Роза и сыночек Коленька

                Парень упорно смотрел на меня, и это было так приятно. На меня молодые люди до сих пор не обращали внимания: я худая, если не сказать, тощая, очень смуглая, с тёмными волосами и глазами. А этот парень светленький и сероглазый, довольно приятный и улыбчивый. А я человек серьёзный, улыбаюсь редко, почти не смеюсь, не умею рассказывать анекдоты, мне трудно поддерживать беседу. А этот смотрит и смотрит на меня, честно говоря, не всё время, временами отводит глаза на других беседующих. Сегодня мы отмечаем день рождения моей подруги Наташи. Ей исполняется двадцать лет. Собрались, в основном, наши бывшие одноклассники, остальные – соседи и соседки. Наташа у нас певунья, конечно, мы попросили её спеть, она любит петь романсы, а мы с удовольствием слушаем её. Особенно её пение нравится мне, я даже меняюсь, когда она поёт, лучше всего у неё получается романс «В лунном сияньи». Я такое наслаждение получаю, слушая этот романс. У Наташи высокий звонкий голос. Она не училась пению, у неё природная постановка голоса. Наташа учится в политехническом институте и поёт в институтском хоре.
                После вечеринки все стали расходиться, и Наташа шепнула, что мной интересуется Дима, друг её двоюродного брата, он спрашивает, можно ли ему меня проводить. Конечно, можно. Короче, он действительно пошёл меня провожать, я с трудом сдерживала свою радость, меня никто никогда не провожал.
                - Роза, а ты давно знаешь Наташу? – Таков был его первый вопрос.
                - С первого класса, получается, что мы дружим уже тринадцать лет. Наташа хорошая подруга и хороший человек, по-моему, мы с ней никогда не ссорились, она мне помогала по математике и физике, а я помогала Наташе писать сочинения, запоминать даты по истории, вместе учили английский. Она легко поступила в политехнический институт, а я со второй попытки на филологический. А ты, Дима, учишься или работаешь? – Спросила я.
                - А я только что вернулся из армии, после школы я провалил вступительные в университет, и пришлось уйти в армию. Но я не жалею об армейской жизни, я уходил маменькиным сыночком, а вернулся мужчиной. У меня руки растут от куда надо, я и сам не знал, что столько могу и умею. Мой отец умер, когда мне было десять, а мама так любила отца, что больше так и не вышла замуж. Я думал, что она найдёт кого-то пока я в армии, но нет, у неё подруги, сёстры и две мои бабушки. Мне предлагают завербоваться на рыболовецкий сейнер на Дальнем Востоке, я не могу решиться, может, здесь подвернётся подходящая работа. А чем ты занимаешься в свободное время?
                - А у меня его и нет. Я живу в частном доме, у нас большой огород и каждый день приходится что-то делать. Но мне это нравится. Такую морковку или картошку в магазине не купишь. А какие у нас яблоки, вишня.
                - Я тебя понимаю, Роза, у моей бабушки по отцу тоже огород, и мне приходится ей помогать. Я согласен, что своя морковка и картошка вкуснее, у нас тоже яблоки, слива, черешня, клубника. Бабушка столько закруток делает, я однажды стал считать и сбился на второй сотне. Так она ругает нас с мамой, что мы мало едим её консервации. А у тебя парень есть?
                - Был, мы немного были знакомы перед его уходом в армию, а в армию я ему писала письма, он мне отвечал. Но его письма были такие безграмотные, я не выдержала и стала указывать ему на ошибки: салдат, арьмия, афтамат. Он обиделся на меня, написал злое письмо, он решил, что исправление его ошибок – это унижение и попросил не писать ему.
                - Ну и дурак, за науку ведь не обижаются, я бы не обиделся, если бы кто-то указал на мои ошибки, и не надо себя корить, что исправляли его ошибки, вы всё правильно сделали. Мне вот никто не писал, когда я служил, вообще никто, не повезло, была девушка, но вышла замуж, не за меня. Роза, а в ночном клубе вам приходилось бывать?
                - Конечно, но мне там не понравилось: громкая музыка, табачный дым, парни толкаются, руки распускают, меня обокрали, увели телефон. Мы с девчонками один раз сходили и всё, нам хватило. Мама за телефон ругала, новый только в кредит удалось купить. Ну, вот мы и пришли, зайдёшь на чашку чаю?
                - Приглашаешь?
                - Конечно, ещё светло и транспорт ходит.
                - Юмористка, однако.
                За чашкой чая я поинтересовалась, почему Дима обратил на меня внимание.
                - А потому, что ты на меня не обращала внимания. Я привык к тому, что все девушки в помещении, где нахожусь, смотрят на меня. А ты только один раз глянула на меня и всё. А когда Наташа пела, у тебя было такое лицо, ты слушала с таким, я бы сказал, упоением. Никогда не видел, что так слушали музыку.
                Удивительно, но наша кошка подошла к нему и села на колени. Удивительно потому, что наша кошка никогда не подходит к чужим людям. Значит, Дима – хороший человек.
                Короче, я не устояла перед его обаянием, и когда маму положили в больницу, на операцию, Дима несколько раз ночевал у меня. А что? Мне уже двадцать лет, пора становиться женщиной, пора узнать, что такое мужчина. Мои подруги ещё в школьные годы расстались с девственностью, не все, конечно. Однако замуж они не вышли, никто. Дима не сделал мне предложение руки и сердца, как я полагала. А потом исчез, перестал отвечать на мои звонки, а я даже не знала его адрес и место работы. Не знала это и Наташа. Однако, когда я с ужасом сообщила о своей беременности, она его как-то разыскала и передала эту весточку. И вскоре он позвонил.
                - Роза, не ври, я предохранялся, я же тебя предупреждал, по науке это называется прерванный половой акт, так что беременности от меня у тебя не может быть. И не морочь мне голову. А сейчас я уезжаю на Дальний Восток. Я завербовался на рыболовецкий сейнер. Так что прощай.
                Мама вышла из больницы после операции, и я огорошила её такой новостью. К моему удивлению, мама не стала меня ругать, только тяжело вздохнула и сказала:
                - Может, оно и к лучшему. Вряд ли бы ты со своей внешностью сумела выйти замуж. Не обижайся на меня, но это так. Скажи, а ты не пыталась избавиться от плода?
                - Нет, мама, что ты, я так боюсь навредить себе, -испугалась я.
                - Вот и молодец! Вот и хорошо! Слушай меня внимательно: кушай сколько влезет и что хочется, ты худенькая, тебе можно поправиться. Успокойся, не думай об этом негодяе. Думай об учёбе, постарайся не отставать от своего курса. А для начала сходи ко врачу, проверь своё здоровье, встань на учёт.
                Мы обнялись, мне стало так хорошо и спокойно, мама есть мама. И мне сильно захотелось кушать, я вспомнила, что в холодильнике есть пельмени, сварила их себе и маме. Себе мясные, маме – капустные. Сытые мы легли спать. На следующий день я после лекций пошла ко врачу. Я ожидала упрёков, неудобных вопросов, но нет. Всё тихо, спокойно, культурно. Врач каким-то шестым чувством поняла, что я будущая мать одиночка и сказала мне вот что:
                - Девушка, если вам ребёнок не нужен, скажите мне, у нас на учёте несколько бесплодных женщин, желающих усыновить новорождённого ребёнка от здоровой матери. Родите ребёночка, откажетесь от него и будете спокойны – ваш ребёнок попадёт в хорошие руки, а не в детский дом. Подумайте, моё предложение будет в силе до самых родов. Посоветуйтесь с мамой.
                Придя домой, я рассказала маме о предложении врача. Она тяжело вздохнула:
                - Решать тебе, но я не советую отдавать ребёнка, отдашь, а потом всю жизнь будешь жалеть. Обычно так и бывает. Не думай о трудностях. Я помогу чем смогу. Можешь на меня положиться, но повторяю, решать тебе. Мой тебе совет, родишь, если в тебе проснётся материнский инстинкт, оставляй ребёнка себе, а если нет, тогда можешь отказаться.
                - Мама, а кто должен предохраняться, парень или девушка? – Спросила я.
                - Тот, кто умнее, и кто заботится о своём здоровье. Вот родишь, я тебе расскажу, как надо предохраняться.
                - А прерванный половой акт даёт стопроцентную гарантию от беременности?
                - Нет, что ты, - рассмеялась мама, - я точно не знаю, но процентов пятьдесят, наверно.
                Беременность моя протекала относительно легко. Токсикоза почти не было. Мне посоветовали с утра, не вставая с постели пить воду, днём заваривать мятный чай и пить его в течение дня. Ела я много, благо на дворе осень. Наворочу себе салат из помидоров, огурцов, перцев и капусты, посыплю зеленушкой, залью майонезом. А потом рыбу, обожаю камбалу жареную с рисом, или курочку из духовки, обложенную мелкой свежей картошечкой. И наконец чай с листом чёрной смородины. Потом с хорошим настроением за учебники. Древнерусская литература, латинский язык, диалектология, как интересно учиться! Какие умницы у нас преподаватели, догадавшись о моей беременности, предлагают сдавать зачёт или экзамен, когда мне удобно, можно и досрочно.
                А мама тем временем готовилась стать бабушкой. Спустила с чердака колыбельку, старинную, деревянную. Я думала, что она расшаталась, но нет, кроватка абсолютно целая. Мы её помыли, мама вынесла её на задний двор и в несколько слоёв покрыла светлым лаком. Удивительная кроватка, она на гнутых полозьях, чуть тронешь её, и она долго качается, а какая красивая, в ней спала я, моя мама и моя бабушка.
                И вот свершилось. У меня родился мальчик, сын, сероглазый блондин, как и его отец. Я-то думала, что мальчик будет походить на меня, но нет. Я кареглазая смуглая шатенка, когда увидела этого мальчика, то не поверила своим глазам, но вот он сморщился и заплакал. И я поняла – я мать, а это мой сын, мой сын. Ни о каком отказе от ребёнка речи уже не было. Я поняла, что я должна посвятить жизнь этому мальчику, личной жизни у меня уже не будет, на ней я ставлю большой жирный крест.
                На мою выписку из роддома пришёл почти весь мой курс, мама сказала, что накрыла стол во дворе нашего дома и пригласила всех, кто пришёл. Мы доехали на трамвае, ехать-то всего три остановки, шумной толпой вышли и двинулись к моему дому. Я сразу вошла в дом – мой мальчик отчаянно плакал. Пока я его кормила, пеленала и усыпляла, мои друзья гуляли во дворе.
                Наш двор особенный. У моей бабушки была большая семья, и летом любили кушать во дворе. Прадедушка сколотил большой стол, две длинные лавки, повесил на стене дома старинный медный рукомойник, подставил под него большое помойное ведро. На стене дома повесил шкафчик для посуды, какая там посуда: алюминиевые миски, ложки и вилки. Конечно, зимой всё это уносилось в дом, рукомойник снимался, ведро опрокидывалось. Сыночек родился в июне, и мама устроила во дворе пиршество, она знала, что у меня много друзей, и правильно полагала, что на мою выписку из роддома они соберутся все. Вот и сегодня мои однокурсники пировали во дворе, пока я кормила и пеленала новорождённого.
                Но пришла мама, удивилась моей недогадливости, она положила ребёнка в кроватку, только немного покачала, как он замолчал, и она отпустила меня к друзьям. Меня усадили за стол и заставили поесть. Потом потребовали рассказать, как проходят роды. Слушали все: и парни, и девушки, ну, парней у нас всего трое. Мы их не стеснялись, почти не стеснялись. Конечно, им тоже интересно, как проходят роды, им же пригодятся эти знания Потом заговорили об учёбе. Экзамены за второй курс я сдавала досрочно и сдала все. Сейчас каникулы, вопрос: приступлю ли я к учёбе осенью? Да, приступлю, мы с мамой обсуждали этот вопрос, она обещала помогать мне в уходе за ребёнком. Нерешённый вопрос – имя ребёнку. Долго спорили, пока кто-то предложил назвать мальчика именем моего любимого преподавателя, а кто у меня любимый преподаватель? Николай Юрьевич. Согласна. Быть посему. Итак. Мой сын будет Николай Дмитриевич, фамилия отца, в графе отец я укажу все данные его отца, если мне разрешат, конечно. Паспорт Димы я видела, просто он мне фотографию свою в паспорте показывал, какая она удачная, он тоже считал себя некрасивым. А фамилию и отчество я случайно запомнила, память у меня такая.
                - Коленька будет мой сынок, Николай Дмитриевич, - объявила о своём решении.
                Мама действительно помогла мне, я не потеряла ни одного года, я сдавала вовремя все экзамены и зачёты, кажется, я не пропустила ни одной лекции, сыночку было два годика, когда он пошёл в ясельки, а когда я получила диплом, - в садик. В нашем районе были две школы, сыночка определили в ближнюю школу, а я пошла работать в ту, что подальше.
                Тогда, в 90-е и 00-е годы, рождаемость в стране резко упала и школу, в которой я работала, в 2005 году закрыли. Но в школе оставалась огромная библиотека, школа старая, начала работать ещё до революции и книг скопилось очень много. Ещё до войны в библиотеку стали записывать местных жителей. Короче, школу передали под офисы и конторы, а библиотека осталась на своём месте, а мне и моей коллеге, тоже преподавателю русского и литературы, предложили остаться и работать в библиотеке, поскольку прежний библиотекарь умер на рабочем месте. Конечно, мы теряли в зарплате, но нам было жаль эту библиотеку. Мы пользовались ею и видели, какая она богатая, как много людей её посещают, не только пенсионеры, которые просят книги про любовь, колхоз и камыши, но и серьёзные издания про пчеловодство, садоводство, огородничество, поскольку школа находится в частном секторе, а в те трудные годы люди надеялись на свои сады и огороды, учились шить, вязать, готовить, ремонтировать своё жильё. А после закрытия школы стали приходить работники фирм и офисов, поселившихся в опустевших классах, читали периодику, издания по экономике, политике, стали пользоваться спросом религиозные книги, изданные до революции. Можно сказать, что я вздохнула с некоторым облегчением, несколько лет я работала учителем, а это не только уроки, а ещё классное руководство, внеклассная работа с учениками, а у меня дома сынок и пожилая мать, которую сын называл мамой, и меня тоже называл мамой. Её он видел чаще, чем меня, она уже была на пенсии.
                Проблем с Коленькой не было, ну, почти не было. У него в друзьях ходила вся округа. За нашим забором находится свободный участок, когда-то здесь стоял дом, но жильцы умерли, дом почему-то сгорел, причём дотла. И здешние мальчишки стали там играть, они так вытоптали участок, что на нём не росли даже лопухи и крапива. От старого дома остался только кирпичный фундамент с глубоким разветвлённым подвалом, а что ещё мальчишкам надо для игр.
                Когда Коленьке исполнилось пять лет, у меня начался роман. А дело было так. Пришёл руководитель местного отделения сельхозтехники, чей офис поселился в нашей бывшей школе.  Ему понадобился журнал «Вестник Европы», когда я выдавала ему это издание, наши руки встретились и с нами что-то случилось. Я подняла голову и поглядела в его лицо, серьёзный строгий взгляд, но глаза какого-то хищника, сексуального хищника. Хорошо, что коллега вышла и мы были вдвоём, и никто не видел, что с нами творится. А со мной творилось такое, что позови он сейчас меня куда-то в тёмный уголок, пойду без колебаний.
                - Можно вас проводить после работы? – Спросил читатель, когда получил свою книгу и расписался за неё.
                - Можно, - ответила я, - моя смена кончается в пять.
                - Договорились, в пять я за вами зайду, - сказал он, даже не улыбнувшись.
                Он ушёл, а я стала вспоминать, где я видела его раньше, наверно, учились вместе, только вот где, в школе – нет, может, университет, нет, пионерский лагерь, точно, там, в лагере, на дискотеке. Да, тогда, именно на дискотеке мы познакомились, начался роман, но нас разлучила девчонка, как говорится, «красивая и смелая». Я не помню, как её зовут, она действительно, красивая, не чета мне. Вынула из ящика его формуляр, прочитала фамилию, имя, да, точно, Геннадий Селезнёв, парень из первого отряда, там были самые старшие ребята, я же была во втором отряде, на год моложе.
                Но вот и пять часов, коллега пришла на работу к двум часам. И вот Геннадий пришёл, улыбается и держит букетик ромашек, явно сорванных под окнами здания. Я была счастлива, это первые цветы, подаренные мне мужчиной. Коллега немного онемела, но быстро пришла в себя, улыбнулась и понимающе подмигнула. Я взяла букет, приготовленную сумку и пошла рядом с Геннадием.
                - Роза Анатольевна, а ведь мы с вами, кажется, знакомы?
                - Да, лагерь «Звёздочка», десять лет назад, дискотека.
                - Да, да, я вспоминаю девочку-малолеточку, которая хвостиком ходила за мной. Это были вы? Превращение гадкого утёнка в прекрасного лебедя.
                - Это я-то прекрасный лебедь? – Удивилась я.
                - А вы не знали? – Он даже остановился и удивлённо посмотрел на меня.
                - А мне никто не говорил. Куда, кстати, мы идём?
                - Не знаю, просто идём куда глаза глядят.
                - Так не бывает, точнее, так не должно быть. Должна быть цель или конечная точка прибытия.
                - Вы говорите, как учитель, - заметил Геннадий.
                - А я в прошлом учитель, школу закрыли, и теперь я библиотекарь.
                - И как обстоят библиотечные дела?
                - Воюем понемногу с новыми жильцами, поселившимся после закрытия школы.
                - Воюете, как и почему, рассказывайте, очень интересно, - вполне искренне предложил Геннадий.
                - Дело в том, что большая часть книг находится в подвале. Это опасно для книг, любая авария с водопроводом, книги могут погибнуть. Нам бы хотелось перенести их в пустующее помещение рядом с нынешним, но нам не разрешает управляющая компания, они мечтают получать хорошие деньги за аренду. А с нас что взять? Только одни заботы и головную боль.
                - Даю слово помочь отвоевать это помещение. По-моему, его не хотят арендовать именно потому, что оно рядом с библиотекой. Читатели идут потоком, шум будет мешать в работе. Я согласен – книгам не место в подвале. Я видел, как долго вы ходили в подвал за «Вестником Европы». Лестница неудобная, разбитая, удивительно, что никто ещё не покалечился.
                - Заранее спасибо, надеюсь, у вас получится.
                - Мы, между прочим, пришли. Это мой бывший дом, родители ещё до моей женитьбы купили квартиру в новом доме, а  этот дом после их смерти остался как дача с садом и огородом. Приглашаю зайти на чашку чая. Зайдёте? – Он остановился и вопросительно поглядел на меня.
                Минуту-другую я размышляла: а что я теряю? Меня назвали прекрасным лебедем, впервые мне подарили цветы, надо зайти.
                - Зайду, если на чашку чая, то просто необходимо зайти.
                Но вот чай выпит, бутерброды съедены, хозяин даже помыл чашки и поставил их в шкаф. Сел и стал смотреть на меня, от него вдруг повеяло такой мужской силой, таким сексом, и я поняла, что сегодня отсюда не уйду.
                - Геннадий, у вас семья есть?
                - Да, жена и две дочки, тёща с дочками уехали в Ростов к родне, жена в больнице со сломанной ногой.
                - А у меня мама и сын. Я мать-одиночка.
                - Останетесь со мной?
                - Останусь, но сначала позвоню маме.
                - Звоните, а я сейчас, - и он вышел. А я позвонила маме и предупредила, что не приду. Она удивилась, но не возражала. Вскоре Геннадий вернулся.
                - Я постелил на кровать чистое бельё.
                - Предохраняться будем? – Спросила я.
                - Обязательно будем, - и он достал из кармана пиджака несколько презервативов, - выбирайте.
                - Совсем как в фильме «Красотка», - рассмеялась я, - но я никогда ими не пользовалась, и не знаю, какой лучше.
                - Тогда я выбираю сам.
                Так начался наш многолетний роман с Геннадием. У него семья, которой он дорожил. Мы решили соединить наши судьбы, когда его дочки получат образование и встанут на ноги. Мой сын старше его дочерей, но его тоже надо поставить на ноги, дать ему образование. А нам и так неплохо. На чужом несчастье счастья не построишь. Моя мама не одобрила мой роман с женатым человеком, но сердцу не прикажешь. Напомнила мне про мужчин, пытавшихся познакомиться со мной, но я забраковала их по причине курения. Мой отец не курил, я не курю, и курящего мужчину мне не надо. А Геннадий бросает курить, ну, можно сказать, бросил. Я попросила его не курить при мне, и он держится.
                В конце концов мама смирилась с моим романом, она поняла, что нельзя разрушать чужую семью, действительно, можно подождать пока дети встанут на ноги. Хорошо, если мама тебя понимает. Я, если честно, полагала, что наш роман долго не продлится, или он ко мне охладеет, или я к нему, но время шло, а нас тянуло друг к другу как магнитом. Я считала часы и минуты до нашей встречи. А встречались мы в том же старом доме Гены.
                Своё обещание Геннадий выполнил – соседнее помещение передали библиотеке, более того, наняли грузчиков для переезда книг из подвала на новое место. Аккуратно перенесли и стеллажи, на которых стояли книги. Оказывается, управляющая компания положила глаз на наш подвал, потому и поспешила освободить его. Более того, обещали заложить вход на лестницу в подвал. Очень неплохо, лишние метры нам не помешают.
                Я была так рада, так счастлива, и Геннадий получил такую массу любви и ласки, что даже спросил, не нуждается ли библиотека ещё в чём-то. Конечно, нуждается, в двери между основным помещением библиотеки и новым. Геннадий обещал «пробить» дверь. И ведь «пробил». Более того, когда управляющая компания уразумела, какие ценные книги имеются в библиотеке, на наши окна были поставлены решётки и библиотека поставлена на пульт охраны. Входная дверь в новое помещение была заложена кирпичом, оштукатурена и покрашена. Вот так!
                Как-то учительница по музыке сказала, что у Коленьки абсолютный музыкальный слух, длинные пальцы и ему надо учиться, желательно на пианино. Купили Коленьке пианино, не новое, но хорошего качества, с рук купили, недорого. Опять же Геннадий помог найти инструмент. И Коленька стал учиться играть. Я боялась, что он будет часами долбить инструмент, но нет, не больше часу, и всё готово. Я беседовала с преподавателем, спрашивала, как Коленька выполняет домашнее задание, оказывается, у него такие большие способности, что и не надо заниматься часами. Однажды я вспомнила, как Дима рассказывал мне, что закончил музыкальную школу, подавал большие надежды, но в драке ему сломали руку и всё, прощай, слава и светлое будущее.
                Не смотря на занятость в двух школах, общеобразовательной и музыкальной, Коленька не прекратил общение с друзьями детства, его друзья приходили к нам во двор, садились на лавки и слушали музыку, Коленька открывал окно из комнаты, где стояло пианино, и играл им то, что они просили, современные хиты, как их называют. А ребята подпевают или танцуют, если можно назвать это кривляние танцами.
                Однажды в жаркое летнее утро я проснулась от какого-то беспокойства. Прислушалась, почему-то не слышны шаги мамы. Обычно она встаёт раньше меня. Я встала и пошла в её комнату, мама спала на полу из-за сильной жары, смотрю, а она лежит и не шевелится, и как-то странно смотри на меня. Всё ясно – она умерла. Что делать? Я никогда никого не хоронила, отец умер, когда мне было десять. И нужны деньги, а у меня их нет – я отправила сына в летний лагерь. Звоню Геннадию, он ответил не сразу – сегодня воскресенье и он отсыпается. Стараясь быть спокойной, тихо и не торопясь, я всё ему рассказала.
                - Прежде всего надо вызвать «скорую», - он не назвал меня по имени, очевидно, жена была рядом, - в похоронное бюро я позвоню сам, не переживайте, похороны будут оплачены, поминки тоже, успокойтесь, всё будет как надо.
                На автомате я вызвала «скорую», потом позвонила подругам матери, они обещали прийти и помочь с похоронами. Первой приехала «скорая», я достала из комода мамины справки о её болезнях, и врач написал мне справку о её смерти. Но вошёл наш участковый из полиции и заявил, что покойницу надо везти на вскрытие, но врач «скорой» вступился, сказал, что труп-то не криминальный, женщина умерла от затяжной тяжёлой болезни, а сейчас все морги переполнены, от жары много людей умирает. Умерших не успевают вскрывать. Короче, служивый ушёл.
                - Девушка, как вы себя чувствуете? – Обратился ко мне врач, - надо как-то взять себя в руки, вам же хоронить мать. Укольчик сделаем? Таблеточку под язык?
                Я кивнула, в самом деле, мне было очень не по себе. Врач смерил мне давление, покачал головой, дал таблетку под язык, сделал в руку укол.
 Сразу после ухода медиков служивого зашёл в дом мужчина, показал визитку похоронного бюро, взял у меня справку о смерти. Вошли мамины две подруги, потом ещё две. Менеджер похоронного бюро снял с петель дверь и положил на стол в гостиной.
                - Девушки, - обратился он к вошедшим, - кладите умершую сюда, обмывайте, одевайте, так вам удобнее будем. А я поеду в ЗАГС получу свидетельство о смерти, потом на кладбище куплю гроб, могилу, памятник, венки. Попрошу паспорт умершей. Отпевать бабушку надо?
                - Нет, она неверующая. А что мне делать? – Спросила я.
                - Ждите моего звонка, а пока найдите чёрное платье и платок. Об оплате не переживайте, вся нужная сумма перечислена на наш счёт.
                Там временем пришедшие перенесли маму на стол, обмыли и переодели, у мамы всё уже было приготовлено. Оказывается, мне-то нельзя обмывать и одевать умершую мать, всё сделали её подруги. Хорошо, что сыночка не было, он отдыхал в лагере. Мои помощницы нашли в шкафу чёрное платье и платок, эти вещи носила моя мама после смерти отца, а теперь пригодились и для меня. Я опомнилась, пошла ставить чайник на кухню, достала выпечку, хлеб, консервацию. Женщины зашли на кухню, расселись.
                - Роза, да ты сама поешь, не думай о нас. Ты ведь ещё не завтракала? А нам налей чаю, да мы пойдём домой, тоже переодеться надо. Кто оплатил похороны, если ты сама дома? – Полюбопытствовала тётя Капа, ближайшая подруга мамы. Надо что-то сказать.
                - Я позвонила моему начальнику, просто растерялась, да и денег совсем нет, сына ведь в лагерь отправила, он сказал, что похороны берёт на себя. И почти сразу же появился этот менеджер с визиткой похоронного бюро.
                Зазвонил мой телефон, и я ответила. Звонил менеджер.
                - В двенадцать часов привезут гроб, будьте готовы, одного автобуса для провожающих хватит?
                - Хватит, хватит, спасибо.
                - На сколько человек заказывать поминальный обед?
                - Тётя Капа, вы поедете на кладбище?
                - Конечно, поеду, все мы поедем, все четверо, скорее всего, никто больше не придёт, итого нас будет пятеро, так и скажи менеджеру.
                В двенадцать часов привезли гроб, памятник, венки, покрывало для покойницы. Пришедшие переложили маму в гроб, перенесли в автобус, потом вынесли крышку гроба, памятник, венки. Нас пригласили в автобус, я закрыла дом, и мы поехали. В дороге я думала, а реально ли это, может, мне это всё снится.
                Автобус остановился у вырытой могилы, мы вышли, потом вынесли гроб с мамой, мы простились с ней, гроб накрыли крышкой, приколотили её и опустили в могилу, мне дали кусок земли и сказали бросить в могилу. Потом могильщики закидали гроб землёй, установили памятник, на нём ещё нет таблички, но в ближайшее время я найду самую лучшую мамину фотографию и сделаю табличку. Как вот только сыну сообщить о смерти его бабушки. Автобус привёз нас в кафе, где был накрыт стол на пятерых. И только тут до меня дошло, что мамы больше нет. Тётя Капа заметила моё состояние, потрясла за плечо.
                - Роза, твоя мама была хорошим человеком, мы будем помнить её и приходить к ней на могилу, я записала номер могилы и номер квартала. Роза, нужна будет наша помощь – обращайся. А сейчас поешь.
                Вечером позвонил Геннадий, спросил, как прошли похороны.
                - Я люблю тебя, Гена, - только это я и могла сказать ему.
                Когда приехал Коленька, я сказала ему прямо на вокзале о смерти бабушки. Он сначала  не поверил. Он считал, что бабушка вечная. Приехав домой, он ушёл в её комнату, закрылся и пробыл там до утра. Я ему не мешала, мальчику надо было выплакать своё горе. Утром Коленька попросил ничего не убирать из её комнаты. Только спустя года три, когда по области прошли страшные пожары, и наши депутаты обратились к населению с призывом сдавать вещи для погорельцев, он сам предложил сдать её вещи, и мы сами собрали вещи получше, я их постирала, выгладила и уложила в большой чемодан, а также её книги, депутаты просили и книги, поскольку в одном селе сгорела школа с библиотекой.
                После девятого класса Коленька поступил в нефтяной колледж, половина класса почему-то решили туда поступать, успешно его закончил, сейчас работает в местном подразделении Газпрома, «конторе», как он её называет, Коля немного рассказывал о своей работе, но я ничего не поняла. Деньги он зарабатывает неплохие, но друзей детства он не забывает, по-прежнему они приходят к нам во двор. Соседний участок купили, построили новый шикарный дом, разбили сад и огород, завели злую собаку. Коленька по-прежнему играет друзьям мелодии, какие они просили, друзья обзавелись девушками и приводят их с собой, а девушки оказались певуньями и хорошо поют под игру Коли.
                И вот однажды к нам во двор на звуки музыки зашла девушка по имени Эвелина, одетая по самой последней моде, накрашена как супермодель, и сердечко моё сжалось от какого-то предчувствия. Как я и боялась, Коленька в неё влюбился с первого взгляда. Я пыталась объяснить сыну, что эта Эвелина не пара ему, она птица слишком высокого полёта. Конечно же, он меня не слушал, попросил купить ему новый дорогой костюм, рубашки, галстук. Он сходил в дорогой салон и постригся. И пошёл знакомиться с её семьёй. Вернулся от них Коленька совершенно другим человеком, сломленным морально и физически. Я пыталась поговорить с ним, но бесполезно, он меня не слушал, у него были пустые глаза и равнодушный взгляд. Коленьки больше не было, вместо него появился совершенно чужой мне человек. И Эвелина больше не приходила к нам. Я расспросила друзей Коли, что за девушка Эвелина. Оказалось, она дочка какого-то богача, он когда-то жил на нашем посёлке, но вот заболел онкологией, и перед смертью решил навестить родные пенаты. В это время его дочь Эвелина и познакомилась с Коленькой, не знаю, как она относилась к моему сыну, возможно, она симпатизировала ему, но родители сказали: «Цыц, он тебе не пара», и всё, девушка забыла дорогу в наш дом, а Коленьке просто разбили сердце, указав на дверь.
                И с этого момента для нас начались страшные, чёрные дни. Коленька купил бутылку водки, я застала его, когда он выпил полбутылки и заснул прямо за столом. Водку я вылила в раковину и спрятала бутылку в мусорном ведре, будто её не было совсем. Когда он проснулся, всё понял и сказал:
                - Хорошо, что ты вылила водку, на меня она не действует, только хуже от неё стало.
                Надо бы как-то успокоить сыночка, но слов просто не было. По-моему, сейчас, никакие слова ему не помогут, надо что-то другое.
                - Коля, ты обещал перекрыть крышу сарая пока нет дождей. Пообедай, позови друзей. Я приготовлю побольше еды, сниму деньги с карточки, если кто-то попросит плату за свою работу.
                - А у тебя ещё остались деньги? Ты так много потратила на меня. Не буду никого звать, один перекрою сарай. Купи лучше себе новое платье и туфли, такое старьё носишь, сходи с подругами в ресторан.
                - Коля, мои подруги в рестораны не ходят, в лучшем случае со внуками в кукольный театр или зоопарк.
                Сарай сыночек перекрыл, а также поправил забор, и подколотил доски на крылечке. Я немного успокоилась, но ненадолго. Вскоре я поняла, что с сыном что-то происходит. Я поняла, что он наркоман, прямо спросила его об этом, а он рассмеялся, зло так рассмеялся и сказал:
                - Был бы у меня отец, хотя бы дедушка, я бы поговорил с ними, они бы меня поняли. Почему у меня нет отца? В конце концов, ты бы могла выйти замуж, ты не уродина, не дура, столько мужчин свободных на посёлке, разведённых, вдовцов, на моей памяти трое пытались познакомиться с тобой поближе, ну ради меня, вышла бы замуж хоть за кого, лишь бы был мужчина в доме. Я бы согласился на отчима. Почему ты не подумала обо мне? – И ушёл в свою комнату.
                Да, он прав, я не подумала о нём. Я не виновата, что его отец не поверил в мою беременность и уехал ловить рыбу аж на Дальний Восток. А виновата ли я в том, что влюбилась в женатого мужчину, и мне нужен только он? И есть ли будущее у наших отношений?
                На следующий день сынок удивил меня, спросив, есть ли у нас сгущёнка. Отродясь он не интересовался сгущёнкой, а тут на тебе. Ну, купила я пару баночек.
                Ещё через пару дней я заметила у него очень расширенные зрачки и лицо какое-то бледное. Потом у него появился насморк, он сказал, что простыл, купил блок бумажных платочков. Сгущёнку Коля съел за два дня, попросил ещё купить её. Интересно он ел сгущёнку – сделал дырочку в банке, поднял над собой и стал лить себе в рот. Но иногда у него это не получалось, и сгущёнка текла мимо рта.
                Короче, когда стало ясно, что Коленька наркоман, я пошла в нашу поликлинику на приём к наркологу, рассказала о своей беде. Врач подтвердил мои опасения и посоветовал привести сына на приём. Коленька долго отказывался, но всё же согласился сходить со мной на приём. Пойти-то он пошёл, но врач попросил меня выйти из кабинета и подождать в коридоре. Сынок вышел от врача бледный и показал направление в стационар. Врач посоветовал взять на работе либо очередной отпуск, либо отпуск без содержания, должность у него серьёзная, и огласка о его болезни может помешать. Всё сложилось, как нельзя лучше. Коле дали очередной отпуск, и он лёг в клинику, куда его направил врач. Одно «но», направление было в платную клинику, только там хорошо лечили. Сумму запросили там большую. Я обратилась к Геннадию, попросила денег на лечение сына, и он перевёл нужную сумму на счёт клиники.
                Я поехала с ним в эту клинику, она мне понравилась, я узнала, когда можно навещать больного, что можно привозить. Со спокойной душой я поехала домой. Хорошо, что моя мама не дожила до этого дня. Коленька мой сын, и мой долг помочь ему. Душа-то была спокойна, но какие-то кошки скребли, какое-то предчувствие не оставляло меня. Я много прочитала о наркоманах. И сделала главный вывод – вылечиться может тот, кто хочет вылечиться. У Коленьки чёткого желания, по-моему, нет. Он просто плывёт по течению.
                Я ездила к нему в клинику два раза в неделю, привозила его любимые яблочки, пирожки с печёнкой, мороженое пломбир. Разговаривала с ним, кажется, его разум приходит в норму, он попросил найти его друзей, пусть позвонят ему. Коленька вспомнил, как они собирались у нас во дворе, он играл музыку, какую просили друзья и их девушки. Давно такого не было. Как-то во время моего свидания с сыном к нам подошла девушка в такой же пижаме, как у Коли и попросила пирожок, Коленька рассмеялся и раскрыл кулёк с пирожками. Девушка понюхала пирожок и с аппетитом съела.
                - Как давно я не ела домашних пирожков, - сказала она.
                - Кушай ещё, не стесняйся, их тут много, - предложила я девушке. Она так хорошо улыбнулась и вновь про тянула руку за пирожком. И я увидела исколотые вены на запястье и локтевом сгибе. Мне стало не по себе, по-моему, я чуть покачнулась, но быстро взяла себя в руки.
                - Она лечится уже в третий раз, и к ней никто не ходит, во всяком случае, я никого не видел, - тихо сказал Коленька после её ухода.
                В следующее посещение я напекла побольше пирожков с печёнкой, с радостью сообщила об этом Коле, но он меня огорошил:
                - Она умерла вчера днём, - как-то очень спокойно поведал Коленька, но за этим спокойствием чувствовалась буря.
                - Угостишь кого-нибудь другого, - предложила я.
                - Конечно, угощу, в моей палате новый сосед, - пообещал Коленька.
                Вдруг из ближайшей палаты раздался жуткий крик, туда бросился медбрат, за ним врач, и вскоре крики стихли.
                - Почему больной кричал, как ты думаешь? – С тревогой спросила я.
                - Да что-то ему показалось, - предположил Коля, - а ты не испугалась?
                - Нет, совсем нет, в такой больнице надо быть готовым ко всему.
                - Спасибо, мама, что передала мою просьбу друзьям, они мне звонят каждый день, - заулыбался сын. И мне стало легко на душе, может, друзья помогут Коле выбраться из наркотического дурмана.
                Но вот курс лечения закончен, Коленька дома, он окучил всю картошку, полил сад и огород, позвал друзей на шашлыки, но предупредил, что вечеринка без спиртного, ему оно противопоказано. Опять у нас народ и опять у нас весело, и дым коромыслом. У новых соседей злая собака, но постепенно она привыкла к нам и никак не реагировала, то есть не лаяла, но на запах подходила к забору, просовывала нос между штакетинами и принюхивалась. Хотелось, конечно, угостить собаку шашлыком, но он же замаринован уксусом, наверно, это вредно для собаки.
                Прошло три месяца, всё тихо и спокойно. Коленька работает, похоже, его коллеги ни о чём не догадываются. Коленька купил машину, «Судзуки», подержанную, права он уже давно получил, и вот счастье привалило – недорогая, с пробегом, но очень приличная машина. Коля освободил для неё место в сарае, держать во дворе не стоит – уж очень жаркая погода и машина может сильно нагреться, а сарай у нас большой, раньше здесь хранили дрова, но вот пришёл газ и дрова стали не нужны. В сарае хранится всякий инструмент, вёдра, лейки и прочий хлам. Конечно, деньги на машину ушли все, Коля ещё взял небольшой кредит. Я радовалась этому положению дел – денег нет, у Коленьки не будет денег на наркоту, если ему вдруг захочется.
                Но однажды, однажды прихожу с работы и вижу: Коля лежит на диване и лыка не вяжет. Принесла ему стакан воды, а он и говорит:
                - Мама, прости меня, но я тебя продал за дозу, вечером он придёт к тебе, - сказал и отключился.
                И что делать? Я поняла, что лечение ему не помогло и уже не поможет. Я села в кресло и мне на глаза попалась книга, которую я читала вчера: Гоголь «Тарас Бульба». Я взяла открытую книгу и заглянула в неё. И вдруг увидела строчки: «Я тебя породил, я тебя и убью». Такие слова сказал Тарас Бульба своему сыну Андрию, предателю, как оказалось. Вот подсказка, что мне надо сделать. Мой сын тоже предатель и заслуживает смерти. Мои родители были строгие, особенно, отец. Я стала думать, как можно его убить. В это время сына стало тошнить, ага, я встала и обложила его голову подушками, чтобы он захлебнулся рвотными массами. Потом пошла и открыла входную дверь, пусть продавец дури зайдёт и увидит дело рук своих. Изо рта сына показалась рвота и разлилась по лицу, но я даже не пошевелилась. Всё, я кончилась, кончилось моё терпение.
                На крыльце послышались тяжёлые шаги, вот они в сенях и на пороге появился коренастый широкоплечий мужчина, почему-то он мне показался знакомым, где-то когда-то я его видела, но вот где и когда, не могу вспомнить.
                - Роза, это ты? – Заговорил он. Ага, и голос знакомый. Что за наваждение! – Роза, ты меня не узнаёшь? Это же я, Дима, вспоминай. А где Коля?
                Я указала на диван, где захлёбывался рвотой Коля.
                - Я его породила, я его и убила, - спокойно сказала я ему, - откуда ты взялся, Дима, я тебя давно уже забыла.
                - Постой, Роза, это твой сын? – Спросил Дима.
                - И твой тоже, разве ты не видишь, как он похож на тебя, - ответила я.
                - А я-то думаю, кого он мне напоминает, оказывается,  меня самого в молодости. Роза, а почему ты обложила голову Коли подушками, ты что, его смерти хочешь?
                - Конечно, а что мне остаётся делать?
                Дима подошёл к дивану, убрал подушки и повернул его голову к стене, рвотные массы хлынули на покрывало.
                - Роза, ты что, дура набитая, творишь. Вызывай «скорую», - закричал Дима.
                - Сам вызывай, если тебе надо, а мне нет, я его похоронила, - с удивительным спокойствием ответила я.
                Дима посадил Колю, вынул телефон из пиджака и вызвал «скорую». Потом занялся Колей, снял с него испачканную рубашку, рвота уже прекратилась, Коля открыл мутные глаза. Дима сбегал на кухню, принёс ковш воды и стал поить Колю. Коля выпил всю воду, и рвота возобновилась, Дима подставил пустой ковш, и вся выпитая вода вылилась в ковш. Дима принёс из кухни полотенце и стал вытирать Коле лицо.
                Подъехали медики, оценили обстановку и взялись за свою работу.
                - Мы забираем его в реанимацию, с нами ехать не надо, - заявил врач и встал, потом обратился к Диме: - помогите довести пациента до машины.
                Дима с фельдшером подхватили Колю под руки и повели из дома. Я только проводила их взглядом, мне было всё равно. Дима вскоре вернулся и сел за стол напротив меня.
                - Получается, ты наркодилер? Ты продал моему сыну дозу, я его чуть не убила, а убить-то надо тебя. От таких как ты всё зло, стоит ли тебе жить вообще, - обратилась я к Диме. Тот вздохнул, думая, что сказать мне.
                - Роза, прости меня, я тебе тогда не поверил, а ты такого парня вырастила. И как мы с тобой не встретились? Я уже лет пятнадцать как вернулся из Владивостока, живу через две улицы отсюда. Да, я – наркодилер, как ты сказала, но это не от хорошей жизни. Я женат, у меня две дочки, одна здоровая, у другой – онкология. Роза, если бы я знал, что у меня есть сын, взрослый сын, я бы жил по-другому. Почему мне никто не сказал, что у меня есть сын?
                - Ты ведь сам сказал, что предохранялся, и у меня от тебя не может быть ребёнка. Всё, о чём тут говорить, вот тебе и не сказали.
                - Какой я был дурак! – Покачал головой Дима.
                - Объясни мне, почему ты продал дозу за меня, за моё тело, да?
                - Так у него денег не было, а он очень просил, почти слёзно, чуть ли не на коленях стоял.
                - Ладно, Коля предупредил, что продал меня. А если бы нет? Ты бы пришёл, постучал, вошёл и что бы сказал?
                - Здравствуйте, а я к вам, за вами должок, плати, мамаша, за своего сына.
                - А если бы я не согласилась?
                - Я бы уговорил.
                - Жаль, я материться не умею, я бы такое тебе сказала.
                - А ты научись, я всё выслушаю.
                - Кстати, у тебя что, сексуальный голод?
                - Нет, но разнообразие не помешало бы. Какая группа крови у нашего сына?
                - Я не помню, сейчас посмотрю в его детской карточке, где же она? – Я роюсь в ящике комода. – А, вот она, первая положительная группа, а что?
                - А то, что она подходит моей младшей дочке, ей нужен донор по костному мозгу.
                - Я вспомнила, у Коли брали спинномозговую пункцию, где-то должна быть справочка, вот она.
                - Как хорошо, может, Коля подойдёт как донор?
                - Дима, ты соображаешь, о чём ты просишь?
                - Соображаю, у меня больной ребёнок, мы не можем найти донора, у меня много родственников, знакомых, ничья кровь не подходит, а если кровь подходит, то не подходит костный мозг. Роза, дай мне, пожалуйста, эту карточку, я покажу её врачу, может, Коля подойдёт в доноры.
                - Бери, но с Колей разговаривай сам. Я его видеть не могу. Нет у меня сына, нет, то, что он сделал, прощать нельзя. Бери карточку и уходи, не хочу тебя видеть и слышать. Мне спать пора.
                - А к сыну ты не поедешь?
                - Нет, тебе надо, вот ты и поезжай, передачу ему отнеси, кровь для него сдай, моя кровь ему не подходит.
                - И сдам если надо, обязательно сдам, вот завтра с утра и пойду. Я не прощаюсь, надеюсь, ещё увидимся. Закройся за мной. О том, что здесь было, я никому не скажу.
                Он ушёл, а я поглядела на загаженный диван, у меня абсолютно не было желания почистить его. У меня не было сожаления о своём поступке, если бы Дима не пришёл, Коля точно бы захлебнулся своей рвотой, и я бы не помешала этому. Я не боюсь уголовной ответственности, мой сын вполне заслужил такую смерть, хотя мою вину трудно доказать, я слыхала о случаях, когда алкоголики захлёбывались собственной блевотиной, а что алкоголики, что наркоманы – одного поля ягоды.
                Поздно вечером позвонил Геннадий. Я ему всё рассказала. И про детскую карточку Коли, про группу крови, про спинномозговую пункцию. И вдруг Геннадий говорит:
                - У моих дочек тоже первая группа крови, может, их кровь подойдёт, у меня-то четвёртая группа.
                - Гена, стоп, ты забыл, чему нас в школе учили? Если у тебя четвёртая группа крови, то у тебя не может быть детей с первой группой крови. А точно у тебя четвёртая группа, может, ты ошибся?
                - Нет, у меня в паспорте она записана. К тому же я в армии служил, на моей куртке была нашивка с этой цифрой.
                - А точно у твоих дочек первая группа крови?
                - Да, мне самому как-то приходилось ходить с дочками ко врачу, у меня перед глазами их карточки с этой цифрой. Честно говоря, для меня генетика – тёмный лес. Роза, спасибо, я сделаю анализ ДНК. Спокойной ночи, дорогая.
                А я задумалась, правильно ли я сделала, сказав, что у его детей не может быть кровь первой группы. Может, его надо было оставить в неведении. Но промолчать я не могла никак.
                На следующий день под вечер пришёл Дима, и не один, а с женщиной, явно, с женой. И что им надо? Сначала Дима представил женщину как жену и назвал её Зиной, она как-то несмело и виновато улыбнулась. Я тоже улыбнулась ей.
                - Роза, не знаю, как начать, как сказать, я страшно виноват перед тобой, может, за это и наказан. Роза, у меня больная дочь, мы давно ищем донора, но вот сегодня выяснилось, что идеально подходит Коля, у него полная совместимость с моей дочкой.
Ты согласна, чтобы он был донором?
                - Дима, Коля совершеннолетний и может сам решить быть ему донором или нет. Я отреклась от него, и всё. Прошу на эту тему со мной не говорить.
                - Роза, Дима мне всё рассказал, даже то, что случилось вчера, хотя он и обещал вам никому не говорить, но мне он обязан рассказать, а я в свою очередь даю слово молчать, только помогите нашему ребёнку, - заговорила Зина.
                - Спасибо за понимание, но я не желаю общаться с сыном, обращайтесь прямо к нему. И может ли он быть донором, он же наркоман? – Засомневалась я.
                - Может, он же не закоренелый наркоман, а только начинающий. После детоксикации его организма этот вопрос может решиться положительно. Спасибо, Роза, за понимание, не беспокойтесь, мы обратимся сами к Николаю за помощью. Почему он стал наркоманом? – Спросила Зина. Дима молчал, явно, глава семьи – Зина.
                - Он влюбился в девушку Эвелину, но в её семье его отвергли и указали на дверь, - ответила я.
                - Знаем мы эту семью и эту девушку, она славная, но вот её родители одурели от своего богатства и вполне могли дать парню отворот, - сказала Зина.
                У меня зазвонил мобильник, на экране высветился номер Коли, и я решила послушать его.
                - Мамочка, не переживай за меня, меня откачали и перевели из реанимации в обычную палату. Приходи, я тебя жду, напеки пирожков с печёнкой и нарви наших яблочков. Люблю и целую, - и отключился. Я спокойно выслушала его сообщение.
                - Роза, я слышала, что сказал Коля, если вы не хотите его видеть, я сама напеку пирожков с печёнкой, у нас в саду тоже растут яблони, мы завтра же сходим к нему, если пустят, конечно, - предложила Зина.
                - Пожалуйста. Я уверена, что Коля поможет вам. Он отзывчивый и добрый человек, во всяком случае, я старалась воспитать его таким, у него столько друзей. Если он хороший друг, то будет и хорошим братом.
                И вдруг Зина заплакала. Я понимаю её, у неё больной ребёнок, но вдруг забрезжил свет в конце туннеля, и появилась какая-то надежда на помощь. Я пересела к ней и обняла.
                - Роза, прости Колю, он же болен, что взять с больного, - сказал Дима.
                - Пока не могу, когда смогу, тогда и прощу, и не нужна твоя дипломатия, - довольно резко ответила я.
                - Роза, спасибо за понимание и гостеприимство, мы уходим. Дима, пошли, - скомандовала Зина.
                Прошли две недели. Коля выписался из больницы и приехал домой. Он прямо светился счастьем, понятно, Дима ему признался, что он его отец, что у него есть сёстры и одной из них нужна его помощь.
                - Мама, почему ты ко мне не приезжала? – Прямо с порога спросил он.
                - А ты не понял почему? Ты забыл, что меня продал за дозу? И я к тебе после этого должна в больницу ходить? Какой ты сын после этого? – Закидала я его вопросами.
                - Я не помню, мама, правда, ничего не помню. Правда, что Дима мой отец? Он мне кое-что рассказал, я даже не знаю, верить ему или нет, - спросил в ответ Коля.
                - Правда, он твой отец, ты вот мечтал об отце, так что получай и делай с ним, что хочешь, - ответила я.
                - Мама, ты всё сердишься на меня? Что я такое мог совершить, что ты так сердишься на меня? А откуда взялся этот Дима, где ты его нашла?
                - Это ты его нашёл и привёл в наш дом, разве он тебе не рассказывал?
                - Нет, ничего он не рассказывал, сказал только, что ищет донора своей младшей дочке, у неё какие-то проблемы со здоровьем. Я толком не понял. Мне кажется, нужен мой костный мозг, я согласился, если он подойдёт, то пусть берут, для хорошего дела мозгов не жалко. Ой, мама, такие славные девчонки у этого Димы, то есть у моего отца, никак не могу назвать его отцом. Он показывал их фотографии. Я как-то равнодушен к детям, бегают, орут, визжат, плачут, будто их режут. А тут такие милые мордочки. Мама, ты не ревнуешь?
                - Нет, наоборот, я рада за тебя, рада, что у тебя появились отец и сёстры.
                - Мама, а где покрывало с дивана?
                - Ты его облевал, и я его выбросила. Мне было противно его стирать даже в стиральной машине.
                - Я блевал? Не может быть! Жалко покрывало, такое красивое было. Куплю новое, что делать. Кстати, мама, а нас с тобой пригласили в гости, этот самый Дима пригласил, который мой отец. Мне очень хочется сходить, а ты пойдёшь со мной?
                - Нет, я не пойду, никакого желания нет. Иди один, я не обижусь. Ты мечтал об отце, вот он появился, так что радуйся, знакомься. Свою миссию я выполнила, я растила тебя почти четверть века и вырастила наркоманом. Дальше пусть тобой занимается твой отец. Я умываю руки.
                - Почему ты такая, мама? – Удивился Коля.
                - Я не могу добром отвечать на причинённое мне зло. Уж такой я человек. Я многое умею прощать, но не предательство.
                - Я тебя не предавал, мама.
                - Ты продал меня за дозу какой-то дури, поэтому ты предатель. Разве нет?
                - Мама, но ты должна меня простить просто потому, что я твой сын.
                - Коля, всему бывает предел. Ты, кажется, собирался в гости, так иди, я тебя не держу. Привет твоему отцу и сёстрам.
                Коля фыркнул, умылся, переоделся, надушился и ушёл. Я осталась одна. Как хорошо! Благодать! Но кто-то постучал в калитку. В нашу калитку никто не стучит, просто её открывают и заходят. И кто там такой вежливый? Вышла, смотрю – девушка стоит.
                - Николай Михайлов здесь живёт? – Спросила она. Я подошла поближе и рассмотрела её. Лет двадцати, брюнетка, черноглазая, белокожая, такая приятная, скромная.
                - Коля живёт здесь, но его сейчас нет дома, а вы кто?
                - А я фельдшер из больницы, где лечился Николай Михайлов. Меня попросили зайти проведать. Мы ведь его с того света вытащили. Я около него в реанимации десять часов сидела. Я так рада, что он не умер. До этого меня ругали за то, что теряюсь, забываю. А Коля мой первый больной. Я его самостоятельно выходила, и меня похвалили.
                - Как тебя зовут, фельдшер из больницы?
                - Уля, Ульяна Федотова.
                - Заходите в дом, Ульяна.
                - А это удобно?
                - Вы моего сына с того света вытащили, и я имею полное право пригласить вас в дом и чем-нибудь угостить. Заходите, не стесняйтесь.
                Пока она заходила, я рассмотрела её. Девушка она симпатичная, но одета весьма скромно, если не сказать бедно. Голубая майка с непонятной надписью, синяя джинсовая юбка. Косметики никакой, но у неё всё своё: брови, ресницы, румянец.
                Сегодня воскресенье. У меня выходной, но я ничего не готовила, не было настроения, я сердилась на Колю. Соображаю, чем угостить гостью. Сначала чайник на плиту, варенье из шкафа, хлеб есть, сало, консервация.
                - А как вас зовут? Вы не представились, - спросила Ульяна.
                - Роза Анатольевна. Вам чаю или кофе.
                - Чай, средней крепости. Варенье люблю яблочное, сало обожаю, особенно с прожилками. Какой вкусный стол у вас получился. Ой, баклажанная икра, а чёрный хлеб есть? – А гостья - девушка компанейская, мне такие нравятся. С каким аппетитом она ест, молодец. Глядя на неё, я отрезала себе сала с чёрным хлебом, потом положила баклажанную икру. Поели мы с ней и у меня поднялось настроение.
                - Ульяна, а где вы получили медицинское образование?
                - А в медколледже. Я после десятого класса поступала в медакадемию, но не хватило баллов, и я подала документы в колледж, места были и меня приняли. Я отучилась уже два года, можно было бы ещё раз попробовать поступить в медакадемию, но я решила не рисковать, экзамены- то я сдала на одни тройки, хотя в аттестате у меня нет троек. А в колледже я учусь на четыре и пять. Сейчас каникулы, но я решила поработать в больнице, хочется и опыта набраться и заработать немного.
                - А ты с кем живёшь?
                - С мамой, с папой и двумя братьями- близнецами, и я старшая.
                - Трудно, наверно, с двумя-то мальчишками?
                - Нет, что вы, у нас хорошие мальчики, они как-то всё вдвоём играют и шалят. У них даже кровать одна, зато широкая, они не могут спать врозь.
                - Вы их не путаете?
                - Нет, они разные, их невозможно перепутать. Я вижу у вас пианино, а кто играет? Коля?
                - Да, Коля играет, он закончил музыкальную школу, но учиться пошёл в нефтяной колледж.
                - Вот где я его видела. А ведь мне сразу его лицо показалось знакомым. А мне моё музыкальное образование пригодилось – я иногда играю на детских утренниках и ёлках, конечно, трудно совмещать их с учёбой, но у меня получается. Родители вроде неплохо зарабатывают, папа – токарь, мама – нормировщик, но лишних денег в доме никогда не бывает. Хотите, я вам что-нибудь сыграю, какую музыку вы любите?
                - Моцарта, и только Моцарта. Особенно мне нравится опера «Волшебная флейта». Когда Коля играл эту музыку, мне так хорошо становилось.
                - Сыграть вам что- нибудь из этой оперы, то, что я помню?
                - Конечно, сыграй. Коля давно не подходит к инструменту, не радует меня.
                И полилась волшебная музыка Моцарта. Сказать, что я обожаю эту музыку – ничего не сказать. Жаль, что либретто оперы кошмарное, я бы написала другое.
                Неожиданно в дверях появился Коля, он стоял и улыбался, Уля играла и не видела его. Но вот музыка кончилась, Уля повернулась и увидела Колю.
                - Здравствуйте, Николай, меня попросили навестить вас и узнать, как ваше здоровье. А ваша мама угостила меня чаем.
                Коля молчал, но с такой хорошей улыбкой смотрел на Улю.
                - Ну, я вижу, что у вас всё в порядке, и я могу идти, - сказала Уля и пошла на выход, явно, она растерялась так, что не закрыла инструмент.
                -  Мама, я провожу её, не теряй меня, - и пошёл следом за ней.
                Я закрыла пианино и пошла допивать чай. Вскоре позвонил Дима, рассказал о визите Коли, добавил, что кровь и костный мозг Коли подходит его дочке, Коля согласен стать донором сестры. Только надо подождать, пока Коля окончательно выздоровеет после принятия наркотика. Я спросила Диму о его карьере наркодилера. Он тяжело вздохнул:
                - Да, я отказался раскладывать наркоту, и вернул то, что у меня было, но боюсь, что меня так просто не оставят. Правда, я знаю только одного человека из всей цепочки, но и это опасно. Смогу ли я выбраться из этого омута? Роза, если со мной что-то случится, дай слово, что поможешь моим девочкам.
                Я сообразила, что действительно над его головой сгущаются тучи, а, может, обойдётся, вряд ли обойдётся.
                - Дима, даю слово, обещаю, что помогу твоим девочкам, если с тобой случится какая-нибудь беда.
                Я переживала не за сына, я почему-то переживала за Диму. На сына я была зла, я не могла простить продажу меня дилеру за дозу. Вину Димы передо мной я пережила и давно забыла о нём. Но что-то меня беспокоило, мне показалось, что над Димой возникла угроза, меня постоянно мучил вопрос, забыл и простил ли местный наркобарон отказ Димы от наркодилерства. Судя по СМИ из наркобизнеса вырваться трудно.
                И вот судный день настал. По телевидению сообщили, что хулиган ранил ножом начальника участка
рыбоперерабатывающего завода Дмитрия Михайлова, именно ранил, а не убил. Через час позвонила Зина и рассказала, как было дело. К ним в гости пришли Коля с Улей, Зина собрала на стол, когда в дверь позвонили, Дима сказал, что это наверно сосед и пошёл открывать. В прихожей заговорили на повышенных тонах, Коля встал и вышел в прихожую.  Через минуту Коля завёл в комнату мужика с вывернутыми назад руками, он скрутил бандита, когда тот попытался убить ножом Диму. Коля уложил бандита на пол и сел сверху, Дима лежал раненый в прихожей.  Зина вызвала полицию и «скорую». Коля удерживал бандита до приезда полиции, Уля зажала Димину рану и остановила кровотечение. Бандит не предполагал, что к его жертве придут гости и помешают ему. Ему сказали, что дома будут жена и две малолетние дочки. Ему приказали поговорить с Димой, будет ли он работать с ними, в случае отказа убить его тихо и без шума. И никто не знал, конечно, что у Димы есть взрослый сын. Но Коля удивил меня, не ожидала от него такой смелости и силы. Ну, сила, понятно откуда – ремонт дома, огород, это ведь ежедневный труд. Но смелость, это, пожалуй, те детские драки, и телевидение, где чётко показано как надо действовать с хулиганами.
                А у Коли с Улей, кажется, роман. Слишком много времени проводит с ней. Ладно, хоть ночевать приходит домой. Молодец! Отец в этом плане ему не пример! На эту щекотливую тему я беседовала с ним лет этак десять назад. У моей подруги сынок переспал с девушкой, а та ультиматум моей подруге: плати миллион за изнасилование или твой сын сядет в тюрьму. А подруга-то юрист, она пригласила девчонку к себе домой якобы для передачи денег, а сама на столе припрятала микрофон, а в соседней комнате – наряд полиции. Остальное я не помню точно, давно это было. Подруге удалось доказать попытку вымогательства и спасти сына от тюрьмы. Всякие девушки бывают!
                Но встал вопрос – если меня спросят о Диме и о Коле, что мне говорить следователю, а вдруг придётся давать показания. Мне же придётся рассказать, как я пыталась убить Колю. Звоню подруге Надежде, которая юрист. Надежда приехала не сразу. Я сварила кофе в кофемашине себе и гостье, достала из холодильника вчерашнюю выпечку и бутылку сливок. Мы с Надеждой пьём кофе только со сливками, давно пьём, ещё со школы, когда прочитали роман Чернышевского «Что делать?» В романе автор с таким вкусом описывает, как Вера Павловна пьёт по утрам кофе со сливками. Мы попробовали кофе со сливками и нам понравилось, эта привычка закрепилась навсегда.
                Надежда приехала уже встревоженная, оказывается, она поняла, что у меня случилось нечто страшное.
                - Надежда, прошу никому и никогда не рассказывать, то, что я тебе сейчас расскажу.
                - Ты же меня знаешь, Роза, я – могила. Надеюсь, ты никого не убила, - с лёгкой улыбочкой сказала подруга.
                - Я чуть не убила сына, он продал меня за дозу, и сказал, что вечером придёт тот, кому он меня продал. А на столе лежала моя любимая книга «Тарас Бульба». Механически я открыла её, точнее, книга была открыта, и я прочитала следующие строчки: «Я тебя породил, я тебя и убью». Я поняла. что должна убить его. Его стало тошнить, я взяла подушки и обложила с двух сторон голову Коли, рвотные массы стали вытекать на его лицо и грудь. Но в это время заходит мужчина и называет меня по имени, присмотрелась к нему, а это Дима, отец Коли. Он-то меня сразу узнал, а я нет, я, видимо, уже теряла рассудок. Он убрал подушки, вытер блевотину, посадил Колю, умыл его, напоил водой, вызвал «скорую». Коля попал в реанимацию, через сутки в обычную палату, короче, пробыл там две недели. Как выяснилось позже, Коля не помнит продажу меня за дозу. А Диму он не помнил совсем, он считал, что это я познакомила его с отцом.
                Из разговора с Димой я узнала, что его дочка больна, и ей нужен донор костного мозга. Он спросил группу крови Коли. Я достала из комода историю болезни Коли из детской поликлиники. Группа крови у них одна и костный мозг Коли подошёл сводной сестре. Операция назначена через месяц. Дима с Зиной пригласили Колю и меня на праздничный обед. Я отказалась, а Коля с девушкой пошли. Во время обеда кто-то позвонил в дверь. Дима подумал, что пришёл сосед, и пошёл открывать. А это был киллер, сначала он спросил, будет ли Дима разносить наркоту, Дима отказался и получил удар ножом. Но на шум в прихожую вышел Коля, он перехватил занесённую руку с ножом, удар пришёлся по рёбрам и получился неглубоким, а Коля скрутил киллера и вывел из прихожей. А его девушка потом оказывала помощь Диме, зажимала рану, которая кровоточила. Надежда, помоги, научи, что можно говорить, а что нет.
                - Роза, вот всю жизнь ты такая, для тебя существует только чёрное и белое, и никаких полутонов. Ладно, слушай, прежде всего забудь своё покушение на убийство сына, он сам не помнит, а Дима никогда тебя не выдаст. И врать ты не умеешь, и не ври, просто молчи, забудь и не говори. Ты поняла меня, подруга?
                - Поняла, я должна забыть, что хотела убить Колю, я должна забыть, что Дима разносил наркоту, и то, что Коля продал меня за дозу. Забыть-то я временно забуду, но не прощу, пока не прощу.
                Наша беседа с Надеждой закончилась кофе со сливками и с выпечкой. Когда она ушла, раздался звонок, это звонил Геннадий. По голосу я поняла – что-то случилось. Так и есть.
                - Роза, моя жизнь рухнула, жена, оказывается, мне изменяла, более того, ты оказалась права -  дочери не мои. После нашего разговора с тобой я снял волосы из их расчёсок, пошёл в лабораторию, сдал и свой биоматериал на ДНК. Вот сегодня я получил результаты – мои дочери не мои. Я сразу позвонил жене, всё рассказал ей, потребовал развода и выселения её с детьми из квартиры. Ух, чего я понаслушался, она жила со мной только ради денег. Её любовник – актёр местного театра, из тех, чья роль «кушать подано», но в постели он – половой гигант, не чета мне, кстати, жена работает экономистом в том же театре. Каждый выходной она с дочками ходила в театр смотреть спектакли.
                - Гена, а как ты будешь объясняться с дочками, юридически-то ты их отец? Они ведь только тебя знают, как отца. Это во-первых, а во-вторых, куда они пойдут?
                - Роза, в том-то и трагедия, что они прекрасно знают, кто их отец. Мать научила их обманывать меня. Более того, ей давно известно, что у меня роман с тобой, она со смехом рассказывала, как она выслеживала нас. Потому-то я и потребовал, чтобы они все оставили меня. Дочери уже совершеннолетние, старшая уже работает в аптеке, младшая только-только закончила учёбу и на днях должна приступить к работе, и я имею право их выселить. Мать моей жены проживает одна в большой трёхкомнатной квартире. Не надо беспокоиться об их судьбе.
                - Гена, а ваша квартира, разве она не имеет право на неё?
                - Нет, она была приобретена до брака, мне её подарили родители, и она не является совместно приобретённым имуществом. Кстати, свой разговор с женой я записал, я не знаю, примет ли суд её признания в измене, но тот факт, что мои дочери не являются моими, говорит сам за себя. У меня такое чувство, будто моя жизнь перевернулась с ног на голову, и меня предали те, кого я так любил. Вот какая-то пустота в душе. Роза, давай встретимся и не будем предохраняться, мне нужен всё-таки свой ребёнок.
                - Гена, мне уже сорок три, где ты раньше был, ненаглядный мой? Если бы ты раньше предложил мне родить, я бы согласилась, и с радостью бы согласилась.
                - Роза, тебе всего сорок три, в наше время рожают женщины и старше тебя. Соглашайся, дорогая.
                - А что мне остаётся делать, дорогой. И почему мы с тобой раньше не догадались родить ребёночка. Прятались по углам, как дети. На днях сыночек упрекнул меня, что рос один, без сестёр и братьев. Упрекал меня, что так и не вышла замуж, что в семье он единственный мужчина. Я хотела сказать, что посвятила свою жизнь ему, но не сказала, поняла, что поступила глупо, моя жертва оказалась напрасной. Наши жертвы оказались напрасными.
                - Роза, прости меня, это я сломал твою жизнь.
                - Не надо просить прощения, мне самой надо было думать о своём решении посвятить жизнь только сыну. Но жизнь-то не кончена, может, ещё один сынок будет. Гена, Коля ушёл к отцу в больницу и останется до утра, приезжай, адрес знаешь, только презервативы не бери. Посмотри по интернету, что такое афродизиаки и купи их.
                - Да я итак знаю, что это такое, а ты будешь их есть?
                - Постараюсь, цель поставлена. Я ем всё, кроме морских гадов.  Кого заказывать будем, мальчика или девочку?
                - А кто получится, лучше сразу обоих.
     Наша беседа закончилась, и я пошла готовить ужин, решила нажарить большую сковородку картошки с салом, луком и чёрным перцем. Принесла ведро с картошкой из чулана, высыпала полведра в раковину и стала мыть клубни, но услыхала какой-то шум на улице. Выглянула в окно и увидела - какая-то женщина трясёт нашу калитку и что-то кричит. Открыть нашу калитку легко, если знаешь как, это сынок придумал хитрую щеколду, а незнакомому с щеколдой невозможно попасть в наш двор. Приглядевшись, я поняла, что женщина пьяна вдрызг, у неё красное лицо и безумные глаза. Я подумала, что это жена Гены и не стала выходить из дома, а вызвала полицию, Гене звонить не стала. Перед самым приездом полиции женщина вырвала калитку, упала вместе с ней на спину и замолчала.
       Подъехала полицейская «буханка». Из неё вышли двое служивых, подняли женщину с земли, она пришла в себя и снова принялась браниться, служивые пытались отнять у неё калитку, но та вцепилась в неё мёртвой хваткой и никак не отпускала. Так вместе с калиткой её погрузили в машину и отвезли. Я принялась чистить картошку, но приехал Коля, оказывается, ему позвонили соседи и сообщили о происшествии. Мне пришлось всё ему рассказать: про свой многолетний роман с Геной, про то, как Гена узнал о неверности своей жены и том, что воспитывал не своих детей.
        Коля выслушал меня и сказал, что едет в полицию за калиткой, оказывается, на ней остался механизм закрывания калитки, а он дорогой, куплен в магазине. И уехал, вернулся быстро, долго смеялся над пьяной женщиной, приехали  друзья Коли с инструментом, поставили привезённую калитку на место и починили механизм со щеколдой. Тем временем у меня поспела картошка на плите, я достала банку огурцов из холодильника и позвала всех к столу. Только сели за стол и приехал Гена, ему рассказали о событиях вечера, он сразу стал очень серьёзным, а Коля смотрел на него во все глаза, кажется, Гена сыну понравился.
        Гена отказался ужинать, понятно, у него пропал аппетит, а ребята умяли пол-сковородки картошки, пошушукались и уехали, забрав с собой Колю. Мы с Геной остались вдвоём, я пыталась его растормошить, развеселить, отвлечь от тяжёлых мыслей, но только к полуночи он пришёл в себя и поел.
        - Роза, моя жена не даст тебе покоя, да и мне тоже. Я предлагаю вот что – за городом в коттеджном посёлке «Садовый» продаётся дом, продаётся давно, цена за него упала почти вдвое, я уже видел этот дом, мне он понравился. Ты сейчас в отпуске, я могу взять отгулы, поедем туда, и я начну переговоры о покупке дома, не беспокойся, цена мне по карману. Ты согласна?
        - Конечно, согласна, - я ответила не задумываясь, за Геной я сейчас хоть куда. – А спать мы с тобой сегодня будем?
        - Будем, давай попытаемся сделать ребёночка, я так его буду любить, так же как тебя. Где твоя спальня?
        Наше утро началось с того, что Гена позвонил на работу, попросил отгулы, потом хозяину дома, узнал, где можно взять ключи, хозяин позвонил охране посёлка и разрешил выдать нам ключи от коттеджа. Потом я закрыла все окна в доме и сам дом на все замки, продукты из холодильника забирать не стала, Коля придёт домой, и ему будет что покушать.
         Гена был на машине, и мы поехали, сначала в супермаркет за продуктами, водой, моющими средствами. И вот мы едем за город, я полагала, что придётся далеко ехать, но нет. Миновали небольшой лесной массив и оказались перед, высоким забором с воротами, небольшой будкой. Гена остановился перед воротами, посигналил, ворота открылись, мы въехали, ворота закрылись, из будки вышел охранник, проверил наши паспорта и дал ключи.
      Вскоре мы оказались перед невысоким забором, точнее, чугунной кованой решёткой, с табличкой «улица Виноградная, 28», ниже таблички висит почтовый ящик. Так что, люди здесь живут постоянно и даже почту получают? Гена открыл дверь в заборе, потом открылись ворота, и мы въехали на территорию нашего будущего дома.  Машину Гена оставил у ворот и повёл меня к дому. Дом просто поразил меня: бревенчатый одноэтажный с большими окнами, зелёной крышей и двумя трубами, около дома газон и несколько клумб с низкими цветами, газон зелёный, ухоженный, цветы радуют глаз. И по всему участку растут высоченные сосны, аромат от них головокружительный. По-моему, дом выстроен в стиле американского ранчо, по периметру дома веранда с лавочками и столиками.
      - Нравится? – Спросил подошедший Гена.
      - Безумно нравится, - я постаралась обрадовать Гену, ведь он старался порадовать меня привезя в этот дом.
      - Тогда заходим, оглядываемся, располагаемся, - Гена явно повеселел.
      Дом точно в стиле вестерна, бревно снаружи и внутри, на широких окнах светлые шторы, мебель крупная простая, только светильники явно современные. Пока я осматривалась, Гена занёс пакеты с нашими покупками, он даже что-то напевал. Никогда не слышала, чтобы он пел. И такой дом никто не хотел покупать! Люди, где ваши глаза? Да здесь кино можно снимать из жизни ковбоев.
       - Правда ковбойский дом? – Угадал мои мысли Гена.
       - Правда, правда, не хватает ружья на стене и шкуры какого-нибудь зверя. Кстати, здесь есть интернет, телефонная связь?
       - Здесь всё есть: интернет, телефон, свет, вода, газ, канализация и надёжная охрана. А ещё есть пруд с пляжем, детская площадка, спортивная площадка, где народ играет в футбол, иногда в баскетбол, есть клуб, он же танцпол, зал для собраний. Короче, жизнь здесь кипит. Я вижу у тебя глазки заблестели.
        - Гена, лучшего дома для меня нет, покупай его и не раздумывай, если есть деньги, конечно.
       Вечером позвонил Коля, рассказал, что его отца выписали из больницы, он подружился с сёстрами. По его словам, это они его приручили, только младшенькая девочка такая бледная, он никак не может запомнить название её болезни, их мама такая милая женщина, выслушал мой рассказ и вынес вердикт: «Мать, а ты не сочиняешь? Неужели бывают такие посёлки? А меня туда пустят?»
        Но Гена меня не обрадовал, он узнал, что его жена попала в больницу с диагнозом «алкогольная интоксикация», Гена сменил номер телефона, сказал, что не хочет общаться с дочерями. А они-то чем виноваты, хотела я спросить Гену, но не посмела, нельзя лесть в чужую жизнь. Прошла почти месяц нашей счастливой жизни, наверно, медовый месяц.
         И в один прекрасный день я поняла, что беременна. Гена был в городе, я позвонила ему и попросила купить тест на беременность. Гена приехал и трясущимися руками подал мне коробочку, и сказал: «Скорее, пожалуйста». Вскоре я вышла из ванной держа в руке приборчик с двумя полосками.
           - Получилось, с первого раза получилось, Роза, я так счастлив, - прошептал Гена и крепко обнял меня.
           На следующий же день я поехала на приём к гинекологу, она подтвердила мою беременность, настоятельно рекомендовала оставить работу и находиться дома, всегда иметь при себе телефон, чтобы в случае возникшей боли в животе или кровотечения вызвать «скорую помощь». Гена обрадовался этому совету, и отвёз меня на работу поскорее написать заявление на увольнение. Страшно обрадовался и Коля тому, что у него будет брат или сестра, лично ему бы хотелось сестрёнку, он пообещал снять с чердака колыбельку, почистить её, покрасить и привезти. Через неделю он приехал и вынул из багажника машины кроватку, раньше она была тёмной, теперь стала светлой, на ней появились металлические детали – это крепёж, кроватка же старая, ей около двухсот лет. Сохранилось главное её свойство – она долго качается, если её легонько качнуть, она не скрипит, что бывало раньше. Коля рассказывал, как ему помогали друзья, но у них был опыт с современными кроватками, там тоже случались дефекты. Я была так рада, очень удивился и обрадовался кроватке Гена, он долго сидел перед ней, деловито раскачивал и серьёзно смотрел как она качается.
          Однажды случилось вот что. Продукты у нас заканчивались,и Гена поехал в магазин, а я осталась – пообещала напечь блинов к его приезду. Но вот тесто кончилось, я накрыла стопку блинов кастрюлей, чтобы они не остыли и не засохли. Налила себе большую кружку свежезаваренного чая, вышла на  веранду и села в кресло-качалку.
      И вдруг вижу – через решётку перелезает девушка в красной куртке и идёт ко мне, оглядывается и садится на лавочку.
      - Здравствуйте, Роза, меня зовут Катя, можно поговорить с вами? Моего папу зовут Геннадий, он ведь живёт с вами в этом доме? – Быстро заговорила она. – Папа узнал, что мы с сестрой не его дочери, подал на развод с мамой и потребовал, чтобы мы выселились из нашей квартиры.
        - Здравствуйте, Катя. Прежде всего, как здоровье вашей мамы?
        - Спасибо, уже лучше, её перевели из реанимации в обычную палату. Вы знаете, когда мама узнала, что папа ей изменяет, она стала понемногу выпивать. Почему папа ушёл от нас? – Катя чуть не заплакала, но сдержалась.
         - Катя, а почему ваша мама родила вас с сестрой не от вашего папы и почему она скрыла от него этот факт?
         - Вы не правы, мама всегда нам говорила, что папа знал, что воспитывает не своих детей, он болен и не может иметь своих детей, но не надо говорить с ним на эту тему, она ему неприятна, - удивила меня Катя беспардонным враньём. Понятно, что этому её научила мать.
        - Катя, а как же ваш биологический отец, почему вы не живёте с ним?
        - Так у него  маленькая однокомнатная квартирка в Доме актёра. Наша мама говорила, что она ждёт, что вот-вот Саше дадут хорошую большую роль, она принесёт ему славу, он получит большие деньги, купит просторную квартиру и мы к нему переедем.
        - Во-первых, Катя, твой папа не бесплоден, сейчас я беременна от него, ваша мама обманывала вас. Вероятно, она просто внушила себе, что вашего биологического папу ждёт большое будущее, надо только подождать.
        - Вы беременны? От моего папы? Это правда? Я не верю! – повысила голос Катя. – Наш папа бесплоден. Я верю своей маме, а не вам. А как же мы? У нас была такая хорошая семья, папа так любил нас, мы с сестрой до сих пор любим его. Как же так? Как мы будем без папы?
         - Катя, этот вопрос надо задать вашей маме, о чём она думала, обманывая вашего папу, почему она не родила ребёнка от вашего папы? Разве он не заслужил собственное дитя? Неужели ваша мама не понимала, что рано или поздно правда откроется, и её муж рассердится.
         И тут перед нами возникли двое охранников.
         - Вот ты где! – Обратились они к Кате. – Мы тебя через проходную не пустили, так ты через забор полезла, давай-ка на выход, больше к нам не ходи, а то в полицию сдадим.
         - Простите, хозяйка, не углядели, не думали, что девчонка такая шустрая и полезет через забор. Не волнуйтесь, больше её не пустим.
         Охранники ушли и увели с собой Катю, она громко и горько плакала. Мне стало жаль девушку. В конце концов она невиновата в создавшейся ситуации, она всю жизнь любила Гену как отца, привыкла к его заботе, привыкла общаться с ним, и сюда она шла в надежде встретиться с ним. Кстати. Своего биологического отца она назвала Сашей, а Гену папой. Может, зря Гена отказался от общения с дочками, надо поговорить с ним.
        Пока я думала, ворота открылись и въехала машина Гены. Он вышел встревоженный и красный как рак.
        - Роза, охранники сказали мне, что тут была моя дочь, она тебя не обидела?
        - Гена, была здесь твоя дочь Катя, она меня не обидела, мы хорошо поговорили. Гена, она любит тебя как отца, именно тебя она называет папой, а биологического отца Сашей. Мне кажется, ты должен всё-таки общаться с девочками.
         - Роза, я уже думал об этом, но только думал, но ничего не решил. Если у тебя всё в порядке, то помоги мне переносить продукты. Ты обещала мне блины, я так проголодался. Надеюсь, они не остыли.
         Мы перенесли продукты на кухню, вынесли блины и чай на веранду, сели пить чай с блинами, Гена купил сметану и яблочное повидло. Он макал блины в сметану, а я в повидло. Стало прохладно, я поёжилась, Гена ушёл в дом и вынес два пледа, один положил мне на колени, другой накинул на плечи.
         - Какая же ты молодец, Роза, такие вкусные у тебя блины, что я успокоился, подумал вот о чём, может, нам пригласить девочек к нам в гости. Честно говоря, я уже и соскучился по ним, двадцать лет я их растил, воспитывал. Я их растил, а не этот Саша.
          - А из квартиры будешь их выселять?
          - Только бывшую жену. Суд нас уже развёл как ты знаешь, а дочки пусть остаются, они-то чем виноваты. Ты согласна со мной? – Гена погладил меня по руке и поглядел в глаза.
          - Гена, со своей бывшей женой разбирайся сам, а с этим твоим решением я вполне согласна. Девочки не виноваты в том, что они появились на свет, они всю жизнь считают тебя своим отцом, именно ты их воспитывал, юридически именно ты их отец, к тому же они тебя любят, именно тебя, а не этого Сашу. А Катя так горько плакала, когда охранники уводили её отсюда. Пусть приезжают к нам, представляешь, приедут твои дочки, приедет Дима со своими дочками, Коля со своей девушкой. Я всю жизнь мечтала о большой семье, а прожила с мамой, потом с мамой и сыном, а потом с сыном.
– Удивительный ты человек, Роза. Спасибо тебе за такие слова. Тебе не холодно? А то пошли в дом.


 
.