Депрессия

***
Я сама из деревни. У меня трое детей. Старшая, Маруся, уже заканчивала школу, когда у меня умер муж. Внезапно. Инсульт. Пьянство довело. Его и с работы за это выгоняли.
Однако, как протрезвеет, хорошим человеком был. И руки у него золотые. Вот поэтому и терпела.
Когда муж умер, носила я под сердцем моего третьего ребенка – сыночка Алешеньку. Средней дочери, Настюше, в то время двенадцать исполнилось. Все на ее плечи свалилось.
Маруся-то вскоре от нас переехала в город, работу там нашла и замуж выскочила. А я целыми днями на работе. Считай, Алешка на руках Насти и вырос.
Домой я поздно возвращалась. Прихожу, а сынок уже спит, на кухне порядок. Настя всю посуду перемоет, меня накормит. Ну как не радоваться такой дочери!
За «двойки» я ее не ругала, понимала, когда ей учить, если дома столько дел. Возьму, бывало, ее школьный дневник, а она подойдет сзади, обнимет.
- Не расстраивайся, - говорит. – Я все исправлю.
И на душе легко становится. Обниму я ее в ответ, и обе поплачем из-за трудной нашей жизни.
Но как бы не было тяжело, выросли мои дети. Настасья расцвела, красавицей стала. Парни на нее засматривались. Только, вижу, моя доченька ни на кого не глядит, кроме как на одноклассника своего, Андрея. Не раз я его возле нашей калитки заставала. На мой вопрос «Что он здесь делает?» ответит, бывало:
- Я Насте по учебе помогал, уже ухожу.
Вежливый такой, обходительный. Казалось, будет хорошим мужем для моей дочери.
И, действительно, через год после окончания школы посватался он к моей Настюше. Пришел красивый такой, с огромным букетом красных роз.
- Забираю я вашу Анастасию, - говорит. – Будем мы с ней жить в городе. Я уже и квартиру снял, на работу устроился и в университет поступил.
Ну как не отдать за такого парня свою дочь. И умный, и работящий. А Настя-то вся сияет, глаз с него не спускает. Порадовалась я за дочь и отпустила.
Складно они зажили в городе. Настя тоже дома не сидела. Профессию получила – швеи-закройщицы, в ателье устроилась.
Сын родился, потом второй. Настя и в декрете дома подрабатывала, так что их семья ни в чем не нуждалась. Даже и мне иногда деньжат подкидывали.

***
Мы с Настей на детской площадке познакомились. Она со своим вторым сыном гуляла, а у меня дочка – одна единственная, долгожданная. Разговорились, оказывается, мы – соседи. В одном подъезде живем.
Настя сама видная, да еще и в нарядах красивых все время на прогулку выходила. Я невольно заинтересовалась, откуда у них такие средства, каждый день одежду менять.
- Сама шью, - говорит. – Я и закройщица, и швея. Работаю в ателье Дома моделей.
С тех пор мы с ней подружились. Она и мне платья, юбки шила.
Однажды я у нее на примерке была, ее муж с работы вернулся. Красивый мужчина – высокий, статный. Настя нас познакомила.
- Андрей, - представился он, но руки подавать не стал и взглянул так холодно.
Обычно такие мужчины направо и налево зыркают. Видела я эти слащавые взгляды на себе. Да и своего никак отучить не могу. Только отвернусь, он уже какую-то смазливую мордашку взглядом провожает.
А этот только на свою жену смотрит. На других – как на пустое место. Мне даже завидно стало. Где таких мужиков берут?!
Жену свою только Настенькой величает. Да и слова дурного они при мне не сказали. Глаз друг с друга не сводят, а взгляды такие нежные, ласковые.
Квартира у них просторная, а повсюду – порядок. Старший сын в школе на одни пятерки учится. Думаю, наверное, люди какое-то волшебное слово знают, чтоб так жить.
А когда их старшего сына машина сбила, я сначала не поверила, думала перепутали что-то эти бабки старые, которые каждый день у подъезда сидят и сплетни собирают.
Поднялась я в квартиру к Насте правду узнать. Андрей меня на пороге встретил. Лица на нем нет.
- Увезли Настю в больницу с сердечным приступом, - говорит, и дверь перед носом закрыл.
Тут я и поверила в случившееся.
Насти на похоронах сына не было. Только через месяц встретилась я с ней в лифте.
- Как ты? – спрашиваю.
Она взгляд отводит, а от самой спиртным пахнет. Лицо черное, глаза опухшие, как будто постарела лет на десять.
Я ей вопросы задаю, а она, как лифт открылся, быстрым шагом ринулась прочь от меня.
- Тороплюсь, - говорит. – Некогда мне разговаривать.
Идет, а у самой походка шаткая, из стороны в сторону качается. Обиделась я на нее. Ну почему горем с подругой не поделиться? Думаю, раз ты не хочешь разговаривать, то и я с тобой не буду. С тех пор мы с ней не встречались.
А где-то через полгода возвращаюсь домой поздно вечером. Смотрю, Настин сынишка младший на детской площадке один сидит, плачет.
- Что случилось? – спрашиваю. – Где мама?
- Не знаю, - отвечает, и слезы по щекам грязными руками размазывает. А глазенки такие печальные.
Отвела я его к себе домой, умыла, накормила. Он и рассказал мне, что произошло за это время, пока я с Настей не общалась.
Оказывается, она сильно выпивать стала, с работы ушла. Муж не выдержал, бросил их. Настя мальчика в детский сад водить перестала, с собой по пьяным компаниям таскала. А потом вообще во дворе бросила и ушла в неизвестном направлении.
Пошла я на следующий день в полицию и заявление на такую безалаберную мать написала.

***
Настя – моя бывшая одноклассница. Она в школе особо ничем не выделялась среди ребят. Одевалась скромно, в общих разговорах всегда отмалчивалась, в учебе не блистала. Я и внимания на нее не обращал до одного случая.
Однажды подрались мы с ребятами после уроков. Меня часто к своим девчонкам пацаны ревновали. Я и сам не знаю почему. Ну улыбнулись мы с одноклассницей друг другу, парой слов перекинулись. Что здесь такого?
Так вот, в тот день, выхожу я из школы, а меня уже пятеро поджидают. Сильно тогда мне досталось. Иду я по улице, кровь из носа так и хлещет.
А тут Настя навстречу попалась.
- Тебе нужно кровь остановить, - говорит. - Я тут недалеко живу, давай зайдем. Нельзя тебе в таком виде домой идти.
И то правда. Отец у меня суровый. Опять расспрашивать будет, что да как. Жизни учить. Не хотелось мне с ним объяснятся.
Зашли мы к Насте. Она, как заправская медсестра, мне раны промыла, иодом обработала, на нос холодный компресс положила. Да так бережно и заботливо!
Тут я впервые заметил, какая она красавица! Брови, словно крылья разлетаются, ресницы густые, длинные. А ее талию можно в обхвате моих ладоней уместить.
Настя чай предложила. Разговорились мы с ней. Рассказала она о том, что отец у них умер, что мать работает до позднего вечера. А она должна дом содержать и о младшем брате заботиться.
Понял я, почему не блистала Настя в учебе. Ей некогда было уроками заниматься.
- Хочешь, я тебя по математике подтяну? – предложил я.
Настя согласилась. Стал я приходить к ней заниматься. А заодно и по дому помогал, какую мужскую работу сделать, дров наколоть или воды принести.
Настя толковой ученицей оказалась. Экзамен по математике на «пятерку» сдала.
После школы, я поехал в город, поступать в университет, а Настя в деревне осталась. Почтальоном работать устроилась. Не было у матери возможности ее на учебу отправить.
Я каждый выходной к своим родителям приезжал и к Насте заходил. Помогал по старой привычке.
Были у меня возможности найти себе городскую невесту, но такой, как Настя я не встретил.
Через год после окончания школы, как только нам исполнилось по восемнадцать, посватался я к Насте. Деньги на свадьбу к этому времени у меня уже были. После учебы я грузчиком подрабатывал.
Спасибо Настиной матери, не отказала, отпустила ее со мной. Сказать, что мы зажили счастливо, ничего не сказать. Я каждый день с радостью домой возвращался.
Без дела Настя не сидела. Курсы кройки и шитья закончила. Сначала дома подрабатывала, потом в ателье устроилась. Мы квартиру купили.
В своих нарядах моя жена так похорошела, что я глаз оторвать от нее не мог.
Когда узнал, что буду отцом, от счастья на седьмом небе был. Однако, это подразумевало и новые обязанности. Нужно было семью обеспечивать. Перевелся я в университете на заочное отделение. Работу себе постоянную нашел.
Но тут меня в армию призвали. На целый год мы с Настей расстались.
Я просил моих родителей, помогать ей материально. Однако, они писали, что Настя от помощи отказывалась. До последнего дня беременности строчила на своей швейной машинке.
Из роддома я не смог ее забрать. А когда вернулся, встретила меня жена с нашим первенцем Максимом.
Через семь лет у нас второй сын родился – Владик. Настя в декретном отпуске с младшим нянчилась, и старший под присмотром. Он ведь как раз в школу пошел.
А по вечерам Настя не переставала шить наряды подругам и соседкам.
Я сначала ругался:
- Да отдохни ты хоть немного от работы. Устала, небось, за целый день.
Но Настя не слушалась. Видимо, нравилось ей это занятие.
Когда младшему три года исполнилось, Настя на работу вышла. Она и в тот злополучный день была в ателье.
- Возможно, ваш сын попал под автомобиль, - позвонили ей из полиции.
Настя до последней секунды сомневалась, что это правда. Но когда ей предложили осмотреть тело, она от увиденного потеряла сознание и попала в больницу. Оказалось – микроинфаркт.
Настя никогда на сердце не жаловалась. Но врач сказал, что так может быть в состоянии сильного стресса и еще на месяц после выписки ей больничный лист оформил.
Вернулась она из больницы, когда Максима уже похоронили. Вроде это та же Настя, но что-то ушло из нее вместе с нашим старшим сыном.
Бродит она по дому сама не своя, любимую швейную машинку забросила, обеды и ужины не готовит. Дом в пыли утонул.
Владик ее просит сказку на ночь почитать, а она не реагирует. Я сам его в детский сад увожу и домой забираю.
- Что делать, ума не приложу, - как-то пожаловался я на работе.
- У вас сейчас большое горе, надо жену расслабить, помочь забыться, - посоветовали коллеги. – Купите ей вина хорошего.
Зашел я после работы в вино-водочный магазин, ужин приготовил, стол накрыл. Сели мы с Настей, выпили, по душам поговорили. Дала она волю слезам. Вижу, вернулась моя прежняя Настя.
А на утро в глазах у жены опять нет никакого интереса к жизни. Пришлось повторить вчерашнее застолье. А потом еще и еще.
Однажды прихожу с работы, а Настя в приподнятом настроении. Обрадовался я сначала, а потом принюхался, а от нее спиртным пахнет.
Она стала употреблять вино в одиночестве. Сначала в небольшом количестве, а потом, по приходу с работы, я стал заставать ее мертвецки пьяной.
На работу она так и не вышла. Первое время ей звонили, спрашивали, что случилось. А потом уволили за прогулы.
Тяжело мне было смотреть, как она постепенно катится под откос.
Пытался я вернуть жену к прежней жизни – разговаривал, упрашивал, угрожал, ничего не действовало.
Однажды мы с сыном, как обычно, возвратились из детского сада. Владик подбежал к лежащей на кровати пьяной жене и принялся рассказывать ей о своей победе в детском саду. Он участвовал в конкурсе поделок. Настя грубо оттолкнула его:
- Отстань!
И тут меня охватил такой гнев на нее, что я в порыве сильной злости решил уйти из дома вместе с сыном. Друг как раз в долговременную командировку уехал, ключи мне от квартиры оставил.
Скидал я в чемодан вещи, но Владик забился в истерике.
- Хочу с мамой! – кричит. Пришлось идти одному.
«А за сыном завтра вернусь, когда он успокоится», - размышлял я.
На следующий день отправился я к нашему дому, чтобы исполнить свое намерение, но увидел порадовавшую меня картину. Настя с Владиком шли по улице, оживленно разговаривая. Сын без умолку рассказывал ей, что с ним происходило в течение дня в детском саду.
С тех пор я еще несколько раз наблюдал за ними издалека, прячась, чтобы меня не заметили.
Месяц я о себе не напоминал, боялся спугнуть возрождающуюся Настю. Надеялся, что ребенок окончательно приведет ее в чувства. Ее огромный материнский инстинкт вызволит ее из той ямы, в которую она попала. А отсутствие денег заставит в конце концов обратиться ко мне.
Но чуда не произошло. Хуже того, мне позвонили из полиции о том, что соседи подобрали Владика на улице.
А через некоторое время из органов опеки сообщили, что поставили нашу семью на контроль и пообещали помочь в лишении матери родительских прав на сына.

***
Я в органах опеки пятнадцать лет работаю. В нашей службе, чаще всего, отцов родительских прав лишают. Но иногда, случается, и матерей.
На моей практике был такой случай. Мать малолетнего ребенка принимала наркотики. Доказать это очень сложно. Запаха алкоголя от нее нет, шатающейся походки тоже. Деньгами отец семью обеспечивал, хотя сам уже давно в ней не проживал.
Так вот, ему удалось найти свидетелей приобретения ею наркотических средств. Затем он оформил справки о своей заработной плате и доходах бывшей жены. Оказалось, что она уже давно оставила свою работу и жила только на алименты.
А доказать, что ребенок большее время проводит с отцом, помогли мои коллеги. После того, как мужчина обратился к нам за помощью, мы вели наблюдение за местом нахождения ребенка.
Когда к нам позвонили из полиции и рассказали об обнаружении на улице беспризорного ребенка соседями, мне показалось, что здесь дело решенное.
Данный случай, по сравнению с тем, о котором я рассказала, был довольно простым. Здесь лишить мать родительских прав не представляло большого труда.
Мы поставили семью на учет и обратились к отцу семейства с просьбой подать заявление о лишении матери родительских прав.
Однако, мужчина категорически от этого отказался. Больше того, он повысил голос на представителей нашей службы, якобы он не понял, чем мы занимаемся – караем или помогаем семьям.
- Я надеялся, что вы подскажете адреса хороших клиник для помощи моей жене, - раздраженно кричал он. – А вы пытаетесь лишить ребенка его матери.
Мы же хотели, как лучше. Пытались помочь ему избавится от влияния на ребенка пагубного пристрастия его матери, а он обвиняет нашу службу в некомпетентности.
С такой наглостью я встречаюсь впервые за пятнадцать лет!

***
О себе мне рассказывать особо нечего. Родилась в деревне. Папа умер довольно рано. Я в то время в шестом классе училась.
До сих пор помню этот день. Прихожу из школы, а у наших ворот скорая помощь стоит. Захожу в дом, а папа на кровати как-то странно лежит, совсем не шевелится, и глаза открыты.
Мама у меня по профессии медсестра. Это потом она на ферму устроилась, чтобы заработать побольше. Если у папы какой приступ был после длительного загула, она его сама отпаивала, уколы ставила. А тут местная врачиха у кровати хлопочет.
Я спрашиваю, что с папой, а мама молчит. Только рядом с кроватью на стул опустилась, и слезы по ее щекам градом покатились.
Папа мой очень добрым был. Когда не пьяный, во всем мне помогал и такие красивые игрушки из подручного материала делал, ни у кого таких в деревне не было.
После похорон я узнала, что у меня будет братик. Я очень обрадовалась. Моя старшая сестра в то время уехала из деревни в город.
Братика назвали Алешей. Из-за нехватки денег мама не смогла с ним долго в декрете сидеть, через год на работу вышла. Алешу, конечно, в садик устроили. Но он так часто болел, что приходилось мне с ним дома оставаться. Из-за этого я и уроки пропускала, и оценки плохие стала получать. Но мама меня не ругала. Понимала причину.
Трудно мне в то время было. Девчонки меня гулять зовут, а я не могу. Мне нужно ужин приготовить. Мама поздно с работы придет.
А еще Алешка под ногами вертится. То ему книжку почитай, то в мяч с ним поиграй. Только отвернись, а он что-нибудь уронит или разобьет. Я его даже возненавидела в то время.
А помог мне перенести тяготы моей юной жизни – одноклассник Андрей. Очень смелый парень. Один против пятерых драться выходил. И по дому мне помогал, и в учебе. Как бы я без него экзамены сдала, теперь одному Богу известно.
После школы уехал одноклассник в город учиться. Думаю: «Закончился наш роман, так и не начавшись!»
Ан нет, через год посватался Андрей ко мне и увез с собой. Любила я его всей душой. Двоих сыновей ему родила. Старший Максим – копия Андрея. А Владик на меня похож. И дом наш – полная чаша. Живи, да радуйся.
Но тут несчастия на нашу семью посыпались. Первым был удар, страшнее которого и быть не может, потеряли мы нашего первенца, старшего сына Максима.
Он в то время в четвертом классе учился. По возвращении из школы дорогу у дома переходил, и попал под машину. Как потом сообщили, водитель нетрезвый оказался.
Это событие никак не хотело укладываться в моей голове. Жизнь раскололась для меня на «до» и «после». Я не знаю, что произошло со мной, но все вокруг мне стало неинтересным.
Андрей все заботы о доме и младшем сыне на себя взвалил. А чтобы мне помочь, однажды вечером купил вина.
После этого мне, действительно, стало лучше. Как-то все ушло на второй план. Наступило полное облегчение. Но утром навалилась такая тяжесть, что мне, казалось, стало еще хуже.
Чтобы вернуть состояние облегчения, я стала принимать вино регулярно. Но дозы для того, чтобы забыться, мне требовалось с каждым днем все больше и больше.
Однажды очнулась я от истошного крика моего младшего сына Владика.
- Что случилось? - спрашиваю.
- Папа ушел, - отвечает.
Я даже сначала не поверила. Но когда он вечером не вернулся, и на следующий день не пришел, поняла, что я теперь отвечаю за своего единственного сына.
В голове у меня в тот момент как будто что-то щелкнуло. Я одного сына не смогла спасти, потому что меня не было рядом, а второго-то уж обязательно сохраню.
Андрея я не обвиняла. Понимала, что сама заслужила такое отношение.
 Но на что мы теперь жить будем? Работу-то я за это время потеряла. Меня на некоторое время охватила паника.
«Мои наряды, - вдруг возникла спасительная мысль в моей голове. - У меня их столько накопилось!»
Достала я из шкафа свою одежду. У меня очень красивые платья и блузки были. Я их раньше сама шила. Мужу нравилось, когда я наряжалась. Но теперь эти вещи совсем мне не были нужны.
Я решила их продать и каждый день, как на работу, стала ходить по подъездам, предлагая свой товар. Отведу Владика в детский сад и вперед. Знаю, что мой мальчик под присмотром и накормлен.
Иногда мне улыбалось счастье, и я что-то продавала. А однажды мне очень повезло. В одной из квартир дверь открыл мужчина кавказской национальности. Он разрешил войти. В квартире была еще и женщина. Они подробно расспросили меня о моем бедственном положении.
Я рассказала о потере своего первого сына, о своих страданиях, попытке утопить их в алкоголе, об уходе мужа и безденежье.
Хозяин предложил купить все оптом. У него, якобы, торговый павильон на рынке. Но расчет он может только через месяц предоставить после продажи товара.
Я так обрадовалась, что даже не сразу подумала о том, как мы этот месяц проживем. А еще и оплату за детский сад нужно вносить вовремя.
Обратиться мне было не к кому. Маме самой помощь нужна. Алеша только школу закончил. Сестре стыдно про такие проблемы рассказывать. А подруги в последнее время все от меня отвернулись.
Отправилась я попрошайничать к местному магазину. Было очень стыдно, но другого выхода я не видела.
Однажды сижу, голову опустила, рядом коробка с мелочью.
- Настасья Петровна, - окликнул меня кто-то.
Подняла я голову, а это знакомый «бомж». Он раньше около нашего дома на скамейке ночевал. Жалко мне его было. Я ему то борща, оставшегося от обеда, вынесу, то пирожком угощу, то одежду старую ему из вещей мужа подберу. Так и познакомились. Он, оказывается, раньше в институте преподавал.  Потом, после смерти жены, на улице оказался. Квартиру у него обманом отобрали.
Через какое-то время пропал он. Я думала его и в живых нет. А нет, вот он – собственной персоной!
- Что случилось? – спрашивает.
- Длинная история, - отвечаю.
Он говорит:
- Хотите я с Вами буду своими запасами делиться?
- Да какие у тебя запасы, - отвечаю. – Тебе бы самому как-нибудь выжить.
- Тогда завтра на Петровскую улицу приходите, - продолжает он. – Там бедным выдают обеды абсолютно бесплатно.
Стала я каждый день на эту улицу наведываться. Так мы с сыном месяц и протянули.
Отправилась я в назначенный срок за деньгами.  А Владик очень гулять хотел.
- Хорошо, - говорю я ему. – Посиди во дворе на качелях. Я быстро. Только расчет получу и обратно.
Дверь мне открыл тот же мужчина кавказского типа. Пригласил меня войти, отсчитал мне договоренную сумму, еще и сверху немного добавил. Женщину я в этот раз не видела. 
Я уже было к порогу направилась, но мужчина меня остановил:
- Это нужно отметить, - говорит. – Большое дело сделали.
Я отказываюсь, а он настаивает:
- Уважь меня, одну маленькую рюмочку и разойдемся, - сходил на кухню и рюмку вина мне принес.
Выпила я, и после этого ничего не помню. Очнулась дома на полу в прихожей. Дверь не закрыта, ключ от квартиры на полочке у входа лежит. А вид у меня, будто по земле волокли.
Вспомнила я про Владика, которого во дворе оставила. Посмотрела в окно – темень жуткая. Детская площадка луной освещена и совершенно пустая.
Побежала я во двор.
- Владик! -кричу. – Владик!
А в ответ – тишина. Только собаки откуда-то залаяли.
До утра я по району бегала, все ближайшие дворы оббежала. Нет нигде сына, как сквозь землю провалился.
Пришла я домой под утро. Ноги в кровь натерла. Заглянула в сумочку, а денег нет.
Я вновь в знакомую квартиру отправилась.
- Как я вчера от вас добиралась, - спрашиваю. – Не знаете ли вы что-то о деньгах, которые я от вас получила?
- Нет, - отвечают мужчина и женщина, а сами как-то странно переглядываются. – Попрощались мы с вами вчера и больше ничего о вас не знаем.
Пришла я домой, как собака побитая. Сына не уберегла, деньги потеряла. Может, и соседи обманули, но разве это сейчас докажешь!
И поняла я, что жить мне после этого незачем. Только как мне свести счеты с жизнью? Повеситься не на чем, даже веревку не на что купить.
Решила я себе вены вскрыть. Набрала в ванну горячей воды, разделась. Посмотрела в последний раз в зеркало – ведь совсем молодая, жить бы да жить. Но нет мне прощения!
Залезла я в ванну и вскрыла вены…
Очнулась в больнице. Рядом со мной Андрей и Владик.
- Где я? – спрашиваю.
- Пришла в себя! – закричал муж. В комнату медсестра сразу прибежала.
Андрей мне и рассказал, что очень тоскливо ему стало, соскучился он по мне и Владику. Приехал домой, открыл дверь своим ключом и обнаружил меня в окровавленной ванне.
Как меня оттуда вытаскивал, руки мне перевязывал и в скорую звонил, смутно помнит. В себя пришел только в больнице, когда ему из милиции позвонили, и сообщили, что Владик у них.
После этого простить себя не может, что оставил нас. Ему в больнице объяснили, что после смерти сына у меня депрессия началась. А алкоголизм ее только усугубил.
Мне вместо вина лечение нужно было серьезное, так как от стресса гормоны у меня какие-то перестали вырабатываться.
Сейчас уже все позади. Меня обещают скоро выписать.
Ну все, не могу больше рассказывать. В это время ко мне Андрей с Владиком приходят. Да вон они уже идут, я их в окно вижу.