Крестный отец из Смерша... Яков Баглайский

               
                ред 12 апреля 25 г.
 
   Моим «крестным отцом»   был бывший сотрудник жесткой контрразведки НКВД,  а затем «Смерша» Яков Давыдович Баглайский. Узнал об этом  я    много лет   спустя, когда он покинул этот мир. Хотя мы работали в одном здании, вместе бывали  на совещаниях,  субботниках, в командировках.
        Произошло это так. После окончания Саратовского юридического института я отработал    три года в Михайловской районной прокуратуре на  Рязанщине и решил вернуться в родные степные края.
         Нас с женой и первоклашкой сыном  сюда никто не звал и не ждал.  В Волгограде у нас не было ни угла для жилья, ни работы, чтобы как-то зацепиться. А страсть хотелось вернуться в свой край,  где нас ждали родители, сестра, и дом родной.
        Еще думалось, что отец с мамой уже старые на хуторе проживаючи,   аж по 50-60 лет  им  и  надо  помогать.
       Будучи в отпуске  решил   зайти в Волгоградскую областную прокуратуру. Меня  принял заместитель прокурора области Яков Давыдович Баглайский,    с   внимательным, добрым взглядом, слегка лысоватый. Он отложил кипу бумаг, быстро и чётко расспросил меня.
    И сказал, что я могу переехать сюда  из Рязанщины,  еще  молодой и работы здесь   хватит.
              Вышел из здания я, словно на крыльях полетел.
          Вскоре  был переведён в прокуратуру   области и посвятил ей и  землякам 25 лет  беспрерывной службы.
       Баглайский прошёл через суровые испытания, сражался на фронтах и   в Сталинградских боях,   служил оперуполномоченным в СМЕРШе.   
        За   годы работы  я   не слышал, чтобы он упоминал о    службе в контрразведке или о  своих   наградах. Он никогда не стремился подчеркнуть   заслуги.
    В отличие от  иных    руководителей   прокуратуры (мне довелось работать с пятью прокурорами области и их замами), он не был склонен к бюрократизму, который был…  в   партийно-государственных органах.
        С ним можно было поговорить и получить дельный совет. Когда   приносил   ему документы на подпись, он с улыбкой спрашивал, как   дела, как  прижился. Чувствовалась  его   умение понимать других.   
         Как-то Яков Давыдович  услышал от меня, что отец участвовал в Сталинградской битве в составе 62-й армии , в которой служил и он. Также, что после пленения отец  выжил и  смог бежать из нацистского лагеря в Люксембурге.
  Он задумался и   немного  сказал о своей военной  поре.
  Мы иногда затрагивали тему войны. Но лишь вскользь. Он   не рассказывал о своей службе в контрразведке.
          А вот о  моих родителях   интересовался. Рассказал  я, что  когда союзные войска  освободили наших военнопленных и отца из лагеря в Люксембурге, он познакомился  там с моей будущей матерью, которую   фашисты вывезли  с молодежью с Украины.
    Он с интересом слушал, как   они   объезжали Германию  и собирали наших военнопленных и гражданских для  возвращения на родину. Отец тогда     состоял в советской военной миссии в Париже.  Его при возвращении в Союз   дотошно проверяли в фильтрационных лагерях сотрудники НКВД.. Это было  законом для всех репатриантов.   Только результаты были разные.
       Спустя десятилетия   написал я   военную быль "От Сталинграда до Люксембурга..." по рассекреченным   материалам НКВД.
           Удивительно, но Яков Давыдович  никогда не  говорил   о своих родителях. Почему, невольно задавался я вопросом?
         Спустя годы кто-то из фронтовиков в облпрокуратуре обмолвился, что его семья   была расстреляна в 1942 году фашистами  на Украине,  где они жили. Вся, подчистую. Отец и мать, сестры и братья  - всего шесть человек. Он один остался живым, потому что  воевал на фронте. Такая трагедия  врезалась мне в память.
        Он был подтянутым,  гладко выбритым, часто выглядел озабоченным и иногда слегка прихрамывал. В нашем коллективе и в соседнем областном суде работали фронтовики-инвалиды, люди со шрамами на лице и на сердце. Некоторые   на протезах,  кто-то потерял руку или ногу.
        Тогда мы не знали, что офицер   Баглайский был дважды ранен, причём   настолько серьёзно, что он провёл в госпитале несколько месяцев. Многие подробности   службы в Смерше    он унёс с собой, а другие   скрыты в засекреченных архивах.
      С тех пор, как он ушёл из жизни, прошла почти четверть века. Кто знал его,  их  почти не осталось, а нынешнему поколению имя его вряд ли известно.    Однако его вклад в дело государственной безопасности и следствия от этого не становится менее значительным.
         Сегодня,  используя ресурсы «ОБД Мемориал», «Подвиг народа» мы можем  ознакомиться  с документами о его военной судьбе.    
      В июле 1938 года, в преддверии нападения Германии на нашу страну, Япония начала военные действия в районе озера Хасан. Это не стало неожиданностью,   о  ее планах    сообщал  в Москву Рихард Зорге.
         Война на Халхин-Голе —  кровопролитное сражение, которое стало результатом агрессии Японии против Монголии, союзника СССР.
           И осенью этого года юный Яков Баглайский, уроженец украинского г. Старо-Константиново ушел добровольцем в ряды Красной армии. Так началась его фронтовая эпопея.  Мы не знаем, где  он    бился с самураями,   поскольку   не обнаружены пока  таковые документы.
              Но   он выжил   и был направлен на север, где  шла Зимняя война с белофиннами.  Наши войска потерпели поражение в этом конфликте. Яков Давыдович не мог понять, почему так  случилось?
          Вряд ли он знал, что в 1940 году Сталин  признавал, что   армия не была полностью готова к  той войне. И советско-финское противостояние стало первой серьёзной кампанией для Красной Армии.

         "За все существование советской власти мы настоящей современной войны еще не вели. Мелкие эпизоды в Манчжурии, у озера Хасан или в Монголии - это чепуха, это не война - это отдельные эпизоды на пятачке, строго ограниченном", - сказал  Сталин.
            Яков Давыдович при  общении не упоминал   о своем участии в той войне,   я бы  мог добавить кое-что по рассказам отца, который тоже находился на финском фронте.
 В 1941 году Баглайский  значится в документах как политрук. Возможно, он  окончил курсы или школу политруков.
          Как вспоминает   Б.Крупаткин, начальник политотдела опергруппы.
«После каждого боя мы недосчитывались нескольких политруков. Пополнение из тыла за счет выпускников военно-политических училищ приходило редко. И мы решили сами готовить политруков. Политотдел внес предложение провести краткосрочные курсы младших политруков, с тем чтобы курсантам — из числа красноармейцев-коммунистов, и прежде всего политбойцов, после окончания курсов официально было присвоено воинское офицерское звание — «младший политрук», равное младшему лейтенанту».
        Приоткрывает завесу служебной тайны Якова Давыдовича его личное удостоверение военных лет. Оно напечатано на пишущей машинке во фронтовых условиях на некачественной бумаге.
      Однако все ветераны бережно хранят такие  реликвии, напоминающие о их боевой молодости. 
        «Выдано настоящее политруку Баглайскому Якову Давыдовичу в том, что он действительно состоит на службе в Особом Отделе НКВД 1-го ВДК в должности Оперуполномоченного.
Срок действительности удостоверения до 31-го декабря 1942 г.
Что подписями с приложением печати удостоверяется.
Начальник ОО НКВД 1ВДВ капитан госбезопасности Флягин
Секретарь ОО НКВД 1 ВДК сержант госбезопасности Бурдынкин».

   Согласно документам, до этого он сражался на фронте в составе 9-го полка Особого отдела НКВД. Осенью 1941 года в боях под Вязьмой получил пулевое ранение в левую ногу.
         Лечился в госпитале   а затем военно-санитарным поездом был доставлен в город Фрунзе, где находился госпиталь для раненых с повреждением костей. В январе 1942 года был выписан и снова вернулся в строй.
         Теперь путь особиста Баглайского лежал на жестко оборонявшийся Сталинград.
        Он находится в составе особого отдела НКВД 37-й гвардейской стрелковой дивизии. Вместе с дивизией разгружается в августе на станции Иловля.    Пройдя восемьдесят километров, ночью 2 октября ее бойцы переправляются на правый берег Волги в Сталинград. С ходу вступают в  тяжелые бои, в которых сражаются и особисты.
              О той обстановке вспоминает хирург дивизии М. Ф. Гулякин:
«Начиная с 3-го и особенно с 4 октября поток раненых резко увеличился, и о тех пор он редко был меньше двухсот человек в сутки. Чаще же число наших пациентов приближалось к трёмстам, а в период боев с 10 по 15 октября и в начале ноября доходило до четырёхсот и более человек».
        В бою на развалинах Сталинградского тракторного завода  пуля пробила   поясной ремень    Баглайского и  ранила. Это произошло 11 октября 1942 года.
Эта  спасла ему жизнь, поскольку  его вынесли  с поля боя. К вечеру 14 октября 1942 года остатки дивизии были полуокружены в цехах Сталинградского тракторного завода. Стойкая 37-я дивизия почти полностью погибла в сражениях на этой территории.
...
Состояние   37-й дивизии в журнале боевых действий 62-й армии 15 октября определялось как «полностью утратили свою боеспособность».
...
 В его наградном листе     отмечено:
 «За время боевых действий дивизии и в борьбе за гор. Сталинград, с 3 по 11 октября 1942 г. тов. Баглайский проявил себя смелым и волевым оперативным работником.
   Принимая участие в уличных боях вместе с бойцами обслуживаемых им подразделений, своим личным примером воодушевлял из, в результате чего Отд. ИПТД (истребительно-противотанковый дивизион –  Н.Б.) и разведрота дрались с немцами героически.
    Своей работой тов. Баглайский не допустил со стороны бойцов и командиров ни одного случая предательства и проявления паникерства.
    11 октября с.г. при выполнении служебных обязанностей тяжело ранен и находится на излечении в медсанбате дивизии.
     Достоин правительственной награды медаль «За отвагу»
    Начальник ОО НКВД 37-й Гв. СД капитан Госбезопасности  Флягин».

Добавим, что наряду с мужеством будущих и действующих сотрудников прокуратуры, известны и низкие факты трусости работающих тогда, место которых  тут же замещали ответственные коллеги.

Так, прокурор Тракторозаводского район Андреев, видя накал боев под Сталинградом, вместо организации борьбы с дезертирством и саботажем, струсил и сбежал, оставив служебное место. Как раз у стен упомянутого тракторного завода шли сильные бои. Тогда помощник прокурора Сердюкова Мария Ивановна приняла на  себя обязанности райпрокурора. Она давала санкции на арест изменников  и дезертиров, всякого рода мародеров. Более того, вступила  затем в истребительный батальон, спасала раненых и покалеченных. После военного лихолетья вернулась в прокуратуру и продолжала бороться с беззаконием и преступной нечистью.

 А Якова Давыдовича после лечения второго ранения    направили в недавно созданную по приказу Сталина контрразведку «Смерш». С  1943   он оперуполномоченный отдела «Смерша»  в военных округах, Приволжском  и Воронежском.  Однако   ранения постоянно  «аукались» и не позволяли нормально  продолжать напряженную службу. Таково было заключение врачебно-экспертной комиссии.  В 1946 году  он  был демобилизован.
 
   В  этом же году  Баглайский  заходит в  здание прокуратуры нашей области и 39 лет трудится в ней, вплоть по февраль 1986 года. В послевоенные годы заканчивает с отличием Саратовский юридический институт.

       Он стал высококлассным профессионалом и   руководителем по следственной части.  Создал криминалистическую базу по применению научно-технических средств вместе со способными  прокурорами-криминалистами В.Ф. Шестопаловым и В.И. Валуйским, что способствовало раскрытию многих  особо-опасных преступлений. Возглавлял лично следственно-оперативные бригады по сложным делам, оказывал помощь в применении криминалистической техники на местах.

  Яков Давыдович, кроме  ордена  Отечественной войны I степени и медалей,      неоднократно поощрялся Генеральным прокурором СССР, прокурором РСФСР и прокурором области.

 Покинув пост заместителя прокурора области в связи с выходом на пенсию, он продолжал работать   преподавателем в Высшей следственной школе МВД
СССР. А  затем  возвращается в  областную прокуратуру – и несколько лет занимается реабилитацией необоснованно репрессированных граждан.

  Если вы  будете в    историко-мемориальном музее-заповеднике "Сталинградская битва",  попросите экскурсовода показать  хранящиеся   под стеклом экспонаты  военной жизни Я.Д. Баглайского. Это пробитый  пулей кожаный поясной ремень,   спасший ему жизнь и  фронтовое удостоверение сотрудника  НКВД.
 О Якове Давыдовиче  сотрудники    говорили всегда добрые и теплые слова.      

 
На фото. Я.Д. Баглайский. Открытый доступ - "Дорога памяти"

...............

Написать рецензию
Приветствую Вас, Николай!
Трудно написать что-то новое даже о хорошо знакомых и сослуживцах. Это для профессионалов что-то говорит смена частей, фронтов, обстоятельств. Такая она жизнь - всё в движении. Закончилось одно событие - назрело другое. Так и продолжается жизнь каждого. А вот для земляков, для уголков боевой славы и музеев Ваша публикация - просто находка! Думаю, для этого она и написана.
Удачи Вам!
Василий.

Василий Храмцов   07.05.2024 16:30   •   Заявить о нарушении / Удалить
+ добавить замечания
Василий, добрый день!

Вдумчивые Ваши слова о фронтовиках - спасибо!

Конечно, этот рассказ в первую очередь для Памяти ветеранов и для молодых сотрудников прокуратуры.
В облпрокуратуре есть музей Сталинградской-Волгоградской прокуратуры,в нем экспозиции о ВОВ и ветеранах войны, следствия и прокуратуры.
Таким материалам там всегда рады.

Спасибо Вам за теплую проницательность.
С уважением,

............