Роение. Глава 18-окончание повести

Роение.

Исследователям Арктики всегда было трудно найти
приятное и прибыльное занятие на долгие зимние месяцы, и я
Я часто задавался вопросом, как бы мы жили сами по себе. Пока что, кажется, недостатка в работе для всех не было, и нет никаких предпосылок к этому. Для мужчин всегда есть работа: собирать, тащить и распиливать прибрежные деревья на дрова, не говоря уже о том, чтобы рубить их топором, что, я думаю, не менее тяжёлая работа, чем любая другая, а ещё нужно каждый день или через день приносить воду в бочках из Чиник-Крик, который находится в миле отсюда, для питья и приготовления пищи. Бочки кладут на сани и везут
сами люди или собаки, если они здесь есть, и
только не на работе. Что касается северных оленей, то, конечно, не может быть такой вещи, как
заставить их таскать дрова или воду, поскольку ни один из них не может быть найден устойчивым
достаточно, и если эксперимент будет проведен, есть десять шансов к одному
чтобы ни деревяшки не осталось на санях, ни капли
воды в бочках, пока будет преодолеваться расстояние от ручья до Миссии
.

Конечно, женщинам всегда есть чем заняться, если они ведут
домашнее хозяйство, а с помощью шитья, вязания и того, чем мы занимаемся
на свежем воздухе, мы прекрасно заполняем свободное время. Это намного лучше и
приятнее работать, и время проходит гораздо быстрее, чем
когда одна находится в режиме ожидания, и я, например, наслаждаться сменой работы и
прогноз Зимняя безмерно. По сравнению с тем, что мы делали в Номе в течение
лета, это детская забава, и парни, которые работали в real
mining, говорят то же самое.

Семнадцатое ноября: Сегодня у нас была первая посетительница-леди, которая приехала
с Белой горы, расположенной примерно в пятнадцати милях отсюда. Она — та самая женщина-врач, которая
вылечила мисс Дж. от брюшного тифа прошлой осенью, и она здесь как
дома. Её вызвала больная женщина из отеля, и она проведёт
ночь с мисс Дж., которая очень добра к ней. Приехавший проповедник очень рано утром отправился в приют на оленях вместе с местным жителем.
Мистер Л. и Б. были вызваны в суд присяжных для рассмотрения дела об убийстве, совершённом прошлой ночью в отеле, и вернулись домой поздно.
Девочки вечером вышли на лёд, чтобы размяться. Они устали от того, что весь день провели в помещении, и им нужен был свежий воздух. Когда все собрались в половине двенадцатого вечера, все, кроме меня, взяли по чашке кофе с крекерами, но мне пришлось отказаться от кофе и горячего
Вместо этого он пьёт воду со сливками и сахаром. Б. говорит, что последнее слишком возбуждает.

[Иллюстрация: эскимосские собаки.]

 Восемнадцатое ноября выдалось ясным и холодным воскресным днём. Мистер Х.
пришёл на девятичасовой завтрак из дома на собачьей упряжке. Он был хорошо одет и улыбался. До вечера никаких служб не было,
поэтому мы пошли прогуляться на холм за домом. Б. и Л. оставили нас,
чтобы посмотреть на дрова, которые местные жители увозили с пляжа,
думая, что это их дрова, потому что каждая палка помечена, так что они
знают своих; но оказалось, что это не их лес, и тогда эти двое
вернулись домой другим путем.

Выйдя, мы прошли через небольшое кладбище и увидели
свежевырытую могилу убитого мужчины. О, как пустынное это место! Несколько
курганы, камни, снег и пронизывающие ветры вечно дуют. Здесь мы читаем:
изголовье кровати, на котором было написано имя и возраст старого доброго доктора Бингхэма из
Нью-Ингленд, умерший здесь много лет назад, и его жена, посадившая на могиле дикие розы. Интересно, увидим ли мы их цветущими следующим летом, или
сами окажемся под снегом, как и все остальные.

Сегодня на ужин мы ели жареную треску, печёный картофель, помидоры,
соленья, хлеб с маслом и рисовый пудинг. Я уверен, что
ничего не могло быть вкуснее для наших родных в Штатах, у которых
больше фруктов и овощей, чем эта простая и домашняя еда, которую мы
ели с большим аппетитом, нагулявшись на свежем воздухе. Лед в заливе становится всё более прочным и будет
продолжать утолщаться всю зиму, а весной, когда он растает,
без сомнения, толщина льда будет достигать нескольких футов, как это было в Миннесоте на Ред-Ривер.
Север, когда я там жил. Я рад, что я — уроженец холодного климата
и родился зимой в суровом штате, потому что я наверняка буду переносить
погоду на Аляске лучше, чем в других местах.

 Сегодня вечером мы снова служили в церкви или в школьном здании, и
зал был полон. Там была женщина-врач, а также кладовщик и маршал Соединённых Штатов, не считая нашей семьи и множества местных жителей. Мистер Х. проповедовал, и, как обычно, его слова переводили на эскимосский. Я бы хотел, чтобы некоторые из моих привередливых друзей, живущих снаружи, увидели бы эту космополитичную компанию сегодня вечером.

Изысканное и серьёзное лицо управляющего, черноглазой докторши
(женщины), светлокожих шведов и решительного чиновника с квадратной челюстью
составляли разительный контраст с эскимосами, одетыми в меховые парки и пахнущими тюленьим жиром. Многие из них постоянно носят маленьких детей на спине под парками, придерживая их тяжёлым поясом или
ремнём, чтобы они не упали на землю, но маленьких детей редко выводят на улицу вечером. Эти женщины
присаживаются на корточки так же часто, как садятся на стул, и когда рождается ребёнок
Если ребёнок плачет от голода, его тут же кормят ахмамуком (материнским молоком),
независимо от собравшейся компании. Для эскимосской матери нет ничего важнее желаний ребёнка, и если ему удастся донести до неё свои желания, она исполнит их в точности. То, что среди эскимосской молодёжи есть непослушные дети, само собой разумеется, ведь ребёнку не нужна белая кожа, чтобы понять это и выстроить свою тактику соответствующим образом.

Миссия переполнена, но я верю, что сердца
добрых миссионеров сделаны из эластичного материала.

Когда мы вернулись домой после службы этим вечером, мы услышали, что
ожидается почта, которая завтра отправится в Доусон, поэтому мы
принялись за письма, но потом поняли, что это ошибка, потому что
почта идёт только в Ном из Уналаклика, и мы все были разочарованы.

 Погода сегодня, семнадцатого ноября, стала для нас большим сюрпризом.
Идёт дождь, и под ногами такой лёд, что это опасно для жизни и
здоровья. Сегодня утром мне нужно было ненадолго выйти из дома, и я решил надеть свои мокасины, которые на ощупь как стекло.
Низ. Чтобы сделать вещи более живой, ветер дул сильный из
северо-восток.

Когда я выходил из дома, я шел в том же направлении, что и ветер,
и хотя я много раз чуть не падал, я упрямо шел вперед, полный решимости не сдаваться.
быть побежденным. По возвращении началось "перетягивание каната". Возле склада
порыв ветра застал меня врасплох, и - бах! через минуту я
растянулся плашмя на льду. Я вышел из дома с индейским одеялом,
накинутым на голову и плечи, и оно раздулось, как парус, опрокинув
моё высокое и скользкое судно и бесславно сбросив меня.

Теперь я попытался встать, но не смог. Как я ни поворачивался, опираясь на руки, чтобы
удержаться, я тщетно пытался встать на ноги, но каждый раз снова
поскальзывался. Я решил сначала повернуться и встать на колени, но
покатился по льду, как мохнатая гусеница. Тогда, увы, я сожалею, что
приходится это говорить, но я действительно начал немного злиться. Я начал громко звать на помощь, полагая, что кто-нибудь в
доме услышит меня и придёт на выручку, но ветер уносил мой голос
быстрее, чем я успевал его произнести, и это ни к чему не привело.
нет другого времени, с момента моего прибытия в миссии я был уверен, что уже есть
давно это было затишье между кончиной его воспитанников через
двери; но теперь, из-за моего нынешнего пролива, они все остались в помещении.

Тем временем я внезапно опустил руки в воду, которая
стояла маленькими лужицами в углублениях льда вокруг меня, и я лежал,
раздражаясь еще больше, чем когда-либо. Я снова попытался подняться, но безуспешно. Незнакомец наверняка решил бы, что я пьян, и я огляделся, чтобы убедиться, что меня никто не видит. Наконец дверь открылась, и вышла мисс Л.

"Что случилось?" и она стала смеешься надо мной.

"Есть дело!" Я кричал. "Разве ты не видишь? Я не могу подняться, чтобы спасти мою
жизнь. Приходите и помогите мне", и я начал изо всех сил по моей скользкой кровать
опять же убедить ее.

До сих пор она только смеялась, стоя на ветру с ее руки на ее
бедра, чтобы удержать равновесие.

«Ну же, подойди и помоги мне, — взмолился я, — или пойди и позови кого-нибудь из мальчиков, потому что
я останусь здесь на весь день, если ты не подойдёшь».

Когда она отсмеялась, то подошла и помогла мне подняться на ноги,
а потом отвела в дом, где я наконец-то привёл себя в порядок и
Я взял себя в руки и сказал мисс Л., что верну ей долг, как только представится возможность.

 Местный житель приехал на оленях, чтобы доставить груз в Дом,
но не может уехать из-за обледенелой дороги до завтра или до тех пор, пока она снова не замерзнет.

Сегодня двадцать первое ноября, и погода всё ещё мягкая и непростая для ходьбы,
поэтому семья не может переехать в Дом, пока тропа не станет лучше. Б. подстрелил ещё куропаток, и мы поужинали ими,
это было очень вкусно. Они кажутся слишком красивыми, чтобы их убивать, но свежее мясо
В наши дни его не хватает, и мы должны брать его, когда можем.

Наступило двадцать второе ноября, а с ним и похолодание. Температура пять градусов ниже нуля, и светит солнце. Доктор из Уайт-Маунтин
помогает мисс Джей упаковать её большой медицинский сундук, чтобы подготовиться к переезду,
так как многие из этих лекарств останутся в этом доме.

Поскольку дни стали холоднее, на рассвете небо у нас очень красивое,
хотя теперь мы не выключаем лампы до половины девятого утра.

Мы слышали, что пришла почта из Нома, но она ничего мне не принесла.  Мы
Мы пишем письма, чтобы отправить их при первой же возможности, когда бы она ни представилась, но пока никто не знает, когда это будет.

 Сегодня звонил комиссар и рассказал нам о новой забастовке в верховьях Фиш-Ривер; мужчина и женщина, приехавшие, чтобы зарегистрировать двадцать заявок, предоставили информацию.  Женщина управляет придорожным кафе на реке Ньюклук и хочет взять на воспитание мальчика-эскимоса и научить его работать — вероятно, в основном последнее, хотя она показалась мне добрым человеком. Мисс Джей сказала ей, что у неё нет мальчика, которого она могла бы отдать.


Маршал и мужчина из старой школы начали с собак
Нортон-Бей сегодня ненадолго, как мы слышали. Жена мужчины отправилась
с маленькими мальчиками-эскимосами в залив ловить треску.

Альма шьет для учительницы меховой спальный мешок из оленьих шкур, так что
когда она путешествует, то может брать его с собой на ночь. Он очень тяжелый.
Его трудно держать в руках во время шитья.

Двое мужчин, потерпевших кораблекрушение в заливе Нортон, рассказали о семье Х., состоящей из отца, матери и маленькой дочери, которых я видел в Номе. Они потеряли всю свою одежду, но сохранили часть «продовольствия», и мы собрали посылку с одеждой, чтобы отправить её женщине
и ребёнок, которых везут туда мужчины. Говорят, однажды ночью в темноте шхуна «Леди Джордж» села на мель в Нортон-Бей, вскоре начался прилив, и всем пришлось спасаться бегством на близлежащие льдины, откуда они добрались до давно заброшенной бревенчатой хижины. У ребёнка, которому около двенадцати лет, теперь нет одежды, а зима приближается.

Судьба, конечно, жестока к некоторым людям, и эта маленькая девочка, недавно приехавшая
из Сан-Франциско, из государственной школы, с уроков игры на фортепиано, осталась
зимой с родителями в арктической глуши без одежды и
У неё нет ничего, кроме бедной сломанной хижины и нескольких мужских вещей, которые ей щедро
подарили. Мужчины говорят, что её мать чуть не сошла с ума от этого, и сначала они
думали, что она сойдёт с ума, но отважная малышка делает всё, что может,
чтобы утешить свою мать, и мужчины попросили нас прислать им кое-что. Среди одежды, которую мы отправили, я вложила несколько школьных
книг, грифельную доску, несколько карандашей и Библию, которая может пригодиться в
одинокие часы. Они могут почитать хорошую книгу сейчас, если никогда не делали этого
раньше. Они — шведы.

 Сегодня, двадцать пятого ноября, температура три градуса ниже нуля, ясно,
светло и холодно. Мистер Х. приехал с мужчиной и его собачьей упряжкой, чтобы перевезти
завтра всю семью в Дом престарелых. Все рады отправиться туда, так как мы
должны остаться здесь. Потерпевшие кораблекрушение люди позвонили нам снова, чтобы рассказать более подробно
о своем опыте, и теперь возвращаются в свой лагерь.
Им, конечно, было ужасное время, но они рады и благодарны, что
выйти живым, и мы тоже порадовались за их же пользы.

Двое из членов комиссии были здесь, один из них приехал за пятьдесят миль,
чтобы купить северного оленя на ужин в честь Дня благодарения, но мистер Х.
не продавайте его. Он был очень настойчив и звонил несколько раз, но
мистер Х. твёрдо стоит на своём. Сегодня на ужин у нас была баранина, тушенная с
луком, печёный картофель, помидоры, фруктовый суп, хлеб, масло
и кофе. Сегодня я сделал несколько снимков мисс Дж. и эскимоски
Бесси и надеюсь, что они получатся хорошими.

Двадцать шестое ноября: температура десять градусов ниже нуля, но вся
семья встала рано утром, чтобы перебраться по льду в новый дом. Четыре большие собачьи упряжки были нагружены домашними вещами и ребёнком.
Она была закутана в меховой спальный мешок, из которого торчала только её голова, и она
радостно завывала. Мисс Дж. бежала рядом с упряжкой, чтобы успокоить её, а мистер Х., его помощник и Иван с мистером Г. из нашей группы бежали впереди
собак. Завтрак был съеден в восемь часов утра, и всё было в суматохе и волнении, пока они не ушли. Рика, Альма и я выбежали на берег, чтобы проводить их по льду, так как тогда они могли бы
спокойно плыть, но мы боялись, что они перевернутся на берегу, где
высокие сугробы и местами нагромождены глыбы льда.
Однако все было туго привязано, и несчастного случая не произошло.
Все дети, кроме Бесси, бежали рядом с санками, чтобы согреться, и
у них были с собой ланчи, чтобы поесть, когда они проголодаются. Когда
поменьше уставали, я полагаю, они ехали на санях.
Было одиннадцать часов утра, и яркое солнце светило прямо в наши лица, когда мы стояли и махали им на прощание, искренне сожалея, что они уезжают. Холмы, почти лишившиеся снега, были розовыми и прекрасными в лучах солнца.

  После обеда М. вышел на улицу, поскользнулся на льду и сломал шейку бедра.
кость. Мужчина из Доусона, живущий в старой школе (который утверждает, что он врач),
привёл его в дом, но бедняга М. был очень бледен. Мужчина с помощью Г.
осмотрел его рану, наложил повязку на руку, и он лежит на диване,
выглядит серьёзным, но не недовольным и не сильно страдающим.

Нам не суждено было долго наслаждаться обществом такой маленькой семьи, как мы узнали сегодня около пяти часов вечера, когда у двери поднялась суматоха. Раздавались мужские голоса, весёлый женский смех и быстрый лай собак, радующихся окончанию своего путешествия, и когда мы
открыв дверь на стук, я увидел Мэри и двух друзей из
Нома со своими собачьими упряжками. Они вошли, смеясь, разговаривая и отряхиваясь
от инея на своих парках, довольные тем, что попали сюда, и проголодавшиеся после
путешествия, поэтому мы оказали им теплый прием, приготовили хороший горячий кофе и
ужин.

Затем Мэри (она настоящая викингка и родом из Тромсе, Норвегия)
рассказала историю своего путешествия на собачьей упряжке. Восемьдесят пять миль, как они говорят, от Нома до Чиника по воде, но по суше, вероятно, ещё дальше. По её словам, ночи они проводили в придорожных гостиницах, но
В них было трудно выспаться, потому что они были переполнены и шумны, и она
была рада, что поездка закончилась и она благополучно добралась до места.

 Двое молодых людей, которые приехали с ней, кажутся милыми, честными парнями, и я
знаком с одним из них, потому что часто видел его в «Звезде», где он часто помогал по вечерам молоть кофе или болтал на кухне, когда мы работали.

Из Нома они привезли две упряжки, на одной из которых была походная печь
для приготовления пищи на зиму, так как большая печь, которая сейчас используется здесь, позже отправится в
Дом, а также продукты и печные трубы.

Ночью мистер Л. вернулся с оленьей станции и сказал, что они могут взять с собой четырёх оленей для поездки на разведку к реке Коюк, и они собирают группу, чтобы отправиться туда.

Двадцать седьмое ноября: сегодня утром я мыла посуду на кухне, когда мистер Л. тихо вошёл и сказал, что возьмёт мой документ и зарегистрирует для меня золотую жилу. Он говорит, что сделает всё возможное для меня и для других, за что я сердечно его благодарю и лечу на крыльях, чтобы получить нужную бумагу, как и остальные.

Сегодня в половине четвёртого дня зажглись лампы, а в четыре часа дня пришло
почтовое отправление из Нома, но без писем для меня, так как все пароходы уже давно
перестали ходить, а я ни с кем не переписываюсь в Номе. Интересно, когда
я получу весточку от родных?

 Наши юридические документы обошлись нам в 2,50 доллара на каждого.

Двадцать восьмое ноября: на улице было тепло, а в доме —
напряжённо. Мистер Х. с мужчиной и двумя туземцами приехал на собачьих упряжках, чтобы забрать всё, что они могли унести, и они забрали
орган вместе с остальными. Мне было тяжело с ним расставаться, но у нас есть
орган в церкви, который Г. только что почистил и занёс в дом,
потому что мороз в том здании вреден для него. Они погрузили свои сани,
потом пообедали в половине двенадцатого утра и отправились в путь. Двое парней из Нома тоже уехали туда,
они хорошо отдохнули, как и их собаки. Сверкая пятками, они бежали, привязав к саням свои меха и другие пожитки, и, попрощавшись с нами, один побежал впереди, а другой — за собаками.




Глава XIX.

Новые жилища.


Поразмыслив некоторое время, я наконец решил зайти в отель и спросить капитана и его жену, могу ли я учить их маленькую черноглазую девочку английскому языку, так как отъезд мисс Дж. лишает её учительницы. Когда я зашёл, женщины не было дома, но отец девочки, похоже, одобрил мой план и сказал, что посоветуется с женой, так что я надеюсь, что смогу взять девочку в ученицы.

Б. и Г. перенесли все свои вещи из
классной комнаты в дом, а Рика развесила одежду, которую стирала весь день
там их можно высушить. Есть небольшая печь, в которой часто разводят огонь, чтобы
они быстрее сохли. Удобнее всего иметь такое место для
сушки белья, так как на веревках его невозможно высушить снаружи
в мороз и снег.

Мы приятно провели вечер в гостиной, слушая
шутки Б. и рассказы Мэри о Номе и "тропе".

На ужин в День благодарения у нас была консервированная индейка, картофель, помидоры,
соленья, фрукты, суп, хлеб, масло и кофе, и мы изо всех сил старались не
думать о наших друзьях из дома и их жареных индейках и клюкве.
Тем не менее, ужин был хорош для Аляски, его съели с удовольствием, и
все были веселы и очень благодарны, даже М. с его больной ключицей,
который смеялся вместе со всеми.

Тридцатого ноября: мистер Х. приехал с человеком, двумя туземцами, семью оленями
и четырьмя санями, чтобы забрать ещё мебели. Они все ужинали здесь,
и я сделал несколько снимков животных на «Кодак» с Альмой, Рикой, Мэри, Джи
и местным водителем на фоне Миссии. Мэри подходит
к животным и гладит их, как и Рика, но я держался подальше
от их рогов, потому что они выглядят уродливо, а один старый олень
рога, за исключением одного голого прямого рога длиной в ярд,
который, если бы за ним стоял разъярённый зверь, был бы достаточно сильным,
чтобы подбросить человека в воздух, если бы зверь этого захотел.

В планах людей, отправляющихся к реке
Коюк, возникла какая-то заминка, и они задержались, но когда-нибудь они отправятся в путь,
потому что Л. никогда не отказывается от того, что пытается сделать, и за это я его люблю. Если бы больше людей были такими, как они, всегда уверенными в том, что
они движутся в правильном направлении, мир стал бы лучше.

Первое декабря: мистер Б. делает двухъярусные кровати в двух комнатах наверху, так как в доме постоянно полно народу. Это даст немного больше места для ночлега, потому что коек на всех не хватит, да и места для такого количества людей тоже, но с двухъярусными кроватями, расположенными одна над другой, можно будет разместить всех, кто приедет.

 Наши две женщины-рыболовы сегодня днём снова вышли на лёд у утёса, рядом с речными пароходами, занесёнными снегом.

Около четырёх часов дня я зашёл к жене капитана и застал её за шитьём. В помощницы она взяла свою кузину Элис, скромную,
пухленькая эскимоска, которая в прошлом году ездила с ней в Сан-Франциско.
 Обе женщины сидели на меховых коврах на полу, как они обычно делают во время шитья, и перебирали яркие бусины, а также шили мокасины и перчатки из лосиной кожи, украшая их бусинами по моде индейцев с реки Юкон.

Мне не составило труда договориться об уроках с женой капитана,
которая, по её словам, также занималась со своей маленькой дочкой, и она показала мне
школьные учебники, грифельные доски и т. д., которыми они уже пользовались. Если бы их пианино
было здесь, ребёнок, хорошенькая малышка с милым
улыбнись, может, возьмёшь уроки музыки, но это не поможет тебе в пути зимой.

Сегодня шёл снег, но церковной службы не было.  Мы отдыхали, пели, читали, ели и
спали.  На обед в два часа мы съели и с удовольствием съели прекрасный ужин из жареного северного оленя с хорошим соусом, картофельным пюре и т. д.  Но, несмотря на всё это, день почему-то показался долгим. Нам интересно,
как обстоят дела снаружи и здоровы ли наши друзья, которых мы любим, но
не можем с ними связаться, счастливы ли они и вспоминают ли иногда о нас.

Комиссар пришёл сказать, что он привезёт Регистратора, или
Комиссар из округа Койюк, с которым он должен был связаться этим вечером, так и сделал. Последний — мужчина средних лет, чья семья живёт в
Миннеаполисе, штат Миннесота, а сам он — коренной норвежец, но прожил в Штатах двадцать лет. Они привезли с собой двух маршалов Соединённых
Штатов, и один из них довольно хорошо играл на гитаре, хотя мне показалось, что от него пахнет спиртным, когда он пел. У него хороший голос, но он не обучен.

Вчера было пятнадцать градусов ниже нуля, но ближе к вечеру стало теплее.
ночью пошёл снег. Сегодня до самого вечера шёл сильный снег. Вдоль
берега беспорядочно лежали огромные глыбы льда, и повсюду
тянулись глубокие сугробы. Когда я устал идти, я остановился на
мгновение и прислушался. Не было слышно ничего, кроме биения моего
сердца. Таков был наш новый арктический мир. Как чудесно он был
прекрасен в своей чистоте и безмолвии. Куда бы я ни посмотрел,
везде была идеальная белизна и тишина. Когда я шёл, снег почти не скрипел под моими
ногами. Сверху, снизу, вокруг — везде было одинаково. Это было
торжественная тишина, но невыразимо милая и нежная. Жить было хорошо.
Чувство величайшего покоя и счастья охватило меня, и на глаза навернулись слёзы. Неужели это рай? Мне почти так казалось, но, взглянув на могилу убитого на склоне холма, я вспомнил, что это не может быть раем. Дальше по берегу, когда я пошёл домой, сквозь завесу снежинок я увидел дым из труб.

[Иллюстрация: ЗИМНИЕ ПОИСКИ.]

Сегодня днём, когда я давал Дженни уроки, вошёл комиссар
он сказал, что хотел бы, чтобы я кое-что переписала для него, потому что у него пока нет секретаря, а он в нём нуждается. Я сказала ему, что выполню работу, если смогу взять её домой и найти тихий уголок. Я не знаю, как мне это удастся, когда в доме так много людей, но я попробую, потому что хотела бы заработать денег.

 Сегодня утром было три градуса выше нуля, а вчера было пятнадцать ниже нуля.

Сегодня утром до девяти часов высоко в небе висела полная луна.
 Погода тёплая и прекрасная, на рассвете были розовые облака, но к полудню стало
холоднее.

Среди прочих вещей, которые Мэри привезла из Нома, была её маленькая ручная швейная машинка.
Это старомодная вещь, которую нужно прикрутить к столу и крутить колесо вручную. Она была привезена из старой страны и выглядит довольно потрёпанной, но всё ещё полезна и гораздо лучше, чем никакой машинки, если только у неё есть цепной стежок, который легко рвётся. Мы часто развлекаемся с этой машинкой: когда Альма шьёт, а один из мальчиков бездельничает рядом с ней, она заставляет его крутить колесо, а сама направляет ткань и следит за иглой.

К этому времени другие, кроме меня, уже носят мокасины, хотя не все
перешли на них. Некоторые девушки носят в доме войлочные туфли, пока
сильные морозы не вынуждают их надевать национальные сапоги из оленьей
кожи.

 В своих комнатах в отеле Молли каждый день сидит с Элис на
меховых коврах, вырезая, сшивая и расшивая бисером мокасины и
перчатки из лосиной кожи.  Это настоящая мастерская. Коробки с нитками, бусинами, обрезками меха, целыми
шкурами выдры, бумажными выкройками, ножницами, клочками шерсти и меха,
разбросанными по полу, и стены, увешанные меховыми изделиями; это
Швейная мастерская жены капитана, какой она бывает каждый день, когда я прихожу туда.
 В комнате два больших окна, одно на северной стороне, а другое на
западной, на которых висят ситцевые занавески, подвязанные голубыми
лентами в дневное время.  Эти женщины работают очень быстро, держа наперсток на
первом пальце и ловко проталкивая трёхгранную иглу для кожи сквозь
шкуры, которые они шьют. Нить, которую они используют для этой работы, они сами делают
из оленьих сухожилий, и на то, чтобы сплести и правильно закрутить её,
уходит несколько часов кропотливого перебирания и катания между пальцами и ладонями.
но в готовом виде они очень прочные и долговечные. Их работа по шитью и бисероплетению
довольно красива и уникальна и выполнена с исключительной аккуратностью и
заботой, хотя цветам уделяется не так много внимания.

Пятница, седьмое декабря, была напряженным днем для всех. Л. и Б.
рано после завтрака отправились на разведку, а девочки
продолжали шить. Мистер Х. пришёл из приюта, чтобы забрать швейную
машину и немного пиломатериалов, и почти весь день занимался упаковкой, так что мы
всё ещё не пришли в себя, но ему гораздо приятнее приходить к нам
Тёплый дом, где он может поесть горячей пищи после двенадцати миль, пройденных по
льду с оленями или собаками.

Он ушёл отсюда в четыре часа дня и отсутствовал всего час,
когда мистер Ф. и ещё один человек приехали из Нома по пути в Койюк.
Хорошо согревшись и плотно поужинав, что было очень приятно после нескольких дней пути, они отправились с двумя оленями и таким же количеством саней в Дом, который находится на пути в Коюк. Прошёл ещё час, и появились две женщины и их проводник с Белой Горы. Они принадлежали к той же группе, что и последние мужчины, направлявшиеся в Коюк, и
этим троим пришлось остаться на ночь, так как было уже слишком поздно, чтобы двигаться дальше. Мужчины сняли с саней свои меховые шубы и одеяла,
бросили их на койки в западной комнате и назвали это место хорошим ночлегом по сравнению с тесными и грязными придорожными гостиницами на тропах.

 Восьмое декабря: сегодня утром мы испугались пожара, и никому в миссии это не понравилось. Мэри встала рано, и в кухне и в гостиной уже горел огонь. В половине восьмого было ещё темно
и я проснулся, всерьёз задумавшись о том, чтобы одеться, хотя спешить было некуда, потому что Мэри была единственной, кто ещё не встал, когда я увидел, как за окном на землю посыпались крупные искры или горящие угли. Я бросился на кухню и рассказал Мэри о том, что увидел, а она выбежала на улицу и посмотрела вверх, на дымоход. Огонь, дым и угли лились потоком, но она убедилась, что это просто сажа, горящая в дымоходе гостиной.

Войдя в дом, она вытащила большую часть дров из печи, посыпала угли солью, и к этому времени все в доме уже спустились вниз.
спрашивает, что случилось.

М. говорит, что он также возьмёт мой документ и подаст за меня заявку, так как он решил отправиться в Коюк с людьми, которые пришли прошлой ночью из Нома. У них есть лошадь, но она почти измотана и почти голодает, и они вряд ли думают, что она сможет проехать далеко. М. хочет, чтобы я, когда увижу его, принёс ему несколько уведомлений о местонахождении от комиссара. Когда я возвращался домой после урока Дженни, я завернул за угол отеля, и ветер отбросил меня назад, к заливу, на тридцать
Меня протащило по льду несколько десятков футов и прибило к старой тачке,
перевернутой вверх дном в снегу. Я отчаянно цеплялся за нее, сохраняя самообладание,
чтобы осознать опасность, если меня выбросит на лед в пятидесяти футах подо мной,
где я не смогу ни увидеть, ни услышать себя в слепящей буре и вскоре буду погребен в сугробах и замерзну.

В правой руке я держал маленькую кожаную сумочку, в которой лежала дюжина
или больше бумаг и других документов, которые нужно было зарегистрировать для комиссара,
и если бы ветер на мгновение вырвал её у меня из рук, я бы точно
уничтоженный, ибо его никогда не вернут. Теперь я цеплялся за тачку, пока
Я отдышался и затем быстро бросился к подветренной, или южной, стороне
отеля, подальше от шторма, и снова в гостиную. Здесь
Я присел отдохнуть, дрожа и задыхаясь, рассмотреть лучший способ
чтобы попасть домой. Уже было темно, снег слепит глаза, и ветер с
северо-восток страх. Рядом со мной сидел крепкий молодой эскимос, и в конце концов я попросил его
отвезти меня домой, на что он согласился.

 Миссия находилась всего в нескольких сотнях футов от нас, но, чтобы добраться до неё, нам пришлось
мы шли прямо навстречу буре, которая надвигалась с северо-востока.

Мы не видели и шести футов перед собой, но я доверился своему
эскимосскому проводнику, который должен был благополучно привести меня домой, и он это сделал.  Жестом пригласив меня следовать за ним, он прошёл через здание и вышел через восточный вход, несмотря на то, что вёл меня прямо через бар отеля, где бездельники удивлённо смотрели на меня. Выйдя за дверь, он крепко схватил меня за правую руку, и мы пошли, но он держался немного впереди меня, отвернувшись от
метели, а не лицом к ней.

Таким окольным путём мы изо всех сил пробирались сквозь снежные заносы,
боролись с непогодой в темноте, задыхаясь, с заслезившимися от
снега глазами. Время от времени мне приходилось останавливаться, чтобы
перевести дыхание перед новым рывком, и когда мы добрались до
миссии, то ввалились в дверь, как пьяные. Теперь я обнаружил, что вся моя одежда была так сильно забита мелким снегом, что он, казалось, стал частью ткани, и его нельзя было вытряхнуть. Оставалось только тщательно высушить её. Каждому из нас подали по хорошей чашке горячего кофе, и я
Эскимос-проводник сидел, пока не отдохнул, но я думаю, что последую мудрому совету Альмы и в будущем буду оставаться дома во время метелей.

Конечно, М. и другие мужчины не смогли отправиться в Коюк, как собирались, но они, похоже, не расстроены тем, что им придётся дольше оставаться под нашей крышей, так как они, кажется, очень довольны и говорят, что здесь, в миссии, всё как дома.

Я работаю над книгами «Рекордера», и мне это довольно нравится.

 Сегодня, девятого декабря, в воскресенье, бушует шторм, но погода не так уж плоха
как и вчера, Б. и Л. вернулись из Дома. Сегодня у нас здесь восемь человек,
включая двух молодых парней, которые работали над строительством
Дома и приехали из Нома за несколько недель до нас.
 Они здесь впервые с тех пор, как мы приехали. Они тоже
из племени сусуми.Эд, как и все эти мужчины, кроме М., который финн,

 на ужин у нас было жаркое из северного оленя с мучной подливкой, картофель, сливовое
масло, ржаной и белый хлеб с маслом, кофе и пудинг из тапиоки. Картофель довольно сладкий на вкус из-за того, что был заморожен, но это лучше, чем ничего.
Мы слушали музыку, исполненную на гитаре, мандолине и органе, а также
безгранично упражнялись в пении, и при всём этом я нашёл время, чтобы
почитать в «Ежегоднике Драммонда» и хорошо провёл день.

 Термометр показывает тринадцать градусов ниже нуля, и в половине
В восемь вечера ветер почти не дул; на этот раз, конечно,
достаточно сильно метет.

 Разговаривая с одним из мужчин из Нома, я спросил, есть ли, по его мнению,
золото в Коюке, и он ответил, что есть. Поскольку он был там всё
прошлое лето, он должен знать перспективы. Похоже, что в его
отряде произошёл раскол или какое-то разногласие, как это часто бывает
на Аляске, и некоторые мужчины останутся.
Как только погода достаточно прояснится, они отправятся в Дом, а
оттуда поедут к реке Коюк.

Понедельник, десятое декабря: Комиссар, маршал и трое их друзей пришли к нам на вечер, и один из
гостей хорошо пел, аккомпанируя себе на органе. Он тоже из компании,
которая собиралась отправиться в Коюк, но не дошла дотуда, и они
остались в Чинике.

Сегодня я купил две шкурки рыжей лисицы за десять долларов, но мне придётся заплатить ещё пять долларов за их чистку местной женщине, которой я их отдал. Это единственный мех, из которого я могу сшить пальто, и мне нужна одна из шкурок, потому что дует ветер
прямо сквозь ткань, какой бы толстой она ни была.

Шестеро из нашей семьи сегодня отправились за дровами на старой лошади и
санях, но бедное животное не сдвинулось с места, вероятно, потому, что не могло.
Им пришлось несколько раз разгружать сани, и они отсутствовали пять часов. Альма и
Рика отправились с четырьмя мальчиками на прогулку, но все вернулись домой уставшими и
решили, что лошадь никуда не годится.

Сегодня утром наш дом проснулся очень рано, и мужчины готовились
отправиться в путь к Коюку. Мистер Л. отправился с маршалом, клерком и ещё двумя
людьми, взяв с собой семь собак и сани, нагруженные
провизия. Это зрелище - наблюдать за приготовлениями. Есть мешки с
замороженной треской для собак, палатки, юконские печи, жестяная посуда, снегоступы
, спальные мешки и халаты, кофейники, топоры, кирки, золотые сковородки и
коробки, банки и пакеты со жратвой - до бесконечности.

Г. и Б. остаются, чтобы сделать еще одну походную печь, но скоро уедут
в Ном . Б. сегодня почистил ружье и присмотрел за боеприпасами.

[Иллюстрация: В ЧИНИКЕ. МИССИЯ.]

 Среда, двенадцатое декабря: наш закат был очень красивым сегодня в час дня и в три часа, когда я начала с маленькой Дженни
уроки, нам приходилось зажигать лампу. Я обычно захожу в швейную мастерскую на
некоторое время до или после урока, чтобы посмотреть, как женщины шьют
меха.

 Младшая Алиса тихая, как мышка, но жена капитана немного
разговорчивее, хотя и не особенно любит беседовать.
Время от времени, пока она шьёт, кто-нибудь говорит что-то, с чем она не согласна, и она резко обрывает нитку,
делая короткое замечание, которое уравновешивает предыдущее, или с долей цинизма,
который, если быстро взглянуть на неё и поджать губы, хорошо рассчитан на то, чтобы
навсегда запомните обидчика, потому что жена капитана проницательна, как
охотничья собака, и быстро читает людей. Я бы сказал, что она наделена
чудесной интуицией, и эта интуиция обострилась благодаря её
постоянным попыткам понять слова и жизнь окружающих, ведь они в
такой степени говорят по-английски, а она эскимоска. Пусть никто не тешит себя надеждой, что сможет обмануть Молли,
потому что лучше отказаться от этой идеи, не начав. Она производит на меня впечатление очень хорошей и честной женщины, и я начинаю её сильно уважать.

Двое мальчиков из Приюта провели ночь в Миссии и помогали
сегодня до полудня пилить дрова. Они приехали из Нома, чтобы помочь в строительстве дома
и вчера впервые приехали сюда. Они
веселые молодцы, и часто используются, чтобы помочь нам в "Звездный" в Номе,
всегда облегчая нагрузку работы по его веселый голос и приятный,
оптимистическую улыбку. Он тоже прекрасный певец и всеобщий любимец. После обеда они отправились обратно в Дом по льду,
обещая вернуться на Рождество. Б. и Г. наконец-то приступили к
их долгая, холодная поездка в Ном по делам.




Глава XX.

Рождество на Аляске.


Четверг, тринадцатое декабря: Старый эскимос, которого я называю «дедушкой», приехал
из Дома с одним из помощников мистера Х. с грузом припасов для
этого места и прибыл к завтраку в половине десятого. Они
загрузили сани, выпили горячего кофе и отправились обратно в одиннадцать
утра. Мистер М. вернулся один до полудня, отказавшись от поездки на
Коюк из-за больной руки. Старую лошадь пришлось убить, и мистер М.
решил, что не хочет занять его место.
Я возвращался, поэтому повернул назад, продав часть припасов остальным. Погода действительно прекрасная. Сегодня днём идёт небольшой снег, но на рассвете и закате небо было прекрасным, закат был в половине второго.

 Сегодня, когда я давал Дженни урок, меня впервые представили маленькому Чарли, который проводит много времени с Дженни. Ему четыре года, он умный и красивый ребёнок. Его папа —
англичанин, а его мать-эскимоска умерла. После урока я читала
рассказы двум детям, держа маленького мальчика на коленях, пока
Дженни сидела рядом с нами в свете лампы, ее большие черные глаза сияли, как
звезды. Она была одета в коричневый Серега платье, отделанное узкой красной обрезки,
ее волосы аккуратно заплетены в две косы вниз по ее спине, и связана с красным
ленты. На ногах у обоих детей были маленькие куколки с оленями,
мальчик был одет во фланелевую блузку до пояса и брюки до колен. Они -
очень симпатичная пара детей.

Сегодня такое очаровательное, нежно-розовое, фиолетовое и голубое небо,
протянувшееся полосами над заснеженными горами. Это радует глаз
приходите и испытывайте жалость к тем, кто не может наслаждаться этим вместе с нами. Это
хорошо наслаждаться всем возможным по ходу дела, потому что никто не знает
как долго что-то продержится и что будет дальше. В два часа пополудни
пришли голодные эскимосские дети, грязные, несчастные и замерзшие, и мы их накормили.

Ближе к вечеру мистер Х. снова приехал на оленях за припасами
, а девочки и М. отправились на рыбалку. Они отлично развлекались, все в мехах, с короткими удочками, крючками, наживкой и мешками для рыбы, возвращаясь морозными и румяными после наступления темноты и требуя горячего кофе.

Я весьма заинтересован в получении лисьих шкурок для своего пальто. Я заплатил
девушке-эскимоске пять долларов за дубление моих меховых шкурок и надеюсь получить
теплое пальто. Мои первые три шкурки обошлись мне в двенадцать долларов, следующие две
десять долларов, а теперь еще пять долларов за дубление, но у меня есть подкладка, и
Молли сделает ее для меня на следующей неделе.

После ужина к нам зашел посетитель, который уже был здесь однажды с другими.
Он — прекрасно обученный певец-баритон, родом из одного из южных штатов. Он пел и развлекал нас игрой на органе в течение часа, пока мы шили и вязали, как делаем каждый вечер.

В субботу, пятнадцатого декабря: сегодня восемь недель с тех пор, как мы приземлились на
Головин Залива. Погода хорошая, небо красивое, но дни короткие. Закат
в половине второго пополудни; восход солнца около десяти утра.

Комиссар пришел с юридическими документами и обычными шутками, и я
пытаюсь успеть переписать их между делом. Он собирается в Ном на
Рождество и хочет, чтобы все документы были готовы до его отъезда. Он
считается очень "быстрым" молодым человеком и выглядит соответственно.

Воскресенье, шестнадцатое декабря: Сегодня мы завтракали на рассвете (в десять утра
утром) и я отправился на прогулку по льду в южном направлении, где местные жители ловили рыбу. Там была хорошая тропа, проложенная упряжкой лошадей, перевозивших дрова с другого берега, и воздух был чистым, так что я очень наслаждался прогулкой, хотя мой капюшон вскоре покрылся инеем. Какое-то время я наблюдал, как аборигены вытаскивают треску
из прорубей, но, поскольку мне негде было сесть, кроме как на лёд,
как это делали они, я вернулся через два часа и вскоре был
одет к ужину в воскресный костюм.

После ужина мистер Х. пришёл с учительницей, чтобы провести вечернюю службу
на кухне. Учительница взяла с собой Рику и Мэри, чтобы навестить
несколько местных семей, двое членов которых были больны. Когда они вернулись,
Рика смеялась над тем, как они входили в местные иглу, особенно Мэри,
которая была крупной женщиной и едва протискивалась в маленькое отверстие,
которое из вежливости называли дверью. Рика говорит, что это было больше похоже на проползание через дыру, чем на что-либо ещё, и в какой-то момент Мэри так сильно застряла, что всерьёз задумалась о том, как ей выбраться.

«Фу!» — сказала Рика, когда Мэри рассказала ей об этом инциденте. «Это было ещё не самое худшее. Я хотела сохранить хороший ужин, который съела, но от запаха в иглу я чуть не потеряла сознание, а так как я уже была внутри, а Мэри застряла в двери, я не могла выйти, и мы обе оказались в затруднительном положении. Когда я попыталась ей помочь, она не позволила, а только смеялась надо мной».

«В следующий раз мы отправим миссис Салливан», — смеясь, сказала Альма.

 «И ты поедешь со мной», — сказал я, зная, что смогу выдержать запах эскимосских хижин и тюленьего жира столько же, сколько Альма.  Так и было.
устроились, Мисс Джей, я полагаю, думая, что нам все очень глупо делать так
много шума из-за такой мелочи на Аляске.

Этим вечером, когда кухня была заполнена местными жителями, их обслуживание
началось, и пока некоторые из нас сидели в гостиной, чтобы оставить еще
расставив стулья для остальных, раздался стук в дверь, и вошел
Комиссар и молодой певец-баритон, которого уговорили спеть
несколько соло после завершения встречи на кухне.

Понедельник, семнадцатое декабря: Молли шьёт мне шубу, но
Она говорит, что мне нужно ещё одно или два пальто, чтобы оно было достаточно большим. Она говорит, что слишком занята, чтобы учиться перед Рождеством, но будет учиться после.
Комиссар принёс мне ещё одну работу и сказал, что я могу получить деньги за неё в любое время. Некоторые говорят, что он никогда не платит по счетам и что я должна быть начеку, иначе ничего не получу.
Другой комиссар пригласил меня на новогоднюю вечеринку в
Совет, в пятидесяти милях отсюда, сказал, что отвезёт меня туда и обратно на
своих лучших собаках, но я отказалась, сказав ему, что никогда не танцую и что я
я замужняя женщина. На это он рассмеялся, сказал, что тоже женат, у него есть
жена в Штатах, но это не мешает ему хорошо проводить время.

Слово происходит нового золотоносного не далеко, но я думаю, что мы не
действительно уверены, что это добросовестные, и не должны слишком сильно полагаться
на то, что мы слышим. Комиссар приходит с его копирование, полное
анекдоты.

Среда, 19 декабря: вчера из Дома пришёл мужчина, который
уговорил М. пойти с ним в короткую экспедицию по поиску места для кола. Они
думают, что знают о новой «находке» совсем рядом с домом, и я побежал к
Регистратор должен был составить для них две юридические бумаги, которые, по их словам, они поставят на кон ради меня и девочек. Комиссар заплатил мне двадцать долларов за копирование и сказал, что вернёт остаток, когда вернётся из Нома, так как они с другим комиссаром как раз отправлялись туда на собачьей упряжке. Мне пришлось купить ещё одну лисью шкуру для своего пальто, потратив на одежду двадцать семь долларов.

Я очень сожалею, что мистер Х. вчера унёс большой бархатный диван,
на котором я спала по ночам с тех пор, как приехала сюда, и я пыталась
Прошлой ночью деревянную кушетку, которую принесли из гостиной,
перетащили наверх. Я обнаружил, что спать на ней очень неудобно, так как
мои ноги свисали по меньшей мере на шесть дюймов с края кушетки, и когда я
проснулся утром, они были ледяными. Тогда я решил подняться наверх
на одну из брезентовых коек в северо-восточной комнате, и мне там
гораздо лучше во всех отношениях. Кровать длинная, широкая и достаточно тёплая, под
мной оленьи шкуры, а сверху все мои одеяла и покрывала, пока я в
комнате один, по крайней мере, временно.

Суббота, двадцать второе декабря: это самый короткий день в году
зима, и тоже хороший, хотя у нас было не больше трех и
полтора часа дневного света. Небо красивое, с множеством ярких цветов
вписалась в наиболее удивительным образом.

Девочки усердно готовили к Рождеству, и пока мальчики
все были сегодня в отъезде, а нам нужно было принести в дом дрова, я переоделась
в костюм rag-time и принесла несколько охапок на руках. Как
девушки смеялись, когда увидели меня, и заявили, что принесут «Кодак»,
но я снова убежал.

Сегодня днём М. и другой мужчина вернулись из своего небольшого путешествия,
Они выглядят оживлёнными и счастливыми из-за того, что сделали несколько заявок на землю для себя и для нас, живущих неподалёку. Это наши первые заявки, и мы, естественно, чувствуем себя более уверенными, чем обычно, хотя мужчины говорят, что, конечно, в них может не быть ничего ценного.

  Когда я пошёл давать Дженни урок, я услышал, как её отец и ещё один мужчина говорили о группе из пяти человек, которых вывезли в море на льдине недалеко от Топкока. Они отправились отсюда примерно три дня назад, и одна из них
была больная женщина, которая жила в отеле. Все они направлялись в Ном
на собачьей упряжке.

Там были две женщины и трое мужчин, две упряжки собак и сани. Они
пересекали льды между двумя точками суши, направляясь по зимнему пути
в Ном. Ветер развёл льды, и когда они попытались снова выбраться на
берег, то поняли, что это невозможно, и их унесло прямо в море. Как они могли жить на морском льду без еды и укрытия, когда ночи такие холодные? Пришли какие-то люди с новостями и говорят, что двое мужчин отправились на лодке им на помощь, но
сломали вёсла, лёд сомкнулся над ними, они промокли насквозь,
и были вынуждены приложить все усилия, чтобы спастись.

Следующая ночь была очень холодной, и все думают, что несчастные, должно быть,
погибли. Какая страшная судьба, и тот, который может случиться с каждым
путешествуя по этой стране, хотя это, кажется, как будто этот лед следует
вскоре прочно закрепить.

Воскресенье, двадцать третье декабря: Сегодня, вскоре после завтрака, к нам в дверь постучался мужчина.
он попросил йод или средства от собачьего укуса. Бешеная собака набросилась ночью на человека, спавшего в палатке, и сильно искусала его за руки и ноги. Мы с Мэри сразу же надели шубы
и отправился вместе с мужчиной, который привёл нас в маленький салун, где
бедняга сидел у печки с бледным и осунувшимся лицом.

 Несколько других мужчин стояли вокруг, сделав всё, что могли,
для раненого, но Мэри промыла разорванную плоть крепким раствором карболовой
кислоты и перевязала её стерильными бинтами, за что он, казалось, был
очень благодарен.

В маленьком салоне было чисто и опрятно, там стояла большая печь, шесть или
восемь коек в задней части и длинный стол, на котором лежали
оловянные тарелки, чашки и ложки. Вдоль одной из стен тянулась короткая барная стойка.
Дверь. Мужчины сказали, что бешеного пса застрелили сразу после
происшествия, но они боялись, что в лагере есть и другие.

 Я сразу понял, что раненый сильно напуган последствиями
укуса собаки, и мы с Мэри сделали всё, что было в наших силах, чтобы
развеять его страх, прекрасно зная, что он так же опасен, как и сама
рана. Я сказал ему, что у миссионера, мистера Х., был большой опыт
работы с такими случаями, но он никогда не видел, чтобы человек,
которого так укусили, страдал от гидрофобии, и это, похоже, его очень
успокоило.

Когда мы уходили, он казался более весёлым, хотя всё ещё был очень бледен,
и Мэри пообещала снова прийти к нему. Он входит в группу из трёх человек,
которые направляются к реке Коюк. Молодой человек, который так хорошо поёт
иногда в миссии, — один из этих троих, но второго я ещё не видел.


 Позже мы с Мэри навестили Элис, эскимосскую девушку, которая живёт со своей
матерью недалеко от гостиницы и страдает от кори. Я нашёл
Дженни и Чарли были там и вывели их на прогулку на
пляж, где тётя маленькой девочки колола лёд. Когда мы проходили мимо А.
Я заметил собаку, лежавшую на крыльце с окровавленной пастью, но, поскольку она лежала спокойно, я не придал этому особого значения. Пройдя по тропе около квартала, я услышал позади себя шум и, оглянувшись, увидел, как молодой человек выбежал на тропу и застрелил собаку, ту самую, которую я видел на крыльце. Он был взбешён и весь день метался вокруг, но мужчины не могли найти его раньше, а мы с двумя маленькими детьми прошли в нескольких футах от него, не осознавая опасности.

Мистер Х. пришёл на ужин, а также ещё двое из лагеря
потерпевшие кораблекрушение люди, в тридцати милях к востоку от нас. За ужином один из мужчин предложил нам застолбить участок рядом с их лагерем, где, по их мнению, есть золото. Они записали наши имена и сказали, что после поисков, если они найдут золото, то пустят нас в шахту раньше других. Они останутся на ночь и уйдут рано утром. Мистер Х. и Мэри зашли после ужина навестить человека, которого
укусила бешеная собака, и увидели, что ему уже лучше и он не так
беспокоен, как утром. Его друг играл на банджо, и все
спокойно сидели у камина.

Понедельник, 24 декабря: двое мальчиков, Г. и Б., вернулись поздно вечером, усталые и голодные, с тропы Нома, и были рады вернуться домой к Рождеству.

Сегодня рано утром Мэри ужасно нарядилась в Санта-Клауса и принесла большую коробку с подарками, пока мы сидели за завтраком и раздавали их. Конечно, там было положенное количество
фальшивых посылок, в которых были забавные вещи для мальчиков, но у каждого
из них был какой-нибудь подарок, и у меня была сувенирная ложка из Нома,
бумажный нож из слоновой кости эскимосской работы от девочек, а позже —
носовой платок.

Войдя в гостиную после завтрака, мы почувствовали запах
сгоревшей пробки, волос или ваты, и на наш вопрос нам ответили, что Санта
У Клауса случилась небольшая неприятность: его усы подгорели, соприкоснувшись с трубой лампы, и это немного задержало дело, пока Рика, его помощница, не нашла на аптечных полках больше ваты. Но в конце концов все закончилось весёлым смехом и приятным времяпрепровождением. Мы старались забыть о том, что происходило в наших домах за тысячи миль отсюда.

Этим утром, ещё до полудня, все в миссии отправились в Дом.
Рождественская ёлка и упражнения, и я осталась одна с домом, впервые
это случилось на Аляске. Мистер Х. оставил упряжку собак, двух
оленей и три саней, на которых они должны были приехать, и это была
весёлая компания. Когда они уехали, я какое-то время приводила
комнаты в порядок, стараясь сделать всё как можно чище и уютнее, но у
меня не было ни ягод остролиста, ни зелени для украшения. На улице было
снежно и бело, а внутри хотелось, чтобы горел весёлый огонь. Днём я, как обычно, дала Дженни урок. Я
Я приглашена на рождественский ужин завтра с Молли, капитаном и
маленькой Дженни и принимаю приглашение. Многие в лагере тоже приглашены,
как я понимаю, и мне интересно, что это будет за сборище.

 Вторник, 25 декабря: Рождество, и я была одна в
Миссии всю ночь, так что сегодня утром мне пришлось самой разжигать костёр. Я не вставал до десяти часов, потому что было холодно и темно, и мне
нечего было делать. В доме полно дров и воды, и всё есть, так что мне не
нужно никуда выходить.

К полудню я закончила работу, надела своё лучшее платье и села за
орган, чтобы поиграть. Я перебрала всю церковную музыку и
вольные сочинения, какие только смогла найти, прочитала вслух несколько
псалмов и, насколько это было возможно для одного человека, исполнила
свои рождественские упражнения.

Если бы меня охватило страстное желание обладать какими-то вещами или людьми, которые находятся далеко, я бы не позволил этому сделать меня несчастным, потому что желание — это не обязательно несчастье, и я был твёрд в своём решении не быть недовольным своим нынешним положением. Какими знаниями я обладаю
Благодаря законам самовнушения я до сих пор, с момента моего приезда на Аляску,
наиболее успешно справляюсь с внутренним эго, и слёзы и недовольство
не поощряются и не допускаются.

Мы — создания как добровольных, так и невольных привычек, и
привычное недовольство и уныние, разъедающие изнутри,
по-настоящему смертельны. Изучение человеческой природы на Аляске
особенно интересно в этом направлении для тех, кто не закрывает глаза на такие вещи, и я решил, что бы ни случилось, я буду
держать верх над своим духом, чтобы он поступал так, как я ему указываю, а не
не хандрить и не отчаиваться.

Около двух часов дня пришли М. и один из приезжих шведов,
они шли пешком из приюта, где присутствовали на рождественской вечеринке,
и были покрыты инеем. Я приготовила им горячий обед и сама что-то съела. Позже Молли послала одного из местных жителей за мной, чтобы
отвезти в отель на ужин, было уже темно, и, поскольку я была уже одета, я поехала с ним.

Когда я вошёл в столовую, они как раз рассаживались за столом, и
официанты подавали первое блюдо. За столом сидели двадцать пять человек
за рождественским столом, на одном конце которого сидел капитан в качестве хозяина с
его женой и маленькой Дженни слева от него. Справа от него сидели молодой
музыкант, который несколько раз развлекал нас в Миссии своим
пением, и лавочник, но место между ними было зарезервировано для
меня.

После тихого рождественского приветствия окружающим я занял свое место, и
затем подали ужин. Хозяин заказал для меня бутылку вина, и официант принёс её вместе со стаканом и поставил рядом с моей тарелкой. Рядом с каждой тарелкой уже стоял такой же
к ужину, к которому два французских повара на кухне приложили немало усилий и на который капитан, принимавший гостей, не пожалел денег. Пока официанты подавали блюда, а разговор за столом рядом со мной стал общим, я исподтишка изучал компанию. Она была космополитичной до мозга костей. Напротив меня сидела хозяйка (Молли) со своей маленькой Дженни,
одетые в свои лучшие наряды: женщина — в модную юбку с турнюром,
розовую шёлковую блузку и бриллиантовую брошь, а девочка — в
Светло-коричневая ткань, модная в городе, выглядела очень красиво. Под ними сидели
обычные постояльцы отеля, портье, бармен, шахтёры, торговцы и женщина, которая содержала салун. Последней было около
тридцати лет, она была смуглой, миниатюрной и симпатичной, богато и со вкусом
одетая в наряды, которые, возможно, были привезены из Парижа вместе с её родным языком. На нашей стороне длинного стола, напротив этой женщины, сидела
единственная белая женщина, кроме меня, и она со своим
мужем, двумя соседями, которые впервые прокатили нас на санях.
серая лошадь. С этой стороны сидели еще шахтеры и несколько путешественников, которым
случилось быть в это время в отеле. Клерк, следующий за своим работодателем,
который сидел справа от меня, и музыкант слева от меня, завершили подсчет гостей
, за исключением того, кто сидел в дальнем конце стола
напротив хозяина. Это был молодой человек в тяжелой меховой шубе, его
голова низко склонилась над тарелкой.

«Не дайте Х. упасть на пол, ребята», — сказал капитан, увидев, в каком жалком состоянии находится молодой человек. «Бедняга, он с размахом отпраздновал Рождество, и это было слишком для него,
очевидно. Это не займет много, чтобы нокаутировать его, и это вино,"
взяв свой бокал и глядя сквозь жидкость в нем содержатся,
"не обижайте малыша".

"Вы никогда не пьете вино?" вежливо осведомился у меня музыкант, когда
заметил, что мой бокал с вином остался нетронутым, а стакан холодной воды
был моим единственным напитком.

— Я никогда этого не делаю, — твёрдо сказала я, но с улыбкой, заметив, что и он, и джентльмен справа от меня едва притронулись к своим бокалам, в то время как другие пили
свободно.

 — Официант, принеси Мелли ещё одну бутылку этого вина, —
бармен с другой стороны стола: «Эти бутылки всё равно ничего не
держат, а женщина, которая не может выпить больше одной, — это не
женщина», — и бармен протянул вторую бутылку женщине, разливавшей грог,
давней ценительнице, которая могла «выстоять» столько же, сколько и любой
другой человек. К этому времени женщина, сидевшая напротив, уже была на пути к веселью, и от них обеих
доносились крики и смех, вызванные шутками их соседей.

Тем временем ужин продолжался. Индейка была настоящей птицей, а не
Несколько костей чаек из консервной банки, а также торт и мороженое, которыми закончился мой обед, были всем, чего можно было желать на Аляске.
Все проголосовали за то, что повара «справились на славу», и никто не мог сказать, что рождественские ужины в Чинике не могут быть приготовлены.

Прежде чем встать из-за стола, в конце трапезы, те, кто разливал вино, произносили тосты за хозяина и хозяйку, а рождественские подарки раздавались многим, в основном членам семьи и постояльцам дома. Это были шёлковые платки, красные
галстуки, «вареные рубашки» и варежки, а в некоторых случаях — перчатки и мокасины из лосиной кожи, сшитые самой хозяйкой-эскимоской, в то время как «Мелли»
приходила за своей долей, включая большую чёрную бутылку «лучшего
бургундского».

Покинув обеденный стол, компания разделилась: большинство мужчин
отправились в бар и магазин, а семья и приглашённые гости
вернулись в гостиную. Там для Дженни и Чарли была наряжена
рождественская ёлка, а их подарки были выставлены на всеобщее
обозрение. Тем временем длинный обеденный стол был убран, и
Снова накрыли для эскимосов, которые вскоре толпой ввалились в комнату.

 Кто-то предложил пойти в миссию и послушать песни музыканта, на что все согласились, и девять человек, включая капитана, его жену и Дженни, отправились туда около половины девятого.  Там мы обнаружили, что в комнатах светло и тепло, а двое мужчин, которые присматривали за домом в моё отсутствие, услышав приближение гостей, убежали наверх. Здесь мы приятно провели час или два, слушая
песни музыканта, который всегда аккомпанирует себе на
на каком-нибудь инструменте, будь то банджо или орган. Он спел «Потерянный аккорд», «Старый дом
в Кентукки» и многие другие любимые старые песни, закончив «Да пребудет с
тобой Господь, пока мы не встретимся снова» и хвалебную песнь. После этого они надели свои парки и шубы и вышли в снежную бурю (к тому времени снег шёл очень сильно) и отправились по домам, а я сел один у камина и стал вспоминать события этого дня — моего первого Рождества на Аляске. Как же оно отличалось от всех остальных, которые я когда-либо проводил.
 Как же оно открыло мне тёмную сторону человеческой натуры, — и всё же
кое-что хорошее есть и в этом.

Многие здесь не могут выдержать натиск течения и плыть против него,
поэтому они легко плывут к порогам и гибели. Здесь есть поле для христианской деятельности, хотя мистер Х. говорит, что он перевёл свою маленькую отару на двенадцать миль через залив, чтобы увести её подальше от этого беззаконного лагеря.




Глава XXI.

Мои первые золотые прииски.


Рождество закончилось ещё на один год, и сегодня двадцать шестое декабря
с его повседневными зимними заботами. После того как я дала двум мужчинам их
Позавтракав, я вышел прогуляться по берегу. Пока я шёл, на лицо мне упало несколько снежинок, и было не холодно, а приятно. Небо на востоке было красным и сияющим, но солнца не было, и я посмотрел на лёд, чтобы узнать, не возвращаются ли девочки. Не увидев их, я вернулся домой. Около двух часов М. вошёл и сказал, что их видно далеко на льду, и мы должны разжечь костры и приготовить ужин, что мы и сделали. Вскоре приехала Альма на оленьей упряжке с местным погонщиком, опередив остальных, которые прибыли через полчаса.

Мистер Х. приехал с двумя своими помощниками и мисс Э. на упряжке из северных оленей
из Дома по пути на станцию, где животные пасутся на холмах, и все хорошо пообедали. Проведя два часа за сборами, разговорами и отдыхом, они снова отправились в путь. Мисс Э. ехала на санях, запряжённых северным оленем, которым управлял местный житель. Олень мчался по льду на север к холмам, поднимая клубы снега. Я выбежал на
скалу, чтобы посмотреть, как они плывут, и был рад, что это не я.

Я узнал, что пятеро человек, уплывших в море на льдине,
их вернуло обратно ветром и приливом, и они благополучно добрались до берега,
проведя в море несколько дней, но не пострадали и отправились в Ном.
Я был очень рад это услышать, так как они едва не погибли.

Пятница, 28 декабря: музыкант и его друг, которого укусила бешеная собака,
пришли сегодня утром в миссию, чтобы Мэри, медсестра, перевязала раны
музыканта. Его руки в гораздо лучшем состоянии, но
раненая нога всё ещё может доставлять ему неудобства. Мэри сделала всё возможное для этого человека,
который, кажется, становится всё более жизнерадостным, и мы делаем всё возможное, чтобы
подбадривайте и помогайте ему, давая ему почитать что-нибудь, чтобы он не скучал. Многие собираются на новогоднюю вечеринку в
Совете, в том числе капитан с женой и музыкант; но я не пойду, хотя оба члена Совета
настоятельно просили меня принять их приглашения и не слишком обрадовались моим отказам. Сегодня перед уроками я играл в мяч с Дженни и Чарли, когда началась
вечеринка с участием собачьих упряжек, потому что ночи очень светлые и ясные, и
они могут путешествовать много часов. Двоюродный брат Молли по имени Аджитук,
Я пошла с ней. Дженни останется у тёти до возвращения мамы, и я буду давать ей уроки во второй половине дня, только в доме тёти. Когда урок закончился, я отвела Чарли в дом
Агитук, где её мать присматривает за ним по ночам, а Дженни оставила с тётей Апук. У этой женщины есть аккуратный домик из трёх маленьких комнат, обставленных с комфортом, с красивой
Брюссельский ковёр, покрывающий пол в её лучшей комнате, в которой стоит белая железная кровать,
хороший маленький столик с красивой скатертью, большая лампа,
На окнах белые занавески, закрывающие жалюзи, а в соседней комнате на полках стоит белая посуда.

Воскресенье, 30 декабря: вчера исполнилось десять недель с тех пор, как мы прибыли в Головин, или Чиник, как эскимосы называют это поселение, и произносится как Чиник, — так называется ручей, впадающий в залив в миле к востоку от этого лагеря. Днём я пошла присмотреть за Дженни и
привела девочку домой, угостила её конфетами и орехами и
поиграла для неё на органе.

Этим вечером мы все вышли на прогулку по льду.  Мы шли по тропе
к Белой горе, двигаясь в северо-западном направлении, и нам это очень понравилось
. Мы миновали утес и лодки, снег скрипел при каждом шаге
и лунный свет был ясным и прекрасным. Мы отсутствовали два часа
и почувствовали себя лучше от свежего воздуха и физических упражнений. Все старожилы
говорят, что слишком много оставаться в помещении вредно для здоровья.
Аляска, и люди должны каждый день выходить на улицу для физических упражнений. Гораздо больше шансов заболеть цингой, если слишком долго оставаться в доме, чем от любой другой пищи, которую мы едим, и никто из нас не хочет болеть этой неприятной болезнью.

Около пяти часов мисс Э. пришла с туземцем со станции, где
содержатся северные олени. Ей надоело оставаться в туземной хижине
с эскимосками, пока миссионер был занят работой. Она отправилась
туда рано утром, когда погода была хорошей. Линкольн, опытный местный житель, который ехал с ней, прекрасно знал дорогу, и они рассчитывали преодолеть двенадцать или пятнадцать миль и добраться до миссии раньше, но погода внезапно испортилась, как это часто бывает в этой стране: дул ветер, шёл снег, и, хотя они благополучно добрались
холмы, они заблудились на берегу залива, когда переправлялись в Чиник,
и часами блуждали в снежную бурю.

Имея обед, палатки, ни компаса, и без дополнительной меха, они нашли
себя в неприятное положение, тем более что снег был очень
мягкий и влажный. Однако они продолжали идти, пока не убедились,
что ходят кругами, как это делают все, заблудившиеся в снежную бурю,
и не продвигаются вперед; тогда они остановились.

Здесь их догнали двое белых, заблудившихся, как и они сами, которые,
когда всё обсудили, не стали преследовать туземца,
думая, что они лучше него знают дорогу в Чиник, они отправились туда
сами. Мисс Э. говорит, что они с Линкольном уже потеряли надежду
добраться сюда сегодня, но она встала на колени на льду и помолилась,
чтобы они благополучно нашли дорогу, а затем поверила, что они
найдут её, и отправилась в путь. Пройдя какое-то время в шторм, они увидели неподалёку от себя небольшую заброшенную хижину, в которой Линкольн сразу же узнал ту, что стояла на мысе всего в четверти мили к западу от Чиника, и они обрадовались.

Вскоре они вошли в миссию, полные благодарности, хотя и промокшие и уставшие.
и голодные, потому что так тепло, что местами на льду стоит вода,
а снег очень глубокий. С ними был только один олень.

 Двое заблудившихся мужчин пришли в лагерь через час после того, как прибыла мисс Э.,
пройдя мимо хижины и лагеря и отклонившись слишком далеко на юг.
В этой стране никогда не стоит путешествовать без какого-либо компаса.
Мистер Х. и двое его людей, помимо ухода за стадом,
пока были в отъезде, застолбили несколько золотых приисков недалеко от наших. Ветер
утих, и сегодня в половине девятого вечера не идёт снег.

Сегодня канун Нового года, и девочки с мальчиками поют и веселятся в гостиной, пока я пишу. Мы собираемся сесть, чтобы проводить старый год и встретить новый, а в полночь устроить небольшую песенную службу.

  Это последний день 1900 года, и это был незабываемый год. Сколько новых событий и сколько перемен мы пережили! Что принесёт нам новый год? Где мы будем в следующем году в это же время? Наверное, лучше, что мы не знаем будущего.

 Новый год, тысяча девятьсот первый. Это был хороший день.
после нашего полуночного собрания, когда семь из восьми присутствующих
приняли в нём участие, и мы спели много песен под орган. В
полпервого я ушёл спать, но остальные оставались до двух
часов.

 Этим вечером владелец магазина и ещё двое из Уайт-Маунтин
зашли узнать, не хотим ли мы прокатиться на холме за миссией, и пятеро или шестеро из нас пошли. Когда мы добрались до вершины холма,
ветер был таким сильным, что я едва мог стоять на ногах, и после нескольких спусков
с холма мы сдались, и часть из нас отправилась прогуляться.
лёд, а остальные пошли в дом. Мужчин пригласили в
Миссию, и они пробыли там час, мило беседуя, потому что им некуда
было пойти, кроме как в салуны. Очень жаль, что
для шахтёров, которым предстоит долгая зима и которым нечем заняться,
нет читального зала с газетами и книгами. Существует острая необходимость в чём-то в этом роде, и если они не будут приятно и с пользой проводить своё время, то будут проводить его с убытком в каком-нибудь салуне или игорном заведении. Я бы с радостью раздал тысячу хороших журналов, но у меня их нет.

Я дала Дженни урок и немного позанималась с обоими детьми сегодня днём. Вчера сильно мело, и я боюсь, что у людей, которые ходили в Совет, на обратном пути не будет хорошей дороги.

 2 января: приятно иметь свой уголок, где можно писать и иногда побыть в одиночестве. В маленькой комнате в северо-восточном углу, где я сплю, из кухни идёт труба, и в комнате достаточно тепло, кроме самых холодных дней. В нём есть северное окно без
двойного остекления, и когда дует северный ветер, я ожидаю, что
Будет очень холодно. Из этого окна я вижу (когда стекло не покрыто инеем) тропу, ведущую в Ном и Уайт-Маунтин. Сегодня на льду вода, идёт дождь и дует ветер. Трое мальчиков вернулись из четырёхдневной экспедиции на запад, и, поскольку двое из них всё это время болели, они пришли мокрые, уставшие и голодные, без особых успехов. Я
сказал им, что это было бы неплохо, и они от всего сердца
согласились, поедая горячий ужин. Через час мистер Х.
Прибыл священник с оленьей станции, и они отправились в путь в том же
состоянии, что и трое мальчиков; поэтому для них тоже был приготовлен ужин.

Наша кухня в эти дни похожа на свалку, да ещё и мокрую,
потому что количество муклуков, меховых курток, варежек и другой одежды,
развешанной вокруг плиты для просушки, почти невозможно сосчитать, и запах
стоит удушливый; но одежду нужно где-то сушить, а другого места нет.
Машинное отделение было бы самым подходящим местом для сушки такого
количества мокрых мехов, и я бы хотела, чтобы оно у нас было.

Сегодня, разговаривая с одним из мужчин о разведке моего участка, я сказал
ему, что предоставлю продукты, но он очень любезно ответил: "Я бы не взял
у вас никаких продуктов. У меня достаточно денег, и я в любом случае приступлю к работе,
так что не потребуется много времени, чтобы заполнить несколько пробелов в вашем заявлении ", что, как мне показалось,
было очень любезно с его стороны. Я надеюсь, что они "разбогатеют".

Третье января: дождливый, слякотный, снежный день, наша «январская оттепель», как говорит мистер Х.
 Я вывел двух детей на санках на лёд и толкал их, пока не взмок от пота, а потом
 давал Дженни урок у её тёти.

Сегодня вечером нас под крышей Миссии двенадцать человек, включая мисс Э.
и туземца.

 Четвертое января: это великие дни. У нас полный дом мужчин, всего девять, и некоторые из них завтра собираются уехать, чтобы поставить столбы для
заселения участков недалеко от станции. М. сказал, что если бы музыкант был здесь и они могли бы взять упряжку собак, он бы взял его с собой в поездку на
заселение участков неподалеку. Вскоре после этого этот человек вернулся, и М.
хотел, чтобы я спросил его, поедет ли он. Я так и сделал, и он ответил, что поедет и, если возможно, привезёт собак; но те, которых он пытался достать
мы были помолвлены, и этот план провалился, к его большому разочарованию.
Узнав об этом, я решил пойти к капитану в отель и узнать
смогу ли я раздобыть у него собак для поездки. Он сказал, что да, я могу взять
его лучших собак, и что здесь отдыхает почтальон, который одолжит нам
своих собак, так что все было улажено.

Затем нужно было заполнить документы о местонахождении, упаковать коробки с провизией, найти палатку и сделать многое другое перед отъездом, чтобы другие
в лагере знали, что происходит, и захотели поехать с ними.
Затем М. и музыкант решили отложить отъезд до полуночи, когда они тихо выскользнут из лагеря со своими собаками и скроются среди холмов, а остальные ничего не узнают. Но это оказалось невозможно, и в полночь за ними последовали две или три упряжки при лунном свете, как это принято у «переселенцев» на Аляске.

Пятое января: Молли сегодня попросила меня пойти с ней посмотреть её капканы на лис, и я сразу же согласился. Мы отправились в путь около половины второго
дня, пройдя пешком мимо утёса, но, пройдя немного,
Молли остановилась, чтобы крикнуть что-то в дом. Несколько местных мальчишек рубили дрова у северной двери, и она жестом подозвала одного из них.
 Когда он подошёл, она заговорила с ним на эскимосском, и он, соглашаясь с тем, что она сказала, убежал обратно.

"Я скажу Муки, чтобы он приехал на собачьей упряжке и отвёз нас домой, ты ведь скоро устанешь," — задумчиво сказала она, когда мы снова побрели по снегу. На женщине была парка из оленьей шерсти, короткая юбка и мокасины, а
на плече висел пистолет. Снега было почти по колено, а сверху
ледяная корка, которую мы разбивали почти при каждом шаге и которая затрудняла
Мы шли. Мы «пробирались» мимо утёса, лодок и вышли на лёд. Ловушки были расставлены Молли за неделю до этого на северо-восточном берегу залива среди нескольких низких кустов, и это была наша цель. Когда мы добрались до первой ловушки, которая была погребена под снегом, но которую Молли каким-то образом заметила и теперь узнала, я бросился на снег, чтобы отдохнуть и понаблюдать за её движениями.

Вокруг нас мы видели множество следов куропаток, но никаких следов лис.
На глубине фута под поверхностью снега Молли нашла свою ловушку и продолжила
установите ее на место. Аккуратно присыпав капкан небольшим количеством снега и
аккуратно разровняв его, она отколола кусочки оленьего мяса от принесенного с собой
ломтика, призывно разбросав их вокруг.

Пейзаж вокруг нас был очень тихим и до крайности зимним. Длинные,
низкие холмы тянулись по обе стороны залива, и вся земля
представляла собой огромную снежную кучу. Небо и облака были очаровательны, угасающий
солнечный свет на вершинах холмов делал их нежно-розовыми и очень красивыми, но
по мере того, как солнечный шар исчезал, всё вокруг приобретало глубокие красновато-фиолетовые оттенки.

Молли одну за другой расставляла четыре ловушки для лис в разных местах, а я тащился за ней.

Наконец мы увидели упряжку собак и Муки, приближавшихся по заливу. Он запряг в сани пятерых собак, и у каждой на шее висел крошечный колокольчик, который звенел, когда они бежали рысью. Когда женщина закончила расставлять ловушки, мы оба забрались в сани, а туземец побежал и позвал собак, и они отправились домой. Это была недолгая поездка, наверное, не больше полутора миль,
но пока мы шли по снежной корке к саням, казалось, что гораздо
больше.

Теперь я в полной мере наслаждался этой новой поездкой. В сумеречных сумерках собаки
весело трусили домой, повинуясь мелодичным командам своего хозяина,
и весело звенели колокольчики. Небо становилось всё темнее и
синее, пока не окрасило снег, по которому мы ехали, и к тому времени,
когда мы остановились у дверей гостиницы, уже наступила ночь.

  По часам было пятнадцать минут пятого, а термометр показывал пятнадцать градусов ниже нуля. Затем мы погрели ноги у большого обогревателя, сняли и встряхнули наши замёрзшие шубы и ответили
два детских вопроса. На них Молли ответила по-эскимосски, а я рассказал о следах куропаток, которые видел на снежных
сугробах.

Воскресенье, 6 января: вчера я переехал в маленькую юго-восточную комнату,
которая раньше принадлежала мисс Дж. На стенах в ней красивые обои, а в углу —
небольшой обогреватель, а ещё там есть односпальная кровать, и вскоре я
чувствовал себя вполне комфортно. Комната с койками нужна была для мужчин, которых
большую часть времени так много. В комнате, где я сейчас живу, есть
окно на юг, но оно не двойное и покрывается инеем, который остаётся
на стёклах; но я могу развести огонь, когда захочу, так как печь топится щепками и короткими поленьями, которых в сарае всегда вдоволь.
 Б. говорит мне, чтобы я использовала столько дров, сколько мне нужно, так как топлива хватает, а людей, которые бы его таскали и рубили, нет, и я считаю это очень любезным. Однако я постараюсь поддерживать небольшой огонь, пока буду одеваться по утрам и вечерам.

Мисс Дж. приехала с Айвеном, привезя с собой несколько местных детей, чтобы они
повидали своих родителей на несколько часов, но забрала их с собой после ужина, когда
собрание, которое она провела на кухне, закончилось. У нас было шестнадцать
на ужин, в том числе с местными жителями. После этого мы спустились на пляж, чтобы проводить гостей до дома. Иван вёл собак, их было пять, запряжённых в большие сани. Мисс Дж. бежала рядом, приезжий проповедник держался за перекладину, а маленькие дети сидели в санях. Проводив их, мы вернулись домой, а затем прошли милю по льду по тропе на Белую гору, которая была в довольно хорошем состоянии. Нас было шестеро. Когда мы вернулись домой, я по просьбе
троих шведских гостей из Совета сыграл на органе.

Погода ясная и прекрасная, температура — шестнадцать градусов ниже нуля.

Понедельник, седьмое января: Мальчики вернулись с охоты на
кроликов, и М. говорит, что мы все разбогатеем, если в земле есть что-то стоящее. Мой участок — десятый, ниже Дискавери, на Х-Крик, и
звучит неплохо, если не больше. Конечно, мы, женщины, очень воодушевлены
и очень бойко рассуждаем о «наших претензиях», но несколько затопленных шурфов
расскажут об успехе или неудаче лучше, чем что-либо другое.

До половины третьего дня в доме было шумно.
Днём я зашла к Молли и обнаружила, что она больна и лежит в постели с очень сильным кашлем.
 Я уделила Дженни и Чарли два часа своего времени и пошла домой, чтобы вернуться вечером по просьбе Молли.  Бедняжка сильно страдала, и я сделала для неё всё, что могла: натерла ей горло камфорным маслом и скипидаром и обернула его толстыми горячими фланелевыми салфетками.
Затем я помог ей лечь в постель, растирая ее ноющие кости, и оставил ее в меньшей степени
лихорадочной, чем когда я вошел. Термометр выше нуля, и
погода приятная.

Двое мужчин из Топкока пришли посмотреть записи в Регистратуре и обыскали
все они прошли через это, не найдя того, что хотели и ожидали найти,
а затем ушли с серьёзными и разочарованными лицами. «Проклятия, не громкие, но глубокие»,
каждый день долетают до наших ушей из-за работы комиссара по
регистрации, и многие говорят, что сейчас он в Номе предаётся
разгулу, вместо того чтобы заниматься здесь своими делами, как
должен. Шахтёры заявляют, что он во всех отношениях не подходит
для своей должности, и утверждают, что сместят его с поста.

Сегодня утром я пошёл в магазин и купил там студенческую лампу, заплатив за неё
шесть с половиной долларов. Вместе с моим запасом каменноугольного масла это будет
Освещает мою комнату очень хорошо, к тому же хорошо греет.

Маршал и его люди вернулись с реки Коюк после четырёх недель
зимнего «перегона» и ничего не рассказывают о своём путешествии. Им не удалось
собраться вместе, и мистер Л. вернулся раньше них.

Девятое января: когда я сегодня пришла в отель, чтобы позаниматься со своими учениками, я
увидела, что мужчины в комнате чинят большой обогреватель, а пепел и грязь
выгнали нас оттуда, поэтому мы поднялись наверх в другую комнату, где
Молли иногда шьёт, и где мы застали её за работой над белой курткой
для музыканта. Я немного поиграл с Дженни перед уроком, и
Агитук пришёл с поручением, а Полли, служанка-эскимоска, забавно болтала
и переваливалась с ноги на ногу, как утка, что у неё в привычку. Эта
девочка невысокая, толстая и бесформенная, с маленькими чёрными глазками
и хитрым выражением лица, на которое, конечно, не стоит полагаться, если
верить физиогномике.

В отеле царит оживление и суматоха, люди готовятся к отправке на
реку Кускоквим, где, как сообщается, найдены новые месторождения. Местные жители
изготовили новые прочные сани, упаковывают провизию и запрягают собак
Помимо тысячи других вещей, которые нужно сделать, прежде чем экспедиция будет готова к отправлению, увидев, как они тщательно готовятся, я вспомнил, что, возможно, смогу попросить их нести мою бумагу и что-нибудь для меня сделать, поэтому, набравшись смелости, я спросил у организатора экспедиции, которого я знаю, могу ли я это сделать, и получил разрешение. Через несколько минут принесли бумагу, перо и чернила,
клерку велели составить документ в надлежащем виде, что он и сделал,
а затем его подписали и засвидетельствовали должным образом, Молли
я подписался под её именем в качестве одного из свидетелей. За это я выразил ей свою
искреннюю благодарность и с лёгким сердцем побежал домой, уже представляя
себя счастливым владельцем участка на новом богатом золотом месторождении
Кускоквим. Завтра утром группа из пяти человек отправится в долгий путь
протяжённостью в несколько сотен миль по льду и снегу.

Молли советует мне сделать ещё одну пару муклуков поменьше и
оставить эти, которые я ношу в путешествиях, на тот случай, если я буду носить
их с чем-то более тёплым, так что завтра я принесу свои материалы, и она попросит Элис
Вырежьте и сшейте их для меня. Надеюсь, они не будут выглядеть на моих ногах так же неуклюже, как эти, мои первые.

 Десятое января: было холодное и ветреное утро, поэтому мужчины в отеле не смогли отправиться в Кускоквим, как планировали. Несколько человек пришли в миссию, чтобы узнать, можно ли снять старый школьный дом для проживания. Доктор и его отважная маленькая жена уехали несколько недель назад в лагерь, расположенный в нескольких милях к востоку от Чиника. Осмотрев его, мужчины
решили, что возьмут его и скоро заселятся. В этом лагере нет зданий, которые можно было бы
купить или арендовать, и ничего, с помощью чего можно было бы что-то построить, так что
жёсткие правила для приезжих в Чиник. Сегодня днём Альма пошла со мной в отель, чтобы пошить на швейной машинке Молли, а я принёс оленью шкуру для моего нового наряда, который, без сомнения, Элис сошьёт на славу, ведь она очень искусна.

Мистер Х., двое туземцев и двое белых мужчин ужинали здесь сегодня вечером по
дороге в Ном на собачьей упряжке и хотят отправиться в путь в три часа
утра, чтобы добраться туда за два дня. М. и Л. тоже здесь, так что
ужинали мы вшестером. Мы ели жареную ветчину, бобы, тушёный чернослив,
чай и хлеб с маслом.

Сегодня утром было два градуса ниже нуля, дул сильный холодный ветер;
сегодня вечером четырнадцать градусов ниже нуля, ветра нет, и сейчас теплее, чем тогда. Луна не взойдёт почти до утра, но звёзды ярко сияют.


Одиннадцатое января: Мэри всю ночь пекла хлеб и отправляла мужчин в Ном между тремя и четырьмя часами утра. Я встал в девять часов и наслаждался великолепным восходом. Я вышел с Рикой,
пока она искала в трёх магазинах подкладку для своего шуба,
но один продавец сказал нам, что для женщин ничего не предусмотрено.
В магазинах не было ничего, что ей было бы нужно. В
отельном магазине она нашла тёмно-зелёное ситцевое полотно по двадцать пять центов за
ярд, которое она была вынуждена взять для подкладки.

Пока я давала Дженни урок, её мать вернулась с охоты и
рассказала, что подстрелила шесть куропаток, поранив палец о спусковой крючок ружья.
Молли каждый день немного занимается, когда Дженни заканчивает свой
урок.

Сейчас здесь больная эскимоска, которую вчера привезли из
оленьего лагеря, и Молли держит её наверху в швейной мастерской
на раскладушке. Мэри, медсестра, пошла со мной навестить ее и сказала, что у нее
ревматическая лихорадка. Похоже, она очень страдает и не может
пошевелить руками или конечностями.

Двенадцатое января: Сегодня в восемь часов термометр показывал
сорок один градус ниже нуля, но в середине дня было тридцать два градуса.
в домах уже не так тепло, как раньше.

Когда я сегодня позвала Дженни в отель, я увидела, что она плачет от боли
в ноге, поэтому она не смогла пойти на урок, но я послала за маленьким
Чарли, который подбежал ко мне с протянутыми руками. Он такой милый
маленький ребёнок, и я очень к нему привязалась. Прошло несколько недель с тех пор, как
Дженни впервые начала время от времени плакать от боли, и её родители не могут понять, в чём дело, если только это не связано с падением, которое она получила на пароходе, когда возвращалась из Сан-Франциско прошлым летом, и о котором они тогда не подумали. Я искренне надеюсь, что она не сильно заболеет, ведь ближе Уайт-Маунтин нет ни одного врача. Больная женщина всё ещё страдает, хотя они делают для неё всё, что могут. Капитан попросил меня принести
наши медицинские книги или прислать их, чтобы он мог найти лекарства и
лечение ревматической лихорадки, потому что именно ею она, без сомнения, и болела.

 Через час, когда мы сидели за органом, вошли кладовщик и его
помощник, а вскоре за ними последовали капитан и музыкант. Затем мы
слушали музыку и сольные партии последнего из названных джентльменов, а
вязальные спицы так и мелькали. В одиннадцать часов они вышли на
сильный мороз, который сверкал, как бриллианты, но щипал открытые
лица и руки.

Сегодня ещё один холодный, тихий день, термометр показывает тридцать пять градусов ниже нуля, и это отличный день, чтобы провести его у камина. Мы
Я читал, спал, ел и разводил костры, а в доме были только один мужчина, три
девушки и я. В десять вечера Г. и Б. вернулись из пятидневного
путешествия по тропам, почти обессилевшие от голода и холода. Они
были покрыты снегом и сосульками, их рубашки и куртки примерзли к
телу от пара, когда они бежали за санями, чтобы согреться. Горячий ужин из курицы (консервированной), кофе, хлеба и масла
был поспешно приготовлен для них, и они наслаждались им
до самого отхода ко сну.




Глава XXII.

МАЛЕНЬКИЙ БОЛЬНОЙ РЕБЁНОК.


Зима быстро проходит, и пока что без скуки, хотя что
она принесёт нам до наступления весны, ещё предстоит увидеть. В последнее время
маленькая Дженни всё больше страдает от боли в ноге, и её папа послал за
доктором в Уайт-Маунтин, который приехал сегодня на собачьей упряжке. Для матери ребёнка
сделали пружинную кровать, и доктор уложил её в постель. Он сказал, что
проблема с коленом очень серьёзная, и за ней нужно хорошо ухаживать, а также следить за её питанием. Эскимосы очень любят мясо тюленей и северных оленей, и тётя Дженни
Апук или бабушка часто приносят ребёнку вкусности перед сном или между приёмами пищи, когда ей не следует ничего есть, тем более такую сытную пищу. Когда ребёнок видит лакомства, он, конечно, хочет их, и, если потакать каждой его прихоти, он будет хотеть их и дальше, думает он, особенно когда болен. Таким образом, возникает проблема, которую я могу помочь им решить. Мы с Дженни очень любим друг друга, и она делает для меня то, чего не делает для других, кто так долго подчинялся её желаниям. Я начинаю с того, что
Уговаривая и рассуждая, я внушаю ей какую-нибудь другую мысль, пока тарелка с мясом тюленя не будет частично забыта и не покажется не такой привлекательной в девять часов вечера, как в тот момент, когда её с любовью преподносит ей старая бабушка, которая иногда возмущается альтернативой, но всё равно очень беспокоится о том, чтобы девочка поправилась. Поскольку бабушка плохо понимает по-английски, Молли
вынуждена повторить указания доктора на эскимосском, сделав их как можно более
повелительными, и бедная старая эскимоска уходит домой с
пообещай, что Дженни получит кое-что из деликатесов завтра во время еды
.

Внешне бабушка все еще несколько сурова, будучи крупной женщиной,
с умным лицом, которое очень убедительно выражает ее внутренние
чувства, и будучи, вероятно, где-то между шестидесятью и семьюдесятью годами
в возрасте. Ее муж, который умер всего год или два назад, был очень любим ею.
она никогда не упоминала о нем в ее присутствии,
из ее глаз не текли слезы. Её любовь к дому и близким кажется очень сильной, а преданность маленькой Дженни почти безгранична.
идолопоклонство, так что забота, которую проявляет эта добрая женщина, — лишь часть того, что она на самом деле чувствует, но что проявляется сотнями способов. Когда
врач уложил маленькую девочку в постель, она приложила тяжёлый
груз к ноге, которая доставляла ей столько хлопот, и теперь горе Молли и её матери безгранично. Бедная старая
бабушка постоянно вытирает глаза, иногда быстро выбегает из дома, чтобы
поспешить домой и оплакивать свою потерю в одиночестве, как она и
вынуждена делать, ведь её искренняя скорбь по страданиям любимого
человека неподдельна. Позже она возвращается
после того, как она изо всех сил постаралась набраться храбрости, она на цыпочках входит в комнату, чтобы посмотреть,
спит ли её питомец, и, если возможно, принести что-нибудь,
чем можно развлечь или заинтересовать больного. Как бы велико ни было горе
женщин, отцу ребёнка не менее тяжело, и он, бедняга, вынужден
представлять себе, что его любимого ребёнка, возможно, ждёт долгая и унылая зима,
если не целая жизнь страданий. Нельзя не заметить его страдания, хотя он, как троянец, пытается их скрыть и держится как можно бодрее, чтобы подбодрить других. Он сам всегда болен.

Главная тема, которая сейчас интересует Дженни, — это маленький незнакомец, который
приехал жить к её тётушке Апук, и которого она так хочет увидеть, что почти забывает о своих бедах и страданиях, постоянно расспрашивая о его размерах, цвете, глазах, волосах, руках и ногах. Она считает дни до того момента, когда сможет его увидеть, и очень удивляется тому, что у него нет имени. Её большие чёрные глаза становятся ещё больше и чернее, когда она размышляет о том, где его можно найти. Малышку Чарли иногда пускают к
Дженни, и она очень удивляется, когда видит, что та всегда лежит в постели и спрашивает
Он задавал много вопросов своим детским эскимосским голоском и сочувственно похлопывал её по руке, стоя рядом с ней.

"Мама, — сказал он однажды Молли по-эскимосски с довольной улыбкой на лице, — леди меня любит."

"Откуда ты знаешь? — спросила Молли.

— Потому что, — застенчиво сказал он, обнимая её за шею, — потому что она меня поцеловала.
Тогда Молли сделала то же самое и заверила его в своей любви, конечно, при условии, что он будет хорошим мальчиком и будет делать то, что велят папа и мама.

Молли рассказала мне об этом разговоре через несколько дней после того, как он состоялся,
и я со слезами на глазах заверила её, что малышкаРебёнок не ошибся. Странное воздействие субъективного разума одного человека на другого, даже если этот эскимосский ребёнок понимает, что у незнакомца такое же бесчувственное сердце, как и у него. Ребёнок, лишённый материнской любви, всё равно жаждал её и быстро разглядел в моих глазах и голосе тайну, которую искал. Как бы мне хотелось посвятить всё своё время этим
двум детям, и они действительно нуждаются во мне, чтобы я учила их и заботилась о них; но
я разрываюсь между ними и Миссией, а зимние дни очень короткие.

Сегодня термометр показал четырнадцать градусов ниже нуля, в то время как
вчера было двадцать восемь ниже нуля, а за день до этого — тридцать ниже нуля.

 Мистер Х. вернулся из Нома и привёз мне упаковку плёнок «Кодак», отправленных
из Окленда, штат Калифорния, в августе прошлого года, которые я никак не ожидал получить
спустя столько времени. Я был рад их получить, и теперь я могу снимать «Кодаком»
весь этот район, сверху и снизу.

Молли пытается немного заниматься английским, но её постоянно отвлекают. В большой гостиной светло и тепло, это наше единственное место для занятий, но в то же время это место встречи всех, кто хочет заглянуть к нам, независимо от
из-за которых нам было трудно сосредоточиться на уроках. Маршал, бармен, клерки, повара,
шахтёры, местные жители, незнакомцы — все они заходили в эту комнату, чтобы поболтать,
посмотреть на Дженни, расспросить о ней, поиграть с Чарли и погреться у огня. Это
возможность, которая выпадает раз в жизни, чтобы изучить человеческую
натуру, и я рад этому, потому что эта тема всегда меня интересовала,
хотя я часто буквально задыхаюсь от табачного дыма и часто мечтаю о
собственной гостиной.

Воскресенье, двадцатое января: мы сидим в тепле у камина.
Самая ужасная метель за всё время сезона, с яростными порывами ветра,
падающим и кружащимся снегом и сильным холодом. Невозможно
содержать дом в таком же тепле, как обычно, и сегодня я обедал в
шубе, сидя в конце стола спиной к морозному северному окну. Хотя это почётное место за столом и
место миссионера, когда он обедает в миссии, всё же иногда здесь холодно, и это как раз такой случай.

 В столовой, помимо северного окна, есть ещё одно, южное
Снаружи тоже, и хотя оба окна закрыты ставнями, на стёклах лежит слой инея и льда толщиной в несколько дюймов, что исключает всякую возможность проникновения света с любой стороны, если только солнце не светит очень ярко, да и тогда проникает лишь приглушённый свет. Ночью дом постоянно сотрясался от ужасного шторма, грохотали незакреплённые доски и черепица, и я не спал несколько часов.

По ночам я обычно кладу шубу на кровать, чтобы
согреться, потому что у меня нет мехового халата, как у всех
зимовать здесь должны люди. Меха - единственное, что спасает от
сильного холода в такую погоду, как у нас сейчас, но с некоторыми
менеджерами я ладлю довольно хорошо.

Неиспользуемая оленья шкура с чердака делает мою постель мягкой и теплой
под ней мое пальто поверх одеял служит той же цели, а
детский халат из белой лисы из старой деревянной колыбели наверху создает мягкую,
теплый коврик на полу, на который можно выйти утром. Шерстяные
тапочки никогда не слетают с моих ног, когда я отдыхаю в своих мокасинах, и я
умудряюсь хранить запас щепок и мелких поленьев в коробке у
печь, чтобы у нас был тёплый очаг, у которого можно одеться.

 В эти дни мы нечасто встаём рано, и в десять часов мы часто завтракаем,
но ложимся соответственно поздно, и в последнее время полночь —
обычный час отхода ко сну. Сегодня мы провели время за едой,
сном, пением и чтением. Несколько дней назад к нам из Дома приезжал шведский проповедник,
и в Миссии сейчас буря. Он крупный, грузный мужчина с зычным голосом и крепкой хваткой. Он выпускник Йельского колледжа, говорит на лучшем английском и занимает одну из
Прошлой осенью он несколько недель читал проповеди в Номе, прежде чем приехать в
Головин.

Сегодня он прочитал нам одну из проповедей Тэлмэйджа, и мы спели
множество евангельских песен на шведском и английском языках, а я был
органистом. Когда мы устали, мы достали инструменты поменьше,
и Рике с большим трудом удалось помешать Альме развлечь собравшихся
своим соло на мандолине «Джонни, уложи волосы».
«Отрежьте», — красные губы молодой леди становятся всё более заметными, пока она
настаивает на том, чтобы сыграть эту песню.

 «Хорошая музыка всегда уместна, Рика, и в воскресенье, как и в любой другой день».
на днях, поэтому я не понимаю, почему вы не позволяете мне играть так, как я хочу. Я
не считаю грехом поиграть на мандолине в воскресенье. А вы, пастор
Ф.? - спросила Алма проповедника умоляюще и со всей невинностью.

Что он мог ей сказать? Он рассмеялся.

"О нет, - сказала Рика, - я не говорю, что музыка на мандолине греховна".
Воскресенье, и если бы вы сыграли «Ближе, мой Бог, к Тебе» или что-то в этом роде, а не «Джонни», я бы не возражала. И она посмотрела на проповедника и на меня в поисках поддержки.

 Однако Альму нелегко уговорить, и спор обычно заканчивается
Рика уходит на кухню, где она не слышит дурацкую мелодию «Джонни», которую Альма рассеянно наигрывает на струнах инструмента, пока проповедник продолжает читать, а я иду в свою комнату.

Мистер К., шведский миссионер, и его местный проповедник по имени Рок прибыли из Уналаклика вместе с двумя приезжими проповедниками, и они провели вечернюю службу в школе, на которой присутствовало довольно много людей. В этом доме было семеро белых мужчин, три женщины и
я, а также множество туземцев обоих полов. Бабушка была там с
Элис, Агетук и другие, а также миссионер хорошо и проникновенно говорили по-английски, а Рок переводил на эскимосский. Один из проповедников спел соло и дирижировал органом. У некоторых из присутствующих туземных женщин были с собой дети, и они, оказавшись вечером вне дома, вопреки своей обычной привычке, много плакали и капризничали, и их приходилось успокаивать разными способами, как материальными, так и иными, в течение всего вечера; но рассказчики привыкли ко всему этому и были благодарны за то, что в качестве слушателей у них были бедные матери, которые, вероятно,
без детей я бы не пришёл.

 Мне нужна значительная сила воли и самовнушение, чтобы
выносить запах тюленьего жира и другие запахи, которые постоянно
исходят от шкур и тел эскимосов, отсыревших, возможно, из-за снега,
который налип на них перед тем, как они вошли в комнату. Нам нужен огонь. Те, кто постоянно общается с аборигенами на
этих собраниях, «приспосабливаются», но мне это даётся с трудом.

Три шведских и один эскимосский проповедник сегодня уехали в Дом, после того как
Я сфотографировал их и их упряжку на плёнку «Кодак». Поскольку ветер дул холодный и сильный с северо-запада, они натянули на свои сани парус из старого одеяла.

 Есть много изобретательных людей, которые рады помочь больной девочке Дженни приятно провести время, и среди них — музыкант.
 Будучи не только музыкантом, но и талантливым художником, он часто приходит посидеть рядом
Дженни, а потом приносят грифельную доску и карандаши, и начинается рисование. Головы индейцев, эскимосские дети в меховых парках, летние пейзажи —
всё и вся сменяют друг друга на грифельной доске, которая кажется
настоящий калейдоскоп под руками художника. Дженни часто смеется до
слезы потекли по ее лицу, по какой смешной рисунок или рассказ, или
усилия музыкантов выступить эскимо, как она делает, и оба наслаждайтесь
себя безмерно.

Вчера Молли отправилась поохотиться на куропаток. Она чрезвычайно
любит охотиться, добивается больших успехов, и они с ребенком наслаждаются этими птицами.
вкусные птицы в это время года больше всего на свете. Агетук тоже хорошая охотница и зверолов, и вчера она принесла из своих ловушек двух рыжих лисиц, когда вернулась домой после прогулки с Молли. Малышка
Чарли подбежал к Молли, когда она вернулась с охоты, и закричал на смеси эскимосского и английского:

«Лисы пелук, мама?» — имея в виду, что она не добыла ни одного животного. Он выглядел разочарованным, когда мама (так она называет себя в разговоре с ребёнком) сказала ему, что сегодня она не нашла ничего, кроме куропаток.

Этим утром было двадцать градусов ниже нуля, и солнце ярко светило. Дни становятся длиннее, и в восемь часов утра уже довольно светло. Короткие дни никогда не утомляли
меня, потому что у нас не было недостатка в топливе и свете, и мы были заняты.

Один из членов комиссии и ещё двое или трое мужчин давно пытались
пообедать здесь, но девушки ссылались на нехватку места и другие
причины, пока член комиссии не вернулся и не повторил свою просьбу.
Сегодня он пришёл и оставил сообщение, что он и ещё двое будут здесь к ужину в шесть,
на что девушки разозлились.

"Полагаю, ему придётся долго ждать, прежде чем я приготовлю ему еду,"
— возмутилась Альма, которой не понравилось, что чиновник пришёл в дом,
и она ни за что не согласилась бы принять его.

«У меня слишком мало времени, чтобы готовить для такого мужчины», — заявила Мэри, тряхнув головой, и устроилась в большом кресле в гостиной. Бедная Рика, чья очередь была готовить на этой неделе, оказалась в неловком положении: ей пришлось готовить по крайней мере для двух мужчин, которых она искренне презирала в лагере, к неудовольствию Альмы и Мэри.

«Что мне делать?» — простонала Рика, обращаясь ко мне в отчаянии.
 «Вы сядете с ними за стол сегодня вечером, миссис Салливан? Потому что Альма
и Мэри не будет, и я должна наливать кофе. О, дорогая, что я
есть на ужин?", а бедная девушка довольно посмотрела поклонился с
тревожность.

"О, не обращай на них внимания, Ricka, - сказал я, - просто дай им, что у тебя было
для остальных из нас. Я полагаю, они думают, что это придорожный ресторанчик
, и, если это так, они могут с таким же успехом питаться здесь, как и другие; но если
«Если Альма отказывается их брать, я не вижу, что они могут сделать, кроме как держаться подальше», —
возразил я, зная к тому времени Альму и Мэри слишком хорошо, чтобы ожидать, что они изменят своё решение, да я и не хотел, чтобы они это делали.

"Я уверена, что это не придорожный ресторан для мужчин их класса", - проворчала Альма,
с хрустом откусывая нитку, потому что она пришивала платье Молли,
и не желал, чтобы ему мешали. - Я не стану ужинать сегодня, пока они не поест.
ты согласна, Мэри?

«Конечно, не буду», — последовал ответ из-под плотно сжатых губ.
После этого мы с Рикой удалились на кухню, чтобы посовещаться и
приготовить блюдо, о котором так много говорили.

Затем я накрыла стол белой скатертью и салфетками,
расставила лучшие стулья и привела кухню в порядок, насколько это было возможно.
с лампами, пока Рика ходила работать на полигон. У нас была проходимой
ужин, хоть и не так хорошо, как обычно у нас, на должностное лицо
не только застали нас врасплох, но пришел незвано, и не было, (по
экспресс-заказы для бизнеса руководитель ресторана фирма), чтобы быть
приняли радушно.

Как бы то ни было, мы с Рикой сделали всё, что могли, в сложившихся обстоятельствах,
и как-то справились с обедом, после чего чиновник вновь обратился с просьбой
разрешить ему питаться в миссии, но получил категорический отказ, к его явному разочарованию.

Теперь я очень сомневаюсь, что смогу продолжать писать для него, как он говорит, что я могла бы уговорить Альму взять его к себе, если бы захотела; но я никогда не была к этому склонна и почти решила, что не хочу его работы ни за какие деньги.

 Двадцать пятое января: сегодня был очень холодный и ветреный день, но трое мужчин вернулись с поисков на ручьях, и им почти нечего рассказать. При мысли о том, чтобы жить в палатках или даже в местных иглу в такую
погоду в течение какого-либо времени, у кого угодно замёрзнут руки.
костный мозг, и я думаю, что мужчины заслуживают того, чтобы «разбогатеть» в качестве компенсации за все эти неудобства и страдания. Мистер Л. и Б. сегодня ходили в Дом и обратно — двадцать четыре мили по холоду. Я купила у кладовщика ещё две лисьи шкурки, чтобы удлинить своё пальто.

  Мистер Х. и мисс Дж. пришли на кухню, чтобы провести собрание для местных жителей, и Молли переводила для них, так как Айвен не присутствовал. Им всем очень нравится петь, и они пытаются выучить несколько новых песен.
Вопреки моим ожиданиям, они разучивают мелодии раньше, чем слова, которые, конечно, на английском.

Позже пришёл музыкант и полтора часа пел и играл на органе, чем доставил удовольствие всем в доме. Но он беспокоится о своём друге, которого укусила бешеная собака, и у него слабое здоровье, как он сказал нам сегодня вечером. Недавно они переехали в старую школу, и там им нравится больше, чем в их прежнем доме, где было очень холодно.
Их трое в школьном здании, или, скорее, в хижине, потому что это старое бревенчатое строение с земляной крышей, на которой летом вырастают трава и сорняки, а под карнизом нового школьного здания, каркасного строения с небольшой остроконечной башней,

Воскресенье, 27 января: Сегодня утром миссионеры провели собрание в
гостиной, на котором присутствовал комиссар, но не потому, что его
интересовала служба, как говорит Альма. Полагаю, ему просто нечем было
заняться, и он встал раньше обычного. Я играл на органе, а мисс Дж.
руководила пением. День был очень ясным, но термометр показывал
тридцать градусов ниже нуля.

Миссионеры взяли Альму с собой в гости на несколько дней, чтобы
пошить что-нибудь в Доме. Мы все выбежали на лёд вместе с ними, но
Они не ушли далеко, так как было очень холодно. Из-за низкой температуры эти люди не сидят дома, а ходят, как им нравится, одетые с головы до ног в меха, и не страдают; но если подует сильный ветер, то это уже не то же самое.

 Из лагеря потерпевших кораблекрушение пришли четверо мужчин, в том числе отец маленькой девочки Фреды. Говорят, что ребёнок и его мать чувствуют себя хорошо и устроены настолько удобно, насколько это возможно в настоящее время, но весной они вернутся в Ном.




Глава XXIII.

Свет и тени в шахтёрском лагере.


Мальчики снова отправляются в страну реки Коюк. Несмотря на то, что сегодня 28 января и температура от 25 до 30 градусов ниже нуля, ничто не может остановить мистера Л., который решил отправиться к истокам большой реки, невзирая на погоду. Л., Б. и местный житель составят группу, и на этот раз они поедут на оленях. Они возьмут с собой палатку, печку, спальные мешки,
спички, «закуску», ружья и боеприпасы, не говоря уже о сковородках и нескольких
консервных банках для приготовления пищи. Затем каждый из них должен взять сменную одежду
Оптовая торговля одеждой, в случае аварии, и сделать нагрузки максимально легким. Б.
сделал это в точку, чтобы хорошо выглядеть в его ружья и патроны, и
было в течение нескольких дней чистки, натирания и полировки, в то время как охотничьи ножи
также уделено внимание. Партия, возможно, в некотором роде, от которого они зависят
это оружие для своей жизнью до их возвращения.

Двадцать девятое января: Двадцать пять градусов ниже нуля, но без ветра.
и мальчики отправились в свое долгое путешествие вверх по Коюку. Олени были свежими и бодрыми, и когда всё было погружено и
привязанные к трём саням, животные были запряжены в них, когда,
вуаля! сцена в мгновение ока изменилась. Каждый олень
побежал в нескольких направлениях одновременно, словно обезумев,
переворачивая сани и людей, вздымая снег, словно пыль, под
копытами и размахивая рогами, словно боевым оружием. Теперь каждый мужчина изо всех сил старался удержать верёвку, привязанную к рогам оленя, которого он гнал, и мы, вышедшие на лёд, чтобы посмотреть на отъезд, очень боялись за жизни этих людей.

В какой-то момент мистер Х., который любезно помогал нам, упал на землю,
а вздыбленное, падающее животное зависло над ним в воздухе, и я
издала крик ужаса при виде этого, думая, что его мгновенно убьют. Однако он тут же вскочил на ноги и погнался за животными,
всё ещё цепляясь за верёвку, так как ни в коем случае нельзя было
допустить, чтобы олени ушли с гружёными санями.

Когда один из мальчиков пытался сесть на груз, держа верёвку в качестве
опоры в руках, всё взлетало вверх, кружилось и быстрее, чем
Груз, сани и человек перекатывались, как футбольный мяч в студенческом городке.

В это время ярко светило солнце, окрашивая в розовый цвет далёкие холмы и расстилая под нашими ногами ковёр света на покрытой льдом поверхности залива. Чистый холодный воздух, которым мы дышали,
был довольно бодрящим, сверкал, как бриллианты, в лучах солнца и
заставлял пушистые снежинки под нашими ногами хрустеть с
восхитительной свежестью.

 Когда оленям стало немного не по себе,
Благодаря этому упражнению мы сделали настоящий рывок, и мы следили за ними, пока на далёкой тропе не остались лишь маленькие точки.

 Случилось кое-что неприятное. М., финн, сказал мне сегодня утром, что хочет занять комнату, которую я занимаю наверху, и, конечно, мне придётся её освободить.  Поскольку другие комнаты наверху должны быть оставлены для мужчин, которых так много, мне негде будет спать, кроме как на старом деревянном диване в гостиной. Конечно, здесь тепло, но есть много серьёзных неудобств, одно из которых заключается в том, что я
обязательно должна быть последней на пенсию, и это, как правило,
полночь.

В течение некоторого времени я обдумывал целесообразность того, чтобы
попросить о положении медсестры и учительницы Дженни и Чарли,
и поселиться в отеле. Припасов в Миссии становится все меньше по мере того, как
проходят недели, и мои собственные почти исчерпаны, как и мои деньги.
Я нужна детям, и в отеле достаточно места, хотя я
не люблю жить в одном из них.

Я посоветовался с мистером Х., который не видит ничего плохого в том, чтобы я сделал это, если захочу.
В Чинике везде еда стоит по одному доллару, а большинство видов «закусок» — по одному доллару за фунт, в то время как за проживание взимается такая же плата. Чтобы заработать на питание и проживание в отеле, обучая и присматривая за двумя детьми, я должен был зарабатывать эквивалент четырёх долларов в день, и наконец-то у меня появилась бы собственная комната. Вот как я это понял; посмотрим, согласятся ли Молли и капитан с этим.

Позже: я забежал к Молли и её мужу, чтобы рассказать им о своём плане.  Они оба быстро согласились, а капитан сказал, что не хочет
Дженни хочет прекратить учебу, и ей нравится, что я с ней.
Кроме того, ее мать хочет проводить много времени на охоте и в ловушках.
она считает, что так будет лучше для Дженни, Чарли и для нее самой.
лучше есть свежую дичь, которую они так любят, чем мясные консервы. Я
думаю, что так будет лучше для них, и не стану возражать против того же самого
я сам угощаюсь, когда этого вдоволь. Я действительно очень рад возможности таким образом заработать на пропитание и жильё, потому что я буду работать только с двумя детьми и для них, и я их очень люблю.

Тридцатое января: сегодня днём началась сильная буря с ветром и
снегом. В миссии один из новичков делает две крепкие оленьи
сани. Он говорит, что привык к зимам на Аляске, бывал в
проливе Коцебу и теперь снова собирается туда на оленях, как только
закончит свои сани. Он очень любит музыку и наслаждается моим
игрой. Интересно, предложит ли он мне заявить права на территорию! Я не буду
спрашивать его.

 Тридцать первое января: эта ужасная метель продолжается,
снег валит стеной, а ветер очень холодный. Как там ребята на Коюке
тропа? Я боюсь, что они замерзнут насмерть. Я закончил шесть тренировок.
парки для кладовщика, но не могу доставить их ему из-за метели.

Первое февраля: Зайдя сегодня к Дженни, я узнал, что ее мать
лежала в постели с очень больным горлом, поэтому я провел там большую часть дня и
вечер. Я сделал всё, что мог, для Дженни и Молли, изо всех сил стараясь развлечь ребёнка, который всё ещё привязан к кровати и, должно быть, проводит весь день в одиночестве, хотя у него много друзей. Сегодня вечером в отеле я ужинал в шесть часов, как и положено в
Аляске в это время года.

Второе февраля: сегодня мой день рождения, и я думаю о своей
дорогой старой матери, которая так далеко отсюда и никогда не забывает
дату рождения своей единственной дочери, даже если я забываю. Я бы
хотела увидеть её или, по крайней мере, дать ей знать, что у меня всё
хорошо и что я довольна своей судьбой, которая так же хороша, как и у
большинства людей в этой округе. Если бы я мог послать своей матери телеграмму из дюжины слов, я думаю,
она была бы примерно такого содержания: "Я здоров и счастлив, у меня хорошие перспективы.
Бог добр". Я думаю, это бы ее значительно приободрило.

Становится немного похоже на весну, и вода течет реками
по стенам и из окон на полы в Миссии
мы рады, что на них нет ковров; снег просел
забрался на чердак и растаял. Время от времени идет теплый дождь, и мы
надеемся на раннюю весну.

Молли действительно очень больна, и ей нужен врач, у нее горло
ужасно распухло с одной стороны. Боль и жар невыносимы, и хотя
мы делаем всё, что в наших силах, ей не становится лучше. Несколько человек отправились
за врачом в Уайт-Маунтин, но там было слишком много воды
лёд, и они вернулись.

Шестое февраля: человек, который сделал две оленьи упряжки для поездки на Коцебу,
наконец-то отправился в путь с двумя грузами и тремя оленями. Он хотел, чтобы капюшон его парки был оторочен мехом, как у других, и я
пришил ему лисьи хвосты.

«Могу я сделать для вас заявку?» — спросил мужчина с улыбкой за день до того, как покинуть миссию.

"О, мне бы очень хотелось!" — сказала я, искренне радуясь.  «Я не хотел вас просить, потому что думал, что вы обещали многим».

— Так и есть, — ответил он, — но, думаю, я могу поставить ещё раз, и если я найду что-нибудь стоящее, я вас вспомню.

 — Мне заполнить бланк? — спросил я, чувствуя, что так будет безопаснее и лучше с деловой точки зрения.

 — Если хотите. «Я возьму его», — сказал он, и я сердечно поблагодарил его и поспешил к комиссару, чтобы составить бумагу.
 Это не заняло много времени, и человек взял её и ушёл.  Будучи старым почтовым курьером и опытным путешественником в этой стране, он должен знать, как путешествовать, а будучи норвежцем, он хорошо приспособлен к снегу.
и холод. Он говорит, что всегда путешествует один, хотя я предупреждала его, что он
может когда-нибудь заблудиться во время шторма и замерзнуть до смерти, на что он только
рассмеялся и сказал, что совсем не боится. Два года спустя он был
замерз до смерти на тропе недалеко от Теллер-Сити, к северо-западу от Нома. Он был
эксперт на снегоступах или лыжах, которые он научился использовать при
мальчик в Норвегии.

Десятого февраля : Двое молодых людей, Б. и Л., вернулись из
поездки в Коюк, проведя в пути всего три дня из одиннадцати,
так как из-за метели они не смогли уехать отсюда, но они не
сдадутся.

Молли и Дженни чувствуют себя лучше, доктор был здесь два дня назад. Для маленькой больной нет ничего более интересного, чем ребёнок Апука, и, поскольку ребёнка хорошо заворачивают и часто приносят к ней, она очень рада. Она держит ребёнка на руках и убаюкивает его, как любая старушка, и поднимает палец, если кто-то входит в комнату с шумом, чтобы не разбудить его. Маленький Чарли часто плачет от коклюша, и когда он начинает капризничать, его отвозят в дом Эджитука, так как он беспокоит и Молли, и Дженни. Ни в коем случае
Я думаю, что Чарли должен подойти к Дженни достаточно близко, чтобы заразить её
коклюшем, потому что она уже сильно кашляет. Мы с ней делаем бумажных кукол
по дюжине и тканевые платья для её настоящих кукол, которые так
поздно в этом сезоне совсем обветшали и выглядят так, будто побывали
на войне.

Многие аборигены теперь привозят в лагерь на продажу красивые меха, и
среди прочих один мужчина привёз чёрную лису с жёлтыми кончиками, другую — чудесного коричневого цвета, и чёрную лису стоимостью двести долларов, которую владелец отказался продать дешевле, хотя ему и предлагали
сто за это. Я никогда нигде не видел таких прекрасных мехов, и мне
не терпелось ими обзавестись.

 Теперь здесь почти как в больнице, потому что к нашему списку больных
прибавился ещё один пациент. Джо, повар, болен и думает, что умрёт, хотя доктор
вопросительно улыбается, выписывая ему лекарства, и думает, что несколько дней в постели вдали от салунов
будут так же полезны, как и её рецепты.

Сегодня холмы, окружающие бухту, были прекрасны в лучах тёплого солнца
и утром, и вечером, розовые на рассвете и фиолетовые с приближением
ночи.

Почта пришла собачьей упряжкой из Нома, направляясь в Доусон и дальше, так что
я отправил несколько писем. Интересно, преодолеют ли они две тысячи
миль на собаках — всю длину Юкона — и наконец дойдут ли до Скагуэя
и Сиэтла.

Что за жестокий мир! Прошлой ночью из гостиной отеля, где я повесил их недалеко от
печки после того, как их выделали, и забыл отнести в свой номер,
украли две мои лисьи шкуры. Я не могу их найти и очень сожалею об их
потере. Капитан думает, что шкуры вернут, но я так не считаю.

Комиссар из Совета пришёл в отель, и они с чиновником-резидентом принялись праздновать это событие, напившись до беспамятства, или, как здесь говорят, «надрались», что, мягко говоря, очень точно выражает суть.

Восемнадцатое февраля: Доктор уехал домой несколько дней назад. Молли чувствует себя
лучше и вчера на воскресном ужине была в новом сером клетчатом платье,
сшитом Альмой, которое хорошо сидит и выглядит довольно стильно. Я сидела с
ней за длинным столом, за которым было полно гостей, сотрудников и
постояльцы — для меня это публичное место, которое мне не очень нравится, но что я могу поделать? Оба комиссара протрезвели, выглядят болезненно и более или менее раскаиваются; чиновник-резидент заявляет мне, что теперь он полностью бросит пить и купит мне новое шёлковое платье, если его снова увидят пьющим.

 Мне нечего было ему сказать, кроме как выразить отвращение, и он воспринял это как упрёк. Другой комиссар был чрезвычайно вежлив со мной, когда
вошёл в гостиную, чтобы попрощаться со всеми, и сказал, что если я когда-нибудь
понадобится его помощь в деловых вопросах, он всегда готов
я бы дал ему знать, он был бы рад — как будто я когда-нибудь просил его о чём-то!

 Погода ветреная, как в марте в Висконсине. Молли попросила меня подняться с ней наверх, посмотреть комнаты и выбрать одну для себя, что я и сделала, решив взять маленькую комнату без мебели (кроме раскладушки, зеркала, гранитной раковины и кувшина), так как её будет легко обогреть моей большой лампой, и в ней есть западное окно, через которое будет проникать послеобеденное солнце.

Я вымыла пол и повесила белую скатерть, которая была у меня в
сундук вместо занавески; расстелил на полу свой единственный коврик из оленьей шкуры, застелил раскладушку одеялами, открыл сундук, повесил несколько вещей и устроился. Это первая пружинная кровать, на которой я спал с тех пор, как мистер Х. забрал бархатный диван из миссии. Я обнаружил, что обшитые досками стены очень влажные, как и пол после уборки, но моя большая лампа, горевшая два часа, достаточно их просушила, и  я вполне доволен.

Эгетук оклеил швейную мастерскую новыми обоями, и она
стала выглядеть лучше, но это вызвало много путаницы, и
есть количество людей, как родных, так и белый, приходят и уходят все
день.

Двадцать третьего февраля: вчера был день рождения Вашингтона, но тихо
вот. Сегодня мы с Молли покатали Дженни и Чарли на санках с Муки.
они катались сзади на перекладине по мягкому, глубокому снегу. Молли сидела
на санках и дважды съезжала с холма вместе с детьми, а Муки прыгал
у неё за спиной; но я сделал несколько снимков на «Кодак», которые,
надеюсь, будут хорошими. Я также получил несколько писем из внешнего мира, которые были написаны в прошлом
ноябре.

 Некоторые мужчины в отеле пытались разыграть то, что они называют «шуткой»
на меня. У дворецкого есть ключ, который открывает замок на моей двери, как и на других дверях; поэтому они вошли в мою комнату и привязали верёвку к изножью моей кровати, предварительно просверлив дыру в досках, выходящих в коридор, и пропустив через неё верёвку. Полагаю, они собирались дёргать за эту верёвку ночью, чтобы напугать меня; но мы с Молли случайно зашли туда за чем-то и нашли её.

Я был возмущён, но все, к кому обращалась Молли, отрицали, что
что-либо об этом знают, и я почти ничего не сказал. Подойдя потом к своему сундуку, я
Я обнаружил, что замок был взломан и сломан — довольно жестокая «шутка»,
и мне она не по душе, потому что теперь мне негде хранить что-либо от этих людей. Если они могут входить в мою комнату в любое время в течение дня, что им помешает, когда я сплю? Я поднялся наверх и показал Молли сломанный замок, и она наклонилась, чтобы смахнуть несколько белых волосков со своей тёмной шерстяной юбки.

— Откуда они взялись? — внезапно спросила она. Затем, ковыряя копытом оленью шкуру на полу, она решительно кивнула и сказала:
— Я знаю. Он — Сим — пришёл ко мне в швейную мастерскую, — волосы у него такие же
это на двух коленях чистых штанов. Я говорю: «Откуда у тебя белая оленья шерсть, Сим?» Он говорит: «Я не знаю». Сим проделал дыру в стене и
повесил верёвку на кровать для вас, миссис Салливан. Он ещё и замок сделал, — и
на лице Молли появилось серьёзное и обеспокоенное выражение.

— О, Молли, — сказала я, — не волнуйся. Я ничего не скажу никому из мужчин, потому что они сейчас злятся на меня.

Молли многозначительно кивнула и сказала: «Ваши лисьи шкурки, миссис
Салливан. Сим знает, где они — он никогда не говорит — может, продаст за виски», — и Молли повернулась, чтобы уйти, как будто он был безнадежным случаем, не поддающимся ее влиянию.

— Да, Молли, я так думаю, но ты не можешь ничего поделать с тем, что делают эти плохие люди. Я
знаю это и не виню тебя.

— Мой муж очень сожалеет о лисьих шкурах. Он не может найти — он не виноват, —
и она, казалось, боялась, что я обвиню капитана.

 — Нет, Молли, я не думаю, что твой муж может что-то сделать с тем, что они делают. Я
не должна была оставлять свои лисьи шкурки висеть в той комнате и впредь буду
осторожнее, но если они заберутся в мою комнату, то могут украсть и другие
вещи, а мне это не нравится.

«Я знаю, знаю, — Сим плохой, — Джо плохой, — Буб плохой», — и она ушла.
в очень подавленном состоянии духа к Дженни и ребёнку Апука.

Конечно, Молли всё рассказала капитану, который сразу же обвинил
мужчин в баре, и с тех пор они поклялись мне отомстить,
так что я полагаю, они сделают всё возможное, чтобы помучить меня.

В Чинике у нас сенсация. «Проклятый комиссар»
вот-вот будет отстранён от должности за непригодность, пренебрежение
обязанностями и распутство; и маршал обходит лагерь с петицией,
прося власти Нома оставить его на посту. Честный
Управляющий отказался подписывать его, как и многие шведы.
Комиссар клянётся всем святым, что бросит пить и будет вести себя прилично. Время покажет, но я ему не верю.

Молли в эти дни часто ходит на поиски лисиц и куропаток,
беря с собой упряжку собак и одного-двух местных мальчишек с ружьями.
Когда светло и солнечно, я вывожу двух маленьких детей в
меховых шубках на санках, которые толкает местный житель, и я наслаждаюсь
прогулкой так же, как и они. По возвращении Дженни снова укладывают спать,
и гиря — мешок с песком — привязана к её ноге по указанию
врача.

Погода очень весенняя, и у нас ветрено, как говорит маленький
Чарли, когда у него чего-то в избытке. Снежные бури
прекрасно чередуются с оттепелями, но на тропах много «охотников».
Молли то и дело приносит лису, то белую, то рыжую, а однажды она
принесла чёрную.

Алкоголь делает своё дьявольское дело в лагере каждый час из двадцати четырёх.
Некоторые быстро идут по широкой дороге к гибели; некоторые поворачивают
Они отвернулись от него и пошли по прямому пути. Около полудюжины мужчин во главе с Симом и Бабом большую часть времени сильно напивались,
играя в карты на деньги, чтобы купить яд.

Однажды поздно вечером группа пьяных мужчин забарабанила кулаками в мою дверь.

"Она там, ик-ик, ребята," — сказал один из мужчин, запинаясь, как обычно делают пьяницы.

«Ломись в дверь!» — выпалил другой.

«Выгони её отсюда, Буб, дурак!» — зевнул третий, почти слишком сонный, чтобы говорить.

Тем временем я лежал совершенно неподвижно. Ни звука не вырвалось из моего горла, потому что
Хотя моё сердце билось, как отбойный молоток, и я дрожал всем телом, я знал, что лучше ничего не говорить. После недолгих переговоров они все ушли, чтобы продолжить «веселье» в другом месте. На следующий день я рассказал об этом капитану, который вместе с женой жил на первом этаже в дальнем конце здания и не слышал ночного шума. Конечно, мужчины были в ярости, всё отрицали,
называли меня «лжецом» до бесконечности.

 Красивый молодой человек, дантист и врач, утверждавший, что он из
В восточном городе, когда он сидел за столом прошлым вечером, после долгой безумной болтовни он упал в пьяном угаре на пол и некоторое время лежал без сознания. В конце концов, когда остальные закончили есть, его оттащили в постель в самом плачевном состоянии, чтобы потом он страдал за своё разгульное поведение. О, как у меня болело сердце за его дорогую старую мать, которая была так далеко!
 Если бы она увидела его таким, каким видела я, думаю, она бы умерла. Ей лучше считать его мёртвым, чем знать правду.




Глава XXIV.

Неприятное приключение.


Когда наступает воскресенье, мы с Дженни всегда надеваем нашу лучшую одежду.
Мы не шьём, не учимся и не занимаемся никакой работой, но мы читаем библейские истории, учим стихи, смотрим картинки и большую часть времени слушаем большую музыкальную шкатулку. Иногда, если погода ясная и тёплая, я вывожу детей на прогулку, и Дженни любит навещать свою бабушку.

Длинное крыльцо отеля снова открыли, убрав
бортики и убрав лёд и снег с ступеней, так что
малыши часто играют на крыльце на солнышке по часу или два.
Теперь нужно кормить и воспитывать несколько маленьких щенков,
Они чистокровные эскимосские собаки, и Чарли любит с ними резвиться. Они очень хитрые, особенно когда Молли надевает на каждую из них маленькую упряжь, которую она сделала, и заставляет их тянуть за собой деревянные палки, которые она привязывает сзади, чтобы научить их тянуть груз. Молли часто уходит на охоту на два дня, и если она не находит того, что ищет, в первый день, то спит в санях несколько часов, завернувшись в меха, а затем встаёт и снова отправляется в путь.

 Её знают и уважают повсюду, и имя «Молли»
эта страна является синонимом всего, что является смелым, верным и женственным;
охота и рыбная ловля для эскимосской женщины являются одними из самых
законных занятий. Имя Ангхшеок, что на её родном языке означает «вождь женщин», было дано ей родителями, как признают те, кто её знает.

В отличие от Молли, Полли, которая
безумно ревнует меня к детям и никогда не упускает возможности досадить мне и оскорбить, к моему большому удивлению,
 однажды спрятала мои книги, облила супом моё платье на кухне,
захлопывает дверь у меня перед носом и отпускает насмешливые замечания на эскимосском, заставляя туземных мальчишек хихикать; и, что хуже всего, говорит Чарли на своём языке, что я убью и съем его, из-за чего он кричит, когда я пытаюсь его умыть или переодеть.

 Однако есть и другая, главная причина её плохого обращения со мной, которая имеет далеко идущие последствия, потому что Полли и Сим — закадычные друзья, и девочка делает то, что он ей велит, а именно — мучить меня как можно больше.

По этим и другим причинам я некоторое время назад решила приносить еду в гостиную на подносе, когда кормлю детей;
особенно когда Молли нет дома и грубые мужчины не чувствуют
ограничения, которое накладывает её присутствие за столом. В доме нет
других белых женщин, разве что какая-нибудь из них на день приезжает
с мужчинами с охоты, но, как правило, это не те женщины, которые
вызывают уважение. Поэтому я раскладываю еду Чарли и свою на маленьком столике, а еду Дженни — на отдельном подносе, потому что после каждой короткой прогулки она, как и раньше, привязана и уложена в постель, и мы были бы очень счастливы, если бы не Полли, Сим и несколько других «хулиганов» в отеле и окрестностях.

Каждый день, когда Дженни занята с ребёнком Апука, О Дук Док, глухой девочкой, бабушкой и другими её многочисленными друзьями-эскимосами, я умудряюсь ускользнуть и выбежать на свежий воздух, а также на несколько минут в миссию. Затем я ненадолго сажусь за орган или слушаю тех, кто приходит и уходит по тропам, возможно, поднимаясь на холм за миссией, чтобы немного размяться, прежде чем вернуться к Дженни.

Первая неделя апреля была приятной и большую часть времени солнечной.
Но вчера вечером, восьмого числа, столбик термометра опустился до
Сильный ветер, температура упала до тридцати градусов ниже нуля, и в моей комнате наверху образовался слой льда толщиной в два дюйма.

Мистер Л. и Б. вернулись из поездки в Койюк, сделав заявку на один ручей, в котором, по словам местных жителей, есть золото.  Их запасы провизии не позволили бы им оставаться там дольше.  Они сделали заявку за меня вместе с остальными. Номер четырнадцать, над Дискавери, принадлежит мне, но они не называют
название ручья, пока не побывают там и не заявят права на другой ручей,
расположенный рядом с первым. Когда я зарегистрирую свои права, я
Я вполне горжусь этим, пожалуй, это моё лучшее достижение на данный момент; и я благодарен и вполне счастлив, если не считать неприятных особенностей гостиничной жизни, которые, как я всегда надеюсь, скоро изменятся. Однако до тех пор, пока смертельный напиток продаётся почти в каждом магазине и кабаке, причина беспорядков будет сохраняться, а активные умы людей, постоянно подпитываемые ядом, будут придумывать дьявольские планы, которые посрамили бы Мефистофеля.

Сегодня, хорошенько поразмыслив над этим вопросом, я спросил Б., не одолжит ли он мне револьвер. Он бросил на меня быстрый и проницательный взгляд.

«Вы хотите, чтобы его погрузили?» — спросил он.

«Да, пожалуйста, и я заберу его после ужина», — тихо сказал я, выходя за дверь.

Сегодня рано утром, надев шубу и взяв под мышку маленькую обувную коробку, я побежал в миссию. В холле меня встретил Б., которому я передал коробку. Он спокойно взял его и направился прямо в свою комнату,
а через мгновение вернулся и отдал его мне, многозначительно сказав:
«Три дозы лучше, чем одна, если они вообще нужны», — и я понял его без лишних объяснений.

Я принёс коробку в свою комнату и поставил её под изголовье моей кровати на полу, где она может пригодиться в случае необходимости. Это не красивая игрушка, и я не буду использовать её в этом качестве, но мне будет спокойнее, если она будет под рукой.

Я и не подозревала, когда выбирала себе комнату в тот день, когда Молли привела меня наверх, что по другую сторону перегородки спит человек, который в начале зимы убил другого человека, и хотя убийца до сих пор никак не приставал ко мне, он всё же иногда получает то, что называют
«Безумный пьяница» и так же способен убить кого-нибудь ещё, как и того, первого; к тому же у тонких дощатых стен есть уши, и я уже несколько недель слышу бормотание и угрозы этих негодяев.

 В течение последнего месяца мне было очень жаль видеть, как мои подруги, шведки из миссии, готовятся к поездке в Ном, и теперь они собираются отправиться завтра. Они должны быть в городе, чтобы подготовить всё к открытию «Звезды», когда прибудут первые пароходы. Погода ясная и довольно холодная
Сегодня дороги в хорошем состоянии, но при оттепели они становятся плохими и могут в любой момент разрушиться. В Номе будет целая группа, мистер Л., М. и другие, и они будут путешествовать с собаками. Я боюсь, что мои шведские подруги, единственные белые женщины в этом лагере, с которыми я могу подружиться, уедут из Чиника, потому что тогда я буду ещё более одинокой, чем когда-либо. Если бы эти надоевшие льды в бухте только ушли, чтобы лодки могли войти,
у нас были бы другие, но неизвестно, когда это произойдёт. Сейчас многие
делают ставки на то, что льды растают, и все надеются, что это произойдёт
очень скоро.

Второе мая: мои шведские друзья сегодня очень рано уехали в Ном, и только
мисс Л. из приюта находится там, наводит порядок; но Б. и
приезжий проповедник сегодня отправятся с ней в приют, закрыв
гостеприимные двери миссии на какое-то время. Сегодня вечером они
провели собрание для местных жителей в лагере, и я присутствовал, но
без друзей, которые сейчас «мчатся» по тропе в Ном, это было похоже на
похороны.

К Мелли приехала погостить женщина в бобровой шубе,
с крашеными каштановыми волосами (которые должны быть седыми, учитывая её возраст) и
сообщается, что на банковском счёте у неё сто пятьдесят тысяч долларов, после того как она прожила на Аляске почти пять лет. Её называют хорошей «охотницей за головами», у неё приятное, улыбающееся лицо, но обычно её называют «знаменитой».

Десятое мая: Молли рано утром отправилась в путь с Муки, своей упряжкой и ружьями, чтобы сопроводить Аджитук, Элис и Пунни Чуру с их матерью, которая
Тётя Молли, в их новый охотничий лагерь в горах. В семь вечера Молли вернулась с мокрыми ногами. Завтра она возьмёт с собой сеть
и кое-что ещё, что они забыли. Они ушли за своими
ежегодные весенние каникулы и охота на серых белок в течение месяца, в то время как мы живём в
хижине. Погода тёплая и весенняя.

 Тринадцатое мая: Капитан был вынужден отправиться в Ном по делам,
хотя он слаб и болен уже несколько месяцев. Мне казалось, что он не переживёт зиму, и он слишком слаб, чтобы совершить это долгое путешествие по тропе, но он говорит, что обязан отправиться в путь и вернётся как можно скорее. Он взял с собой Фреда, русского мальчика, и упряжку из девяти собак, они отправились после ужина и собираются
Мы путешествуем днём и ночью, потому что теперь у нас нет темноты.

 Развратные мужчины в лагере, большую часть времени бездельничающие и пьяные, которым нечем заняться после долгой, утомительной зимы, по-прежнему проводят часы, сплетничая, ругаясь, выпивая и играя в азартные игры, не различая дня и ночи, но делая и то, и другое отвратительным для окружающих.  Ничто не сравнится с проклятым алкоголем в том, что он разрушает самоуважение, независимость и достоинство человека. В лагере есть множество примеров, доказывающих правдивость этого утверждения.
Высокий и красивый сын английского священника, хорошо образованный, музыкальный и с приятными манерами, он был бы украшением высшего общества, но виною его нынешнему состоянию, в котором он находится, является алкоголь.

 Сейчас десять часов вечера, и я в своей маленькой комнате наверху, единственная белая женщина в лагере, кроме Мелли и ещё двух таких же, как она. Внизу, в
баре, мужчины поют, сначала песни кантри, а потом церковные
гимны, со всей пьяной энергией, на которую способны. Звон разбитого
стекла, гневные ругательства и хлопанье дверей долетают до моих ушей
Это происходит так часто, что уже не вызывает удивления, а французские повара на кухне
добавляют свою лепту в суматоху. В дальней части отеля
лежит маленькая больная девочка, её кроватку каждую ночь придвигают
к кровати её матери, которая пытается успокоить её, а Молли и
злобная маленькая служанка-эскимоска — единственные женщины в доме,
кроме меня. Шум и суматоха внизу нарастают, и сегодня я буду
плохо спать. Я посмотрю на свой револьвер и увижу, что его
содержимое не было извлечено.

 Пятнадцатое мая: я здесь один с маленькими детьми, плохой туземец
девушка и банда самых отъявленных негодяев на Аляске, Молли отправилась на охоту. В полночь Сим, Мелли и ещё несколько человек ушли на танцы в
Уайт-Маунтин, но только в два часа ночи в доме стало тихо. Пока я лежала неподвижно и пыталась уснуть, мимо моей двери
прокрался мужчина. Он шёл в носках — по голым полам и стенам разносился
каждый звук, а у меня были чуткий слух и зрение. Был ли это
друг или враг? Что ему было нужно? Моё сердце тяжело билось,
но я вспомнил о заряженном револьвере под кроватью и поблагодарил
Бога за него.

После долгого времени я проспала беспокойным сном всего час и
оделась, как обычно, в половине седьмого, чувствуя себя плохо из-за
недостатка сна. Потом я умылась, оделась и накормила детей,
развлекая и занимая их, как обычно. Дом Аджитука
закрыт, и маленький Чарли всё время остаётся здесь, а Полли
присматривает за ним по ночам. Владелец салуна по имени Фиттс, злодей как по характеру, так и по внешности, постоянно ошивается поблизости, бросая на всех злобные взгляды. Почти всю зиму он был в бегах, и
Несколько недель назад он закрыл свой салун. Крупный голландец, крепкий, как
кузнец, и хорошо подвыпивший, слоняется по залу в синих джинсах и
кепке, подмигивая Полли затуманенными глазами и громко ругаясь на свою
жену-голландку, когда она заходит в зал, чтобы присмотреть за ним.

Сегодня после ухода Молли всё шло хорошо, пока Дженни не стала упрашивать меня взять её с собой в гости к бабушке, на что я согласилась.
Мы с Чарли сели ужинать, который я, по своему обыкновению, накрыла в гостиной. За день я всё хорошо обдумала.
Я подумала об этом и решила, по совету Молли, спать в её кровати рядом с кроваткой Дженни, а бабушка пусть побудет с нами, заперев двери комнат, как и положено. К моему ужасу, когда я случайно заглянула в двери в поисках ключей, их там не оказалось, что явно указывало на то, что их забрали.

 Это выглядело как ловушка. Мне ничего не оставалось, как попросить ключи, потому что я ни за что не остался бы в доме без них. Вскоре вошёл управляющий, и я очень спокойно и вежливо попросил у него ключи от двух комнат, сказав:
что я проведу ночь с Дженни. С холодной наглостью он ответил,
что сам их запрет.

Снова ловушка. Я ничего не ответил. Я видел, что он был пьян, что
он был не в себе и что спорить с ним бесполезно.

Подождав ответа и не получив его, мужчина
небрежно вышел, оставив дверь приоткрытой. В этот момент подали ужин
Раздался звонок, и он вместе с другими сел за стол.

"Она говорит, что ей нужны ключи от дверей," — протянул мужчина, с которым я разговаривал.


"Что ты ей сказал?" — спросил один из бандитов.

«Я сказал ей, что сам запру двери», — сказал парень.

"Зачем ей ключи? Кого она боится? Должно быть, тебя, Буб;
«не трогай меня», — сказал один.

"Ты лжец! — закричал Буб. «Это добродушный продавец выпивки, который стоит рядом со мной, — вот чего она боится».

 «Я позабочусь о ней после ужина, не сомневайся!» — крикнул властный голос, и я содрогнулся. Поднялся всеобщий шум; среди прочих я различил слово «кнут из чёрной змеи», но услышал достаточно.

  Я слушал и строил планы. Наклонившись вперед, я поцеловал маленького ребенка
Она села рядом со мной и тихо сказала: «Съешь весь свой ужин, дорогая, а потом иди к
Полли. «Салли» идёт к бабушке».

Накинув лёгкую шаль на голову, я выбежала из парадной двери и обогнула западную часть дома, стараясь не проходить мимо окон столовой, где меня могли увидеть мужчины, и поспешила к бабушкиной хижине, зная, что найду там Дженни. Бабушка жила одна, если не считать О Дук Док, глухой девочки, и они должны были приютить меня на ночь.

Здесь я увидел Дженни, которая была очень счастлива со своей глухой подругой, сидевшей на
Я присел на край кровати рядом с ней, пока её бабушка была занята своей
работой.

В нескольких словах я объяснил старушке ситуацию, и она
поприветствовала меня, а Дженни была рада остаться в хижине на всю ночь. Я
знал, что Полли уложит Чарли спать, когда придёт время, и мальчик был в
безопасности там, где находился. Я не верил, что банда станет беспокоить
меня в хижине бабушки, но боялся, что они разграбят мою комнату в моё
отсутствие.

Здесь Дженни могла мне помочь. Теперь я попросил её, чтобы О Дук Док
сходил за туземцем по имени Коки и привёл его ко мне, что она и сделала, глухая
девочка поняла по движению губ ребенка, что было сказано
.

Затем О Дук Док надела парку и вышла.

- Коки, - сказал я, когда туземец вошел в комнату несколько минут спустя
и закрыл за собой дверь, - не пройдешь ли ты в мою комнату... Номер
в-третьих, в отеле, и принеси мне кое-какие вещи?

«Да», — лаконично ответил мужчина.

 «Вот ключ от двери.  Между матрасами на кровати вы найдёте две книги, а в коробке из-под обуви на полу лежит револьвер.
 Принесите их мне под курткой, чтобы никто не увидел, что у вас есть.
Возьми этот маленький ключик, закрой мой багажник и не забудь закрыть за собой дверь
. Ты не забудешь?

"Хорошо. Я не забуду", - и Коки ухмыльнулся и вышел.

Он не забыл. Минут через двадцать он вернулся, неся
ключи, револьвер и дневники, которые я прятал, опасаясь, что беззаконники
могут найти и уничтожить их.

Теперь я почувствовал большое облегчение. Я не думал, что банда придёт в хижину, но на всякий случай у меня был револьвер, а на двух дверях бабушкиных комнат были замки, пусть и не самые надёжные, но лучше, чем
ни одного, и я застегнула их сразу после ухода Коки.

Восемнадцатое мая: Ночь, которую я провела в бабушкиной хижине с Дженни,
прошла для нас спокойно. Я спала в одежде и мокасинах, под старым одеялом
и меховой курткой на каких-то досках, которые были моей кроватью, хотя бабушка
в конце концов дала мне двойное одеяло, когда я попросила его.

Мы легли спать далеко за полночь. Девочка была беспокойной и
просила бабушку рассказать ей истории об эскимосах. О Дук Док крепко
спала, не замечая ничего вокруг. Я же был начеку.
Я напряженно прислушивался, ловя каждый звук, но мы были слишком далеко от
отеля, чтобы слышать шум, который, как я хорошо знал, там происходил.
Каюры с танцев с часу на час должны были вернуться домой, и тогда они добавляли
свою роль в полуночных оргиях. Низкое бормотание старой эскимоски
женщины, рассказывающей свои истории об эскимосах, о белом медведе, тюлене и
морже, о птицах, их повадках и птенцах; это было единственное
звук, который я услышал.

Через какое-то время остальные уснули, а я подошёл к окну и выглянул наружу.
Справа от меня, всего в двух шагах, виднелась Миссия с её окнами и
Все двери были заперты, и жильцов не было на месте. У меня упало сердце, когда я подумал о друзьях, которые были там недавно. Через дорогу стоял старый школьный дом, в котором жили музыкант, его напарник и глухой мужчина, которого укусила бешеная собака. Они были в пределах слышимости, и я был благодарен за это. Я боялся провести ночь в хижине, опасаясь, что мне будет не хватать свежего воздуха, но, увидев разбитое стекло, в которое была засунута какая-то тряпка, я убрал её и впустил чистый воздух. Конечно, там было
пахло тюленьим жиром, но хижина бабушки была сравнительно опрятной
и чистой.

На следующее утро, когда мы узнали, что завтрак закончился, мы всей толпой отправились в
отель, бабушка несла Дженни на спине, согласно эскимосскому обычаю
. Некоторые из этих людей были все еще отсыпается после их рассеивания
ночь перед. Ничего не было сказано о нашей оставаясь в стороне, и эскимо
женщины провели этот день с нами. Другие тоже приходили, называли по-тихому, чтобы увидеть
Дженни, и я был рад угостить их за компанию.


Когда пробило шесть часов, а мы по-прежнему ничего не видели о Молли, я почувствовал
Я забеспокоился. Если она не вернётся, нам придётся провести ещё одну ночь в хижине
туземцев. Восемь, девять, десять часов — слава богу! Она наконец-то пришла. Я
готов был обнять её от радости. У неё было почти сто куропаток,
этого хватит до возвращения капитана, и она больше не оставит нас
одних.

Позже: капитан вернулся из Нома, проделав путь в восемьдесят пять миль туда и обратно на собачьей упряжке за четыре дня и четыре ночи. Это действительно было очень быстрое путешествие. «Крутые парни» присмирели и ведут себя хорошо, по крайней мере, пока, опасаясь того, что скажет капитан
и делают, когда сообщают о своих последних поступках, но я понимаю, что большинство из них смертельно обижены тем, что я остаюсь у бабушки, так как никто не обижается так легко, как мошенник, когда в его честности сомневаются.




Глава XXV.

Камни и динамит.


Наконец-то наступила последняя неделя мая, а вместе с ней и настоящая весенняя погода.
Дети часами играют в песочнице на южной стороне дома,
наслаждаясь тёплым солнцем и приятным воздухом. Маленькая девочка с ног до головы одета в меха. Весна никогда не заканчивается
был так рад меня видеть, возможно, потому, что это разительно отличалось от долгой холодной зимы, через которую мы только что прошли. На склоне холма за Миссией снег медленно тает, сначала на самых открытых участках и камнях, а в оврагах сугробы и лёд держатся дольше. Повсюду мох весело смотрит на меня всеми своими оттенками великолепного зелёного, а на некоторых, как я недавно обнаружил, есть изящные маленькие красные чашечки. Это, а также другие сокровища, я принёс в своей корзинке Дженни, когда вернулся с ежедневной прогулки по холму.
и мы вместе внимательно изучили их под увеличительным стеклом.

 Однако, чтобы рассмотреть сокровища, принесённые Молли, нам не понадобилось
увеличительное стекло.  Это песочники, куропатки, белки, а иногда и дикий гусь, подстреленный, возможно, в тот момент, когда он пролетал над головой охотника,
так как этих птиц теперь часто можно увидеть и услышать, когда они летят на север.  Вечером
Из своего окна я вижу, как соседские эскимосские дети играют со своими
санями, а иногда они разжигают костёр, кричат и болтают на
своём неповторимом языке. Все «охотники» теперь путешествуют по ночам, когда тропа
Он замёрз, так как днём становится слишком мягким, а солнечные блики
часто вызывают снежную слепоту. Кроме того, кое-где на льду
есть вода, чему мы рады, и лужи стоят вокруг миссии и школы. Я больше не могу выходить в
своих мокасинах, а должна носить длинные резиновые сапоги и короткие юбки.

Сегодня я на час вышел из дома, прогулялся до ручья Чиник по тундре,
с которой почти сошёл снег, и вернулся по тропинке на вершине холма. Тундра была прекрасна, покрытая мхом, пели птицы, и
От шума и грохота ручья у меня закружилась голова, настолько необычными были эти звуки. Вода прорезала канал в песке там, где он впадает в залив. Здесь она текла по льду, помогая ослабить его край и позволяя ему уплыть в море.

  В лагере мало что изменилось в поведении и нравах грубых мужчин. День за днём приходится сталкиваться с одними и теми же вещами,
преодолевать одни и те же неприятности и испытания, а вдобавок к ним
довольно часто появляются новые.

Наконец-то наступил июнь, и весь мир должен быть счастлив, но, увы,
в зародыше всегда найдется какой-нибудь червяк, способный произвести взрыв. Этим утром
около трех часов меня разбудил звук пьяных голосов за окном
вслед за этим в стену дома полетели камни.
Быстро поднявшись, я осторожно выглянул из-за занавески, но не был
удивлен тому, что увидел. Там, примерно в сотне футов от меня, стояли четверо
мужчин, хорошо знакомых мне как члены банды, и все они были в
крайне нетрезвом состоянии. На крыльце соседнего дома сидел
убийца Форд, меланхолично обнимая большую чёрную бутылку.

На земле, в грязи, катались два молодых человека: англичанин
под Большим Бабом. Сим, главарь, бросил четыре камня в моё окно, но промахнулся и почувствовал, что ему нужно ещё, поэтому он
взял бутылку у Форда, отнёс её к поленнице в нескольких футах от нас, сел, поднёс её к губам и сделал большой глоток. Он снова и снова поднимал бутылку, пока пил, но в конце концов выбросил её пустой.
Затем он с большим трудом нагнулся, чтобы поднять камень.

Он целился в моё окно. Я отскочил в угол, но коробка
умывальник частично стоял на моем пути. Он ударил его марка? Я не
верю. Он был слишком пьян. Трещина! пришла камень против дома.

Я ждал. Еще последовало. Тем временем остальные мужчины не обратили на него никакого
внимания, поскольку Форд наблюдал за двумя кувырками, между ними и Симом находилась груда досок
; и все трое направились к выходу
дверь с южной стороны дома. Сим последовал за ними. Теперь я надеялся, что он забудет о том, как бросал камни. Когда они скрылись из виду, я
вздохнул с облегчением. Теперь, конечно, всё закончилось, подумал я и
Я сбросила шубу, которую второпях надела поверх халата,
забралась в постель и накрылась одеялом с головой.

Я быстро соображала. Даже если Сим забудет бросить ещё несколько камней,
не поднимется ли он скоро наверх и не доставит ли мне ещё больше хлопот? Не лучше ли мне одеться и быть готовой к любой неожиданности? Я
торопливо размышлял над этим вопросом, по-прежнему накрыв голову одеялом,
когда раздался громкий грохот, и осколки стекла посыпались на пол и
постельное бельё. Мгновенно откинув одеяло, я посмотрел
вокруг меня. Я не видел ни одного камня и не слышал, чтобы он падал на пол.
но где-то он должен быть.

Теперь я осторожно встала с кровати, чтобы не попасть в стекло, мои ноги
были уже в вязаных шерстяных тапочках на толстой теплой подошве - и снова
выглянула наружу.

Никого не было видно. Сим выполнил свою подлую работу и ушел
в дом. Положит ли это конец всему? У меня стучали зубы, и я замёрзла. Однако я должна была сохранять самообладание и сделала это, тщательно одевшись, вплоть до крепких ботинок, которые я зашнуровала спереди и завязала. Затем я надела шубу и села ждать.

Внизу четверо мужчин копошились на кухне, пытаясь найти
что-нибудь поесть или выпить. Прошло совсем немного времени, прежде чем я услышала их шаги.
поднявшись наверх, все ввалились в соседнюю комнату, которую занимал
Форд.

Если они придут приставать ко мне дальше, был еще один способ спастись, который
Я бы попробовал, прежде чем использовать свой револьвер. Оружие, которое я не хотел использовать
если только меня не вынудят к этому. За моим окном была сцена, которую
так и не убрали с тех пор, как год назад построили дом. Я могла бы
легко выйти на неё и дойти до конца дома, но потом
Я должен был либо спрыгнуть, либо остаться, потому что лестницы не было. Эта сцена находилась,
пожалуй, в двадцати футах от земли, а земля была замёрзшей. Если бы я спустился по столбу, то сильно поранил бы руки.

  Мне не пришлось долго ждать. Эти люди, казалось, меньше всего думали о том, чтобы мирно отправиться спать, и один из них взял в руки ружьё, которое каждый мужчина в доме держал под рукой для охоты.

— Я говорю, Баб, убери-ка ты эту пушку. Здесь не место для стрельбы, —
протянул густой сонный голос, который я сразу узнал.

 — Заткнись! Кто тебе угрожает? — ответил Баб, самый крупный из
четверо, и один из самых уродливых в состоянии алкогольного опьянения.

"Миссис Салливан в соседней комнате. Вы бы не стали стрелять в нее, не так ли?"
- насмешливо спросил Сим громким голосом, потому что он мог стоять на ногах от большого количества спиртного.
количеств спиртных напитков.

- Тсс! Помолчи минутку, дурак! - хриплым шепотом произнес Буб.

Теперь я был рад, что одет. Я больше не ждал. Открыв
дверь, я сбежал по лестнице к Молли и капитану и громко постучал в
их дверь.

"Повесить этих скотов!" — сердито воскликнул капитан, когда я закончил
рассказывать ему о случившемся. "Что с ними такое, в конце концов?"

— Виски, — сказал я. — Они все пьяны, как пираты.

— Покажи мне свою комнату и окно, — потребовал капитан, который к тому времени уже переоделся и вошёл в гостиную, где я находился.

Затем я провёл его в спальню.поднялся наверх и распахнул дверь в мою комнату. Что за зрелище!
Пол и кровать были усыпаны битым стеклом, прохладный утренний воздух проникал внутрь
через разбитое стекло, от которого почти ничего не осталось в раме.

Для капитана этого было достаточно. Он направился прямиком в соседнюю комнату,
где теперь все было совершенно тихо, в ней оставался только Форд, у остальных
хватило ума улизнуть по своим местам, услышав, как
я сбежал вниз по лестнице, чтобы доложить.

Схватив свои одеяла, я закрыла и заперла дверь и спустилась по лестнице к Молли. Сверху доносился сердитый голос капитана.
ссора с мужчинами, они, конечно, всё отрицали, даже бросание камней, а окно служило им доказательством. Было
половина пятого, и я мало спала. В доме не было огня, и мне было холодно; поэтому, бросив несколько шкур в углу
швейной мастерской и накрывшись одеялами, я попыталась согреться.

Наконец в доме снова стало тихо, и я проспала целый час, но весь день
встречала мрачные и злые взгляды мужчин, сопровождавшиеся угрозами
и проклятиями, хотя я ничего им не говорила. Я подобрала камень с пола.
ковер с оленями, куда он упал после того, как разбил оконное стекло, и
он лежал всего в двух футах от моей головы. Он был размером с яйцо.

Конечно, я не могу покинуть Чиник, так как зимние маршруты
разбиты, лед не сошел с залива, и пароходы не могут войти в него;
так что мы практически пленники. О, как же я хочу уйти от этого
ужасное место! С тех пор, как я приехал в Чиник, я ни разу не сказал этим людям ни
одного плохого слова, и всё же они ненавидят меня горькой, завистливой ненавистью, какой
я никогда раньше не видел. Несколько недель назад я прикрепил к стене листок бумаги.
моя Библия, на которой я написала адрес своих родителей на случай, если со мной что-нибудь случится. О, если бы я снова была в безопасности дома, с ними!
 Даст Бог, я вернусь к ним раньше, чем пройдёт много месяцев.

 Прекрасный тёплый, ясный день, тринадцатое июня, большую часть которого мы с детьми провели на песчаном пляже перед отелем.
Малышка Дженни лежит и играет на тёплом сухом песке, хотя, конечно,
она ещё не умеет ни стоять, ни ходить. Другие маленькие эскимосы приходят
поиграть с ними, потому что Чарли всегда рядом, чтобы поиграть на
песок, а я тем временем дремлю и читаю под зонтиком, не спуская с них глаз
. Они пекут пироги с песком, местные иглу и множество воображаемых
вещей и мест, но больше всего на свете я думаю о
приходе пароходов, когда я надеюсь уехать.

Прошлой ночью Молли вернулась с охоты на тюленей на льду, и она вместе с
тремя мальчиками-туземцами поймала белого тюленя и еще восемь других, но
привезли с собой не всех. В это время на льду много воды, и никто, кроме местных жителей, не любит по нему ходить. Утки и гуси
летят на север в стаях над нашими головами, и мы наслаждаемся ежедневно по
их. Они очень большие и вкусные, и готовить хорошо знает, как
обслуживать их.

Теперь мы видим полоску голубой воды за пределами льда и даже различаем
вдали белые буруны. Сегодня я взял поля стеклянные, и восхождение
на холме позади миссии, чтобы выглядеть так же далеко, как возможно, напряг
глаза, чтобы видеть пароход. Когда я встал на мысе, чтобы лучше рассмотреть окрестности,
мне показалось, что весь мир вокруг пробуждается от долгого-долгого сна.

Слева от меня протекал Чиник-Крик, изливая свои бурные воды в залив
лёд с весёлым, стремительным рёвом. Дальше к югу простирался мыс Дарби, уходящий в голубую воду, похожую на индиго, над которой возвышались длинные волны с белыми гребнями. Всё это находилось на расстоянии целых четырнадцати миль. К северо-западу от песчаной косы, на которой построен Чиник и которая почти пополам рассекает залив Головин, река Фиш также впадает в море, как и Кичавик-Крик и другие более мелкие ручьи. Над всем этим
сияет приветливое солнце, согревая почки и корни на склоне холма
и делая всё вокруг прекрасным.

Семнадцатое июня: это День Банкер-Хилл в Новой Англии, и мужчины
праздновали на свой счет, зачета в пятьдесят фунтов
ящик динамита в районе, чтобы пугать женщин, я полагаю.
Удар был ужасающим, стекла разбились, абажуры на лампах задребезжали.
бутылки и другие предметы падали с полок. Дженни была ужасно
напугана и кричала несколько минут, в то время как гостиная вскоре
наполнилась мужчинами, расспрашивающими о причине взрыва. Вскоре вошёл человек и сказал, что будет взорван ещё один ящик с порохом, но
после этого маршал вышел из комнаты с решительным видом, и мы услышали
больше никакого подрыва на мине. Мужчины, как обычно, были пьяны.

 Я только что приятно провёл время в «Доме», гуляя с Молли,
которая пригласила меня с собой. Она собиралась на охоту на тюленей по
льду, оставила бы меня в «Доме» ненадолго и забрала бы по
возвращении. Агитук и бабушка хорошо позаботились бы о Дженни так недолго.
а мне нужны были перемены, поэтому я побежала к себе в комнату, накинула
поспешно сложила кое-какие вещи в маленькую сумку, чтобы взять с собой, заперла багажник,
(Я давно положила пакет с бумагами и дневниками в
в безопасности под присмотром доброго лавочника), оделась в свои самые короткие
юбки и самые длинные резиновые сапоги, и мы отправились. Погода была слишком
теплая мехов в солнечном свете, или во время работы за собой санки, и я одел
толстая куртка, черная Соломенная шляпка с густой вуалью, и лайковые перчатки.

Мы покинули отель около половины восьмого вечера, а с
солнце еще высоко и греет. У Молли была маленькая упряжка и три собаки,
а также Муки и Пунни Чура со своими ружьями. Другая упряжка была большой,
и к ней были привязаны семь хороших собак, а также Итук и
Коки. На санях лежали меха, ружья, сумки и рыболовные снасти. Вдоль
берега на льду было много воды, в нескольких местах он
растаял, и мы видели песчаный берег, но дальше к востоку лёд
был крепче, и Молли, которая выбирала самые красивые места,
шла впереди, а я бежал по её следам.

Позади нас шли люди и собаки, и в тихом вечернем воздухе звучали
музыкальные призывы эскимосов к своим собакам. Мы с Молли теперь
перепрыгивали через заполненные водой трещины или полыньи, и она
Я сказал ей, что после того, как мы уйдём подальше от берега, нам будет лучше ехать, и мы сможем кататься на санях, когда устанем, но я чувствовал, что мне очень приятно не отставать от неё, и вскоре мне стало жарко от непривычной физической нагрузки, в то время как она к ней привыкла.

Отойдя от берега на некоторое расстояние, мы остановились, чтобы подогнать сани. Молли села в маленькую, а я немного подождал другую. Какое-то время я бежал, держась за руль,
но в конце концов бросился на сани, зарывшись в меха, и
накинул на меня парку. Теперь мы почти всё время шли по воде на глубине фута,
собаки пробирались по самым узким протокам, а Итук и Коки
кричали им, чтобы они не отставали, и с помощью эскимосских криков и
щёлканья кнутами постоянно подгоняли их.

 Вскоре мы оставили позади маленькие сани; Молли, Муки и Панни
заливались смехом и пели эскимосские песни. Когда мы вышли из дома,
солнце ярко светило нам в спину, но по мере того, как мы удалялись от берега и
продвигались дальше по заливу, солнце опускалось всё ниже и ниже,
небо стало малиново-жёлтым, и весь мир, казалось, скромно краснел.

 Вдоль восточного берега холмы были почти без снега, а коричневая тундра казалась мягкой и очень живописной.  На севере горы всё ещё были покрыты снегом, как и мыс Дарби на крайней юго-восточной точке.  Он был испещрён белыми пятнами и полосами, а его скалистый утёс был чёрным в тени.
Мы с нетерпением всматривались в горизонт в поисках пароходов, и нам сообщили, что у Дарби
была замечена шхуна, гружёная свежими фруктами и овощами, но мы её не видели.

Вскоре мы миновали большую часть водных путей, и лёд стал лучше.
В половине десятого вечера небо было необычайно красивым,
и в моём сердце зародилась песня благодарности, потому что это был другой мир,
не похожий на тот, из которого мы только что вышли, и я больше не удивлялась
любви Молли к охоте на свежем воздухе, под прекрасным небом,
и её свободе путешествовать, куда ей вздумается.

С ней я чувствовала себя в полной безопасности. Я не мог пострадать, пока Молли вела меня
за собой, и моя уверенность в местных жителях была не менее сильной, потому что
разве они не так же хорошо знакомы со льдом и водой, как с сушей? Вскоре я увидел, что мы направляемся к острову, хотя и не знал почему, и к тому времени Молли была уже далеко впереди. Я также заметил, что за нами следует упряжка из Чиника, что меня озадачило, потому что я не слышал, чтобы кто-то ещё отправлялся на охоту за тюленями или в Домой, куда я направлялся.

Когда мы добрались до северной оконечности маленького острова, Молли побежала по тропинке,
как олень, я последовал за ней, как и туземцы, оставив собак отдыхать
на льду. Из расщелины в скале Коки вытащил свой кьяк, или
маленькую лодку из шкуры, которую он оставил там после предыдущего путешествия, и, вытащив её на лёд, привязал к маленьким саням, чтобы везти дальше.

Собачья упряжка, которую я видел вдалеке, теперь поравнялась с нами, и я услышал, как один мужчина сказал другому: «Это миссис
Салливан», но я не узнал голос. Когда они подъехали ближе, мы увидели, что это были двое мужчин из лагеря, которые направлялись к шхунам, чтобы купить фруктов и овощей, и они хотели забрать принадлежавшую им собаку, которую Молли одолжила и запрягла в свою повозку.
Затем мы запрягли собак, и мы отправились в путь — Молли и я на её больших санях, а
две другие собаки следовали за нами.

Теперь мы объезжали скалистые утёсы и
видели, что лёд вздымается между большими глубокими трещинами, где вода уже не белая, а тёмная и
гнетущая.  Иногда Коки внезапно поворачивал собак в сторону, чтобы
избежать тёмных провалов во льду, и собаки перепрыгивали через трещины.
сани быстро неслись под нами, когда передняя и задняя части наших саней пересекали
трещину с грязной водой.

Теперь сани раскачивались из стороны в сторону, когда собаки резко поворачивали или
потом нужно было пересечь большой бугор из льда и снега, и один конец саней поднимался, а другой опускался. Я держался за поручни обеими руками и, зная, что сани хорошие, крепкие, не боялся, что они сломаются, но ноги в резиновых сапогах мёрзли, и я накрылся шкурами.

Молли не очень разговорчива, она редко что-то объясняет, и остаётся только ждать и наблюдать за её действиями. Я так и сделал, когда она внезапно вместе с Итуком оставила нарты и взобралась на скалы.
снова на острове с южной стороны. Затем я увидел, как они собирают палки и
мелкий плавник, и понял, что в полночь они разожгут костёр на льду,
готовясь к охоте на тюленей.

Добравшись до неровного места с высокими торосами между большими уродливыми трещинами, по которым сообразительные собаки всегда тащили сани по прямой, а не наискосок, я выбрался наружу, и Молли с Итуком подошли ко мне с брёвнами, которые они бросили на сани. Оба мужчины направились к шхуне, идущей в сторону мыса Дарби.

 Итук и Муки приготовились идти со мной в Дом, расположенный в полумиле от нас.
на восток, где они тоже были получить хлеб, этот важный пункт
были забыты в спешке выезда из Chinik. Тем временем
Молли, чтобы не терять ни минуты, что является ее методом,
достала свои рыболовные снасти и уже ловила треску
через прорубь во льду. Попрощавшись с ней Беокуа, мы направились к
Дому, Итук вежливо взял мою маленькую сумку, а Муки легко перепрыгнул
по камням в сторону материка. На берегу острова я
боялся порезать ноги о острые камни и щебень, которыми был усеян берег
Мы шли по песку, и какое-то время нам приходилось двигаться осторожно, но
Итук, заметив, что мне трудно, вывел нас на более ровную дорогу, и вскоре мы оказались на материке, на мягкой тундре, и до дома оставалось всего несколько минут ходьбы.

Было одиннадцать часов вечера, и мы застали миссионеров, только что вернувшихся с прогулки на шхуне, где они раздобыли свежий картофель и лук. Запах и вкус лука никогда раньше не казались мне такими приятными, а картофель был первым, что мы увидели за шесть месяцев.

 Я провёл в приюте один день ранней весной, и теперь, как и тогда,
встретился с теплый прием миссионерам. Теперь они дважды в
количество родных детей у них не было в Chinik, и их дом большой
и просторный, хотя и незавершенной.

Мне отвели бархатную кушетку, на которой я провел немало
ночей, и двое туземцев вернулись к Молли, взяв у мисс Э. немного хлеба
для своего ленча.

На следующий день мы приехали, и я хорошенько отдохнул, снова ощутив, как хорошо
быть в безопасном и тихом месте, не опасаясь ни камнеметателей, ни
гигантских пороховниц.

Около половины одиннадцатого вечера, сразу после захода солнца,
мы отправились в обратный путь, Молли прибыла со своими упряжками и аборигенами. Небо на закате было невероятно красивым, но под нашими ногами был только очень плохой лёд и вода. Рядом с островом плавали огромные ледяные глыбы, перемежающиеся тёмными трещинами и полосами, более широкими, чем мы когда-либо видели. Иногда я ехал на одной из саней, или шёл, или бежал, или
перепрыгивал через полыньи, чтобы не отставать от остальных, пока не уставал и не
задыхался, после чего снова садился на сани. Но по мере продвижения мы
находили более прочный лёд и меньше воды. Нам с Молли приходилось
ехать на одной упряжке.
Теперь у них было на одну собаку меньше, так как одна убежала, пока они ужинали в Доме. В конце концов, пожалев собак на больших санях, которые, казалось, везли тяжёлый груз (хотя и всего лишь одного тюленя, так как охота была неудачной), я жестом попросил Итука подождать меня, что он и сделал.

«Итук, — позвал я, подходя ближе, — позволь мне прокатиться на кьяке, хорошо?»

«Ты ездишь на кьяке?» — удивлённо спросил мужчина.

«Да, позволь мне сесть, я буду крепко держаться», — и, поскольку он не возражал, я забрался на кьяк.
Не возражая, я забрался в лодку, пролез в отверстие, предназначенное для этой цели, и сел.

 «Хорошо, Итук, я готов», — сказал я.

 Мужчина рассмеялся, щелкнул кнутом, и собаки поскакали.

Я раньше не осознавал, что буду сидеть так высоко и что при каждом погружении в трещину или углубление во льду, когда полозья саней поднимались чуть выше, у меня был большой шанс упасть в воду, но мои ноги в резиновых сапогах так сильно мерзли, что я подумал, что было бы неплохо их прикрыть.
и хотя Итук, вероятно, хорошо знал, чем закончится моя поездка,
он очень терпеливо согласился позволить мне попробовать это.

Мы не успели уйти далеко, когда наши собаки сделали внезапный рывок или поворот,
правый бегун соскользнул вдоль в шов, и мы перешли,
сани, кяк, женщина - все это лежало на льду жалкой кучей. Собаки остановились
мгновенно, и Итук, который бежал слева от них,
вернулся на мой зов.

«О, Итук, приди сюда и помоги мне! Я не могу выбраться из кьяка», — радостно закричал я.
 «Я больше не полезу в него», — и я потёр запястье.
на коже был небольшой синяк, и он помог мне подняться на ноги.

Туземец рассмеялся.

"Кяк нехорошо- ехать верхом - куче лучше бежать", - сказал он.

"Это так, Итук, но у меня очень замерзли ноги".

"Быстро согревайся - ты же бегаешь", - был его ответ, и мы снова двинулись в путь.

В пяти-шести милях от Чиника вода стала более мутной,
и мы продвигались медленно. Мы пробирались по лужам, перепрыгивали
через трещины и шли по слякоти и воде. Было холоднее, чем прошлой ночью,
и образовывалась тонкая корка льда, но недостаточно прочная, чтобы
подними одну. Мне было холодно, и я прижалась к Молли в санях, но
двое туземцев, которые бежали рядом, постоянно садились на
перила, чтобы немного прокатиться, вместо того чтобы идти пешком,
из-за чего сани слишком сильно накренились на один бок, и вскоре мы
все повалились в воду глубиной в фут.

 Падая, я выбросила руку, чтобы спастись, и мой рукав
мгновенно промок. Коки и Муки считали это забавным и
смеялись и кричали от восторга, но для меня это было слишком серьёзно. Моя
одежда промокла с правой стороны, и теперь мне пришлось бежать
хотел я этого или нет, но мы были в целой миле от дома. Мои
перчатки и носовой платок намокли от воды, и я выбросила их,
засунув руки в карманы куртки и побежав, чтобы не отстать от
остальных.

Теперь мы были Болотная и прыгали через частые полосы движения и более в
воды, чем на льду. Зоркие глаза аборигенов различили береговую линию, хорошо заметную на фоне открытой воды, и они гадали, как им переправиться. Наконец мы не смогли продвинуться дальше и остановились в сотне футов от берега.

«Собаки умеют плавать», — рассудительно, по своей привычке, сказала Молли.

 «Как же мы с тобой доберёмся до берега, Молли?» — с тревогой спросил я.

 «Итук, большой человек, — может быть, он тебя понесёт», — ответила Молли лукаво, сверкнув
глазами.

— Но, — серьёзно продолжил я, — как, по-твоему, Коки, здесь глубоко?
Видя, что он забрел в воду, чтобы это выяснить.

— Не очень. Мы спокойно ходим вот здесь, — и туземец
показал рукой расстояние между коленом и бедром, чтобы показать глубину,
а затем, пройдя немного дальше в сторону отеля, он, кажется, нашёл
лучшее место, и позвал всех за собой, что мы и сделали.

 Мужчины вброд добрались до берега, ступая по камням, которые то тут, то там торчали из песка. Молли смело последовала их примеру. Все были в высоких кожаных сапогах, доходивших до колен,
водонепроницаемых, но мои резиновые сапоги никогда не подвергались такому испытанию.
Они доходили лишь немного выше колен, где мягкие голенища
подтягивались шнурком, а вода была очень холодной, как я и предполагал.


Однако ничего не оставалось, кроме как идти дальше, сначала наблюдая за остальными.
а затем смело нырнула. Я подтянула голенища сапог повыше, надёжно
завязала шнурки, подобрала свои короткие юбки и плотно обернула их вокруг
себя, но так, чтобы они не мешали мне двигаться, и шагнула в воду.

К этому времени собаки и люди уже были на берегу и направлялись домой,
всего в нескольких ярдах от меня, но я не торопился, шёл медленно, чтобы
вода не заливала мои сапоги, и в конце концов мы благополучно добрались
до берега и дома.




Глава XXVI.

Прощай, залив Головин.


Утром двадцать шестого июня я проснулся и обнаружил, что лёд
пришлось унести в море, ночью, через восемь дней после того, как Молли и я
доставили наш двенадцати милях поездки через залив и обратно. Затем начался сильный дождь
и ветер, которые в течение нескольких дней гнали лед обратно в залив,
сначала в одну сторону, а затем в другую, так что пароходы, ожидавшие
зайти внутрь они не могли из-за боязни дрейфующих льдин. К тридцатому июня в бухту стали заходить шхуны с пассажирами и грузами, а прибрежные пароходы «Элмор» и «Дора» начали регулярно ходить в Номе и обратно.

 С ними приходили письма из внешнего мира, газеты и новости.
друзья в Штатах. Тогда наши пальцы дрожали, когда мы вскрывали письма,
пока не узнавали, что все наши близкие в порядке, и мы от всего сердца благодарили
Господа. К тому времени в лагере уже были другие белые женщины, а в отеле —
много незнакомцев, в том числе чиновники и представители власти.

После инцидента с бросанием камней маршал исполнял обязанности
сторожа, спал днём и охранял дом по ночам. Тяжёлые железные
«браслеты» во внутреннем кармане его пальто весили едва ли больше,
чем заряженный револьвер на поясе.

Наша маленькая больная девочка, вынужденная теперь постоянно лежать в постели, больше не играла на песке и не грелась на солнышке. Хотя кашель её оставил, она оставалась таким же милым и терпеливым ребёнком, каким была во время болезни, и я посвящал ей всё своё время. Каждое утро мы ставили её кроватку у одного из солнечных южных окон гостиной, и здесь она принимала своих многочисленных друзей, как эскимосов, так и белых, и их было множество. Они приехали с востока, запада, севера и юга, все
сожалея о её болезни и привезя с собой подарки.

Иногда это была маленькая живая птичка или белка, вкусная лососевая форель или дикая утка на ужин; иногда это были конфеты, орехи или свежие фрукты из Нома, и она была довольна всем этим. Вскоре пришли друзья и принесли городских кукол,
наряженных в ленты и кружева; там были крошечные тарелочки, стульчики, столики —
сотня вещей, дорогих сердцу маленькой девочки, и все они ей очень
нравились, но она быстро отложила их в сторону ради корзинки с полевыми
цветами или мхом, ради рыбки, птички, зверька или малыша, ясно
демонстрируя свой вкус
Она предпочитает природу искусству. Её искренняя любовь к месту, где она родилась, с его холмами, ручьями и океаном,
несмотря на то, что она молода и видела великий город у Золотых Ворот
со многими его чудесами, делает её счастливее всего в Чинике.

Здесь живёт её дорогая старая бабушка, её двоюродные братья и сёстры, не говоря уже о маленьком ребёнке в ситцевом чепчике, принадлежащем Апуку, к которому она
питает искреннюю любовь и вид которого для неё лучше всякого лекарства.

В июле мы с нетерпением ждали прибытия пароходов, и
Все вновь прибывшие, высадившиеся в Чинике, приветствовались. Многие просто проезжали мимо по пути вверх по Рыбной реке к рудникам, и со всех сторон звучали хвалебные речи о земле, где добывают «офирское» золото. Некоторые оставались на лето. Здесь люди строили лодки и уплывали на них в Кичавик и Неоклук, везя с собой припасы для охоты или поиска золота.

Огород капитана на песке быстро разрастался, и все с интересом наблюдали за ним. Мы ели салат и редис, сорванные прямо с грядок, где их посеял сам капитан.
руки, и мы обнаружили, что Аджитук и Молли — довольно известные повара. Ничто не сравнится с их салатами (французские повара давно ушли,
руководство отеля сменилось, а у Молли была своя маленькая уютная кухня), а благодаря свежему лососю, дичи, свежему мясу и овощам мы наверстали упущенное за долгие месяцы зимней диеты.

 Всё это время я мечтала уехать. Каждый день я поднимался на вершину холма,
чтобы посмотреть, не идут ли пароходы с письмами, которых я
ждал. Дела, связанные с моими золотыми приисками, были сопряжены с большим беспокойством
и хлопоты, устроились как можно лучше, и когда я сел на пароход, у меня было с собой по меньшей мере три свидетельства на столько же участков, с хорошей перспективой получить ещё, но я не мог решиться остаться ещё на одну зиму. Я был полон решимости отправиться в Сент-Майкл, вверх по Юкону в Доусон и «на запад», и строил свои планы соответственно. Я получил письма от отца и брата из Доусона.

[Иллюстрация: претензия на ручеёк Бонанца.]

Как болело моё сердце, когда я думал о том, чтобы оставить маленькую больную девочку и
Чарли, который теперь стал непослушным, но всё ещё таким милым и красивым. Я
Я хотел взять их обоих с собой, но нет, я не мог.

Работа маленькой девочки ещё не закончена. У неё удивительная миссия, и
она, несомненно, скоро её выполнит. Родившись в суровом шахтёрском
лагере у подножия бесплодных холмов, она получила эскимосское имя
Яхкук, что означает «маленький холм», и она, как оазис в пустыне,
осталась здесь, чтобы радовать, любить и помогать другим.

Много раз я видел свидетельства того, как из жизни маленькой Яхкук, когда она лежала на своей больничной койке, исходили
милые и нежные флюиды. Высокий смуглый шахтёр входит в гостиную, подходит к маленькой кровати у
Мужчина подходит к окну, тихо говорит и, наклонившись к маленькой девочке, целует её. Затем её большие чёрные глаза смотрят прямо в голубые, которые смотрят на неё сверху, полные красные губы растягиваются в искренней улыбке, а единственная ямочка на гладкой круглой щёчке становится ещё глубже, и маленькие ручки обвивают его шею. Когда мужчина поворачивается, на его лице появляется мягкое и нежное выражение, как будто он смотрит на какое-то прекрасное далёкое зрелище, и, возможно, так оно и есть. Боже, даруй, чтобы сладостное воспоминание об этом
поцелуе маленького ребёнка осталось с ними на всю жизнь, и чтобы они
другие, может быть, более чистые и благородные люди.

Когда наступил август, я отплыл. «Дора» вошла в бухту утром и обнаружила, что мой чемодан уже собран и ждёт меня; оставалось лишь немного подготовиться к отъезду. Я уже попрощался со своими добрыми друзьями-миссионерами, а капитан и Молли выразили своё сожаление. Со слезами на глазах, но с настоящей болью в сердце я попрощался с ними.
Я попрощался с Дженни и сел в маленькую лодку, которая должна была доставить меня
на «Дору».

Итак, прощай, Чиник, родина северного ветра и метели.
Прощайте, ледяные поля Головина, которые так долго не таяли летом,
и Кичавик, и Чиник, чьи прозрачные стремительные воды так радовали нас весной. Прощайте, покрытые мхом холмы и тропинки, густо поросшие цветами. Прощайте, мои белокожие друзья и темнокожие «Беокуа».




ГЛАВА XXVII.

 ВЫХОД НА ПОЛЯ.

 «Сплю ли я? Снятся ли мне сны?
 Задумываюсь ли я и сомневаюсь?
 Являются ли вещи тем, чем кажутся?
 Или это видения?»


Теперь я действительно ехал домой. Это был не сон, потому что я был здесь, на
Я плыл на комфортабельном маленьком океанском пароходе «Дора», принадлежащем Аляскинской
торговой компании, и направлялся в Сент-Майкл и Доусон. Для
океанских путешествий наш пароход был идеальным во всех отношениях:
прочный, надёжный, с любезными офицерами. В последний раз взглянув на Чиник, я
отправился в свою каюту. До Сент-Майкла мы сделали только одну остановку — в Порт-Денби, новом шахтёрском городке, где в течение нескольких часов разгружали товары. Примерно через двадцать два часа после отплытия из Чиника мы были в гавани Сент-Майкла.
спускаемся на крытую баржу, которая доставила нас на берег.

Прошло почти два года с тех пор, как я впервые причалил к этому причалу, - тогда в
снежную бурю, теперь под дождем, - тогда с моим братом, теперь один. Не на
все, как Нома в этом маленьком тихом поселке Михайловский на берегу моря.
Ни салунов, ни беспорядочной местах допускается по острову. То, что
раньше было солдатской столовой, теперь превратилось в небольшой, но опрятный ресторанчик,
где я съел хороший бифштекс с аппетитом, допустимым на Аляске
.

На улицах и около казарм было много мальчиков в синем, в то время как
Во время ужина гостиные отеля были переполнены офицерами, их жёнами
и дочерьми, все в богатых и модных нарядах. За роялем в гостиной
две дамы исполняли дуэт, в то время как шёлковые юбки других
аристократически шуршали по толстому ковру, а джентльмены в смокингах
и мундирах с золотыми шнурами изящно позировали и беседовали.

Что касается меня, то мне пришлось решительно подавить чувство тоски по дому,
когда я надела своё старое дождевое пальто и с зонтиком и сумкой потащилась
в темноту и под дождь искать свой багаж. Я уже
Я договорился о перевозке в пароходном агентстве, где от любезного управляющего делами Аляскинской коммерческой компании в этой стране я получил самое вежливое обращение, о котором только мог мечтать. Без промедления я нашёл свой чемодан и поднялся на борт парохода «Юкон» Т. С.
Пауэр.

 За несколько месяцев до этого произошло объединение трёх крупнейших транспортных компаний Аляски, включая Аляскинскую коммерческую
Компания, и теперь я путешествовал с последней под названием
«Северная коммерческая компания», но я чувствовал себя в безопасности, как если бы
под руководством старого и надёжного друга, и был вполне доволен.

Мне предстоял долгий путь.  Мы должны были добраться до Доусона за четырнадцать дней, если не столкнёмся с задержками, но быстро усиливающийся ветер предупредил нас, что мы можем столкнуться с чем-то подобным там, где мы находились, и так оно и было.  Два дня и две ночи наш пароход стоял под защитой острова, не решаясь выйти навстречу бушующему шторму. Напрягаясь,
скрипя, раскачиваясь то в одну, то в другую сторону, мы лежали в ожидании,
когда утихнет шторм. Ни один речной пароход с кормовым колесом и мелководьем
Осадка позволяла нам спокойно пересекать бурное море на протяжении шестидесяти миль до
устья Юкона, и мы старались быть терпеливыми.

Рано утром на третий день мы отправились в путь и двенадцать часов
пробирались по водам, то погружаясь носом в морскую пучину, то взлетая
высоко в воздух, чтобы в следующий момент столкнуться с поднимающимся
волном, который с грохотом и тряской заставлял дрожать все судно.

Когда, наконец, мы добрались до Юкона, возникло ещё одно препятствие, и мы
застряли на песчаной отмели. Вскоре два других парохода встали на якорь рядом с нами,
ожидая, как и мы, прилива, который вынес бы нас на берег.

Ночью мы лежали в полном безмолвии. Индейцы на каноэ приплывали с рыбой и
разными диковинками на продажу, и мы смотрели на огни других пароходов.

 Когда начался прилив, мы отошли от отмели, но вокруг была
скучная однообразная картина, и только на следующий день мы вошли в холмистую местность, и мне было позволено снова увидеть дорогие моему сердцу деревья, которых я не видел с тех пор, как покинул Калифорнию.

В Анвике на борт поднялся маленький учитель-миссионер, направлявшийся в
Филадельфию, который провёл семь лет среди местных жителей в этом
Епископальная миссия без отпуска, и ее рассказы были чрезвычайно интересными
.

Наши дни прошли без происшествий. Сломанный кормовой штурвал, вынужденно упирающийся в песок
отмели, частые остановки на лесных складах с кратковременной пробежкой по берегу
чтобы набрать осенних листьев и понюхать лес, это было
наша многодневная жизнь на пароходе "Юкон". Через некоторое время ночей
выросла слишком темно для безопасного хода, и лодка была привязана до
дневной свет.

Русская миссия, Танана, Рампарт, форт Юкон и Флэтс остались позади,
и дни тянулись мучительно долго. Мы буквально продирались наверх
Поток был маловодным, и нам приходилось бороться с тёмными ночами, но
второе лето было тёплым и солнечным, и холмы были
ярко раскрашены.

Однажды утром мы подошли к возвышающейся скале Рокетт, названной так
лейтенантом Фредериком Шваткой во время его исследований Юкона за несколько лет до этого, и с которой связана интересная индейская легенда.

Эта огромная скала (как гласит легенда) когда-то была частью западного берега Юкона и одной из пары возвышающихся скал примерно
одного размера и с похожими характеристиками. Здесь две огромные
Скалы жили в супружеском блаженстве на протяжении многих геологических периодов,
пока, наконец, семейные распри не вторглись в их каменистый дом и не
закончились тем, что бесчувственный муж выгнал свою сварливую жену на
дальнюю равнину и изменил русло великой реки так, чтобы она
текла между ними, подчёркивая вечный развод. Скала и утёс до сих пор известны как «старик» и «старуха».
Утёс стоит отдельно на низком плоском острове, с обеих сторон которого протекает мутный
Юкон.

 В это время года дни на Аляске заметно короче.
и мы не удивились, обнаружив, что в пять часов вечера уже стемнело, а ещё через несколько часов, когда пароход пришвартовался к берегу, мы заметили жуткое одиночество тёмного, благоухающего леса.

 Однажды вечером после ужина несколько пассажиров сидели без дела в салоне нашего парохода. Многим надоели карты, или они проиграли свои
деньги, и, столкнувшись с более удачливыми игроками,
они прекратили игру и стали искать себе другое занятие. Шахтёры слонялись без дела,
разговаривая о золотых приисках, о своей летней работе и опыте.
Кёрли и его черноглазая жена какое-то время внимательно слушали.

 Старый шахтёр был прирождённым рассказчиком и знал толк в хорошей истории.  Лодка была пришвартована на ночь, и вокруг нас царила тишина.  Это было подходящее время и место для рассказа.

Наконец Большой Кудряш отодвинул свой стул подальше от стены и
удобно поставил ноги на перекладины; затем, переложив табак из одной щеки в другую, он спросил, слышал ли кто-нибудь из присутствующих историю о Нельсоне и призраке. Никто её не слышал, и после некоторых уговоров он рассказал её.


«Призрак с Сорок-Майл».

Аляска уже давно посмеивается над старыми индейскими легендами, но жители Юкона до сих пор
загадочно вздыхают по ночам, когда по округе бродит призрак убитого человека. После ажиотажа, вызванного открытием
Бонанза-Бара и сенсационными богатствами Франклин-Галч, произошло убийство
старого француза по имени Ла Саль. Индейцы танана совершили преступление в 1886 году. Они пересекли горы и добрались до Форти-Майл, где убили Ла Саля
в его хижине у устья ручья О’Брайан. Топорами и дубинками
голову старого француза размозжили до неузнаваемости.

Три месяца спустя на земле лежал толстый слой снега. На ветвях
деревьев он упорно держался, и каждый новый слой цеплялся за предыдущий,
потому что не было ни дуновения ветра, которое сбросило бы его на землю.
Время от времени мёртвая ветка, слишком отягощённая выпавшим снегом,
внезапно ломалась и бесшумно падала на перистые хлопья, присоединяясь к своим спящим товарищам — листьям.

[Иллюстрация: НА РУЧЬЕ БОНАНЗА.]

В январе можно было увидеть двух мужчин, которые вели свои упряжки по замёрзшему ручью, впадающему в реку Форти-Майл. Они
Они хотели добраться до устья ручья, прежде чем остановиться на ночлег.
Они слышали о хижине, в которой планировали переночевать,
хотя она была заброшенной, и они были почти на месте.

Мужчины были шведами. Они были сильными и выносливыми парнями, и, хотя иней покрывал их одежду и свисал сосульками с лиц, они с довольным видом бежали за упряжками в полумраке, так как светила только луна.

"Эй!" наконец крикнул Свонсон своему товарищу. "Как думаешь, это то самое место?" и указал на смутные очертания бревенчатой хижины чуть впереди.

— Думаю, да, но мы это выясним. Я почти умираю от голода и в любом случае должен скоро остановиться, — решительно сказал Нельсон. — Нам нет смысла идти дальше сегодня вечером.

 — Я тоже так думаю, — ответил он, когда собаки остановились у двери, и мужчины вошли в хижину. Внутри они обнаружили просторную комнату с одним окном. Очевидно, с другой стороны была комната, но без
соединяющей их двери, так как две хижины были построены рядом, чтобы
сэкономить на возведении одной стены.

"Мне и здесь неплохо, и гораздо теплее, чем в палатке. Мы
оставим здесь собак до утра, а сами зайдём внутрь," — сказал добродушный Нельсон.
уже выпрягал собак из саней.

Свенсон сделал то же самое. В следующий момент их небольшого магазина была перенесена в
домик, дерево было собрано, и веселый огонь вскоре загудели на
дымоход.

После того, как мужчина съел свой ужин и собаки были накормлены, трубы
их вывели наружу; и, растянувшись на своих меховых спальных
мешках перед огнем, шахтеры курили и болтали, давая отдых своим
уставшим конечностям.

Внезапно в полуночной тишине они услышали странный шум в другой части хижины. Кто-то стонал и звал на помощь.
Этот звук нельзя было спутать ни с чем, и оба мужчины проснулись и стали внимательно прислушиваться.

Это был крик человека, попавшего в беду.  Звуки становились всё более леденящими кровь.  Нельсон, не в силах больше сдерживаться, выбежал на улицу, чтобы выяснить, в чём дело.  Подойдя к окну, он заглянул внутрь.  От увиденного у него застыла кровь, и он словно в трансе застыл на месте. Это был образ мужчины, окружённого облаком белого, похожего на туман, фосфоресцирующего света, с глубоким шрамом, похожим на кровоточащую рану, на виске. Затем вспомнилась забытая история об убитом Ла Салье
Это пришло ему в голову, и на несколько минут он застыл на месте, парализованный ужасом от этого зрелища.

 Призрак полулежал на полу, подняв руку, словно защищаясь от удара каким-то смертоносным оружием.  Наконец, в отчаянии от своего ужаса, Нельсон позвал своего напарника на помощь.  Когда тот подошёл, он набрался смелости, чтобы подойти к двери в другом конце хижины и попытаться её открыть. Его удерживало какое-то сверхчеловеческое существо, которое позволило
открыть дверь лишь частично.

При виде призрачного гостя Свенсон не так сильно испугался, как его друг, и, будучи человеком любознательным, захотел выяснить, существует ли привидение на самом деле. Он позвал, требуя сказать, кто это, но ответа не последовало.

  Таинственные, неземные звуки по-прежнему доносились из-за двери хижины. Ни
один порыв ветра не мог бы издавать такие звуки, если бы бушевала буря,
но стояла мертвая тишина, и ни один ветерок не колыхал ни


Тогда Суонсон собрал остатки своего быстро исчезающего мужества и
сказал: «Во имя Отца, Сына и Святого
Дух, ты демон, человек или призрак?

Внезапно дверь открылась, и в неясном, туманном свете
привидение подняло руки к звёздам, словно в молитве, затем стало
темно, и призрачный гость исчез, словно земля поглотила его
навсегда.

Переосмысливая эту историю позже, я пришёл к выводу, который кажется разумным:
по всей вероятности, какой-то удачливый старатель спрятал в хижине на ручье или рядом с ней
какое-то количество золотых сокровищ и, желая отпугнуть других, с успехом распространял историю о призраке.

Когда мы добрались до Игл-Сити, я телеграфировал брату, чтобы он встретил меня на
причале парохода в Доусоне, и моё сообщение было отправлено одним из «синих»
мальчиков дяди Сэма, которые заведовали конторой.

За два года, прошедших с моего последнего визита, город значительно
вырос и теперь мог похвастаться новыми правительственными зданиями, офицерскими
квартирами и пресвитерианской церковью, а также новыми магазинами.

После Кудахи и Форти-Майл мы подошли к Доусону, и в утреннем тумане пришвартовались в
городском порту, где нас встретила обычная толпа людей. Я отплыл из залива Головин
семнадцать дней назад. Там, среди
другие ждали моего брата и его маленького сына, и моя радость от встречи с ними
была велика. Приземлившись, до моего доброго старого отца было всего несколько минут ходьбы
, и жена моего брата была недалеко.

Теперь я был практически дома, потому что дом - это то, где находятся наши дорогие, а
окружение - это мелочи.

Три счастливые недели я побывал везде и приняли к сведению
улучшения в лагере, так как я видел его последний раз. Теперь это был более чистый город
во всех отношениях, с лучшим порядком, хорошими дорогами и мостами, новыми правительственными
зданиями, почтовым отделением и прекрасной большой школой. Новые каркасные церкви
В большинстве случаев на смену старым бревенчатым домам пришли новые. Появилась новая роскошная резиденция губернатора, в которой никогда не будет хозяйничать его жена, так как она и ее ребенок погибли за несколько недель до этого во время кораблекрушения на острове Линн-Канал; и все так же неустанно текли золотые реки Клондайка, которые я теперь решил посетить.

[Иллюстрация: река Скагуэй, вид из поезда.]

Однажды ясным тёплым днём мы с сестрой, взяв за руку маленького мальчика из нашей семьи, отправились в Бонанза-Крик. Мы направлялись в дом
друг, который пригласил нас, и мы хотели остаться на ночь, как
расстояние в пять миль. Мой "Кодак" и три больших красных яблок взвесил
мало в наших руках, и мы повернули к реке klondyke не в высокий
духи.

На протяжении мили дорога была окаймлена бревенчатыми домиками на склоне холма, с
знаменитой маленькой речкой, протекающей с другой стороны. Мы пересекли прекрасную
Огилви-Бридж, и вскоре мы оказались на Бонанза-Крик, ручье,
который вместе с Эльдорадо подарил миру, пожалуй, большую часть
золотых сокровищ Клондайка на сегодняшний день. Следуя по тропе,
сокращая путь, мы пересекали шаткие пешеходные мостки, отдыхали на бревнах вдоль тропы
и пробирались по болотистым местам, пока наши конечности не устали.

Повсюду были свидетельства трудолюбия шахтеров, но
участки и хижины выглядели заброшенными. Лишь в нескольких случаях мужчины были на
работах недалеко от устья ручья. Многие люди шли туда и обратно.
Доусон, а также велосипеды и повозки были многочисленны.

Когда мы добрались до места назначения, мы прошли пять миль под палящим солнцем,
были голодны и замёрзли, но нас ждал тёплый приём от мистера и миссис
М., а также хороший ужин.

После небольшого отдыха нам показали территорию. На склоне холма в ряд строились три бревенчатых домика, один из которых уже был заселён семьёй М. Мистер М., а также другие владельцы участков поблизости, прокладывали туннели в горе, и за оврагом полным ходом шли горные работы. На участке М. готовились к зимним работам, и ожидалось, что к весне будет вывезена ценная порода. На протяжении трёхсот футов
один туннель уходил в гору позади хижин, и нас пригласили
войти в него.

Надев самые тёплые вещи и взяв в руки свечи, мы последовали за нашим проводником, хозяином, на некоторое расстояние. Это было похоже на прогулку в холодильнике, потому что стены и пол туннеля были крепко заморожены и сверкали льдом. Были ли яркие пятнышки, которые мы видели, всегда иней, мы не
спрашивали, этикет не позволял проявлять излишнее любопытство, но по
довольным кивкам и улыбкам мы поняли, что это было хорошее
утверждение, хотя мистер М. только недавно купил горсть пухлых золотых
самородков, от которых у нас на глазах выступили слёзы (потому что они
нам не принадлежали).

Здесь мы провели всю ночь, наслаждаясь вечером звуками граммофона. На следующее утро мне принесли мой «Кодак», и перед отъездом домой я сделал несколько снимков, чтобы взять их с собой.

 Обратный путь в Доусон был намного легче, чем дорога к прииску.

 После этого мы приготовились к отъезду из Доусона в Сиэтл и вскоре отправились в путь. И снова я был вынужден попрощаться с отцом и
братом, хотя они должны были последовать за нами через месяц, и мы с
сестрой стояли с маленьким мальчиком на палубе парохода,
махая им на прощание.

Теперь мы путешествовали с роскошью. Мы занимали большую и элегантную каюту,
ели первоклассную еду, и нам ничего не оставалось, кроме как наслаждаться жизнью.
Чтобы пересесть с парохода на паровые вагоны в Уайт-Хорсе, который теперь был хорошим шахтёрским городом,
потребовался час времени, а поездка на день в Беннет и через Уайт-Пасс в Скагуэй
была настоящим удовольствием.

Мы обнаружили, что тихий маленький порт Скагуэй кишит людьми, спешащими на пароходы, и, словно для разнообразия, нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти наши чемоданы в таможне и
на пароходе в темноте позднего вечера; но, наконец, всё было успешно завершено, и мы в последний раз взглянули на Скагуэй.

Через одиннадцать дней после отплытия из Доусона мы достигли цели нашего путешествия и
причалили в Сиэтле. Возвращение домой стало источником радости для наших дорогих
ждущих нас людей, а также для нас самих; наше благополучное прибытие стало ещё одним
доказательством милосердия и благости Бога.