Просто хорошее кино - сто шестьдесят четыре

                Елене Ландер, Марии Шараповой и Анатолию Евгеньевичу Несмияну
     Истинный эротизм, как утверждал Марио, обязательно проистекает из нечетности, опровергая биологическую составляющую нашего вида хомо сапиенс, изначально предусматривающего лишь и только дуализм для вящего продолжения рода, даже индивидуализм, столь ценимый коалой в своем крайнем проявлении, был оболган иудеями как грех Онана, впрочем, у изуверов все вообще - грех.
     - Гракх, - прошептал на ухо Катилине вольноотпущенник Нарцисс, не скрывая под полупрозрачным виссоном крепко стоящий член.
     - Каковский ? - уточнил Луций Сергий, с вожделением облизывая свои полные яркие губы эпикурейца, нескрываемо любуясь идеальной формой полового члена бывшего раба из военнопленных кочумаев, и получившего вольную благодаря истинно адонисовой красоте своего тела.
     - Старшой, - бросил через плечо Нарцисс, идя в атриум с кокетливым повиливанием попки. Катилина тяжело вздохнул и поднялся с бронзового ложа, где и возлежал, вкушая фиги и слушая саги какого - то встреченного на Форуме вифинийца, привлекшего рассеянное внимание сенатора мастерской декламацией фонетически неравноценных слов и целых фраз.
     - И где же брат твой, Марий ? - сурово нахмурив бровь, гулко и страшно вопросил могучий Катилина, надвигаясь на не испугавшегося народного трибуна своей массивной фигурой несостоявшегося гладиатора, нужно было время и смена формаций, чтобы сенаторы и даже сам Император Коммод блистали на ристалищах, срывая аплодисменты толпы, по - прежнему неистово жаждущей хлеба и зрелищ.
    - Не сторож я ему, - усмехнулся чувствующий за собой поддержку народа Рима Гракх - старший, - вот познакомься лучше.
    Из - за его спины выступил какой - то сутулый еврей в каппадокийской тунике, нелепо висевшей на тощих плечах.
    - Иосиф Флавий, - представился он, приведя сенатора к ярости.
    - Как, - проскрежетал Катилина, сжимая кулаки, - ты посмел наименоваться именем патриция ?
    Гракх, прикрывая еврея своей грудью, небрежно толкнул Катилину.
    - Он официально принят в семью Флавиев в храме Весты.
    Луций Сергий опешил и пал на ложе. Беспомощно открывая рот, моргая близорукими глазами, он показался бы смешным, если бы трибун не знал истинного характера легко воспламеняющегося Катилины, эта временная изумленность вполне могла обернуться вспышкой испепеляющего гнева, поэтому Гракх, усадив назвавшегося Флавием Иосифа на край ложа, сам сел рядом.
    - Бомби, - указал он еврею.
    - Мой дядя самых честных правил,
    Когда сносил Храм Соломона,
    Историка Иосифа поставил
    Главой комитов РОНА.
    И вот свершилось.
    По знаку Гракха Иосиф вышел, а Катилина недоуменно уставился на торжествующего народного трибуна.
    Гракх легко спрыгнул с ложа и уже на порога обернулся, небрежно бросив :
    - Без поддержки народа любой заговор не меняет ничего, кроме имен главарей.
    Странные посетители давно ушли, а Катилина все лежал на своем ложе, грезя с широко закрытыми глазами.