Кейт Персиваль

Жизнь и любовь.Написана ею самой!
Красиво, весело и лихо!  Кейт Персиваль! Красавица из Делавэра...
***
Глава первая

Детство



Я собираюсь совершить смелый поступок. Я собираюсь рассказать миру о жизни, полной событий и приключений. Я собираюсь приоткрыть завесу над самыми чувственными сценами. Я ничего не буду скрывать, но расскажу обо всём, что со мной произошло, в том порядке, в каком это происходило. Я — то, что называют женщиной для удовольствий, и
я испила эту чашу до дна. Мне есть что рассказать, и
у меня есть что показать, но, хотя я изложу всё предельно откровенно,
я постараюсь никого не ранить.
его или ее чувство порядочности, выражающееся в использовании грубых слов, чувстве удовлетворения
в истории, рассказанной пристойно, больше очарования, чем в смелом высказывании
бесстыдное использование терминов, которые никогда не должны пачкать губы женщины.

Я родился в маленькой деревушке в штате Пенсильвания, расположенной на
берегу реки Делавэр, примерно в тридцати милях от Филадельфии. Мой
дом отца был самый романтично расположен в нескольких ярдах от
реки. Сзади он был как бы подперт высоким холмом, который
летом был покрыт зелёными деревьями и кустарниками. С каждой стороны
Жилище представляло собой лес, такой густой и высокий, что незнакомец, не знающий тропинок, не смог бы в него войти. Перед домом в солнечные дни сверкала и переливалась в лучах солнца река, а проплывающие мимо белые паруса создавали довольно живописную картину. Однако ночью, особенно зимой, картина была иной. Тогда ветер завывал и стонал среди голых деревьев,
а река билась о скалы в самой печальной мелодии.
 Я и по сей день помню, какое впечатление это произвело на меня в юности, и
Всякий раз, когда я слышу свист ветра по ночам, он всегда напоминает мне о месте, где я родился.

 Мой отец был суровым, строгим человеком, обычно очень молчаливым и сдержанным.  Я лишь раз или два видел его взволнованным.  Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким (мне тогда было всего пятнадцать месяцев), и его сестра стала нашей экономкой.  У меня был только один брат, на год старше меня. Как хорошо я его помню, прекрасного благородного мальчика, полного любви
и нежности. Отец и тётя пренебрегали нами, и нам приходилось самим
выживать в детстве. Мы бродили
Мы гуляли вместе, держась за руки, у реки или в лесу и часто плакали, засыпая в объятиях друг друга из-за того, что отец не проявлял к нам
никакой привязанности. Мы не радовались ни веселью, ни юношеским забавам. Холод нашего дома, казалось, преследовал нас, куда бы мы ни пошли, и как бы ярко ни светило солнце, оно не могло рассеять холод в наших сердцах. Я никогда не видел, чтобы мой отец улыбался.
Его постоянно одолевала тоска, и он обычно запирался в
своей комнате, выходя только на время еды.

Так продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось десять лет, когда однажды
Отец сообщил мне, что на следующий день я должен отправиться в Филадельфию в школу-интернат. Сначала я обрадовался, потому что любая перемена после унылого однообразия этого одинокого дома была мне приятна. Я побежал в сад, чтобы рассказать об этом брату, но как только я упомянул об этом, Гарри бросился ко мне в объятия и заплакал.

«Ты покинешь меня, Кейт!» — воскликнул он. — «Что я буду делать, когда ты уедешь? Мне будет так одиноко — очень одиноко без тебя».

 «Но Гарри, дорогой, — ответила я, — я вернусь через несколько месяцев, и тогда мне будет о чём тебе рассказать, и мы будем
такие приятные прогулки вместе.

Мне удалось успокоить его, особенно когда отец сообщил ему перед концом дня, что он тоже должен отправиться в школу-интернат в Балтиморе. В тот вечер мы в последний раз вместе прогулялись перед отъездом. Был июнь, и вся природа была одета в свои самые яркие наряды. Это была прекрасная лунная ночь, и
волосы [так в оригинале] благоухали ароматом июньских роз, которых
в саду было очень много. Мы бродили вдоль реки и смотрели, как
лунные лучи играют на поверхности воды, а
Лёгкий ветерок тихо шелестел в соснах. В тот вечер
мы обсуждали нашу будущую жизнь. Мы решили, что, когда Гарри
вырастет, я буду присматривать за его домом. Мы долго
размышляли о радостях такой жизни. Наконец нам пора было
возвращаться домой, мы нежно обнялись и расстались.

На следующее утро я отправился в путь очень рано и через несколько часов
добрался до места назначения и был зачислен в число учеников Б.... семинарии.
Я не буду долго останавливаться на своих школьных годах, хотя мог бы посвятить этому много
место для них. Я не была популярной девочкой в школе — я была слишком холодной,
слишком сдержанной, а некоторые девочки говорили, что я слишком гордая. Я не получала удовольствия от девчачьих игр, но моим главным развлечением было чтение. Я уединялась в углу классной комнаты, и пока другие девочки играли, я погружалась в тайны романов миссис Рэдклифф или других произведений такого же характера. Часто директор
настаивала на том, чтобы я закрыл книгу и вышел поиграть, но я
возвращался, когда она выходила из класса, и продолжал читать свою любимую книгу
профессия. Я оставался в школе семь лет, и за это время я
ни разу не побывал дома, потому что мой отец заключил специальное соглашение, по которому я
должен был провести каникулы в школе.

Странно, что, учитывая выдающуюся роль, которую я играл при
Дворе Венеры, что до семнадцати лет ни одна мысль
об отношениях полов никогда не приходила мне в голову. До этого возраста я никогда не испытывала ни малейшего влечения или желания и смотрела на всех мужчин с полнейшим безразличием. И всё же я знала, что меня называют красивой и что я вызываю зависть у всех моих школьных товарищей.

Я ещё не описала себя читателю, и будет только справедливо, если я это сделаю. В семнадцать лет мои прелести были хорошо развиты, и хотя они ещё не достигли той зрелой полноты, которая через несколько лет стала предметом восхищения и радости всех моих поклонников, я всё же обладала всеми признаками женственности. Ростом я была выше среднего, мои тёмно-каштановые волосы спускались крупными локонами на белую шею. Мои глаза были тёмно-синими и обладали
томным, сладострастным выражением; они были обрамлены длинными шелковистыми
ресницы и изогнутые брови, настолько тонко очерченные, что меня часто
обвиняли в том, что я придала им изящный вид с помощью искусства. Мои
черты лица были классически правильными, кожа ослепительно белой,
плечи изящно округлыми, а бюст безупречным по форме. Мои более
тайные прелести я опишу в другой раз, когда мне придётся показать их
читателю.

Я сказал, что до семнадцати лет у меня никогда не было
ни малейшего сексуального влечения. Искра чувственности, которая когда-либо
с тех пор, как в моей груди вспыхнуло пламя, которому суждено было разгореться
в ком-то из моего же пола. Да, дорогая Лора, именно ты впервые научила меня
удовольствиям и радостям любви; именно ты впервые разожгла во мне
пламя желания, которое заставило меня пережить двенадцать лет
безумного блаженства; именно твоему мягкому наставлению, милая
подруга, я обязан своим посвящением во все тайны Двора Венеры; именно
твоя нежная рука указала мне путь наслаждений — и все радости,
которые ждут меня на этом пути. Это случилось следующим образом:

Примерно за три месяца до того, как я окончил школу, однажды утром нам сообщили, что на следующий день в семинарию Б- приедет новая учительница музыки и французского. Нам всем не терпелось увидеть её, и в назначенное время она появилась. Её звали Лора Каслтон, и её отец жил в округе Сент-Мэри, штат Мэриленд. Она была брюнеткой, около двадцати лет, и одной из самых красивых девушек, которых я когда-либо видел.
Она была почти такого же роста, как я, но значительно полнее, и её
тело было очень изящным. Хотя её глаза были очень
Чёрные, как вороново крыло, волосы, кожа белая, как алебастр. Зубы ровные, как будто вырезанные из цельного куска слоновой кости, а руки и ноги изящных пропорций. Я была старшей девочкой в школе, и Лора сразу же сделала меня своей подругой. Она была чрезвычайно умной, хорошо образованной и начитанной. Вскоре она мне понравилась, и мы стали неразлучны.
Мы проводили всё свободное время, читая друг другу или
разговаривая на литературные темы. Я согласился любить её всем сердцем и
никогда не был счастлив вдали от неё.

«Лора, — сказала я ей однажды, когда мы гуляли по детской площадке, обнявшись, — почему мы не можем спать вместе?»

«Тебе бы хотелось, Кейт?» — спросила она, наклонив голову и глядя на меня своими чёрными глазами с каким-то особым мрачным выражением, от которого у меня кровь прилила к щекам, но я не знала почему.

«Конечно, Лора». Было бы так приятно провести всю ночь в твоих объятиях.

«Что ж, дорогая, я спрошу у миссис Б. Я не сомневаюсь, что она даст своё согласие».

Милая девушка притянула меня к себе и поцеловала теплее, чем обычно.
никогда прежде не дарила мне. Прикосновение её нежных губ к моим
вызвало во мне неописуемый трепет, которого я никогда прежде не
испытывал. Вечером она сообщила мне, что поговорила с миссис Б. и
что та разрешила нам спать вместе. Я был вне себя от радости
и с нетерпением ждал наступления ночи, чтобы оказаться в объятиях
своей возлюбленной.

Наконец настал час отхода ко сну, и я последовал за Лорой в её
комнату. Она поставила лампу на туалетный столик и, нежно поцеловав меня,
велела быстро раздеваться. Мы начали готовиться ко сну
на ночь. Я разделся первым и, надев ночную рубашку, сел на край кровати и стал наблюдать, как Лора раздевается сама.
  После того, как она сняла платье и нижние юбки, я не мог не восхититься её великолепной фигурой. Её сорочка соскользнула с плеча, обнажив две алебастровые округлости на белоснежном фоне. Казалось, она совершенно не замечала, что я наблюдаю за ней, потому что села на стул прямо передо мной и, закинув ногу на ногу, начала снимать чулки.
Чулки. Такая поза приподняла ее сорочку спереди и позволила мне
полностью рассмотреть ее великолепно сформированные конечности. Я даже заметил
ее чувственные бедра. Лаура поймала мой взгляд.

"На что ты так пристально смотришь?" спросила она.

"Я любуюсь твоей красотой, Лора".

"Можно подумать, что ты мой любовник", - со смехом ответила Лора.

«Так и есть, дорогая, ведь ты знаешь, что я люблю тебя».

«Ты, маленькая ведьма, прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Но если ты
хочешь полюбоваться красотой, почему бы не посмотреть в зеркало, ведь я далеко
не так красив, как ты, дорогая Кейт».

— Что за вздор, Лора, — ответил я, — но давай ляжем в постель.

С этими словами я запрыгнул под одеяло, и почти сразу же за мной последовала Лора, которая, однако, сначала поставила лампу на стул у кровати. Она обняла меня и прижала к груди, страстно целуя в губы, щёки и глаза. Тепло
ее объятий и ее пылающие конечности, переплетенные с моими, вызвали странное
ощущение, охватившее меня. Мои щеки горели, и я отвечал на нее
поцелуи с пылом, равным ее собственному.

- Как восхитительно быть в твоих объятиях, дорогая Лора! - воскликнул я.

«Тебе правда нравится?» — ответила она, прижимаясь ко мне ещё теснее.
В то же время наши ночные рубашки сбились, и я почувствовал, как её обнажённые бёдра прижимаются к моим.

Лора снова поцеловала меня, ещё жарче, чем прежде, и, пока она была занята этим, просунула одну из своих мягких рук в вырез моей ночной рубашки, и я почувствовал, как она опустилась на мою грудь. Когда я
почувствовал это, дрожь охватила мои конечности, и я судорожно прижал ее
к своему сердцу.

"Какая ты чувственная девушка, Кейт", - сказала она, обхватывая мою грудь руками.
и пощекотав соски. "Ты разжигаешь во мне огонь".

«Я никогда в жизни не был так счастлив, Лора. Я мог бы жить и умереть в твоих объятиях».

Теперь я поднёс руку к её алебастровым грудям и стал мять и ласкать их, подражая ей во всём. Более того, я откинул одеяло и, расстегнув спереди её ночную рубашку, обнажил эти очаровательные белоснежные холмики, чтобы полюбоваться ими. Свет лампы падал прямо на них, и я не уставал восхищаться
белизной, упругостью и великолепным развитием этих сияющих
полушарий. Я зарылся лицом между ними и запечатлел тысячу поцелуев
на их мягкой бархатистой поверхности.

— О, Кейт, ты настоящий вулкан, — сказала Лора, дрожа в моих объятиях, — а я-то думала, что ты ледышка.

 — Я была ледышкой, дорогая, но теперь я растаяла под твоими чарами.

 — Каким счастливым будет твой муж, — сказала Лора.

 — Почему счастливым?

«Обнять такое прекрасное создание, как ты, в своих объятиях. Если ты находишь такое удовольствие в общении с представительницами своего пола, что ты будешь делать, оказавшись в мужских объятиях?»

 «Ты шутишь, Лора. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь позволю мужчине целовать и обнимать меня так, как ты?»

— Конечно, любовь моя, он сделает гораздо больше, чем я.

— Больше? Что ты имеешь в виду?

— Неужели, Кейт, ты не знаешь?

— Я правда не знаю. Пожалуйста, скажи мне, дорогая.

«Я с трудом могу поверить, что тебе семнадцать лет, что ты уже взрослая женщина и ничего не знаешь о тайнах любви. Разве ты не понимаешь, дорогая, что в тебе есть драгоценность, за обладание которой мужчина отдал бы полжизни?»

 «Ты говоришь загадками, Лора. Где эта драгоценность?»

 «Лежи тихо, и я покажу тебе, где она».

Мои щёки горели, и я вся пылала, потому что притворялась более
невежественной, чем была на самом деле. Лора прижалась губами к моей груди и
положила руку на моё бедро. Затем она медленно провела ею вверх по
мраморной колонне и наконец вторглась в святая святых любви.
Когда я почувствовал, как её пальцы блуждают по покрытому мхом священному
месту, с каждой секундой становясь всё более смелыми и дерзкими, я не смог сдержать
слабого крика — это был последний крик умирающей скромности, и я стал таким же дерзким и похотливым, как моя прекрасная спутница. Я вытянул ноги.
Бедра раздвинулись как можно шире, чтобы лучше
провести осмотр, который Лора проводила над моим телом. Милая девушка, казалось, была странно взволнована, пока манипулировала моими тайными прелестями. Её глаза горели, грудь вздымалась, и она начала покачивать бёдрами.
Какое-то время она играла с волосами, густо покрывавшими мою Венеру, — накручивала их на пальцы, а затем осторожно раздвинула складки и попыталась проникнуть внутрь мистического грота, но не смогла и была вынуждена удовлетвориться
Она занялась тем, что ласкала внутреннюю сторону моих губ. Внезапно по всему моему телу прокатилась волна удовольствия, потому что её палец коснулся того, что охраняло обитель блаженства, — предмета, о существовании которого я до этого момента не подозревал. Она нежно поглаживала его, доставляя мне изысканное удовольствие. Если бы последние остатки благопристойности не улетучились раньше, этот последний поступок окончательно их уничтожил бы. Одним рывком я сбросила с себя одеяло, и мы обе оказались обнажёнными ниже пояса.

 «Как великолепно ты сложена, дорогая Кейт», — сказала Лора, разглядывая меня.
все мои скрытые прелести с помощью лампы. «Какие великолепные бёдра,
какое восхитительное украшение, какой густой лес волос и какой
великолепно развитый клитор. А теперь, милая девочка, я заставлю тебя испытать
самое восхитительное ощущение, которое ты когда-либо испытывала в своей жизни.
 Позволь мне делать с тобой всё, что я захочу».

 «Делай со мной всё, что тебе нравится, дорогой. Я полностью отдаю себя в твои
руки».

Лора начала нежно поглаживать мой клитор пальцем, страстно целуя меня в грудь и губы. Вскоре я снова начала испытывать восхитительное ощущение, о котором говорила раньше; по моему телу потекли
Удовольствие пронизывало всё моё тело. Мои груди вздымались вверх и
вниз, ягодицы двигались от её ласкающих пальцев, бёдра были широко раздвинуты, и всё моё тело находилось под восхитительным влиянием её умелых манипуляций. Наконец, наступил апогей, меня охватила судорожная дрожь, я сделал два или три конвульсивных движения ягодицами и в агонии восторга излил свою первую дань богу любви.

Четверть часа я лежал в полном оцепенении, и
меня вывели из него только поцелуи Лоры.

«Дорогая Кейт, — воскликнула она, — ты должна облегчить моё состояние, иначе я умру. Вид твоего удовольствия разжёг во мне такой огонь, что я сгорю, если ты его не потушишь».

 «Я сделаю всё возможное, дорогая Лора, чтобы утолить твои желания. Ты доставила мне такое неслыханное удовольствие, что я действительно был бы неблагодарным, если бы не попытался отплатить тебе тем же».

Я поднялся и, встав на колени рядом с ней, начал с удовольствием изучать её
прелестный холмик Венеры.

Это был великолепный объект, покрытый массой чёрных шелковистых волос,
Сквозь них я различил пухлые губки, плотно прижатые друг к другу. Я просунул палец между ними и почувствовал, как под ним набухает её клитор, пока не показался его маленький красный бугорок. Я продвинул палец и обнаружил, что он с лёгкостью вошёл в её коралловую пещерку; в то же время его крепко обхватили чувствительные складки её влагалища. Я начал двигать пальцем туда-сюда, целуя её белый живот и бёдра.

— Остановись, дорогой, — сказала Лора, вставая и подходя к ящику. — Я сама.
придумай что-нибудь получше, чтобы вызвать у меня оргазм. Ты ещё новичок в искусстве доставлять удовольствие.

Она достала из ящика фаллоимитатор, надёжно закрепила его у меня на талии и, заставив меня лечь на спину, наклонилась надо мной и направила его в свою чувствительную промежность. Затем она начала быстро двигаться на нём. Для меня это было восхитительное зрелище: я видел, как инструмент
входит и выходит из её соблазнительного лона, в то время как на её лице
было написано самое восхитительное наслаждение, а её широкая белая задница и грудь
Она задрожала от удовольствия. Однако её движения продолжались недолго. Через несколько минут она сдалась, и эликсир любви потек по её белым бёдрам. От сладострастного зрелища, открывшегося мне, и трения фаллоимитатора о мой клитор я снова кончила в тот же момент, что и она, и мы обе рухнули на кровать без сил. Я не стану утомлять читателя описанием всех изысканных удовольствий, которые я испытывал в течение следующих трёх месяцев на уроках с прекрасной Лорой. Достаточно сказать, что мы испробовали все способы, которые только могут быть доступны двум пылким молодым девушкам.
воображение могло бы предложить. Наконец пришло время нам расстаться, и со слезами и объятиями мы попрощались друг с другом.

Я вернулся домой, и прошло несколько лет, прежде чем я снова увидел милую подругу моих школьных дней.



Глава II

ТАЙНЫ МОНАСТЫРЯ



Вернувшись домой, я застал отца таким же мрачным и суровым, как всегда.
Он приветствовал меня холодным поцелуем и задал несколько вопросов о том,
каких успехов я добился в учёбе. Мои ответы, похоже, его не удовлетворили,
и не прошло и недели после моего возвращения, как он заявил о своём намерении
снова отправить меня в школу. Я был совсем не рад этому решению, потому что мой брат заканчивал своё образование в Нью-Йорке, а дома было невыносимо скучно. Меня сразу же отправили в Маунт-де-Сейлз, монастырь недалеко от Балтимора. В монастыре жили ученицы и монахини, которые были наставницами для первых, а также два или три священника.

Я проучилась в монастыре год, когда к нам поступила новая ученица по имени
Маргарет Мейтленд, дочь известного адвоката из Балтимора. Маргарет была красивой девушкой примерно моего возраста. Она была
Она была довольно высокой, с чёрными глазами и волосами, а её кожа была такой белоснежной, что на неё было приятно смотреть.

 Она была чрезвычайно религиозна и проводила большую часть времени в молитвах, постах и бдениях.  Я заметил, что она очень часто исповедовалась у отца Кларка и всегда выглядела очень счастливой и довольной, когда выходила из исповедальни.  Я был удовлетворён тем, что там происходило что-то, что больше касалось плоти, чем духа, и решил понаблюдать.

Квартира отца Кларка располагалась в восточной части города
монастырь. Там был большой шкаф, и однажды я спрятался в нём, зная, что его посетит кающаяся грешница. Я пробыл там всего несколько минут, прежде чем вошёл священник. Ему было около сорока лет, он был крепко сложен и довольно красив. Он недолго ждал, прежде чем появилась Маргарет. Она была просто прекрасна. Её глаза
блестели, щёки раскраснелись, а грудь вздымалась и опускалась,
показывая, что она испытывает сильное волнение. К моему крайнему
удивлению, как только она вошла в комнату, она подбежала к отцу
Кларку и
Она обвила его шею своими белыми руками и страстно поцеловала в губы. Он ответил на её объятия и посадил её к себе на колени. Это зрелище было для меня в новинку, и мои щёки запылали, а глаза чуть не вылезли из орбит, пока я наблюдал за их дальнейшими действиями. Мне не пришлось долго ждать, потому что я увидел, как проворные пальцы священника расстёгивают её платье.
Я задираю платье Маргарет спереди и нарочно стягиваю его с её плеч цвета слоновой кости, обнажая две снежные сферы, круглые, упругие, изящно
сформированные и увенчанные двумя клубничными сосками, которые торчат
жесткая. Он сжимал и целовал ее грудь, совершенно похоронив его по-мужски
грань между мягкими подушками. Однако вскоре он не был удовлетворен
но, слегка приподняв ее у себя на коленях, он запустил руку под
ее одежду и вторгся в самые потаенные уголки ее тела. Это
действие подняло ее нижние юбки таким образом, что моему
взгляду открылось одно из ее бедер цвета слоновой кости, которое было большим, хорошо развитым и
красиво округлым. Я видел, что он быстро двигал рукой,
а Маргарет, казалось, была готова умереть от восторга. После того как я позабавился
Позабавившись таким образом некоторое время, он внезапно остановился и, сняв её с колен, поставил на четвереньки на пол. Затем он подошёл к шкафу и достал из него связку прутьев. Маргарет оставалась в том положении, в котором он её поставил, не шевелясь. Отец Кларк подошёл к ней и, подняв её юбки, задрал их ей на голову, мгновенно обнажив перед моими возбуждёнными глазами все её скрытые прелести. Это было восхитительное зрелище,
способное соблазнить самого сурового отшельника. Я мог видеть
Белые ягодицы Маргарет, восхитительно сформированные, два прекрасных бедра,
изящно сложенные ноги — всё было обнажено ниже талии.
 В нижней части её белых ягодиц, между прекрасными
бедрами, я различил пухлые губы её вагины с коралловой линией,
отмечающей место их соединения.

Отец Кларк поднял прут и слегка ударил им по её широким белым ягодицам — они тут же покраснели,
а Маргарет извивалась и крутилась под ударами, и с каждым движением
её изысканная Венера становилась всё более заметной. Пока священник
Он хлестал прутом, испытывая, казалось, самые восхитительные ощущения. Попка Маргарет вскоре покраснела, как вишня, но она, похоже, совсем не возражала против порки, которую получала.

 Когда священник продолжил это занятие еще несколько минут, он отбросил прут и, опустившись на колени позади нее, расстегнул штаны и вытащил свой член, твердый и упругий, с обнаженной головкой. На мгновение он прижал его к её ягодицам,
а затем осторожно раздвинул алые губы её коралловой вагины.
Он направил свой инструмент на соблазнительное отверстие и, схватив её за бёдра, в следующее мгновение погрузился в её прекрасное тело по самую рукоять. Когда Маргарет почувствовала, что их тела соединились, она издала слабый возглас радости и поёрзала ягодицами из стороны в сторону, словно не давая своему пленнику сбежать. Теперь священник начал входить в неё и выходить из неё, и я отчётливо видела, как его член появлялся и исчезал в её тёплом лоне. Каждый раз, когда он выходил, её влагалище сжималось вокруг его члена.
так сильно, что раздвинул внутренние губы, и каждый раз, когда он погружал его в её трепещущее тело, они втягивались вместе с ним. Вы можете представить мои ощущения, дорогой читатель, когда я всё это увидел. Я инстинктивно задрала одежду и прижала руку к своему покрытому мхом укромному местечку. Просунув палец между губ, я почувствовала, как он плотно обхватил мою вагину, и стала подражать их движениям, вводя и выводя его, не сводя глаз с влюблённой пары. Священник, очевидно, был на седьмом небе от удовольствия, его руки переходили от одной красавицы к другой, словно в
потеря для того, чтобы знать, чем завладеть. В один момент это была она
белоснежные шары, которые все еще оставались непокрытыми; в другой - это был ее
белый живот, а затем снова это была вершина ее горы Венеры.
Внезапно его движения ускорились, его сотрудники входили и выходили из "кораллового убежища"
так быстро, что я больше не мог уловить движение.
Наступил кризис, и со сдавленным возгласом радости они оба
разрядились. В тот же миг волнующая сцена, свидетелем которой я стал,
заставила меня воздать хвалу богу сексуального влечения.

После этого я стал ухаживать за Маргарет и, когда мы сблизились, рассказал ей обо всём, что видел. Сначала она покраснела, но, когда поняла, что я могу быть сдержанным, призналась мне во всём. Я нашёл её способной наставницей и вскоре стал ещё лучше разбираться во всех тайнах любви, кроме непосредственного опыта полового акта с представителем противоположного пола. Она заставила меня стать свидетелем многих
сцен между ней и отцом Кларком, и вскоре я обнаружил, что они оба
прекрасно владеют искусством доставлять друг другу сексуальное удовольствие.

В один прекрасный день я обнаружил еще одно свидетельство великого мораль пронизывает
в Маунт-де-продажи. Леди настоятельница был красивый, красивая баба
около сорока лет. Она была очень строга со всеми воспитанницами
монастыря, за исключением двух сестер по имени Эмили и Фанни Доусон.
Эти две девочки были ее любимицами и всегда были с ней. Они обе были
красивыми девушками, с горящими темными глазами и прекрасным цветом лица. В тот день, о котором я говорю, Маргарет Мейтленд подошла ко мне и прошептала на ухо, что если я пойду с ней, то увижу нечто прекрасное. Я
затем и она повела меня в комнату Леди настоятельница и велела мне Пип
через замочную скважину. Я так и сделал и увидел очень странную картину, которую я
стараемся вам передать.

На низком стуле возле большого дивана сидел отец Прайс. Его
панталоны были спущены, и нижняя часть тела полностью обнажена;
его орудие любви стояло неподвижно и прямо. На диване, о котором я только что упомянул, боком к нему сидела леди-аббатиса. Платье
спустилось с её плеч, обнажив хорошо развитую грудь. Нижняя часть её тела была полностью обнажена; одна из её ног покоилась на
на пуфик, а другой — на пол; таким образом, одно из её бёдер было приподнято. Отец Прайс засунул палец в её похотливую щель, а она взяла его член в руку. Он медленно вводил и выводил палец из её тёплого лона и время от времени целовал её широкие белые ягодицы, которые полностью подчинялись ему. Но это было ещё не всё: Эмили и Фанни Доусон тоже были там и играли свои роли. Эмили
стояла на диване, приподняв юбки выше пупка, демонстрируя свои аппетитные бёдра, белый живот и покрытые мхом
Владения Венеры. Она была искусно сделана. Леди-аббатиса
ласкала её клитор свободной рукой, в то время как возбуждённое лицо Эмили,
 кончик её языка, слегка высовывающийся из коралловых губ, и вздымающиеся алебастровые ягодицы, поднимающиеся навстречу пальцу
 аббатисы, лишающему её девственности, красноречиво свидетельствовали о том,
какими сильными ощущениями она наслаждалась. Фанни сидела на другом конце дивана. Она стояла спиной к отцу Прайсу,
опираясь одним коленом на диван, а другой ногой — на пол, и её юбки были задраны
Она уткнулась головой в диван, приподняв свою белую попку. Между её бёдрами цвета слоновой кости мы видели набухшие губы её сочного бутона. Она потирала верхнюю часть своей промежности одним пальцем, и по тому, как дрожали её ягодицы, я догадался, что она наслаждается собой от души.

  Мы с Маргарет наблюдали за всем происходящим. Вскоре их движения стали
быстрыми и яростными, и мы оба были так возбуждены тем, что видели, что
инстинктивно задрали друг другу юбки и стали подражать их движениям. Я засунул палец в прелестный грот Маргарет, и в
В то же время я почувствовала, как её палец ласкает мой клитор. Я раздвинула бёдра как можно шире, чтобы ей было удобнее, и она сделала то же самое. Это было восхитительное ощущение — чувствовать, как её тонкий палец проникает в мою тёплую вагину. Мы отсчитывали время вместе с
актёрами в соседней комнате, и в тот самый момент, когда я увидел, как сперма
вылилась из члена отца Прайса на широкие белые ягодицы аббатисы, мы с
Маргарет кончили, а аббатиса и две сестры не отстали от нас ни на
секунду. Затем мы побежали в свои спальни, боясь, что нас
обнаружат.

Несколько недель после этого происшествия отец забрал меня из
монастырь и я вернулся домой. Вот мое время прошло достаточно монотонно,
и я пожелал себе обратно в Маунт-де-продажи в сотни раз. Но произошло событие
, которое более чем примирило меня с переменой в моей жизни. Это
был не что иное, как визит Гарри Дюваля, двоюродного брата, проживавшего в
Балтиморе.

Гарри был прекрасным молодым человеком, примерно двадцати двух лет от роду.
Как только я его увидела, меня непреодолимо потянуло к нему. Но я
скрывала своё восхищение со всем лицемерием, свойственным молодым девушкам.

Однажды мы гуляли вместе по красивым окрестностям
дома моего отца. Погода была восхитительно тёплой, и
птицы наполняли воздух своими мелодиями. Я была одета очень легко,
в платье с низким вырезом и лёгким шарфом на плечах.
Мы прошли некоторое расстояние, беседуя на обыденные темы, когда мой кузен предложил отдохнуть на траве в тени большого вяза. Я согласилась, и мы сели. Гарри взял мою руку в свою и поцеловал её. Я покраснела от такой фамильярности, но
я не вырвала её из его рук. Постепенно он осмелел и, притянув меня к себе, поцеловал в губы.
Я попыталась вырваться из его объятий, но он крепко держал меня.

"Дорогая Кейт, — сказал он, — я люблю тебя всем сердцем и душой."

"О Гарри, — ответила я, — ты говорил это сотням других."

«Молю, дорогая, — только ты владеешь моим сердцем. Клянусь, я не люблю никого, кроме тебя».

Сказав это, он запечатлел на моих губах новые поцелуи, несмотря на моё сопротивление. По правде говоря, моё сопротивление ослабевало.
и слабее, потому что я почувствовала, как по моему телу пробежало восхитительное чувство, какого
Я никогда раньше не испытывала. Он осмелел и почти поглотил меня
поцелуями. В ходе нашей борьбы легкий шарф, который я носила на своих
плечах, сместился, и моя шея и верхняя часть груди
были обнажены. Вид моих белых плеч, казалось, наэлектризовал Гарри,
потому что он немедленно прикоснулся к ним губами, стал ласкать и
похлопывать их рукой. Однако на этом он не остановился. Моё платье было
довольно свободным спереди, и у него хватило наглости вторгнуться в мои сокровенные
мою грудь. От его напора несколько пуговиц оторвались, и платье полностью соскользнуло с моих плеч, обнажив перед его взором две «снежные чаши», как он их назвал. Он тут же завладел ими, сжал и прижал их руками, в то же время нежно лаская набухшие от его похотливых прикосновений соски. Теперь я вся горела и больше не сопротивлялась. По правде говоря, я так же, как и он, стремилась
пережить пик любви. Гарри целовал и ласкал мои груди.
Несколько минут мы так и стояли, и пока мы так стояли, одна из его рук украдкой поднимала мои юбки. Наконец я почувствовала, как одна из его рук легла на моё обнажённое бедро, и дрожь желания пробежала по моему телу. Он осторожно поднялся по белоснежным колоннам, и через мгновение или два я почувствовала дерзкий палец на границе владений Венеры. Я инстинктивно приподняла бёдра, чтобы облегчить его любопытные исследования, и вскоре испытала самые восхитительные ощущения, потому что его палец уже раздвинул губы, которые образовывали вход в моё покрытое мхом убежище.
Он осторожно продвигал его вперёд, пока тот не оказался плотно прижатым к тёплым стенкам моего влагалища. Пока он так делал, он неоднократно целовал меня в губы и грудь, останавливаясь только для того, чтобы пососать розовые соски, возвышавшиеся над двумя полушариями. Хотя он обращался ко мне со всевозможными нежностями, я была слишком возбуждена, чтобы отвечать. Через несколько мгновений он продолжил свою восхитительную игру,
возбуждая меня изнутри, пока ласкал мой клитор большим пальцем, посылая волны наслаждения по моему телу.
Несмотря на все мои старания не показаться слишком похотливой, я не могла не двигать ягодицами в ответ на его вдохновляющие прикосновения — я чувствовала приближение кризиса. В этот момент я увидела, как он разорвал переднюю часть своих панталон, и оттуда выскочил его член, твёрдый, как железный прут. Свободной рукой он схватил мою руку и опустил её на угрожающий предмет. Я схватила его и начала подражать его движениям. Это было уже слишком для Гарри, потому что я едва успел сделать
полдюжины движений, как мой кузен, отчаянно схватив меня за руку,
за талию, растянулся во весь рост на зелёной траве. В одно мгновение он оказался между моих бёдер, которые, признаюсь, были достаточно широко раздвинуты, чтобы принять его, а в следующее мгновение его орудие проникло в мои самые сокровенные прелести и погрузилось в моё тело по самую рукоять. О боже! Я никогда не смогу описать тот экстаз, который я испытала, когда соитие завершилось. Он задержался в таком положении на мгновение или два, а затем начал слегка покачивать ягодицами. Я ответил ему соответствующим движением, и ни один язык не может передать, какое удовольствие я испытал.
Я наслаждалась тем, как его восхитительный член входил и выходил из влагалища, предназначенного природой для его принятия.

 «О, Гарри, — воскликнула я, — это слишком — я задыхаюсь от удовольствия — дорогой, дар-дар…»

 Наступил кризис; поток восторга вырвался из меня, когда я почувствовала, как его обильные выделения смазывают вход в мою матку.  Я чуть не потеряла сознание от удовольствия.

Придя в себя, я обнаружила, что Гарри вытирает меня своим
платочком. Закончив, он наклонился и запечатлел поцелуй на
оболочке своего орудия, а затем помог мне подняться. Затем мы вернулись в
дом, полностью удовлетворённый нашими восхитительными впечатлениями.

"Дорогая Кейт, — сказал он, когда мы подошли к двери, — оставь дверь своей спальни открытой сегодня вечером."

Я пожала ему руку в знак согласия, и мы расстались. Вы
легко можете себе представить, дорогой читатель, с каким нетерпением я ждала ночи. Моя
спальня находилась далеко от других жилых комнат, и я не боялась, что нам помешают. Наконец настал час отхода ко сну, и я взял свечу и пошёл в свою комнату. Я не стал раздеваться, а сел на край кровати, с нетерпением ожидая, когда
Кузен приближается. Я пробыл там около четверти часа, когда услышал его шаги, и в следующую минуту он был рядом со мной. Он бросился ко мне, поцеловал в губы, а затем дрожащими пальцами обнажил мою грудь, которую покрыл поцелуями. Затем он сорвал с меня одежду, не пощадив даже сорочку, и я предстал перед ним обнажённым, как при рождении. Через несколько секунд он оказался в той же ситуации, и я во второй раз в жизни увидел его великолепный член, такой твёрдый и упругий,
что его красная головка почти достигала пупка. Вся моя скромность исчезла
словно по волшебству, я убрала руки, которые инстинктивно положила на свой центр притяжения, и, бросившись к нему, схватила его пылающий жезл. Я закрывала и открывала огненную головку и играла с мешочком, в котором находились два свидетеля мужественности. Глаза моего кузена загорелись, и он начал двигать ягодицами в ответ на мои прикосновения. Он положил руки мне на ягодицы и прижал меня к себе, и я почувствовала, как его член упирается в мой белый
живот. В следующее мгновение он бросил меня на спину на кровать и
Затем он принялся с удовольствием изучать прелести моего тела. Первым делом он раздвинул мои бёдра как можно шире, обнажив для своего взгляда и прикосновений всю область любви. Он играл с волосами, покрывающими холмик Венеры; он раздвинул мои губы пальцем и, найдя мой клитор, почти свел меня с ума от удовольствия, нежно поглаживая его. Затем он перевернул меня на живот и похлопал по ягодицам, которые, по его словам, были белее снега. Он одновременно ласкал мой клитор и ягодицы, но заметил по моему
судорожные движения, от которых я была на грани оргазма, внезапно прекратились. Вернув меня в прежнее положение на спине и навалившись на меня сверху, он вставил свой любовный жезл в мои набухшие губы. Едва я почувствовала, как восхитительный кусочек пронзает меня насквозь, как я обвила его шею одной рукой и судорожно прижала к груди. Затем я обхватила его бёдрами и ногами и прижалась к нему так тесно, что наши гениталии соприкоснулись. Рядом с кроватью висело большое зеркало.
и я видела в нём наши отражения. Я видела, как его член
по самую рукоять погрузился в мой холмик Венеры, кончики которого крепко
сжимали его. Теперь он начал двигать своими пухлыми ягодицами вверх и вниз. Я
ответила ему соответствующими движениями, и мы прекрасно попадали в такт.
 Описать захватывающий восторг, восхитительные ощущения того экстатического периода
выше моих сил. Когда я почувствовала, как его горячий пенис входит и
выходит из моего чувствительного влагалища, я извивалась и корчилась под его
мощными толчками, и мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Наконец
Приближался момент разрядки. Я поняла это по его более быстрым толчкам, по его прерывистым вздохам, по его прерывистому дыханию и, что особенно важно, по своеобразному всасыванию, которое моя вагина оказывала на его член. Я подстёгивала его ягодицы пятками, прижимала его к себе, кусала его в агонии наслаждения и, когда я кончала, просунула руку ему под бедро и пощекотала его яички.

— Я иду, дорогая Кейт, — воскликнул он. — О боже, я иду, я иду!

 — Я тоже, Гарри, — воскликнула я, — вот, вот! вот!

Он сделал ещё два мощных толчка, на которые я ответила с такой силой,
что его яички ударились о мою попку, и в следующий миг мы оба растворились в блаженстве.

Затем он вышел из меня и лёг рядом. Последовал восхитительный
разговор, в котором он сказал мне, как сильно любит меня и как
верен он мне всегда будет. Пока мы так беседовали, я
держала его член, а он играл с моим центром любви. Вскоре я почувствовала, как его член набухает в моей руке, и вскоре он снова был в состоянии полной эрекции. Мы снова возобновили обряд
Венеры.

 На этот раз он вытянулся во весь рост на спине и притянул меня к себе. Он обнял меня за талию, а я сама направила его член в свою ложбинку, которая жаждала его принять. Затем он настоял на том, чтобы я сама накачивала его семенные мешочки, а он оставался совершенно пассивным. Я была не против и начала двигаться вверх-вниз. Моя вагина облегала его член как перчатка, и я не
раз кончала, прежде чем почувствовала, как его кипящая сперма
заливает мою матку, в то время как я изливала свою долю любовного эликсира
с таким обилием, что оно намочило и бёдра, и живот.

Я не стану утомлять читателя подробностями о том, сколько раз мы жертвовали собой в ту ночь в честь Венеры, и не буду описывать все позы и способы, которыми мы пользовались, поскольку у меня есть много подобных сцен, которые я мог бы описать.

Достаточно сказать, что, когда мы встали на следующее утро, мы оба были совершенно измотаны, бледны и слабы от непривычных усилий.В течение шести недель я наслаждался сексуальными удовольствиями во всех возможных формах — ни дня не проходило безединственный опыт моего двоюродного брата
способности. По истечении этого срока он был вынужден вернуться домой.
Он оставил у меня самые ярые уверениями в любви и преданности, и
взял клятву, что он не женился ни на ком, кроме меня. У меня была такая уверенность?
в него я твердо верили его слову.



Глава III

НОВАЯ СЦЕНА



После отъезда Гарри дом моего отца становился все более и более неприятным.
я решил приложить усилия, чтобы покинуть его. Один
день я пошел к нему и выразил желание взять ситуацию как
гувернантка-он сделал, но незначительные возражения, и, наконец, дал свое согласие.
Я немедленно разослал объявления в филадельфийские газеты и
получил несколько ответов, в том числе от мистера Герберта
Кларенса, который жил в деревне Честер. Он предложил мне такие выгодные условия, что я сразу же согласился и на следующий день отправился в свой новый дом.

Риверсайд-Лодж, как называлась резиденция мистера Кларенса, располагалась
на берегу реки Скулкилл и была обставлена со всей роскошью, на которую только способно богатство. Территория была красиво обустроена, сады
возделывались с большим искусством, и, короче говоря, это было нечто большее, чем просто
больше похоже на резиденции, которые мы встречаем по ту сторону моря
которые занимают гордые аристократы Англии, чем на особняк
простого американского джентльмена.

Природа тоже многое сделала для того, чтобы подчеркнуть красоту этого жилища
. Пейзаж вокруг был пастырской и красиво-то, что он хотел
в величие он более чем с живописным видом, чтобы быть замеченными
со всех сторон дома. Дом стоял на возвышенности
и выходил фасадом на реку, от которой находился не более чем в ста ярдах. К северу от дома рос густой лес.
выращенный много лет назад. В этом уединенном месте мистер Кларенс установил
стулья и сидения в деревенском стиле, и в летнюю жару это служило
восхитительным укрытием от солнечных лучей. По обе стороны от дома
была красивая наклонная лужайка, также покрытая прекрасными деревьями.

У дверей дома меня встретил хозяин, прекрасный мужчина
лет тридцати пяти. Он представил меня своей жене, прикованной к постели больной, которая никогда не покидала своей комнаты. Затем я увидел своих учениц, двух маленьких девочек, старшей из которых было не больше шести лет. Я нашёл мистера
Кларенс оказался настоящим джентльменом, учтивым, вежливым и приятным. Вскоре я почувствовала себя с ним как дома. Миссис Кларенс никогда не мешала мне, и я даже не видела её целыми днями. Я жалела бедного мистера
 Кларенса из-за его больной жены, потому что было ясно, что он был очень любвеобильным мужчиной, и его жена, конечно, не могла удовлетворить его в этом отношении.

Я, естественно, часто бывала в обществе мистера Кларенса и замечала,
что он с каждым днём относился ко мне всё нежнее. Пожимая мне руку, он
Он пожимал мою руку и не отпускал её, а когда я надевала платье с низким вырезом, я замечала, что его взгляд был прикован к моим белым плечам, и что, когда он мельком видел мою грудь, его лицо краснело, а в брюках появлялся заметный бугорок.

 Так продолжалось два месяца. Затем однажды мистер Кларенс спросил меня, не хочу ли я прокатиться с ним верхом. Я всегда
любила верховую езду и охотно согласилась. Лошадей подвели к двери, и я
взобралась на красивого гнедого пони, а
мой спутник ехал на большой серой лошади, которая, казалось, была лишь наполовину сломана.
Мистер Кларенс помог мне на гору и при этом мне выставили
значительная часть моего тела, моя юбка запутывалась в
седло. Когда он увидел мою ногу выше колена, поскольку на мне не было панталон,
багровый румянец залил его лицо, но это был не стыд, а
желание. Однако он почти сразу пришел в себя, и мы отправились в путь.
начали.

Мы проехали около шести или семи миль, когда лошадь мистера Кларенса
внезапно испугалась и поскакала прочь вместе с ним. На повороте
По какой-то причине всадник был сброшен с лошади и упал на зелёную траву. К счастью, он не пострадал, но его лошадь ускакала в сторону Риверсайд-Лодж.

  «Неприятная ситуация, мисс Персиваль, — сказал Кларенс, поднимаясь на ноги. — Я здесь, в шести милях от дома, и мне ничего не остаётся, кроме как идти пешком.»

— Нет, мистер Кларенс, этого не может быть. Если вы не против, вы можете ехать позади меня. Пони вполне выдержит нас обоих, и мы можем ехать медленно.

— Я боюсь вас стеснить, мисс Персиваль.

— Вовсе нет — наши предки, знаете ли, ездили на ослах.

— Я принимаю ваше любезное предложение, — ответил он и, вскочив на спину пони,
занял место позади меня.

 Он обхватил меня одной рукой за талию, чтобы
удержаться в седле.  Затем мы медленно двинулись в сторону
дома.  Однако не успели мы проехать и мили, как я почувствовала, что
что-то твёрдое упирается мне в ягодицы. Мой предыдущий опыт подсказал мне,
что это было, и вы, дорогой читатель, легко поверите, что я начал
испытывать странное ощущение. Не знаю, заметил ли мой спутник
мои ощущения, но я уверен, что
Рука, обнимавшая меня за талию, поднялась, и его ладонь легла на мою грудь, поверх амазонки; однако я не сделала попытки убрать её, и он, несомненно, воодушевлённый моим молчаливым согласием на его действия, украдкой просунул два пальца в вырез моего платья, и я почувствовала их на своей обнажённой груди. Прикосновение моих сосков, казалось, наэлектризовало его, потому что я почувствовала, как его член бьётся о мои ягодицы, ещё сильнее, чем прежде.

«Мистер Кларенс, — сказал я, — это неправильно — помните, что у вас есть жена».

«Моя дорогая девочка, — ответил он, — я ничего не могу с собой поделать. Я без ума от тебя. Моя жена больна и не может принять мои объятия. Дорогая Кейт, будь добра ко мне. Клянусь, я не причиню тебе вреда».

Что могла ответить влюблённая, измученная любовью девушка? Я слишком любила сексуальные удовольствия, чтобы отказываться от них, когда предоставлялась такая возможность. Я ничего не ответила. Моё молчание, очевидно, воодушевило его, потому что он
расстегнул пуговицы на моей блузке спереди и положил руку на мою обнажённую
грудь, лаская её и возбуждая мои соски.
Другой рукой он умудрился задрать мои юбки сзади, и я почувствовала, что сижу на его коленях с голым задом. Но это было ещё не всё, потому что между моих пухлых бёдер оказался его инструмент, который ему удалось высвободить из штанов. Теперь он слегка приподнял меня, и в следующий миг его рука проникла в мою заросшую мхом расщелину. Едва его пальцы коснулись волос, окружавших владения Венеры, как все мои сомнения исчезли.
Он вышел из меня и, слегка наклонив меня вперёд, направил свой инструмент
и через мгновение погрузил его в мой влажный и горящий проход, резко войдя в меня.

«О боже! Мистер Кларенс! как восхитительно!» — воскликнула я, почувствовав, как волосы на его лобке щекочут мою попку, и заёрзала на его великолепном члене. Пони перешёл на галоп, и этого движения было достаточно, чтобы его член входил и выходил из меня. Во время этого возбуждающего процесса Кларенс ласкал мой
клитор спереди, а повернув мою голову, страстно целовал меня в губы. Пони, казалось, действительно понимал, что происходит у него на спине, потому что он пустился в галоп.
вскоре принесли кульминации к нашей радости, для нас обоих выписали
одновременно.

Затем он снял свое оружие и мы пошли спокойно домой, предаваясь,
однако, в самый вкусный разговор по дороге. Когда мы достигли
Мы спешились и вошли в гостиную. Она была
пуста.

- Дорогая девочка, - сказал Герберт, - я должен еще раз насладиться тобой.
нам никто не помешает.

«Я твоя, дорогой Герберт, делай со мной всё, что пожелаешь», — ответила я.

Он подвёл меня к дивану, уложил на спину и задрал мою одежду выше пупка.
Он немного помедлил, любуясь моим скрытым очарованием, и провёл рукой
его руки касались различных предметов, которые попадались ему на глаза.

"Какие великолепные конечности! Какие великолепные бедра!" - воскликнул он, "и какой
изящный, округлый и гладкий живот, а затем какая восхитительная гора
Veneris! Какое изобилие вьющихся волос украшает это прелестное местечко!"

Он не удовольствовался обнажёнными прелестями нижней части моего
тела, но ему нужно было освободить мои большие и пышные груди, и это
дало ему новую тему для разглагольствований. Он недолго морализировал,
но, расстегнув штаны, высвободил своё твёрдое копьё и,
Прижав его к своим широко раздвинутым бёдрам, я вскоре почувствовала, как он проникает в моё чувствительное влагалище. Я приподняла ягодицы, чтобы встретить его толчки, и испытала самое восхитительное ощущение. Его движения становились всё быстрее, и конец был близок. Я покачивала бёдрами из стороны в сторону. Я выражала свой восторг словами, вздохами и возгласами удовольствия и приняла всю его сперму в тот же момент, когда излилась сама. Закончив, он наклонился, поцеловал меня в грудь и помог подняться. Мы услышали шаги, приближающиеся к комнате,
и я поспешно удалилась в свою спальню.

Мое время после приключения с мистером Кларенсом прошло очень приятно. Мои
Любовные желания были полностью удовлетворены, и я наслаждалась повторением тех
сцен, через которые я прошла со своим кузеном. Я нашел Герберта очень пылким.
и очень изобретательным в способах совершения полового акта.
Мне придется немного позже сослаться на некоторые из его экспериментов.

Однажды мне сообщили, что невестка мистера Кларенса приезжает, чтобы
провести несколько недель в Риверсайд Лодж. Герберт сообщил мне эту информацию
с явным удовольствием на лице, и я был уверен, что она придёт
Это доставило ему удовольствие; что касается меня, то я не могу сказать, что был особенно рад, потому что боялся, что её присутствие помешает нашему веселью.

В назначенный день к подъезду подъехала карета, и Эми Денмид, сестра миссис Кларенс, вышла из неё.  Как только я увидел её, я понял, что она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Ей было около двадцати лет, она была выше среднего роста,
и её фигура была сложена самым изысканным образом. У неё было
по-настоящему красивое лицо, безупречные черты, светлая, как у Париса, кожа
Мраморная кожа и в то же время румянец на щеках — белый и красный,
восхитительно контрастирующие друг с другом. Её волосы были тёмно-каштановыми, блестящими и
ниспадали естественными локонами на белоснежную шею и плечи. Её грудь была
полной, пышной и прекрасно округлой. У неё были маленькие, почти изящные руки и ноги, она держалась с грацией, а когда улыбалась, то показывала ряд жемчужных зубов, которые, если бы их вырезали из цельного куска слоновой кости, не могли бы быть более ровными.

 Когда меня представили ей, она приняла меня с большой теплотой
по её поведению я понял, что она уверена, что мы станем хорошими друзьями. Вечером она спросила меня, не возражаю ли я, если она ляжет со мной, потому что она слишком робкая, чтобы спать одной. Я ответил, что буду рад, если она разделит со мной постель. Мы рано легли, потому что она устала после путешествия. Она очень быстро разделась и вскоре оказалась под одеялом. Я быстро последовал её примеру. Как только я лёг рядом с
ней, она обняла меня и нежно поцеловала в губы.
Я ответил на её поцелуй, потому что меня начала привлекать эта восхитительная
Это было чудесное создание, и от тёплого прикосновения её прекрасных полушарий к моим по мне пробежала дрожь. Но в ту ночь мы не продвинулись дальше, ограничившись разговором. Она задала мне множество
вопросов о Герберте Кларенсе: «Как он мне понравился?», «Как он
себя со мной вёл?» и сотню других. Наконец мы легли спать.

Проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что мисс Денмид уже встала. Я встал,
оделся и спустился вниз, чтобы найти её. Я обыскал дом и
обнаружил, что её там нет, а затем пришёл к выводу, что она, должно быть,
пошли в сад на прогулку. Я последовала за ним и обратила мое
шаги к беседке, расположенной в нижней части газона. Тропинка
, которая вела к нему, была заросшей травой, так что звука шагов не было слышно
. Подойдя к беседке, я услышала шорох платья
внутри, и вместо того, чтобы открыть дверь, я заглянула в замочную скважину.
Великий Боже! Я увидел зрелище, от которого кровь вскипела в моих жилах.
Герберт Кларенс лежал на спине на диване, который он
придвинул к центру комнаты. Его панталоны были спущены до
его пятки, оставляя открытой нижнюю часть тела. На нём верхом, одной ногой опираясь на пол, а другой — на диван, сидела прекрасная Эми. Её платье было распахнуто спереди, обнажая великолепные груди. Её юбки были приподняты выше пупка и отброшены за спину, открывая её белый живот, пышные бёдра, великолепные ноги и, прежде всего, шедевр природы — её прекрасный холмик Венеры, полностью открытый моему взору, потому что она стояла прямо передо мной. Его инструмент проник в неё
сочных губ её промежности. Пока я наблюдал, он сделал
один мощный толчок вверх ягодицами и погрузился в её тело
вплоть до яичек. Она, очевидно, была в восторге и
очарована, потому что на её милом лице читалось сильнейшее
наслаждение, и по дрожанию её век я понял, что скоро наступит
кризис. Теперь они начали двигаться вместе, он направлял свои толчки вверх, а она двигала попкой в ответ на его движения.
Пока продолжалась эта восхитительная игра, я отчётливо видел его
Член входил и выходил из её коралловых владений, губы которых
обхватывали его так крепко, что, казалось, боялись, что он вырвется
из них. Это было самое сладострастное зрелище, которое я когда-либо видел. Когда
наступил пик, Эми наклонилась и поцеловала Герберта — их языки
искали рты друг друга, и они имитировали половой акт. Их удовольствие
было настолько сильным, что они даже покусывали друг друга.
Работа его копья в ее чувствительном влагалище вызвала всасывающий звук.
приятно слышать.

"Дорогой Герберт, я кончаю", - внезапно воскликнула очаровательная девушка.

Эти слова, казалось, разжгли страсть Кларенса, и он начал
двигаться с молниеносной скоростью, внезапно сделав мощный толчок
вверх, на который она ответила соответствующим движением вниз. Они оба
замерли, его член был так глубоко внутри неё, что их гениталии
переплелись. Затем её тело содрогнулось, и она упала на его живот. Он
всё ещё был внутри неё.

Они оставались неподвижными в течение десяти минут, когда она открыла глаза и
несколько раз поцеловала Герберта в губы. Тепло её ласк
Казалось, это оживило его, и он ответил на её объятия.

"Теперь я должна идти, дорогой, — сказала она. — Кто-нибудь может прийти."

"Я должен ещё раз вкусить райских наслаждений, — ответил он. — У нас не будет такой возможности до завтра, дорогая Эми, а я ещё не до конца удовлетворён."

Он вышел из неё и, нежно вытерев «трон любви» своим носовым платком, наклонился и поцеловал её в лобок.
Затем он посадил её к себе на колено и начал нежно ласкать её клитор пальцем, а она в свою очередь закрывала и открывала
рубиновый наконечник его копья. Они продолжали эту игру еще некоторое время.
очевидно, каждое движение приближало их к завершению.

"Герберт, я потрачу деньги, если ты продолжишь свои щекотки еще дольше",
сказала Эми, начиная двигать ягодицами.

"Ну же, дорогой", - ответил Герберт. "Я тоже готов".

Сказав это, он уложил её на диван и, обхватив её бёдра, вонзил своё копьё в её тело. Казалось, они больше не понимали, что делают. Объединившись, они, казалось, испытывали величайшее наслаждение. Особенно Эми.
наслаждаться прелестями рая. Ее быстрые движения, ее
восклицание высшего наслаждения, дрожание ее век и
конвульсивная манера, с которой она сжимала ягодицы Герберта, были достаточным
доказательством ее сильного удовольствия. Несколько взаимных движений, и они снова
разрядились.

Теперь они встали, поправили одежду, и я подумал, что лучше всего
удалиться, что я немедленно и сделал. Через несколько минут вошла Эми,
по-видимому, такая же свежая, как всегда, и, поцеловав меня, сказала, что
долго гуляла. Я не проронил ни слова, решив
Я не торопился рассказывать о том, что увидел. В ту ночь, когда мы легли спать, Эми сказала мне несколько слов и уснула. Когда я проснулся утром, она всё ещё спала. Я откинул одеяло и обнаружил, что нижняя часть её тела была полностью обнажена. Её ночная рубашка тоже была расстёгнута спереди, обнажая восхитительные груди. Они были упругими, круглыми и белыми, как выпавший снег, с нежными розовыми сосками. Её прекрасные волосы покрывали подушку, как вуаль. Её алые губы слегка приоткрылись, обнажая
её жемчужные зубы и прелестные щёчки слегка порозовели, что делало её ещё прекраснее. Её живот был самым гладким и белым из всех, что я когда-либо видел. Её великолепные бёдра были широко раздвинуты, а в нижней части живота располагалась её великолепная область Венеры. Это действительно было прелестное украшение. Представьте себе,
уважаемый читатель, холмик, увенчанный вьющимися каштановыми волосами, между которыми
виднеются надутые губки, сложенные так плотно, что только полоска коралла показывает, где они соединяются.
зрелище, которое соблазнило бы отшельника. Не знаю, что
на меня нашло, но я склонился над ней и запечатлел поцелуй на этом
фонтане наслаждения. Затем я осторожно раздвинул губы пальцем и
стал искать ее клитор, который вскоре набух от моих прикосновений.

Через несколько мгновений он совсем затвердел. Дрожь восторга пробежала по телу
прелестная девушка, но она не проснулась. Пальцем другой руки я прикоснулся к ней.
Я проник в коралловый проход и начал быстро вводить и
выводить палец, а другим пальцем ласкал её влагалище. Эми, всё ещё
Она, не просыпаясь, отвечала на мои ласки, двигая попкой вверх-вниз.

"О, Герберт," воскликнула она, "это так восхитительно! Быстрее, милый,
быстрее."

Я двигал пальцем с такой скоростью, что почувствовал, как её влагалище
начинает сжиматься вокруг моего пальца; она двигалась взад-вперёд.

"Я кончаю, милый, дорогой Герберт, я кончаю... кончаю..."

Она больше ничего не могла сказать, но, придвинув свою пышную грудь к моей
руке, я почувствовал, как мои пальцы наполняются любовным зельем, которое я из неё извлёк. В момент оргазма она очнулась и, открыв глаза,
удивлённо посмотрела на меня.

"Это ты, дорогая Кейт?" - воскликнула она, как только смогла восстановить дыхание.
 "Я действительно думала, что это ..." она, казалось, внезапно вспомнила и
не решалась закончить предложение.

"Вы подумали, что это Герберт Кларенс", - заметил я.

Очаровательная девушка покраснела, но ничего не ответила.

«Я видел, как вы вчера с ним развлекались в беседке, — продолжил я, — но не волнуйтесь, дорогая Эми, я готов признаться, что он сделал со мной то же самое».

«Если это так, то нам не нужно притворяться», — ответила
Эми и, поднявшись с дивана, схватила меня за талию
Бросив меня на кровать, она стянула с меня сорочку почти прежде, чем
я понял, что она задумала. Увидев моё обнажённое тело, она издала возглас
удовольствия и быстро провела руками по моим прелестям. Сначала она поцеловала и обвела языком мои соски,
посасывая их, затем спустилась к моему животу, разглаживая его
мягкой рукой, и, наконец, атаковала меня в самом центре удовольствия,
проведя пальцами по волосам, покрывающим мой холмик Венеры,
раздвинув губы и с любопытством заглянув в рубиновую полость. Затем она схватила меня за
Она ласкала мой клитор, возбуждая его своими похотливыми прикосновениями, и наконец, словно не в силах больше сдерживаться, она погрузила палец в самую глубину моей вагины и начала быстро двигать им туда-сюда.

 «Эми, Эми!» — воскликнула я, — «ты убиваешь меня наслаждением».

 «Разве ты не доставила мне огромное удовольствие этим утром, и разве я не должна быть столь же добра к тебе?» Но останься, дорогой, — продолжила она.
— У меня есть кое-что, что доставит тебе ещё большее удовольствие.

Она внезапно прекратила свои манипуляции и провела рукой по волосам.
Она открыла сундук и достала из него фаллоимитатор из индийской резины, по форме в точности напоминающий мужской
инструмент.

"Вот чем я развлекаюсь, когда остаюсь одна, — сказала она, — и теперь я
собираюсь дать тебе попробовать. Встань на колени, дорогая
Кейт, и откинь голову на подушку."

Я приняла позу, которую она мне указала, и мои ягодицы оказались высоко
подняты в воздух.

— Как же ты прекрасна в этой позе, Кейт, — сказала Эми, прижимая руки к моей заднице. — Какой красивый предмет — твоё украшение — между твоих набухших бёдер, как плотно прилегают друг к другу пухлые губы и как
как изящно они оттенены вьющимися волосами, растущими на этой драгоценной
ягодице! Я должна... я должна поцеловать её.

Сказав это, она наклонилась и запечатлела долгий поцелуй на предмете,
представшем её взору, — нет, она сделала больше, потому что я
действительно почувствовал, как её язык раздвигает таинственные врата
Венеры и проникает в самые сокровенные уголки моего скрытого
любовного пути, сводя меня с ума от восхитительного возбуждения. Она была одной из самых похотливых девушек, которых я когда-либо встречал, и, очевидно, наслаждалась своим полом почти так же сильно, как и мужским. Она двигалась
быстро язык на несколько минут и я истинно верю, она
продолжилась дольше пяти секунд, мне в рот. Но
она вдруг перестала.

"А теперь, дорогой, перейдем к чему-нибудь более существенному", - воскликнула она.

И, поднеся фаллоимитатор ко входу в мое влагалище, она
внезапно погрузила его по самую рукоятку в мои светящиеся ножны. Теперь она начала медленно вводить и выводить его из меня, словно
желая продлить мои восхитительные ощущения. Однако вскоре она по
движению моих ягодиц поняла, что я близок к разрядке, и
Умело просунув руку между моих бёдер, она одновременно ласкала мой клитор и анус, а другой рукой молниеносно вводила фаллоимитатор в мою похотливую дырочку. Я больше не могла сдерживаться.

"Я должна кончить, дорогая Эми," — выдохнула я. "Там-там-там..."

И с полузадушенным стоном удовольствия я излился потоком
любви и неподвижно опустился на живот в постели.

Через несколько минут я пришёл в себя, и мы оба лежали рядом.  Снова и снова мы испытывали блаженство в объятиях друг друга, я стремился отплатить ей за
я наслаждался тем, что она дарила мне, и, должен сказать, мне это удавалось. Наконец
мы не смогли больше ничего делать и заснули в объятиях друг друга. Нас разбудил стук в дверь. Эми встала и побежала открывать, и кто бы мог подумать, что это мистер Кларенс. Они обменялись несколькими торопливыми
словами, затем в комнату вошёл Герберт.

— «Дорогая Кейт», — сказал он, подойдя ко мне, когда я лежала в постели. «Эми сообщила мне, что вы пришли к взаимопониманию, и мне не нужно говорить тебе, как я рад это слышать. Боже упаси, чтобы две такие
красивые девушки должны быть соперницами. Я люблю вас обеих и верю, что смогу
удовлетворить вас обеих. Моя жена, завтра, отправляется в Филадельфию, чтобы провести
несколько дней ... нет никаких причин, мы не должны наслаждаться все вместе.
Я предлагаю, чтобы завтра к вечеру должно быть наше возбуждение, мы должны иметь
дом полностью на себя. Ты согласна, Кейт?

"Охотно", - ответил я. Вскочив с кровати, несмотря на то, что я была обнажена, я бросилась к нему на шею и поцеловала в губы.

"Что скажешь, Эми, ты согласна?"

"Больше всего на свете мне это понравится," — ответила его невестка.
следуя моему примеру. Когда мы обе повисли у него на шее, он прижал нас к себе
вид наших обнаженных прелестей, очевидно, подействовал на него, и я
подумала, что он тут же продемонстрирует нам свою доблесть, но он
взял себя в руки и посоветовал нам беречь силы на следующую ночь
, как он и намеревался сделать. Затем он поцеловал нас обоих и
вышел из комнаты.



Глава IV

ОРГИЯ



На следующий день в два часа миссис Кларенс с двумя детьми отправилась
в Филадельфию, оставив Эми, мистера Герберта и меня единственными
жителями Риверсайд-Лодж. Мы провели восхитительный день
Мы вместе бродили по саду, читали любовные романы и
заполняли паузы нежными разговорами. Я обнаружил, что Эми — очень
умная девушка, которая могла поддержать беседу почти на любую тему. Мы
оставались на свежем воздухе, пока не начало темнеть, а затем вернулись
в дом. Мы сели за вкусный ужин, а затем выпили бутылку-другую
шампанского. Вино заставило наши глаза заблестеть, а языки развязаться.

— Пойдёмте, девочки, — сказал Герберт, вставая со стула после того, как мы
закончили десерт, — следуйте за мной, и я провожу вас в комнату
суждено стать театром наших радостей».

Мы повиновались, и он повёл нас в ту часть дома, где я никогда раньше не бывал. В конце коридора он отпер дверь и ввёл нас в роскошно обставленную комнату, в которой я никогда прежде не бывал. Комната была восьмиугольной формы и освещалась люстрой, свисавшей с потолка на серебряных цепях. Сам потолок был
прекрасно расписан фресками со сценами из языческой
мифологии. Повсюду в зале были расставлены статуэтки
из паросского мрамора, который, казалось, почти дышал в мягком
искусственном свете. Пол был покрыт великолепным ковром с
узорами, а вдоль стен стояли мягкие кресла и диваны самой
дорогой отделки. По комнате разливался особый пьянящий
аромат, который навевал лёгкую дремоту.
 В комнате было восемь панелей, образующих восьмиугольник. Верхняя часть каждой панели была заполнена прекрасно выполненной картиной, написанной маслом, а нижняя часть — зеркалом или стеклом, спускающимся до самого пола.

Каждая картина была пронумерована от одного до восьми, и они были настолько
захватывающими и прекрасно выполненными, что я не могу удержаться
от того, чтобы не описать их читателю. На картине под номером один
была изображена красивая девушка, лежащая на диване, её юбки были
подняты, открывая нижнюю часть тела. Её голова была откинута назад,
груди обнажены, а бёдра приподняты. Перед ней стоял молодой человек с гордо поднятым знаком своего пола, угрожая владениям Венеры своим грозным оружием. На другом троне сидела девушка.
Женщина на диване позади него пыталась увести его от своей более удачливой спутницы — её одежда тоже была задрана выше пупка, открывая все тайны её тела. Художник так искусно изобразил её прелести, что трудно было поверить, что они не настоящие. Губы её промежности и волосы, обрамляющие холмик Венеры, были написаны с натуры. Эта картина называлась «Спор».

Номер два, озаглавленный «Водная вечеринка», изображал лодку, скользящую по
серебряному потоку. На краю лодки сидел совершенно голый мужчина с
девушка в таком же положении в его объятиях. Она обвила руками его шею,
а он обхватил её за талию. Её бёдра плотно обхватили его чресла,
а его орудие было по самую рукоять погружено в её похотливую щель. В воде девушка опиралась на руки, её пухлые ягодицы
лишь слегка касались поверхности воды, а позади неё стоял мужчина,
державший её за ноги, и его орудие любви было глубоко погружено в её
чувствительную вагину. Губы её бюстгальтера были красиво изображены в нижней части её белой попы. Другая нимфа заходила в
Лодка, повёрнутая спиной к зрителю, демонстрировала великолепный изгиб её спины и объёмные белые ягодицы и бёдра.

 Номер три, озаглавленный «Полное сиденье», изображал мужчину, сидящего на краю низкой стены, с прекрасной обнажённой девушкой на коленях.  Она сидела боком.  Одно из её бёдер покоилось на его руке, другое свисало вниз. Подняв бедро, она позволила зрителю увидеть, как его пенис зависает между губами тёплого гнезда, предназначенного природой для его приёма.

На четвёртой картине под названием «Сельская идиллия» изображена красивая девушка
Она сидела на камне у ручья. Она была обнажена, как и её спутник, крепкий мужчина, который стоял на коленях над её животом так, что его член находился между её ягодицами, которые она сжимала, чтобы крепко удерживать его на месте; под его ягодицами можно было видеть всю её область любви, а его задница покоилась на волосатом холме.

На пятой картине под названием «Взаимное наслаждение» мужчина и женщина
лежали на диване вместе, но в перевёрнутом положении. Язык мужчины
проник в её похотливую полость, а она держала его член во рту
Она взяла его член в рот, одновременно щекоча его яички пальцами.

Номер шесть, озаглавленный «Садовые зарисовки», изображал красивый цветочный сад, посреди которого на деревенской скамейке сидел мужчина. Над ним стояла девушка с поднятой одеждой, и его член только что вошёл в её влагалище, в то время как он ласкал её клитор пальцем.

Номер семь, озаглавленный «Сцена в Скалистых горах», изображал
обнажённую нимфу, сидящую на камне, а перед ней стоял её возлюбленный,
опираясь руками на её бедро. Она схватила его оружие и
просто ввела его в свою похотливую полость. Чуть поодаль сидела
другая девушка, которая развлекалась с фаллоимитатором, погрузив его в свои
влагалища.

 На восьмой картине под названием «Сцена на кухне» обнажённый мужчина
обнимал девушку сзади. Её голова лежала на пуфике, поставленном на
скамью, бёдра покоились на его плечах, и он целовал её ягодицы, ласкал
груди и одновременно входил в её влагалище.

Читатель может себе представить, как эти непристойные картинки подействовали
на двух таких возбудимых девушек, как мы. Я забыл упомянуть, что в
В центре комнаты стоял длинный диван, явно предназначенный для занятий любовью. По нашим сверкающим глазам, по нашему раскрасневшемуся лицу и по нашим дрожащим конечностям было совершенно ясно, что мы почти сходили с ума от желания и были готовы на всё, чтобы утолить свою страсть. Тем не менее какое-то время мы сдерживались, не зная, кто начнёт. Первой не выдержала Эми.

«Мы пришли сюда, чтобы насладиться жизнью, — воскликнула она. — Давайте не будем терять
времени. Я предлагаю для начала раздеться догола.»

- Согласна, - ответила я, начиная расстегивать платье, и через несколько секунд
мы сбросили с себя все до последней частички одежды.

Когда мы все трое стояли обнаженными, мы снова и снова видели свое отражение
в зеркалах. Герберт подошел к нам и заключил нас обоих в свои
объятия. Он целовал нас повсюду: то наши щёчки, то наши животы, то
самый центр любви, пока мы не возбудились так сильно, что
конвергенция уже не могла быть отложена. Эми,
действительно, была вне себя от радости, потому что она
бросилась на спину на кровать.
Она легла на диван и, раздвинув белые бёдра как можно шире, стала умолять кого-нибудь прийти и облегчить её страдания.

"Если кто-нибудь не придёт и не погасит огонь, горящий во мне, я умру," — сказала она.

"Моя щель горит — приди, Кларенс, вотри свой восхитительный пенис в мои
внутренности — смотри, я открываю тебе дверь — приди, милый, приди."

И сладострастная девушка большим и указательным пальцами раздвинула губы
своей коралловой вагины и показала розовую внутреннюю поверхность. Кто бы устоял перед такой
притягательностью? Уж точно не Герберт, потому что он бросился к
страждущей девушке, и через мгновение его пенис уже стучался в её
Её лоно, до самых волосков погружённое в её похотливую полость. Боже мой,
какое это было восхитительное зрелище! Эми сходила с ума от восторга; она обхватила его бёдрами и выпятила лобок, чтобы встретить его толчки. Они уже начали двигаться вместе, когда Эми внезапно позвала меня.

«Иди сюда, Кейт, — сказала она, — ты тоже должна получить свою долю — просто повернись ко мне задом и сядь мне на лицо».

Я сделала, как она просила, и моя промежность оказалась прямо над её ртом.

"А теперь, Герберт, — сказала Эми, — я буду ласкать её клитор языком.
а ты имитируешь половой акт своим языком.

Я обняла Герберта за шею, он приблизил своё лицо к моему, и его язык проник в мои губы. Тем временем я чувствовала, как язык Эми ищет мой клитор, и как только она его нашла, то начала ласкать его самым восхитительным образом. Я была переполнена любовью,
и Эми тоже, потому что я чувствовала, как всё её тело дрожит от
восхитительных ощущений. Герберт начал яростно входить в её тело. Эми
подстраивалась под ритм, двигая языком в моей промежности. Мы были слишком
возбуждены, чтобы растягивать эту сцену. Вскоре наступил кризис:
Пылающее лоно Эми приняло кипящую сперму Герберта, и она ответила
столь бурно, что та потекла по её белым бёдрам; я тоже не отставал,
потому что язык Эми вызвал у меня обильный поток любовного эликсира. После этой волнующей сцены мы все приняли ванну, которая
удобно располагалась в соседней комнате, и, выпив по несколько бокалов
шампанского, отдохнули десять минут.

«Ну же, дорогая Кейт, — сказал Кларенс, — теперь твоя очередь», — и, бросившись на спину на диван, он притянул меня к себе.
В тот момент, когда его орудие любви проникло в мою щель, я почувствовала, как оно трётся о чувствительную стенку моего влагалища. Эми встала позади нас и с раскрасневшимися щеками и горящими глазами наблюдала за тем, как его пенис входит и выходит из моего тела. Наконец, не в силах больше сдерживаться, она просунула руку между нашими животами и стала ласкать мой клитор, а другой рукой попеременно щекотала мою попку и его яички. Однако вскоре она сменила тактику и отвесила несколько
крепких шлепков по моим широким ягодицам, превратив белые щёки в
розового оттенка; каждый раз, когда она ударяла меня, казалось, что я насаживаюсь на его огненный посох
, заставляя его глубоко входить в моего коня.

Я настоял на том, чтобы Кларенс оставался совершенно пассивным, пока я выполняю
всю работу, и я могу заверить читателя, что я двигал ягодицами в
прекрасном стиле. Зеркала вокруг нас отражают наши действия, и не только
я чувствую удовлетворение, но, в силу своего агентства, я мог видеть его
ввод оружия в и из моей коралловые щели. Это было восхитительное
зрелище, которое в десять раз усилило наши удовольствия. Однако я был настолько переполнен
любовью, что больше не мог сдерживаться.

«Я кончаю, дорогой Герберт, — воскликнула я, — кончай вместе со мной, дорогой, кончай — ко-ко-ко-».

Я почувствовала, что Герберт откликнулся на мой призыв, потому что он внезапно приподнял ягодицы и, положив обе руки мне на ягодицы, прижал меня к себе так крепко, что волосы вокруг наших половых органов смешались в одну массу, и я почувствовала, как его горячая сперма хлынула в меня, смешиваясь с моими выделениями, которых у меня было очень много.
Эми была так же довольна, наблюдая за нашими увлекательными
развлечениями, как если бы она сама была их участницей.

После получаса наслаждения вином эрегированное орудие Герберта,
которым мы не переставали манипулировать, показало нам, что он снова готов
к бою. На этот раз он придумал новый способ удовлетворить свои желания.
  Он играл с моими сосками, восхищаясь их белизной,
упругостью и объёмом. Он плотно прижал их друг к другу и заметил,
что образовавшийся узкий канал как раз подходит для его инструмента. Он
усадил меня полулежа на пуфик и заставил откинуться на спинку дивана. Затем он заставил Эми сесть мне на грудь, так что её ягодицы едва касались
Она лежала на моих грудях, повернувшись ко мне лицом и подставив
свои восхитительные ягодицы его взгляду. Теперь он стоял между моих
бедер, его правое колено соприкасалось с моим волосатым лоном. Затем он
поместил свой инструмент между моих грудей и одновременно вошёл в
щель Эми сзади. Я сжала свои булки и крепко обхватила его член.
Это была странная поза, но она доставила нам всем бесконечное удовольствие, потому что,
пока он удовлетворял жадную щель Эми своим пенисом, он
потирал мой клитор коленом — мы все кончили одновременно.

Всего этого опыта на поле Венеры было недостаточно, чтобы
утолить наши желания, настолько мы были взволнованы роскошной обстановкой
. После нескольких минут отдыха Эми предложила следующую картину.
Она легла вдоль дивана и заставила меня лечь на нее сверху
с моей головой между ее бедер, на какой позиции меня во рту появился в
свяжитесь с ней уровне, а ее сделал то же самое с моим. Когда я
оперлась на колени, мой зад приподнялся. Затем она направила
Герберт вошёл в меня сзади. Едва его член вошёл в меня,
Она не успела войти во влагалище, как начала ласкать мой клитор языком,
а я делал то же самое для неё. Я не буду пытаться
описать свои чувства во время этого восхитительного поединка. Я не только ощущал его проникающие в душу толчки, но и ласки её языка почти сводили меня с ума от восторга, не говоря уже об удовольствии, которое я испытывал, покусывая и посасывая её сладострастный клитор. На этот раз мы кончили быстрее, чем раньше.

Теперь мы были несколько измотаны и сели за великолепную трапезу .
Мы выпили несколько бокалов восхитительного вина. После этого мы все вместе расположились на диване.


«Герберт, — сказала Эми, — пока мы отдыхаем, расскажи нам о своих любовных похождениях — они, должно быть, очень пикантные».

«С удовольствием, любовь моя, но это долгая история, и я боюсь оскорбить вашу скромность, потому что мне придётся говорить прямо».

— «Я скажу тебе, что делать, Герберт, — сказала я, — используй французские термины, это отличный способ преодолеть трудности».

 «Хорошая идея, Кейт, и я последую ей. Когда я захочу поговорить о троне Венеры, я буду использовать слово «Con». Когда я буду говорить о мужском органе, я буду использовать слово «Con».
Я буду говорить «Vit» — ягодицы я буду называть «Fesses» и «Cul»
без разбора. Я заранее предупреждаю вас, что некоторые фразы я буду произносить
полностью по-французски, так как их невозможно перевести, не оскорбив
американские уши. Кроме того, я люблю говорить о вещах, в которых, как я
считаю, вы не разбираетесь, потому что я могу признаться, что нет
большего повесы, чем я сам.

Мы приготовились слушать, и он, положив руку на каждого из нас,
начал свой рассказ, который вы найдёте в следующей главе.



Глава V

ИСТОРИЯ ГЕРБЕРТА КЛАРЕНСА



«Я родился в Темперенсвилле, деревне в глубине штата Нью-Йорк. Мой отец был богатым человеком, и дом, в котором мы жили, был прекрасным особняком, прекрасно расположенным посреди рощи. До шестнадцати лет со мной не происходило ничего примечательного. С тех пор, как мне исполнилось восемь лет, отец нанял для меня частного учителя, но тот был очень снисходительным и позволял мне безнаказанно прогуливать уроки. В результате в шестнадцать лет я был, по сравнению с другими, невеждой. Однажды отец попросил меня
Я написал для него записку, и когда я протянул её ему, он был шокирован многочисленными орфографическими и стилистическими ошибками и сразу же решил, что меня нужно отправить в школу. Моего учителя уволили, и уже на следующей неделе меня отправили в большую школу-интернат в Бруклине, которой руководил мистер
Эймс.

"Вскоре я освоился на новом месте, и мне очень понравилась перемена, я быстро продвигался в учёбе. Я был одним из самых крупных мальчиков в
школе, и, не раз доказав свою храбрость, я не доставлял особых хлопот другим мальчикам, которые, хотя и могли
не было моих мастеров кулачного боя, которые превзошли бы меня в обучении.

Таким образом прошел год, и за это время я почти
восстановил время, потерянное в моем раннем образовании. Я был любимцем как у мальчиков, так и у директора школы, и дни проходили очень приятно.
пока не произошло событие, которое изменило весь уклад моего существования.
...........
..........

"Я часто слышал, как мистер Эймс говорил о своей дочери Корделии, которая была в
Франция заканчивала своё образование. На втором году моего обучения в школе она
вернулась домой, и на следующий день я впервые увидел её
сад, примыкающий к дому. В тот момент, когда я впервые увидел её, она
наклонилась, чтобы собрать цветы. Из-за этого её одежда задралась, и я
увидел значительную часть её прекрасных ног, вид которых впервые
возбудил во мне сексуальное желание. Я с нетерпением ждал, когда она
обернётся, чтобы я мог увидеть её лицо. Через несколько мгновений она
обернулась, и я был поражён её красотой.
Она была брюнеткой с тёмными блестящими волосами, очень чёрными глазами, правильными чертами лица, сочными красными губами, белыми зубами и улыбкой на лице.
лицо, цвета слоновой кости плечи, а невысокий рост, широкие бедра и
славный рисунок. Она почувствовала мою серьезным взглядом, но вместо того, чтобы
смущенный ее, она просто улыбнулась мне и прошла мимо. На мой взгляд, ей было
около двадцати лет.

Весь тот день я не мог забыть улыбку Корделии. Она преследовала меня.
куда бы я ни пошел. Я был слишком молод, чтобы понять его истинное значение,
но этого было достаточно, чтобы во мне зародилось неописуемое чувство. Когда я лёг спать той ночью (отец настоял на том, чтобы у меня была отдельная комната), я заметил, что
комната, примыкающая к моей, которая была закрыта с тех пор, как я учился в школе.
школа теперь была открыта и обставлена новой мебелью. В ответ на мой
запрос мне сказали, что комната предназначена для мисс Корделии; мне было
приятно думать, что она будет моей близкой соседкой, и
Я начал думать, что мы могли бы познакомиться поближе.

"Примерно через три ночи после этого я лег спать довольно поздно - фактически,
весь дом уже лег спать. Когда я вошёл в комнату мисс Корделии,
я с удивлением обнаружил, что дверь приоткрыта, а внутри горит яркий свет
струящийся из него. Мое любопытство было настолько возбуждено, что я заглянул в
комнату. Великий Боже! моим глазам предстало зрелище, от которого у меня перехватило дыхание
и приковало меня к полу.

"Прекрасная Корнелия, одетая только в сорочку, лежала на диване.
но это было еще не все. Она лежала ко мне спиной, и её единственная
одежда была задрана выше бёдер, открывая мне её прелестную попку,
заднюю часть пары самых белых в мире бёдер и всю её великолепную фигуру.
Когда она лежала, её ягодицы выпирали, и я мог видеть между ними
её мясистые бёдра, сочные губы, оттенённые чёрными волосами.

"Я на мгновение растерялся, но вскоре пришёл в себя, так как
прекрасное создание, казалось, спало.  Я решил войти в
комнату, чтобы поближе рассмотреть её скрытые прелести; я
осторожно проскользнул в комнату и обнаружил, что она не проснулась. Я
подошёл к ней вплотную и, опустившись на колени позади неё, неторопливо
рассматривал прекрасные объекты, представшие перед моими глазами. Я не могу подобрать слов, чтобы
выразить её изысканную красоту. Две пухлые губы плотно прилегали друг к другу,
виднелась лишь полоска коралла, которая изгибалась от её лобка и терялась в массе чёрных вьющихся волос. Конечно, я был очень взволнован этим зрелищем. И, несмотря на все разумные соображения, я не смог удержаться от того, чтобы не наклониться и не запечатлеть поцелуй на предмете, который был в поле моего зрения. Она, очевидно, почувствовала мои объятия, потому что по её телу пробежала дрожь, но она не открыла глаза. Теперь я осмелел и, раздвинув языком губы её лона, проник внутрь.
Я встретил у входа её набухший клитор, который я
едва я прикоснулся к ней, как она инстинктивно прижала свою пышную грудь к моему лицу. Я медленно водил языком взад-вперед по сочному отверстию, и она отвечала мне взмахами ягодиц, а через несколько мгновений излила поток любовного эликсира. Я поднялся на ноги и уже собирался уйти, когда Корделия открыла глаза и посмотрела на меня в упор. Я покраснел от стыда и уже собирался
поспешно удалиться, когда милая девушка улыбнулась мне и,
взяв меня за руку, поднесла её к своим великолепным губкам. Я уже прочитал
помилования на ее лице, и обхватив, обняв ее, я прижала ее
судорожно мое сердце. Я целовал ее безумно, клея губами
ее, одновременно заставляя мой язык в ее рот. Она вернулась
все мои ласки.

Поиграв таким образом некоторое время, я стянул с нее сорочку.
ее плечи обнажили два ее полушария моему жадному взору. Какие
прелестные предметы! Я целовал их, сосал соски, зарывался лицом
между ними, гладил её живот и играл с её волосатой промежностью. Она
тоже не бездельничала, потому что расстегнула мои брюки и
Она ласкала мой член рукой, закрывая и открывая его красную головку, а другой рукой щекотала мои яички. Прерывающимся голосом она призналась мне, что притворялась спящей, пока я ласкал её прелести; что она хотела наслаждаться мной так же, как я наслаждался ею, и она умоляла меня немедленно удовлетворить её желание. Я был готов к бою и, опустившись на колени, притянул её к себе. Она наклонилась и сама направила мой инструмент в свою похотливую щель. Я почувствовал, как он разрывает её влагалище, и через мгновение мы соединились.

«Теперь она начала быстро двигать своей попкой на моём члене, а я, обхватив руками её красивое тело, прижимал её к себе таким образом что её белоснежные груди бились о моё лицо. Я взял один из её розовых сосков в рот, и пока она накачивала мои семенные сокровища, я сосал и ласкал хитрую маленькую клубничку на её алебастровых грудях. И это было ещё не всё, потому что я опустил одну руку и щекотал её ягодицы, иногда нежно похлопывая по мясистым подушкам, а иногда засовывая палец в _её дырочку_.
Когда она почувствовала эту последнюю операцию, то больше не могла сдерживаться
и, обняв меня за шею, обильно кончила
в тот же момент, когда я смазал её влагалище и бёдра своими любовными
соками.

"Я насладился ею трижды, прежде чем уйти. Мы пришли к очень хорошему
взаимопониманию, и было решено, что я снова навещу её на следующий вечер, когда все лягут спать. Я крепко
спал той ночью и проснулся на следующее утро очень счастливым, потому что меня
радовали мысли о радостях, которые мне предстояло испытать.

«Я прокрался в её спальню в условленное время и застал её уже
в постели. Я как можно быстрее разделся и положил
зажжённую свечу у изножья кровати. Затем я лёг рядом с ней.
 Пока я это делал, Корделия притворялась, что спит. Я положил руку на её восхитительные груди и, откинув простыню, поцеловал их; затем она открыла глаза и мило улыбнулась мне. Я положил руку на её ночную рубашку и осторожно приподнял её, пока не добрался до её прелестного лона. Я поиграл с волосками на её лобке и ввёл палец в её тёплую вагину. Пока я это делал, я поцеловал её в губы, и мой
язык встретился с её языком. Затем я ощупал её ягодицы и бёдра, переходя от одного к другому
друг друга. Все эти прикосновения возбуждали нас обоих до предела. Я
внезапно сбросил с кровати все покрывала и при свете свечи рассмотрел
все её прелести. Корделия не сопротивлялась, а, взяв в руку мой
возбуждённый член, начала двигать крайнюю плоть вперёд и назад. Я
целовал её в глаза и губы и осыпал самыми нежными эпитетами. Она
была почти без ума от безумного восторга.

«Ну же, милый, — воскликнула она, — войди в меня, или я умру».

 Я тут же навалился на неё и через мгновение вошёл в неё
Несколько быстрых движений, и я залил её лоно потоком кипящей спермы.

 Мне бы потребовалось слишком много времени, чтобы рассказать обо всех способах, которыми я наслаждался с прекрасной Корделией. Иногда я лежал на ней, а иногда она лежала на мне. Иногда я делал это боком, иногда стоя на коленях, иногда спереди, а иногда сзади. Иногда, когда
Я спешил и заставал её в уединённом месте, я укладывал её на
сундук, стул, матрас и добивался результата в самых
необычных позах. Не раз я заставлял её наклоняться вперёд
её голова и руки покоились на стволе, и, задирая ей юбки сзади, я упивался видом её восхитительной белой попки с нежным бугорком, выглядывающим между белыми бёдрами, и, освободив свой член из обычного места его сокрытия,
я вводил его по самую рукоять в её тело, её прекрасная попка
как раз подходила к впадине между моими бёдрами.

"Однажды ночью я раздел её догола, как и себя. Затем я
рассыпал на полу большое количество роз и заставил её собирать их
нагишом, всё время наблюдая за ней при свете
Я зажег лампу; было приятно наблюдать за тем, как она принимает разные позы.
Затем я втер немного жасминовой эссенции в ее гладкую кожу и нанес немного на свое тело.  Мы бросились на кровать и приняли сотню разных поз. Наконец я заставил её встать передо мной на колени
и по своему желанию ласкал её живот, бёдра, грудь и, наконец,
что было не менее приятно, её промежность, сжимая две губы
вместе, играя с волосами на лобке, возбуждая клитор
и исследуя самые сокровенные уголки её влагалища. Она, казалось,
Я наслаждался всеми этими безумствами так же, как и сам. Затем я заставил её наклониться вперёд, встать на четвереньки и улегся на неё сверху. Я продержался в таком положении некоторое время, затем опустил свой член между её мясистыми ягодицами и постучал по её заднему проходу. Однако я не вошёл туда, а, раздвинув двумя пальцами губы её естественного прохода, ввёл свой член в её рубиновые ножны, и несколько движений туда-сюда вскоре вызвали бурю блаженства.

"Мы поднялись и, обнажённые, сели у костра. Я
Я достал бутылку ликёра, которым запасся заранее, и вскоре в наших глазах снова запылал огонь желания. Мы целовались снова и снова; наконец я взял её за руку, поднял с кресла и попытался войти в неё в этой позе, но у меня ничего не вышло. Она была так возбуждена, что схватила мой член рукой и, потащив меня к кровати, упала на спину, притянула меня к себе и направила мой инструмент в свою похотливую щель. Кровать
скрипела от наших движений, но я не обращал на это внимания и продолжал
ее восхитительное тело изо всех сил - она отвечала рывком за рывок. Мы
Вскоре оба обильно разрядились.

"Мы отдохнули час, а затем я уложил ее животом на кровать.
Таким образом, ее прекрасная попка была полностью уязвима для моей атаки.
Во-первых, я поместил свой инструмент между ее ягодиц и двигал
в этом положении он двигался взад-вперед. Не знаю, как это вышло,
но головка моего члена ударилась о _её анус_. Этот контакт,
очевидно, возбудил её, потому что она поёрзала задом и попросила меня
«войти в неё». Без лишних церемоний я смочил головку
Я достал свой инструмент и, раздвинув две половинки её _попки_, ввёл его в узкий проход. Она помогала мне всеми силами, на которые была способна, приподнимая ягодицы, чтобы встретить мою атаку. Через мгновение я погрузился _в самую глубину её задницы_.

"Как это было восхитительно. Как крепко мой инструмент был обхвачен узкими ножнами. Я провёл рукой по её животу и погрузил один из пальцев
в её _кон_, лаская губы этого вместилища счастья.
Корделия была вне себя; она лежала, дрожа, на животе, и всё её
тело было в возбуждении; каждый толчок, который я делал сзади
Я погрузил пальцы глубоко в её чувствительную плоть, и
её ягодицы задрожали от потрясения. Её чувствительная вагина сжалась, и она излилась передо мной, но когда я почувствовал, что мои пальцы увлажнились, я вынул их из её тёплого лона и, схватив её за бёдра, в последний раз ввёл свой член в узкую щель, и она высосала из меня любовный напиток в таком изобилии, что, когда я вынул своё копьё из её убежища, белые подушки её ягодиц были залиты моим семенем.

"Когда всё закончилось, я помог ей подняться, и мы оба были удовлетворены.
время для нашей сцены затянулось. Я ушел от нее после того, как
заверил ее в своей преданности.

"Наконец пришло время мне заканчивать школу, и я потерял из виду
прекрасную Корделию. Когда я вернулся домой, я был совсем молодым человеком, и мой
опыт общения с дочерью моего наставника зажег во мне такой огонь
что вскоре я стал искать средства удовлетворить свою страсть. Я решил, что Маргарет Мердок должна стать следующей, кто
почувствует мои объятия, и немедленно приступил к осуществлению
этого плана.

"Маргарет была дочерью вдовы, которая жила в деревне.
Она была восхитительно красивой девушкой, около восемнадцати лет. Ее
волосы были солнечно-каштанового цвета и естественными локонами обрамляли белоснежную
шею. Она была роскошно сложена и чрезвычайно грациозна. Мне удалось
познакомиться с ней, и я довольно часто бывал в доме. У меня часто была возможность видеться с ней наедине, и, можете быть уверены, я не терял времени даром. Через несколько дней я уже обнимал её за талию и целовал. Хотя в то время
Сначала она немного сопротивлялась этим объятиям, но в конце концов сдалась и даже ответила на мои поцелуи.

 Однажды тёплым весенним днём я, как обычно, зашёл в дом её матери, и слуга сообщил мне, что миссис Мёрдок нет дома и она вернётся не раньше вечера, но мисс Маргарет в гостиной.  Я поднялся наверх и увидел её сидящей в кресле-качалке и занятой шитьём. Я подбежал к ней и пожал ей руку, ласково спросив о её здоровье. Она любезно ответила мне, и я сел рядом с ней и пристально посмотрел на её прекрасное лицо. Мы
общаясь на разные темы, а потом я передал мою руку
вокруг ее талии и поцеловал ее. Она не оказал никакого сопротивления, но румянец
залил ее лицо и шею.

"Поцелуй меня, дорогая", - прошептал я ей на ухо.

Очаровательное создание приблизило свое лицо к моему и приблизило свои губы
к моим губам; прежде чем она осознала это, я нежно
просунул свой язык ей в рот. Этот вид поцелуя, похоже,
пришелся ей по душе, потому что по ее телу пробежала дрожь, и я ответил ей
взаимностью. Теперь я провел рукой по ее платью спереди и почувствовал, как
пухлые, упругие белые бугорки, сначала обхватывая и сжимая их, затем
продвигая руку как можно дальше к её гладкому животу. Она
пробормотала несколько слов возражения против моих действий, поэтому я
убрал руку и посадил её себе на колени. Теперь я начал жадно целовать её,
одновременно осторожно приподнимая её юбки пальцами; наконец моя рука
коснулась её обнажённых бёдер. Когда
Я ощутил её восхитительные формы и едва смог сдержаться,
но отчаянно прижал её к своему сердцу. Маргарет, казалось, была
Я был очень взволнован и увидел, как она перевела взгляд на мои брюки, которые, уверяю вас, топорщились самым неприличным образом.

 «Кто-нибудь может прийти», — сказала очаровательная девушка, и её щёки окрасились в ярко-красный цвет.  Она внезапно вскочила с моих колен и, подбежав к двери, заперла её на засов.  Затем она вернулась ко мне, и я притянул её к себе.

— «Я люблю тебя, дорогая», — воскликнул я и, продолжая говорить, приподнял одной рукой её юбки сзади, пока они не легли на её
великолепные ягодицы — какими упругими и гладкими были эти белые
подушки, и какое же удовольствие я получал, манипулируя ими по своему усмотрению! Свободной рукой я схватил одну из них и опустил на свой возбуждённый член, который был таким твёрдым и непослушным, что готов был разорвать сдерживающие его узы. Видя, что она не сопротивляется моим действиям, я расстегнул ширинку, и мой член оказался в её руке. Она явно была поражена размером и состоянием моего члена.

«Ты должна понимать, дорогая, — воскликнула я, — что это нужно спрятать с глаз долой, и у тебя есть подходящее место для этого».

Сказав это, я отнес её на руках к дивану и, положив на спину, задрал ей юбки, обнажив тело от живота до ног. Боги, как же я наслаждался этим великолепным зрелищем! Я провёл руками по всем её скрытым прелестям: по гладкому белому животу, по пышным бёдрам, по восхитительной попке и, наконец, по её прелестному _кончику_, обрамлённому копной каштановых волос. Я сомкнул две половинки этого вместилища блаженства; я погрузил пальцы в кудрявую гущу
Я украсил её лоно и даже продвинул один из них в узкое отверстие её вагины. Теперь я был полон решимости и, сев на диван, посадил её к себе на колени лицом ко мне, а мои колени оказались между её бёдрами. Я спустил брюки, задрал рубашку и направил своё копьё к её рубиновому отверстию. Вскоре я почувствовал, как оно соприкоснулось с её волосатой щелью. Затем я раздвинул её половые губы пальцами и большим
пальцем и, выставив ягодицы вперёд, почувствовал, как немного проникаю
в её тёплую вагину. Однако я причинил ей боль.
хорошая сделка, и она умоляла меня воздержаться, но я только слегка изменил свою позу
, заставив ее раздвинуть бедра как можно шире,
Я снова рванулся вперед, но она снова вынудила меня остановиться, жалуясь
что я причинил ей ужасную боль. Я объяснил ей, что боль будет
но кратковременной, и что, когда я однажды заставлю себя двигаться, последуют самые
восхитительные удовольствия. Но видя, что она все еще сопротивляется, я
решил попробовать другой способ.

«Я снова уложил её поперёк дивана и навалился на
неё — но это было бесполезно, я не мог войти в неё. Я отстранился от неё и
Я начал проклинать свою неудачу. Я поцеловал её, ощупал её промежность и засунул палец ей во влагалище, чтобы посмотреть, как продвигаются мои дела, — и обнаружил, что очень медленно. К моей великой радости, я увидел на каминной полке баночку с вазелином. Я немедленно воспользовался им и смазал свой член. Затем я поставил милую девушку на четвереньки на пол и, задрав её одежду, вошёл в неё сзади. Теперь это была сравнительно
лёгкая работа, и через секунду её великолепная задница соприкоснулась с
моим животом, а мой инструмент вошёл в её влагалище по самую рукоять. Я
Я на мгновение остановился, чтобы полюбоваться красотками, а затем начал медленно двигаться вперёд-назад. Маргарет уже была на седьмом небе от удовольствия — её белые ягодицы дрожали от моих толчков. Я провёл рукой по её грудям, животу и верхней части промежности, лаская клитор. Наконец наступил момент смерти, и я схватил её за ягодицы и яростно вошёл в неё — её жаждущая вагина высосала из меня жизненную силу, которая смешалась с её выделениями, и она обессиленно опустилась на живот.

«Когда она пришла в себя, я отвёл её в её комнату, которая находилась в соседней комнате, и мы оба бросились на кровать, раздетые догола. Соприкосновение наших тёплых тел вскоре восстановило наши силы, и мы предались тысяче безумств. В естественном состоянии она казалась совершенно прекрасной, и я никогда не уставал восхищаться её гладкой, атласной кожей, её пышной грудью, её округлыми бёдрами, её животом и восхитительным холмом Венеры». Она тоже удовлетворила своё любопытство, упав
на меня всем телом. Она наполовину бросилась на меня и прижалась
губы она одновременно забавлялась захватывающим мой
яички. Пока этим занимается, ее снежный bubbies билось в груди,
в то время как ее покрытый мхом щели терся о мое бедро.

"Эти прикосновения и щекотка довели меня до такого состояния, что я
больше не мог этого выносить. Сначала я подвел ее к краю кровати.
подложив подушку под ее ягодицы и приподняв одно из ее бедер в воздух.
я положил его на свою руку. Таким образом, её прелестная щёлочка была
полностью открыта для моей атаки. Она сама раздвинула сочные губы
пальцами, чтобы я мог увидеть коралловую внутреннюю поверхность. Я
Я направил свой член на манящий вход и одним движением ягодиц полностью погрузился в её влагалище. Однако я легко двигался в ней, и милая девушка испытала все радости идеального соития без боли. Сначала мои движения были медленными, но по мере нарастания нашего безумия они становились всё быстрее. Она отвечала на мои толчки движениями ягодиц, пока мы оба не смогли больше сдерживаться, но разрядились одновременно.

«Я не стану рассказывать вам, дорогие девочки, сколько раз я наслаждался обществом прекрасной Маргарет, прежде чем расстаться с ней, из страха, что вы подумаете
что я преувеличиваю. Я знаю только, что, когда я уходил из её квартиры, я был
совершенно измотан, и мне потребовалось несколько дней, чтобы восстановить
привычную энергию.

"Я обнаружил, что Маргарет искусна в науке любви. Вскоре она освоила все
способы и позы для совершения полового акта, и мы провели вместе много, очень
много счастливых часов.

"Однажды мы были вместе в летнем домике, примыкающем к дому.
Она начала любовную игру с того, что поцеловала меня и, просунув язык мне в рот,
имитировала этим органом супружеский акт. Таким образом
Она разожгла огонь в моём теле, и я в исступлении прижал её к своему сердцу. Затем она расстегнула мои брюки и, взяв мой член в руки, стала тереть его. Я поставил её на колени и одновременно задрал её юбки. Я спустил штаны и почувствовал, как её обнажённые ягодицы прижимаются к моему животу. Как восхитительно было ощущать её тёплые ягодицы! Мой член протиснулся между её бёдрами, и она наклонилась вперёд и поцеловала его тысячу раз,
время от времени потираясь им о свою прекрасную киску. Она даже вставила его в себя
между двумя губами и, двигая ягодицами, возбуждала его в этом положении. По моим венам начало разливаться высшее наслаждение, и я был на грани оргазма, когда, слегка приподняв свой зад, она направила затвердевший любовный жезл ко входу в свою вагину, и в следующее мгновение я оказался _au fond de son cul_. Она наклонилась вперёд так, что я видел, как мой член входит и выходит из её коралловых владений. Она
пошевелила ягодицами, и после нескольких резких толчков я почувствовал, как её
внутренности сжались вокруг моего члена, и она выдавила сперму из моих яичек
В тот же миг, когда она сама обильно излилась.

"Моё знакомство с Маргарет длилось четыре месяца, в течение которых мы вдоволь наслаждались любовью. В конце этого срока я уехал навестить дядю, который жил в деревне Б- в штате Пенсильвания, в нескольких милях от того места, где я сейчас живу. Мой дядя был холостяком, обладал большим состоянием, и все понимали, что я должен был стать его наследником. Деревня, о которой я только что упомянул, была очень тихим местом, в ней проживало всего около двухсот человек
жители. Однако в нем содержатся, церковь и священника, который был
вдовцом с единственной дочерью. Я впервые увидел Хелен Робертс в часовне
В воскресенье после моего приезда. Я сразу же был поражен ее красотой.
Черты ее лица были совершенно правильными и классическими. Ее глаза были большими,
блестящими и мечтательными. Ее бюст был безупречным, и весь ее вид был как
если бы она была отлита Бог Сам есть любовь. Вскоре мне было суждено узнать её поближе.

 Однажды днём, после того как я прожил у дяди около двух недель, я случайно зашёл в церковь, и первое, что бросилось мне в глаза,
Это была сама Хелен Робертс, крепко спавшая на одной из скамей. День
был очень жарким, и она, несомненно, вошла в святое здание, чтобы
отдохнуть, и, почувствовав усталость, погрузилась в сон.
 Её платье слегка задралось у ног, обнажив значительную часть
великолепных форм. Я осторожно подошёл к ней и увидел, что она крепко спит. Я не смог
устоять перед искушением и осторожно приподнял её юбки. Она не носила нижнего белья, и все тайны её очаровательной фигуры были
полностью обнажённая перед моим взором. Вид её прекрасного белого живота, обнажённых бёдер и симпатичного волосатого лобка воспламенил меня в высшей степени, и через мгновение мой член затвердел, как кочерга. Я провёл рукой по её животу, и, хотя от прикосновения она вздрогнула, она не проснулась. Затем я осторожно раздвинул её бёдра и с удовольствием исследовал все прелести владений Венеры. Я играл
с волосами, обрамлявшими это прекрасное место, я ввёл палец в
проход и стал ласкать её клитор, который оказался очень развитым. Мой
Прикосновения становились всё более возбуждающими, пока, как мне кажется, она не была на грани оргазма, когда внезапно проснулась и обнаружила себя в моих объятиях. Мой член тёрся о её бёдра, но я ещё не вошёл в неё. Очаровательная девушка, обнаружив такое положение дел, восприняла это с радостью и поцеловала меня. Однако мы были так возбуждены, что оба кончили ещё до начала полового акта.

«Теперь я отвел её в ризницу рядом с кафедрой и, сев на стул, посадил её к себе на колени. Я расстегнул её платье и,
Я обнажил её груди, целовал и ласкал их. Я заставил её поставить одну ногу на стол, а другую просунуть между моих ног, так что её бёдра широко раздвинулись. Я засунул палец в её влагалище, а она схватила мой член. Я начал двигать пальцем, она делала то же самое рукой, и через несколько мгновений мы снова разрядились, испытывая самые восхитительные ощущения.

 "Немного отдохнув, мы продолжили. Она жаждала чего-то более
удовлетворяющего и старалась возбудить меня. Она схватила мой член, прикрыв
и обнажила рубиновую головку. Она даже взяла мой член целиком в рот, лаская его языком, и в то же время щекотала мои яички и ягодицы. Я тоже не бездельничал: я прижимал и целовал её груди, сосал её клубничные соски, гладил её живот и щекотал её анус. Затем я опустился на колени и, широко раздвинув её бёдра, погрузил язык в её влагалище, лаская его стенки и посасывая клитор. Хелен была почти без ума от нахлынувших на неё желаний и была готова кончить.
и снова, когда она с удовлетворением увидела, что мой инструмент достиг
таких огромных размеров, что когда она снова взяла его в рот, он
заполнил его полностью. Поцеловав его в последний раз, она бросилась на
пуфик и задрала всю свою одежду выше пупка, таким образом оставив
свое тело полностью обнаженным оттуда и ниже, раздвинув ноги
и слегка согнув колени, она воскликнула:

"Иди любовь, обними меня, ну ... бери свой посох в самые глубокие и наиболее
потаенные закоулки моего тела. Не щади меня.

 «Мне не нужно было повторять дважды, я набросился на неё в ту же секунду. Я
Я осторожно ввёл головку своего инструмента между губками её
щелки, но он не входил.

"Напрасно я толкал, я не мог продвинуться ни на дюйм, а только причинял ей
боль. После нескольких попыток такого рода она
устала и попросила меня ради Бога закончить работу. Затем я
вынул свой инструмент и, смочив его конец слюной, снова приставил его ко входу в обитель блаженства. Как только я
поместил головку между губками, я начал толкаться. Однако она
была полна решимости вести себя со мной агрессивно и с огромной
Она приподняла попку и насадилась на мой член по самые яйца, так что волосы вокруг наших гениталий смешались. Она не могла не закричать, но вскоре боль начала проходить, и после ещё нескольких толчков она, очевидно, начала испытывать самые восхитительные ощущения. Каждый мой толчок посылал жидкий огонь безумия по её венам. Когда она почувствовала, как мой член трётся о чувствительные стенки её влагалища, ей показалось, что она сейчас умрёт от удовольствия. Её грудь
поднималась и опускалась, а ягодицы буквально дрожали от удовольствия
её ощущения. Я двигался всё быстрее, мои яички покалывало от
восторга при каждом толчке в её попку. Она в замешательстве
разводила ноги и встречала каждый толчок более чем наполовину. Она
покачивалась из стороны в сторону на моём члене. Наступил финал.

"'Герберт, я кончаю — о боже! какое наслаждение! Милая
Герберт, ближе, ближе, ближе, ближе, — задыхаясь, воскликнула она, и обильные выделения из самых сокровенных уголков её тела встретились с моими.

Мы встали, поправили одежду, и я пообещал ей, что на следующей ночи приду к ней в её комнату, куда было очень легко попасть.
и я вернулся домой, чтобы поразмышлять обо всех удовольствиях, которые я испытал".

"Прекрати, Герберт", - сказала Эми, прерывая своего шурина во время его рассказа.
"Я не хочу, чтобы ты шурин". "Прежде чем ты продолжишь свою историю, ты должен доставить мне облегчение.
Твои описания настолько сладострастны и похотливы, что моя щелочка горит"
"давай, дорогая, ты в прекрасном состоянии".

Я поддержал просьбу Эми, будучи не менее взволнованным. Герберт действительно был в прекрасном
состоянии для проведения ритуалов Венеры. Мы все встали с дивана.

 
— Встань, Эми, — сказал Герберт. — Поставь одну ногу на этот стул и
опусти другую на землю. Вот так, теперь твои пухлые
бедра широко раздвинуты, и я могу ласкать твой маленький
_клитор_.

"О, да, дорогой," — ответила довольная девушка.

"Теперь я буду ласкать твой клитор языком," — сказал
Герберт.

 Эми приняла нужную позу. Герберт устроился на полу между её бёдрами и прижался ртом к её промежности. Он раздвинул языком губы её лона и стал вводить его внутрь и наружу розовой полости.

  «Эми», — сказал Герберт, когда через несколько мгновений оторвался от этой игры.
«У тебя самая красивая маленькая киска в мире. Какой мягкий пушок
украшает это священное место! Какие восхитительные складочки, и какой
сладкий кусочек — твой клитор! Как чудесно наслаждаться тобой
вдоволь. Только представь, что это твой первый раз, когда ты
вступаешь в контакт с мужчиной. Позвольте мне отрепетировать сцену: сначала он бы
поиграл с вашими грудями, он бы мял и целовал их, как я сейчас, он бы
сосал эти розовые соски, пока не возбудил бы вас до предела. Затем он бы осмелел, но вы должны лечь, чтобы я мог
правильно разыграть сцену.

Эми вытянулась во весь рост на диване, а я с восторгом наблюдал за этой восхитительной сценой, наслаждаясь ею так же, как если бы это был я, а не его прекрасная невестка.

 «Когда он видел твой восхитительный белый живот, — продолжал Герберт, — он дрожал от восторга и прижимался к нему губами, вот так и вот так.  Затем он проводил рукой взад и вперёд по этой гладкой белой поверхности и пытался заглянуть в тайны, скрытые внизу. В следующий миг его рука проникнет в твой восхитительный маленький бугорок — так же, как моя сейчас — его палец раздвинет губы, и он нежно погладит тебя
клитор — ты сходишь с ума от восторга, ты раздвигаешь бёдра и извиваешься под его прикосновениями. Он вводит один из своих пальцев в твою вагину и двигает им туда-сюда, как я сейчас.

 «О, милый, это слишком, я не могу этого вынести», — воскликнула довольная девушка, извиваясь и корчась самым восхитительным образом, в то же время хватая Герберта за член и поглаживая его вверх-вниз.

«Поигравшись немного друг с другом, — продолжил Герберт, — он
внезапно прижимается губами к твоей нежной щелке и толкает язык внутрь
между губами, и занимаясь этим, он щекочет внизу. Вы
просто готовы потратить и умолять его, ради Бога, чтобы закончить с
вы. Он раздвигает твои бедра, как я сейчас, и садится на тебя верхом таким образом ".

Герберт подогнал действие к слову и бросился на живот Эми.
Она сама вложила его инструмент в свои коралловые ножны, и они оба
приступили к работе над толчком.

«Восхитительно, великолепно!» — воскликнула Эми. «Я чувствую твой прекрасный
инструмент в своей вагине. Продолжай! Продолжай!"

 «Он двигает своим задом, как я своим, — и вскоре кончает, как я сейчас. Мой
дорогая девочка, твоя прелестная щелочка выпустила из меня последнюю каплю.

- Я тоже, - ахнула Эми, - там... там...

Я был так взволнован, став свидетелем этой сладострастной сцены, что был вынужден
доставить себе облегчение, потирая клитор. Я испустил дух одновременно с ними.
в тот же момент, что и они.

"Каким наслаждением я наслаждалась", - сказала Эми, когда немного пришла в себя
. «Но продолжай свою историю, дорогой Герберт».

Герберт продолжил в выражениях, которые можно найти в следующей главе.



КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА



ТОМ ВТОРОЙ



Глава I

Продолжение истории Герберта Кларенса

«Я был пунктуален в своих обещаниях, данных прекрасной
Элен, и, как только я увидел её, я бросился в её объятия. Затем я
начал раздевать её, а она сделала то же самое со мной. Я усадил её
обнажённую на колени и начал целовать всё её тело, ласкать её
груди и сосать их розовые соски. Я спустился к её животу, поглаживая его рукой,
а затем я атаковал самый центр удовольствия, сначала вводя один палец,
а затем другой, и перебирая волосы вокруг её лобка. Я
Затем я заставил её встать, широко расставив ноги, и опустился перед ней на колени,
вводя язык в коралловый проход и доставляя ей неземное удовольствие.
 Я взял её клитор в рот и одновременно ласкал пальцем её влагалище.  Я думал, что она задохнётся от наслаждения.  Я гладил её бёдра руками.  Затем я заставил её наклониться вперёд,
благодаря чему она полностью обнажила свои прекрасные ягодицы. Я хлопал их рукой, пока они не покраснели, как
вишня. Это было слишком для меня, для того, чтобы она склонила голову на
На кровати у меня была прекрасная возможность войти в неё сзади. Я тут же оказался на ней. Я чувствовал, как её тёплые ягодицы трутся о мой живот,
в то время как мой инструмент проникал в её тело, и я начал двигаться. При каждом толчке я чувствовал, как мои яички ударяются о её ягодицы. Мои руки в это время скользили по её телу; одной рукой я ласкал её грудь, а другой тёр её промежность. Удовольствие было настолько сильным, что не могло
длиться долго, и мы оба потеряли сознание, когда наступил кризис, я упал
я навалился на нее всем телом, и она упала животом на кровать.

"Несколько минут отдыха помогли нам восстановить силы. Теперь я поместил
большие подушки на кровать, и взяв ее на руки я заставил ее откинуть
против него таким образом, что я мог бы легко войти в ее тело, пока в
стоя позы. Она обвила одной рукой мою шею, другой - мое тело.
две ее груди бились о мою грудь. Мой инструмент был
вскоре погружен в ее светящиеся ножны. Я энергично толкнул её, и её грудь
подпрыгнула, задрожала от потрясения — даже наши волосы смешались.
Она была вне себя от страсти и больше не могла сдерживаться, но, раздвинув бёдра как можно шире, она разрядилась, и я сделал то же самое. Её удовольствие многократно возросло, когда она почувствовала, как тёплая жидкость хлынула в её лоно.

"Вскоре мы пришли в себя. На этот раз я сел на кровать и
потянул её, обнажённую, к себе на колени. Как приятно было ощущать её тёплую попку на своих бёдрах! Она насадилась на
объект своей божественности — теперь она быстро двигалась вверх и вниз, но
я не дал ей закончить в таком положении, а развернул её
повернув её лицом ко мне, я отнёс её на диван и лёг, тяжело дыша, на её грудь. Она снова начала двигать бёдрами, и через несколько мгновений мы снова растворились в блаженстве.

"Теперь пришло время нам расстаться, и, поспешно одевшись, мы нежно попрощались друг с другом. После этого я больше никогда не видел
Хелен, потому что мой дядя внезапно умер, оставив меня своим наследником, и
Вскоре после этого Хелен вышла замуж и уехала жить на юг.

"Вскоре после того, как я унаследовал состояние своего дяди, я переехал в Нью-Йорк и поселился в отеле «Сент-Николас», решив немного попутешествовать.
жизнь, прежде чем осесть и стать устойчивой человек. Я был в отеле, но
через несколько дней, когда я познакомился с джентльменом, О мой собственный
возраст. Его звали Джордж Дарвилл, и он был первоклассным парнем. В
ходе беседы мы коснулись тем любовного характера
, и вскоре я обнаружил, что мой друг не был новичком в области
Венеры. В тот же вечер мы вместе отправились в сад Нибло
и заняли свои места на паркете. Прямо перед тем, как поднялся занавес, я
встал со своего места, чтобы оглядеть дом. Мои глаза были
Моё внимание сразу же привлекла красивая девушка, сидевшая в одной из
частных лож. Она была самой идеальной блондинкой, которую я когда-либо видел.
Её волосы были блестящими, каштановыми и обрамляли лицо, которое могло бы
послужить моделью для Венеры Тициана. Черты её лица были правильными,
глаза — тёмно-синими, с длинными ресницами, придававшими её прекрасному
лицу мечтательное выражение. Её губы были полными и чувственными; прелестные щёки,
словно бархатные, были окрашены в нежный оттенок гвоздики, очевидно, от природы.
 Её шея и плечи, поскольку она была одета в платье с низким вырезом, были белоснежными
как паросский мрамор, а её бюст был пышным и соблазнительным. Я сразу же
обратился к Джорджу и спросил его, знает ли он её.

"'Да это же Харриет Уэллс,' — сказал он, — 'самая распутная женщина во всём
Нью-Йорке. Она не делает ничего обычного, даже не занимается
сексом. Она — молодая девушка с огромным состоянием и не сдерживает
своих страстей. Но пойдёмте со мной, и я познакомлю вас с ней. Сейчас я в фаворе у неё, и, возможно, мы получим приглашение на ужин. Если так, то я могу сказать вам, что мы увидим сцену, которую вы запомните на всю жизнь.

«Мы сразу же направились в ложу, где сидела прекрасная девушка. Она встретила нас очаровательной улыбкой, и вскоре я уже был с ней на самой близкой ноге. После того как мы проговорили около четверти часа, она что-то прошептала Джорджу, на что он ответил: «Хорошо!» Затем она повернулась ко мне и попросила поужинать с ней в тот вечер после окончания спектакля. Я охотно согласился на это приглашение.

«Первый акт пьесы закончился, и занавес поднялся для второго.

"'Какая скучная пьеса!' — сказала Гарриет. 'Давайте отойдём в конец зала
в ложу, где нас не будет видно зрителям, — тогда мы сможем поговорить
более свободно. Осмелюсь предположить, что вам неинтересно смотреть пьесу,
мистер Кларенс?

 — Вовсе нет, — ответил я. — Я бы тысячу раз предпочёл поговорить
с вами, чем смотреть самую лучшую пьесу в мире.

«Это очень приятный комплимент», — сказала она, вставая со своего места и занимая позицию в глубине ложи, куда я последовал за ней.

 Джордж извинился и сказал, что вернётся, когда пьеса закончится, оставив меня наедине с Харриет.  В той позе, в которой мы находились,
нас никто не мог видеть ни со сцены, ни из зрительного зала.
Когда мы остались одни, я обнял милую девушку за талию и, притянув к себе, запечатлел влажный поцелуй на её мягких, влажных губах, а затем попросил прощения за свою смелость.

"'Не нужно извинений, — сказала Харриет. — Мне это нравится так же, как и вам, и я люблю смелых мужчин.

«Затем она сама поцеловала меня, и я даже почувствовал, как её язык
проник в мои губы, а на её лице выступил румянец от желания.

 Ободренный этим, я осмелел и положил руку на её белую
плечи; Я осторожно позволил им скользнуть под перед ее платья, и
они соприкоснулись с ее великолепными сиськами. Из всех грудей, которые у меня были,
которые я когда-либо ощущала, ни одна не могла сравниться с ее - такой чувственной,
такой белой и упругой. Я обращался с ними по своему желанию, прижимая их и стаскивая
вниз ее платье, открывая их моему пылкому взгляду.

"Харриет поставила одну ногу на стул, а другую положила
мне на колени. Это движение приподняло её юбки так,
что я увидел значительную часть её великолепной фигуры
конечности. В мгновение ока моя рука оказалась у неё под одеждой, лаская её прелестное тело. Она широко раздвинула бёдра, чтобы помочь мне в моих исследованиях, — более того, она сама приподняла юбки и открыла моему восхищённому взору прелестные владения Венеры.

«Я лихорадочно схватил прекрасную девушку и, уложив её на диван, навис над ней и, просунув голову между её бёдрами, снова и снова целовал её, пока она прижимала мой член к своей груди. Я искал её клитор, который легко нашёл, потому что он был
Я очень возбудился и начал ласкать её языком.

"'Остановись, — воскликнула Харриет, и по её телу пробежала судорога, — ты должен приберечь себя для сегодняшнего вечера.

"Я остановился, и мы довольствовались тем, что ласкали друг друга, пока пьеса не закончилась. Незадолго до окончания спектакля
Гарриет прислала записку в гримёрную и сообщила мне, что пригласила на ужин двух известных актрис. Обе они были красивыми девушками, но об этом позже. Когда мы выходили из театра, Джордж и две приглашённые актрисы нашли нас и
мы все отправились в дом Харриет в её экипаже.

"Мисс Уэллс жила в великолепном особняке на Пятой авеню. Когда мы вошли, меня поразила царившая повсюду элегантность. Особенно меня привлекла гостиная. В воздухе витал восхитительный аромат, а яркие газовые лампы заливали светом всю квартиру. По комнате была расставлена самая изысканная мебель, состоящая из балдахинов, диванов и кресел самой дорогой отделки. На полу был расстелен такой мягкий ковёр, что
Звук шагов был неслышен. Стены представляли собой массу зеркал,
простиравшуюся от потолка до пола, кое-где разбавленную
великолепными картинами, изображавшими женские фигуры в самых разных позах и
костюмах. На самом деле можно было увидеть самых красивых женщин,
от тех, кто был одет попроще, до тех, кто не был прикрыт ни
единой частичкой одежды. Я был потрясён этой сценой. Я
почувствовал, как кровь закипает в моих жилах от неясных желаний.

«Мы все впятером сели за великолепный ужин и вдоволь наелись
шампанского. Три девушки выглядели прекрасно в вечерних костюмах.
Все они были очень легко одеты, открывая значительную часть
своих женских прелестей. Их платья были вырезаны очень низко на шее
раскрывая практически всю их прелесть грудей; их платья тоже
были тончайших описание и пустили свои сладострастные конечностей
быть отчетливо прослежены через них. Одну из актрис звали
Эрнестина, красивая девушка лет двадцати; другую звали
Изабель была на год или два младше.

"После ужина мы вошли в очаровательную спальню, очевидно, обставленную
специально для проведения обрядов Венеры. Едва мы вошли в комнату, как Гарриет воскликнула:

"'Ну же, дамы и господа, вы все знаете, зачем мы сюда пришли, — давайте не будем стесняться.'

"С этими словами она намеренно задрала юбки выше пупка и, усевшись на пол, раздвинула ноги как можно шире, демонстрируя нам свои скрытые прелести. Затем она притянула меня к себе, расстегнула мои брюки, высвободила мой член и начала целовать и ласкать его, дразня головку языком.
И это было ещё не всё: Эрнестина тоже задрала юбки и показала нам свои великолепные бёдра и Венеру, а потом обвила руками мою шею и страстно поцеловала. Изабель села перед Джорджем и, сбросив платье с плеч, прижала его член к своим прелестным грудям. Её нижние юбки тоже были приподняты, так что мы могли видеть нижнюю часть её обнажённого тела. Я посмотрел в зеркала по всей комнате и увидел великолепную картину. Прежде всего, там была
прекрасная Харриет с её молочно-белыми бёдрами, широко раздвинутыми
раздвинув ноги, и её надутые прелести, покрытые пушистым мхом, уставились мне прямо в лицо. Затем была очаровательная Эрнестина, которая тёрлась своей соблазнительной задницей о моё бедро. А Изабель показала мне свои белые ягодицы, между которыми виднелись губы её промежности. Конечно, вид этих красоток
разгорячил мою кровь до такой степени, что я был совершенно не в себе,
и если бы Гарриет продолжала ласкать меня языком ещё минуту, я бы
извергся ей в рот. Но она внезапно остановилась.

"Давайте все разденемся, - воскликнула она, - наша одежда нам только мешает".

"Мы все поддержали ее движение, и через несколько мгновений мы все были так же обнажены,
как родились. О боги! какое это было восхитительное зрелище для меня - просто
представьте, три красивые женщины, полностью обнаженные, перед моими глазами. Бедра,
груди, животы, ягодицы, минусы - все заслуживало моего восхищения и заслуживало
моих объятий. Я отдавал дань уважения всем троим без каких-либо
различий — то были прекрасные груди Харриет, то прелестная попка Эрнестины,
а то великолепная щель Изабель. Я целовал их всех
не упуская из виду их прекрасные вагины, я могу с уверенностью сказать, что не прошло и трёх минут, как я исследовал языком все три их вагины. И они не были пассивными зрителями, потому что с лихвой отплатили мне за всё, что я с ними сделал. Они сосали мой пенис, возбуждали мои яички, засовывали пальцы в мою задницу. Эрнестина дышала мне в живот, а Изабель шлёпала меня по ягодицам. Джордж прошёл через то же самое; в результате мы все были крайне возмущены.

«Когда Гарриет решила, что мы все достаточно взволнованы, она подняла палец, призывая нас замолчать, и воскликнула:

"'Я провозглашаю себя жрицей этого собрания и беру на себя руководство всеми постановками. Прежде всего я провозглашаю вашим девизом сладострастие, похоть и сексуальное наслаждение. Не должно быть ни скромности, ни стыдливости, и все должны подчиняться малейшим моим приказам, какими бы извращёнными они ни были. Я буду использовать общепринятые слова, когда буду говорить о половых органах, и буду
Я ожидаю, что все остальные будут делать то же самое. Я по-прежнему буду использовать
французские слова, но вы должны понимать, что всякий раз, когда я это делаю,
Гарриет и её спутники используют английские слова.

"'А теперь приступим, — продолжила Гарриет. «Как бы мне ни нравилось, когда меня обнимает мужчина, я почти так же люблю получать объятия от представителей своего пола, а ещё больше мне нравится смотреть, как другие совершают желанное соитие». Она села на низкий диван и широко раздвинула ноги. «Первым делом я хочу, чтобы Эрнестина встала передо мной на колени».
и отпразднует мой кон своим восхитительным язычком, и пока она будет этим
занята, мистер... обнимет её сзади, а Джордж удовлетворит
 Изабель своей великолепной штуковиной так близко ко мне, что
 я почувствую их обоих, когда они будут этим заниматься!

 «Мы сразу же приступили к работе в предписанной нам манере. Эрнестина
опустилась на колени и просунула голову между прекрасными бёдрами Харриет,
раздвинув губы последней большим и указательным пальцами, и погрузила
язык в коралловую полость. Эрнестина
приняла такое положение, что её великолепная задница оказалась
возвышенной, и
Между её ягодицами я отчётливо различил сочные
губы её вагины. В мгновение ока я оказался позади неё и, направив свой член,
быстро погрузил его в её тёплую вагину, и губы её влагалища
обхватили его, как перчатка.

"Джордж взял Изабель и усадил её на диван рядом с
Гарриет. Милая девушка приподняла бёдра. Джордж бросился
между ними, и его член пронзил её до глубины души. Хэрриет
хлопнула в ладоши, давая сигнал к началу, и мы все принялись
бороться за саму жизнь. Хэрриет с помощью зеркала
Вся эта сладострастная сцена разворачивалась у неё на глазах. Пока она чувствовала язык Эрнестины в своей похотливой щелке, она видела, как мой инструмент входит и выходит из её лона, а также видела, как член Джорджа появляется и исчезает в прекрасном теле Изабель. Более того, пока эти двое были заняты, наша жрица протянула руку, положила её под
Изабель гладила бёдра и возбуждала их половые органы во время
соития — иногда это был клитор милой девушки, иногда — её задница, а иногда — подвески Джорджа, которые она
нежно сжала. Эти прикосновения заставили тех двоих кончить раньше нас. Я вдруг увидела, как у Изабель задрожали веки — она высоко подняла белые бёдра, и по всему её телу пробежала судорожная дрожь наслаждения. Движения Джорджа стали быстрее и яростнее — его ягодицы задрожали, и он упал, задыхаясь, на живот своей партнёрши, а её тихий стон возвестил о том, что он направил свой огненный жезл прямо в её лоно, встретив на пути её собственную эякуляцию. Примерно через минуту я почувствовал, как влагалище Эрнестины обхватило мой член.
пенис напрягся, конвульсивная дрожь охватила ее ягодицы, и она заерзала
опираясь на мой посох, из стороны в сторону. В следующий момент я уже был
затопил ее своей спермой, в то время как она выделялась так обильно, что она
стекала по внутренней стороне ее прекрасных бедер.

"Я тоже иду", - сказала Харриет, видя, что мы все вышли из боя,
и она приподняла ягодицы и крепко прижала своего скакуна к
Эрнестина облегченно вздохнула, оросив себя любовной влагой, а затем в изнеможении опустилась на диван.

"Через минуту или две мы все встали, умылись и были готовы к
следующей схватке.

«Присаживайтесь на диван, мистер Кларенс», — сказала Гарриет.

"Я повиновался. Она подошла, села ко мне на колени и направила мой твёрдый член в самые сокровенные уголки своего лона. Затем она наклонилась вперёд и, усадив Джорджа на другой конец дивана, взяла его член между своими
великолепными грудями и, плотно сжав их, крепко удерживала его там. Теперь она заставила Изабель сесть рядом со мной, а
Эрнестину — рядом с Джорджем. Затем она приказала нам положить руки на
каждого из них. Мы подчинились. У Харриет был один из самых восхитительных
бижутерия в мире - она была такой плотной и теплой, что обнимала моего пего
очень тесно. Я засунула средний палец правой руки в
Коралловый проход Изабель, пока я пощекотал большим пальцем ее клитор.
Другой рукой я пощекотал попку Харриет. Джордж сделал то же самое для Эрнестины.
Мы переехали все вместе. Я заметил, что пока член Джорджа
двигался между её двумя бугорками, она часто наклонялась вперёд
и ласкала языком его красную головку. Внезапно я увидел, как белая сперма хлынула из его члена на её белые груди.
в тот самый момент, когда я вонзил свой заряд во влагалище Харриет и
получил эякуляцию Изабель на свою руку. Эрнестина тоже, почти в тот же момент.
в тот же момент обрызгала пальцы Джорджа.

"Эта последняя помолвка, казалось, скорее усилила наши сексуальные желания,
чем утолила их. Действуя по указанию нашей
жрицы, я села на стул перед большим зеркалом. Изабель подошла
и села на мои бёдра, а Эрнестина направила мой член в прелестный грот Изабель. Я посмотрел в зеркало и увидел великолепный вид спереди на бёдра моей спутницы, её промежность и т. д. Я видел свой член
Он погрузился в её влагалище, и мы отчётливо видели, как его обхватывают сочные губы. Милая девушка была в восторге от того, что её так тщательно оттрахали.
 Эрнестина легла на спину прямо перед нами, а Харриет опустилась перед ней на колени и языком ласкала её клитор, пока
Джордж входил в Харриет сзади. Это было великолепное зрелище, и вскоре мы все кончили.

«Теперь мы выпили немного пряного вина, которое полностью
восстановило наши силы, и наши возбуждённые инструменты доказали, что мы
были вполне готовы к очередному состязанию во дворах Венеры.

«Гарриет приказала мне лечь на спину на пол и толкнула
Эрнестину на меня. Мой пенис вошёл в неё. Гарриет начала
щекотать наши гениталии, когда мы соединились, а Джордж вошёл в неё сзади,
одновременно проведя рукой перед ней и лаская её клитор пальцем. Свободной рукой Харриет завладела кончиком языка Изабель и просунула в него два пальца — и таким образом мы все снова поддались. Я бы утомил вас, если бы стал перечислять все способы, которыми мы это делали.
половой акт — достаточно сказать, что мы занимались этим до пяти часов утра следующего дня и прекратили только из-за полной неспособности продолжать. За это время я обнимал трёх девушек в самых разных местах — спереди, сзади, между бёдрами, ягодицами и, короче говоря, во всех частях их тел.

  «После этой ночи я неделю отдыхал. Моя история и так слишком длинная, но мне нужно описать ещё одно приключение, и тогда я закончу.

"Примерно через месяц после моего приключения с Гарриет Уэллс я получил записку
от моей тёти, которая содержала женскую семинарию в округе Уэстчестер, штат
Нью-Йорк, с просьбой приехать и провести у неё месяц. Не имея особых
дел, которыми нужно было заняться, я решил принять это
приглашение, думая, что, возможно, встречусь с какими-нибудь приключениями
среди такого количества молодых девушек. Кроме того, я знал, что у моей
тёти была очень красивая дочь, и я подумал, что, возможно, мы с ней
познакомимся поближе. Через несколько часов я был у дверей своей тёти, и она приняла меня
с величайшим радушием. Едва я вошёл в дом, как
Я вошёл в гостиную до того, как появилась моя кузина Эммелин. В тот момент,
когда я взглянул на неё, я чуть не онемел от удивления, потому что она была гораздо красивее, чем я ожидал. Я не видел её по меньшей мере десять лет; в то время ей было двенадцать лет, и она обещала быть очень хорошенькой, но я никак не ожидал увидеть такое воплощение женской красоты, каким она предстала передо мной.

«Моей кузине Эммелин было двадцать два года. Она была высокой, статной
и пышнотелой. Её лицо было идеально овальным, а черты —
были правильными почти до мелочей. Её волосы, которых было очень много,
были тёмно-каштановыми и блестящими и падали густыми прядями на шею,
белую и чистую, как алебастр. Её глаза были тёмными, блестящими и
окутанными длинными ресницами, а фигура была идеальной. Она была одета в
неглиже, но сквозь утреннюю накидку я мог различить округлые формы
её пышного бюста.

«Она приняла меня с предельной откровенностью и не возражала против поцелуя, который я запечатлел на её алых губах с фамильярностью кузена. Пока она ненадолго вышла из комнаты, её мать сообщила мне, что она
Через три недели она должна была выйти замуж за очень богатого джентльмена, который был намного старше её и к которому она не испытывала глубокой привязанности. Во второй половине дня меня провели в классную комнату, и я оказался в окружении тридцати или сорока красивых девушек всех возрастов и типов красоты. Некоторые из них были невероятно красивы, и все они бросали на меня любопытные взгляды, словно гадая, что я здесь делаю.

«Вечером мы с тётей и кузиной встретились в гостиной,
и вечер прошёл за музыкой, пением и разговорами. Если
Эммелин выглядела прекрасно в утреннем костюме, она была очаровательна в вечернем платье. Она надела платье с таким глубоким вырезом, что были видны контуры её прелестной груди. На самом деле, пока она играла на пианино, я наклонился к ней, чтобы перевернуть ноты, и, когда она наклонилась вперёд, я отчётливо увидел два белых полушария её груди. Они были разделены белой ложбинкой, которая вела к другим скрытым прелестям. Вид
её аппетитных грудей так возбудил меня, что я был вынужден сжать их.
Я вынул носовой платок, чтобы прикрыть выпуклость, вызванную её прелестями.

"Прошло несколько дней, в течение которых я пытался заигрывать со своей кузиной, но она всегда останавливала меня в какой-то момент, без сомнения, из-за приближающейся свадьбы.  Я был в отчаянии, потому что не видел способа осуществить свои планы. Однако мне пришла в голову мысль, что если бы мне удалось разжечь в ней страсть, я мог бы подчинить её своей воле. Я решил попробовать.
 В моём арсенале были любовные романы, один на французском языке под названием «Академия».
«Дамы» — чрезвычайно непристойное произведение, перемежающееся самыми
великолепными гравюрами. Это было что-то вроде знаменитой «Блуждающей
путницы» Аретино, но гораздо более полное и завершённое. Оно представляло собой диалог
двух молодых девушек и содержало исчерпывающую информацию по всем
сексуальным вопросам, перемежающуюся яркими и красочными описаниями
полового акта. Эту книгу я незаметно положил на пути моего кузена, как будто оставил её там случайно. Я обрадовался, когда через полчаса, вернувшись на то место, куда я её положил, обнаружил, что она исчезла, и я
не было никаких сомнений в том, что он попал в руки Эммелин.

"Дом, в котором жила моя тётя, был старомодным зданием с очень большими комнатами, соединёнными друг с другом.  Спальня, отведённая мне, располагалась рядом с комнатой Эммелин, и между двумя апартаментами была связь через гардеробную, которая служила для обеих комнат.  Эта гардеробная была разделена лишь зелёной занавеской. В ту ночь я рано лёг спать и первым делом
прорезал дыру в занавеске, чтобы выйти из своей половины
Я открыл дверь чулана. Затем я погасил свет и стал ждать. Ждать пришлось недолго,
потому что вскоре я услышал, как Эммелин поднимается по лестнице. Я
только успел занять своё место в чулане, как она вошла в комнату. По
счастливой случайности она не закрыла дверь чулана, а сразу начала
раздеваться. Боже мой! Какие прелести она мне показывала,
снимая одежду одну за другой. Сначала я увидел её
прекрасные плечи, затем её пышные формы и, наконец, её
великолепную грудь, потому что, когда она стояла в одной сорочке, я мог видеть её целиком
о её обнажённых грудях. Никакие слова, которые я могу произнести, не могут дать ни малейшего представления о великолепии их формы и красоте. Они были бесподобны. Она подошла к своему сундуку и достала из него книгу, в которой я через мгновение узнал «Академию дам», а затем бросилась, как была, на кровать.

«Её кушетка стояла прямо напротив моего укрытия, так что я прекрасно видел её, когда она лежала там. Одна из её молочных грудей была полностью обнажена, а сорочка задралась достаточно высоко
чтобы я мог увидеть часть её прекрасных бёдер. Она начала читать, и вскоре я заметил, что с ней происходит что-то странное. Её лицо раскраснелось, грудь вздымалась, и она начала странно двигать ногами и бёдрами. Внезапно, без какого-либо предварительного намёка на свои намерения, она схватила нижний край своей сорочки и медленно приподняла его над пупком. Этим движением она полностью обнажила передо мной все свои прелести. Боже мой! Я взглянул на фотографию. Воображение не может
описать то восхитительное зрелище, которое предстало моим глазам. Её «кон» был одним из
самая прекрасная из тех, кого я когда-либо видел. Я отчётливо различал две надутые губки сквозь завесу тёмных волос, а её белый живот, восхитительные бёдра и пышные груди дополняли картину, которую, как мне кажется, я тщетно пытаюсь описать. Прекрасная Эммелин продолжала читать, не подозревая, что любопытные глаза жадно пожирают её самые сокровенные прелести. Она держала книгу
в левой руке, а правая небрежно свисала вдоль тела, и пальцы
касались волос, обрамлявших её холмик Венеры. Она вздрогнула.
Когда она почувствовала, на что легла её рука, по её телу пробежала дрожь, и она инстинктивно приподняла бёдра, чтобы ей было удобнее исследовать свои прелести. Книга, очевидно, стала для неё очень интересной, потому что я увидел, как средний палец её руки медленно раздвинул пухлые губки её бутона, чтобы найти убежище в её тёплой вагине. Теперь она начала двигать им туда-сюда, сначала медленно. Казалось, что он сидит очень плотно, потому что при каждом движении вперёд появлялись
мицелии, которые исчезали, когда палец, срывающий цветок, продвигался вперёд
внутрь. Эти ощущения были сильнее, чем могла вынести милая девушка,
поэтому она отбросила книгу и принялась усердно доставлять себе
удовольствие. Теперь её палец с молниеносной скоростью входил и выходил из
влагалища, а большим пальцем она ласкала клитор. Боже мой!
 она вот-вот кончит — я вижу это по сладострастным движениям её
очаровательного тела. Я вижу это по дрожанию её ягодиц и
вздымающейся груди. Я вижу это по лихорадочным движениям её
пальцев и подрагивающим векам. Вот так, дорогая, теперь всё в порядке
потоки-там-там. Кульминация была достигнута, и она потеряла сознание.

"Я была так взволнована увиденным, что, невзирая на последствия,,
Я бросилась в спальню моей кузины. Она меня не слышала, потому что
еще не пришла в сознание. Я достал из кармана
носовой платок и совершенно насухо вытер ее прелестное украшение. Затем я встал на колени
вниз на краю кровати и нежно поцеловал в театре ее
наслаждений. Тепло моих объятий, несомненно, вернуло её к жизни,
потому что она открыла глаза и посмотрела на меня. Увидев меня, она
издала слабый крик.

«Тише, дорогая Эммелин, — воскликнул я. — Это я, твой кузен Герберт.
  После того, что я увидел, дальше сдерживаться было бы глупо. Я люблю тебя,
моя дорогая кузина, и должен наслаждаться твоим прекрасным телом. Никто не должен ничего об этом знать».



 «Обещай скрыть то, что ты видел этой ночью, и ты можешь делать со мной всё, что пожелаешь», — ответила она.«Клянусь», — ответил я.

"Едва прекрасная девушка услышала эти слова, как обвила
меня руками за шею и страстно поцеловала. Я обхватил её
прекрасные ноги своими и перекатился на неё. Теперь я лежал на
Я лёг на спину, и, повернув свои великолепные ягодицы ко мне, она сама направила мой член в свою алую пещерку. Лёгкое движение вверх с моей стороны заставило его войти полностью, и я с удовольствием наблюдал, как мой инструмент входит и выходит из её коралловой расщелины во время акта совокупления. Эммелин, почувствовав, как мой гордый член пронзает её внутренности, была почти вне себя от радости. Она встала на колени, поместив мои бёдра между своими, и в порыве наслаждения судорожно вцепилась в
постель. Я почувствовал, что вот-вот кончу, и обнаружил, что она
не совсем готовый кончить, я провел рукой по ее бедрам и пощекотал пальцем
ее клитор. Это произвело эффект, который немедленно
уменьшил ее эрекцию. Мы оба разрядились вместе.

"Я уже, дорогие девочки, моя история слишком длинная, или я могу
задержать вас на несколько часов, но с учетом различных режимов, в которой
Я пользовалась моя родственница. Я мог бы также рассказать вам, как я совратил пятерых старших учеников моей тёти и как однажды ночью мы все устроили оргию в комнате моей кузины Эммелин. Но в таком случае я должен был бы
Мне обязательно нужно было бы повторить сцены, которые я уже описал, но я воздержусь.

"Моя кузина Эммелин вышла замуж в назначенный день. Я вернулся домой,
познакомился со своей нынешней женой и женился. Через некоторое время после свадьбы мне удалось добиться того, чтобы Эми приняла мои объятия. Я оставлю подробности на её усмотрение."

Эми покраснела и хотела бы извиниться, но мы оба настояли на своём.

Эми не была упрямой и не смогла устоять перед нашими уговорами. Она
начала свою историю с тех слов, которые вы найдёте в следующей
главе.



Глава II

ИСТОРИЯ ЭМИ ДЕНМИД



"Я родился в Филадельфии. Мой отец был крупным и успешным.
торговец, занимавшийся там бизнесом. Мы жили в большом доме в верхнем
часть Честнат-стрит, и богатство моего отца обеспечило меня всем
роскошью, какую только может пожелать сердце. Я никогда не знал своей матери, потому что она
умерла, когда я был совсем маленьким. Моя сестра вышла замуж за тебя, Герберт,
когда мне было семнадцать лет. До этого времени мои представления о противоположном поле были весьма
смутными, но вскоре мне суждено было получить полное
просвещение.

"После отъезда сестры мне стало очень скучно, и отец предложил
что я должен написать и попросить мою старую школьную подругу, Флоренс Малтби,
приехать погостить у нас. Я сердечно согласился на это предложение.
Я любил Флоренс и не видел ее несколько
лет, хотя мы поддерживали постоянную переписку.

Флоренс приняла мое приглашение и в условленный день поселилась
у нас.

«Мисс Молтби была красивой девушкой лет двадцати, с чёрными волосами и глазами —
на самом деле она была настоящей брюнеткой. Она была вспыльчивой,
импульсивной и влюблённой. Нам было о чём поговорить, и
Через несколько часов наша прежняя дружба возродилась, и мы стали ближе, чем когда-либо. Конечно, мы спали вместе.

"В течение двух или трёх ночей ничего особенного не происходило. Однако я заметил, что Флоренс очень тепло целовала меня и нежно прижимала к себе, когда мы были в постели, но я не придавал этому значения.

«Однажды вечером, примерно через неделю после того, как она поселилась в нашем доме,
когда мы вернулись в нашу спальню, вместо того, чтобы раздеться, как обычно,
Флоренс села на край кровати и стала наблюдать за мной в
процесс раздевания. Я расстегнула пуговицы на платье спереди, и оно
упало мне на плечи, а моя сорочка, открытая спереди, обнажила
мои две груди; более того, была видна даже часть белой ткани
под ними. Как только Флоренс увидела это, её глаза заблестели, она
подбежала ко мне и начала мять мои груди. Хотя это действие
несколько удивило меня, я не сопротивлялась, и, по правде говоря,
прикосновение её мягких рук к моей груди было очень приятным.

"'Какие у тебя восхитительные груди, — сказала Флоренс. — Какие они красивые.
они такие, и все же какие большие! Посмотри, какие твердые розовые соски выделяются
на фоне этого снежного поля! О, как бы я хотел поцеловать и прижать их к себе!'
И она спрятала голову между двумя полушариями. - И потом, твой
живот, какой он мягкий и белый, - продолжила она, проводя по нему рукой.
как счастлив будет мужчина, который прижмет этот живот к своему.

— О, Флоренс, не надо так говорить, — ответила я, и моё лицо вспыхнуло от огня, который разожгли во мне её похотливые прикосновения.
 — Но ты преувеличиваешь, моя красавица. Это правда, что моя грудь немного
они больше, чем у тебя, но ничуть не красивее, не упругие и не эластичные. Давай, дорогая, сравним их, потому что я не понимаю, почему
я не должна быть довольна так же, как и ты.

«Теперь я расстегнула платье Флоренс и стянула его до талии. Её
две груди были полностью обнажены. Они были красивой формы, упругие, эластичные и гордо выступали из-под платья. Я прижимала и
ласкала их, посасывая розовые соски, которые затвердели от
вожделения.

"'Ты непослушная девочка, — сказала Флоренс, — ты меня съешь. Твои поцелуи
разожги огонь в моих венах — и в этих восхитительных грудях тоже —'

"'Можно ли увидеть более красивые груди, чем эти,' — перебила я. 'Только посмотри, какие твёрдые соски, а потом ты говоришь о моём животе — посмотри на свой. Какая восхитительная гладкость! Какая прекрасная белизна.'

— «Давай, дорогая, — сказала Флоренс, — давай потрёмся грудями друг о друга — я уверена, что это доставит нам взаимное удовольствие».

«Я сделаю всё, что ты пожелаешь, Флоренс, потому что чувствую, как во мне разгорается странный огонь — давай, любовь моя, давай».

Мы стянули с себя одежду как можно ниже, чтобы обнажить грудь.
чистое поле. Затем мы сблизили наши груди таким образом, что наши
груди терлись друг о друга. Чтобы показать, насколько мы были влюблены, мне нужно
только сказать, что это странное действие доставило нам огромное удовольствие.

"Разве это не восхитительно?" - сказала Флоренс. "Ощущение твоей груди
напротив моей воспламеняет всю мою кровь".

"Я испытываю те же чувства", - ответил я. — О, это очаровательно.

"'Эми, — сказала Флоренс после нескольких минут отдыха, — знаешь, что бы я хотела сделать?'

"'Нет, что?'

"Я бы хотела исследовать твои самые сокровенные прелести.

"'Всем сердцем, - ответила я, - если вы позволите мне же
привилегия.'

"'Добровольно-я должна любить его, - сказала Флоренс.

"Ну же, дорогая, - воскликнул я, - я готов, делай со мной, что хочешь".


"Милая девочка, как ты добра!" - ответила Флоренс. Ложись на кровать животом вниз, чтобы я могла любоваться твоими прелестями и ласкать их; вот так, дорогая.

 «Я упала лицом вниз на кровать. Флоренс подошла ко мне сзади и, задрав мои юбки, обнажила мою попку. Конечно, она увидела и надутые губки моего бутона внизу.
подушки, слегка затененные волосами. Она слегка раздвинула мои бедра
врозь, при этих движениях губы моих ножен слегка раздвинулись
, обнажив коралловую полоску между ними. Флоренс абсолютно уверена.
бросилась мне на задницу и пожирала ее самыми похотливыми и
пылкими поцелуями.

"Тебе подходит эта поза, дорогой Флоренс? - переспросила я, уткнувшись лицом
в кровать.

"Это очаровательно ... восхитительно", - сказала Флоренс, обхватывая и сжимая мои
ягодицы. "Великие небеса! Эми, как меня возбуждает вид твоей красоты!
Какие великолепные ягодицы, какие белые и упругие, как хорошо развиты", - и
она снова наклонилась и покрыла их поцелуями. 'Я не должен быть
надоело целовать ваши прекрасные внизу, - продолжала она, - а края
милая заячья я вижу между бедер ... как пригласив
смотрит! Как они прекрасны, покрытые шелковистым пухом. О! Я должен... я
должен! - И она просунула палец между губами моих ножен и
пощекотал мое влагалище. "Как очаровательно, как восхитительно", - повторяла она.
"Эми, я в огне - моя щель в огне. Как восхитительно жесткой свой
влагалище сжимает мою пальцем и какое восхитительное тепло есть. Есть!
Теперь у меня есть свой клитор! Насколько острой он!'

«Дорогая Флоренс, — воскликнула я, пошевелив ягодицами, потому что
движение её пальца туда-сюда было невыносимо, — твои прикосновения и
возбуждения приближают кризис. Прекрати двигать пальцем, или я кончу — вот-вот, вот-вот! О! Я умираю! Я умираю...»

 Во время этой моей последней речи я двигала ягодицами вверх и вниз,
имитируя супружеский акт, Флоренс всё это время продолжала свои манипуляции, пока не наступил кризис, и я не упала без движения на живот.

"'Ну же, Эми, — сказала Флоренс, убирая свой мокрый палец из моих
ножен, — ради всего святого, облегчи мне страдания, или я умру.

"Я поднялась с пола и, схватив Флоренс за талию, толкнула её на кровать.  Она упала на спину. Я задрал ей юбки
выше головы. Это действие обнажило всю нижнюю часть тела Флоренс,
и это было прекрасное зрелище. Два великолепных бедра
светодиодный до очаровательный грот, покрытый черными волосами, между
пухлые губы, из которых виднелись ее клитор, жесткое с интенсивным
желание. Я на мгновение восхитился красотой Флоренс, а затем приступил к
своим манипуляциям. Прежде всего я погладил ее живот, запечатлевая на нем поцелуй
за поцелуем. Затем я поиграл с волосами, покрывающими ее Макушку
Венерис, поворачивая мой палец туда-сюда. Затем я раздвинул губы
её влагалища и стал ласкать её сильно возбуждённый клитор.

"'Боже мой, Флоренс,' воскликнул я, 'какое у тебя красивое украшение'
Какая прелесть! Какие восхитительные пухлые губки! Какой лес из чёрных волос, а затем
твой клитор — какой он развитый! Позволь мне поцеловать его! Позволь мне пососать его.

"Я наклонился и просунул язык между губками
Флоренции и стал ласкать её клитор кончиком языка.

"'Великий Боже! — как восхитительно, — воскликнула я, — я чувствую, что готова кончить
снова — я действительно готова, дорогая.

"'Эми, дорогая, продолжай — продолжай, — сказала Флоренс, почти обезумев от
восторга, — заведи одну руку назад и сожми мои ягодицы.

"Я сделала, как она хотела, и просунула один палец в узкий канал.
Я пристроился сбоку от законной дороги и стал двигаться в такт её языку и пальцам.

"'Вот так!' — продолжала она. — 'Я кончаю. О! сейчас... сейчас! вот так!
вот так! вот...'

"Она раздвинула бёдра как можно шире и высоко подняла ноги. Конвульсивная дрожь пробежала по ее телу, и она обильно разрядилась
казалось, что она совершенно уничтожена восхитительностью
своих ощущений. Я бросился рядом с ней на кровать. После долгой паузы
мы оба встали и нежно поцеловали друг друга.

"Таково было мое первое посвящение в спорт Венеры. Флоренс осталась
Она пробыла с нами несколько месяцев, и не проходило и дня, чтобы мы не наслаждались
божественными удовольствиями. Когда она покинула нас, я какое-то время был
опечален, но вскоре после этого получил приглашение навестить Герберта и мою сестру. Он поручил мне, дорогая Кейт, рассказать историю моей первой любви к нему. Я сделаю это, не стесняясь, как будто его здесь нет.

«Мой зять принял меня с величайшей добротой, и
по правде говоря, несмотря на то, что он негодяй, он всегда относился ко мне с неизменной любовью. Во время моего визита моя сестра
Я был очень болен, и мне действительно было жаль бедного Герберта из-за того, что он был лишён тех сексуальных удовольствий, которые, как я был уверен, он так любил.
Но мысль о том, чтобы занять её место, ни на секунду не приходила мне в голову.

"Герберт был очень вежлив со мной, и время проходило очень приятно.  Однажды
я наткнулся в тёмном углу библиотеки на несколько любовных романов.  Я
забрал их и отнёс в свою комнату. Затем я рассмотрел их и
обнаружил, что они содержали изображения очень похотливого характера. На
самом деле мужчины и женщины, обнажённые от рождения, занимались
половой акт. Я с жадностью читал их, и вскоре они сделали меня знатоком в области секса. Однажды вечером, когда Герберт уехал в Филадельфию, а моя сестра из-за болезни не выходила из своей комнаты, я вошёл в гостиную с одним из этих изданий в руках, полный решимости насладиться им в одиночестве. Я пребывал в состоянии восхитительной неги и, небрежно бросив себя на диван, начал читать книгу. Я была одета в платье с
открытым воротом, и, поскольку было тепло, я расстегнула две или
три верхние пуговицы, обнажив значительную часть груди.
обнаженная грудь. Мое платье тоже было сбито у моих ног, открывая
значительную часть моих конечностей. Как я прочитала, по моим щекам стало слита,
моя грудь вздымалась, и я был вполне в состоянии благоприятный для
атака. Я вдруг вздрогнул от звука голоса меня под локоть.

"Как называется эта книга, которая, кажется, привлекает так много вашего
внимания?" - спросил голос.

«Я поднял глаза и увидел, что на меня смотрит сам Герберт.
Он был очень взволнован и смотрел на меня горящими глазами.

"Это очень плохо, Герберт, — ответил я, вставая со своего места и показывая
этим движением он обнажил значительную часть моих ног; более того, я думаю, он
даже мельком увидел мои бёдра. «Вам не следовало так
тихо входить в комнату».

 «Моя дорогая, вы ошибаетесь, — ответил Герберт. — Я вошёл не
тихо, но вы были так увлечены чтением, что не услышали, как я вошёл. Но вы не ответили на мой вопрос — что за книгу вы читаете?»

«О, это глупая работа, которую я нашёл в библиотеке, я лишь мельком взглянул на неё и не считаю, что она стоит того, чтобы её читать».

«Позволите ли вы мне судить самому, моя очаровательная невестка?» — спросил он.
— ответил он, присаживаясь рядом со мной.

"'Нет, Герберт, я не позволю, — возразила я, прижимая книгу к груди.

"'Я настаиваю, — воскликнул он, пытаясь вырвать книгу из моих рук.  В
борьбе его рука коснулась моей груди, и он даже потрогал
клубничные соски, возвышающиеся над полушариями.  Наконец он победил
и завладел книгой. Я умоляюще посмотрела на него, но
он нарочито медленно открыл книгу и прочитал название. Это были «Мемуары
женщины для удовольствий».

"'Ну-ну, Эми,' — сказал он. 'Это и есть предмет твоих исследований, не так ли?'

«Уверяю вас, я не прочёл ни строчки — книга показалась мне глупой и неинтересной, и я уже собирался вернуть её в библиотеку, когда вошли вы».

 Он знал, что я говорю неправду, потому что я покраснела и опустила глаза.  Он больше не колебался, а, обняв меня, прижался губами к моим губам и страстно поцеловал. Я была
поражена и смущена и попыталась вырваться, но он крепко держал меня и прижимал
свою грудь к моей.

"'Герберт, Герберт, это неправильно, отпусти меня, пожалуйста.'

"В ответ он снова поцеловал меня в губы. Я тщетно пыталась вырваться.
Я сопротивлялась; казалось, он обладал силой Геркулеса.

"'Что ты делаешь!' — шептала я между поцелуями, — 'кто-нибудь может прийти.'

"'Любовь моя, нет причин для страха, в доме никого, кроме нас с тобой. Твоя сестра больна и не выходит из комнаты, а я дал чёткие указания, что никого не принимаю. Мы совершенно одни.

 «Я не могла скрыть удовольствия, которое доставила мне эта новость, потому что всё моё тело затрепетало от тепла его объятий, а моя грудь прижалась к его груди. Я даже осмелилась ответить на его ласки, и
Он с лихвой возместил мне поцелуи, которыми одарил меня.

"'Эми, я люблю и обожаю тебя, — сказал он.

"'Герберт, я люблю тебя! Я люблю тебя, — был единственный ответ, который я могла дать.

"Он снова прижался губами к моим и втянул в себя мой воздух.  Он даже просунул кончик языка мне в рот и встретился с моим языком, который был таким же горячим, как и его собственный. Я думаю, что умер бы, если бы природа не подарила мне облегчение в тот момент. Я думаю, что с ним случилось то же самое, потому что он бросился на меня, и по его телу пробежали две или три судорожные волны; затем он успокоился и небрежно откинулся на мои руки.

«Возлюбленная моя, это истинное счастье, — сказал он, — о, если бы мы могли
оставаться такими вечно и никогда больше не расставаться».

 Через несколько мгновений он поднялся и, наклонившись надо мной, взял меня за руку и погладил мои пальчики свободной рукой. От этого прикосновения в его теле вспыхнул огонь, и его глаза снова засияли.
Когда я почувствовала, как его рука опустилась на мою грудь, я вздрогнула и сделала вид, что отталкиваю её, но тщетно. Он осторожно
расстегнул моё платье; я больше не сопротивлялась. Платье упало с меня.
Его взору предстали мои обнажённые плечи и грудь. Он переходил от одной моей «груди цвета слоновой кости», как он их называл, к другой, лаская их руками, играя с сосками и прижимаясь к ним губами так, что чуть не высосал из меня жизнь. Но он ещё не был удовлетворён. Он опустился передо мной на колени и, уткнувшись головой между моих бёдер, начал играть с моими ногами. Я почти не сопротивлялась, и он начал поднимать мои юбки. Он коснулся моих ног, добрался до коленей и, наконец, его рука коснулась моих мясистых бёдер. Он
задержался здесь на мгновение и возбудил меня поцелуями. Я дрожала в его объятиях.
как осиновый лист - мои желания пересилили меня, и я была полностью в его власти.
Затем он осмелел, и его взволнованная рука взошла по мраморным
колоннам, которые должны были привести нас к центру любви. Наконец он добрался до
моей бижутерии и запустил пальцы в пушок, покрывающий это мшистое местечко - он
даже вставил один, более смелый, чем остальные, между губ, и нежно
потер мой клитор. Это было слишком для меня, я раздвинула ноги как можно шире и
закричала от удовольствия. Тогда он поднял голову.
голову от моей трепещет грудь, и применил его губы, когда он только
положил руку. Он тысячу раз поцеловал мои Половые органы и проник
своим языком между складками губ; он снова отыскал мой клитор
и играл с ним по своему желанию. Но это не могло продолжаться долго. Я
совершенно пьяный с бредовыми радость.

"Ах, какая радость!' Воскликнул я, - делай то, что ты со мной, моя дорогая
Герберт.

 «В ответ он лишь сбросил с себя одежду, а затем сделал то же самое со мной, и мы оба остались нагими, как при рождении. Он
Он поворачивал меня то так, то эдак, похлопывал по ягодицам и ласкал всё моё тело. Мои руки тоже не бездействовали. Я схватила его великолепный инструмент и нежно поглаживала его и щекотала его мошонку. Мы оба были почти без ума. Затем он уложил меня на спину на диван и навалился на меня. Я нетерпеливо раздвинула бёдра, чтобы принять его, и направила его огненный жезл ко входу в мой «кон». Он вошёл в мои губы и встретил небольшое сопротивление, но не сдался, потому что я приподняла ягодицы и резко подалась вверх, и его орудие было
внезапно вложенный в ножны, предназначенные природой для его приема. Затем
начались восхитительные движения. Движения были восхитительными. Я огляделся
вокруг себя и увидел отражение наших обнаженных тел в зеркалах. Я могла
видеть, как его инструмент входит в мои коралловые ножны и выходит из них. Наконец наступило
завершение.

"О, Герберт, - воскликнула я, - я умираю! Я умираю!-кло-эр! -ближе-кло...

Бормоча это, я закрыл глаза. Мои веки дрогнули и с
судорожным движением я закинул мои ноги вокруг его поясницы и надавил на него так
крепко, что я чуть не отнял у него дыхание. Все закончилось, ибо я чувствовал
суть любви врываются в мою жаждущим утробы, в то время как я в то же
мгновение излил свою долю возлияний Венеры. Я отношусь спокойно и мы
оба упали все наши длину на диване.

Оставаясь неподвижной несколько минут, он снова поцеловал меня, потому что
он еще не был удовлетворен. Вскоре он вновь разжег мои желания.

Он встал с кушетки и, приподняв меня, усадил на ее край и
снова приступил к своему любовному труду. Одной рукой он поднял мою руку вверх так, чтобы моя грудь оказалась в его
полном распоряжении. Он взял один из сосков в рот и прижал меня к
другой рукой он ласкал себя. Мои бёдра были широко разведены, и ему не составило труда войти в моё влагалище. Он слегка согнул колени и вскоре погрузился в мой грот. Как восхитительно было ощущать, как его прекрасный член трётся о стенки моего влагалища. Я помогала ему всеми силами, и вскоре мы снова излились друг в друга.

«Вот так, моя дорогая Кейт, я впервые познала плотскую любовь с Гербертом. Не мне тебе рассказывать, сколько раз мы наслаждались друг другом с тех пор. Но я уверяю тебя, ни один другой мужчина не
Я наслаждалась Гербертом, и пока он добр ко мне, никто другой не будет добр ко мне.
Моя история закончилась.



Мы поблагодарили очаровательную девушку за её признание. Уже светало, и нам почти пора было расходиться. Во время выступления Эми мы вдоволь выпили пряного вина, и все мы чувствовали себя почти такими же бодрыми, как обычно; мы решили, что не расстанемся, пока не сможем больше любить. Герберт привнёс в наши удовольствия нечто новое.
Подойдя к шкафу, он достал из него фаллоимитатор из индийской резины, который
обвязал вокруг талии Эми.

Уложив меня на бок на диван, он заставил Эми ввести фаллоимитатор в мою вагину, а сам положил палец на мой клитор и начал его теребить, одновременно двигая ягодицами, как будто он был мужчиной. Затем он встал позади меня и вошёл в меня сзади. Эми великолепно сыграла свою роль. Герберт провёл рукой по её ягодицам и ввёл палец в её влагалище. Герберт и Эми двигались вместе, и я испытывала восхитительное удовольствие от двойного проникновения. Палец Герберта
тоже был активен, и мы все разрядились одновременно.

Придя в себя, мы принялись танцевать обнажёнными по комнате. Герберт целовал
наши груди, ягодицы и бёдра. Он вставлял свой член между нашими
ножками, щекотал наши клиторы и совершал тысячи других безумств. Наконец он лёг на диван и притянул Эми к себе. Она направила его инструмент в свои коралловые ножны и стала
быстро двигаться вверх и вниз, а я хлопал её по широким белым ягодицам
ладонью, пока они не покраснели, и пока я этим занимался,
палец Герберта вошёл в мою щель, и таким образом мы все снова
кончили.

Читателя утомил бы рассказ обо всех способах, к которым мы прибегали, чтобы добиться того же результата. Герберт обнимал нас _en con_, _en cul_, между
ногами, между ягодицами — в общем, всеми возможными способами, и мы не расходились, пока не выбились из сил и пока утреннее солнце не поднялось на несколько часов выше.



Глава III

Перемены в судьбе



На следующий день после нашей оргии я получил письмо от адвоката моего отца, в котором сообщалось о смерти моего единственного оставшегося в живых родителя.
В то же время сообщалось, что он оставил всё своё имущество мне.
разделил поровну между мной и моим братом. Его состояние было большим,
поскольку он жил в бедности, и я стала обладательницей по меньшей мере 10 000 долларов в год. Это, конечно, полностью изменило мои жизненные перспективы,
и было естественно, что я немедленно разорвала контракт с гувернанткой и вернулась домой, чтобы помочь отцу уладить его дела.

Я нежно попрощался с Гербертом и Эми и даже прослезился,
расставаясь с ними. В положенное время я добрался до дома. Каким тихим и спокойным
казалось это место! Мой брат был за границей, так что всё было по-прежнему.
Имущество перешло ко мне. Я энергично работал и вскоре навёл кое-какой порядок. Я пробыл дома около недели, когда получил ещё одно письмо от отцовского адвоката, который жил в Нью-
Йорке, с сообщением, что моё присутствие в этом городе абсолютно необходимо для подписания некоторых документов, касающихся отцовского имущества, и с советом немедленно приехать. Я без колебаний подчинился его просьбе и в тот же вечер сел в поезд, отправлявшийся в Нью-Йорк.

Было около шести часов, когда мы выехали, и я сел на заднее сиденье
автомобиля. Несколько миль я ехал один, но затем ко мне присоединился молодой джентльмен
Около восемнадцати лет он сел в машину на одной из станций и устроился рядом со мной. В тусклом свете я разглядела, что он очень вежлив, и мы мило побеседовали.

 Вскоре стало совсем темно, потому что лампа, стоявшая в середине машины, почти не освещала то место, где мы сидели. Наш разговор стал более доверительным, я бы даже сказала, нежным. Молодой джентльмен осмелел и, взяв мою руку, сжал её в своей. Новизна ситуации и тот факт, что я уже десять дней не испытывал сексуального удовольствия, заставили меня забыть о всякой скромности, и я
Я позволила ему делать всё, что ему вздумается. Более того, я даже поощряла его, потому что
позволила своей руке как бы случайно опуститься на некий выступ перед его панталонами. Едва я коснулась этого чувствительного места, как он вздрогнул и тут же удержал мою руку в плену.

 Вся его сдержанность исчезла. Он накрыл наши колени шалью, чтобы другие пассажиры не видели, что мы делаем. Я вдруг почувствовала, как негодяй задирает мои юбки и нижние платья, и через несколько мгновений его рука оказалась на моём обнажённом бедре; он провёл по нему, и его пальцы
в контакте с волосами, покрывающими мой холмик Венеры. Он уже
раздвинул пальцами губы моей коралловой полости и продвигал один палец в самый центр моего влагалища, когда поезд въехал в
Филадельфию. Конечно, это остановило его, и мы были вынуждены принять приличное положение.

 Он был очень внимателен ко мне на лодке, когда мы пересекали Делавэр,
но у него не было возможности возобновить свои попытки. Наконец мы благополучно устроились в одном из вагонов железной дороги Кэмден и Эмбой. По счастливой случайности вагон был почти пуст, в нём было не больше двух человек
кроме нас, в нём были и другие люди. Мы сели как можно дальше от них. Молодой джентльмен развернул сиденья так, что теперь сидел напротив меня.

 Поезд не успел отъехать от станции и на сто ярдов, как он начал действовать, заставив меня поставить ноги на его сиденье, по одной с каждой стороны от него, так что он оказался между моих бёдер. Он задрал мои юбки и забавлялся, ощупывая мои бёдра, ягодицы и промежность. Он играл со мной несколько минут, лаская пальцем мою вагину, сжимая мои бёдра и щекоча мою попку. Тем временем
Я освободила его инструмент из плена и, взяв его в руку, прикрывала и открывала его красную головку, одновременно щекоча его яички. Через некоторое время он подтащил меня к самому краю сиденья и, направив свой жезл, вошёл в мою похотливую щель. После нескольких толчков, от которых я испытала трепет восторга, он задрал на мне всю одежду и наслаждался видом своего инструмента, входящего и выходящего из моих коралловых недр. Я послушно двигала ягодицами в ответ на его толчки, и через несколько минут мы оба обильно кончили.

Четырежды он обнимал меня таким образом во время нашего путешествия из Филадельфии
в Нью-Йорк, и четырежды я испивала любовную росу.
Мы расстались лучшими друзьями, и с того дня я больше никогда его не видела,
но удовольствие, которое я получила от общения с ним, никогда не сотрётся из моей памяти.

На следующий день я навестила мистера Ральфа Питмана, адвоката моего отца. Я
увидел, что это был красивый мужчина лет тридцати шести. Он был почти
двухметрового роста и пропорционально сложен. Он казался очень сильным
и, очевидно, обладал крепким здоровьем. Он получил
мне было очень тепло, и я увидела, как заискрились его прекрасные глаза, когда он посмотрел на мои
женские прелести. Мои дела с ним вскоре были завершены, и было решено
, что он должен посетить резиденцию моего покойного отца на следующей неделе
с целью окончательного улаживания своих дел.

Я решил, что вернусь домой на следующий день, так как город
со всем его шумом и неразберихой был мне не по вкусу. На следующее утро я вышел на Бродвей, чтобы сделать несколько покупок, и кого же я встретил первым, как не Лору
Каслтон, мой старый учитель по Б... Семинария-и первым, кто положил начало
меня в прелести любви.

Лаура была одета в пике моды и была прекрасна, как
никогда. Она сразу узнала меня и нежно поцеловала. Мы
немедленно перешли к Тейлору, где могли поговорить наедине.
Я рассказал ей все, что пришло мне в голову с тех пор, как мы встретились,
ничего не скрывая. Её глаза заблестели, а бёдра затряслись, когда я
описал все любовные сцены, через которые прошёл.

 «А теперь, дорогая Лора, — сказал я, закончив, — расскажи мне, чем ты
сейчас занимаешься».

«Я хозяйка главного борделя в Нью-Йорке».

«Что?! — воскликнул я. — Вы хотите сказать, что у вас есть такой дом?»

«Да, и я прекрасно провожу там время».

«Как бы мне хотелось узнать его тайны».

«Это легко сделать — приходите и проведите с нами вечер». Вы увидите всё, оставаясь незамеченным. Со мной живут двадцать четыре великолепные девушки, и каждую из них сегодня вечером будут славно ласкать, можете не сомневаться. Комнаты устроены так, что мы можем видеть всё, что в них происходит. Скажите, что вы придете.

"Моя дорогая, я бы с удовольствием... Только скажи мне, где это и в котором часу".
"Я должен прийти".

"Я живу по адресу: Мерсер-стрит, дом №... И прихожу в семь часов".

"Я приду, можешь на это положиться".

Вскоре после этого мы расстались. Я сделал покупки, отложил отъезд
до следующего дня и в назначенный час был у двери Лауры.

Моя старая подруга встретила меня у входа.

"Вы как раз вовремя, — сказала она, — потому что Хорас Гринвуд только что
поднялся наверх с Оливией, одной из самых красивых моих постоялиц. Она
из Нового Орлеана и одна из самых распутных девушек, которых я когда-либо видела; я
Не сомневаюсь, что мы повеселимся.

С этими словами она повела меня наверх и ввела в гардеробную,
которая сообщалась с соседней комнатой. Оливия и её подруга уже
были там. Я был поражён красотой этой пары. У девушки были
тёмные волосы и глаза, которые горели желанием и страстью. Её грудь,
которую открывало платье с глубоким вырезом, была просто великолепна. Её спутником был красивый молодой человек лет двадцати двух или двадцати трёх.

 «Ну что, дорогая», — сказал Хорас, прижимаясь к её пышной груди.
— Я пришёл, чтобы снова увидеть тебя. Мысль о том, что я снова смогу насладиться прелестями твоего милого тела, весь день не давала мне покоя. Мой член в состоянии сильнейшей эрекции.

 — Позволь мне наглядно продемонстрировать это, — сказала Оливия, расстегивая его штаны спереди; из них выскочил его член, твёрдый и напряжённый, как покерный.

— О, какой же ты плохой мальчик, — продолжила она, беря его член в руку и поглаживая вверх-вниз, — какой же ты славный. Тогда я должна тебя поцеловать, плохой ребёнок.

 С этими словами она взяла его член в рот и провела по нему языком.
она обхватила его, одновременно щекоча яички.

"Великий Боже!" — воскликнул он, — "это слишком — я кончу, дорогая, если ты не перестанешь. Вся моя кровь горит."

"'Это так восхитительно, что мне не хочется прекращать, — ответила она, в последний раз поцеловав его. — Но я возбуждена не меньше твоего. Засунь руку под мои юбки и почувствуй, какой твёрдый у меня клитор.

Он задрал её юбки и завладел соблазнительным телом Оливии,
нащупав рукой маленький бугорок, который, очевидно, был таким же твёрдым,
как его собственное копьё, потому что по его движениям я поняла, что он
трёт его пальцами.

— Как восхитительно, — сказала Оливия, и по её телу пробежала дрожь удовольствия. — Это слишком! Подожди! Позволь мне раздвинуть бёдра немного шире — вот так, так гораздо лучше, теперь тебе гораздо проще ласкать мою щель. Какое сильное удовольствие! Потри мой клитор сильнее и возбуди меня изнутри другим пальцем.

— Да, дорогая, я бы с удовольствием, но у тебя юбки мешают, — ответил
Хорейс. — Я хочу видеть, как мой палец входит и выходит из твоего
восхитительного лона.

— Я скоро это исправлю, — ответила она, приподняв юбки.
ее пупок, обнажающий, таким образом, ее великолепные бедра, часть ее белого
живота, и, прежде всего, ее восхитительный кон.

"Как красиво ты сделала, дорогая Оливия", - сказал Гораций, пожирая
с глазами, сочные зрелище перед собой. "Какой сочный животик,
а потом этот шедевр природы - эта великолепная кустистая поросль... какие
слова я могу подобрать, чтобы выразить его красоту - какой тонкий шелковистый пушок
окружает эту сочную маленькую попку! Как восхитительно надуты губы,
приглашая посетителя. Позвольте мне осмотреть эту обитель
счастья.

С этими словами Гораций уселся на землю между бедер Оливии.
Пальцами одной руки он раздвинул губы ее щели и с любопытством заглянул
в рубиновую впадинку. Он завел другую руку ей за спину,
сжимая ее ягодицы, даже продвинул один палец в
узкий проход, примыкающий к убежищу любви. Поиграв так минуту или две, он просунул язык между её
губами, возбуждая внутреннюю часть её лона и посасывая клитор.
Оливия чуть не сошла с ума от удовольствия и показала это, раздвинув ноги.
бедра в самой широкой степени. Когда она почувствовала его язык соприкоснулся
с ее клитор, она испытала верх блаженства.

- Прекрати, дорогой Гораций, - сказала Оливия, обвивая руками его шею.
- или я потрачу, я действительно потрачу... О, дорогой, дорогой... Ради всего святого...
ради бога, прекрати.

"Это трудное дело - покидать интерьер вашего роскошного грота".
— сказал Хорас, убирая язык из её промежности и глядя ей в лицо. «Чувствительные складки твоей вагины так восхитительно обняли мой язык, а твой клитор так прекрасен, что мне не хочется его отпускать».
вверх. Но, дорогая, дай мне посмотреть на твои красивые сиськи ".

"Как ты любишь лепить и сжимать женские груди", - ответил
Оливия расстегивает платье и стряхивает его с плеч, таким образом,
обнажая свои великолепно развитые полушария. "Тогда вот они.
Делай с ними, что хочешь. Посмотри, какие твердые соски выделяются
."

Затем Хорас начал играть с её грудями, сжимая и разжимая их, а затем посасывая их розовые соски. Пока он был занят этим, Оливия завладела его членом и сняла колпачок с его большой рубиновой головки.

- Это слишком прекрасно, - сказал Гораций, пряча голову между ее грудей.
 - Я больше не могу сдерживаться. Приди, дорогая, давай совершим
последний акт любви - я должен обнять тебя. Ты видишь, как жаждет мой член
войти в твою восхитительную попку."

"Уверяю тебя, моя щелочка не меньше жаждет получить это. Дорогой Гораций, я
сгораю от желания к тебе - приди, мой дорогой ангел - приди! Обними меня. Погрузи этот восхитительный инструмент в самые глубины моего влагалища. Не жалей меня — введи его по самую рукоять, чтобы твои яички ударялись о мою попку. Давай, милый, войди в меня поскорее. Смотри — я открываю
— Для тебя — вот так — теперь у тебя есть метка — давай, милый, давай!

Пока она говорила, она полулежала на диване и широко раздвигала ноги. Затем он раздвинул пальцами губы её похотливого лона и обнажил внутреннюю часть этого рубинового грота. Хорас бросился между её ног и, обняв одной рукой за шею, приставил свой инструмент ко входу в её щель.
Оливия поставила одну ногу на стол, стоя рядом с диваном,
и раздвинула бёдра как можно шире. В другой
в тот момент, когда он погрузился в её тело по самую рукоять.

"Ну вот, дорогая, теперь ты моя, — сказал Гораций, когда его инструмент был охвачен губами её коралловой вагины. "О, как восхитительно тепло в твоей вагине! О, как крепко твой прекрасный лобок сжимает мой пенис, а твой восхитительный живот, какой он мягкий! И твои очаровательные грудки, как восхитительно они бьются о мою грудь! Постой, я должен ещё раз испить нектар с этих розовых губ. Он наклонился вперёд и взял в рот один из клубничных сосков, продолжая
его энергичные толчки. «Вот так, как чудесно! как восхитительно! как изысканно!»

 «Это слишком, дорогой!» — ответила Оливия, обвивая его ногами. «Ещё ближе-ближе. Посмотри в зеркало и увидишь, как восхитительно твой член наполняет мою вагину. Подожди, я немного приподниму бёдра, и ты увидишь лучше. Вот, теперь ты видишь». Как
восхитительно он входит и выходит из коралловой полости — сейчас — я вижу его
рубиновую головку — сейчас она теряется в волосах, покрывающих моего скакуна, — (его движения
 ускорились) — О! О! Я больше не могу, — продолжила она, извиваясь.
ягодицы. «Дорогая, я кончаю — я кончаю — я кончаю! — О! О!»

 «Я тоже кончаю — вот так, дорогая Оливия, кончай! кончай!»

 Во время этой сцены их движения ускорились. Хорас делал
мощные толчки, а Оливия отвечала ему соответствующими движениями
ягодиц. По мере приближения кульминации они, казалось, сходили с ума от
возбуждения, и в момент эякуляции их ноги и бёдра в беспорядке
переплетались.

 Можете быть уверены, что я не был пассивным наблюдателем этой сцены;
во время её продолжения Лора овладела моим мужским половым органом, и
своим пальцем она пыталась облегчить мое возбужденное чувство. В момент
их разрядки я тоже поддался и был настолько подавлен, что
был вынужден сесть, чтобы перевести дыхание на несколько минут.

Немного придя в себя, я снова занял свое место на посту, чтобы
насладиться видом на зал.

Теперь Гораций растянулся во весь рост на диване; он был совершенно обнажен.
и Оливия лежала на нем сверху, тоже совершенно обнаженная. Он обхватил её за талию и крепко прижал к своему животу.
 Его левая рука лежала на её плече.  Её губы были прижаты к его губам, и
Её груди лежали у него на груди. Её бёдра были широко раздвинуты,
и член Горация так глубоко вошёл в Оливию, что их гениталии
переплелись. Они явно испытывали сильное удовольствие. Оливия
подняла ягодицы высоко в воздух и энергично двигала ими. Каждый раз, когда она приподнимала попку, я видел, как член Хораса входил и выходил из её губок, а иногда я даже видел розовую головку его дротика, когда он снова и снова погружал его в её коралловую щель. Эти движения становились всё быстрее.
и вскоре губы великолепного жулика Оливии, казалось, сжались и
крепко обхватили посох Горация. Потом она дала два или три судорожных
борьба и упал без движения на Горация живота, в
же момент я увидела, что сперма стекает ей по бедрам.

"Они закончили на ночь", - прошептала мне Лаура. "Пойдем со мной".
и я покажу тебе кое-что еще. Потому что я сильно ошибаюсь, если у Роуз
к этому времени не будет гостя.

Сказав это, мы покинули наше укрытие и вошли в похожую
квартиру в другом конце коридора. Мы вошли в шкаф в этой
Я вошёл в комнату и заглянул через щели в перегородке в соседнюю
квартиру.

Я увидел очень милую пухленькую девушку, совершенно обнажённую, которая стояла на
коленях на кровати, выставив свои аппетитные белые ягодицы с
красивой промежностью, поросшей каштановыми волосами. Позади неё
стоял высокий, красивый мужчина лет сорока, тоже обнажённый. В его
руке была берёза, которой он нежно щекотал ягодицы милой
девушки.

"Что это значит?" Я спросил у Лоры.

"Та девушка, которую вы видите, - Роуз Монсон", - ответила она. "Ничто не выдает
ей доставляет такое удовольствие, когда любовник хорошенько шлёпает её по ягодицам. Они всегда начинают так. Её спутник — Джордж Коулсон, очень богатый джентльмен, но понаблюдайте за ними, и вы увидите кое-что забавное.

Я снова выглянул и увидел, что Джордж использует прут чуть свободнее, чем в первый раз, и ягодицы девушки уже порозовели. Его член был таким твёрдым, что торчал у него из живота.

«Сильнее, Джордж», — пробормотала Роуз, уткнувшись лицом в подушку. «Я почти не чувствую этого, сильнее, мой дорогой мальчик, бей меня сильнее».

Джордж повиновался её желанию и осыпал ударами её пухлую
попку. Он продолжал это ещё минуту или две, а затем, внезапно бросив
прут, подбежал к ней и, к моему удивлению, вместо того, чтобы войти в неё
традиционным способом, вошёл в неё сзади и, протянув руку вперёд,
погрузил два пальца в её волосатую промежность.
  При каждом толчке его ягодиц его пальцы погружались
глубже в её влагалище, доставляя ей неземное наслаждение. Внезапно я увидел, как она просунула руку между своих
белых, как лилия, бёдер и пощекотала его яички; это сразу же
Они оба кончили, и они рухнули без сил на кровать.

Лора отвела меня в другую квартиру, и мы снова заняли свои позиции.  Здесь я увидел сильного мужчину, который стоял посреди комнаты, держа на руках обнажённую девушку.  Она обнимала его за шею, а бёдрами — за талию.  Его член был глубоко погружён в её влагалище; одной рукой он обнимал её за талию, а другой поддерживал за ягодицы. Он быстро двигал её вверх и вниз. Каждый раз, когда он это делал, его член входил и выходил из её влагалища, и через несколько мгновений они оба кончили.



В соседней комнате я увидел несколько иную картину. Красивая девушка,
совершенно обнажённая, сидела на низкой оттоманке, широко раздвинув
красивые бёдра. Её любовникОн опустился на колени перед ней
и ласкал её прелестное лоно языком. Я стоял так, что
мог видеть, как его орган речи входит в её рубиновые ножны и выходит из них,
а губы, казалось, с любовью ласкали его. Одного этого было
достаточно, чтобы он обильно кончил в тот же момент, когда его язык
заставил её раствориться в блаженстве.

В другой комнате пара, казалось, наслаждалась тем, что доставляла себе удовольствие
руками, а не самим актом. Для милой девушки, лежащей на
кровати в одной сорочке, но с грудью и
нижняя часть её тела была обнажена. Её партнёр лежал рядом с ней — он
ввёл пальцы в её влагалище, а она держала его член. Они двигали руками вместе, пока он держал её за грудь, а другой рукой щекотал её ягодицы. Несколько быстрых движений — и сперма брызнула из его члена, и в тот же момент он вытащил палец из её влагалища, на котором была сперма.

 Другая пара выбрала странный способ удовлетворить свои желания. Девушка лежала, положив голову на подушку у края кровати. Мужчина стоял позади неё и обхватил её бёдрами.
грудь — поддерживая её живот рукой. Они были тесно прижаты друг к другу — казалось, что он мог войти в неё очень глубоко таким образом — её ягодицы почти касались его лица. Обнимая её, он наклонил голову вперёд и поцеловал её ягодицы. Вскоре они оба кончили.

 Я видел много других пар, но поскольку они по большей части повторяли то, что я уже описал, я не буду на них ссылаться. Я уже думал, что всё увидел, как вдруг услышал звонок в
дверь, и почти сразу же после этого в коридоре раздался голос
какого-то джентльмена, говорившего по-французски.

"Это Альфонс де ла Тур", - сказала Лора. "Теперь я должна показать тебе
кое-что, на что действительно стоит посмотреть. Он близкий друг Евдоксии,
самая красивая девушка во всем моем заведении и более влюбчивая и
похотливая, чем все они, вместе взятые. Она недавно приехала из Франции,
и ни слова не говорит по-английски. Она совершенно сумасшедшая, когда
наслаждается половым актом и ведет себя самым нелепым образом. Её
обнажённое тело стоит того, чтобы пройти сто миль, она так восхитительно
прекрасна. Но давайте сначала зайдём в её комнату, потому что лучше не
не упущу ни малейшей подробности их любовной встречи».

Мне было очень любопытно увидеть это совершенство, и я последовал за Лорой в её комнату, которая соединялась с комнатой француженки. Вскоре мы устроились в удобном месте для наблюдения. Мы пробыли там всего несколько минут, когда появилась Эвдоксия в сопровождении своего возлюбленного Альфонса. При первом же взгляде на девушку я онемел от её превосходной красоты. Ей было около девятнадцати лет. Её лицо
было идеально овальным, а черты такими правильными, словно принадлежали
Греческая статуя. У неё был смуглый цвет лица. Её волосы были иссиня-чёрными и ниспадали тысячей маленьких локонов на великолепную шею и плечи. Её глаза были затенены длинными чёрными ресницами, зубы были красивыми и ровными, а руки могли бы послужить моделью для скульптора, в то время как её бюст, который было видно из-под платья с глубоким вырезом, был самым красивым из всех, что я когда-либо видел. Представьте себе два прекрасных снежных шара, которые были так хорошо
сформированы, что, казалось, с трудом отрывались от лёгкого
путы, которые сковывали их. Каждый ее вздох заставлял эти
великолепные шары подниматься в поле зрения. У нее были изящные бедра, фигура
великолепная, а руки и ноги чрезмерно маленькие.

Ее спутником был приятный молодой человек лет тридцати. Он был
хорошо сложен, очевидно, очень влюбчив. Как только они
вошли в комнату, она подбежала к своему возлюбленному и, бросившись в его
объятия, запечатлела несколько горячих поцелуев на его губах. Я даже видел, как её бархатный орган речи вошёл в его рот в поисках его собственного, и на мгновение они слились в поцелуе. Внезапно влюблённая девушка
Она освободила одну из своих божественных грудей из плена и
протянула её ему, чтобы он поцеловал её.

"_Bisez mon t;ton, mon cher Альфонс, je meurs pour vous!_" (Поцелуй мою грудь, мой дорогой Альфонс. Я умираю ради тебя), — сказала она.

И сама вложила розовый сосок ему в рот. Пока он был занят этим, она целовала его волосы, уши и лоб.

"_O foutez-moi-foutez-moi-mon cher, - Мой кон-эст-ан-фе!_" (О, черт
я, трахни меня, моя ****а в огне) - воскликнула она.

И с этими словами она начала срывать с него одежду, и через несколько мгновений
он был совершенно обнажён. Тогда она дрожащими пальцами начала раздеваться, и с каждым снятым предметом одежды открывались всё новые красоты. Наконец она осталась в одной сорочке.

"_Снимите мою сорочку. Я так взволнована, что не могу этого сделать_." (Снимите мою сорочку. Я так взволнована, что не могу этого сделать.)

Альфонс стянул с неё единственную оставшуюся вещь, и она предстала перед нами во всей своей обнажённой красе. Я видел много обнажённых женщин, но ни одна из них не могла сравниться с Евдоксией; она была грациозна, красива и соблазнительна одновременно. Её кожа была ослепительно белой, а конечности — образцом красоты.
Её стройные ноги, пухлые бёдра, белый живот, великолепные ягодицы и холмик Венеры были самыми прекрасными объектами, которые я когда-либо видел.

Как только она разделась, она опустилась на колени перед объектом своего обожания (в этой позе она слегка раздвинула губы своей промежности, показав мне коралловые внутренности) и, взяв его инструмент в руки, прижала его к груди и, наклонив голову вперёд, целовала его снова и снова. Затем она снова встала на
ноги и, заставив его лечь на спину на кровать, поцеловала его
всё его тело, теперь это был его член, теперь это были его яички — теперь она
даже ласкала его ягодицы. Она поставила одну из его ног на своё
ложе и, раздвинув пальцами губы, ввела его палец в свою коралловую
влагалище и стала быстро двигаться вверх и вниз. Это любопытное
зрелище было очень возбуждающим, и её похотливые ласки
привели к тому, что член Альфонса стал невероятно твёрдым.
Теперь она забралась на него и, повернувшись к нему задом,
нанизала себя на его член. Я отчётливо видел его выпуклую головку
Она раздвинула сочные губы своей промежности и увидела, как он медленно исчезает в её чувствительной вагине. Но она продержала его там всего минуту, а затем, снова вскочив, поместила его между мясистыми подушками своих ягодиц и, удерживая его там рукой, двигала ягодицами вверх и вниз. Затем она внезапно повернулась и прижалась к нему своим белым животом, а теперь поместила его между набухшими бёдрами, а теперь — под мышку.
На самом деле, не было такой части её тела, к которой бы она его не прикладывала.
Эти манипуляции были выше сил молодого француза. Он
внезапно поднявшись и прижав её трепещущее тело к себе, он уложил её на спину на кровать. Она раздвинула свои прекрасные бёдра как можно шире и открыла ему все прелести владений Венеры. Как мне описать то зрелище, которое мы увидели из нашего укрытия! Возвышенность, поросшая чёрными, как смоль, волосами, красоту которых не смог бы передать самый тонкий карандаш. В мгновение ока он оказался между её великолепными бёдрами. Юдокси схватила его член и направила его
в восхитительную глубину своего розового влагалища. Оно обхватило его пенис, как
перчатка. Юдокси была почти вне себя от волнения, она тяжело дышала,
а её грудки вздымались и опускались в восхитительном смятении. Их
образы отражались в зеркалах, окружавших квартиру. Это было
великолепное зрелище. Юдокси лежала на кровати, её голова
покоилась на подушке, а длинные волосы струились по кровати. Одна её нога лежала на земле, а другая была немного приподнята,
таким образом раздвигая бёдра как можно шире.
Альфонс был между ними, его член был погружён в её лоно, а одна из его рук
одной рукой он лепил снежок, а другой обнимал её. Каким восхитительным казался этот контакт.

 Он вдруг наклонился вперёд и запечатлел тысячу поцелуев на её губах;
 затем он медленно отстранился от неё, но лишь для того, чтобы погрузиться ещё глубже в сокровенные уголки её _кон_. Таким восхитительным, таким захватывающим, таким божественным было удовольствие, которое они оба испытывали, что
Юдокси обхватила его ногами за поясницу и прижала к себе,
и они извивались и корчились в объятиях друг друга. Юдокси вдруг
воскликнула:

"_O Ciel! quel transport! О, о, О!_" (О небеса! какой восторг.)

И, закончив долгим вздохом, она воздала должное
богу любви, а затем, несколько раз судорожно вздохнув своей божественной
попкой, она отпустила ее и потеряла сознание. Он также обильно излучал энергию
и упал, уничтоженный рядом с ней. Через несколько мгновений они оба
пришли в себя. Эвдоксия вытерла Альфонса насухо, и её любовник сделал то же самое для неё. Ни один из них, казалось, не был удовлетворён, потому что
я видел, что инструмент француза всё ещё был в рабочем состоянии.
У него была сильная эрекция, и Юдокси своими прикосновениями и манипуляциями доказала,
что она так же любвеобильна, как и всегда. Теперь они совершили странный поступок,
который лишь показывает, насколько глупыми могут быть молодые люди, когда искренне
любят друг друга.

  Юдокси подошла к шкафу и достала из него бутылку шампанского. Она
села на край кровати в полулежачем положении.
Альфонс сел на пол, опустив голову ей на бёдра, так что
его рот оказался в непосредственной близости от её волосатой промежности. Юдифь откупорила
шампанское и, выпив бокал, налила себе ещё один.
на её живот таким образом, что оно стекало к её промежности, а оттуда — в рот Альфонса. Он проглотил его с большим удовольствием, и операция продолжалась до тех пор, пока бутылка не опустела. Это зрелище, каким бы странным оно ни было, невероятно меня возбудило. Они были так красивы, а каждая часть их тел была такой безупречно чистой, что всякое отвращение исчезло. Как только бутылка опустела, они снова принялись удовлетворять свои любовные желания. Альфонс лежал на полу,
опираясь головой на низкий табурет. Она села ему на лицо, так что её
Монс Венерес соприкоснулся с его ртом. Поскольку она стояла прямо напротив нашего укрытия, мы видели, как его язык входил и выходил из её сочных складок; пока он ласкал её, он просунул палец в узкий проход, примыкающий к половому органу, и двигался в такт языку и пальцу. Каждый раз, когда его язык соприкасался с её клитором, по её телу пробегала судорожная дрожь, и её ягодицы отвечали на его ласки. В конце концов они оба сдались — он
под натиском воображения, а она — от реального прикосновения его
орган речи на ее возбужденном клиторе.

Было уже довольно поздно, и после ухода Альфонса дом
закрылся на ночь. Я сердечно попрощался со своим другом и
вернулся в отель. На следующий день я отправился домой.



Глава IV

АДВОКАТ МОЕГО ОТЦА



Вернувшись домой, я занялась приведением в порядок отцовских бумаг и была так поглощена этим занятием, что в голову мне не приходила ни одна любовная мысль. Это заняло у меня целую неделю, и я только-только закончила, когда доложили о мистере Ральфе Питмане. Я приняла его очень
Я сердечно приняла его и обращалась с ним так свободно, что вскоре он почувствовал себя как дома. Он пробыл там всего два дня, но мы уже так хорошо понимали друг друга, что он осмелился поцеловать меня. Я не сопротивлялась. По его манере целоваться я поняла, что он был чрезвычайно любвеобильным, и тот факт, что я десять дней не испытывала сексуального удовольствия, заставил меня очень захотеть попробовать его способности в школе Венеры.

На следующий день я довольно неожиданно вошёл в библиотеку и увидел, что мой друг
глубоко погружён в чтение книги. Увидев меня, он поспешно попытался
спрятать книгу.

"Что вы читаете, мистер Питман?" Спросил я.

"Что-то, что я не могу вам показать, мисс Персиваль", - ответил он.

"Ерунда", - ответил я. "Вам не нужно бояться, я могу смотреть на
ничего".

"Вы не будете злиться или обижаться, если я покажу тебе эту книгу?" - он
воскликнула.

— Конечно, нет — я хочу посмотреть её, и будьте уверены, что бы в ней ни было, это не оскорбит и не шокирует меня.

— Тогда возьмите её и судите сами, — ответил он после секундной паузы, одновременно одарив меня страстным поцелуем, от которого у меня по спине побежали мурашки.

Я открыла книгу и обнаружила, что это одна из самых непристойных
характер, наполненный любовными сценами. Я любовался этими гравюрами и чувствовал, как у меня закипает кровь. Гравюры были на стальных пластинах и изображали знаменитые тридцать две позы Аретино. Поскольку они были чрезвычайно любопытными, я вкратце опишу их читателю. Их названия были на французском и состояли из следующих слов: первая, «La Patte Debout», изображала мужчину и женщину, стоящих лицом к лицу, с его инструментом, глубоко погружённым в её коралловую полость;
во-вторых, «Ла Гру» — та же поза, но с поднятой ногой
в воздухе; в-третьих, «Входная дверь» изображала женщину, сидящую на стуле, между бёдрами которой стоит мужчина, а её похотливая щель полностью заполнена его инструментом, в то время как её ноги плотно обхватывают его бока;
в-четвертых, "Шеваль Фондю" изображал девушку, стоящую на четвереньках,
в то время как мужчина обнимал ее сзади, ее голова была откинута назад.
наклонившись вперед и приподняв зад; в-пятых, _allemande_ в том же положении
с добавлением, что мужчина держит руки на ее бедре; в-шестых, _la
Brebis_- та же поза, когда женщина кладет руки на стол.
первый этаж; седьмой, "Faire des Chandelles de Suif" - девушка, сидящая поперек
бедер мужчины; восьмой, "A L'arbre" - та же поза, но с
ноги девушки подняты и упираются ступнями в ягодицы мужчины
в-девятых, _L'enfant Qui Dort_ - девушка прислоняется к стене.
живот мужчины, ее плечи прижаты к его правой руке, и две ее ноги
покоятся на его правом бедре; десятое, "L';tendue_" - девушка, лежащая на
ее спина и мужчина, стоящий между ее бедер, обнимают ее спереди,
в этом положении он может видеть, как его инструмент работает в ее влагалище.,
одиннадцатый, _Au Дос Press;_ девушка, сидящая на максимумы человека с ее ноги
обернул вокруг его чресел; двенадцатый, _Cornuse_--том же положении, где
мужчина лежит одно из бедер девушки на руке и нажимает на других
против его ягодицы; тринадцатый, _Se Seoir Ау Col_-то же
позиция, когда он поднимает одну ногу в воздух; в-четырнадцатых, _Chaussebotte_,
человек, вставший на две губы _con_ девушки, и привлекая их на свою
пенис; пятнадцатый, _Courir Ла Bague_--подбегавшего человека и попал в девушку с
расширенные бедра, чтобы принять его, и таким образом вводя его
шестнадцатая, «На равнине» — женщина вытянулась во весь рост на спине, мужчина лежит между её раздвинутыми бёдрами; семнадцатая, «Лягушка» — то же положение, но женщина опирается ногами на его пятки; восемнадцатая, «Жанетта» — мужчина лежит во весь рост на женщине; девятнадцатая, «На»
L'ondrenette_ — когда девушка наклоняется вперёд, а мужчина обнимает её сзади, стоя на
месте; двадцатая, _Au Profil_ — девушка и её партнёр лежат на боку; двадцать первая, _A la Botte Badine_ —
мужчина, опирающийся одной ногой на бок женщины; двадцать второй,
_Derri;re ванной Con_--женщина лежит спиной к мужчине, с одной из
ее ноги подняты в воздух; двадцать-в-третьих, _Riche ванной Fleuve_ человек
лежа поперек женщина, живот к животу; двадцать четвертый, _Chevaucher
Асне_ - женщина, лежащая сверху на мужчине с его инструментом в руках
сцена; двадцать пятая, "А ля Галер" - та же поза, на боку
повернулся к мужчине; двадцать шестой, "Шеваше ан Баста" - женщина, лежащая
поперек него; двадцать седьмой, "А ля Мореск" - мужчина, сидящий на кровати
с раздвинутыми ногами, женщина сидит в той же позе, но её бёдра покоятся на его бёдрах; двадцать восьмая, «Клизма» — девушка, сидящая на краю кровати, раздвигает ягодицы руками, а мужчина стоит позади, погрузившись в её _дыру в заднице;_
двадцать девятый, "Соннер дю Куль" - женщина, сидящая на краю кровати
упершись ногами в стену, и во время акта соития
она продолжает поднимать одну ногу и опускать другую; тридцатая, _лесс
Jambes au col ; la Rev;che_-женщина, лежащая на лице, поджав ноги
покоящийся на плечах мужчины; тридцать первый "Ла Клоче" изображал
мужчину, лежащего на земле, опираясь на руки и ноги - живот
самый верхний, в то время как женщина сидит в корзине без дна, так что
ее кон проходит через открытое пространство, к которому прикреплен
блок, так что каждый раз, когда за веревку дергали, она поднимала руку женщины.
насечка соприкасается с пенисом мужчины, и любовная схватка заканчивается
непрерывным натягиванием веревки; тридцать вторая, _Branler la
Пика_ изображал мужчину, который сует свой палец в женское влагалище, и
штрихи, делая выписки-в то время как она делала то же самое для
его. Таким образом они наслаждались удовольствие без связи, либо
стоя, сидя или лежа.

Когда я взглянула на великолепные тарелки, краска бросилась мне в лицо.
Я невольно плотно сжала бедра.

"Ах! Кейт, - сказал Ральф, снова целуя меня и просовывая свой язык мне в рот.
 - Я вижу, ты так же любишь любовные забавы, как и я. Я
в восторге от этого открытия. Я предвкушаю, как мы будем
вместе наслаждаться, — и он прижал мою трепещущую грудь к своей, целуя меня в
в той же манере, что и раньше.

"Дорогой Ральф," — ответила я, отвечая на его ласки, подражая его
действиям и встречая его язык своим, — "я уже была посвящена в тайны любви и
решила отныне посвятить всю свою жизнь её наслаждениям."

"Смело сказано, Кейт," — ответил Ральф. — Но пойдём, дорогая, проводи меня в свою спальню, и мы всё обсудим.

Я вошёл в свою личную комнату. Я приказал, чтобы она была аккуратно обставлена и
наполнена всевозможными роскошными вещами. На полу лежал мягкий, как
На полу был расстелен бархат; по всей квартире стояли вместительные диваны, мягкие и пружинистые, как раз подходящие для супружеских утех. Огромные зеркала украшали стены, а красивые картины дополняли их. В это гнездо не проникал дневной свет, но оно освещалось яркими газовыми горелками, а в довершение всего в воздухе витали самые опьяняющие ароматы.

Когда мы вошли в эту квартиру, на меня нахлынула восхитительная истома, и
мои любовные чувства обострились до предела. Я отдалась
в руках у Ральфа, сжимая, целуя, нет даже кусать его. Он вернулся
мои объятия с таким же пылом, как и мои собственные. Я просунула руку за пазуху его брюк
и нащупала его твердый инструмент.

"Остановись, дорогая, - сказал он, - эта отвратительная одежда мешает... Я
хотел бы почувствовать твою руку на моем обнаженном посохе".

С этими словами он начал раздеваться и через несколько мгновений был полностью
обнажён. Было восхитительно видеть его мужественное тело в естественном состоянии. Я
бросилась к нему и стала целовать его обнажённое тело. Он дрожал в моих
объятиях, и я действительно думаю, что он кончил бы, если бы не разорвал
он вырвался из моих объятий. Что касается меня, то я был в огне. Прикосновение
его упругой плоти вызвало радостный трепет во всем моем организме, и мне пришлось
приложить максимум усилий, чтобы не излить в себя
эликсир любви.

- Ну, Кейт, - сказал Ральф, - это совершенно справедливо, что ты позволила мне
увидеть тебя обнаженной.

«Дорогой Ральф, поступай со мной, как пожелаешь; всё моё тело принадлежит тебе».

«Благослови тебя Господь, дорогая, я лишь надеюсь, что смогу удовлетворить тебя по
полной программе».

С этими словами он сорвал с меня одежду и довёл меня до совершенства.
в обнажённом виде. Затем он подвёл меня к дивану и уложил на него.

 Я никогда не видела мужчину таким любвеобильным и похотливым, как он. Сексуальное наслаждение, казалось, было для него идеальной страстью. Уложив меня на диван, он встал в нескольких шагах от него, чтобы лучше рассмотреть мою обнажённую красоту.

"Великий Боже, — воскликнул он, — какая великолепная красота! Какое великолепное у тебя тело, дорогая Кейт. Какой восхитительный бюст, какие роскошные полушария, какие упругие и твёрдые, а какой у тебя живот, какой он белый и гладкий! Какие развитые бёдра, какие прямые ноги, и, прежде всего,
этот шедевр природы — твоя восхитительная киска. Приоткрой немного бёдра, дорогая Кейт, чтобы я мог лучше её рассмотреть. Вот так, теперь я вижу её прекрасно. Как маняще выглядят губы среди этой массы чёрных волос! Как плотно они смыкаются, обнажая полоску плоти между ними! О, как же я хочу попробовать на вкус сладости этого восхитительного грота. А теперь, дорогая Кейт, перевернись на живот и немного приподними ягодицы — вот так, именно так. Боже мой, задняя часть картины даже более прекрасна, чем передняя! Какая аппетитная попка! Как плотно прилегают ягодицы.

Теперь он начал целовать то, чем восхищался. Он ласкал мои груди, живот, ягодицы и холмик Венеры. Я больше не могла терпеть и, вскочив с дивана, бросилась в его объятия и воскликнула:

"Дорогой Ральф, дай мне облегчение, или я умру."

Он прижал меня к себе — мои груди коснулись его груди — наши животы соприкоснулись. Прикосновение тёплой плоти почти свело нас с ума — мы
ёрзали и извивались в объятиях друг друга — мы обнимались, целовались и кусали
друг друга — мы катались по полу, переплетя бёдра, его член
касался моего, волосы на наших гениталиях смешались — мы тёрлись друг о друга
мы с ним вместе. Я перевернулась на него и двигалась вперёд-назад — он положил руки на мои ягодицы и
прижал мою волосатую щель к своим яичкам.

 «Боже мой!» — воскликнула я, — «вот-вот — Ральф — Ральф — я должна
кончить — я должна — я должна —»

«Дорогая Кейт, я тоже — вот — теперь оно течёт — теперь, теперь, теперь...»

По нашим телам пробежала судорожная дрожь; мы закрыли глаза в
экстазе от наших ощущений, и оба обильно кончили, божественная жидкость
перетекала от одного к другому. Всё это произошло без
какого-либо физического контакта.

Последовало несколько минут отдыха, и мы восстановили силы.

"Кейт, моя дорогая, — сказал Ральф, — ложись снова на диван, я хочу
понежиться в твоих прелестях. Мы были так увлечены своими чувствами, что разрядились, не успев вдоволь насладиться — давай на этот раз будем благоразумнее."

Повинуясь этому желанию, я бросилась на диван, а Ральф сел на пуфик рядом со мной и начал возбуждать меня своими
ласками. В первую очередь он прильнул к моей груди.
Он сосал мои соски, гладил и мял мои груди и щекотал меня под мышками. Он не ограничился восхищением моим бюстом, а оседлал меня и приставил свой инструмент и яички прямо к моим двум шарам цвета слоновой кости. Затем он опустил свой зад и потерся своим членом и яичками о мягкие подушки, более того, он прижал мои груди друг к другу и вставил свой инструмент между ними. Боже мой, как эти восхитительные прикосновения возбуждали меня; да и
его это не меньше волновало, потому что его ягодицы буквально дрожали от восторга.

"Кейт, - сказал он, - как восхитительны твои груди для моего пего; я почти мог
представить, что это ее собственное гнездышко", - и он начал двигать своими
ягодицами взад-вперед.

"Ради бога, остановись, Ральф, или я потрачу деньги, действительно потрачу", - воскликнул я.
"Я чувствую приближение кризиса".

- Я тоже так думаю, дорогая, но пока этого не должно быть.

Затем он спешился, сел рядом со мной на диван и начал
играть с моим животом. Он гладил его, тёр его рукой взад-вперёд
и щекотал мой пупок. Затем он спустился к моей промежности. Там
он резко остановился, и по его телу пробежала дрожь, когда его рука коснулась густого каштанового леса, окружавшего мой холмик Венеры. Он перебрал его пальцами, нежно потянув, просто чтобы доставить мне удовольствие, не причинив ни малейшей боли. Затем он вторгся в святая святых любви и, нежно раздвинув губы моего бутона, осторожно ввел палец в мою вагину. Подержав его там несколько мгновений, он протолкнул его
дальше, пока оно полностью не погрузилось в мой пылающий проход.

— О, Кейт, — воскликнул он, осторожно вводя и выводя палец из моей
щелки, — какая у тебя очаровательная дырочка, какая она тугая! И только
подумать, что я собираюсь погрузить свой член в эту прелестную
влагалище.

 — Дорогая, — ответила я, — твои похотливые прикосновения почти лишают
меня рассудка.

Он вынул палец из моей вагины и поднёс его к верхней части моей
щелки, пощекотав клитор.

 «Вот, теперь у меня между пальцами маленький страж. Боже, какой он
мягкий», — сказал он, нежно поглаживая его.

 Во время этих манипуляций с его стороны я не бездельничала, а помогала ему.
обратно в его же монете. Я погладил его по животу и потер его посох в своей руке.
своей рукой, заставляя его снова извиваться.

Если бы кто-нибудь заглянул в дверь в этот момент, он увидел бы
восхитительное зрелище. Такой наблюдатель увидел бы обнаженных девушку и мужчину
, сидящих вместе на диване. Наши лица были близко друг к другу. Одной рукой Ральф обнимал меня за шею, положив ладонь на моё левое плечо; другая рука была прижата к моему правому бедру, которое было приподнято в воздухе, а указательный и большой пальцы этой руки были погружены в мой зад, губы
Он крепко сжал их. Его левая нога стояла на полу, а
другая была закинута на диван, широко раздвигая его бёдра. Я левой рукой поглаживала его твёрдый член вверх-вниз, и на наших лицах было написано сильное удовольствие.

  «Невозможно найти такую красивую маленькую щель, как твоя».
— сказал он, — это настоящее украшение — вот, мой палец полностью
вошёл внутрь. — Он продолжал вводить палец до самой
основания в мою вагину, так что он коснулся шейки моей матки. — Как
на ощупь он восхитительно теплый и настолько плотный, что, когда я вынимаю его, я
беру с собой внутреннюю поверхность губ. А теперь просто представь, что мой палец мужской ... Сейчас...
он вошел, теперь он вышел ... теперь он вошел ... теперь он вышел ... сейчас ...".

"Ради всего святого, прекрати! Я пока не хочу тратить деньги. «Это слишком
вкусно», — воскликнула я.

 Затем он заставил меня встать и, поставив меня в
вертикальное положение, положил одну мою ногу на стул, а другую — на
пол.  В таком положении мои бёдра были широко раздвинуты, и моя
киска была полностью открыта.  Затем он сел.
Он снова устроился на пуфике между моих ног. Его лицо при этом оказалось прямо
над моим лоном. Он начал зарываться лицом в волосы,
окружавшие мою щель.

  «Дорогая Кейт, — сказал он, — теперь я должен вкусить
прелести твоего восхитительного лона. Я ощущал его, играл с ним, но я ещё не
совершил то, что для меня самое восхитительное».

«Делай со мной всё, что хочешь, — ответила я. — Я испытываю только наслаждение от твоих прикосновений».

«Выдвинь немного вперёд свой живот — вот так, правильно, теперь у меня всё
точно под контролем».

Сказав это, он намеренно раздвинул пальцами губы моей промежности.
Он просунул язык в самую глубину моего лона. Боже, как это было приятно! Затем он стал двигать языком туда-сюда, одновременно
лаская мой клитор губами, доставляя мне сильнейшее удовольствие. Я стояла прямо перед большим зеркалом и, глядя в него, видела
восхитительное зрелище. Я стояла обнажённая, моё тело розовело в искусственном свете, а между моих бёдер, тоже повернувшись лицом к зеркалу, сидел обнажённый красавец Ральф. Я видела его язык
Он входил и выходил из моих коралловых владений, а моя грудь вздымалась и опускалась от наслаждения. Я могла сказать, когда его губы касались моего клитора, не только по своим ощущениям, но и по дрожи и судорогам его бёдер. Его ноги были широко раздвинуты, и я видела в зеркале его великолепный орган в состоянии царственной эрекции. Движения его языка усилились.

«Дорогой Ральф, я собираюсь кончить — сильнее — кончить — О — кончить».

Я больше не мог сдерживаться и, конвульсивно содрогаясь всем телом, изверг поток эликсира жизни.

«Кейт, дорогая Кейт!» — взволнованно воскликнул Ральф. — «Я должен облегчиться, я горю».

Я обняла его и подтолкнула к дивану, заставила его встать на четвереньки, так что его ягодицы оказались высоко подняты. Боже мой, как великолепно он выглядел в таком положении!
 Его великолепные ягодицы сияли в свете газовых ламп. Между его бёдрами я могла видеть его великолепный пенис, окружённый волосами, и две хорошо развитые мошонки. Я похлопала его по ягодицам, раздвинула их и потёрла ложбинку между ними. Мои пальцы соприкоснулись
с _le trou de son cul_. Я осторожно проник в него и пощекотал узкий канал, снова и снова целуя его ягодицы. Когда я довёл его до высшей точки возбуждения, я приступил к дальнейшим действиям.

"Расставь ноги пошире, дорогой Ральф, чтобы я мог просунуть голову между ними. Ты доставил мне величайшее наслаждение, и я намерен сделать то же самое для тебя."

— «Так сойдёт?» — ответил он, открывая их как можно шире.

 — Прекрасно, — ответил я, наклонив голову так, чтобы
Внутренняя сторона его бёдер прижималась к моим щекам. Я легла на спину и расположилась так, что мой рот оказался в непосредственной близости от его великолепного члена. Через мгновение я полностью взяла его в рот. Я ласкала его кончик языком и оттягивала крайнюю плоть губами. Это было слишком восхитительно — я была готова кончить снова.

"О, как божественно!" — воскликнул Ральф. «Как прекрасно, дорогая Кейт,
возбуждай мой анус».

Я просунула руку ему за спину и ввела один палец в узкую дырочку, двигая им туда-сюда и попадая в такт своим губам.
и пальцем. Вскоре я испытала удовлетворение, увидев приближение кульминации.
Он сжал ягодицы, его мышцы напряглись.

"Сейчас я кончу! сейчас - О! О! О! - воскликнул он.

И с криком удовольствия он обильно испустил дух.

Когда мы немного отдохнули, я пошла в соседнюю комнату и принесла оттуда восхитительный напиток, которым мы оба с удовольствием угостились. Он полностью восстановил наши силы.

Мы начали ласкать друг друга и вскоре снова почувствовали восхитительное желание.

"Кейт, — сказал Ральф, — я собираюсь подарить тебе восхитительные объятия, и
если я не заставлю тебя кончить так, как ты никогда раньше не кончала, я буду очень разочарован. Я собираюсь угостить твою восхитительную маленькую киску нежным кусочком. А теперь, Кейт, ложись на спину, раздвинь бёдра и позволь мне погрузить свой член в твою похотливую щель.

Я от души рассмеялась и легла на спину — он тут же навалился на меня, и через секунду его член вошёл в мою киску. Это
тронуло меня до глубины души, и я испытала сильное удовольствие. Ральф,
пока он работал своим инструментом во мне, сосал мои груди и играл
Он прижался ко мне животом, и как раз в тот момент, когда я была готова кончить, он положил руку на
мою промежность и потер мой клитор. Это завершило дело,
и я с криком радости снова кончила, а он в это время изливал свою долю нектара Венеры.

 Этот последний раз, казалось, пробудил во мне любовное желание, а не утолил его, и я в исступлении воскликнула:

«Ральф, не окажешь ли мне услугу — ты же знаешь, что порка усиливает
любовные ощущения. Я хочу, чтобы ты отшлёпал меня берёзовым веником, пока я буду
доводить себя до оргазма с помощью фаллоимитатора».

«Принеси мне прут, дорогая Кейт, я бы хотел отшлёпать твои голые ягодицы».

Я подошла к шкафу и достала из него берёзовый прут и фаллоимитатор — прут я отдала ему. Затем я встала на четвереньки на диване, приподняв ягодицы. Я направила фаллоимитатор на свою коралловую плоть, он вошёл в губы, а в следующий миг погрузился в моё влагалище по самую рукоять. Он встал позади меня и начал осторожно опускать берёзу на мою попку. Кожа
покраснела, и я извивалась и корчилась под этим восхитительным
возбуждение. Я осторожно двигала фаллоимитатором в своей попке.

"Сильнее, шлепай меня по заднице сильнее", - воскликнула я. Он подчинился, позволив упасть.
на моих ягодицах остался дождь полосок. Движения фаллоимитатора внутрь и наружу
в моей коралловой щелочке становились все быстрее. Я пошевелила ягодицами — я кончаю — мои
булочки задрожали — теперь я работала ради самой жизни — инструмент
входил и выходил из моих похотливых владений так быстро, что его движение перестало быть заметным. «Ральф, я кончаю, я умираю
великолепно — восхитительно — божественно — божественно —»

По моему телу пробежала судорожная дрожь — движение моей руки
внезапно остановился, оставив фаллоимитатор все еще воткнутым в мою _кон_, и я
упала плашмя на живот без каких-либо признаков жизни. Я был возвращен к жизни
энергичными толчками инструмента Ральфа - за то, что, видя мой
бред, он больше не мог сдерживаться, но чувствовал, что он
должен разделить его.

Прежде чем мы расстались, мы наслаждались друг другом в несколько раз больше. На следующий день
он вернулся в Нью-Йорк, и я его больше не видела.

Теперь я остался совсем один, но был очень занят, потому что в доме
было полно рабочих, которые украшали дом и сад.

Мне остается добавить еще несколько слов. В свое время все улучшения в
доме были закончены, и я начал чувствовать себя очень одиноким.

Однажды зимним вечером, когда я уже собирался ложиться спать, я был
напуган звонком в парадную дверь - и почти сразу же
после этого я оказался в объятиях моего кузена Гарри Дюваля. Он только что
вернулся из-за границы.

Я опущу завесу над удовольствиями той ночи, достаточно сказать,
что Гарри стал мне дороже, чем когда-либо, и я бледнела перед ним
в искусстве доставлять сексуальное наслаждение.

На следующей неделе мы поженились, и с тех пор мы поселились
в спокойной жизни. Ни Гарри, ни себе желание любое изменение-и наши
существование было чревато всяким благословением. Доверие между
нам настолько велика, что я не решился рассказать ему свою историю. Он
оказал мне такое же доверие, рассказав о своем, и когда-нибудь я
возможно, передам его читателю.

А теперь, дорогой читатель, моя задача выполнена. Я сердечно прощаюсь с вами.



 КОНЕЦ