Фехтовальщики. Это наш город! 9

Каникулы закончились, началась учеба. Однако зима тянулась еще долго, снег падал часто, и синоптики, продолжали заявлять (чуть ли не с гордостью), что такой снежной зимы в городе не было с незапамятных времен.

Где-то через неделю, за очередным ужином, Ангелина Семеновна вдруг сказала торжественным и в тоже время искательным голосом, и глаза ее при этом заискрились:

- Антон, я хочу с тобой поговорить на серьезную тему.

Антон посмотрел на мать, на секунду отвлекаясь от еды, и сразу заподозрил что-то неладное. Директриса, что ли, пожаловалась?

- Ну, давай! – разрешил он. – Говори!

- Я хочу познакомить тебя с одним человеком. Я пригласила его на завтра к нам в гости…

- А-а! Понятно! Ты выходишь замуж. Поздравляю!

- Да, нет, не так все сразу, - смутилась она. – То есть, он сделал мне предложение, но я сказала, что должна поговорить с сыном, то есть с тобой.

- А причем тут я? Ты женщина взрослая, сама решай, тебе с ним жить. Или я должен буду называть его папой?

- Не обязательно. Можешь звать его просто по имени, Сергей Иванович. Ты ведь тоже взрослый.

- Вот забавно! – усмехнулся он. – То ни одного отца не было, а теперь будет сразу два. Точнее – один отец, а другой отчим. Может, мне его так и звать: отчим?

- Антон, ну зачем ты так! Сергей славный человек, я уверена, вы подружитесь…

- Давно ты с ним знакома?

- Давно. Он у нас в больнице шофером работает.

- Пьющий, небось?

- Да, нет! – Лицо Ангелины Семеновны расцвело, напряженность ее почти растаяла. – Он не пьет и не курит!

- Уникальный шофер! – усмехнулся Антон. – Я таких только в Австралии видел. А сколько ему лет? Пенсионер, небось, сиделка понадобилась?

Взгляд Ангелины Семеновны сделался укоризненным:

- Антоша! Я понимаю, ты ревнуешь, ты привык, что я всегда только с тобой… Но ты уже вырос, а я всю жизнь одна… Сергей не старый! Наоборот, она на пять лет моложе меня. У него полгода назад жена умерла, от рака, две девочки остались – семь лет и девять…

- Ну, это другое дело, - подумав, согласился Антон. – Это нормально. – Он чуть было не добавил: «Детям нужна мама, а мужику – женщина», но вовремя затормозил, понял, что прозвучит это обидно. – Так, что можешь считать, что я благословил. Только вот где вы… то есть, мы все будем жить? Прикинь, их трое, нас двое… В нашей двухкомнатной будет тесновато. Квартира-то у него есть, у твоего Сергея Ивановича?

- Есть, конечно, - с готовностью ответила Ангелина Семеновна. – У него тоже двухкомнатная. Мы продадим наши две квартиры и купим четырехкомнатную. Сейчас такие цены, что у нас еще деньги останутся. А у тебя, как и сейчас, будет отдельная комната.

- Это здорово! – кивнул Антон. – Отличный план. Наверное, Сергей Иванович придумал? Прямо дорожная карта! Но это ведь долго, наверное: пока две квартиры продадите, пока новую купите… У меня есть предложение. Раз уж вы решили жить вместе, чего тянуть? Переезжай к нему и живите! А я пока один поживу. Сама знаешь, у меня сейчас со школой запарка, столько наверстывать надо! Да еще тренировки, соревнования… Мне сейчас лучше одному пожить. Пельмени и яичницу я себе всегда сготовлю, стиральной машиной тоже умею пользоваться, не волнуйся.

Мать молчала. С одной стороны, она была рада, что сын не принял в штыки ее намеченное замужество, но с другой стороны к предложенному им варианту она была не готова. Ей не хотелось, чтобы он отдалялся от нее, сам готовил себе еду, стирал себе одежду, жил жизнью, о которой она ничего не будет знать. Он и так почти год жил в этой чертовой Австралии, в семье совершенно неизвестной ей женщины и почти незнакомого мужчины. Ей очень не хотелось жить с ним врозь! Но в его словах был резон. С девочками в доме будет всегда суматоха, отношения с Сергеем тоже как-то надо будет выстраивать, дай Бог, если они у них сложатся! И для школьных занятий будет лучше, если Антону никто не будет мешать. Про тренировки и соревнования, это уж, конечно, он в довесок прибавил, но, в целом, сын прав. «И, к тому же, - подумала она (и это только сейчас пришло ей в голову), - парень, действительно, уже взрослый, восемнадцать лет! Ему не комната отдельная нужна, а квартира! Покупать надо не четырехкомнатную, а трехкомнатную и однушку. Как это я раньше не сообразила?» Но говорить об этом сейчас она не сочла правильным. Антон мог подумать, что она пытается его умаслить, его это могло обидеть, пусть событие станет для него сюрпризом.

- Я рада, - сказала она. – Рада, что ты меня понял. Завтра после работы мы вместе с Сергеем придем, и вы познакомитесь. А первое время, ты, действительно, можешь один пожить, справишься.

- Завтра у меня тренировка, - возразил Антон. – Давай послезавтра.
- Хорошо, давай послезавтра.

Через оговоренные два дня Ангелина Семеновна пришла домой в сопровождении своего избранника. Антон занимался домашними уроками и как раз закончил корпеть над математикой (задачи никак не решались, чтоб им сгореть!) и взялся за химию.

Сергей Иванович оказался невысоким, но кряжистым мужчиной с открытым, веселым взглядом серых глаз и небольшими, аккуратно подстриженными пшеничного цвета усиками. Моложе будущей супруги он не выглядел, и это Антону невольно понравилось.

- Зови меня просто Сергеем, - предложил он, обменявшись с Антоном коротким, крепким рукопожатием. – К отчеству я как-то не привык, меня больше все по имени зовут.

Пристроив на вешалке куртку и шапку и поменяв ботинки на домашние тапочки, Сергей вслед за Антоном прошел в большую комнату, которая, как это обычно бывает в таких квартирах и в таких семьях, играла одновременно роль и гостиной, и спальни – в данном случае, спальни Ангелины Семеновны. В дальнем углу стояла ее кровать, аккуратнейшим образом застеленная и отделенная от остального пространства ширмой, в другом – платяной шкаф. Половину противоположной стены занимал застекленный сервант, заполненный посудой и некоторыми милыми сердцу хозяйки безделушками, на высокой тумбе у зашторенного окна тускло чернел экран старенького, чуть ли еще не советского телевизора, на котором бесшумно отсчитывали зеленые секунды и минуты большие электронные часы. Два кресла и небольшой журнальный столик с лежащим на нем телепультом, стоявшие почти в центре комнаты, ненавязчиво приглашали присесть и отдохнуть.

- Вы, мужчины, пока пообщайтесь, - сказала, улыбаясь сразу им обоим, Ангелина Семеновна, - а я быстренько ужин соберу.

Однако Сергей не уселся сразу в кресло. Он неторопливо прошелся по комнате, изучил содержимое серванта, заглянул за ширму спального уголка, провел пальцем по экрану телевизора… Антон тоже не стал усаживаться в кресло, однако взял в руки пульт и включил телевизор. Переключив несколько каналов, остановился на каком-то полицейском «мыльном» сериале.

- У тебя отдельная комната? – поинтересовался Сергей.

- Отдельная, - ответил Антон.

- Можно посмотреть?

- А зачем?

- Ну, так, на будущее. Как я понимаю, ты ведь не против, чтобы мы с твоей мамой жили вместе?

- Еще не знаю. – Антон посмотрел на гостя чуть насмешливо и независимо. – Но, вообще-то, это ваше с ней дело, я маме не хозяин. А вот комнате – хозяин. Что там смотреть? Комната как комната!

- Ну и ладно! – улыбнулся Сергей и дружески похлопал юношу по плечу. – Не ершись! А знаешь, я тебя где-то видел! Лицо твое мне знакомо, у меня на лица память фотографическая. Один раз увижу и могу через пять лет узнать.

- Город маленький, - пожал плечами Антон. – Мало ли кого мы видим на улицах даже по многу раз.

- Это так, - согласился кандидат в отчимы. – Мать говорила, ты из Австралии недавно приехал, загорел, смотрю… Как там жизнь? Понравилось?

- Понравилось.

- А чего не остался?

- Кто-то же должен здесь жить? А иначе от России скоро останется только Московское княжество, как при Дмитрии Донском.

- Ишь, какой патриот! – засмеялся Сергей. – Молодец! Так держать! – И он опять похлопал Антона по плечу, Антон при этом слегка отстранился, такое нарочитое форсирование близости его начинало коробить. Мужик, вроде, неплохой, но всему свое время.

Тут из кухни послышался голос хозяйки:

- Мужчины, прошу к столу!

Кухня была невелика (А где вы видели большие кухни в хрущевках?): электроплита «Лысьва», два шкафчика, холодильник, да крошечный стол на две, максимум на три персоны. В этот раз случился как раз максимум, однако разместились. Гостя усадили в угол, под часами с давно не действующей кукушкой, Антон сел на табурете у двери, Ангелина же Семеновна заняла место между ними, спиной к плите, оставив себе возможность легко подняться и подать еще что-нибудь.

Сергей открыл шампанское, выпили за встречу и знакомство. Антон видел, как мать возбуждена и радостна, и дипломатично поддерживал разговор, отвечал на вопросы, хотя и чувствовал себя не в своей тарелке. Когда же Ангелина Семеновна предложила выпить по второй, он отказался, встал и сказал, что ему надо доделывать уроки.
Сергей тоже поднялся.

- Одобряю! Дело прежде всего! А может, заодно, все же покажешь свою комнату? Если конечно там нет ничего секретного.

- Что там может быть секретного? – пожал плечами Антон. – Так, маленький бардак!

- Ну, бардаком нас не удивишь! – расплылся в улыбке шофер. – Это мы и сами могём!

Он по-свойски кивнул Ангелине и последовал за Антоном. Тот догадывался: мужик хочет своими глазами увидеть всю жилплощадь, принадлежащую будущей супруге, оценить, так сказать, ее пай. Ну, что ж, это его законное желание. Если только не забывать, что и он, Антон, имеет здесь свои права.

Войдя в комнату, в которой Антон включил сразу свет, Сергей огляделся и первым делом обратил внимание на большой настенный постер с изображением фехтовальщиков. Постер Антон повесил еще до поездки в Австралию, его привез Андрей Михайлович из Будапешта, куда он ездил в качестве судьи на чемпионат мира.

- Да, мать говорила, что ты занимаешься фехтованием. Молодец! – похвалил Сергей. – На чем сражаешься? На шпагах?

- На саблях.

- А можно глянуть? Никогда не видел спортивную саблю.

Антон снял со стены висевшее в чехле оружие, вынул из чехла и подал гостю. Тот принял саблю двумя руками, подержал, покачал, как бы взвешивая, потом взялся правой рукой за рукоять, слегка взмахнул, провел пальцами левой по тупому, зазубренному лезвию, потрогал шишечку на конце.

- Серьезная штука! Видел, по телевизору, как ими машут: без маски и глаза выстеклить не долго.

- Не только глаза, - согласился Антон. – Можно и мозги вышибить. Впрочем, убить человека можно и авторучкой.

- Ну, людей и голыми руками убивают! Вот один мужик у нас в больнице рассказывал…
Тут он осекся и даже замер. Антон в это время уже убрал саблю в чехол и как раз вешал ее назад, на стену.

- Вспомнил! – негромко воскликнул шофер, не спуская глаз с чехла. – Вспомнил, где я тебя видел. Вот с такой же штукой! Год назад… Даже больше уже - под Новый Год, на горнолыжке. Я подхалтуриваю иногда на казенной машине, подрабатываю. Возил туда одну парочку… А на обратном пути, только отъехал, обгоняю парня с девушкой… Он лыжи несет и рюкзачок, у девушки – сноуборд. Но у парня на плече еще вот такой же чехольчик висел. Я обратил внимание, потому что штука необычная, не каждый день увидишь. Я, когда их обгонял, притормозил: думал, может, махнут мне, остановят, что ж порожняком возвращаться? И я тебя хорошо разглядел, и девушку ту. Симпатичная, между прочим, девчушка, очень симпатичная! Но вы не махнули, и я дальше поехал.

Антон слушал его, не перебивая, с равнодушным выражением лица, а потом сказал:

- Обознались вы, Сергей! Не ездил я под Новый Год на горнолыжку. У меня и лыж-то нет. Можете у мамы спросить.

- Не могу я обознаться! – упорствовал тот. – У меня память фотографическая. А тот случай я еще потому запомнил, что позже узнал, что в этот день на горнолыжке пацана убили.

Антон пожал плечами:

- В самом деле? Не слышал. В те дни у нас контрольная за контрольной шли, не до того было. Ей-богу, вы меня с кем-то спутали. Бывают ведь похожие люди, двойники.
Сергей глядел на него недоверчиво и как-то растерянно. Взрослый человек, он привык доверять своим органам чувств, своему восприятию мира, своей памяти. Но, возможно, это действительно был двойник? Зачем этому мальчику врать?

- Двойник, так двойник! – улыбнулся простодушно. – Бог с ним, в конце концов.
Ладно, делай уроки, не буду мешать. А мы с матерью еще посидим, покалякаем.

Он ушел. Антон притворил за ним дверь (он всегда притворял дверь, когда занимался), сел за стол и открыл учебник химии. Однако формулы двоились в его глазах. «Принесло этого водилу на мою голову! – думал он. – Вот вам и недостающий свидетель! А дальше и на ломаные клинки нетрудно выйти… За эту ниточку можно все дело размотать. Хорошо, хоть Карина уехала…» Сейчас он готов был признать, что погорячился с тем парнем, не надо было его до смерти колоть. Но с другой стороны, он ведь тоже убивал Дениса, и чей удар, на самом деле, оказался смертельным в той бойне, кто знает? Парень валил на Скорцени, Скорцени в такой же ситуации валил бы на него. Или на других. Впрочем, в Москве Скорцени ни на кого не валил, не отпирался. Скорцени был выше этого. Он признал, что убил Дениса. Он пытался убить и Антона. И получил по заслугам. Тот парень тоже получил по заслугам, и страдать по нему нечего. Но сейчас Антону стало ясно, что расслабляться нельзя. Эта история еще не закончена, она лишь замерла, законсервировалась. Она может оставаться такой всю жизнь, как спящий осколок в теле ветерана-солдата, а может в любой момент прийти в движение, проснуться, и…

«Будем надеяться, что Сергей не станет больше приставать ко мне со своей фотографической памятью, - сказал себе Антон. – И что у него нет друга подполковника в полиции». И он заставил себя углубиться в химические формулы.

Настал март, а за ним пришел и апрель, но столбик термометра редко поднимался выше ноля, и сугробы на улицах, хотя и почернели безвозвратно, но высотности своей не теряли и не торопились превращаться в потоки мутной талой воды.
За несколько дней до соревнований Антон предложил Люсе съездить на кладбище, к Денису.

- Там снегу еще полно, - возразила девушка. – Мы просто не пройдем. Да и найти могилу проблематично. Давай подождем, пока растает.

- Возьму лопату, - настаивал он. – Если не хочешь, я один поеду.

- Ну, хорошо, - уступила Люся. – Давай съездим. Только нужна хорошая обувь и запасные носки. Ноги промочим однозначно.

- Какая ты практичная! – иронично восхитился Антон. – Прямо, как моя мама.

- Все женщины такие, - серьезно пояснила девушка. – Вас, мужчин-авантюристов, тянет на подвиги, а нам, женщинам, приходится лечить ваши раны и прочие болячки.

- По-твоему, я авантюрист?

- Еще какой! Но это лучше, чем быть обывателем.

Антон хмыкнул, но возражать не стал. Быть обывателем, действительно, не хотелось.
 
- Да, кстати… Давно хотел тебя спросить… Куда твой кавалер делся? Кирилл, кажется? Не вижу его в клубе.

- Скажешь тоже – кавалер! – фыркнула девушка. – Никуда он не делся. Просто он понял, что фехтование – не его стихия, и перестал ходить.

- Это бывает, - глубокомысленно согласился Антон. – Рожденный ползать, ходить не может!

- Не ходить, а летать! – машинально поправила Люся. И тут же спохватившись, засмеялась: - Да ну тебя! Я думала, ты серьезный!...

День, когда они собрались ехать на кладбище, выдался морозным. Мороз был не ахти какой, два или три градуса, но снег, все-таки, не таял, слякоти под ногами не было, и это радовало. Лопату Антон решил не брать (И так пробьемся!), а запасные носки Люся взяла – себе и ему.
 
До городского кладбища можно было доехать на автобусе или на троллейбусе. Им попался автобус. Прямо у остановки стояло несколько киосков, где продавали цветы – живые и искусственные. Кладбище начиналось сразу за киосками, но ни ворот, ни ограды оно не имело.

Будь Антон один, ему и в голову не пришло бы покупать цветы. Для него был важен сам факт – прийти на могилу друга, постоять там, мысленно к ним поговорить. Он не успел сделать это перед отъездом в Австралию и сейчас чувствовал, что в душе его остался груз неисполненных обязательств. Обязательств перед самим собой. Но Люся, как истинная женщина, несшая в себе призвание хранительницы традиций, легко тронула его за локоть.

- Надо цветов купить, - сказала она. – Гвоздичек. Две или четыре. У тебя деньги есть?

- Почему? – слегка удивился Антон. – Почему две или четыре?

- Так принято, - пояснила она. – Для умерших всегда покупают четное число.

«Дэн не умер! – опять, как и год назад, мысленно не согласился он. – Его убили!» Однако кошелек в кармане нащупал, деньги у него были. Он теперь всегда был при деньгах, привез заработанные в отцовской фирме.