Коты в моей жизни. 3. Никакая серая

Ранее http://proza.ru/2024/11/13/806

Через год, летом, мы опять приехали к тётям в Гусь-Хрустальный. Я стремилась поскорее увидеть своего белого котёнка с чёрным кончиком  хвоста.  Теперь уже, предполагала я, он вырос во взрослого кота, но такого же симпатичного. Очень жалела, что не насладилась его детскостью – ведь котята так милы!

Приехав, я помчалась на кухню, где оставила своего котёнка.
Но там его не оказалось!
Вместо него лежала какая-то серая кошка, а рядом с ней копошились крошечные котята.
- Но мой котенок? Где он? – Кинулась я с этим воплем к тётям.
Тётя Лиза горестно поведала, что он умер, ещё тогда, когда обвалялся в клейкой ленте от мух. Понятно, они не торопились мне это сообщать, чтобы не огорчать раньше времени.

Всё. Нет моего котёнка.
Если вы думаете, что это так и прошло для меня бесследно и не так уж огорчительно, то вы ошибаетесь. Белый котёнок глубоко погрузился в моей душе. Когда вспоминаю о нём, то меня преследуют мысли о том, что я виновата перед ним, что я не должна была его забирать с той улицы, где он так себя хорошо и вольно чувствовал, куда-то шёл по своим важным котёночным делам, гордо задрав хвостик и важно держа мордочку. А я испортила ребёнку-котёнку счастье и жизнь вообще. Взяла его под опеку, но не смогла с этим справиться.

Если бы я теперь, будучи взрослой, попала с котёнком в такую ситуацию, то, наверное, кинулась его очищать от клея в бензине-керосине, или ещё чем, обрезала бы все клейкие места, и, конечно же, обратилась к ветеринарному врачу. Но я была сама ребёнком, хоть уже и не таким маленьким, и мы тогда уезжали. А взрослым, окружавшим меня,  – нужны были эти хлопоты? Вот так всё и получилось.

Эта история повесила на меня, как говорят, комплекс вины, и я его ношу всю свою жизнь, периодически пытаясь скинуть, но не получается. Моменты этого я буду упоминать в своих рассказах.


Я смотрела на этих котят, возящихся возле кошки на месте моего белого пушистика. Но разве можно было их сравнить с тем красавчиком?
 Кошка была самого плебейского вида. Она, вероятно, сама знала, что глубоко беспородная и некрасивая и что здесь её приютили из милости. Взгляд её был тусклый, скучный и отпрыски её были точно такие же – никакие.
Грусть меня брала за душу. Но я уже понимала, что один из этих котят должен быть замещением моего белого котёнка – в знак какой-то высшей справедливости. Я должна была восполнить пробел в своей жизни с тем котенком, и раз его уже нет, то надо забрать в Оленегорск одного из этих серых.
И сказала об этом родителям.
Они не стали возражать.
И мы повезли месячного серого котёнка к себе в Оленегорск.

Надо знать, что из Гуся нет прямого пути в Оленегорск. Мы доезжали сначала до Москвы, причём с пересадкой во Владимире. Иногда пускали какие-то прямые рабочие поезда, которые еле тащились. В Москве с Курского вокзала на такси перебирались на Ленинградский и потом уже без пересадок – до Оленегорска. Нет, точнее, – до станции Оленья. А дальше на автобусе, который, кстати, ходил нечасто, – до нашей остановки в городе.

Вещей у нас было всегда очень много. Мы уезжали из Оленегорска и приезжали в него – в холод. Ездили в тёплые края, поэтому у каждого из нас был набор одежды на два сезона – для тепла и холода.
Помню гору осенних пальто, а ещё прибавьте туда сверху мою куклу, да много ещё чего. Чего? Отец, например, всегда вёз соленья-варенья из Гуся, в изготовлении которых принимал активное участие. До вокзала в Гусе-Хрустальном нас всегда провожали тёти со своей тележкой (катушкой, как её называли). Фрукты-овощи какие-то на Север везли. Помню, мама привезла сетку болгарского перца. Он долго красовался на подоконнике нашей кухни, пока не стал портиться. Мама срочно обрезала гниль и сделала из него восхитительный фаршированный перец. Везли покупки из Москвы – одежду, обувь. Проезжая через столицу, мы всегда, дней на 10, останавливались у маминой тёти. Гуляли по Москве, делали покупки и оставляли их в камере хранения до возвращения домой.
Родители никогда не брали носильщиков и переносили вещи перебежками. На одном конце на вещах сидел мой брат, на другом – я.

И теперь к вороху вещей прибавилась коробка с котёнком.
Сейчас представляю, как же трудно было с нами родителям!

Скорый поезд ехал от Москвы до нашего города 1,5 суток, обычный пассажирский – 2 суток. Лучше, конечно, в скором было ехать, но это как повезёт с билетом, в летний период.
Ещё – купе. Не всегда получалось ездить в купе. Часто ездили в плацкартном вагоне. В принципе, мы не особо страдали. У нас 4 места, мы, всё равно, были как бы в купе, да и нам, детям, было так веселее, впечатлений – уйма.

Не помню, какой поезд был в тот раз, скорый или пассажирский, но то, что вагон был не купейный, это я хорошо запомнила.
Коробку из-под обуви с котёнком поставили на пол, под столиком. Никто за котёнка нас не ругал. Все принимали как должное – проводники, пассажиры. Только вот, проходя мимо, пассажиры, при виде котёнка, выражали недоумение, спрашивали, почему такое предпочтение сделано именно этому котёнку? Неужели такого же нельзя было найти там, куда ехали? Родители делали какую-то страдальческую мину и кивали на меня – девочка хочет. Спрашивающие пассажиры с подозрительным интересом смотрели на меня и понимающе кивали.
Мне было неловко под их взглядами. Чрезмерное внимание было мне ни к чему, но я перетерпела.

Наконец, приехали домой, в квартиру.
Котёнок, поселившись у нас, стал подрастать. У меня не было особой к нему любви. Но я о нём заботилась, как могла, и почти всегда не выпускала из рук и с колен.

Он привык ко мне. Подойдет, бывало, и смотрит на меня просительно, чтобы я взяла его на руки или колени.
Чтобы не слишком отвлекаться от уроков, я научила его самому подниматься на колени по моим чулкам. Они были хлопчатобумажные, и котёнок, цепляясь за них своими коготками, легко  поднимался по ногам на колени. Как по дереву. Забавно было.
Но однажды, когда он так поднимался, что-то рядом грохнуло, стул, кажется, упал. Котёнок испугался, вонзил в меня свои когти. Глубокие царапки долго не проходили.

Однажды котёнок исчез. Я не знала – куда и как? Мы жили на втором этаже. На улице было холодно, я его не выпускала, мал ещё. Месяца два всего ему было или три. А тут – пропал. Может, выскочил незаметно из квартиры и внизу прошмыгнул в подъездную дверь?

Как-то раз в одном из соседних подъездов я увидела похожего котёнка. Это был уже довольно крупный котёнок, подросток. Подумала на своего и забрала к себе. Но сильно сомневалась, что это он. Однако когда он полез по моим чулкам на колени, я перестала в этом сомневаться.
Кстати, я совершенно не помню, как его называла и называла ли вообще? Теперь, мне кажется, по внешнему виду и повадкам – это была кошка.

Через какое-то время, ближе к теплу, котёнок опять исчез.
И теперь уже навсегда.
Судьбу его я не знаю.

Жалко, конечно, было, но… при воспоминании о нём, в первую очередь, перед моим мысленным взором всегда возникает образ того белого котёнка с черным кончиком хвоста, отзываясь в сердце тоской и угрызениями совести.

P.S. 23.01.19. Проспект Ветеранов (в мою бытность – Жданова), дом 14, мой бывший дом. Наша квартира – на втором этаже с балконом. Фото Аллы Ефимовой.

Продолжение http://proza.ru/2024/11/18/1138