Звонок с того света

 

 Эпиграф
«Вам хоть раз в жизни удавалось поговорить с покойником по телефону? Если да, то вы либо экстрасенс, либо сумасшедший, либо работаете в налоговой». 
Якобы Семен Альтов

Есть люди, которые обладают сверхспособностями. Они умеют создавать связь с потусторонним миром и кстати неплохо на этом зарабатывают. Скептики и я в том числе, считают их шарлатанами и мошенниками.  Но что мы знаем о потустороннем мире? Что мы знаем о контактерах и спиритах? Возможно ли общение с душами ушедших от нас людей на самом деле? Раньше я думал, что нет. Издержки советского воспитания и образования сделали из меня закоренелого материалиста. Только вот этот случай, почти убедил меня в обратном. 

Дело было так. Несколько лет назад скончалась моя бабушка и оставила нам с женой свою двушку в спальном районе Санкт-Петербурга. Мы переехали в нее, а вместе с нами переехала наша небольшая юридическая фирма.
Закон допускает использование жилого помещения для предпринимательских (не производственных) целей и мы без всякой задней мысли указали в документах, что налоговая инспекция может связаться с нашей юридической компанией, направив письмо на наш новый домашний адрес.
 
Ранее налоговая не особо интересовалась нашим существованием в силу исключительной законопослушности и аккуратности в уплате налогов. Впредь мы тоже не планировали докучать этой могущественной организации.
На общем собрании участников, мы единогласно проголосовали за смену местонахождения, утвердили соответствующие изменения в Устав, и выполнив необходимые формальности, отправили документы в Межрайонную инспекцию № 15. Нам предстояло подождать несколько дней и получить документы о смене адреса. Но ситуация внезапно изменилась. 

Получив через несколько дней отказ в регистрации изменений, мы весьма удивились. Однако текст решения об отказе в регистрации еще больше нас поразил. По мнению специалистов «пятнашки» (Инспекции ФНС № 15), в заявлении были указаны недостоверные сведения об адресе нашей компании.
Подробности, приведенные в документе шокировали нас своей беспредельной мистикой. Налоговый орган на полном серьезе извещал нас, что собственник жилого помещения, а именно, моя бабушка, сообщила инспектору отдела оперативного контроля о том, что она ничего не знает о существовании нашей юридической компании и никогда не давала согласия на регистрацию компании по адресу ее недвижимости. Мы впали в откровенный ступор. По моей спине пробежал холодок и я подумал, что надо бывать на кладбище у бабушки почаще.

Надо сказать, что при жизни, моя бабушка Надежда Васильевна, была социально активной личностью. Её знал весь район. 
На ее кухоньке обязательно толпились соседи по дому, ветераны из Совета ветеранов, помощники депутатов и другие общественники, которых бабушка поила чаем со своим фирменным печеньем. Ей звонили со всего города, чтобы посоветоваться, посплетничать, спросить рецепт, просто поболтать или пригласить на какое-нибудь ветеранское мероприятие. Когда я приезжал к ней, бабушка начинала махать руками и безоговорочно выставляла всех гостей, не взирая на статус и заслуги. Бабушка усаживала меня почетное место, у окна, спиной к плите. Потом, обычно мы пили чай с сырниками, которые ждали меня в холодильнике, бабушка рассказывала о своих делах, о родственниках, которых я не знал, о соседях, друзьях и врагах, а я слушал, жевал сырники и удивлялся ее жизнелюбию и напору.
Скончалась бабушка внезапно. После обеда ей стало плохо, упало давление. Бабушка легла, позвонила в скорую и моему папе. Папа приехал, позвонил мне и моей тете.
Врачи скорой сделали бабушке укол от давления. Бабушка прилегла на кровать и задремала. Пока работники скорой помощи оформляли бумаги бабушка перестала дышать.  Папа, мама и моя тетя сидели в это время на кухне. Я ехал с другого конца города. Секрет своих сырников, бабушка забрала с собой.
В течение первого года, после нашего переезда в ее квартиру, примерно раз в неделю звонили разные люди, которые не знали о кончине Надежды Васильевны или узнали недавно и хотели выразить нам свои соболезнования.
Поступали звонки и от ветеранских организаций, раз в две недели звонила забывчивый секретарь Совета местных депутатов, приглашая бабушку то на концерт, то на отчетную конференцию. Всякий раз я вежливо объяснял, что бабушка по уважительной причине прийти не сможет. Секретарь удивлялась, извинялась, обещала поставить отметку, но через месяц звонила опять и приглашала Надежду Васильевну на очередное мероприятие.
Конечно побеседовать с бабушкой уже не мог никто. Ни лично, ни по телефону.
Постепенно звонки прекратились и городской телефон стоял на тумбочке молча, гордо и одиноко. Друзья и родственники чаще звонили нам на мобильные. Кто же пользуется стационарной связью в эпоху мобильных телефонов?
Судя по документу, который я держал в руках, единственный человек, который смог не только дозвониться до моей бабушки, но и пообщаться с ней лично работал в скромной должности инспектора отдела оперативного контроля нашей районной налоговой инспекции.
Мне требовалось прояснить ситуацию и превозмогая иррациональный ужас от мистического могущества работников налоговой инспекции, я собрался и поехал в строгое серое здание на углу улиц Бухарестской и Салова.
Холодный пот струился у меня по спине, когда я шел навстречу с начальником отдела оперативного контроля, чтобы узнать, как, действительно ли его сотрудники могут достать человека с того света. А если действительно могут, то может они узнают, что еще замешивала бабушка в творог, когда пекла знаменитые сырники?

Начальник отдела долго отказывался беседовать со мной, уверяя, что паспорт в обложке делает его недействительным, что сегодня нелетная погода, что я одет не по погоде и вообще зашел в кабинет не по феншуй, а у него совещание, годовой отчет и роды у собаки.
Однако, меня жгло изнутри желание своими глазами увидеть спирита, медиума, который протирает штаны на государственной службе. Я не сдавался, ходил за ним по коридору, заглядывал во все кабинеты, где он пытался укрыться по якобы служебным делам и наконец припер его к стенке в прокуренном служебном туалете.
Начальник смирился, подтянул штаны, грустно взглянул на кабинку, в которой он планировал спрятаться от всех невзгод этого жестокого мира и повел меня в свой кабинет.
Я изложил ситуацию, высказав сомнение в спиритических способностях его работников. Инспектор, вызванный рыком начальника, оказался на редкость упрямым – он уверял, что беседовал с Надеждой Васильевной лично, даже вспомнил этаж и парадную, но потом все-таки признался, что сделал разговаривал по телефону, поскольку закон не требует подписи опрашиваемого лица в протоколе опроса. 
Свидетельство о смерти, свидетельство о регистрации прав на квартиру на нового собственника не произвели на налоговых инспекторов никакого впечатления.
- «Надо еще проверить, что это за бумажки», пожал плечами инспектор, «я таких сто штук напечатаю».
- «У нас в реестре собственником числиться ваша бабушка, а у меня нет оснований не верить моему подчиненному», отчеканил начальник отдела оперативного контроля и замер в горделивой позе, давая понять, что его орлы легко могут куда угодно дозвониться и кого угодно достать и опросить.
- А сырники?, - спросил я.
- Какие сырники, - удивился начальник отдела, - молодой человек! Не морочьте голову, очистите кабинет.
Озадаченный и впечатленный узконаправленными способностями инспекторов, я покинул инспекцию и двинулся домой.

Нам предстояло решить, что делать с решением об отказе в регистрации изменений в устав. Выбирая между спиритическим сеансом с привлечением работников вышестоящей инспекции, повторным обращением за регистрацией в «пятнашку» или обжалованием решения регистрирующего органа, мы выбрали судебную процедуру – как более понятную нам и надежную.
Судей арбитражного суда порой сложно убедить в более реальных вещах, чем общение с потусторонним миром посредством телефонной связи.

В судебном заседании регистрирующий орган защищался отчаянно. К отзыву на четырех листах был приложен  протокол «спиритического» сеанса с Надеждой Васильевной. Регистрирующий орган ссылался, на правомерность допроса покинувшего наш мир человека, приводил в доказательство сложившуюся судебную практику и всеми фибрами души призывал суд не доверять представленным нами документам.
К счастью, судья оказалась вполне земным человеком и сеанс некромантии, проведенный инспектором с помощью обычного телефона, не поверила. Зато поверила письменным доказательствам – свидетельству о смерти и свидетельству о регистрации права собственности на квартиру на одного из участников нашей компании. На том дело и закончилось.  Регистрирующий орган апелляцию не подавал. 

Эпилог
На следующий вечер, после судебного заседаний я сидел на кухне, грустил, вспоминал бабушку и отмечал окончание этой безумной истории, любуясь, как янтарная жидкость моего любимого виски окрашивает в нежные тона серую картину хмурого питерского вечера.
Накануне жена с детьми уехала в гости к родителям, а я наслаждался победой, тишиной и спокойствием. Солнце садилось за соседние дома, вечер был безмятежен и свеж. От соседского окна несло дешевыми сигаретами, но это не портило моего настроения и не мешало предаваться неге бездеятельности.
На столе стоял низкий прозрачный стакан, на два пальца заполненный виски, рядом лежали «Посмертные записки  пиквикского клуба» и питерский вечер плыл за окном, в прошедшее унося горести, радости и глупости прошедшего дня. Я сидел на привычном месте у окна, вспоминал бабушкины сырники и наши разговоры.

Зазвонил телефон и неведомый мне абонент попросил Надежду Васильевну. Я поведал ему  о том, что бабушка скончалась примерно год назад. Удивлению абонента не было предела. Меня выспросили об всех подробностях. Особенно моего собеседника впечатлила дата печального события. «Не может быть, ведь только вчера ...», — бормотал неведомый мне бабушкин знакомый. Наконец он вежливо попрощался и дал отбой. Прихватив в компанию старину Диккенса, я переместился в комнату и устроился на диване. Стакан уютно разместился на журнальном столике и упоительный вечер продолжился.
Глоток янтарного виски и книга мастера иронической прозы, что может лучше скоротать хмурый вечер трудного дня?

Примерно через полчаса городской телефон снова зазвонил. И как бы я не хотел отвечать на звонки, особенно учитывая мое расслабленное состояние и прекрасную атмосферу этого вечера, мне все же пришлось это сделать.
«Кто-то явно хочет нарушить мой покой», подумал я, и не ошибся.
Не успев сказать приветственные слова, я услышал крайне энергичный голос явно немолодой дамы: «Кто вы такой? Что вы себе позволяете? Я вас всех переживу! Как вы смеете?»
Несколько минут я выслушивал тирады от дамы явно почтенного возраста, которая не давала мне слова сказать.
В какой-то момент мне все же удалось прорваться сквозь поток претензий и обвинений и попросить прояснить ситуацию.
Ответ последовал такой: «Я Надежда Васильевна Весельградская, я ветеран войны, я участник блокады! Наконец-то я узнала, кто меня хоронит уже полгода! Я вас выведу на чистую воду, ишь чего захотели!».

Я понял, что стою на пороге разгадки.
- А вы умеете делать сырники?, - задал я самый уместный вопрос в текущей ситуации. Старушка оторопела, залепетала что-то про Нину, которая забрала книгу с рецептами и успокоившись начала отвечать на мои вопросы. Через 10 минут я выяснил все подробности. Оказывается, уже примерно с полгода, родственникам госпожи Весельградской выражали соболезнования в связи с ее кончиной. Примерно два месяца назад ей названивал какой-то нахал из органов (как сказала моя собеседница) и требовал рассказать о коммерческой структуре, которая якобы окопалась в ее квартире. Старушка опять завелась и стала негодовать: «Сначала хоронють, потом подселяют незнамого кого, это мафия, точно, охотится за моей квартирой!» Бедная женщина негодовала изо всех сил. Наконец получив от меня обещание разобраться, старушка дала отбой.

Придя в себя после этого более чем странного разговора, я сделал один звонок в телефонную компанию и все встало на свои места.
Наши телефонные номера с Надеждой Васильевной Весельградской различались на две последних цифры и по неведомым сбоям тогда еще аналоговых телефонных станций, желающие выразить соболезнование родственникам моей бабушке, попадали на ее номер, а желающие пригласить Надежду Васильевну Весельградскую на ветеранские мероприятия  попали на мой. Старушка была тезкой моей бабушки и очень социально активной старушкой, что вносило еще большую путаницу в ситуацию.
Потрясенный развязкой, я смотрел в окно и радовался, что ситуация разрешилась окончательно.
Очевидно, что в налоговую не успели попасть сведения из Росреестра, о смене собственника квартиры, а ленивый инспектор вместо того, чтобы выйти в адрес позвонил на наш домашний номер по городскому телефону. Что именно замкнуло и в каких проводах осталось загадкой, но его собеседникам стала Надежда Васильевна Весельградская, которой уже больше месяца выражали соболезнования в связи с ее кончиной.  Конечно все негодование вылилось на голову незадачливого инспектора, который даже не успел спросить фамилию разбушевавшейся старушки.
«Никакой мистики», грустно подумал я и продолжил читать рассказ о том, как подземные духи похитили пономаря.

Когда я почти добрался до финала этой поучительной истории, завибрировал мобильный. Как всегда бодрый и довольный жизнью Леша, начал разговор издалека.
- Ты помнишь песню «Под раскидистой сосной»? Завтра к тебе на консультацию придет внебрачная дочь автора этой песни, Натана Гриднева.
- Ого, - только и вымолвил я, - а сам почему не берешься? 
- Да, я это, могу не успеть, много навалилось, - замялся Леша и свернул разговор.
 
Я снова раскрыл книгу, намереваясь дочитать главу до конца и не отвлекать ни на какие разговоры.
В это время зазвонил городской телефон. Это была снова Надежда Васильевна.
- Молодой человек, извините, я немного погорячилась, мы оба стали жертвой недоразумения. В качестве примирения, запишите пожалуйста рецепт сырников.
 Я отложил книгу и взял в руки листок и ручку.