Сонаследники. Глава XIV

      В конце октября болевший бронхитом Женя выздоровел, и как-то вечером они с Ольгой отправились на поиски подарка для Риммы: приближался её юбилей. Ольга колебалась между настольной лампой и посудой, но, увидев кувшин и шесть стаканов тонкого матового стекла, украшенные прозрачными кистями винограда, купила его. У тётушек серванты полны хрусталя: вазы, рюмки, стаканы, десятки стопок и совсем маленьких стопочек, у Люси даже хрустальный рог лежит на самом видном месте, но вся эта роскошь  шестидесятых-семидесятых устарела и кажется ненужной. Современной посуды у тётушек не замечалось. Пока продавщица оборачивала коробку серебряной бумагой и перевязывала голубой атласной лентой, Ольга заметила, что Женя погрустнел.
     — Тебе не понравился сервиз?  — спросила она.
     — Ещё как понравился, — вздохнул мальчик. — Давай оставим себе, летом Тёмик с Леной приедут, будем из него компот пить.
     Ольге, честно говоря, тоже очень хотелось такой кувшин, она уже представила, как хорошо он будет смотреться на полке серванта в кухне. Но стоил сервиз недёшево — она две предыдущие недели экономила на сладостях, чтобы подарок безболезненно «вписался» в  семейный бюджет, — и ещё одного сервиза они никак не могли себе позволить. Всё это Ольга объяснила Жене, который, повздыхав, попросил дома распаковать коробку и поставить кувшин со стаканами на стол, чтобы полюбоваться и показать папе.

     Пятое ноября было воскресенье. У Виктора рабочий день, а Ольга с Женей к двум часам, как и приглашали, отправились в гости. Приглашены были и Коля, и Нина с Алёной, но они сказали, что не пойдут. «Идти на день рожденья — это обязывает», — заявил братец. Было ли у него с деньгами туго, или просто жалко тратиться на подарок, уточнять, конечно, не стала. Давно уже заметила, что Коля на дни рожденья и праздники приходит крайне редко, предпочитая заглядывать в будни и без звонка — шёл мимо и решил зайти.

     У Риммы, кроме Люси, застали полную, ярко накрашенную женщину лет за пятьдесят, юбилярша представила её как бывшую соседку Зою, их общую с Люсей подругу (у них все подруги общие).  Когда Римма распаковала коробку, лицо её на мгновение стало  растерянным, словно она говорила: да... недешёвый подарок. Она даже покачала головой, будто подтверждая эти несказанные слова. Красоту кувшина похвалила только Зоя, Римма и Люся молча переглянулись.

     Ольга боковым зрением успела заметить, что на столе двенадцать приборов. Немного поговорили, посмотрели альбом с детскими фотографиями тётушек и сели за стол, не дожидаясь других гостей. Люся громко и весело хвалила салаты и котлеты, утверждала, что скоро придёт Коля, ещё ждут её куму с мужем и сыном,  её нового мужчину Юрия и Риммину подругу. Время шло, тосты звучали, но обещанных гостей не было. Римма погрустнела, и Зоя стала рассказывать смешные истории из их детства и юности. Ольга от спиртного отказалась (на столе была только водка, а она даже запаха её не переносила), а три дамы бальзаковского возраста, опустошив бутылку, приступили ко второй. Потом, включив магнитофон с записями Пугачёвой, они потанцевали и, запыхавшись, вернулись к столу. Ольга обратила внимание на то, что пустых тарелок стало меньше: кто-то из тётушек незаметно отнёс их на кухню. Люся, между тем, завела разговор о своём Юрии, живущем и ведущем бизнес в Задонске. Ему пятьдесят один; женат, конечно, двое сыновей. Есть у него компаньон по бизнесу Михаил: Юрий занимается изготовлением памятников, а Михаил — коваными оградами. Доходы у обоих хорошие, и дома большие построили, и машины дорогие купили. По делам бизнеса часто бывают в Липецке, останавливаются у Люси, она вкусно готовит, им очень нравится.

     — Мишка Юре завидует, что у него такая женщина, как я, — хвасталась Люся. — красивая, компанейская, хорошая хозяйка. Просит познакомить его с подругой помоложе (ему сорок шесть). Мужик он ухажёристый,  анекдоты любит травить, танцует прекрасно, а самое главное — не жмот. Навезёт, кроме  выпивки, продуктов, что потом на неделю хватит. Оля бы ему, конечно, понравилась, но у неё полный комплект. А вот Нине нашей Бог ни внешности не дал, ни характера, такая Михаилу не нужна: он со своей женой живёт как кошка с собакой. Ему нужна тихая, ласковая, чтобы приехать к ней отдохнуть, расслабиться.

     Олю задело то, что  тётушка нахваливает щедрость богатого предпринимателя, который привозит столько продуктов, что на неделю хватает. Наверное, это мысль отразилось на её лице, потому что Люся,  криво усмехнувшись, сказала:
     — А ты не морщись: сейчас живут хорошо только такие, как они. Нам остаётся только крошки с их стола подбирать.   
Сказала это совершенно серьёзно, трезвым голосом, хотя до этого казалась подвыпившей и не в меру весёлой.

     На юбилей больше никто не пришёл, только Риммина подруга позвонила, поздравила и пожаловалась, что ей привезли простуженных внуков, так что она сидит с ними дома.

     Дамы бальзаковского возраста пожелали сладкого и послали Женю в кухню принести из холодильника торт. И тут произошёл весьма неприятный  эпизод. Сынок, заметив под столом целую батарею пустых бутылок из-под спиртного, удивлённо заявил об этом во всеуслышание. Ольга готова была сквозь землю провалиться. Но тётушки нисколько не смутились и не обиделись. Римма рассказала, что бутылки собираются как раз для той её подруги, которая только что звонила: она гонит отличную самогонку, в детском доме многие  у неё берут и на праздники, и на поминки, и на магарычи. Воспитательница детского дома гонит и продаёт самогон — у Ольги это в голове не укладывалось. А Михалны и их подруга со знанием дела обсуждали достоинства огненной воды домашнего производства, которую они не раз пробовали.

     К шести дамы бальзаковского возраста порядком захмелели, разрумянились и развеселились. Люся, в детстве учившаяся музыке, села за пианино и стала наигрывать мелодии, потом запела: «Жил да был чёрный кот за углом...» Римма и Зоя подхватили. По тому, что петь хором у них выходило довольно дружно, Ольга поняла, что упражняются они в этом часто. Разгоравшееся веселье ей всё больше не нравилось и, дождавшись конца песни, она стала прощаться, объяснив, что завтра понедельник и Жене надо быть рано утром на соревнованиях по лёгкой атлетике. Сын быстро оделся и, вежливо попрощавшись, с облегчением, как показалось Ольге, покинул праздник.
     — Ты просто моментально оделся и вышел, Михалны могли и обидеться, —  сказала она, когда   дверь подъезда захлопнулась.
     — Да уж надоедать начал этот цирк, — ответил Женя, накидывая капюшон.  — А тебе понравилось в гостях?
     — Цирк, он и есть цирк, — ответила Ольга, а про себя подумала: Хотя больше смахивает на зоопарк.

     Было холодно и ветрено, но она предложила прогуляться до дому пешком: после жирной горячей еды, бравурной музыки и громких разговоров хотелось движения и свежего воздуха.  Шли не спеша через парк, с наслаждением вдыхая сырой ветер, пахнувший прелыми листьями. На душе шаг от шага становилось легче, место раздражения занимало чувство выполненного долга: «вложенные средства» были тётушкам возмещены (кажется, Римма, распаковав подарок, это поняла — ну и пусть, ну и хорошо), и близко общаться с ними Ольга больше не планировала.



     Со дня смерти Люси прошёл месяц, когда Ольга встретила Колю в магазине бытовой техники, где присматривала фен. Он искал  детали для газовой плиты: в доме начался капитальный ремонт, и мастер сказал, что плиту после замены труб будут подключать заново, для чего нужен новый шланг и вентиль. Коля собирался идти на Желябова и на Липовскую и пригласил  прогуляться за компанию. Ольга с утра занималась стиркой и уборкой, устала, поэтому сказала, что такая долгая прогулка ей не по силам.
     — Ну, а мне надо идти, — вздохнул Коля, — там уже квитанции за коммуналку, наверное, принесли, надо платить: деньги на карточку Вика перечислила.
     — А от квартир ключи у тебя есть? — поинтересовалась Ольга.
     — Нет, только от почтовых ящиков,  —  похлопал себя по карману Коля. — А Галя что-то не звонит. При жизни Люси каждую неделю звонила, а сейчас не звонит. И Люся мне в последний свой год часто звонила, одиноко ей было, хотелось поговорить, вот и рассказывала про деда Мишу, про их с Риммой детство ...

     В душе у Ольги шевельнулось чувство вины: она не звонила двоюродным тёткам годами, изредка, когда вспомнит, поздравляла с праздниками СМСками. Надо было, наверное, забывать обиды и общаться по-прежнему, но она так не могла, особенно когда обиды касались не её лично.  Да и времени на долгие бессмысленные по сути разговоры никогда не было: работа и семья — вот на что она никогда не жалела времени.  Работа была не самой лёгкой, а семью не миновали трудности и проблемы.

     Женя учился легко, отличником быть не стремился, но чаще получал «пятёрки». Спорт занимал в его жизни всё больше и больше места, что радовало Виктора с Ольгой: никаких сигарет, никакого пива, никаких дурных компаний — режим, тренировки, соревнования.  Тёма был доволен и работой продавца сотовых телефонов и учёбой в экономическом институте. С Кристиной у него складывались серьёзные отношения, и Ольга стала подумывать  о женитьбе. Ему двадцать два, ей девятнадцать, заканчивают третий курс, а на пятом  можно и свадебку сыграть: и девушка хорошая — такую потерять жаль, и семья интеллигентная.

     А вот Лена стала вызывать тревогу: похудеть, вроде, не похудела, но как-то осунулась, куда-то делись и круглые щёчки, и румянец. Внешне  стала гораздо интереснее: смоляные брови и большие голубые глаза под шапкой русых кудрей, губы неяркие, но красиво очерченные — косметикой почти не пользовалась. Но глаза серьёзные, и улыбаться почти перестала. Спросят Виктор или Ольга про Кирилла (он к ним уже больше года не приезжал) —  отвечает, что всё нормально, работает много, приходит поздно. Спросят про работу — тоже всё в порядке. Ольга потихоньку намекнёт про беременность — качает головой, а ведь четвёртый год уже женаты. И вот на исходе этого четвёртого года как гром среди ясного неба новость: Кирилл ушёл от Лены.

    Развелись  быстро, через ЗАГС, и только после развода Лена нашла в себе силы рассказать про расставание  с мужем. Кирилл в тот день пришёл с работы довольно рано и сказал, что надо смотреть правде в глаза: любовь из их жизни уже ушла (мнения Лены на этот счёт не спросил, сказал уверенно и как бы от них обоих),  а, по словам классика, «жить без любви — безнравственно». Ещё добавил, что первый брак — пробный и то, что они не завели детей — правильно и  хорошо. Собрал свои вещи и, пожелав ей счастья и удач, ушёл.

     Наверное, Лена давно уже стала замечать охлаждение со стороны мужа, потому что его уход не стал для неё полной неожиданностью, но переживала она всё очень тяжело. Тёма и Кристина старались в выходные побывать у неё, вытащить на прогулку или в молодёжную компанию, но это редко удавалось. Михаил Иванович к тому времени ослаб, редко входил на улицу, большинство домашних дел стало ему не по силам. Если Лена работала в первую смену, то из садика сразу ехала к деду: убирала, гладила, готовила; старик, как мог, развлекал её рассказами и воспоминаниями. Дорога до дома занимала больше часа, и возвращалась домой Лена вечером, когда уже темнело и зажигались фонари. «Вот и день прошёл, вот и хорошо», — говорила она себе. Когда Ольга услышала эти слова от двадцатичетырёхлетней девушки, в душе всё перевернулось: Кирилл был главным человеком в жизни Лены, и, потеряв его, она потеряла смысл жизни.

     Через пару месяцев после развода Лены разошлась с мужем Маша — лучшая Ольгина подруга, почти член семьи. Николай — Машин муж, бывший милиционер,  теперь работающий в частной охранной фирме — сразу после свадьбы дочери ушёл к тридцатилетней женщине с маленьким ребёнком. Маше к тому времени уже исполнилось сорок семь, и к произошедшему она отнеслась философски. Как-то в воскресенье приехала к Ольге с Виктором с бутылочкой Саперави, по её словам, «отметить избавление от уз брака». В разговорах за жизнь засиделись допоздна. Ольга возмущалась: Николай с Машей прожили вместе больше четверти века, успели отметить серебряную свадьбу, и он смог так поступить, а она-то считала его порядочным человеком! Виктор и Маша не соглашались: порядочность здесь ни при чём, жизнь сложнее, чем наши представления о ней, а человек не всегда хозяин своим эмоциям, бывают чувства сильнее разума. Муж и лучшая подруга пришли к выводу, что доводы Ольги наивны, что она судит не как сорокалетняя женщина, а как совсем молодая, неопытная девушка. Виктор сказал тогда слова, крепко засевшие в её памяти: «Ты с детьми работаешь, а детки малые — все хорошие. Взрослея, многие становятся не очень хорошими, хотя большинство умело прячет свои истинные чувства, мысли и намерения».

     Через некоторое время, возвратившись с работы, муж задал Ольге вопрос:  «Как ты относишься к тому, что старшие знакомят молодых, сводят их, так сказать,  с перспективой создания семьи?»
Ольга пожала плечами: она никогда не задумывалась над этим.
«Тогда садись и слушай», — сказал Виктор и поведал вот какую историю.

     В его бригаде работает Алексей, двадцатипятилетний парень из Волово. Отец бросил семью, когда он учился в девятом классе, и пришлось Лёше идти в ПТУ, потому что, кроме него, у матери две младшие сестрёнки. Получил направление на НЛМК в ремонтный цех, немного поработал, и призвали в армию, после армии вернулся на комбинат, попал в бригаду к Виктору.  Тот присмотрелся к парню — смекалистый, работящий, к спиртному равнодушен — и посоветовал поступать в металлургический техникум, выхлопотал направление. Лёша записался на подготовительные курсы, поступил. Виктор интересовался его учёбой, сказал, чтобы обращался, если будут трудности. Лёша пару раз просил помочь с контрольными, а в основном справляется сам, сейчас уже на последнем курсе.

     Ольга поняла, куда клонит муж, и спросила насчёт внешности парня. Тот ответил, что ростом чуть выше Тёмы, широкоплечий, светловолосый, на лицо не то чтобы красавец, но «получше этого Кирилла будет».
     — То есть почти идеальный получается жених для Лены: неплохая внешность, хорошая зарплата,  непьющий. Так? — засмеялась Ольга. — Ну, тогда я тебя огорчу: у него с личной жизнью всё в полном порядке, потому что девушки таких не пропускают. 
     — А вот про его личную жизнь история будет невесёлая, — вздохнул Виктор. —  Он два года прожил с одной: снимали квартиру, обустраивались, вроде бы, дело к свадьбе шло… Но с месяц назад эта его девушка вывезла из квартиры телевизор, видеомагнитофон, пылесос, всякую электронную мелочь типа миксера, фена и не знаю чего ещё, прихватила Лёшкину кожаную куртку и норковую шапку — и исчезла. Он искал её на рынке вещевом, где она работала у торговца обувью, не сразу, но нашёл. Начал выяснять отношения: ты говорила, что любишь меня, а ты вот какая оказывается! А она ему: будешь выступать, мои знакомые мужики по стенке тебя размажут, так что лучше заткнись. Сменил замок: испугался, что и хозяйские вещи вывезет. Переживал невозможно как: я её любил, а она…  И вот на днях встречает возле  своего дома бывшую подругу, которая подходит к нему как ни в чём не бывало: ты замок новый вставил? Дай мне ключ: я к тебе буду приходить, не чужие всё-таки. Он её чуть душить не бросился, говорит, что еле сдержался.

     — Как же он не рассмотрел девицу, ведь два года прожили? — недоумевала Ольга.
     — Ты такого Карнеги помнишь?  — спросил муж.
     — Помню, конечно. Его книги в «Учительской газете» публиковали, и Маша приносила нам почитать. Больше похож на афериста, чем на психолога.
     — Так вот некоторые девицы поступают по Карнеги, твердят: ты самый лучший, ты самый сильный, ты один меня понимаешь, я, кроме тебя, никогда не любила…
     — То есть Лёша простоват. Так?
     — Ну, в общем-то да. Вот на него хитрые и корыстные девки и вешаются.
     — Не хитрая и корыстная, а хитрые и корыстные? — удивилась Ольга. — Она у него не одна такая была?
     — Была и ещё одна — первая. Та уговорила взять большой кредит, забрала деньги и исчезла. Он её больше не видел, а кредит платил полтора года. 

     Условились, что Виктор подумает, как поговорить с Лёшей, а Ольга постарается подготовить к знакомству Лену. Через месяц примерно пригласили на ужин Тёму с Кристиной, Лену, а  Виктор привёл Лёшу.  Молодой человек сразу понравился Ольге: застенчивый, несколько слов за вечер сказал, слушает, смотрит — а глаза добрые, взгляд доверчивый. Лена никаких эмоций не проявила и, как показалось Ольге, старалась больше быть на кухне, чем за столом. Тёма с Кристиной пригласили Лёшу и Лену на концерт, потом все вместе ездили в Елец. Прошёл месяц, другой, третий. Какие-то отношения у Лены с новым знакомым, вроде бы, завязались, но Ольга думала, что они никак не развиваются. Горе, свалившееся на их семью, показало, что она была не совсем права.

     Осенью 2003-го умер свёкор. Было ему уже семьдесят восемь, он исхудал, чувствовал  себя всё хуже: сердце, давление, бессонница, а днём часто засыпал даже сидя. Однажды прилёг вздремнуть и не проснулся. Много похоронных хлопот взял на себя Лёша: ездил на кладбище заказывать могилу, в церковь, носил из магазинов тяжеленные сумки с продуктами. Ольга не рез ловила взгляды, которые он бросал на Лену: сочувственные, ласковые. А на кладбище Лена сама потянулась к нему, он обнял её за плечи. Так они и простояли в обнимку всю печальную церемонию.

     После похорон Лёша стал своим человеком в доме Виктора и Ольги, подружился с Женей и Тёмой, с Леной встречался почти каждый день. 

     Квартира Михаила Ивановича была завещана старшему внуку Вадиму с условием, что после её продажи деньги он разделит поровну: четверть суммы возьмёт себе и по четверти даст Артёму, Лене и Жене. Никто из знавших Вадима не сомневался в том, что именно так он и поступит. В продаже квартиры необходимости пока не было. Вадим, женившийся в прошлом году, жил  в Ельце со своими родителями в их большом пятикомнатном доме. Артём и Кристина учились на последнем курсе, о свадьбе после смерти дедушки речи быть не могло, а Кристина переехала к Артёму. Лена жила одна в двухкомнатной квартире, где, как надеялась Ольга, через некоторое время поселится и Лёша. Женя поступил в пединститут на факультет физвоспитания, и над устройством его личной жизни родители пока что не задумывались.


     Ровная, бесконфликтная жизнь Власовых продолжалась до лета 2004 года. А в июле, после радостного события — окончания Артёмом института — всё резко изменилось. Вадим с Артёмом заявили, что они продают дедову квартиру и уезжают в Московскую область, в Подольск — заниматься предпринимательством. Планы своего дела они строили давно, но Ольга с Виктором надеялись, что планы так и останутся планами: кто по  молодости не мечтал завоевать мир? Однако всё оказалось серьёзно. У родителей Юли, жены Вадима, в Ельце  своя пекарня и несколько киосков,  так что Юля с Вадимом уже хорошо разбирались в тонкостях малого бизнеса. Они мечтали о  пиццерии, и Юля до свадьбы полгода стажировалась в Италии, предварительно подучив язык. В Подольске родственники Вадимовой тёщи, сестра и брат, у них тоже пекарня, а ещё кафе-кондитерская, где планировали поработать Вадим, Артём и Юля поначалу, пока не наладят свой бизнес.

     Слушая всё это, Ольга не могла понять, почему Тёма не упоминает Кристину. Она уже привыкла считать девушку его невестой, в скором будущем женой. Прошло немного времени, и Тёма сообщил новость, потрясшую всю семью Власовых: никакой свадьбы не будет, он расстаётся с Кристиной, потому что она не хочет никуда уезжать, а он бесповоротно решился на переезд. Узнав про это Ольга и Лена проплакали целый вечер. Горько было осознавать, что они больше не увидят умницу и красавицу Кристину, которую полюбили всей душой, но её решение заслуживало уважения. Родители Кристины, преподаватели строительного техникума, — люди немолодые. А дедушке и бабушке вовсе за восемьдесят. Есть ещё тётя, сестра отца, одинокая и бездетная. Из молодых — только Кристина. «Я у них у всех одна и уехать за пятьсот километров от них не могу — права такого не имею», — так заявила она Артёму. Сам же он думал, что Кристина не верит в то, что у него получится что-то с бизнесом, и вообще в их учительской семье предпринимательство  считалось чем-то презренным и нечестным. Ольга видела, что Артём очень переживает, что потеря Кристины для него трагедия, но переубеждать его было бесполезно: своих решений он никогда не менял.