Сидун

               
В этом году весна пришла рано. Уже в начале марта температура днём поднималась выше нуля. Снега, за всю зиму, выпало мало, поэтому к середине месяца все дороги очистились от ледяного наката, а в лесу стали появляться проталины.
Всю зиму я готовил приваду для медведей. Собирал в большие вёдра с крышками, испорченную рыбу, требуху от кур и прочие пищевые отходы. Потом на снегоходе вывозил к прикормочным площадкам, где были привязаны двухсотлитровые металлические бочки, в которые и высыпал всю эту «вкуснятину». За зиму наполнил три такие бочки в разных распадках. За многие годы медведи привыкли к этим местам и когда проголодаются, идут туда, как в столовую. Возле каждой бочки, на расстоянии около ста метров, были построены лабазы, или как мы их называем «сидухи». Они располагались на высоте пяти-шести метров от земли, были обустроены не продуваемыми бортами и крышей. Все эти сооружения замаскированы еловыми ветками. Для подъёма наверх были сварены железные лестницы и надёжно закреплены к стволам елок. По такой лестнице без шума и скрипа можно подняться на «сидуху» и занять удобное место для долгого ожидания.
Взяв лицензию на медведя, в начале апреля, я решил съездить до первого зимовья, где у меня стояла первая бочка с привадой. На протяжении всей дороги я всматривался в обочину, чтобы найти медвежьи следы. Но проехав двадцать пять километров, так ни чего и не увидел. Доехал до зимовья, занёс рюкзак и пошёл на приваду. Подходя к бочке, увидел свежие следы медведя. Значит всё - таки проснулся и уже ищет пропитание – это меня взбодрило. В бочке, на дне, лежал замёрзший кусок привады, а всё что сверху оттаяло, он спокойно съел. Высыпал из ведра свежую приваду и вернулся в избу. Попил чай, переоделся в тёплую одежду и, стараясь не шуметь, отправился караулить медведя.
Медленно, продумывая каждое движение, стараясь не шуметь, я поднялся на лабаз. Там сразу уложил поролоновые подушки так чтобы мне было удобно сидеть. Обустроился, сел, достал книгу и начал читать. Уже давно заметил, что зверь чувствует, когда на него охотятся, и боится себя проявить. А когда ты отвлекаешься от мыслей об охоте, то он себя ведёт на много смелее.
Через два часа услышал в ельнике слабый щелчок сухой ветки. Отложил книгу, взял в руки карабин и снял с предохранителя. Ещё раз треснула ветка на расстоянии, ста пятидесяти метров от меня. За этим треском сразу послышался глухой звук похожий на далёкий, ружейный выстрел. Десять минут тишины и снова треск и «выстрел».
Как медведь издаёт такие звуки - не знаю, но получается у него довольно убедительно. Обычно они используют «выстрел» для отпугивания не нужных ему животных. Такое я наблюдал на солонце, когда молодой медведь лизал соль и вдруг резко срывается, отбегает метров на тридцать и начинает «стрелять», а через пару минут выходит крупный самец лося, тут уж стрелять пришлось мне.
Вот и в этот раз он пытался меня отогнать такими звуками – я не ухожу. Тогда он, не выходя на открытые места, обошёл меня с другой стороны и с громким треском сломал сухое тонкое дерево. Несколько минут было тихо, а за тем послышались лёгкие потрескивания и шелест прошлогодней листвы, которые постепенно от меня удалялись. Поняв, что я не собираюсь уходить, он решил не рисковать, а поискать пропитание в другом месте.
Я решил просидеть весь день, вдруг он где-нибудь рядом, за одно, посмотреть и послушать, что происходит в лесу. Перелётные птицы ещё не прилетели, поэтому было тихо. Только изредка доносился стук дятла и карканье вороны.
Около шести вечера я опять услышал лёгкий треск в ельнике. Под прикрытием ёлок он остановился на против привады, и начал делать «продувку», то есть с громким шипением втягивать воздух и выдыхать. И опять он почуял что-то не ладное и тихо исчез в лесу. Просидев ещё полтора часа в тишине, я слез и пошёл в избу. Утром очень медленно, стараясь не задевать траву и ветки, я снова пробрался на лабаз и залёг, вслушиваясь в лесные звуки. Но, ни одного нужного шума не услышал, поэтому, просидев до обеда, собрался и уехал домой. Очень осторожный, в этот раз, мне медведь попался. Радовало одно, что он почти каждый день наведывается к этой бочке и рано или поздно всё равно покажется мне на глаза.
Прошла неделя. Выбрав пару дней для охоты, я снова поехал «высиживать» медведя. Почти полное ведро с протухшей рыбой, стараясь не расплескать и не испачкаться, я понёс к бочке. Иду по узкой тропинке, уже половину прошёл, и тут замечаю, что возле бочки какое-то движение. Останавливаюсь, ставлю ведро на землю, снимаю с плеча карабин и вижу, как медведь старательно гребёт лапами землю. Как только я остановился он тоже замер, повернул ко мне свою чёрную морду. Рявкнул и отпрыгнул в сторону ельника. Не доходя до ёлок, он остановился и через плечо повернул голову и стал за мной наблюдать, готовый в любой момент сделать прыжок и исчезнуть в тени под лапником.
Я стоял на тропе в окружении маленьких ёлочек и ни как, не мог поймать на мушку его голову, она постоянно была закрыта кустами. Оставив ведро на тропе, держа карабин наготове, я начал боком двигаться к лабазу. Он тоже отвернулся и пошёл, не спеша, к ельнику. Так мы мирно разошлись, каждый на своё место.
Уже сидя на верху, я услышал, как он удаляется вверх, в сторону сопки, похрустывая веточками и, не произнося ни звука. Просидел я до двух часов дня, смотрю, от одного кустика к другому, осторожно оглядываясь и принюхиваясь, бежит лиса к бочке. Видать решила, что пока медведь отошёл, что-нибудь вкусненькое стащить у него на обед.
Надо отметить, что последнее время, у нас очень много развилось лис. Они выбили почти всех зайцев и кабаргу. Осенью объедают приваду на капканах, а иногда и соболей съедают. От таких соседей охотнику один вред, поэтому при любом удобном случае, лис стараются отстрелять или отловить капканами.
В этот раз я тоже не стал упускать момент избавиться от вредоносного животного. Дождался, когда она выйдет на открытое место и стрельнул. Пуля попала точно по передней лопатке, подбросив её на метр. Несколько секунд агонии и она замерла, вытянув хвост и лапы. Слез с «сидухи», подошёл к лисе и, подняв положил её в бочку, туда же вылил ведро привады и пошёл в избушку.
Ситуация сложилась такая – медведя испугал своим видом, потом ещё нашумел выстрелом. После всего этого шансов, его встретить, сегодня не осталось. Я решил сходить на зимовьё пообедать, а потом вернуться на лабаз и досидеть день до конца. После обеда, около четырёх часов дня, я снова занял свою позицию. Достал книжку и начал читать. Первое время отвлекался на посторонние шумы, потом увлёкся чтением и погрузился в книжные события целиком.
В шесть вечера я услышал вздох со стороны ельника, в котором скрылся медведь. Быстро и тихо отложил книгу и взял карабин. Смотрю, как будто ни чего не случилось, выходит мой косолапый знакомый и идёт к бочке. Обошёл её вокруг, принюхиваясь к моим следам. Я дождался пока он развернётся, своим широким лбом, ко мне и выстрелил. Эхо от выстрела, отлетая от одной сопки к другой, удалилось к вершинам гор.
Медведь рухнул в густую траву, как подкошенный. Не сводя с него прицел, я просидел ещё минут пять, пока убедился, что он уже не встанет. Было много случаев, когда после выстрела, медведь падал и лежал не двигаясь, терпя смертельную рану, а потом, когда подходил охотник, он кидался на него из последних сил и рвал, унося душу своего обидчика с собой.
Спустился с лабаза и, держа карабин наготове, я медленно подошёл к нему. Готов. Перевернул его на живот. Густая чёрная шерсть, ещё зимняя, блестела на солнце. «Ну, хоть шкура красивая трофеем будет» - подумал я, расправляя задние ноги. И тут замечаю, что у него мех на огузке вытерт и пух слежался комками. Разочарование накатило волной – это сидун.
Есть такие медведи, которые, по каким-либо причинам, не вырывают берлоги, а просто садятся под ёлкой, или корнями поваленных деревьев и сидят всю зиму. Из таких лентяев часто получаются шатуны, которые начинают бродить среди зимы, пугая охотников, разоряя капканы и ловушки. Хорошо, что удалось его убрать, а то, сколько бы он смог натворить бед не известно.