Пушкин и его самый эротический сон

Мы уже писали и о снах воображения, и о снах самого Пушкина, и о сновидениях его героев (т.е. его же самого с трансплантированным в иного сном) – Алеко, Руслана, Татьяны, Фауста  etc.

Пушкин обожал сны за их воображенья...
Воображанья сон

Но самый эротический сон мы обнаружили в поэме Гавриилиада.
Ранее мы как-то не заметили подачу Пушкиным приключения Творца-Лукавого Змия – еврейки Марии – архангела Гаврюхи и плотника Иосифа с его поношенной стертой старой «лейкой».
А она проста и лаконична :
Но, с праведных небес во время оно
Всевышний бог склонил приветный взор
На стройный стан, на девственное лоно
Рабы своей — и, чувствуя задор,
Он положил в премудрости глубокой
Благословить достойный вертоград,
Сей вертоград, забытый, одинокий,
Щедротою таинственных наград.

    Уже поля немая ночь объемлет;
В своем углу Мария сладко дремлет.
Всевышний рек, — и деве снится сон:
Пред нею вдруг открылся небосклон;

Если и успокаивать  пуритан с пужливой местами совестью, то в оправдание кощунственного (для канонистов, клира и прихожан РПЦ) творения Пушкина надо сказать одно веское:

ЭТО БЫЛ ВСЕГО ЛИШЬ СОН

И явка Маши с повинной:

И вдруг летит в колени милой девы,
Над розою садится и дрожит,
Клюет ее, колышется, ветится,
И носиком и ножками трудится.
Он, точно он! — Мария поняла,
Что в голубе другого угощала;
Колени сжав, еврейка закричала,
Вздыхать, дрожать, молиться начала,
Заплакала, но голубь торжествует,
В жару любви трепещет и воркует,
И падает, объятый легким сном,
Приосеня цветок любви крылом.

    Он улетел. Усталая Мария
Подумала: «Вот шалости какие!
Один, два, три! — как это им не лень?
Могу сказать, перенесла тревогу:
Досталась я в один и тот же день
Лукавому, архангелу и богу»

это  лишь пробуждение молодой еврейки от сана, в котором она из-за беспомощного уже мужа Иосифа дала  в один день трем самцам подряд!

Таня Ларина с ее Я, Женька,  твоя ! = отдыхает на турбазе Красная Поляна или Роза Хутор