О внутрьпребывании

                Святитель Феофан Затворник определял внутрипребывание, как стояние умом в сердце и хранение его от пагубных желаний. Заниматься внутрьпребыванием  – означает внимательно следить за движениями помыслов, которые непрестанно в душе возникают. Ослабление или отсутствие контроля разума приводит к возникновению порочных мыслей. Они, в свою очередь, зарождают в сердце страсть, а она, укоренившись, овладевает умом и принуждает совершить грех. Как писал святитель Феофан, у дьявола одна забота, чтобы всем, чем человек не занимался, о чем бы он не думал, где бы не было его сердце и разум – было не Бог. Этими словами святитель повторяет мысль преподобного Максима Исповедника: «Главная задача диавола заключается в том, чтобы  перенаправить все устремления человека на себя». Наша природа так устроена, что не позволяет оставаться вне делания, как физического, так и умственного. «Природа наша не может бездействовать – ибо, не встречая ограничения и обуздания разумом, легко скатывается к пороку, поскольку, – с пороком сопряжено удовольствие, а с добродетелью труд», – писал святитель Иоанн Златоуст. Не сдерживаемые разумом мысли, бесконтрольно и хаотично скользят по поверхности вещей и событий. Предоставленные сами себе, они увлекают к сладострастным мечтаниям и возбуждают порочные желания, которые, если их своевременно не пресечь, низвергают в погибель. Если ум силой воли не прикован, как цепью, к сердцу, то он как шелудивый пес «блукает» по городам и весям, не зная к какому кусту пристроиться. Если же он зорко стоит на страже чувств и обращен к Богу и духовному, то соблазны и похоти не проникают в сердце. Но как только внимание ослабевает и отвлекается на мирское, сразу же усиливается нападение страстей. Не занятый созерцанием духовного, ум неизбежно впадает в сладострастные беседы с помыслами, что и порождает порок. Поэтому, весь смысл внутрьпребывания заключается в том, чтобы неусыпно контролировать сердце,  не допуская появления в нем «незванных гостей», то есть греховных желаний. Мыслительным органом человека является не ум, а сердце. Поэтому, сохранение его в чистоте является залогом благих мыслей и непорочной жизни. Это достигается размышлением о божественном, молитвой и воздержанием. Чистота духовная – залог чистоты телесной, а от удержания мыслей, происходит воздержание плотское. Преподобный Пимен Великий говорил, что освобождение очей, убивает душу, а хранение их исцеляет ее. Это касается как очей телесных, возбуждающих похоть плоти, так и очей духовных, возбуждающих похоть мысли.
                Учение о внутрьпребывании святителя Феофана Затворника в упрощенной форме дает представление о духовном делании или созерцании, которые являются основой Православной аскезы. На этом вопросе нужно остановиться подробнее, поскольку борьба с собой, а значит путь к вечной жизни вне аскетики невозможны. Ее основы были заложены на заре монашества Древней Восточной Церкви Великими преподобными отцами Пименом, Антонием, Макарием и развиты в эпоху Вселенских Соборов Исааком Сириным, Иоанном Лествичником, Максимом Исповедником, а позднее уже в средние века – Григорием Синаитом. Первоначально суть аскетики сводилась к суровому воздержанию в пище и питье, ограничению сна, тяжелому физическому труду и молитвенному деланию в стенах обители, куда мирянам вход был строго воспрещен. Целью первоначальной аскезы было умерщвление плоти, ради освобождения духа. Отцы полагали, что суровый образ жизни в монастыре способствует покорению страстей и пресекает нечистые помыслы. Но это была лишь первая, начальная ступень подлинной аскезы, поскольку ее духовный смысл еще не был известен богословию ранней Церкви. Понадобились столетия, чтобы аскеза была понята не только как соблюдение норм монастырского устава и всевозможных ограничений, но и как духовный путь ко спасению.
                Добровольно принимаемые на себя телесные подвиги будь то в монашеской или в мирской жизни, сами по себе, не приводят к аскезе, поскольку, как писал преподобный Кассиан Римлянин: «Монашество, как совокупность только известных внешних форм жизни, равно как вся внешняя сторона христианского подвижничества, не составляет всей его сути, а определяется в своем значении и получает смысл от внутренней стороны, присущей подвижничеству… подвижничество вообще, в форме ли монашества или в другой какой, есть только искусство для осуществления христианского совершенства, а не само оно». В этих словах стоит обратить особенное внимание на понимание подвижничества как делания, доступного всякому ищущему спасения, а не только монашествующим, ибо форма его может быть самая разная, независимо от места подвига и пола подвизающегося. Кроме того, первая ступень аскетики, как ограничение плоти, не приводит к христианскому совершенству, то есть ко Христу, а служит всего лишь одним из средств достижения духовной цели. Об этом же говорит и преподобный Максим Исповедник, давая такое определение аскезы: «Аскеза – это не средство стяжания добродетели, а способ приобщения тела добродетели разумной части души. Душа  ответственна за то, чтобы телом была усвоена Божественная жизнь».  В этом определении заложена суть его учения о созерцании и добродетели, которое я сейчас разбирать не буду, а, ограничусь лишь кратким пояснением. Раскрывая суть аскезы,  Максим упоминает о добродетели, которая для него, в самом простом и универсальном виде: «Середина между недостатком и излишеством». Это сложное учение, которому мы посвятим отдельный разговор в будущем. Таким образом, цель аскетики заключается не в бронировании места в райских кущах, а в приведении плотской жизни в соответствие с ее духовным предназначением. Этим душа и призвана заниматься. Найти свой «Царский путь» или «Путь золотой середины» – главная цель аскетики и подвижничества.
                В этой связи внутрьпребывание рассматривается как поиск «царского пути» в себе. Его суть заключается в том, чтобы выработать правильное отношение к происходящему с одной стороны, а с другой – поставить под контроль разума страсти и чувства.  И поскольку и то, и другое относится к духовной жизни, то и совершается этот путь внутри, то есть в сердце каждого. В практическом смысле это означает внимание к помыслам и желаниям. Нужное следует принимать, а вредное отвергать. А вот, что такое нужное, и что есть полезное – вопрос, относящийся к движению души  – к Богу или от Него. Все, что к Господу ведет – благо, а все, что уводит от Него – зло. Критерием здесь выступает совесть. Это общая аксиома и для монахов, и для мирян. Поэтому аскеза, как духовное делание, от места и принадлежности к клиру не зависит. В ее основе лежит контроль за чувствами, ибо через них в душу входит всякий грех. Мирянину, конечно, сложнее постоянно контролировать чувства, поскольку он занят поиском хлеба насущного и семейными проблемами. Хотя, такая же проблема стоит и перед современным монашеством, обременившего себя мирскими заботами.
                В помощь подвигу внутрьпребывания дается Священное Писание и Священное Предание, то есть труды святых отцов. Занятие богословием является своеобразным барьером, прививкой в деле контроля над помыслами и страстями. Поэтому Максим Исповедник говорит о том, что: «Экзегеза [богословие] и аскеза мыслятся как две грани единого процесса духовного преуспеяния». Но в этом деле главное, – правильное занятие богословием, которое заключается не только в чтении соответствующей литературы, а в самом образе жизни, который на практике должен служить воплощением прочитанного. И здесь важно верно оценить свои силы и не пытаться постичь того, что превышает разум и знания. Каждый должен заниматься только тем, что правильно усвоил. Критерий истины в богословии – опытное православие, то есть соответствие понятого из прочитанного – наступившим результатам. Если плодом такого богословия стали благо, мир в душе, усмирение страстей, то подвижник идет верным путем и правильно понимает учение отцов. Если результаты наступают противоположные – значит что-то не так он понял и усвоил. В идеале, конечно, хорошо найти такого наставника, который и сам идет верным путем и ученика за собой поведет к Богу, а не к себе. Но в наше время это, практически невозможно, за неимением богоносных отцов. Поэтому святитель Иоанн Златоуст писал: «Если нет у нас наставника-человека, то Сам Господь, проникая в сердца наши, просвещает ум, озаряет смысл, открывает на сокровенное и таким образом бывает для нас наставником в предметах, неведомых нам, лишь бы только мы хотели сделать то, что от нас зависит».  Поэтому остается только путь опытного православия и бла4гочестия. Но перед его началом необходимо прежде остановить падение души. Это означает, что не нужно стремиться стать лучше изначально. Все усилия следует обратить на то, чтобы не стать хуже. И если падение человек в себе остановит, и Господь увидит стремление души к Нему, то пошлет Духа Утешителя, Который возьмет грешную душу за руку и выведет из пропасти погибели на царский путь.