Игра и Игроки, продолжение 6, заключение

Жизнь страная, необъяснимая штука, живёшь, живёшь, строишь впечатляющие планы, достигаешь, добиваешься, завоёвываешь, вскарабкиваешься, комфортно обустраиваешься там, на самом верху, а потом полшага в другую сторону и тебя уже нет на поверхности земли, нет твоего тела, нет твоего имени, нет твоего голоса, даже твоей тени уже нет, несмыкание.
Короли и пешки, императоры и глупцы, козырные тузы и безуспешные семёрки, распределяющие и бездомные, счастливые и несчастные, удачливые и невезучие, смерть ставит в один ряд все несовпадения, погрешности, несходства и несопостовимости, на финише всё уравновешивается, коммунизм для мёртвых.
Так и есть, большую часть своих денег Де Бур проиграл в казино, в Москве это была гостиница “Пекин”, там он за ночь иногда оставлял по 400 000 долларов.
В Москве в то время существовало несколько групп – высококлассных картёжных мошенников, которые планомерно, систематически и методично обыгрывали казино.
Одна армянская группа, другая русская, существовали и другие, я про них слышал, но лично их не знал.
При мне Де Буар общался с представителем одной из групп и они договаривались вместе одной командой лететь в Европу, и там командой играть против казино.
В начале 1997 года я потерялся для этого сказочного мира, выпал из азартной игры и не знаю, что произошло дальше, десять тысяч сто шестьдесят два, десять тысячь сто шестьдесят три, десять тысяч сто шестьдесят четыре, десять тысяч сто шестьдесят пять.

Шримад Бхагаватам книга 11, глава 23
Жена и брат, родители и друзья продадут тебя за грош и переметнутся с стан твоих врагов едва оскудеет рука твоя.
Родня твоя дорожит тобою покуда у тебя водятся монеты.
Стоит золотому ручейку иссякнуть, близкие возненавидят тебя пуще заклятых недругов.
Злобой воспылают их глаза едва они перестанут слышать звон твоего золота.

1997 год, январь, я ушел из дома и поселился на улице Поликарпова, в двух минутах ходьбы от маленького полуразрушенного Храма, находящегося около метро Беговая.
Началась новая, совсем необычная страница моей жизни, а привычки остались прежними.
В каждом кармане, в портфеле, в вещах я носил карточные колоды.
Я не мог не играть, игра вросла, вплелась, вгрызлась в моё сознание, в мои мысли, в мои чувства, в мои сны, скрытое сумасшествие.
Теперь я играл с самим собой, раскладывал карты на два лагеря, ставя свою сторону в заранее проигрышную позицию и пытался из неё вырваться.
Со мной в одной квартире жил монах, Юра Геребен, и однажды он увидел, как я сам с собой играю в карты.
Юра очень корректно и тактично мне сказал: «Преданные Богу в карты не играют!»
Я сразу же выбросил все карты и больше никогда не брал их в руки, прошло более двадцати пяти лет.
Деберц - в этих тридцати двух картах для меня помещался целый необъятный, красочный мир, лет пятнадцать после этого мне снились карты, я играл сам с собою во сне.
Шримад Бхагаватам и Святое Имя Господа постепенно вытеснили карты из моей жизни и сделали меня свободным.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 6
Рождаясь в человеческом облике душа получает несомненные преимущества перед остальными существами — разум, который ей следует употребить не для самоутверждения в призрачном мире, но для обретения свободы.
Лишь человек способен понять, что подчиниться воле плоти есть рабство, подчиниться же воле Бога есть свобода!
В служении безусловному Благодетелю есть наше высшее благо и смысл жизни.
Счастье, которое извлекаем мы от соприкосновения чувств с предметами, в равной степени доступно всем видам жизни, а потому оно не стоит того, чтобы тратить на него человеческие силы.
Количество радостей и печалей, как вдохов и выдохов, написано у каждого на роду, и мы не властны изменить этот порядок.
Так стоит ли растрачивать жизненные силы на то, что достанется тебе и так, без труда.

Математика, это не только формулы, множители, логарифмы и уравнения, это шестое чувство, продуманные расчёты позволяют заглянуть за кулисы игры бытия, за горизонт неопознанного.
Всё, что нас окружает можно представить и понять с помощью комбинации простых и сложных чисел.
За всеми этими числами, цифровыми закономерностями и комбинациями, дробными структурами и случайными последовательностями, рациональностью и логикой прячется, скрывается, маскируется многоступенчатая сознательная Система, единая Причина мироздания, мыслящий первостепенный Организм, охватывающий и пронизывающий Своими неуловимыми артериями каждый миллиметр бездонного космоса.
Даже сосчитав все песчинки на берегу причинного океана, все звёзды в бездонной небесной беспредельности, все снежинки во время зимнего снегопада, все капельки в проливном дожде никто не может постичь эту безначальную завершённую Целостность из пор которой поминутно вырываются несчётные пузырьки новоявленных вселенных.
И имя такой Целостности - Господь Бог, сокрытый и вездесущий, неиссякаемый и безусловный, очевидный и неописуемый, непроявленный и неизмеримый.
Он свидетельствует и держит под наблюдением всё и вся, Сам оставаясь невидимым, никто не знает Его, но Он знает всех,
Он недвижИмый Стержень бытия, в чьей бездонной утробе покоится всё мироздание,
Он внутри и вне сотворённой Им вселенной, не имеющий начала Он является сознательным началом всего сущего, Его волею творятся, поддерживаются и исчезают миры.
Никому невозможно противостоять Его способности вводить в заблуждения, десять тысяч сто шестьдесят два, десять тысяч сто шестьдесят три, десять тысяч сто шестьдесят пять.
Игра закончилась, на сцене погас свет, смолкла музыка, прогорели восковые свечи на карточном столе, кто-то удачливый и фартовый всё же успел обналичить фишки, но это был не я.
Не успевших, не добежавших, замешкавшихся, не доигравших поочерёдно, аккуратно и заботливо рассортировали по лакированным гробам, сырым могильным ямам и круглосуточно работающим крематориям.
Второго раунда для них уже не будет, во всяком случае в этой жизни!

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 24.
Кто мнит себя главным действующим лицом, тот не видит игры подлинного Лицедея.   

И расколотое небо, и серебряные нити дождя, и осень украткой обгоняет лето, и солнце не над моей головой, и колокола прощальный звон, и губы сладкие твои, которые я не целую, и способов проиграть мне гораздо больше чем возможностей выиграть, и мои карманы, набитые деньгами, за которые я не могу купить себе вечность, и добился я в своей жизни всего, кроме того, что искал, и совсем немного «Да» и неизмеримо «Нет», и линия прямая, и выстрел, и цель, и моё сердце, пробитое пылающим свинцом, и смерти тень, и похоронный марш, и «Нет» меня, и я во фраке праздничном, и в лакированных штиблетах, и сухие губы с застывшим на них жёлто-зелёным налётом, и выгляжу ответственее и моложе.
Последнее желание умирающего: «Я хотел бы, чтобы на моих похоронах играла воодушевляющая музыка.»
Вопрос: «Какую музыку вы позволили бы услышать?»
Умирающий: «Меня устроил бы похоронный марш Петра Чайковского.»
Задающий вопрос: «Но это практически невозможно, неодолимые трудности с органом.»
Умирающий: «Но тогда траурный марш Фридерика Шопена или что-нибудь подходящее по вашему усмотрению, я полностью полагаюсь на ваш вкус.»
Здесь никуда не торопится стремительное время, здесь беспризорный ветер надрывно плачет среди неподвижных изваяний, здесь застывшие фотографии на камнях в полный рост.
И это удивительное выражение твоего лица навсегда запечатается на величественном гранитном обелиске, и над ним не будет властен неумолимый бег времени, и стрелки на часах вечности не смогут изменить твой лик, и ты в этом образе ни на секунду не постареешь, и переживешь в нём тысячи абрикосовых закатов и малиновых рассветов.

Шримад Бхагаватам книга 10, часть 2, глава 51
Так присходит всегда, человек имеет виды на будущее, грезит о земных радостях, меж тем ядовитая кобра смерти уже раскрыла над ним свой клобук.
Как змея, что бесшумно подползает к беспечной мыши, облизывая свои ядовитые зубы, так и Ты в ,облике смерти, крадёшься за каждой живой тварью.
Тело, что нынче в царственных одеждах восседает на золочённой колеснице в окружении боевых слонов, скоро превратится в еду и испражнения червей.
Тот, кого некогда величали великим государем, становится придорожной пылью без имени и звания.
Несчастна душа, возневшаяся к вершинам власти, ибо ноша её отягощена многими долгами и обязанностями.
Не усидит на престоле властитель беспечный, невоздержанный в желаниях, а тот, кто блюдёт своё царство никогда не познает покоя.
Господи безупречный, лишь встретив на жизненном пути верного раба Твоего душа может положить конец своим скитаниям в бенном мире.
Подле стоп Твоего слуги душа стяжает преданность Тебе.
Быть верным рабом Тебе жаждет душа, освободившаяся от всех уз, потому не прошу я Тебя о тленном, подобно тому, как узник не просит своего избавителя о оковах!
Господи, нет у меня пристанища в в суетном мире ни на земле, ни в недрах её, ни на небесах, к Тебе Вездесущему и свободному от уз тлена я взываю о спасении.
В томлении, скорби и тревоге текла моя жизнь, шестеро ненасытных врагов истощали мою душу, лишив меня сна и покоя, нынче, щедрый мой Спаситель, я молю Тебя даровать мне убежище, чтобы подле милостивых стоп Твоих я обрёл долгожданный покой и вкусил сладкий плод бесстрашия!

Завидово, там остался кусочек моего разорванного сердца.
Последние годы мы с женой счастливо прожили там, пока она осенью 2022 года не заболела и нам опять пришлось срочно переезжать в Москву.
Онкология, метастазы по всему телу, одна химиотерапия за другой и её смерть в августе 2023 года.
Назад я уже вернуться не смог, всё вокруг мне напоминало о ней, её ухоженный огородик, теплица, цветочная оранжерея, наш уютный дом, утопающий в длинноногих соснах, зимние вечера возле камина, ласковая река, петляющая между опрятными деревеньками, леса, в которых мы собирали грибы и землянику, просёлочные дороги, по которым мы каждый день ходили по несколько километров.
Без неё моя жизнь остановиласьи оборвалась, и теперь у меня больше нет сердца, на его месте бьётся бесчувственный механический двигатель, гоняющий по чёрно-синим венам отравленную кровь.
Оглядываюсь на тридцать лет назад, тогда я вообще не думал о смерти, вокруг один за другим умирали мои друзья, товарищи, знакомые, а я даже не верил, что со мной это может произойти.
Два шага назад, один в сторону, однажды зимой в начале девяностых мы с моими друзьями, Мишей Бобковым и Володей Лохматиковым, возвращались из моего загородного дома в Москву.
Чтобы заехать в заповедник или выехать из него нужно было иметь специальный пропуск и проехать через два поста.
Непосредственный к заповеднику пост охранялся вооружёнными военными(как впрочем и сейчас), а ближайший к Ленинградскому шоссе охранялся просто милицией.
На блокпосту ближе к Ленинградке нас остановили вооружённые автоматами люди, пьяные, разгорячённые, возбуждённые и весёлые в штацкой одежде.
(Вставка: резиденция президента Ельцина находилась на территории Завидовского заповедника, всего в нескольких километрах от нашей деревни.
Он регулярно приезжал на охоту и всегда пьяный охотился на лосей, оленей, кабанов, гусей и прочую живность.)
Нас вытащили из машины, руки заставили положить на крышу автомобиля, расставить широко ноги, прямо как в американских фильмах, начался обыск каждого из нас и машины.
Ничего не найдя и разочаровавшись старший из них мне сказал: «Ну что бандитосы, сейчас мы с вами поедим к нам на Лубянку и там будем вас бить», других достаточных и неопровержимых аргументов у них не было.
Я хорошо знал инспектора ГАИ на посту, я ему сказал: «Вася, ну ты им скажи, что я здесь живу, что я местный, что ты меня давно знаешь.»
Лейтенант Вася мне ответил: «Я ничего не могу сделать, они с Ельциным приехали, бухают несколько дней и беспредельничают.»
В конечном счёте минут через сорок нас отпустили, ну рассказать я хочу вам не об этом незначительном и несущественном инцинденте, а о общей ситуации в стране.
Во главе государства стоял алкоголик, неуправляемый, надменный, самовлюблённый и самодовольный, ему было плевать на великую страну, которую он бесплатно разделил и задаром раздал нашим будущим врагам.
Уже чуть позже, может быть в 1994 году я познакомился в Завидово с молодым военным парнем, майором, он как раз и возглавлял одну из групп охраны президента Ельцина.
Мы с ним несколько раз встречались в Москве, а потом через некоторое время потерялись в суете, сумятице и сутолоке каждого дня.
Прошли многие годы и я не буду называть имя и фамилию этого офицера, но некоторые события, которые он мне рассказал опишу своими словами.
Две группы охраны президента, военные, обученные профессионалы, прошедшие горячие точки всего мира.
Его рассказ: «Однажды Лужков торжественно открывал какую-то новую станцию метро, приехал Борис Николаевич, охрана, сопровождающие, журналисты, чиновники, морской офицер с «ядерным чемоданчиком»(устройство, хранящее коды для приведения в действие ядерного арсенала России, осуществляющее связь с ракетными войсками стратегического назначения).
Б.Н. сел за управление электропоезда, проехали одну станцию, остановились, начали отмечать радостное явление, откуда-то внезапно появился миниатюрный столик, водка, солённые огурцы, капуста, чёрная и красная икра, маринованные грибочки, отпразновали достижение мэра города и Московского метрополитена, ещё раз отпразновали, затем ещё раз.
Ельцин опьянел, раскраснелся, расчувствовался, разволновался, сказал несколько горячих торжественных слов, посвящённых данному праздничному событию и вся возбуждённая толпа взволнованно двинулась к выходу из метро, расселись по машинам и уехали кто куда.
Через некоторое время мы спохватились, морского офицера с «ядерным чемоданчиком» с нами небыло, мы его забыли где-то в метро.»
Как там дальше всё происходило я уже не помню, прошло более тридцати лет, но сам проецедент, чудовищный по своей беспечности, опрометчивости и безрассудству.
Как выжила наша страна в то ужасающее время, как не раздробилась нашими западными демократическими друзьями на несколько отдельных ненавидящих друг друга государств?
Только Господь нас спас!
Сейчас совсем другое время, ни выстрелов, ни убийств, ни бандитов, ни стрелок, ни разборок, я возвращаюсь ночью со спортзала, после смерти жены мне сложно находиться среди людей, а после часа ночи в спортзале уже никого нет.
Город мирно спит себе, тишину нарушают лишь редкие машины-такси, я иду в пустую квартиру, где меня уже никто не ждёт, сердце моё незаметно кровоточит и плачет, если бы не Ты, Господи, я бы давно умер от тоски.
Но я принимаю свою боль, как Твою милость, я знаю, что Ты забрал её в Свой вечный мир, в Своё нетленное царство, где не вращается неистовое колесо времени, где нет боли, нет утрат и потерь, где её любят и где её вечный дом.
И я за неё очень рад.

Шримад Бхагаватам книга 10, часть 1, глава 1
Рождённому смерть уготованна на роду, для каждого из нас уже зажжён погребальный огонь, и не важно когда он поглотит нашу плоть, нынче или через сотню лет.
Стоит ли торопить смерть, несущуюся к нам быстрее самой быстрой стрелы.
Необузданное время разделит наше тленное тело на пять стихий, которые, в следствии наших деяний, снова слепятся в плоть.
Как шагающий, прежде утвердившись одной ногой, отрывает от земли другую, или гусеница, закрепившись на следующем листе, сползает с предыдущего, так душа сначала находит себе убежище в будущем теле и лишь затем покидает нынешнее.
От чего весть о твоей смерти так всполошила тебя?
Ведь смерть неизбежна и по сути есть смена ветхого платья на новое.
Как человек, увлечённый впечатлениями, переностится в иную действительность и забывает о нынешних телесных условиях, так душа, захваченная мыслями о будущем, готовит себе иное существование в ином телесном облике.
Ко времени смерти нынешнего тела душа уже имеет в своём распоряжении тело следущее, слеплённое из мыслей, дел, желаний и впечатлений.
Как отражённая в возбуждёной ветром воде луна меняет свои очертания, так живое существо, возбуждённое мыслями, непрерывно меняет свой облик и представления о себе.

И утро, и вечер, и ночь, и снова нахмуренное утро, и стрелка на часах отчаянно бежит по кругу, и моей жизни догоревшая свеча, и чуть отвлёкся, и посмотрел на неизмеримые небеса, и карамельное лето нечаянно прошло, и шёпот губ твоих не слышу в темноте, и молодость морщинами покрылась, и порвана струна, и жёлтые губы осени меня целуют, и ветер-бродяга опавшие листья куда-то уносит, и журавлиный клин над рекой неровными краями вцепляется в серое небо, и рванные паруса облаков, утонувшие в сапфировой беспредельности, и первый снег, и сердца сбитый ритм, и солнце моей жизни падает за горизонт, и время меня не ждёт, и голоса их всё тише, и тише, и почти все кого я любил умерли, а я всё живу, живу, и живу, и жизнь моя азартная игра, и играю я без козырей, и проигрыш мой заранее предрешён, и всё за что сражался я совсем немного стоит, и я не знаю, что ждёт меня на той самой дороге, по которой я может быть и не пойду, и жизнь одним глотком, и всё, что было вчера ещё живым, сегодня уже мёртвое, и последний поцелуй на губах холодных.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 13 
Тела живых существ обречены на погибель с самого рождения, они появляются и исчезают, как пузырьки на поверхности реки времени.
Потому видя рождение и смерть не стоит ни радоваться, ни печалиться.

Я хочу забрать свой выигрыш, набежавшие проценты, и выйти из игры.
«Ты же знаешь правила», говорит мне смерть, «если ошибка совершена в самом начале уравнения, то все последующие выкладки, вычисления и расчёты окажутся ложными.
С тобой всё уже кончено в этом теле и льготный тариф в нём для тебя не предусмотрен, дальше ты идешь со мной без вещей во мрак, за точку отсчёта, откуда нет возврата, где в густом тумане беспорядочно бродят растлывчатые тени твоих затерянных воспоминаний,
где плещется вечный океан неминуемости,
где не восходит солнце и не мерцают звёзды в сонной мгле,
где заканчивают свои краткосрочные путешествия реки, рассветы и закаты, облака, надежды, скитания и не имеющий пристанища ветер,
где не щебечут птицы и где кропотливые труженники шмели не перелетают с цветка на цветок,
где крикливые чайки не носятся в воздухе над бескрайним бушующем океаном,
где нет сторон света и ясные солнечные дни не переодеваются в густые бархатные ночи,
где всё пребывает в безбрежном чреве непостижимостей, запредельностей и необъяснимостей, вобравшем в себя всё бытие,
где время не делится на дни и ночи, и куда не проникает солнечный свет,
где ноли прибавляются к нолям, а пустоты заполняются пустотами,
где зачавшие не увидят родившегося, а неодолимая река забвения впадает в бездну причинного океана,
где проявленное погружается в непроявленное,
где стрелки на часах вечности останавливаются навсегда,
где всё перестаёт быть.»

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 6
Обретя человеческий облик, душа способна склониться к стопам Всевышнего, вернуть себе утраченное естество раба Божьего.
В служении безусловному Благодетелю есть наше истинное благо и смысл жизни.
Счастье, что извлекаем мы от соприкосновения чувств с предметами, в равной мере доступно всем видам жизни, а потому оно не стоит того, чтобы тратить на него человеческие силы.
Плотские радости — заслуги наших прошлых дел, они приходят без приглашения, как и печали, и так же  уходят.
Количество радостей и печалей, как вдохов и выдохов, написано у каждого на роду, и мы не властны изменить этот порядок.
Так стоит ли растрачивать жизненные силы на то, что достанется тебе и так без труда.
Кто связывает своё счастье с тленными вещами, тот обречён на несчастья.
Счастье вечно, как и душа, потому искать его следует по ту сторону бренного мира, у милостивых стоп Высшего Спасителя.
Пока мы молоды, пока нам не  безразличны истина и ложь, пока тело наше и ум не разбиты немощью нужно стараться осуществить свое предназначение, осознать ради чего мы появились на свет.
В старости немощь и болезни лишают человека способности заниматься делами, а последние годы жизни уходят на бессмысленную борьбу со смертью.

Там всю ночь не смолкая поют соловьи, там болезненная луна надменно взирает на мир из-под беспредельного поднебесья, там могучие липы простирают над всегда спящими свои ветви, там нет ни вчера, ни завтра, ни вечера, ни утра, ни потом, там можно навсегда забыть о ходе исступлённого времени и обрести вечный покой.
Как хорошо лежать в мягкой терпеливой земле, зная, что надо мной колышутся ярко-зелёные травы, проплывают белоснежные облака, дуют ласковые ветры и слушать, и слушать и слушать вечную тишину.
Узорчитая акварель осени, пасмурные туманы, глаза цвета дождя, разлитая в холодном воздухе печаль.
Кладбище, порог забвения, серый гранит надгробных памятников, последнее пристанище бывших героев, храбрецов, фаворитов и победителей, убеждённых, что их никому и никогда не заменить.
Вопрос: «По ком так отчаянно кричат, плачут и стонут колокола?»
Ответ: «Они кричат и плачут по тебе.»
Живые цветы и мёртвые улыбки, застывшие на серых упрямых обелисках.
Игра закончена, карточные столы опустели,
суетливые вертлявые шестёрки, семёрки, восьмёрки и девятки,
хвастливые и нахальные десятки и вальты,
амбициозные и помпезные дамы и короли,
напыщенные и претензиционные тузы, уверенные, что могут изменить ход игры, все они оказались упакованными и перемешанными в той же самой колоде, десять тысяч сто шестьдесят пять, десять тысяч сто шестьдесят шесть, десять тысяч сто шестьдесят семь.

Шримад Бхагаватам книга 8, глава 24
Точно слепцы, сцепившись руками, бредут за первым слепцом, люди, не ведающие назначение жизни, следуют за невеждой, впечатлённые его достижениями в делах суетных.
О, Всеведущий, от чьего взора, как от солнца, ничто не укроется в сотворённом мире, я молю Тебя ниспослать мне учителя, кто укажет мне смысл моего существования и приведёт к завещенной Тобою для меня цели.
Пусть тщеславные и коростолюбивые учатся у своих самовлюблённых пастырей стяжать преходящую славу и тленные богатства, пусть обременённые суетным знанием влачат жизнь свою в невежестве, печали и обмане.
Мне же любезны знания о вещах вечных, что пробуждают душу к вечному и нетленному.
Господи, Друг и Благодетель всякой души, Владыка мой и Наставник, Источник чаяний и упоения, в Тебе, сокрытом от взора корыстного, ищу я своё последнее пристанище.
Я склоняюсь к стопам Твоим, Владыка всего сущего, и молю, открой мне моё вечное предназначение и разруби тугой узел сомнений в сердце моём.

Улицы объятые пламенным октябрём, унылая осень, красиво умирает природа, угрюмо бредут друг за другом слепые серые дни и островки прошлого тонут в океане беспредельной пустоты.
Я, как и эти приговорённые временем листья, не сдаюсь, не признаю своё поражение, мучительно цепляясь за утонувшее в осени прошлое.
Как жаль, что всё проходит, и плачут осенью небеса, и тебя уже рядом нет, и застыли мои стихи в огне, и горько-солённый запах увядания, и во мне что-то перестаёт жить, и под подошвами стонут, рыдают и корчатся от боли осенние листья, и глаза, солённые от слёз, и украденная ночь выдавливает стёкла, и пора возвращаться, только не знаю куда, к кому, и зачем.

Шримад Бхагаватам книга 12, глава 5
Человеку не подобает думать о том, чего нет!
Ты не рождался и ты не умрёшь, ибо существовал до появления этого тела и будешь существовать после исчезновения оного.
Ты не возродишься в своих детях и внуках, кои происходят от твоего семени, но прибудешь вечно отдельно от плоти и всего, что порожденно ею и с нею связанно.
Ты различен с телом, как огонь различен с деревом.
Знай, государь, что тело, сложенное из пяти стихий, есть сон для нерождённого и бесмертного сознания.
Подобно как пространство разбитого горшка соединяется с общим пространством, сознание, освободившись из темницы плоти и ума, соединяется с бескрайним и вездесущим Сознанием.
Как пламя происходит от сочленения фитиля, масла, ёмкости и жара, так круговерть перерождений происходит от соединения ума, тела, действия и сознания.
Ты, в твоей истинной сути, не подвержен творению и разрушению, ты лучезарен как свет, но ныне сокрыт под саваном плоти и мыслей.
В тебе, как в пространстве, покоится всё мироздание, ты неизменен, неделим, безначален и бесконечен.
О государь, нынче же погрузись мыслями в Бесконечного, разумом ты узришь своё существование, узришь себя, сокрытым пеленной чуждой тебе плоти.
Посланники смерти не властны над душою, но душа властна над смертью.
Прими в себя мысль: «Я высшая безмятежная сущность, высшая сущность я!»
Войди в высшую Сущность, лишённый ощущений, желаний и былых впечатлений, и ты не увидишь, как змей Такшака вонзит тебе в стопу свой клык, полный жгучего яда.
Ты не почувствуешь прикосновение его гибкого языка, ибо тело твоё суть одно целое со вселенною, а вселенная суть твоё сознание!

Безумные стрелки бегут по циферблату мимолётности и я бегу вместе с ними по дороге своей судьбы.
Неизведанное будущее бесшумно приближается ко мне, превращаясь в настоящее, в сейчас, замирает на полушаг, на мгновение, на короткий выдох и вдох, а затем навсегда скрывается в потерянном прошлом.
И вот его уже нет, остались только полузатопленные островки воспоминаний и я, потерявшийся, смятый, растерзанный временем, застрявший на этом перегоне непоправимости.
Конечная станция, эта ступенька последняя, на выход!
Теперь уже нет никаких дорог, развилок, перекрёстков, скоростных магистралей и меня почти нет, есть только небо и звёзды.
Сияюющие звёзды трепещут в объятьях бархатной ночи, всё меняется, лица, очертания, голоса, имена, расплывчатые силуэты, моё отражения в зеркале времени, а они нет.
Нет, я только кажусь одиноким, но я не одинок, у меня есть небо и звёзды!

Шримад Бхагаватам книга 1, глава 8
Молитва царицы Кунти: Предвечный Владыка, Властитель всего сущего, пребывающий за пределами и внутри зримого бытия, Ты недоступен чувственному опыту, Ты утаиваешь Свой истинный облик за завесой обмана, как паяц прячет свое лицо под раскрашенной мазкою.
Ты не утаишься  от взора рабов Твоих беззаветно преданных.
О Похититель чувств, сколько раз ты спасал нас от неминуемой гибели.
Всякий раз, когда тучи сгущались над нашими головами.
Ты был подле нас, дабы утешить, обнять и защитить.
Пусть лучше беды преследуют нас одна за другой, пусть лучше несчастья открывают нам очи на Твой лик.
Рабам своим безропотным Ты даруешь Самого Себя, остальным же от Тебя достаются богатства, ученость, власть, слава.
Счастье обездоленных, незыблемая Истина, Тебя почитают своим Господином мудрецы, безучастные к делам мира.
Ты повелитель времени, сущий до начала и после конца дней, Ты беспристрастное время, раздающее всякому существу по его заслугам.Для Тебя нет ни правых, не виноватых, Ты смущаешь умы прозревших в Истине.
Неподверженный страстям мира, Ты действуешь как друг одним и как враг другим, повергая в смятение всякого, кто постиг Твою сущность.Без Тебя, любезный наш Владыка, семейство Яду и Пандавов обратятся в безымянное скопище чуждых друг другу людей, как обращается в груду праха тело покинутое душою.
Не покидай нас, не обрекай матушку-землю на погибель и запустение.
От одного лишь взгляда Твоего города и села оживают весельем, колосятся нивы, цветут и плодоносят сады, реки широкими руслами устремляются к морям, океаны наполняются жемчугами.
Жизнь живущих, Душа одушевленных, нет у меня, о Господь, никого роднее Тебя в целом свете!

Я не верю в волшебство, предсказания, пророчества, чудеса, магию, способность даровать зрение слепым, я верю в Тебя, Господи, в Твою милость, которая приходит порой в виде испытаний, потерь, бед, несчастий, злоключений, неизлечимых болезней.
Всю свою жизнь я хотел контролировать игру, не упускать старшие козыри из своих рук, не сдаваться, не отступать, не предавать, ни от  кого не зависить, не нагибаться ни перед кем, не быть беспечным, но я ошибся в своих вычислениях с самого начала, не видя за карточным столом Главного Игрока, Тебя Господи!
Я всё проиграл, Господи, ошибка была совершена в самом начале этой игры, и теперь мне остаётся лишь уповать на Твою милость и Твоё снисхождение.

Шримад-Бхагаватам книга 5, глава 14
Ты воздаёшь каждой душе по её заслугам, и я, раб Твой смиренный, принимаю как дар любые лишения и невзгоды.