Глава 14. Это была шутка!

Когда ты маленький, ты можешь казаться взрослым в некоторых неинтересных и скучных вопросах: доесть до конца кашу, убрать за собой игрушки, купить хлеба или молока… Но когда ты маленький, родители часто всё решают за тебя, забывая, что ты можешь быть иногда взрослым. Вот так и произошло, когда родители Антошки и Егорки собрали все свои вещи и уехали жить в другой город: они нас не спросили, успели ли мы наиграться и вообще «нажиться» рядом друг с другом.
Теперь мы с Манюней сидели у окна и смотрели на прохожих, которые спешили куда-то по своим делам. Нам было не скучно, хоть мы и сидели молча, сложив подбородки на ладони: мы наблюдали, как осень ворвалась в наш двор после лета и принесла дождик с ветром, раздала прохожим в руки зонтики и угрюмые выражения лиц. Нам нравилось, конечно, как голуби ходят кругами, не замечая мелкого дождика, а люди куда-то спешат, но слишком долго оставаться без приключения было как-то обидно.
— А давай откроем окно и будем кричать «ку-ку»? — вдруг предложила я.
Манюня тут же оживилась. Я побежала за стулом, взгромоздилась на него и с лёгкостью открыла окно. Мы встали рядышком и присели у подоконника, что стало видно лишь наши носы — где-то глубоко в душе нам было известно, что кричать в окно запрещено правилами хорошего тона, что это нарушение и вообще «ай-ай-ай»!
— Ку, — тихо сказала я и сразу спряталась под подоконник.
— Ку-у… — протяжно продолжила Манюня, не высовывая носа.
Мы помолчали, а потом посмотрели на прохожих: никто не услышал. Тогда я немного повысила голос:
— Ку-ку!
— Ку-ку! Ку-ку! — добавляла всё громче Манюня.
Прохожие шли, занятые своими мыслями и делами, шелестели капли дождя по куполам зонтиков, голуби всё так же кружили по серому асфальту. Вскоре нам наскучило высовываться из укрытия, кричать и снова прятаться. Тут меня посетила очень неожиданная мысль:
— Манюня, а давай хором и очень громко крикнем какой-нибудь тёте «тётька»? Знаешь, как будет смешно, когда она обернётся, а никого сзади нет?
Манюня захлопала в ладоши, видимо представив себе это забавное зрелище:
— Давай, конечно, давай так сделаем! Ксюшка, а она не узнает, что это мы?
— Ну, откуда ей знать, если мы тут же спрячемся? — Усыпляла я бдительность сестры.
Мы долго настраивались, собирались с мыслями и выбирали жертву нашей шутки. У меня в голове вдруг созрел коварный план, как подшутить над Манюней: в тот самый момент, когда она будет кричать, я просто не стану этого делать — вот весело будет!
— Вон самая подходящая тётя идёт, — заверила я сестру, — давай ей и крикнем.
— Ага!
— Раз!
— Два, — шептала Манюня.
— Три…
Манюня вся напряглась и выдала просто умопомрачительный вопль, которого даже я от неё не ожидала:
— Тё-о-о-тька-а-а!!
А я так и осталась стоять с открытым от удивления ртом, из которого не вырвалось ни звука. Все тётеньки, которые шли в этот момент по нашей улице взволнованно обернулись, а Манюня со скоростью спортсмена прыгнула за подоконник, звонка хохоча. Собственно говоря, я тоже упала на пол в припадке смеха. Я хваталась за бока, покатывалась из стороны в сторону, у меня выступили слёзы на глазах, и я ничего не могла ответить, когда Манюня спросила:
— А почему ты не закричала?
Икая и хватая воздух ртом, я попыталась объяснить ей, что это была шутка.
— Ты что! Совсем не смешная шутка…
— Ну, как же: ты ведь смеялась, я смеялась – разве нам не весело? Здорово получилось!
Мы обе расхохотались, хватаясь за животы.
И тут раздался звонок в дверь…


Белгород, 15.11.2016