Нищий

 На автовокзале в автобус вошёл тощий и бледный молодой цыган. Можно было подумать, что его мучает неизлечимая болезнь. Держа малолетнюю девочку за руку, он остановился у дверей. Мы, пассажиры (человек восемь), ожидающие водителя перед отправкой, услышали его очень достойную, с выдержками из Библии, речь погорельца. Просительное выражение его глаз вызывало сочувствие.

 - Пожалуйста, кто сколько может: пять лей… десять,- протянул он костлявую руку. Я, потративший деньги на дополнительные медикаменты, возвращался из больницы. Пошарив в карманах, я обнаружил всего лишь один единственный лей. К сожалению, он никак не соответствовал назначенной цыганом сумме. Но отказать ему я не мог. - А один лей не возьмёте? – спросил я его, на что он, показалось мне, кивнул неохотно. Я понимал, что мой вопрос мог показаться ему язвительной насмешкой.

Сидевшие впереди меня мужчины и женщины, словно сговорившись, одновременно повернули головы к окнам, будто там увидели сказочные чудеса. Цыган минуты две стоял с протянутой рукой.  Позор безрезультатного ожидания, видимо, задел его больно. Горестно покачав головой, он направился по проходу между сидениями ко мне. Получив обещанный лей, вернулся на прежнее место и стал меня, якобы благочестивого, превозносить в благодарностях.

Конечно, я сразу же сконфузился, полагая, что он иронизирует, то есть, вздумал поиздеваться надо мной: мало ему дал. Но, продолжая его слушать (а говорил он увлекательно красиво), я понял, что дело вовсе не во мне. Ему нужен был положительный пример, чтобы на его фоне прищучить хитрых и несердобольных пассажиров, да так, чтобы они выглядели как можно гаже.

И в самом деле, он, прибегнув к цитатам из Священного писания, всех, несочувствующих беде, прозвал злостными грешниками, которых ожидают адские муки. Закончив речь, он ушёл. Наступило неловкое молчание. Немилостивые головы не сразу оторвались от окон. Но лишь только они повернулись, в адрес цыгана моментально затараторили жёлчные языки.

Каждый из них добавлял к сказанному свой укол, пытаясь по-за глаза отомстить обидчику. Бурно кипел котёл злобы, пока весь пар не вышел. Я полагал, что они, оправдывая себя, выговорились сполна и уже сказать им нечего. Но, как нередко бывает, иные драчуны и после боя ещё машут кулаками, рассеивая недовольство.
Прошло минуты три, и я услышал:
- Вот если находятся такие,- рыжая женщина с испорченным морщинами лицом обернулась ко мне,- которые дают деньги, конечно, пьяница будет просить!

Она, вероятно, полагала, что я, дёшево откупившись всего одним леем, совсем не лучше их, отвернувшихся к окнам. А вот своим поступком явно посодействовал их унижению. По божьим заветам, она, разумеется, была не права, даже очень. И может быть, сама это понимала. Но у неё в тот момент желание меня укусить преобладало, что она и сделала.