Глава 4 - Протест

Планета Сварг, город Даксим Друва
Городская эстакада

5 апреля 2332 года


- ...Ная, вы можете объяснить как можно ездить на машине без стоп-сигналов?
- Я всегда ездила на такой машине. Возможно, дело в том, что у наших братьев и сестёр лучше развито объёмное зрение, плюс оно менее инертно. Когда я смотрю ваши фильмы поры 24-х кадров в секунду я вижу каждый кадр, а вы нет, для вас они сливаются в одну плавную картину. Иначе говоря я раньше и быстрее замечу если едущая впереди машина начнёт тормозить.
- Вечная темнота...Наша врач говорит, что уже сейчас небо в полдень сереет, но я ничего такого не замечаю.
- Возможно дело в световом загрязнении? В городе слишком много источников искусственного света и вы не замечаете свет естественный. Скорее всего за городом светлеющее небо за городом заметно, а в городе - нет.
- Вы тоже скажете, что лучше жить мыслями о светлом будущем?
- Видя как вас угнетает сегодняшняя тьма я именно так и скажу.


С эстакады они уже съехали и Найя продолжая использовать полицейскую светотехнику делает 350 километров в час, не меньше. Даня уже пошёл на курсы вождения, но пока ему читают только теорию. Между делом ему сразу сказали, что азадийские ПДД намного сложнее унаследованных от Земли и от ООН. Раскрыли тайну отсутствия дорожной разметки и дорожных знаков - оказывается всё это есть в Сети, и азадийцы могут складывать два сенсорных слоя, естественный и накладываемый. Иначе говоря, в их зрительном центре формируется картинка, где дорога уже разделена на ряды, они уже видят все скоростные ограничения в каждом ряду, полосы разгона и торможения, и многое другое. А Дане придётся выработать чутьё и идти по траффику, когда он сдаст экзамены и его выпустят на дороги. Но вот Найя уже подъехала к бару, и у Артамонова чутьё, что то, зачем его пригласил Ямамото это надолго.

- Ная, давайте сделаем так - я отпускаю вас. Как мы с шефом закончим, я напишу.
- Договорились, не буду говорить до свидания.


Даня уже держит в правой руке карту доступа и смотрит как полицейская машина уезжает вдаль, размётывая лужи. Как выяснилось, Найя в окружном управлении отвечает за эдакий полицейский детский сад. Ей подчиняются примерно полторы дюжины копов самых младших званий, кандидаты в операторы и младшие операторы. Она уже сразу настраивает их на здоровую волну, чтобы они даже не рассчитывали на взятки. Но, как она признаётся, получается не очень. Жалование полицейского в её звании хватает на то, чтобы снимать комнату с протекающей крышей и питаться чем попало. Иначе говоря, её лекции о том, что взяточничество - зло, ложатся на не слишком благодатную почву. И улучшений ждать неизвестно когда - горсовет на себя из налогов ничего не тратит, там собрались люди-энтузиасты, но городской бюджет они не наполнят. А с налоговой дисциплиной дела плохи, ведь множество азадийцев исповедует принцип что я не плачу налоги и ты не плати. За что брать налоги с ракнайских проституток? За то, что они рассчитывают только сами на себя? Ситуация с городским бюджетом напоминает замкнутый круг, за эти несколько дней в Даксиме Найя уже смогла высказать своё мнение.

Даню ждёт Ямамото, а он задумался о "возвышенных материях". Вот он приложил карту к валидатору, а там внизу снова страстные пассы на рояле...

- Здравствуйте, Ямамото-сан.
- Здравствуй, Артамонов. Учишься водить машину?
- Пока только теория и там, если честно, натурально мозги вывихиваются.
- Понятно. Сделай паузу, глотни рисового вина. Присядь, забудь обо всём, я сейчас подойду.


Ямамото что-то ещё пару минут доигрывал, но на то, что к рисовому вину Даня так и не притронулся ничего не сказал. Вероятна причина проста и банальна до безобразия - трезвый агент лучше нетрезвого.

- Артамонов, работа в северо-западном округе завалена. В Жулевску стреляли, она ходит с поломанными рёбрами и ревьмя ревёт что ничего не может сделать. Там наглый и возрастной полицмейстер, что с ним может сделать 36-ти летняя полячка?

Артамонов, в городе живём не только мы и полицейские. Ещё, как это ни странно, есть люди. И люди работой полиции в округе крайне недовольны, с них дерут налоги, а они даже не могут спокойно отпустить детей в школу. Люди планируют большой митинг перед зданием управления, чтобы высказать полицмейстеру своё фи. Тысяч 50 это вряд ли, скорее будет 150, может даже 250. Представляешь, какая орава? А здесь уже выработалась дерьмовая "традиция" провокаций на митингах, тут нам и нужен ты.
- Ямамото-сан, я то что могу сделать?
- Ты не заметил, что крыша у бара перестроена, она стала на пять метров повыше? И туда на крышу есть лестница, а на самой крыше теперь стоит "Цикада". Иди и осваивайся. Митинг через три дня, я уже внёс в полётное задание площадь за которой нам надо будет понаблюдать. Вспомни, что такое водить "птичку", прикинь, где можно незаметно зависнуть и получить нужные для нас кадры.

Вот тебе мастер-ключ, и, как твои говорят, вперёд и с песней, барабан на шею.

***

Даня поднялся наверх и увидел почти то, что ожидал увидеть. Говоря конкретнее, перед ним Ми-135БМ3 - предпоследняя спецназовская модификация конвертоплана, давным-давно, ещё в 2273-м разработанного в люберецком районе Москвы. Тогда "Цикада" была дорогой, технологичной и превосходила всё, что было на вооружении в земных армиях. На сегодняшний день, точнее по сегодняшним меркам у неё нет ни скорости ни брони - одно прямое попадание сколь-либо тяжелой ракеты и машина гибнет вместе с экипажем. Но таких боёв в городе не ожидается, а если не считать возможности, что машину будут интенсивно обстреливать из ракетомётов, то её вполне хватит. Тем более для задач зависнуть и проследить. Продолжает идти дождь, он стекает на огнеупорную крышу, очень вовремя уложенную здесь. Ведь даже если взлетать в самом щадящем режиме под машиной окажутся потоки раскалённого воздуха и она с лёгкостью убьёт неприспособленное покрытие.

Даня закрыл глаза, в последний раз он видел "Цикаду" на расстоянии вытянутой руки в сентябре 24-го, семь с половиной лет назад. Тогда они уже отвоевались и он смотрел на боевую машину как на боевую подругу, которая уже не пригодится. Эту машину поставили без вооружения, без ракет и бомб, впрочем разрисовали надписями ГУВБ\MISD. Но поставили с полностью снаряженным орудием - блоком из четырёх рельсотронов, развивающим достаточную точность и скорострельность. Даня подрыгал головой, он не хочет больше жать на гашетку. Но лётные навыки нужно восстанавливать. Он нажал на кнопку возле фонаря для пилота и инструктора и по ступеням залез в кабину. Вспомнил куда надо нажать чтобы фонарь опустился и куда вставляется мастер ключ. Машина на старт, точнее на прогрев. В "Цикаде" стоят два компактных термонагруженных турбореактивных движка достаточной мощности, перед взлётом их желательно погреть хотя бы секунд сорок. Вот разогрев закончился и Даня подал штурвал сложной формы на себя. Вибрация двигателей прекрасно поглощается корпусом и Артамонов видит только то, что машина оторвалась и начала набирать высоту. Стрелка альтиметра начала вертеться ухватившись за городской абсолютный ноль. Только набрав примерно 150 метров высоты Даня понял почему город называют Джаминь, то есть Яма.

Дело в том, что очень давно именно сюда ударил тяжёлый метеорит, покрупнее тунгусского. Ударил и создал немалый метеоритный кратер, весь Даксим находится в этом кратере. Но это было давно, тысячелетия назад, за которые та же дождевая вода успела поработать над породой. В итоге в городе образовались локальные возвышенности и низменности, но то, что центр города находится на наименьших высотах осталось неизменным.

Даня помотал головой, вспомнил, что он в кресле пилота, а не слушает краткую историческую справку об истории города от Найи. Также вспомнил, что он не на тайном задании, а в огромном мегаполисе с кучей частной авиации. А раз так, то он включил габаритные навигационные огни и, включив автомат наклона двигателей, подал штурвал от себя. "Цикада" начала набирать скорость и скоростомер показал что-то отличное от нуля. Машина разгоняется и Артамонов прижимает её к городской застройке по мере того как растёт скорость. Вот "Цикада" разогналась примерно до 550 километров в час и Даня вспомнил свой разговор с Найей о том, почему он не видит сереющего в полдень неба. Всё вокруг оттенков жёлтого, включая низкие облака, на этом фоне приближение настоящего дня действительно незаметно. Скорость уже около семисот и Даня наконец вспомнил о полётном задании - в северо-западном округе есть небольшая площадь которую, вероятно, полностью займут протестующие через три земных дня. Нужно отметить что именно земных, потому что сутки на планете длятся сорок с половиной часов и здесь "через три дня" будет послезавтра. Артамонов уже подлетел к искомой площади, завис в воздухе и начал аккуратно сдавать назад, попутно пользуясь камерами слежения чтобы найти себе местечко куда можно будет посадить конвертоплан и сидеть "не отсвечивая" во всех смыслах. Дане нужна не одна такая точка, желательно две или три, между которыми будет перемещаться если всё будет нормально и о самом факте слежки со стороны ГУВБ будет лучше умолчать. Артамонов проверяет оптику, словом убеждается, что с его точек наблюдения будет объективная картина, что он, если нужно, увидит не только толпу, но и отдельные лица

***

Бар "The Afterlife"

8 апреля


Последний брифинг. Четырнадцать агентов стоят, Ямамото сидит на перевёрнутом стуле так, чтобы на спинку можно было опереться локтями, сами руки скрестить, а подбородок положить на выдвинутые большие пальцы.

- Все собрались и все даже трезвы? Это практически достижение. И так через полчаса вы сядете по машинам, доедете до северо-западного округа и оставите машины в случайных местах. Затем сольётесь с уже начинающей собираться толпой и будете наблюдать за процессом из толпы. Артамонов никуда не едет, он у нас летит. Артамонов - наши глаза сверху на всё происходящее, если на площади начнётся что-то не то он увидит что именно не так. Хотелось бы надеяться что ничего не будет, но не все азадийцы понимают, что право на мирный протест незыблемо и за любое воспрепятствование ему мы караем абсолютно безжалостно. Всё, все по коням, всем удачи.


Все уже разошлись и Даня остался наедине с Ямамото. Остался чтобы задать вопрос на которого нет ответа у него самого и, более чем возможно, нет ответ и у куратора.

- Ямамото-сан, если провокация, что мне делать? У меня ведь ничего нет!
- Артамонов, а что у тебя может быть? Всё, что можно повесить на "Цикаду" - оружие слишком неизбирательного действия. Начиная с ракет и заканчивая ампул с нервно-паралитическим или даже слезоточивым газом. Нет, твоя задача - только наблюдать. Конечно держи со мной связь, и давай что-нибудь скрестим чтобы всё прошло нормально. Вылетай и устраивайся в своей точке обзора.
- Есть.


Даня уверенно, но без особой спешки взбегает наверх, устраивается в кресле пилота "Цикады", начинает прогрев двигателей и планирует свои действия. Его точки обзора - крыши трёх заброшенных складов в восьми километрах отсюда. Он взлетит без огней, проследует на минимальной высоте и, когда устроится, будет лишь слабозаметной железякой в городе дождей. Вот он уже взлетает, сразу же прижимается к застройке и гонит не слишком сильно, чтобы не быть неприятным нежданчиком для окружающих. Буквально полторы минуты полёта и Даня уже на месте. Он садится, снижает обороты двигателей до холостых чтобы быть максимально незаметным и включает камеру.

Вот он видит окружное управление полиции, цепочку полицейских с ростовыми щитами перед зданием, видит площадь, она полностью заполнена людьми. Заполнена не только площадь, она всех людей не вместила, люди также на четырёх  прилегающих улицах. В кабине конвертоплана холодно, Даня увеличил режим работы нагревателей и достал термос с горячей маридной с успокаивающими приправами. Потягивая напиток Артамонов видит как стекла заливает дождь с грязной водой, это шахта, громадину которой видно из любой точки города, работает без воздушных фильтров ещё с военных времён. Артамонов снова смотрит на картинку с камеры - люди стоят практически под ливнем а к ним никто не выходит. Но вот на картинке шевеление, в толпе оказались ракнайские дети, и они быстро прокладывают себе путь к оцеплению.

- Ямамото-сан?
- Да, Артамонов?
- Сейчас начнётся... В толпе появились ракнайкие детки, я шкурой чую - это не к добру.


Даня всё почуял правильно - полицейские подняли щиты и секунд через десять в их сторону полетели камни, выдранные детьми из мостовой.

- Детки с полицией заодно!
- Что там происходит?!
- Оцепление растягивается, дети стараются толпу покинуть. Та-ак, копы достали резиновые дубинки - началось. И что, мне это просто снимать?


Ямамото задумался, тем временем на камере виден полицейский беспредел. Копы валят первых попавшихся под руку, остальным наносят удары веером.

- Артамонов, лети туда и используй матюгальник по своему усмотрению. Импровизируй!
- Есть импровизировать.


"Цикада" сорвалась с места и теперь уже летит со всеми включёнными огнями. Долетев Даня повис над площадью, включил посадочное освещение и через громкоговоритель пытался увещевать полицейских что всё, что они творят "немного" незаконно и они обо всём ещё сильно пожалеют...

***

Район Барадан-Пурва

13 апреля

- ...Ная, а вы что обо всём этом думаете?


Найя везёт Артамонова с очередного занятия по вождению на работу. "Обо всём этом" - конечно же последние события. Силовой разгон митинга и позже, как выразился Ямамото, "полный уход в несознанку". Полицмейстер северо-западного округа понял, что обо всём знает ГУВБ ещё когда "Цикада" зависла над площадью и Даня своей "импровизацией" сильно сокращал число жертв полицейского насилия. Но оно итак немаленькое - в больницах остаются ещё три сотни людей с травмами разной степени тяжести в том числе открытые ЧМТ, переломы рёбер, серьёзные ушибы внутренних органов. Есть даже двое трупов, но грамотная защита в суде развалит этот пункт обвинения, ведь двое погибших "получились" не от того, что их забили насмерть на месте, они "получились" от того, что пропускная способность бригад неотложки ограничена, врачи не слишком компетентны, и двое человек с серьёзными  внутренними кровотечениями сочти неприоритетными. Но апеллировать к такому - всегда последнее дело, и совершенно однозначно, что небольшими сроками все участники "действа" не отделаются. А сейчас все они заперлись в здании окружного управления с оружием и Даня прекрасно понимает, почему они так сделали. Если описать азадийцев в двух словах то хватит фразы никогда не сдавайся, так что...ни полицмейстер, ни запершиеся с ним его подчинённые не сожалеют о произошедшем, жалеют лишь о том, что их "спалили". Они не верят в новые законы, "какие-то там" права и сделают так же как и сделали бы на войне - будут биться в полном окружении.

- Даниил Николаевич, мне сказать то, что вы хотите услышать или то, что я думаю на самом деле?   
- Конечно то, что вы думаете на самом деле!
- Тогда я вижу большую глупость. Было бы относительно несложно выйти к людям, заявить им что сотрудники демотивированы низкой заработной платой и непониманием людей. Сказать только это и, как вы говорите, дать пару выйти наружу. Большая глупость проводить провокацию с участием детей бывших подданных императора и надеяться на то, что это останется незамеченным. И уж тем более большая глупость не сдаться после произошедшего, а...у меня даже слов нет. Но это с одной стороны. С другой стороны наши суды имеют ярко выраженный карательный характер и, извините за прямоту, одним трупом больше, одним трупом меньше.
- Хотите сказать, что...
- Что суды не оценивают поведение преступника после преступления. Явка с повинной, чистосердечное признание, всё это никак не отражается на приговоре и не мотивирует не множить насилие.
- Вы обрадовали. В кавычках, разумеется.
- Вы просили меня сказать что я думаю на самом деле.
- Ная, к вам то какие вопросы? Спасибо что прояснили насчёт судов. Иными словами им однохренственно впаяют пожизненное, и у них нет нет никакого разумного резона сдаваться. Это плохо, но это нужно было знать.
- Кажется у вас, Даниил Николаевич, собралась большая компания?
- Естественно, есть нам нужно повязать полицмейстера и четыре сотни полицейских. Ная, большое вам спасибо за всё, но мне нужно работать.



Даня вышел в дождь и даже не услышал ответа Найи. Она уехала прочь, а Даня оглядел множество машин припаркованных у бара. Агенты в толпе тоже пострадали, но всё самое важное у них было прикрыто тяжелыми бронекостюмами, а ссадины и синяки на лицах врачи убрали сразу же. Кроме этого здесь какое-то подкрепление с других планет, вроде бы две штурмовые группы из центрального аппарата ГУВБ. Словом, кампания собралась немаленькая. И это не говоря о том, что Ямамото вызвал к себе командующего учебным корпусом, расквартированным у космопорта и не меньше трети дивизии призывников второго года службы сейчас держат полную блокаду вокруг окружного управления. Но эти парни - не больше чем грозно выглядящая массовка, и ни в какой бой они не пойдут.

-...Ямамото, какого чёрта вы отказались от помощи армейской авиации?!
- Нам не нужно разносить всё здание к едрене матери. Со всем остальным справится мой пилот, вот и он, лёгок на помине.


На Даню упялились сразу два больших чина из ГУВБ, кроме Ямамото в баре ещё какой-то очкарик с бакенбардами, стоящий на пару ступеней выше их куратора. Упялились, так сказать оценивающе, дескать сможет ли Даня выполнить нестандартную задачу или нет.

- Артамонов, как я понимаю это вы. Объясните как вы поняли то, что вам нужно будет сделать?
- Избегать огня противника, нашпиговать здание ампулами с нервно-паралитическим газом так, чтобы засевшие там копы вышли за дозой антидота сами.
- Браво. Скажите, милсдарь, когда вы выполняли вашу последнюю боевую задачу?
- В 23-м. С точной датировкой могу ошибиться.
- А после провели пять лет в реабилитационном центре отбывая принудительное лечение. Артамонов, если по вам начнут палить? Знаете, так это серьёз вознамерятся вас сбить.
- Воспользуюсь орудием моей "птички". Я думаю, достаточно снести ногу стрелку чтобы он потерял всякий интерес к происходящему.
- Ха, а мне нравится ваш здоровый цинизм! Ямамото, ваш пилот - какой надо пилот! Начинаем!


Большой чин из ГУВБ пьян, от него разит перегаром, судя по всему он порядком проредил запасы рисового вина у Ямамото. И теперь он скомандовал "начинаем". У Дани похолодело в кончиках пальцев, до него быстро дошло что он будет едва ли не богом этой операции, от него во многом будет зависеть насколько она будет кровопролитной, потому что большой чин уже назвал его "каким надо пилотом", и итоговые рапорты начнутся и закончатся этой конструкцией. Ямамото посмотрел на Даню весьма говорящим взглядом, вроде того что смотри не зазвездись и не жми на гашетку больше необходимого. Тебе же жить потом после этого.

***

Машина Артамонова в воздухе. К "Цикаде" Дани даже присобачили проблесковый маячок, так что сейчас он медленно приближается к зданию окружного управления со всей светотехникой, совершенно не скрывая факт своего присутствия. Даня не торопится не потому, что он хочет быть жутко стильным, он приближается с включённым тепловизором, который даёт ему картинку внутри здания, по ней сразу видно кто и где с каким оружием, не найдётся ли в полицейском арсенале ракетомёт которым его попытаются сбить или куда более прозаичная "слонобойка", скажем, что-то вроде М820, которая вполне способна пробить бронестекло и прекратить существование Артамонова досрочно.

Пока такого вроде бы не видно. Даня видит силуэты полицейских с автоматами, укрывшиеся за несущими конструкциями. Вот "Цикада" поравнялась с солдатами блокады, и повисла. Сейчас матюгальник конвертоплана в полном распоряжении большого чина из ГУВБ, и он распинается, что здание окружено и из него только два выхода - с поднятыми руками или в мешках для трупов.

- Артамонов, начинай. Выбей парадную дверь.
- Есть.


На боевом дисплее Даня выделил укрепленную дверь в здание и не слишком то соображучий искусственный интеллект через полсекунды родил вопрос - "Произвести четыре выстрела для разрушения цели". Артамонов небрежно тыкнул на "да" указательным пальцем, ведь всё только начинается. На всех пилонах для вооружения его "птички" висят блоки ампул с "Камелией", нервно-паралитическим газом, которым на Земле можно разогнать легковооружённый сброд на полном серьёзе решивший поиграть в войнушку. Эта "Камелия" модифицирована для поражения азадийцев ещё в 25-м, семь лет назад, её неоднократно применяли для захвата многочисленных банд и применяют до сих пор. Здесь и сейчас беда лишь в том, что полицейские превратились в банду, и разговор с ними будет соответствующий. За солдатским кордоном уже расположилось две бригады неотложки с антидотом, а за ними два десятка автозаков, ведь после антидота будут наручники и команда лежать мордой в пол.

- Молодец. Давай, поддай газку. Не весь сразу, оставь половину.
- Приказ понял.


Цикада подалась вперед метров на сто пятьдесят, чтобы облегчить метание, сделать его более точным. Оставить половину, значит отстрелять в здание 480 ампул, каждая из которых с тяжелым металлическим корпусом весит пару кило, чтобы пробивать стекло и лёгкие укрепления. План метания ампул уже загружен в полётную программу машины, дело Дани только подтвердить его, и в здание с мерзким свистом полетели тяжелые металлические баллоны. Вниз посыпались тонны битого стекла, а как только баллоны касались твёрдой поверхности они начинали исторгать из себя тяжелый, тяжелее воздуха фиолетовый газ. Прошла минута и всё здание уже в этом газе, а фиолетовые облачка повисли в воздухе, медленно оседая вниз.

Полицейские может быть не были готовы конкретно к этому, но явно готовились к каким-то штурмовым действиям. И теперь всё здание расцвело вспышками автоматных очередей. Часть болванок бьются в бронекорпус "Цикады" и Даня подал машину назад, чтобы это было не опаснее блошиного укуса.

- Артамонов, они палят по срочникам. Действуй!
- Есть действовать.

Ещё одна волна холода пробежала по телу Артамонова когда он понял, что малой кровью ограничится не получится. Он ещё до взлёта объяснил искусственному идиоту (в смысле интеллекту), что такое выстрел по ногам. Теперь осталось лишь активировать эту часть полётной программы и постоянно жать на "да" на вопрос "Авторизуете цель?". Две минуты тапанья по одной и той же области сенсорного экрана и сопротивление подавлено. В здании оседает газ, стрельба прекратилось. И вот из главного входа потянулись сдающиеся полицейские. В основном по двое, здоровый и с отстрелянной ногой. Даня висел в одном и том же положении ещё минут двадцать с включённым тепловизором, он сам, без дополнительного приказа, повернул назад когда здание покинули все и там не было угасших целей. Бывших горячими и похолодевшими после смерти...

***

Полчаса спустя

- ...Даниил Николаевич, вам нехорошо?
- Ясен пень мне нехорошо. Ная, отвезите меня куда-то, где можно крепко вмазать. Если вы составите мне компанию, будет просто замечательно.


Машина Найи сорвалась с места так, будто она преследует сверхнаглого лихача, уже спровоцировавшего пару ДТП с пострадавшими и жертвами. Конечно Найя видит, что Дане не хорошо, он чувствует себя так, будто ему нечем дышать. Все или почти все кошмары, которые улеглись в нём во время лечения в реабилитационном центре теперь проснулись и рвутся наружу.

- Ная, вместо ваших судов сегодня карателем был я.
- Даниил Николаевич, вы не в себе, выпейте.


Найя протянула Артамонову армейскую фляжку с синтетической водкой, самой популярной дрянью среди азадийцев что на войне, что сейчас. Популярной до сих пор, потому что это пойло разлитое на Тотенгаме стоит копейки, а настоящее азадийское бухло пахнущее как разведённый сахарным сиропом абсент стоит ползарплаты.

- Даниил Николаевич, знайте, что я уважаю людей за обострённое чувство справедливости. Вы ведь не один год будете считать себя "карателем", задаваться вопросом всё ли вы сегодня сделали так. Или это было возможно сделать хоть чуточку лучше.