезная. Вспомните, я семь лет дрался на ринге в профессиональных матчах. А боксерские кулаки, даже если речь об экс-боксере, закон считает смертельным оружием. Тянет на убийство с отягчающими, даже если бы Кросс и впрямь ударил первым. Ну да не мне вам рассказывать, мистер Смит, вы же адвокат. Вдобавок, учитывая мои прежние нелады с законом, копы накажут меня по всей строгости.

— М-м-м, боюсь, вы правы, — озабоченно сказал Смит. — Но, может, лучше позвоним врачу или в полицию, или туда и туда?

— Минутку, Уэйд, — вклинился Билл Гальперин, его приятель. — Сначала утрясём всё между собой. Это была самооборона, согласен?

— Н-не знаю… Я не....

— Погодите! — недовольным тоном вклинилась бабушка. — Даже если самооборона, наш Генри всё равно влип. И неужто вы думаете, что мы можем доверять этому Смиту? Как он поведет себя перед судом?

— Но, бабуля, нам придется... — начал было Билл Гальперин.

— Не мели вздор, Уильям. Я видела, что произошло. Все мы видели. Кросс и Смит подрались и поубивали друг друга. Кросс убил Смита, затем упал в обморок от полученных тумаков и ударился головой. Дети мои, мы ведь не позволим, чтобы нашего Генри упекли за решётку? Только не Гальперина, только не одного из нас. Генри, отмутузь это тело немного, чтобы казалось, будто он дрался, а не просто свалился с одного удара. Что до остальных…

Все мужчины, кроме Генри, обступили Смита, а женщины, кроме бабушки, встали у них прямо за спиной — и круг замкнулся.

Последнее, что чётко видел Смит, — это бабушка, восседавшая в своём троноподобном кресле, её глаза-бусинки блестели от возбуждения и решимости. А последнее, что он слышал во внезапной тишине, которую больше не мог разорвать своим голосом, — это тихие смешки бабушки. Потом его сотряс первый удар.