Страх

 Помню, мне было всего лет шесть от роду, но сорванец я был отчаянный. Через забор добрался до соседской овчарки, которая была на привязи, и стал её дразнить. Она выскочила из конуры, повалила меня на землю. Могла загрызть, кабы не хозяин, успевший вовремя прибежать на мои крики. С того дня я начал заикаться, мочиться в постели, а ночью просыпался с криком.

Мать привела меня к знахарке. Говорили, что она очень строгая. Люди её побаивались. Но нас она встретила благодушной улыбкой, от которой моя робость перед предстоящим лечением сразу поубавилась. Успокаивало и то, что я увидел перед собой обыкновенную пожилую тётку невысокого роста. Она вышла из сарая в старой изодранной фуфайке. Из дырок на рукавах торчали обрывки ваты. Серый платок на голове сбоку был испачкан пятном навоза:
- С коровой запыхалась,- смущённо стряхивала она с ладоней прилипшие лепестки силоса. - Обождите, я только руки вымою…
И неотрывным взглядом внимательно оглядела нас.

Матери она велела остаться во дворе на скамейке. Меня же, провела в полу затенённую комнатку с крошечным оконцем, обрешеченным железом. Широкая осевшая дверь вела в сени. Минут на пять оставила одного. Моя детская память хорошо запечатлела всё, что там со мной приключилось. Низкий чёрный потолок в центре дугообразно прогибался. Посреди комнаты расположен был небольшой стол круглой формы, а с него почти до самого пола свисала тяжелая бархатная скатерть с крупным цветочным рисунком. На стенах с исцарапанными обоями вразнобой мерно отстукивали секунды нескольких больших продолговатых часов с гирьками. В тёмном углу дрожащими язычками отражалось пламя печного огня. Меня охватила неясная тревога.  Озираясь по сторонам, я попятился к двери. Но она внезапно, скрипя, открылась.
 
– Ну, как наши дела? – вернулась улыбчивая хозяйка, переодетая в чёрное платье. На стол она положила миску с водой и пучок высушенных васильков. Подошла ко мне вплотную, матерински погладила по плечу. Затем мгновенно поднесла палец к губам, наклонившись к моему уху:
– Он уже здесь…  я его вижу… - шепнула она, и тотчас же её лицо исказилось до неузнаваемости. Мне стало не по себе. Она резко сделала шаг в сторону, чуть задев меня локтем. Схватила со стола пучок, быстро макнула его в миску и, как бы защищаясь, стала отмахиваться им в разные стороны, громко приговаривая: «Сгинь! Сгинь! Вот он, нечистый дух, вот он!»  Она забегала вокруг меня. Капли летели мне в лицо. Её страх невольно передавался мне. – Ну-ка, ты, живо под стол!!! – истерично скомандовала она мне. Сама же рванулась к двустворчатой двери. Со стонущим скрипом открыла её настежь.

Я, не помня себя, очутился под тёмной скатертью, присев на корточки. Внезапно раздался громкий топот, прокатившийся мимо меня. Будто кто-то в тяжёлых сапогах убежал в сени. Дрожащей рукой я ухватился за ножку стола.  В след беглецу хозяйка надрывающимся голосом повторяла: «Уходи сегодня, приходи вчера!». Под скатертью я опасался, что дух меня может найти. И вдруг что-то грохнулось на стол, пошатнувши его.
- Ай-ай-яй! - вскрикнул я.
Но знахарка меня защищала:
- Ах, ты, нечистый! Ты, значит, вернулся! Ничего у тебя не выйдет! - сорвалась она на крик. - Ну, погоди! Сейчас ты у меня получишь!..

И тотчас сверху грянул нарастающий по силе струнный звук, дрожью прокатившийся по моей спине. Я осторожно попытался выползти из-под стола, намереваясь бежать к маме.
– Си-деть! – услышал я грозный окрик. – Я ему рог подломала! Теперь он к тебе не вернётся!.. - торжествующе объявила она. Обессилев, я опустился на пол. Когда знахарка меня, почти онемевшего от ужаса, вызволила из-под стола, то я увидел в её руке большой рог.   
- Теперь ты никого бояться не будешь! - уверенным голосом пообещала мне. Потрясая в воздухе рогом, она с силой кинула его в пламя печи.

Не зря говорят, что клин клином вышибают. Страх, испытанный мной под столом был куда хлеще страха, полученного от собаки. И сегодня по прошествии многих лет я с благодарностью вспоминаю ту умную женщину, которая сумела меня вылечить.