часть 3 глава 4

       Единственным звуком теперь были шаги Александра, которые отражались от голых стен без окон. Свет лампы заставил Медия забыть, что еще не полдень. Но свет их был тусклым, углы зала оставались в неопределенном полумраке, так что комната казалась больше, чем была на самом деле. Стол с кушетками находился посередине. Александр все еще держал бокал в руке.
- Давайте приляжем-  сказал он, когда вошел Птолемей и поздоровался с Медием.
   Потом он замолчал; его лицо снова стало неподвижным, как и вначале. Он осушил бокал, молча протянул его Иолу, чтоб тот наполнил, подержал его некоторое время в руках и снова выпил. Остальные пили немного. Медию показалось вечностью затянувшаяся пауза, прежде чем Александр снова заговорил.
Что за послание богов, которое ты принес для меня - обратился он к Птолемею.
- Это секретное послание, господин.
- Озвучь мне его! Да не шепчи на ухо, громко скажи!
Птолемей слегка выпрямился.
-Вот что мне дал жрец храма Зевса –Аммона, как послание бога для тебя: «Зевс-Аммон приветствует своего сына, царя Александра, и приказывает ему прекратить дальнейшие завоевания. Он не единственный сын бога. У Зевса-Аммона есть другие сыновья, между которыми он должен поделить оставшийся мир, когда придет время».
Александр, склонив голову набок, выслушал речь Птолемея и долго молчал, будто снова хотел погрузиться в безмолвие. Потом его плечи начали дрожать, как в ознобе. Потом руки. Он поставил бокал на стол. Смех назревал медленно, поднимаясь откуда-то из глубины его тела, заполняя его, пока, наконец, не достиг его лица и рта, из которого он вырвался сначала хриплым стоном, но вскоре стал громче, грохотал, как звук ударов в цимбалы и наполнил зал таким шумом, что Иол, Медий и даже полководец Птолемей съежились как бы перед трубами неприятельского войска, стоявшего у ворот города со слонами и серповидными колесницами.
   Наконец смех превратился в слова.
- Другие сыновья! - кричал Александр. - Кто они! Где они! Как их зовут! Назовите мне их имена! Я их уничтожу, этих смешных сыновей!
 Он схватил бокал и грохнул его об пол, схватил кувшин и тоже грохнул об пол, движением руки смахнул блюда с фруктами и пирогами со стола.
- В настоящее время я единственный сын бога Зевса! -кричал он. - Мне предстоит покорить мир! Нет предела тому, что я могу сделать! Кто сможет ограничить власть Зевса-Аммона? Послание — обман, оно не от Бога, священник все выдумал, он лжет, он подкупленный мошенник!
 Птолемей поднял руки, словно желая успокоить царя:
- Я рассказал тебе, что велел мне передать первосвященник, не меняя и не пропуская ни слова, — сказал он. Тело Александра, все еще сотрясалось от смеха, но постепенно он медленно успокоился, осталась лишь легкая дрожь, напоминавшая о припадке. Его рот закрылся, уголки губ опустились вниз, глаза, синий и черный, сосредоточились на Птолемее.
- Если послание не придумал священник, то его придумали мои друзья, - кричал он. - Вы хотите отдохнуть, вы устали и пресытились моими победами, а мне отдых не нужен! И вы мне больше не нужны! Если вы не хотите вместе со мной завоевывать мир, я назначу новых генералов, у нас достаточно солдат! И я сделаю Мелеагра своим верховным главнокомандующим! Он не так богат и сыт, как вы, пьяницы и блудники, называющие себя моими друзьями!
- Мы последуем за тобой, господин, куда скажешь - поспешил заверить его Птолемей. – Мы завоюем всю землю, если прикажешь.
- Налей мне, Иол! - Александр залпом выпил, отодвинулся от стола и уставился в потолок. Его лицо было неподвижно.
- Кто ж знает, а сын ли я бога Зевса-Аммона - произнес он приглушенным голосом. - Может быть это сказка. Бог явился к моей матери в образе змея, так утверждал священник. Но мою мать всегда сопровождали змеи, когда она праздновала мистерии в честь Диониса. Помнишь, Медий?
- Змей помню - ответил застигнутый врасплох вопросом Медий, изображая безразличие; но так как сказанного не воротишь, он попытался смягчить ситуацию: - Однако я не имел доступа к таинствам.
- Я догадывался, что мать тебя брала с собой. От кого еще мог научиться твой брат укрощать змей, как не от тебя?
- Может быть от индийского мудреца.
- Это возможно - произнес Александр и снова повернулся к Птолемею.
- Не имеет большого значения, приходил ли бог к царице Олимпиаде или смертный. Ни отец и ни мать не могут доказать божественность происхождения, это может только дух, который презирает все ограничения, установленные для человеческого существа.
- Аристотель учил нас, что боги установили границы человеческим устремлениям - осторожно возразил Птолемей.
- Философы не наполнены божественным духом, друг мой, и когда боги побуждают их проповедовать воздержанность, они издеваются над этими бедными любителями мудрости. Пусть дураки остаются на рынках в своем городе, мир слишком велик, чтобы они могли в нем сориентироваться. Что ты скажешь, мой друг Медий?
Медий научился при дворе в Пелле, оставаться серьезным, даже если на него нападает игривое настроение.
- Аристотель многому нас научил, мой царственный друг -ответил он - врачеванию, наукам о природе, привил любовь к поэзии. Но разве поэты, подобно богам, не презирают всякую меру и все ограничения? Разве они не показывают нам, как Агамемнон приносит в жертву свою дочь, как его за это убивает Клитемнестра и как ее, в свою очередь, убивает Орест? Где мера?
- Аристотель считает, что она заключена в форме - добавил Птолемей.
- Форма – изобретение человека, но чувства, о которых пишут поэты, они
без границ! Разве не так, друг мой, Александр?
- Да, это так, друг мой, Медий! Если б я заботился о мере и ограничениях, я бы не побывал в Бактрии и Индии, я бы не занял трон персидских царей, я бы не угощал тебя здесь в Вавилоне! Налей-ка мне Иол, налей Медию и Птолемею, чтобы он забыл учения философов.
    Лампы, которые потихоньку выгорали, рассеивали слабый, желтоватый свет по стенам, по столу, по полу, покрытому осколками от разбитой посуды, по лицам людей, выпивающих за столом. Иол вышел за вином, принес новые кувшины и составил их в ряд на другом конце стола, как будто они пьют вместе со всеми.
- Должен ли я последовать совету Верховного жреца храма Зевса-Аммона, друг мой Медий? - спросил Александр.
- Ты должен делать то, к чему тебя побуждает твой собственный демон. Если он побуждает тебя завоевывать мир, завоевывай его! - воскликнул Медий.
- Ты прав, я его покорю! Ты сомневаешься, Иол, что я это смогу?
- Я не сомневаюсь, господин.
- Тогда пей с нами вместе!
Иол налил себе, выпил и снова налил.
Александр грозился еще много раз покорить весь мир. Только после пятого кубка он замолчал. Его дыхание замедлилось. Шестой бокал наполненный до половины, упал на пол. Александр уснул.  Медий встал и потянулся.
- Пахнет вином и нечистотами - сказал он. - Ты идешь со мной, Птолемей?
Птолемей пнул ногой Иола, который устроился на полу возле кушетки Александра.
- Как может молодой человек так отвратительно напиться - сказал он презрительно.
- Он не может бросить Александра на произвол судьбы - усмехнулся Медий и вышел из помещения; Птолемей последовал за ним. Жара, которая встретила их во внутреннем дворе, показалась им свежим глотком воздуха.