часть 3 глава 7

Медий привык по утрам после водных процедур беседовать с Тимократом.
Пока раб делал ему массаж с оливковым маслом и различными эссенциями, он спрашивал его как прошел предыдущий день, кого он встретил и узнавал много интересного о нравах и обычаях чужой страны. Тимократ нашел свое скромное маленькое место в этом мире, он был спокоен и излучал это спокойствие, которое переходило на Медия, когда любовь последних ночей и воспоминания о брате не оставляли его в покое. Со своим рабом он говорил обо всем, даже об Александре.
   - Царь не знал, что я был возлюбленным его матери - сказал он после той ночи, когда Александр застал их со Статирой. «Боюсь, что он мне это не простит.
- Мне кажется, что его не оскорбляют твои встречи с принцессой - произнес вслух Тимократ.
- Мать царя стоит выше.
Мгновение Медий помедлил, сравнивая обеих женщин, но потом сделал это:
 - Олимпиада была более опытная и страстная, но ее тело уже увядало. Я это понял позднее, когда узнал других женщин. Принцесса совсем юная, хотя и не такая юная, каким был ты, когда я тебя купил, Тимократ. Она нежная и сильная одновременно, как твои руки. И она любит меня.
-Ты тоже ее любишь, господин.
- Ты прав. А вот Александр ее не любит.
- Тогда у него нет оснований гневаться на тебя, господин, если он узнает о вашей любви.
Медий открыл глаза, и они улыбнулись друг другу, хотя это был только намек на улыбку. Доверительные отношения между господином и рабом не должны были переходить определенные рамки, которые традиция воздвигла между Владельцем и его имуществом.
- Ты сегодня утром принес фонтану новый мяч? - спросил Медий.
- Да, зеленый. Ты вчера сказал, что в Вавилоне не осталось зеленого цвета. Солнце все окрасило в серый цвет. Поэтому мне захотелось добавить для тебя искусственной зелени.
Медий ему кивнул. Некоторое время он радовался танцующему мячу в своем внутреннем дворе. Потом отправился к Статире.
    Когда он в следующий раз прибыл во дворец, он обнаружил, что там царит необычное беспокойство. Пажи стояли группами и взволнованно перешептывались. Их мягкие, детские лица, старавшиеся подражать строгому выражению офицеров, были огорчены, в глазах стояли слезы. Медий спросил, что случилось, но не получил ответа. Только Пердикка объяснил ему ситуацию. В вестибюле он скучающе рассматривал рельеф, на котором были изображены скифские пленники с поднятыми в мольбе руками перед персидским царем.
    Александр вернулся в плохом настроении. Вчера он осматривал заболоченные места в низовье Евфрата, которые надо было осушить. И при этом обнаружил захоронения мидийских и халдейских царей. Лодочники, незнакомые с каналами и притоками на запутанной местности, заполненной тростником и низкими пальмами, направились в мертвый рукав, который неожиданно закончился перед низким круглым зданием, покрытым мхом и лианами. Александр вскрыл его, расшифровал таблички на стенах, посетил погребальные камеры и принес торжественное жертвоприношение душам умерших. Но осушить болота теперь было невозможно, духи усопших сочли бы это оскорблением; ведь болото - это было их естественное состояние, защищенное от человеческого любопытства. Иола отругали за то, что он признался, что слышал об этих скрытых могилах. Александр считал, что за его молчанием скрывалось намерение, направленное на то, чтобы побудить его совершить кощунство, и тем самым вызвать гнев богов.
 Но это было еще не самое страшное. На обратном пути лодочники должны были пройти по узкому каналу, который с обеих сторон зарос пальмами. Александр сидел во главе передней лодки. Свисающая ветка пальмы задела его голову и сбросила в поток диадему с его головы. Паж, который стоял рядом с царем, прыгнул в воду, чтобы подхватить ее и не дать ей утонуть.
Когда он плыл к лодке, он одел диадему на голову, чтобы удобнее было плыть. Царю показалось это дурным предзнаменованием. То, что диадема упала с его головы, еще могло сойти, но то, что ее надел кто-то другой было непростительно. С пажа сразу же сняли одежду, которая указывала на его принадлежность ко двору, и связали. Коллегия жрецов Ваал-Мардука должна была вынести ему приговор.
Между тем, как сообщил Иол, его уже убили. Священники потребовали смерти богохульника, и телохранители пронзили его мечами во внутреннем дворе дворца. Царь присутствовал на казни, подозревая, что товарищи осужденного могут помочь ему сбежать.
 - Александр плохо спал, ему нужно было успокоительное, - рассказал Иол. - - Когда он обнаружил могилы, я думал, что он меня убьет.
- Какой ты тщеславный! — отругал его Пердикка. - Ты думаешь, что у Александра нет лучшего занятия, чем думать о тебе!
   Разговор прервался из-за Неарха, который вел за собой маленького бородатого человека.
- Кто это? – поинтересовался Пердикка. - Новый участник экспедиции?
Неарх не ответил. Он протиснулся со своим провожатым в угол и что-то стал шептать ему на ухо. Казалось, что маленький человек не согласен с его предложениями. Адмирал позвал на помощь Иола.
- Объясни ты ему, что царь приговорит его к смерти, мне он не верит- сказал он.
- Конечно, царь велит его казнить - подтвердил Иол. -А что он натворил?
 - Он один из ораторов, которые в Афинах во время Народного собрания выступили против Александра. Его правительство выдало его по нашему требованию.
- Это же чудо, что он еще до сих пор жив!
Пленный поднял руки к небу:
- Я не могу быть осужден без допроса!  кричал он. - Надо выслушать свидетелей! Они подтвердят, что я ничего не говорил против царя. Я лишь отговаривал ставить статую царя рядом с алтарем В храме Зевса!
- Он воображает, что это не оскорбление для царя! - выкрикнул Неарх с негодованием.
- Как может что-либо из того, что предписывают наши законы, быть оскорблением? Никто не может приказать нам нарушать наши законы, помещая изображение человека на алтари богов!
 Иол ударил его по плечу. -Тебя казнят», — заверил он. -Ты отрицал, что Александр бог!
- Нас невозможно заставить воздавать божественные почести человеку. У нас в стране правит народное собрание, а не деспот!
- Пусть он защищается по-своему, — воскликнул Пердикка. - Он увидит, как далеко он сможет зайти, и нас повеселит. Наконец-то хоть какое-то разнообразие.
Пленный засомневался и снова повернулся к Неарху. Он не был знаком с придворными обычаями, извинился и поэтому был благодарен за любой совет. Неарх разыграл обиженного и дал ему немного поговорить.
- Царь никогда не прощал осужденного, — снисходительно объяснил он.  Тебе придется просить об аудиенции перед судом. Но ты ее не получишь. у нас нет времени».
- Ты сказал, что хочешь мне помочь! - заныл пленник.
 - Теперь уже слишком поздно, Александр уже направляется в тронный зал, — ответил Неарх, повернувшись к нему спиной.
- Ты хотел показать его Александру? - спросил Иол. - Ему не нравится видеть чужие лица, когда он не готов к этому.
 Адмирал возразил:
- Царь не останется равнодушным к сюрпризам, тем более, если их можно преподнести, как послание богов.
На этом он и построил свой план. Он видел, что на троне лежал царский плащ Александра. Если бы пленный поторопился, то смог бы дойти до тронного зала, опередив царя, надеть плащ и сесть на трон. Александр бы испугался, если бы увидел в этом наряде кого-то неизвестного. Пленный должен был обратить внимание на этот момент.
 - Тебе предстоит сыграть роль сумасшедшего, — поручил ему Неарх.
 - Пробормочи несколько слов, не важно каких. Нет, погоди, напророчь ему, что еще не пришло время завоевывать другую половину света! Александр увидит в тебе посланника богов, а посланники богов не привлекаются к ответственности!
 Пердикка прилагал все усилия, чтоб сохранять серьезность:
- Поторопитесь, чтоб попасть в тронный зал раньше Александра! – сказал он. -Я провожу вас.
Неарх взял пленного за руку, а тот так и не понял, что от него хотят.
- Скажи ему, что он должен подождать - повторил Неарх,- экспедицию надо перенести на более поздний срок, ты слышишь? Может быть на месяц или два. Ты понял?
Медий с удивлением посмотрел им вслед.
- Через десять дней флот должен быть готов к отплытию - пояснил Иол. –Однако, строительство кораблей затянулось. Неарх боится признаться в этом Александру.»