Глава 13 ЦВР Центрального района

 Глава 13
ЦВР Центрального района
 
Новый директор ЦВР Центрального района, Педаг Ворс Анатольевич, сменивший на этом посту ушедшую на пенсию Елену Николаевну Лынькову, не отличался приятной внешностью. Лысеющий, невысокий, коренастый, с маленькими, хищно бегающими глазами и кривоватым ртом, он выглядел лет на сорок пять. Уже освоившись в директорском кресле в кабинете из красного кирпича на Ярославской, 15, он, казалось, чувствовал себя вполне уверенно.
Вместе с новым директором в ЦВР Центрального района вошла Тьма, сопровождаемая Роком и себами. Эти таинственные посетители незаметно проникли в кабинет руководителя и, расположившись на диване, внимательно наблюдали за ним.
— И с чего вы начнёте своё руководство? — оставаясь невидимой, спросила Тьма.
Педаг посмотрел на диван, словно искал глазами спросившего, но, не обнаружив такового, принял прозвучавший вопрос за собственные мысли.
— Нужно уволить всех работающих педагогов и набрать новых. Старые ориентировались на прежнего директора, а мне необходимо, чтобы педагоги чувствовали свою полную зависимость от меня. Это моя первая задача! — как бы сам себе ответил Педаг.
Тьма обратилась к находившемуся рядом Рыжему себу:
— Вот тебе и подходящий объект. С ним и делать-то особенно ничего не надо. Оставайся здесь и проконтролируй его действия, — приказала она.   
Рыжий себ сделал шаг вперёд и низко поклонился, выразив полную готовность исполнить указание.
— Дело сделано, — ухмыльнулась Тьма. — А теперь заглянем в Администрацию Центрального района — там у нас тоже делишки имеются...
За первые месяцы своего руководства Педаг незаконно уволил почти всех заслуженных преподавателей, уничтожив таким образом и их детские коллективы. На их место он принимал уже зависимых исключительно от него педагогов.
— Когда же ты уволишь эту Любовь Александровну? — спросил Рыжий себ у нового директора с мягкими, не свойственными мужчинам, интонациями. 
Директор встал из-за стола и подошёл к нему.
—Послушай, пупсик, — произнёс он, — это не проблема. Уволим моментально. Её театр уничтожим в два счёта. Она даже опомниться не успеет.
— А если она жаловаться будет? — по-кошачьи промурлыкал приблизившийся к директору себ. — Она и её коллектив — лауреаты многих международных конкурсов.
 — Я позабочусь о том, чтобы всё прошло безупречно. В нашей системе можно делать всё что угодно. Поверят не ей, а моим документам, а разбираться в деталях никто не будет — уж поверь моему опыту. Кроме того, руководители отделов ЦВР подпишут мои бумаги и всё, что надо, подтвердят, а если они не согласятся, их ждет увольнение, — заключил Педаг и, как ему казалось, мило улыбнулся.
К этому времени Любаша написала множество новых песен, сочинив к ним и стихи, и музыку. На собственные средства она заказала профессиональные аранжировки и договорилась с директором Выборгского дворца культуры о проведении концерта. Ежедневные репетиции помогли ей успешно подготовиться к выступлению, в котором планировалось участие детей из её музыкального театра. Поскольку концерт совпал с её занятиями в Центре Внешкольной Работы, Любаша решила получить у директора разрешение на выступление и, соответственно, на пропуск занятия. Она не придала этой формальности особого значения, полагая, что устной договорённости будет достаточно. Придя на приём, она попросила директора разрешить детям её театра участвовать в концерте вместо планового занятия. Директор не возразил против этого.
В назначенный день начинающая певица с успехом провела свой сольный концерт, на афишах которого было написано: «Богиня. Любовь рождает жизнь!» Жизнь вернулась в привычное русло. Любаша, как и всегда, сидела в репетиционном классе. Прибывший на занятие ученик поздоровался с педагогом и возмущённо произнёс:
— Любовь Александровна, вахтёрша нас не пропускает к вам на занятия и говорит, что вас нет! И это уже не первый раз!
— Странно, — удивилась руководитель коллектива.
Оставив ученика в классе, она спустилась по лестнице на первый этаж, где у входа сидела недавно взятая на работу новая вахтерша и обратилась к ней:
— Скажите, что происходит? Почему вы не пропускаете детей на мои занятия?
 — А вас скоро здесь не будет, — поехидничала вахтерша. Любовь Александровна ничего не ответила и поднялась в класс, где занимались созданием мягких игрушек. Вела данный кружок её знакомая, Галина Владимировна. В помещении, на полках и столах, красовалось множество ярких, разноцветных поделок.
 — У вас чудесно! — восхитилась Любаша, приобняв Галину Владимировну.
 — Да, Любашенька, это так. Но, боюсь, что скоро нас с тобой уволят, — Галина Владимировна вздохнула. — Я слышала, как секретарь директора похвалялся на эту тему и, думаю, всё произойдёт очень быстро, — обескуражила она неприятной новостью.
 — Но за что? Я уже двенадцать лет работаю, и у меня нет ни прогулов, ни опозданий! — удивилась Любаша.
— Эх, ты добрая, светлая душа... Думаешь, все такие?
— Неужели нет справедливости?
— Я на двадцать лет старше тебя и могу сказать, что справедливость трудно найти, — Галина Владимировна понизила голос. — Тебе завидуют... А зависть — страшная вещь. Ты создаёшь чудесные спектакли, сочиняешь музыку, стихи, пишешь книги... В твоём театре полно детей, которые тебя очень любят. Это не секрет, что ты один из лучших специалистов в области музыкального театра, да ещё превратилась в прекрасную певицу! Твою концертную афишу нельзя было не заметить.
— А при чём здесь мой концерт? — удивилась Любаша.
— Скажу тебе по секрету, — продолжила объяснять Галина Владимировна, — что наш новый директор нецелевым образом использует помещения: в субботу и воскресенье сдаёт их под разные мероприятия, а ты ему мешаешь в этом вопросе, занимаясь с детьми до позднего вечера в субботу, — со знанием дела сообщила она.
— Я всё поняла. Спасибо за информацию, — ответила Любаша.
— Береги тебя Бог... — с грустинкой в голосе пожелала Галина Владимировна.
 На перемене по коридору Центра Внешкольной Работы пробежали дети в балетных пачках. Любаша задержала взгляд на своих стендах, где находились наиболее яркие фотографии различных сцен из спектаклей с детьми её коллектива, а также полученные дипломы и грамоты. Вся жизнь её театра промелькнула в голове, как один короткий миг. На следующий день директор ЦВР Педаг вызвал Любашу к себе.
— Вы уволены, — заявил он.
— Не понимаю… За что? — спросила Любаша.
— Вы просили меня отменить занятия, когда у вас был концерт с участием детей из вашего театра, верно? — задал вопрос директор.
— Да, и вы дали устное согласие. Тем более, в моём концерте выступали дети из моего же коллектива, — ответила Любаша. 
— Так вот, я вам никакого согласия не давал! — холодным тоном сообщил руководитель. — Получается, вы прогуляли занятие, а это грубое нарушение трудовой дисциплины. Учитывая, что выговоры за опоздание на работу вы уже получали, то ещё раз повторяю: вы уволены, и вашего коллектива больше нет.
— Я много лет отработала в ЦВР и очень люблю детей! — с некоторой растерянностью ответила Любаша.
— Ваша любовь исчезнет вместе с вашим коллективом.
— Должна вас разочаровать: любовь бессмертна! — с вызовом ответила Любаша, ощущая внутри себя прилив нечеловеческой силы.
Ветер распахнул окно, и лежавшие на столе бумаги полетели вверх. Новый директор ЦВР, держа в руках документ, подскочил с места.
 — Ах, да! Я и забыл, вы же — Богиня! — срывающимся голосом прокричал Педаг. — Вы уволены за то, что не явились на работу во время своего концерта! Вот подписи руководителей отделов на вынесенных вам выговорах и постановление об увольнении, подпишите! — потребовал он.
— Я не стану подписывать эту ложь! Эти документы сфабрикованы! — возмутилась Любаша.
— Заберите вашу трудовую книжку. Кстати, вы уволены по статье за нарушение трудовой дисциплины, — жёстко и с цинизмом заявил директор. 
Он захлопнул окно и показал Любаше на дверь. Она посмотрела в бегающие мелкие глазки директора и, громогласно назвав его козлом, покинула Центр Внешкольной Работы Центрального района.
Любаша шла по Суворовскому проспекту и плакала. Люди сочувственно оглядывались на плачущую женщину. Вскоре она приютилась на лавочке в тихом и безлюдном уголке Таврического сада. Расстроенная Любаша закрыла глаза. Она вспоминала свою юность и жизнь, которая прошла здесь, в центре Петербурга... Жизнь, которая ушла в прошлое.
Её знобило. Неожиданно и спонтанно, как это происходило всегда, она оказалась в другом времени. Любаша ощутила, что находится под водой. Через мгновение она осознала, что это была затопленная, хорошо ей знакомая подземная станция метро «Проспект Просвещения». Мимо её лица и чуть в стороне проплывали различные рыбки. Мощный поток воды подхватил Рождённую Весной и понёс с огромной силой и скоростью по эскалаторной шахте наверх. Вскоре она, проплыв через разбитый вестибюль станции метро, оказалась на поверхности бурлящей воды. Доплыв до здания напротив торгового центра «Норд», она выбралась на крышу. Осторожно сев на торчащую над водой часть какой-то конструкции, Любаша опустила ноги в воду. Со всех сторон её окружали серебристые волны, и она поняла, что весь город перед ней, примерно до восьмого этажа, был полностью затоплен. Она увидела утонувший под водой торгово-развлекательный центр «Норд» и вспомнила, как иногда сидела в его кафе и смотрела на этот самый дом, на крыше которого сейчас и сидела. Защемило сердце. Взгляд невольно метнулся к Придорожной аллее, где находился дом с её квартирой, но там виднелись лишь верхушки некоторых зданий среди сплошной бескрайней воды… Рождённая Весной встала на ноги и заметила, как издалека, в её сторону, несется огромная волна. В этот миг Любаша очнулась, появившись на той же скамейке в Таврическом парке.
— Батюшки, вы что, с неба свалились? — испуганно воскликнула старушка, сидевшая на той же скамейке.
— Почти, — устало ответила Любаша и извинительно улыбнулась.
Мокрая одежда на Любаше мгновенно высохла. Она поднялась и неспешно пошла по аллеям Таврического парка. Пройдя его, она оказалась в вестибюле станции метро «Чернышевская», а через полчаса уже вышла на «Проспекте Просвещения». Увидев перед собой цветущий город, она направилась по проспекту Энгельса, с восторгом вглядываясь в бурлящую жизнь и радуясь, что горят огни, ездят машины, всё работает, а кругом — люди... «Какое счастье жить в это время!» — подумала Любаша, вспоминая пережитый ужас от затопленного города. Неожиданно проблема с её увольнением показалась вдруг такой мелкой и незначительной, что эта неприятность улетучилась, словно мимолётная пыль.