Рыжая

Было так холодно, но стала тепло.
Было так больно, но это мне помогло...
Flёur, «Тёплая осень»

Я обещала не превращать свои работы в исповеди, но оно всё так жалобно просится наружу, что невозможно устоять. К счастью, это уже не тоскливый плач по прошлому, а всего лишь откровения человека, чуть-чуть утратившего веру в… Сама не знаю, во что именно: доброту ли, дружелюбие или честность. Возможно, во всё одновременно, но всего «чуть-чуть». Этого мало для полного очерствения и отчуждения, но достаточно, чтобы перестать подпускать людей слишком близко, - чувствую, что не стоит, хорошего не жди. Если они способны причинять боль на расстоянии, то страшно представить, что может произойти вблизи.

Однако у кого-то в этом мире еще получается запасть в раненое сердце, и как же, в принципе, прекрасно, что я не могу общаться с ними чаще одного-двух раз в неделю. Однажды наступив на грабли, дальше внимательно смотришь под ноги, потому что ходить с саднящими ранами неприятно и позорно. Сейчас мне лучше любиться на расстоянии и тайно, через проявление интереса к увлечениям и работам, через улыбку и бесконечную благодарность за все. А подпусти человека лишь на шаг ближе, разочарование не минует и не пощадит.

Рыжая. Опять Рыжая. В солнечных бликах на её волосах отражается моё прошлое – счастливая детская сказка с печальным концом, - слышится тот горьковатый аромат пьянящих когда-то, а сейчас лишь бросающих в дрожь духов. Чувствуя кожей жар огненного цвета, я невольно содрогаюсь. Но её глаза – отражение безмятежного небосклона над головой, спокойной глади океана, омывающего золотое побережье. В них много задора и добра, они всегда улыбаются, всегда.

Кажется, я начала тонуть. Потоки эмоций и чувств, смыкаясь, вовлекли в свой водоворот, заставив задохнуться; а затем тело, покорное тяготению, медленно опустилось на дно, где было темно и тепло.

И пока умиротворение и довольство пытались вогнать мое нутро в сладкую дрёму, разум внимал её речам. Со школьной поры я больше интересовалась уроками, которые раскрывались на примерах из жизни, - доступно, понятно и живо. Университет укрепил мою любовь к такому способу подачи материала, и потому каждое её слово я глотала с жадностью голодающего или жаждущего. Правда, первые пары, как и положено, прошли в притирке, изучении требований и попытках их соблюсти. Говоря откровенно, симпатией к ней я прониклась не сразу – только к концу декабря, когда темы лекций начали затрагивать табуированные темы, позволяя ей открыться с другой стороны. Как сейчас помню полный решительности и уверенности звонкий голос, рассказывающий о легализации домов терпимости, и свои огромные восторженные глаза. С тех пор звала её ласково Богиней…