часть 3 глава 3

За день до этого Александр пригласил Медия к себе. Иол, предупрежденный стражей, вышел ему навстречу.
-Ты долго у нас не был - поздоровался он с упреком в голосе. Мы уж думали, что ты про нас забыл.
- Я слышал, что Александр хотел осмотреть окрестности Вавилона» - ответил Медий.
- Царь постоянно занят, но, если ты придешь, он всегда найдет для тебя время. Из-за тебя он перенес приём индийских послов.
Он повел Медия через колонный переход, с высоты которого были видны сады. Где-то посредине он остановился и облокотился о парапет
- В те дни, когда мы выезжали на прогулку, Александр не пил вина, но сегодня он хочет устроить праздник в твою честь.
- Чем же я это заслужил?
- Это ты спроси у Александра. Я не знаю.
Иол смотрел куда-то вдаль. -Мой маленький слоненок снова болен. Один индийский врач, который сопровождает послов, обследовал его. Он сказал, что слоненок тоскует по лесам Индии.
-Так отправь его назад в Индию.
- Я не думаю, что Александр позволит это сделать. А лучше всего было бы, если бы мне разрешили сопроводить моего толстячка в Индию.
-Тебя так привлекают индийские леса?
- Не леса. Люди. Посольство сопровождает один индус-мудрец. Он старый человек. Я его еще не видел. Когда я спрашиваю о нем, мне каждый раз говорят, что он удалился совершать молитвы. Сегодня утром я познакомился с его учеником. Он пообещал, что отведет меня к нему в назначенный час.
   Он обернулся. Медий отметил про себя, что его лицо с их последней встречи изменилось. Это уже не было ничего не выражающее симпатичное лицо юноши, который с детства тренирует свое тело и ухаживает за ним так, что он мог бы позировать скульптору. Иол наклонился вперед и его губы разжались. Это был взгляд ожидания, фантастической и нелепой надежды, при этом щеки его ввалились, как у аскета.
- Зачем ты ищешь встречи с мудрецом? - спросил Медий.
- Я и сам не знаю. Может быть он заговорит со мной, а может быть и нет. Но он хороший человек. Его ученик мягкий и дружелюбный, как посланец Бога.
- Если верить нашим поэтам, посланцы богов не заботятся о людях, они приносят то, что им велят, хорошее и плохое, но это не трогает их сердца. Я предполагаю, что у них есть сердце.
- У индусов другие боги, Медий. Ученик мне сказал, что учитель учит его, что нельзя совершать насилие ни над одним животным, ни над одним человеком. Поэтому их любят и люди, и животные. У этого ученика есть ядовитая змея, которая обвивается вокруг его руки. Рука у него худая и слабая, а змея настолько сильная, что может даже сломать ее. Но у него нет страха перед ней. Он с ней разговаривал, гладил ее, и она прятала свою голову в его ладони.
   Из садов горячий воздух принес с собой запах цветов, смешанный со сладковатым запахом падали, но солнце настолько высушило запахи, что до дворца долетел лишь слабый оттенок. Тем не менее Медий чувствовал его; лето в Вавилоне сделало его органы чувств более чуткими.
  - Македонские змеи не менее дружелюбны, чем индийские» - сказал он с легкой иронией. «Они прохладные и приятные, особенно летом, когда скользят по телу и, хотя они и прохладные, но они разогревают кровь. Но ты не рассказывай Александру, что ты любишь змей. Он приказал убить Клеомена, потому что тот был слишком к ним привязан.
    - Я знаю, что Александр ревнует свою мать,- сказал Иол, - но я для нее слишком молод. Он поднял голову и явно почувствовал дуновение, которое исходило от сада.
- Александр не спрашивает достоверно ли что-то, ему достаточно только одного подозрения - произнес Медий.
   Иол медленно продолжил путь. Его голова снова склонилась, плечи он распрямил так, что, если не видеть его лица, выглядел как старый человек.
   Проход вел в тронный зал, в котором Александр после своего прибытия в Вавилон, принял Медия. Охотники и воины на мозаичных стенах были похожи на пестрых, накрашенных мумий, на которых не отражались человеческие чувства. Одиночество, в котором эхом отдавались шаги, делало помещение таким длинным, что Медий начал считать разрисованные колонны из дерева, мимо которых они проходили. Через боковую дверь они попали в небольшое помещение, предназначенное для стражи. Два молодых солдата с пухлыми щеками и широкими носами сидели на своих местах, слишком медлительные, чтобы дотянуться до чашки для игры в кости, стоявшей перед ними на столе; двое других, такие же упитанные и молодые, вяло ходили взад и вперед вдоль стен, как будто несли караул. Медий и Иол, наконец вышли через внутренний двор в небольшой зал без окон, освещенный несколькими лампами, свисающими с потолка. Между кушетками стоял Александр. Его лицо было неподвижно, его взгляд блуждал где-то в неведомом, морщины на лбу стали еще глубже. Иол некоторое время стоял в дверях потом удалился. Когда он ушел, Александр
спросил: «Почему Иол не подождал, пока я его отпущу?»  Не меняя жесткого и отсутствующего выражения лица, он начал вполголоса ругать молодого человека за то, что он ненадежен, любит порицать других, насмешлив, всезнайка, думающий только о себе.
- Но он тебя любит- возразил Медий, - когда Александр сделал паузу.
  - Я не люблю юношей — продолжал Александр тем же тихим и бесстрастным тоном, как и прежде. -Он такой же бахвал, как его отец и брат.
- Я подобрал не точное слово - извинился Медий. -Я думаю, что он тебя почитает.
Александр посмотрел на Медия и улыбнулся.
-Но ты меня не почитаешь, мой друг. – сказал Александр. -Не спорь. Ты никогда меня не почитал, не восхищался, не любил, ты мне завидовал.
- И поэтому ты выбрал меня в друзья?
-Конечно. Ты мне лжешь меньше, чем остальные. Пойдем выпьем. Когда ты рядом, я забываю, что Гефестиона больше нет. Ты почувствовал запах тления, которым веет из садов?
- Я подумал, что мне показалось.
- Все его чувствуют, но только ты один сознался в этом. Вчера приходил Птолемей, он сопровождал группу, которую я отправил к святилищу Зевса – Аммона. Он считал своим долгом лично передать мне послание божества. Зевс-Аммон сказал мне, что Гефестиону следует поклоняться не как богу, а только как полубогу. С тех пор сады Вавилона пахнут разложением. Человеческая половина Гефестиона умерла.
Лицо Александра оставалось серьезным, только в его голосе был оттенок насмешки.
- Не возражайте, что тела его нет в Вавилоне, — продолжал он. Божественная половина Гефестиона пришла ко мне с посланием, но трупный запах человеческой все еще цепляется за нее. Ты понимаешь, что решение божества меня не очень порадовало? Неприятные запахи нарушают мой покой; я могу только терпеть их в войнах. Иол должен прийти, я хочу выпить. Где ты прячешься, Иол?
   Молодой человек, который ждал за дверью, вошел.
- Скажи мне Иол, ты меня и вправду почитаешь? -спросил Александр.
- Я почитаю тебя, господин - послушно ответил Иол.
- А, если я тебе не верю?
- Испытай меня, господин.
- Еще не пришло время. Потерпи немного. Принеси вина, персидского вина, Иол!
Александр с недоверием наблюдал за ним. Когда он снова остался с Медием наедине, он сказал:
 - Я радуюсь, когда люди оказывают мне почести. Это состояние мимолетно, впрочем, как и все остальные чувства, но чего бы стоили мои завоевания без них? Что без них останется?
- Твоя империя, Великий царь!
- Империи приходят в упадок, живут только воспоминания. Воспоминания о сражениях, воспоминания об усилиях и боли.
-И воспоминания о людях, мертвых и живых, об отце, о любимой, о матери.
Медий поймал его взгляд, в котором выражалось негодование, сомнение, возможно, даже ненависть. «О моей матери, мог ли я забыть это!» Александр остановился и посмотрел на мерцающий свет одной из ламп на потолке. Затем он опустил голову и на мгновение посмотрел на Медия.
- Что значит смерть одного человека по сравнению с разрушением одного города? Всегда, когда я смотрю на море, любое море, я думаю о завоевании Тира. Город располагался на острове, он был настолько прекрасно укреплен, что не было никакой возможности взять его с моря. Я приказал разрушить старый город, который располагался прямо на берегу, а из камней велел соорудить широкую дамбу. Я вместе со всеми работал. Таскал камни и сбрасывал их в воду. Когда солдаты видели меня за работой, они не могли отставать. Я заставил жителей прибрежных городов помогать при строительстве. Однажды ночью воины Тира напали на нас и разрушили часть дамбы. В другой раз это сделал шторм. Но я не сдался, снова и снова я восстанавливал свою работу. Как я мог позволить шторму и жителям маленького финикийского города взять надо мной верх? Я их победил. Я всегда побеждаю, не правда ли, Иол?
- Так и есть, господин, ты всегда побеждаешь - подтвердил Иол, который вернулся с кувшином вина.
  Александр угрюмо наблюдал за ним.
- Запомни, клеветник»,- сказал он – мои телохранители в Индии подвесили одного молодого солдата за ноги вниз головой, он имел наглость подшутить надо мной. Когда я это увидел и приказал снять его, он еще три дня был неспособен произнести ни слова.
Но Иол не оробел.
- Это правда, что ты всегда побеждаешь, господин» - спокойно отреагировал он. - А если бы ты потерпел поражение?
Александр встал перед ним и подбоченился.
- Ты тоже захотел повисеть вниз головой? - спросил он.
- Если ты прикажешь, я потерплю, господин.
- Для начала тебя высекут плетьми.
- И это я вынесу, если ты прикажешь.
Александр быстро отвернулся от него.
- Может быть он лжет, может быть нет - сказал он Медию. -Я никак не могу понять, кем я для него являюсь. То ли он подтрунивает надо мной, то ли восхищается?
 - Возможно то и другое.
- Он странный парень. Почему ты меня до сих пор не отравил, Иол? Разве твой отец прислал твоего брата не для того, чтоб напомнить тебе об этом?
- Мой брат не привез мне никаких указаний - ответил Иол.
- А, если он тебе прикажет это сделать?
- Я выпью яд вместо тебя, господин.
- Ладно, ладно, наливай и пей.
Иол наполнил бокал, отпил и протянул Александру, который его тут же осушил.
- Если бы там был яд, мы оба были бы сейчас мертвы - сказал он.
- Тебе доставляет удовольствие мучить меня, господин? -спросил Иол.
Александр не взглянул в его сторону.
- Наливай - приказал он, но более мягким тоном – и не забывай про нашего гостя.
После второго бокала Александр разговорился.
- Тир отвратительный город. – сказал он. - Семь месяцев он сопротивлялся. Это больше, чем полгода моей жизни. Воспоминания снова толкнули его на хвастовство. Осажденные при первом штурме города оказали отчаянное сопротивление: они опрокидывали на головы захватчиков раскаленный песок и расплавленный металл. Осаждающие использовали свои машины, чтобы швырять камни и валуны в стены и башни, пока им не удалось пробить бреши в обороне. Александр, бегавший вверх и вниз короткими, быстрыми шагами, говорил об этом так, как будто он сам был ранен раскаленным песком и расплавленным железом, как будто он сам тащил валуны, взводил и стрелял из катапульты. Хвастливо, как простой солдат, он издевался над побежденными, чьи трупы валялись на улицах города, над пленниками, которых они повесили на развалинах домов, над женщинами и детьми, которых они изнасиловали и продали в рабство.
- Тира больше нет - удовлетворенно закончил он. - Принеси побольше вина, Иол.
Когда они остались с Медием наедине, он спросил:
- Ты видел его лицо?
- Я ничего особенного не заметил.
- Ты не знаешь его так, как знаю его я. Когда он опускает глаза, он меня презирает. Он боится, что я прочитаю это по его глазам. Ты думаешь, я не знаю, что мое бахвальство невыносимо? Если я осужден на бездействие, я хочу хотя бы в памяти оживить свои подвиги!
Он замолчал и с любопытством взглянул на Медия.
- Ты не прячешь взгляд, мой друг.
-Это, чтоб ты видел, что я тебя не презираю.
-Твой брат тоже не опускал глаза, когда разговаривал со мной.
- Разумеется, ведь это же мой брат.
- Как ты им гордишься!
Иол вернулся с кувшином вина. Только после того, как он разлил вино по бокалам, Александр спросил:
С кем ты разговаривал во дворе?
Вопрос обескуражил Медия, который ни слова не слышал. Иол снова опустил глаза. Острое чутье царя, его всеведение, делали его неуверенным в себе.
- Птолемей ждет - ответил он вполголоса.    
- Зови его сюда, он выпьет с нами.