Очень личный Экспириенс

- Госпожа Анна, Вы просили сообщить, когда Ваш номер будет готов. Если хотите, можете подняться.
- Спасибо, я ещё немного посижу, Принесите мне чай, пожалуйста.
- Да, конечно, сейчас.
Худощавая женщина средних лет, в облегающих джинсах и лёгком свитере, сидела в мягком большом кресле на веранде с видом на озеро. Ей не хотелось никуда уходить отсюда, она, наверное, могла бы просидеть так целую вечность, но вот принесли чай – и время, остановившееся на минуту, вновь понеслось вперёд.
У этого места была вековая история. Санаторий, дом отдыха, гостиница, и вот сейчас – центр психологической трансформации. Здесь была совершенно удивительная атмосфера – хотелось просто закрыть глаза и ни о чём не думать. И как бы ни назывался этот старинный особняк, приезжали сюда именно за этим – не думать...
- Здравствуйте, Анна! Сегодня наша первая встреча, – а всего у нас семь дней, за которые Вам предстоит найти свою личную внутреннюю опору. Чтобы нам – а, точнее, Вам – было легче, я очень рекомендую говорить честно, не стараясь обходить травмирующие моменты – так я смогу оказать Вам более квалифицированную помощь.
- Да, доктор, конечно, я понимаю.
- Давайте начнём с конца, так сказать, и будем потихоньку продвигаться к началу, пока не дойдём до момента, когда Вы ещё не познакомились со своим мужем.
- Я не знаю, с чего начать.
- О, не волнуйтесь, я помогу Вам, и этот путь мы пройдём вместе. Скажите – было что-то, что Вас всегда раздражало в муже, какая-то его черта характера или привычка?
- Даже не знаю… Нет, знаю, – после небольшой паузы сказала Анна.
- Его жуткая провинциальность. Какая-то суетливость, как у стариков. Ненужные беспокойства, лишние вопросы, боязнь кого-то обидеть и чуть ли не собачья услужливость. Иногда было просто стыдно за него. И говорить об этом неудобно, не мальчик же, – но, с другой стороны, неприятно очень.
Понимаете, мы познакомились с Алексом в университете, он действительно родом из какого-то отдалённого городка, и все эти качества его характера были в нём уже тогда. Но мы были молоды, я впервые в жизни жила не дома со своей семьёй, а в кампусе, и эта его провинциальность казалась мне милой уютной заботой. Именно это меня и подкупило – ухаживали многие, а тёплые тапочки осенью подарил только он. Вот просто пришёл и говорит: «Я в прошлый раз видел у тебя только летние тапочки, а всю последнюю неделю идут дожди, везде сыро и холодно», – и дал мне в руки коробку, в которой оказались хорошие добротные меховые тапочки. Вот с этого и началось…
- Я спросил – что Вас в нём раздражало? – спокойно повторил доктор.
Анна замолчала, достала из сумочки платок, на глазах были слёзы, но она старалась взять себя в руки.
- Всё в порядке. Вам не нужно себя сдерживать, Вы здесь именно для того, чтобы освободиться от всех переживаний.
- Знаете, это, наверное, как-то глупо и мелко звучит, но в последнее время мне стало казаться, будто я в плену у этих тапок. Не каких-то конкретных, а вот именно у всей этой «тапочной» философии – летние, зимние, весенние… Я вчера, когда вселилась в номер, почувствовала, что мне холодно – и просто одела тёплые носки. Чёрт возьми – не заморачивалась, а просто одела носки.
Я много раз хотела ему сказать про этот мещанский уют, про то, как мне в этом душно, но потом – успокоюсь и думаю, какая же я… он любит заботиться, а мне всё не так…
И молчала, просто молчала, – а он, наверное, думал, что мне и вправду так нравится. Это такое гадкое ощущение – как обмануть ребёнка. И дались мне эти чёртовы тапочки…
Она снова расплакалась, теперь уже не скрывая своих слёз. А потом понеслось: о зубной пасте, пятнадцать лет одной и той же, о боулинге два раза в месяц, о чашке свежесваренного кофе каждое утро… и ещё о сотне разных вещей, которые так злили и раздражали её. А сейчас, когда она о них стала рассказывать, они оказались мелкими и глупыми…
Можно же было просто сказать, что тапочки она купит сама, а по утрам ей нравится пить какао, и мясо в магазине она тоже хочет выбирать сама, и машины ей нравятся двухцветные, а не те, на которых не видно пыли и проще закрасить, если поцарапается.
Мелочи, мелочи, мелочи – обо всём можно было бы сказать, всё исправить, но только сейчас уже поздно.
Анна впервые подумала о муже в прошедшем времени – и ей стало по-настоящему страшно…
Ночью Анне приснился сон – точнее сказать, сон-воспоминание. Они с мужем – молодые, купаются в море, смеются. Потом выходят на берег – и оказывается, что кто-то украл её шлёпанцы – обычные пляжные шлёпанцы. Но весь прикол был в том, что это было вечером – все магазины были уже закрыты. В гостиницу она шла в его сандалиях, а он смеялся, напевал детские песенки и говорил, что давно хотел, но как-то всё не получалось – пройтись вот так по городу босиком, что это новое, особенное ощущение – вроде как впитываешь в себя городскую энергетику. В гостинице же оказалось, что он обжёг подошвы ног о жутко нагревшийся за день асфальт, да ещё и порезался. А ей не говорил, чтобы она не вздумала вернуть ему сандалии и пойти босиком сама.
Анна проснулась, её лицо снова было в слезах. Она взяла плед, вышла на балкон и до рассвета смотрела в звёздное небо…
- Доброе утро! Проходите. Как прошла ночь? – доктор был свеж и бодр, чего нельзя сказать было об Анне. Она не выспалась, была жутко расстроена, и меньше всего ей хотелось возвращаться к вчерашней теме разговора.
- Доброе утро! Вчера я жаловалась на провинциальность мужа, а потом мелочной и сварливой почувствовала себя сама… Мне хотелось бы пояснить, – решительно, без пауз, начала Анна. 
- Разумеется, расскажите о своих мыслях и чувствах – и помните: я здесь не для того, чтобы осуждать или оправдывать Вас. Моя задача – максимально Вам помочь. Итак, что Вы хотели пояснить?
- Дело совершенно не во вчерашних мелочах. Меня раздражало в Алексе совершенно другое. Расхожее выражение – «можно вывести девушку из деревни, но деревню из девушки нельзя». Вот это на сто процентов подходило для него.
Он очень хорошо закончил университет и был действительно отличным специалистом, быстро нашёл работу. Там его любили, уважали, давали интересные проекты, но, когда заходила речь о карьерном росте, повышении и так далее – он отказывался. Я даже не знала вначале, он мне рассказал об этом позже. Когда я спросила, почему он отказался, ответ был прост: «Нужно было бы больше проводить времени на работе. Руководитель никогда не уходит вовремя. А мне нравится быть с тобой, с детьми, дома. Я вот хотел пару деревьев возле входа посадить». И вначале я умилялась – какой муж! – а потом поняла: он просто боится идти вперёд. Его устраивает вот такая… даже не знаю, как правильно сказать… средненькая жизнь.
Мне всегда нужен был кураж, мечты, цели, стремления, изменения. Для меня важно, чтобы жизнь была наполнена движением – ярким и интересным. И когда мне предложили возглавить новое отделение компании, я была счастлива, что добилась поставленной цели, а он радовался, потому что понимал: денег теперь будет хватать, и ему не надо никуда двигаться, он может спокойно сидеть в своей конторе на своей должности и дальше.
- Вы имеете в виду, что Вашего мужа устраивало жить за Ваш счёт?
- Нет, я не про это совсем. У нас всегда всё было общее, он отлично зарабатывал, ещё получал какие-то авторские отчисления за свои проекты. К тому же Алекс всегда был жутко экономным во всём, что касалось его самого. Одни ботинки, пара свитеров, рубашек, джинсы, часы, которые я подарила ему на годовщину свадьбы – да я могу по памяти перечислить весь его гардероб и личные вещи. Минимализм во всём, вот такая скромность, чёрт… Так что это точно не история про альфонса, я совсем о другом.
Просто дети росли – кружки, увлечения, развлечения, отдых – и росли расходы, он понимал, что и доходы должны тоже увеличиваться. А тут так удобно – ничего не нужно делать, живи себе в своей зоне комфорта.
- Вас раздражало, что он больше проводит времени дома, с детьми?
- Нет, я была рада, что он успевает отвозить детей на кружки, следит за домом, занимается хозяйством. Что я всегда могу на него положиться. Позже, когда стало возможным работать из дома, он отвозил и забирал меня с работы, если была плохая погода. Я ненавижу ездить в дождь. Я сама была против, когда он хотел взять подработку на удалёнке.
- Вы стеснялись перед знакомыми, что у него недостаточно высокий социальный статус? – неожиданно спросил доктор.
- Нет, я как-то не задумывалась, всё нормально было.
- Можно, я суммирую всё, что Вы сказали, а если я Вас как-то неправильно понял, Вы в конце меня исправите?
- Хорошо, конечно, – ответила Анна, но что-то ей не понравилось в интонации доктора, и она напряглась.
- Ваш муж был хорошим специалистом, много лет работал в одной компании, где его уважали, ценили, доверяли. Он был доволен своей работой. Ему нравилось проводить время дома с семьёй, заботиться о Вас, о детях, заниматься бытовыми вопросами, а финансовый вопрос остро не стоял.
В тоже время Вы были нацелены на карьеру, достижение успеха в профессии, и Вас вполне устраивало, что рядом с Вами – мужчина, не соперничающий с Вами, а, наоборот, довольный тем, что может создать надёжный тыл. Да, безусловно, эта схема несколько отличается от стереотипной, но вам обоим было в ней комфортно.
При этом Вас раздражало, что ценности вашего мужа отличаются от Ваших, и он не увлечён карьерой, как Вы.
То есть, если упростить – Ваши претензии заключаются в том, что он жил свою жизнь в соответствии со своими убеждениями, а не с Вашими. Я правильно Вас понял?
Анна молчала. Она никогда не смотрела под таким углом. В глубине души она считала Алекса провинциалом без фантазии, – а оказалось, что это просто она не могла принять его мировоззрение и считала своё единственно правильным.
- Да… – очень тихо, почти шёпотом, ответила Анна.
- Мы закончили на сегодня, – сказал доктор, захлопнув блокнот, – я хотел бы, чтобы Вы обдумали наш разговор с такой позиции: а действительно ли Вам подходит мужчина с другим мировоззрением? Нужен ли Вам не крепкий тыл, не домашний, заботливый мужчина, а соратник со схожим набором ценностей и стремлений? Представьте себя рядом именно с таким мужчиной – как бы Вы себя ощущали?
Анна не пошла на обед. Она гуляла возле озера, сидела на своей любимой веранде, туда же она попросила подать и ужин.
До глубокой ночи она представляла себе мужчину своей мечты. Но какой бы удивительный образ она себе ни рисовала, он всё равно походил на её мужа.
Вывод напрашивался сам собой: Алекс идеально подходил ей, а единственная причина её недовольства – это не его провинциальность, а её стереотип о том, каким супер-достигателем должен быть настоящий мужчина.
Засыпала она без слёз, но состояние было не лучше. Ей очень хотелось вернуться в прошлое и многое изменить. Анна с болью вспоминала моменты, когда злилась, ругалась на Алекса, и – да, доктор был прав – она стеснялась его простоты. И ещё она поняла, какое самое страшное слово в жизни – «поздно». Всё слишком поздно…
Утро разбудило её яркими солнечными лучами. Анна решила, что сегодняшний день она начнёт с лёгкой пробежки, потом завтрак, потом съездит в город погулять, а с доктором встретится после обеда – ей необходимо немного отвлечься…
 - Добрый день, Анна! Вы сказали, что хотите сегодня немного развеяться и встретиться после обеда. Что произошло? Вы расстроены, в слезах, и сейчас только полдень…
 - После завтрака я поехала в город, погуляла по центру, зашла в бутик, купила пару вещей, потом села в кафе, и вдруг поняла, что купила я два свитера – один себе и один для Алекса. Понимаете, это просто какой-то рефлекс, я же всё понимаю, всё принимаю, а потом иду и покупаю два свитера, – Анна расплакалась, ей было безумно жаль себя. Она купила подарок, а дарить его некому – как маленькая девочка с никому не нужным рисунком…
Доктор протянул ей пачку бумажных салфеток. Анна плакала, мелко всхлипывая. Она вспомнила, сколько праздников, сюрпризов, подарков просто разбились вдребезги о его рационализм. Она вспоминала, как могла долго искать какую-то особенную вещь ему в подарок, заказывала, сама придумывала, как подарит, что скажет, ей нравилось дарить подарки не по праздникам, а просто так. И что? Он мог повертеть подарок в руках, бросить на стол и сказать – «да, красиво, классно, но зачем мне?» Сам он стабильно дарил подарки по праздникам, и иногда, очень сильно иногда – какие-то мелочи, сувениры просто так. Постепенно из её жизни ушли подарки. Раньше она очень любила дарить близким, друзьям и просто знакомым маленькие презенты: увидит какую-то интересную вещь – и, если знает, что кто-то это хотел, всегда покупала, в пределах разумного, конечно.
Со временем она перестала дарить ему – зачем, если не ценит? А потом и всем остальным – просто пропало желание…
День за днём, сеанс за сеансом, Анна вспоминала большие радости и мелкие обиды, плакала и смеялась, её семейная жизнь представала перед ней то прекрасной гармонией любви и заботы, то грустной привычкой, растянувшейся на годы.
Ей так многое хотелось сказать мужу, многое изменить в себе, в нём, – а, может быть, вообще выйти замуж за кого-то другого и узнать себя совсем другую. Но, увы – уже ничего нельзя было сказать или изменить. Безвозвратно… Почему-то именно это слово приходило ей в голову всё чаще и чаще.
Сейчас, проанализировав всю свою семейную жизнь, она увидела, как изменилась за эти годы, – и, если честно, эти изменения ей понравились. Но в то же время она была и многим недовольна. И так было, наверное, во всём – неважно, о чём бы ни шла речь, всё время всплывало очередное «но».
Анна сидела на своей любимой веранде, пила кофе и смотрела на уточек, плавающих по зеленоватой глади озера. Завтра последний день, ей надо будет уезжать. Да, безусловно, сейчас она чувствовала себя значительно лучше, чем когда приехала, спокойнее, сильнее, уже освободившейся от груза – обид, чувства вины, ненужных компромиссов и прочей эмоциональной шелухи, которая так любит засорять любые отношения. Но она совершенно не представляла – как сможет вернуться домой?..
Здесь время как бы остановилось, и можно было вновь и вновь переживать одни и те же моменты жизни, вспоминать и прорабатывать какие-то ситуации, делиться с доктором самыми сокровенными мыслями без страха, что тебя не поймут или осудят. Здесь она могла спорить с мужем, доказывать ему что-то – или, наоборот, соглашаться с его доводами. Здесь она могла вернуться в любую минуту своего прошлого и всё переиграть, но там… Там жизнь шла вперёд, и ничего нельзя было изменить в прошлом, а о будущем она не хотела думать вообще…
- Доктор, я очень Вам благодарна, Вы действительно помогли мне – и переосмыслить многие вещи, и найти гармонию внутри себя. Я вижу свои трансформации и хотела бы задержаться у Вас ещё на один курс терапии. Я готова оплатить двойной тариф, и мы могли бы…
- Нет, госпожа Анна. Собирайте вещи, сегодня Вы уезжаете, – не дав закончить ей предложение, сказал доктор.
- Но, послушайте – я же чувствую, что мне ещё есть над чем работать…
- Нет.
- Не понимаю – какая Вам разница, работать со мной или с кем-то другим?
- Нет.
- Ну, а если тройной тариф?
- Собирайте вещи, госпожа Анна.
- Я не могу. Я не могу вернуться в дом, в котором его нет. Вчера в городе я уловила от кого-то запах его духов и думала, что сойду с ума. Я убегала оттуда как безумная, и смогла хоть немного взять себя в руки, лишь оказавшись за городом. А там…
- Дома.
- Что?
- Не «там», а дома.
- Да, дома. Дома есть всё – и запахи, и вещи, и воспоминания – всё, кроме него. Я не могу, просто не могу… не могу…
Анна не плакала, она дрожала, обхватив себя руками, и еле слышно повторяла: «Не могу».
Ей дали сильное успокаивающее и уложили спать, – так ей удалось задержаться ещё на один день.
Спустя месяц
- Смотри, дело твоё, конечно, – но я могу тебе сказать, что это просто уникальный экспириенс. Не уверена, что хотела бы повторить, но один раз точно стоит попробовать, – Анна посмотрела на часы, – давай попросим счёт, мне нужно скоро уходить.
- Если честно, я испробовала уже всё – и психологов, и гадалок, но всё равно не представляю, как лучше поступить. И не хочется время на него терять, и вроде как-то тоскливо становится, как подумаю… Скажи, как тебе это помогло принять решение?
- Очень просто, я же тебе уже рассказывала – приезжаешь туда на семь дней, семь сеансов. Перед вселением специальный аппарат внушает тебе одну мысль – что твой муж умер, а дальше ты уже работаешь со своими эмоциями.
- Как-то зловеще звучит…
- Перестань, ерунда это всё. Мне этот центр посоветовала одна коллега на работе, двадцать четыре года замужем, отношения уже ни о чём, но тоже – и жаль, и страшно всё менять. Она поехала в этот центр – и в первый же день испытала такое облегчение, что буквально ходила и пела. А когда гипноз сняли, у неё истерика была, что надо уезжать. Так она поехала в гостиницу, не заезжая домой, и подала на развод.
А у меня всё с точностью наоборот – просто медовый месяц.
Понимаешь, это очень точный индикатор – вот когда человек ушёл из твоей жизни, что ты испытываешь: горечь или облегчение, скучаешь по нему или не хочешь даже вспоминать. Всё лишнее убирается, и остаётся только суть: твой это человек – или так, прокатились вместе…
- Хорошо, давай визитку, я попробую.
Анна протянула визитку, на которой было написано: «Центр психологической трансформации «Очень личный Экспириенс» – уникальная методика».