Вульф, май бразер

Западная "режиссёрка" снимала у нас часть фильма на натуре. Ещё в истоках нулевых. Я играла в нескольких немых эпизодах (флешбэках главгероя), была отобрана из местного театра по портфолио, вместе с несколькими партнёрами по сцене.

До этих съёмок я уже работала в киноиндустрии, но исключительно в нашей. То есть, хоть мейнстрим, хоть "Сусанин с ним" — всё одно, люди-то свои. И нужный восход на закате доснимаем. А тут ассистент режиссёрки погуглил, значит, во сколько рассвет, и дал указание группе быть на площадке в шесть утра. С пяти вся подготовка, визаж, костюм и т.д. В итоге мы-то в шесть вышли, а солнце нет. Потому что съёмки в заповеднике, где что запад, что восток дома на возвышенностях закрывают. Хорошие, дорогие особняки. Высокие... Как это чужеземцам объяснить, что тут люди живут?

В общем, рассвело на огороженной светоприборами полянке у озерца примерно в семь. Мы только локоны расправили, оборки одёрнули — палят где-то сверху, из домов! В воздух из ружей.. Почему бы и нет, люди, может, в хорошем настроении проснулись-потянулись. Русский актёр нижесреднего звена ничему не изумляется. А вот режиссёрке-то прям худо стало. Как она ломанётся к тем домам — лось сохатый в реальную величину! Да вся на дыбах, очки в траву уронила и втопила с неприличными криками... Оказия. Мы за ней, конечно, а то убьют ещё её и нам не заплатят. (Мы люди учёные, горьким опытом, окладом по бюджетному учреждению культуры и долгами за сериалы, не вышедшими на экраны ещё в девяностых.) Переводчица, девушка плотная, сзади пыхтит.

Что мы только не кричали, дабы нашу режиссёрку остановить! Вон Элизабет Тейлор. Медведь, ррр.. Впереди обрыв. Не, стрёмно ей уже, не так быстро мчит, но заднюю включить амбиции не позволяют.

И тут из-за кустиков выкатывается на неё маленький волчонок. Кругленький, бочка сытенькие, лапки ещё врастопырку по-детски. Щеночек няшный. Мамка с папкой тоже красавцы наверняка.. Как бы мы тут притихли, встали столбами. В нас переводчица ткнулась, допыхтела. Увидела сквозь наши спины "собачку", которая перед режиссёркой катается, играется. Начала громко шептать: вулф, это вулф. Дамочка наша, слёпенькая без очков, не дрогнула. Даже разулыбалась и волчонку запела: о, май бразер, вульф. Бьютифул. Точно, мы все чувствуем, что это прям оно — бьютифул. Дрожим только, дробь зубами бьём...

А этот хитрец мелкий назад откатился, в кусты. И оттуда повизгивает призывно, родители, похоже, не обедали.. Режиссёрка же упёрто пошла за ним. Велела лишь оператора позвать с ручной камерой. Мы все назад вернулись, оператора проводили с молитвой, да и присели костюмированной процессией завтракать. Лесничим сообщили в управление, понятно; они удивились: на змей обычно натыкаются, а вы на волков. Но нехорошо будет, если они иностранных гостей скушают. Придём к полудню, ладно...

Так режиссёрка та переродилась в документалистку, в наших кущах заповедных. И сейчас для крупных каналов природу снимает. Причём волчонок с ней уехал потом, привязался - ни на шаг не отходил. Лесники сказали: Маугли наоборот получился, семья и стая не приняли с человечьим запахом.

Наш горемычный фильм она добила, мы с великой скорбью до сих пор вспоминаем её режимы, расписания и штрафы. Кино нам, кстати, не понравилось. Про природу у неё отлично выходит, с животными она ладит, а вот простой человек, наш артист - ей не брат.