Идеальность

Мужчина ковырялся в тарелке вилкой, сидя за кухонным столом, в окружении своей семьи обычным будничным утром. Но едва ли самому мужчине это утро казалось обычным.

“ Что-то определенно кажется неправильным. Почему они ведут себя не так как всегда? Жена Катя хлопочет по кухне, она заранее встала и приготовила завтрак на всю семью. А ведь последний раз такое было, когда Анька была ещё маленькой, а Димы даже и в планах не было. Да и Анькино поведение не поддаётся объяснению. Она уже подросток и давно вошла в состояние противостояния семье. Последнее время она считает, что права только она сама, а всё что мы ей говорим, отвергается в самом зачатке. Конечно, конечно, ведь четырнадцатилетний подросток будет иметь намного больше опыта, чем взрослые уже состоявшиеся люди – мы – я и Катя. Как наивно с её стороны так рассуждать, но это просто такой период, который нужно пережить.

Впрочем, сейчас Аня ведёт себя совсем иначе. Она улыбается мне и внемлет каждому моему слову. Единственное, что не остается без изменений, это поведение Димы, он всё такой же младенец и ведёт себя так, как подобает ребёнку его возраста. Чист и невинен, пока что без бурления гормонов, что приносит пубертат. ”

Но не только поведение домочадцев показалось мужчине странным. Он хорошо вгляделся в лицо своей жены, пока она наливала ему кофе, а затем скрылась за его плечом, сев рядом с ним за столом.

“Нет, нет, тут явно что-то не то. Катю я всегда считал красивой за её интересную и удивительную внешность. Где её тонкий нос с горбинкой? Где её пухлые щёчки? Да и где то, за что я всегда называл её блинчиком? Я не понимаю, где её маленькие ямочки в коже после перенесённого акне, так похожие на поры в хороших блинах? Нет, бывали моменты, особенно много позже, когда она начала активно пользоваться косметикой. Она замазывала лицо тональным кремом перед тем, как выйти куда-нибудь в люди. Только такого никогда не случалось по утру. Она никогда не пользовалась косметикой утром.”

Мужчина задумался. То, что происходило на кухне, со стороны казалось идиллией. Семья из четырёх человек завтракала. Никто не ругался, все мило беседовали и улыбались друг другу широкими неестественными улыбками, без ямок у глаз. За исключением главы семьи, конечно, он был в своих мыслях. Всё действительно казалось столь идеальным, что в то же время казалось не естественным. На лицах его домочадцев не было ни единой морщинки, ни единого шрамика, ни прыщика. Идеально гладкая фарфоровая кожа у каждого.

Осознав это, мужчина захотел взглянуть в зеркало на самого себя, чтобы убедиться, что, хотя бы он выглядит также, как и прежде. Но ему это не удалось. Катя вновь повела себя странно. Последнее время она не провожала его на работу и могла ещё долго сидеть за столом с телефоном в руках. Когда муж обычно прощался перед уходом, она так же нетривиально отвечала “ага”, не поднимая головы.

А что здесь? Женщина прошла с ним в прихожую и в тот момент, когда он уже поворачивал голову к зеркалу, жена чуть ли не силой толкнула его к двери. Она ворковала и уделяла внимание только ему. При этом была одета на грани – достаточно, чтобы мужчине было приятно видеть свою жену утром и при этом достаточно, чтобы дети ничего плохого не подумали о своей матери. Напоследок она поцеловала его, пожелала удачи на работе, и вручила в руки пакет с обедом, выпроводив из квартиры.

Мужчина был в полном недоумении. Он не понимал, что происходит. Почему же все домочадцы так ведут себя сегодня? Конечно, ему приятно было видеть такое поведение, как человеку, которому важно отсутствие негатива в собственной семье, да только, не покидало неприятное чувство и ощущение надвигающейся беды.

Рабочий день прошёл по своему обыкновению. На работе трудно отследить изменения подобно тем, что мужчина смог отследить в домашней обстановке. Всё-таки с семьёй человек проводит большую часть своего времени и разговоры ведутся на совершенно иные темы, чем на работе с коллегами. Дома могут подниматься темы чувств и эмоций, воспитания детей, да и дома человек может показать себя со слабой стороны, когда он устал и уже не выносит того, что происходит вокруг него. А что на работе? На работе, по крайней мере, у мужчин список тем довольно ограничен и темы эти обсуждаются и перетираются изо дня в день. Рабочий же день сам по себе прошел, как и обычно.

После рабочего дня, в подъезд, мужчина заходил, необремененный воспоминаниями о сегодняшнем утре с семьёй. Всё как-то вылетело из головы само по себе в течении дня. Поэтому без единой доли сомнения он вошёл в квартиру.

В нос тут же ударил столь знакомый и уже давно позабытый запах – запечённая утка. Катя готовила пару раз ему это блюдо, только это было столь давно, что он уже и не помнил, когда это было. Она отказывалась более готовить утку. Ей не нравился её вкус, не нравился её аромат и также не нравились, все, как она всегда говорила “мудохонья” в подготовке утки перед приготовлением.

Мужчина позабыл совершенно всё, что он думал в тот же момент, когда он учуял знакомый запах. Приятные воспоминания наплыли сами собой. Ранние, ещё из детства, и из ранних лет семейной жизни, когда утка ещё редко, но готовилась. Он быстро разулся и снял верхнюю одежду, всё побросал и помчался на кухню. Позабыв о том, что он хотел взглянуть на себя в зеркало дома.

Если день не показался ему странным во время общения с коллегами или в процессе самой работы, то действительно чудным было то, что он так и не смог увидеть своего отражения. Если утром он не успел перед тем как жена выпроводила его за дверь, то в течении дня всё складывалось по крайней мере необычно. Мужчина то забывал взглянуть в зеркало на работе, то задумавшись в своей голове, не обращал внимание на своё отражение в витринах магазинов, и даже почему-то вскользь проводил взглядом по зеркалам автомобиля, не отпечатав в памяти отраженное изображение. Так и сейчас запах утки сбил все его мысли о том, чтобы посмотреться в зеркало в прихожей.

Наконец он на кухне. Семья сидела за столом. Все опрятные, улыбающиеся и без телефонов в руках. В центре стола стояло блюдо с запечённой уткой. Столь большое, что занимало почти весь стол.

“Стол! У нас никогда не было круглого стола! Что, чёрт возьми, здесь происходит?!”

Все сомнения мужчины улетучились, когда он обратил внимание на стол. Если ещё днём, он думал, что быть может его семья действительно решила измениться, может решила порадовать, или ещё что-нибудь в этом духе, ведь в целом день прошёл обыкновенно, то теперь сомнений не было - что-то происходит. Что-то чему он не может дать разумного объяснения. И, решив не тянуть, мужчина сев за стол сразу же задал вопрос:

- Что происходит? Вы совсем не такие как обычно! – сказано было грозно и серьёзно.

В тот же миг, когда он произнёс эти слова, всё окружающее изменилось. Мир будто бы стал немного блёклым, возникло ощущение похожее на мировосприятие человека в депрессии. И семья мужчины, конечно же, изменилась тоже. Точнее изменилось их поведение.

Дети повернули свои головы в сторону матери, она же в свою очередь посмотрела на каждого из детей по очереди. Все их движения замедлились и стали мало походить не человеческие. Они больше напоминали движения кукол. Жена мужчины махнула головой, и все трое синхронно встали из-за стола.

Мужчина не понимал, что происходит. Трудно было объяснить происходящее, поэтому он решил в первую очередь обороняться руками и не взял для самозащиты лежащий рядом на столе нож. Вдруг это какое-то ментальное заболевание проявило себя. Заболевание, что некогда одолело его мать, собственно могло коснуться и его. А ведь он не хотел причинить вреда своим любимым!

Мужчина просил их отойти от него, ведь достаточно всего лишь поговорить и обсудить, что происходит. Но все трое продолжали на него надвигаться, зажав в угол между кухонными шкафами.

Первой атаковала его дочь. Она сделала резкий выпад в его сторону схватив за руку. Удивительно, но у взрослого мужчины не хватило сил, чтобы отринуть от себя четырнадцатилетнюю девочку. При том, что он не было хилым! Широкоплечий, с широкой грудной клеткой и не менее узкой спиной, в его фигуре угадывалось, что это либо бывший спортсмен, либо же человек, проработавший не малое количество лет тяжелым физическим трудом.

Следом напал сын. Он набросился на его ногу и тем самым ощущался неподъёмным грузом, что невозможно было сдвинуться с места. В итоге одной руки уже явно не хватало для того, чтобы отбиваться от жены, которая стала следующей нападавшей. Она шла медленно и не спеша, волоча ноги по паркетному полу. Шаг за шагом она двигалась в его сторону и наблюдала за его попытками высвободиться из живых пут на руке и ноге. Женщина улыбалась, широкой неестественной улыбкой, со слегка наклонённой головой в правую сторону. Порой складывалось ощущение, что рядом с ней в нескольких сантиметрах появлялась ещё пара таких же женщин, а после они пропадали.

Приблизившись вплотную, женщина схватила его за руку, тем самым совсем обездвижив. Вторая же рука была у нее свободна. Она достала из-за пояса странного вида клинок и воткнула его мужчине в грудь.

Боль обрушилась мгновенно. Он не мог сдвинуться с места, не мог даже постараться что-то сделать. В районе сердца жгло, он чувствовал, как по грудной клетке потекла тёплая кровь и закапала на пол. Клинок входил всё глубже и глубже в плоть и уже подбирался к рёбрам. Вероятно, женщина решила помучить, попытать мужчину, ведь всё можно было закончить куда скорее, резким уколом шилообразного клинка в самое сердце. Но нет, она вводила его медленно и планомерно. Вынимала обратно и после вонзала вновь, пыталась расширить отверстие, но не торопилась заканчивать начатое.

В какой-то момент мужчина заметил в тёмном углу кухни неясный силуэт в балахоне. Он наблюдал за происходящим, держа в одной руке зажженную свечу, что впрочем не была совсем уж большой и более напоминала огарок. В другой руке фигуры было нечто среднее между сосудом и фонарём. Мужчина не успел разглядеть силуэт, да и не известно точно, не была ли то его галлюцинация. Ведь в следующий раз, когда он закатил глаза от боли и снова открыл их, он оказался в кромешной тьме.

Чувства и ощущения нахлынули волной. Частое и сбивчивое дыхание, страх, а главное боль, как душевная, так и физическая. Он чувствовал теплоту в районе груди, ощущал, как это теплота распространяется, а одеяло становится постепенно мокрым. Подскочив, он подбежал к зеркалу. На оголённой груди именно в том месте, куда вонзался шилообразный клинок, красовалось отверстие в его плоти, из которого мерно сочилась кровь.

Мужчина обработал рану и остановил кровь. Постепенно разум начал вытеснять инстинкт самосохранения. Ведь более не стоило беспокоиться о жизни. Последней ничего уже не угрожало. И тогда, приятные, и в то же время ужасные воспоминания прожитого дня, что судя по всему были всего лишь сном, начали насыщать его разум. А следом за ними возникло осознание того, что более у него нет семьи. Жена с дочкой и сыном остались, в искорёженном теперь уже металлоломе, что прежде был автомобилем, на трассе. Их более не было.

И ему самому было непонятно. От чего ему больнее и от чего по его лицу потекли слёзы, а горло пережал комок.

От того, что в груди красовалось отверстие от клинка?

Или же от того, что те кого он любил, были так близко в его ужасающем кошмаре?