Радости, горести и ошибки молодости I

  (Продолжение саги об одесской девочке)         

           Я мотаю ячейки

     Пока я трудилась в КБ, в отделе назрели грандиозные перемены. Наш тишайший Виктор Тихонович, быстренько перескочив через несколько положенных званий, стал генералом и начальником целого управления, куда входило 5 отделов. Этому управлению выделили этаж нового большого корпуса и поручили ему разработать автоматизированную систему управления (АСУ «Сигнал») для ракетных войск.. В это управление перевели пропасть народу из других отделов, в том числе и меня заочно. И ещё - Володю Дёминова, если помните, усердного нанизывателя реле.  Я поначалу не разобралась и послушно явилась в новое подразделение Долгова.

 В те годы у нас ещё не существовало промышленного производства триггерных ячеек на микросхемах, и эту самую АСУ собирались делать на транзисторах и  и ферритовых сердечниках И стали мы с капитаном Дёминовым вместе опять нанизывать, только не реле, а регистры на феррит-транзисторных ячейках. Не знаю, почему Долгов выбрал нас, но мы чувствовали себя в ссылке без родной системы единого времени.

Готовые модульные элементы были ещё только мечтой, поэтому мы сами наматывали тоненькую проволочку на ферритовое колечко диаметром миллиметра три-четыре, а потом распаивали это изделие вместе с транзистором на маленьком прямоугольничке со штырьками. Только теперь я подержала в руках транзистор, в институте мы не имели с ним дела ни практически, ни теоретически. Эти невзрачные чёрные грибочки с тремя усиками не шли ни в какое сравнение с горделивыми лампами, таинственно светящимися в тёмном чреве прибора. Не верилось, что какие-то нелепые «дырки» сумеют делать то же, что и красавцы-пентоды с их умными управляющими электродами. И вот, приходится забывать милые сердцу слова «анод», «катод», «сетка», а вместо них путаться с этими непонятными эмиттером, коллектором, базой. Но ничего не поделаешь, началась эра микроминиатюризации, надо идти в ногу с прогрессом. И мы мотаем, паяем, из двух ячеек получаем триггер. Нужно было очень много триггеров, поэтому мы мотаем и паяем, паяем и мотаем… Странный это был прогресс.

        Дети гор в Болшеве

В новый большой отдел, который возглавил крошечный подполковничек Владимир Иванович Ануфриев, поступила тьма молодых специалистов, в том числе группа выпускников из Баку и Тбилиси. Часть из них училась в группах с русским языком преподавания и довольно быстро вписалась в режим. Ну, например, Луиза Базадзе, Гарик Мхитарян, Юра Федотов, хотя у Юры был неожиданно мощный грузинский акцент. Но были там и ребята, обучавшиеся в группах с грузинским языком: Дуглас Хомерики, Лери Гамкрелидзе, Дэви Верулейшвили. Это были настоящие дети гор! Всякая работа вызывала у них отвращение. Целыми днями они слонялись по коридорам, громко перекликаясь, как в горах, и распевая грузинские песни.

Особенно колоритной фигурой был Хомерики. С масляными чёрными очами и горбатым, острым как нож, красноватым носом, под которым из-за русских холодов всегда было мокро, он постоянно толкался возле молодых женщин, пытаясь вызвать их на романтическое свидание. У него было неладно с левой рукой, она была короткая и сухая, как у Сталина. И как Сталин, он прижимал её к животу. Было жалко его, но и противно.

Мешали работать эти дети гор ужасно. Дэви развлекался тем, что усаживал девушек, рисовал их профили и дарил на память. Правда, все модели получались у него как бы с грузинским акцентом. Вот и я получилась у художника Дэви Верулейшвили похожей на грузинку. Кстати, Дэви неплохо оформлял нашу стенгазету. Бакинец Музаффар излагал Коран и склонял всех в мусульманство. Самый солидный из них, Лери Гамкрелидзе, с важным видом сообщал, что как только он вернётся в Грузию, немедленно займёт важный государственный пост. Бедняги никак не могли взять в толк, что здесь от них требуется. Начальники пытались дать им посильную бумажную работу: что-то переписать или отнести в светокопию кальки, или сходить в делопроизводство за документом. Как-то Дугласу Хомерики приказали уничтожить один совсекретный документ. Когда его спросили, где акт об уничтожении, он безмятежно ответил, что там акты не дают.

– Где там? – поинтересовался начальник.

 – В туалете, - был ответ.

Вскоре все эти дети гор вернулись на родину. Однажды, во время гражданской войны в Грузии, когда свергали президента Гамсахурдию, я услышала по радио, что во время перестрелки в парламенте был ранен заместитель министра внутренних дел Лери Гамкрелидзе … Большим человеком, наверное,  стал и Дэви Верулейшвили, а у нас он рисовал заголовки в стенгазете! Где вы сейчас, генацвале?

Я скучала без своего отдела, без командировок, без дежурств при запусках. Разве могло сравниться скучное АСУ и его постылые ячейки с романтическими кораблями, летающими к Луне? Увы, я совсем оторвалась от космической тематики, нет, не я оторвалась, а меня грубо оторвали от неё и посадили в этот огромный зал, разделенный столами-стеллажами на закутки и набитый чуждыми мне людьми. Так горестно размышляла я, а тут вдруг в солнечный апрельский день совершенно неожиданно для меня неотразимый Юрий Гагарин полетел в космос! Вова полётные задания на ЭВМ рассчитывает, а я и не знала ничего из-за этой дурацкой секретности, даже родной муж ничего не сказал мне! Всё, всё произошло без меня!.. И я пошла в свой старый отдел, в котором теперь начальствовал бровастый «батька» Клементенко, и попросила взять меня обратно. И меня взяли обратно, и в конце 1961 года я вернулась в свой отдел, в свою лабораторию единого времени..

            Новое неправильное лицо

   Пока я мотала АСУ «Сигнал», в моей севовской лаборатории тоже произошли перемены. Рано полысевший и молчаливый майор Кузнецов, которого из-за постоянных командировок не было видно, возглавил лабораторию, пришли новые сотрудники, все из Харьковского высшего ракетного училища. Остряки язвили, что новый зам по специальности харьковчанин Сиробаба усиленно "обхарькивает" институт. Словом, отдел обновился, и надо было знакомиться.

    Среди прибывших к нам был и лейтенант Миша Болотников, самый молодой из новеньких, ему едва исполнилось 22 года. Сначала в глаза бросилось его некрасивое, неправильное лицо, которое часто искажалось болезненной гримасой, как бывает, когда вспомнишь что-то мучительно неприятное. Рот у него был вытянут хоботом, нос скошен набок, брови стояли удивлённым домиком. Потом только стало видно, что он довольно высок и спортивен. Но и сначала, и потом всем была видна его непохожесть на остальных. Мы все без затей писали ТЗ да РМ в РТ, водили пальцами по синькам, отыскивая контакты и компонуя стойки, ездили в командировки на заводы и на полигоны и не помышляли о другом. Это называлось научно-техническим сопровождением.

    Лейтенант Болотников не понимал, как можно в научно-исследовательском институте не заниматься наукой. В училище он не убоялся бездны премудростей и теперь рвался все наши задачи решать научно. Я считаю своим долгом рассказать об этом незаурядном человеке, с которым я бок-о-бок проработала пять лет.

Примечание. ТЗ –техническое задание, РМ – рабочий материал, РТ – рабочая тетрадь.

     (Продолжение следует)