Танцующий мяч часть3 глава1

Часть 3
Танцующий мяч 1
 1
         После целого дня дождей над Вавилонской равниной внезапно разразилась летняя жара. Ветры, которые весной приносили прохладу из пустыни и с моря, отдыхали теперь до осени и зимы. Только яркие цвета красных и белых цветов кунжута выделялись среди желтого цвета пшеничных полей и бледно-зеленого цвета финиковых деревьев. В каналах, пересекавших эту землю, было мало воды, коричнево-желтой и вонючей, но путешественники, пришедшие в Вавилон с севера и северо-запада, все равно ее пили. Для них не было другой воды в Вавилоне. Колодцы прятали внутри ферм, посреди полей или в пальмовых зарослях; поскольку каждое лето им угрожала засуха, никто посторонний не должен был их видеть.
Путешественники, прибывшие в Вавилон усталые, измученные лихорадкой, рассказывали о своих приключениях так:
«На пшеничных полях танцуют призраки, огромные демоны с огненными головами и телами, сделанными из черной пыли, которая окрашивала в темный цвет желтую пшеницу. Хорошо было бы с ними не встречаться вовсе: их горячее дыхание обжигало волосы и одежду путешественника. Еще опаснее была встреча с богиней Иштар, которая в полдень бродила по полям в поисках возлюбленного. Старикам нечего было ее бояться, она нападала только на молодых, сильных мужчин, срывала с них одежду и заставляла их любить себя. После этого она брала свою плеть, секла ею свою жертву и оставляла обнаженное тело, покрытое ранами на поле в полуденный зной. Многие умирали от такой любви; те, кто выживали, были навсегда лишены мужской силы».
   В Вавилоне люди слушали эти истории со скептической улыбкой. Вавилоняне говорили, что пыльные облака во время засухи не были чем-то необычным. Если дул ветер, их можно было увидеть уже с окраины города. Также вредно было для здоровья раздеваться в открытом поле в полдень, и уж тем более обнимать жену крестьянина, ведь за прелюбодеяние обычно жестоко наказывали.  Вавилоняне не верили в истории о привидениях.

   На верфях царило оживление, ведь шла подготовка к экспедиции, она уже близилась к завершению. О ней говорил весь город, даже те, кто не работал на верфи. Путешественники клялись в достоверности своих рассказов о Зевсе                и Ваал-Мардуке. Даже амулеты, которые они носили, не защищали их. Они рассказывали все новые подробности. Кроме пыльных демонов и богини Иштар, им, якобы, встречались маленькие темные духи земли, которые соблазняли путешественника обещаниями открыть тайну спрятанных сокровищ, и завлекали его этим в ловушку к дракону с белой железной шкурой, с орлиными крыльями и головой льва, который с тех пор, как страна была завоевана персами, предсказывал насильственную смерть Великого царя.
Это длилось до тех пор, пока духи сами не появились в Вавилоне. Дракон, конечно, остерегался войти в город; то ли ворота города были для него маловаты, и он предпочитал оставаться снаружи, то ли он опасался зависти магов, которые считали, что только они могут предсказывать будущее. Богиню Иштар тоже никто не видел; Она, видимо, полагалась на святых женщин своего храма, которые представят ее достойно и без каких-либо пагубных последствий из-за ее возлюбленных. Единственным духом, который посещал Вавилон, был дух-Лис.
        Сначала он выходил только по ночам, набрасывался на одиноких прохожих и разрывал на них одежду. Вскоре он стал нахальнее и стал появляться на рассвете, и, наконец, средь бела дня. Некоторые старики клялись, что видели его в общественных местах в толпе людей. Демон-лис выскакивал неожиданно откуда ни возьмись, как бы из воздуха, со стены дома или из- под земли, и, как только люди видели его и с криками убегали, он снова растворялся в воздухе, в стене или земле, с громким смехом. Он любил смеяться, этим он и отличался от обычных лисиц. Он открывал рот, обнажая острые зубы, и издавал звуки, напоминающие человеческий смех. Он пользовался всеобщей симпатией среди вавилонян, насмешки которых не сдерживались даже страхом перед сверхъестественным.
     Медий узнал о его существовании только тогда, когда он напал на Стригона. Управляющий, бледный и настолько возбужденный, что его квадратный подбородок дрожал, утверждал, что странное животное выскочило из розового куста в саду, набросилось на него, дернуло за плащ, а затем, с насмешливым смехом, так же внезапно, как появилось, снова исчезло. На самом деле у Стригона все еще были видны следы от зубов на одежде.
 - Вавилонское солнце плохо действует на тебя - упрекнул его Медий. - Возможно это была собака или большая кошка вцепилась в твою одежду. Раньше ты не был таким суеверным.
- А я и сейчас не суеверный - возразил Стригон. - Но мне кажется, что в этой стране призраки такое же обычное дело, как у нас носильщики или попрошайки.
- Если ты подашь духам милостыню, они оставят тебя в покое, как и попрошайки. Греческие рабы по-прежнему работают медленно?
- Я каждый день наказываю их плетью, но все безуспешно. Когда сегодня утром пришли кузнецы, один из фракийцев бросился на меня. Если бы его не схватил надсмотрщик, он убил бы меня. Это был здоровый парень с острыми зубами, как Демон-лис. Поэтому призрак так напугал меня.
Медия забавляло, что угловатый подбородок Стригона все еще дрожал.
-Ты наказал фракийца? - спросил он.
 - Я заключил его в темницу.
- Этого мало. Он поднял руку на моего заместителя. Прикажи отрубить ему руку.
Стригон задумчиво опустил глаза:
- Парень хороший работник - сказал он.
- Его наказание послужит назиданием для других, чтоб прилежней работали. Тем более, что работать можно и одной рукой.
- Да, господин. Об этом я не подумал. Я прикажу привести приговор в исполнение.
    Вскоре после ухода управляющего пришла Статира. Она тоже встретила призрака. Улыбаясь она рассказала, что, увидев призрака, носильщики поставили паланкин на землю и спрятались в яму; на близнецов, внуков старого слуги-перса он нагнал столько страху, что они убежали домой. Впрочем, демон оказался маленьким лисенком, который застыл для приветствия в вежливой позе.
- Какой почтительный дух — издевался Медий, — знает ли он, чем он обязан жене Александра.
   Статира клялась, что она его своими глазами видела, он даже дал себя погладить и она бы вырвала пару волосинок из его шкуры, в доказательство того, что он не предмет фантазии, но испугалась причинить ему боль.
   -Если бы ты родился в Азии, ты бы в нем не сомневался - заключила она.
  - Мы оставляем вам ваших философов, оставьте нам наших демонов.
  Они стояли в том зале, где были выставлены все статуи. Статира пожелала их увидеть, так как греки при дворе Александра рассказывали ей о них. Однако ее восторги были очень сдержанными. Пропорциональность и гармония греческого искусства не произвела на нее впечатления. Медий спрашивал себя, какие бы произведения искусства ей понравились; ведь вавилонские скульптуры с их диковинными животными и полулюдьми были ей также чужды и непонятны. Может быть где-то в глубине своего сознания она хранила идеал, который еще ни один художник не воплотил, изображение доброго всемогущего бога, которого она встречала в детских снах и которого она со свойственным ей молчаливым постоянством, все еще надеялась найти. Он смотрел на ее лицо, на полузакрытые глаза, которые, казалось, не выдерживали дневного света, и на улыбку вокруг ее рта, где скрывались боль или разочарование… 
   Она остановилась у женского бюста.
- Какая очаровательная головка - сказала она, - изящная и упрямая. Ваши греческие женщины выглядят все одинаково. Эта является исключением.
    Это был бюст молодой девушки, который напоминал ему Статиру. Но сейчас он не видел больше между ними сходства. Работа показалась ему неумелой. Лицо Статиры было не в пример красивее и притягательнее.
- Может быть - ответил он равнодушно.
Он хотел показать Статире коллекцию гемм, но в это время один из рабов доложил о визите Койса. Едва Статира услышала, что посетитель жрец, она потребовала познакомить ее с ним.